Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок оказания услуг
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Российская модель разделения власти: конституционное поправление. Статьи по предмету Теория государства и права

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

Вернуться к списку статей по юриспруденции

РОССИЙСКАЯ МОДЕЛЬ РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТИ: КОНСТИТУЦИОННОЕ ПОПРАВЛЕНИЕ

С.А. ОСЕТРОВ

2020 год стал очередным рубежом конституционно-правового развития России. 4 июля 2020 г. вступил в силу в полном объеме Закон РФ о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. N 1-ФКЗ "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти" <1>, внесший значимые изменения в систему разделения власти (далее - Закон о поправке), а по оценкам ряда ученых, даже сформировавший новый конституционный подход к реализации данного принципа <2>.
--------------------------------
<1> Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. N 1-ФКЗ "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти". URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202003140001 (дата обращения: 01.02.2021).
<2> См.: Комарова В.В. Конституционная реформа 2020 г. в России (некоторые аспекты) // Актуальные проблемы российского права. 2020. N 8. С. 22 - 31.

Прежде чем анализировать данные изменения, представляется необходимым отметить несколько концептуальных позиций относительно конституционного принципа разделения власти в Российской Федерации, нашедшего широкое отражение в конституционных изменениях <3>.
--------------------------------
<3> Несмотря на разные оценки специалистами произошедших конституционных изменений с точки зрения их глубины и масштаба (поправка, изменение, модернизация, преобразование, коррекция, реформа, модификация, обновление, пересмотр, новеллизация и др.), думается, что применительно к принципу разделения власти с учетом процесса конституционной правореализации произошла его модификация, что означает сохранение преемственности конституционных установок на сильную президентскую власть при значимом изменении форм реализации данного принципа.

Во-первых, принцип разделения власти в том виде, в котором он закреплен в ст. 10 Конституции России, носит в значительной мере ориентирующий характер, поскольку форма его закрепления с указанием на наличие определенных ветвей власти без соотнесения их с конкретными органами, реализующими государственную власть, носит скорее историко-политическое содержание. В этом смысле изменение полномочий органов публичной власти и, как следствие, изменение дизайна властной конструкции не опровергает сам принцип и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации. На это обращено внимание и в Заключении Конституционного Суда РФ от 16 марта 2020 г. N 1-З, в котором указано, что конкретизация принципа разделения властей допускает различные варианты и предполагает высокую степень дискреции конституционного законодателя <4> в регулировании организации, полномочий и деятельности органов государственной власти <5>.
--------------------------------
<4> Термин "конституционный законодатель", широко применяемый в Заключении Конституционного Суда России от 16 марта 2020 г. N 1-З, а также применявшийся ранее в решениях органа конституционной юстиции, весьма не прост с точки зрения конституционно-правового содержания и требует самостоятельного осмысления. В широком смысле к конституционному нормотворчеству в контексте глав 3 - 8 Конституции России причастны и Федеральное Собрание Российской Федерации, и представительные органы субъектов Российской Федерации, и Президент России, а после поправки и последовавших изменений законодательства и сам Конституционный Суд России.
<5> Заключение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 марта 2020 г. N 1-З "О соответствии положениям глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не вступивших в силу положений Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти", а также о соответствии Конституции Российской Федерации порядка вступления в силу статьи 1 данного Закона в связи с запросом Президента Российской Федерации". URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202003160037 (дата обращения: 01.02.2021).

Во-вторых, следует констатировать изначально не вполне удачную формулировку ст. 10 Конституции РФ, в которой указаны конкретные ветви власти. Дело в том, что классический принцип разделения власти не учитывает наличие и функционирование иных государственных органов в системе публичной власти. Это приводит к формированию неоднозначных выводов о том, что иные государственные органы (прокуратура РФ, избирательные комиссии, контрольно-счетные органы, уполномоченный по правам человека, Центральный банк РФ и т.д.) не реализуют государственную власть, а реализуют отдельные государственные полномочия <6>. Но ведь это не отражает реального содержания форм выражения публичной власти и не способствует ее адекватному восприятию и исследованию. К примеру, Следственный комитет РФ, прокуратура Российской Федерации в действительности обладают значимыми и реальными государственно-властными полномочиями вне зависимости от толкования ст. 10 Конституции России. Более того, а как тогда понимать второе предложение ст. 10 Конституции России - отказывает ли она в самостоятельности иным государственным органам? Значит ли это, что иные органы могут быть зависимыми? Думается, что ст. 10 Конституции России в этой части не оптимальна и не отражает важные особенности реализации публичной власти.
--------------------------------
<6> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 мая 1997 г. N 55-О "О прекращении производства по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 02.10.1996 N 1412 "Об утверждении Положения об Администрации Президента Российской Федерации" // СЗ РФ. 1997. N 22. Ст. 2664.

В-третьих, принцип разделения власти давно вышел за пределы горизонтальных представлений о распределении власти, проявляясь и в системе распределения власти между различными уровнями публичной власти, и как определенный управленческий прием, направленный на предупреждение высокой концентрации полномочий у отдельных институтов власти.
Руководствуясь указанными подходами, представляется возможным выделить следующие направления модификации принципа разделения власти.
Первое направление - изменение конституционных параметров учредительной власти. В широком понимании принцип разделения власти включает в себя вопрос о разграничении государственной власти и учредительной власти народа <7>. В этом плане внесение в Конституцию РФ поправки, вступающей в силу в зависимости от ее одобрения по результатам общероссийского голосования, стало не только механизмом изменения конституционных положений, но и внесло коррективы в установленные Конституцией России параметры реализации учредительной власти. Отечественная конституционная доктрина раскрывает параметры учредительной власти посредством системного толкования ст. 1, 3, 32 и 135 Конституции России, которые основаны на том, что народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления. При этом высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.
--------------------------------
<7> См.: Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: опыт синтетического исследования. М.: Проспект, 2014. С. 191 - 195.

Механика изменения конституционного текста выявила новые конституционные смыслы вышеуказанных формул. Так, появилась новая форма "невысшего" непосредственного выражения власти народа - общероссийское голосование, сразу ставшая объектом исследования конституционалистов <8>. Само по себе расширение форм демократического правления народа носит позитивный характер, упрочивает демократическую основу Российского государства, однако в Законе о поправке не определены дальнейшие последствия и параметры соответствующего "акта народоправства", что может представлять собой определенную конституционно-правовую проблему. Так, ст. 135 Конституции России предусматривает один из конституционных пределов осуществления учредительной власти - принятие новой Конституции РФ. Изменение глав 3 - 8 Конституции РФ не предусматривает применения форм непосредственного осуществления народом своей власти (ст. 136 Конституции России). Несмотря на это, форма непосредственного выражения воли народа России фактически была применена, что само по себе не нарушает положений ст. 135 и 136 Конституции РФ и не является отказом от конституционных полномочий со стороны органов законодательной власти федерального и регионального уровней, но может свидетельствовать о недостаточной эффективности народного представительства, о чем давно говорят известные конституционалисты <9>.
--------------------------------
<8> См.: Старостина И.А. Общероссийское голосование в контексте конституционных поправок 2020 г. // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 8. С. 18 - 23.
<9> См.: Современные проблемы организации публичной власти: монография / рук. авт. кол. и отв. ред. С.А. Авакьян. М.: Юстицинформ, 2014. С. 100.

Вместе с тем если руководствоваться принципом аналогии закона, то исходя из положений ч. 4 ст. 83 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации" <10>, решение, принятое на референдуме, может быть отменено или изменено не иначе как путем принятия решения на новом референдуме, если в самом решении не указан иной порядок отмены или изменения такого решения. С учетом этого выбранный способ внесения поправки с обращением к народному волеизъявлению влияет на параметры учредительной власти. Представляется, что дальнейшие изменения тех положений Конституции России, которые были легитимированы на общероссийском голосовании, могут быть осуществлены только с применением института общероссийского голосования, если речь не идет о разработке и принятии новой Конституции РФ. Такой подход может обеспечить высокую стабильность конституционного регулирования и конституционного строя России. Тем более что в соответствии с Постановлением Центральной избирательной комиссии РФ от 3 июля 2020 г. N 256/1888-7 <11> в абсолютных значениях за одобрение поправки проголосовали 57 747 288 граждан России, что превосходит уровень легитимности основного текста Конституции России (в 1993 г. за принятие Конституции России высказались 32 937 630 граждан <12>). Таким образом, вопрос о юридической силе и способах внесения изменения в те положения Конституции России, которые подверглись изменению в 2020 г., нуждается в дополнительном конституционном анализе.
--------------------------------
<10> Федеральный конституционный закон от 28 июня 2004 г. N 5-ФКЗ "О референдуме Российской Федерации" // СЗ РФ. 2004. N 27. Ст. 2710.
<11> Постановление Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 3 июля 2020 г. N 256/1888-7 "О результатах общероссийского голосования по вопросу одобрения изменений в Конституцию Российской Федерации" // Российская газета. 2020. 4 июля.
<12> Постановление Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 20 декабря 1993 г. N 142 "О результатах всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации". URL: http://www.cikrf.ru/activity/docs/postanovleniya/23559/ (дата обращения: 01.02.2021).

Второе направление модификации системы разделения власти - внедрение категории "общество" <13> в систему публично-властных отношений. Закон о поправке актуализировал вопрос о параметрах общественной власти, проявляющейся в функционировании институтов гражданского общества. Ранее в Конституции России применялось лишь понятие общественных объединений (см., в частности, ст. 13, 19, 30, ч. 2 ст. 46 Конституции России). Закон о поправке расширил категориальный аппарат в указанной сфере - понятие "общество" было конституционализировано, а само российское общество, следовательно, стало полноправным субъектом конституционно-правовых отношений. Статьей 75.1 Конституции России определено, что в Российской Федерации создаются условия для взаимного доверия государства и общества. Более того, в ст. 114 Конституции России к полномочиям Правительства РФ отнесено осуществление мер по поддержке институтов гражданского общества, в том числе некоммерческих организаций, и обеспечение их участия в выработке и проведении государственной политики. Таким образом, конституционное признание наличия общественных институтов (не только облеченных в конкретную организационно-правовую форму) как элемента реализации публичной власти (они подлежат вовлечению в реализацию государственной политики) представляется значительным шагом в развитии конституционно-правовой теории и практики, отвечает выработанной конституционной доктрине <14>. Профессор С.А. Авакьян давно указывал на необходимость выделения общественной власти как самостоятельной организационной формы публичной власти <15> и предложил вариант конституционного оформления статуса гражданского общества <16>. Тем более что фактически общественные институты оказывают серьезное влияние на реализацию публичной власти, и не стоит недооценивать их роль и значение для функционирования государства, и не всегда с положительной стороны. Практика показывает, что в целях влияния, контроля и даже давления на институты публичной власти создаются организации, действующие от имени того гражданского общества, которое мы так усердно ищем, что особенно отчетливо проявляется в электоральный период.
--------------------------------
<13> В Конституции России применяются сразу два термина - "общество" (в частности, ст. 75.1) и "гражданское общество" (ст. 114). Последний термин в достаточной мере не определен и предполагает необходимость установления его параметров и содержательных характеристик, критериев отграничения от общества в целом.
<14> См.: Румянцев О.Г. Конституция Девяносто третьего. История явления. (Документальная поэма в семи частях от Ответственного секретаря Конституционной комиссии 1990 - 1993 годов.). 3-е изд., испр. и доп. М.: Издательство РГ, 2018. С. 341 - 342.
<15> См.: Современные проблемы организации публичной власти: монография. С. 59 - 60.
<16> См.: Авакьян С.А. Проекты законов о поправках к Конституции Российской Федерации: грядет раунд четвертый? // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 1. С. 31 - 44.

Третье направление - конкретизация социально-политической основы единства системы публичной власти. Принципиально важным моментом, нашедшим отражение в Законе РФ о поправке к Конституции РФ, является то, что в Конституции России утверждается именно принцип разделения власти (в единственном числе), отражающий фундаментальную закономерность осуществления публичной власти в государстве. В новой редакции ч. 2 ст. 80 Конституции России теперь однозначно определено, что Президент РФ обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов, входящих в единую систему публичной власти. Как отмечается в Заключении Конституционного Суда РФ от 16 марта 2020 г. N 1-З, единая система публичной власти производна от основополагающих понятий "государственность" и "государство", означающих политический союз (объединение) многонационального российского народа. При этом политическая воля многонационального народа Российской Федерации подлежит выявлению на основе принципа экономической, политической и социальной солидарности <17> (ст. 75.1 Конституции РФ). Не подвергая сомнению данный принцип, стоит отметить, что его реальность будет зависеть от средств обеспечения баланса (гармонизации) интересов социально дифференцированного многонационального народа <18>.
--------------------------------
<17> Появление принципа, вероятно, указывает на стремление разработчиков Закона о поправке к реализации концепции солидаризма, разработанной в правовой науке Л. Дюги. Вместе с тем должная реализация данного принципа нуждается в выявлении внутренних и внешних характеристик солидарности в условиях российского общества и государства, что требует приложения усилий специалистов различных областей гуманитарного знания, и не только юристов, но и философов, политологов, социологов и иных.
<18> См.: Полянский В.В. Конституционные идеалы и политико-правовые средства обеспечения баланса интересов в системе народовластия / Конституционные идеалы и ценности в практической демократии: материалы и доклады XII Международной научно-практической конференции (Самара, 29 сентября - 2 октября 2016 г.) / под ред. В.В. Полянского, В.Э. Волкова. Самара: Изд-во Самарского университета, 2017. С. 130 - 138.

Четвертое направление модификации системы разделения власти в Российской Федерации - распределение власти по уровням публичной власти. В этой части также весьма позитивным представляется указание в ст. 80 Конституции России на то, что в России обеспечивается функционирование единой системы публичной власти. Данный принцип имеет как горизонтальную, так и вертикальную "развертку". В последнем смысле данный принцип, в частности, обеспечивает встраивание системы местного самоуправления в единую систему публичной власти. В результате этого авторам поправки удалось ликвидировать формальное конституционное обособление местного самоуправления, закрепив в ч. 1.1 ст. 131 Конституции России норму о том, что органы государственной власти могут участвовать в формировании органов местного самоуправления, назначении на должность и освобождении от должности должностных лиц местного самоуправления в порядке и случаях, установленных федеральным законом.
Другой немаловажной составляющей модификации системы разделения власти между уровнями публичной власти стало учреждение нового типа публичных образований. В соответствии с новой редакцией ч. 1 ст. 67 Конституции России на территории Российской Федерации в соответствии с федеральным законом могут быть созданы федеральные территории. Вместе с тем в соответствии с первым предложением ч. 1 ст. 67 Конституции России территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними. Возникает резонный вопрос - где в этой схеме место федеральным территориям? Как отмечается в Заключении Конституционного Суда РФ от 16 марта 2020 г. N 1-З, положение о возможности создания федеральных территорий по своему буквальному смыслу не предполагает возможности образования федеральных территорий с приданием им статуса, равного статусу субъектов Российской Федерации, и не может рассматриваться как противоречащее ст. 5 Конституции РФ. Полагаем, что размышление в таком ракурсе свидетельствует о семантической неопределенности закрепленного понятия. В этом случае было бы правильнее говорить не о федеральных территориях, а о "правовом режиме федеральных территорий", что также делает возможным специфическое регулирование порядка организации публичной власти на соответствующих территориях.
В контексте обновленного содержания ст. 67 Конституции России целесообразно рассмотреть и отдельные положения ст. 131 Конституции РФ, которая, хотя структурно и отнесена к организации местного самоуправления, может получить более широкое толкование. Так, ч. 3 ст. 131 Конституции России определено, что особенности осуществления публичной власти на территориях городов федерального значения, административных центров (столиц) субъектов Российской Федерации и на других территориях могут устанавливаться федеральным законом. Таким образом, возникает вопрос - какая же глубинная разница между организацией публичной власти на федеральных территориях (ст. 67) и особенностями осуществления публичной власти, в частности, на других территориях (ст. 131) в логике авторов поправки? Тем более что, исходя из ч. 1 ст. 131 Конституции России, местное самоуправление осуществляется в муниципальных образованиях, виды которых устанавливаются федеральным законом.
Пятое направление модификации системы разделения власти - федеральная властная конструкция. В этой части авторы Закона РФ о поправке к Конституции РФ провели большую работу по видоизменению отношений властвования.
Стержневым элементом произведенных изменений стал статус Президента РФ, полномочия которого во взаимоотношениях с другими институтами власти расширились, что отмечается исследователями <19>. Таким образом, конституционные изменения в еще большей степени упрочили форму президентского конституционализма, имеющую устойчивую историческую основу в Российском государстве <20>.
--------------------------------
<19> См.: Дзидзоев Р.М. Конституционный статус Президента Российской Федерации в свете конституционной реформы в России // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 10. С. 33 - 36.
<20> См.: Кравец И.А. Принципы российского конституционализма и конституционализация правового порядка: монография / И.А. Кравец. М.: РУСАЙНС, 2017. С. 64 - 66.

Так, Президент России в большей степени погружен в реализацию исполнительной власти, получившую функциональную бицефальность. Конституирована практика детерминации органов исполнительной власти, непосредственное руководство деятельностью которых осуществляют Президент РФ и Правительство РФ (п. "б.1" ст. 83 Конституции России).
Таким образом, Правительство России функционально делится на социально-экономический блок, а также внешнеполитический и силовой блоки с разным подчинением. При этом глава государства сохраняет за собой кадровые (п. "а" и "д" ст. 83 Конституции России), общерегулятивные и частные управленческие возможности воздействия на социально-экономический блок Правительства РФ.
В ст. 83 Конституции России установлено, что именно Президент России осуществляет общее руководство Правительством РФ. Категория "общее руководство" в Конституции России непосредственно не раскрывается, однако она реализуется как через нормативное регулирование деятельности Правительства России, так и через определение основных направлений внешней и внутренней политики (ч. 3 ст. 80 и ст. 113 Конституции России).
Частные управленческие возможности главы государства основываются на праве Президента России издавать распоряжения и давать прямые поручения Председателю Правительства РФ по вопросам организации работы Правительства РФ, а равно на праве председательствовать на заседаниях Правительства России (п. "б" ст. 83, ст. 113 Конституции России).
Гарантией реализации соответствующих норм выступает конституционно-правовая ответственность Председателя Правительства РФ перед Президентом РФ за осуществление возложенных на Правительство РФ полномочий (ст. 113 Конституции РФ).
Кроме того, в соответствии с ч. 3 ст. 115 Конституции России вводится президентский административный надзор за нормотворческой деятельностью Правительства России, принимая во внимание, что надзор осуществляется по линии соответствия нормативных актов Правительства России распоряжениям Президента РФ.
Серьезным образом скорректировалась система отношений между Президентом России и Федеральным Собранием РФ.
Так, Совет Федерации с внесенными конституционными изменениями получил еще больше агентов президентской власти в лице назначаемых Президентом России сенаторов. Потенциальное количество данных агентов увеличилось с 17 до 30, не учитывая Президентов России, прекративших исполнение полномочий (ч. 2 ст. 95 Конституции России). Причем часть из соответствующих сенаторов получает статус пожизненно, что должно способствовать обеспечению преемственности публичной власти.
Однако авторы поправки к Конституции России предусмотрели определенный разменный механизм для Совета Федерации, предусматривающий рост его политического влияния. Таким механизмом стали положения п. "л" ч. 1 ст. 102 Конституции РФ, закрепляющие полномочия Совета Федерации по прекращению по представлению Президента России полномочий судей высших, кассационных и апелляционных судов в случае совершения ими поступка, порочащего честь и достоинство судьи, а также в иных предусмотренных федеральным конституционным законом случаях, свидетельствующих о невозможности осуществления судьей своих полномочий. Предоставленные возможности серьезным образом усиливают Совет Федерации, не говоря о президентской власти, в плоскости взаимодействия с судебным корпусом.
Что касается Государственной Думы, то в ее активе оказалось утверждение по представлению Председателя Правительства РФ кандидатур заместителей Председателя Правительства РФ и федеральных министров, за исключением министров "силового блока" <21> (п. "а.1" ч. 1 ст. 103 Конституции РФ).
--------------------------------
<21> Учитывая политико-плюралистическую основу функционирования Государственной Думы, на данном этапе конституционно-правового развития наделение Государственной Думы правом утверждать кандидатуры руководителей органов в сфере обороны, безопасности, внутренних дел, юстиции, иностранных дел, общественной безопасности могло бы создать дополнительные риски в деятельности соответствующих органов публичной власти и привнести в них партийно-ориентированный элемент.

Закон о поправке также видоизменил возможности роспуска Государственной Думы со стороны Президента РФ. Так, в случае трехкратного отклонения кандидатур на должность Председателя Правительства Российской Федерации Президент России самостоятельно назначает на эту должность Председателя Правительства РФ, при этом Президент России утратил обязанность распускать Государственную Думу и имеет исключительно дискреционную возможность сделать это, что хеджирует его политические риски в случае неутверждения кандидатуры на должность Председателя Правительства РФ (ч. 4 ст. 111 Конституции России).
Возможности роспуска Государственной Думы расширились и в связи с правом отклонения Государственной Думой кандидатур на должности заместителей Председателя Правительства РФ и федеральных министров в случае, если после трехкратного отклонения Государственной Думой представленных кандидатур более одной трети должностей членов Правительства РФ (за исключением тех, которые назначаются Президентом России после консультаций с Советом Федерации) остаются вакантными.
Получила свое развитие функция Президента России в сфере конституционного гарантирования. Статьями 107 и 108 Конституции России установлена новая форма "процедурно-конституционного вето" Президента России, механика которого обусловлена введением системы предварительного конституционного контроля. Так, применительно к процедуре принятия федеральных законов новый вид вето стал аддитивным, применяемым в случае преодоления первичного вето. Вместе с тем такой подход выглядит непоследовательным. Функция гаранта Конституции России не может являться дополнительной по отношению к его правомочиям в рамках законодательного процесса, обусловленным в том числе его политическими взглядами. Функция защиты Конституции России в системе конституционных ценностей все же является доминирующей. В этой связи реализация "процедурно-конституционного вето" не должна быть обусловлена первичным вето главы государства, чтобы не возбуждать политические страсти. Исходя из сущности указанной процедуры данное вето должно реализовываться первично в случае наличия сомнений в конституционности положений принимаемого федерального закона. Как верно обращают внимание одни из авторов Закона о поправке профессора Т.Я. Хабриева и А.А. Клишас, указанный "механизм отличается от института вето, который в большей степени обладает политическим характером и является инструментом урегулирования противоречий между Федеральным Собранием и Президентом в правовой политике, в то время как предварительный конституционный контроль... призван разрешать исключительно правовые вопросы" <22>. Такая логика заложена и в ст. 110.7 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (далее - Федеральный конституционный закон) <23>.
--------------------------------
<22> См.: Хабриева Т.Я., Клишас А.А. Тематический комментарий к Закону Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. N 1-ФКЗ "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти". М.: Норма: ИНФРА-М, 2020. С. 61.
<23> Федеральный конституционный закон от 21 июля 2004 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" // СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

Что касается федеральных конституционных законов, то приобретение "процедурно-конституционного вето" усиливает проникновение главы государства в законодательный процесс, исключая сферу прерогативного законотворчества Федерального Собрания.
Сложно проводить аналогии, но в данной ситуации глава Российского государства приобретает определенные характеристики третьего элемента российского парламента, выражающиеся в том, что принятие всех законодательных актов требует реализации волевого акта главы государства.
Помимо этого, новая процедура предварительного конституционного контроля также вызывает вопросы и с точки зрения ее последствий. В частности, не раскрыт вопрос о том, какое значение с точки зрения последующего конституционного контроля будет иметь полученное заключение Конституционного Суда РФ. Как минимум при последующем конституционном контроле Конституционный Суд РФ будет иметь признаки ангажированности <24>. В этом смысле позитивно то, что ст. 110.12 Федерального конституционного закона установлено, что вынесение постановления в порядке предварительного конституционного контроля не препятствует проверке конституционности положений соответствующего законодательного акта после вступления его в силу и формирования по нему правоприменительной практики. Вместе с тем полагаем, что механика разведения предварительного и последующего конституционного контроля не оптимальна и может выявить такие случаи, когда потребуется отмена (корректировка) решения органа конституционного контроля, вынесенного в порядке предварительного нормоконтроля.
--------------------------------
<24> См.: Велиева Д.С., Пресняков М.В. Реформа Конституционного Суда РФ 2020 года: "Кто будет сторожить сторожей" // Конституционное и муниципальное право. 2021. N 1. С. 12 - 22.

Шестое направление - разделение власти между различными структурными элементами одного органа государственной власти. Речь идет о Федеральном Собрании РФ. Закон о поправке некоторым образом изменил роль палат Федерального Собрания в системе реализации публичной власти. Это нашло выражение в усилении роли Совета Федерации в сфере поддержания правопорядка.
Совет Федерации разделяет ответственность с Президентом России за формирование "силового блока" Правительства России (п. "д.1" ст. 83 Конституции России), осуществляет консультации при назначении Президентом России Генерального прокурора России, его заместителей, а также прокуроров субъектов Российской Федерации (п. "е.1" ст. 83 Конституции России). Конечно, роль Совета Федерации во многом сводится к институту "опубличивания" соответствующих кандидатур, однако и это представляется значимым, поскольку обеспечивает "моральное" цензурирование претендентов. К этому стоит добавить предусмотренное пунктом "м" ч. 1 ст. 102 Конституции России полномочие Совета Федерации по заслушиванию ежегодных докладов Генерального прокурора Российской Федерации о состоянии законности и правопорядка в Российской Федерации, а также уже упомянутое право прекращения полномочий судей.
Интересно, что и лидирующая роль в парламентском контроле также отдана Совету Федерации - в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 102 Конституции России именно Совет Федерации, пусть и по представлению Президента России, назначает Председателя Счетной палаты РФ. Не отрицая такой возможности действий конституционного законодателя, все же стоит обратить внимание на необходимость поддержания определенного уровня представительности в формировании Совета Федерации.
Седьмое направление - появление новых органов в системе публичной власти. К числу таких органов относится Государственный Совет РФ. На данный момент сложно определить значимость данного элемента системы реализации публичной власти. Формально данный орган способствует реализации обновленной координационно-арбитражной функции главы государства, в орбиту которой включаются и органы местного самоуправления. Указом Президента России от 21 декабря 2020 г. N 799 "Об утверждении состава Государственного Совета Российской Федерации" Государственный Совет образован в обновленном конституционном формате. Вместе с тем уже сейчас можно отметить складывающуюся диспропорцию между органами государственной власти и местного самоуправления - в состав Государственного Совета РФ включены всего двое глав муниципальных образований с численностью населения порядка 200 тыс. человек из двух федеральных округов. Полагаем, что законодательное регулирование порядка деятельности данного органа должно включать такие параметры нормирования состава, которые бы обеспечивали определенный уровень репрезентативности функционирования данного института. Нужно отметить, что в науке конституционного права уже появилась критика, касающаяся состава данного конституционного органа в контексте возможности реализации им возложенных функций <25>.
--------------------------------
<25> См.: Киреева Е.Ю., Нудненко Л.А., Тхабисимова Л.А. Тенденции правовой регламентации взаимодействия Президента Российской Федерации с Правительством Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 10. С. 37 - 40.

Восьмое направление - минимизация политико-правовой субъектности контрольной власти. Контрольная власть как самостоятельное направление государственного властвования Конституцией России не выделялась и не выделяется. Вместе с тем в науке конституционного права давно высказывается мысль о целесообразности формирования самостоятельной ветви контрольной власти, в которую могли быть включены такие институты, как прокуратура Российской Федерации, Следственный комитет РФ, Счетная палата РФ и ряд иных органов.
Анализ произошедших изменений показывает, что структурные элементы контрольной власти во многом объединены под началом президентской власти. Назначение и прекращение полномочий должностных лиц прокуратуры Российской Федерации, по сути, осуществляется главой государства. Должностные лица Счетной палаты РФ во главе с председателем хотя и назначаются Советом Федерации, но кандидатуры предлагает глава государства, что ставит данных должностных лиц в определенное подчиненное положение по отношению к главе государства. Самостоятельный парламентский контроль, предусмотренный ст. 103.1 Конституции России в условиях отсутствия профессионального аппарата служащих носит весьма условный характер. С учетом этого под началом Президента РФ концентрируется значительная контрольная власть, что вкупе с подчиненным аппаратом органов безопасности, юстиции и внутренних дел обеспечивает централизацию контрольной власти.
Таким образом, проведенный анализ показывает разнонаправленность произведенных конституционных изменений в части разделения власти. Во многом данные изменения являются результатом переосмысления государственного строительства России в рамках конституционной модели 1993 г. Большинство из этих изменений выглядит оправданным и назревшим. Это в полной мере относится к территориальной организации публичной власти в Российской Федерации и упрочению начал единства публичной власти. Следует поддержать и вкрапление в конституционную ткань и признание конституционно-правовой субъектности общества как такового. При этом отдельные изменения в части усиления единоначалия в организации публичной власти, несмотря на повышение управляемости государственного аппарата, могут таить в себе инверсивную составляющую для такой системы <26>, что требует формирования в плоскости конституционной правореализации таких приемов законодательного регулирования, которые обеспечат баланс полномочий и ответственности элементов системы публичной власти во благо граждан России, одновременно расширяя инструментарий выявления воли народа и защиты его интересов.
--------------------------------
<26> См.: Панарин А.С. Философия политики: учеб. пособие для политологических факультетов и гуманитарных вузов. М.: Новая школа, 1996. С. 66 - 67.

Литература

1. Авакьян С.А. Проекты законов о поправках к Конституции Российской Федерации: грядет раунд четвертый? / С.А. Авакьян // Конституционное и муниципальное право. 2013. N 2. С. 20 - 25.
2. Велиева Д.С. Реформа конституционного Суда РФ 2020 года: "Кто будет сторожить сторожей" / Д.С. Велиева, М.В. Пресняков // Конституционное и муниципальное право. 2021. N 1. С. 12 - 22.
3. Дзидзоев Р.М. Конституционный статус Президента Российской Федерации в свете конституционной реформы в России / Р.М. Дзидзоев // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 10. С. 33 - 36.
4. Киреева Е.Ю. Тенденции правовой регламентации взаимодействия Президента Российской Федерации с Правительством Российской Федерации / Е.Ю. Киреева, Л.А. Нудненко, Л.А. Тхабисимова // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 10. С. 37 - 40.
5. Комарова В.В. Конституционная реформа 2020 г. в России (некоторые аспекты) / В.В. Комарова // Актуальные проблемы российского права. 2020. Т. 15. N 8 (117). С. 22 - 31.
6. Кравец И.А. Принципы российского конституционализма и конституционализация правового порядка: монография / И.А. Кравец. Москва: РУСАЙНС, 2017. 336 с.
7. Панарин А.С. Философия политики: учебное пособие для политологических факультетов и гуманитарных вузов / А.С. Панарин. Москва: Новая школа, 1996. 424 с.
8. Полянский В.В. Конституционные идеалы и политико-правовые средства обеспечения баланса интересов в системе народовластия / В.В. Полянский // Конституционные идеалы и ценности в практической демократии: материалы и доклады XII Международной научно-практической конференции (г. Самара, 29 сентября - 2 октября 2016 г.) / под редакцией В.В. Полянского, В.Э. Волкова. Самара: Изд-во Самарского университета, 2017. С. 132 - 139.
9. Румянцев О.Г. Конституция Девяносто третьего. История явления. (Документальная поэма в семи частях от Ответственного секретаря Конституционной комиссии 1990 - 1993 годов.) / О.Г. Румянцев. 3-е изд., испр. и доп. Москва: РГ, 2018. 400 с.
10. Современные проблемы организации публичной власти: монография / руководитель авторского коллектива и ответственный редактор С.А. Авакьян. Москва: Юстицинформ, 2014. 596 с.
11. Старостина И.А. Общероссийское голосование в контексте конституционных поправок 2020 г. / И.А. Старостина // Конституционное и муниципальное право. 2020. N 8. С. 18 - 23.
12. Хабриева Т.Я. Тематический комментарий к Закону Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. N 1-ФКЗ "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти" / Т.Я. Хабриева, А.А. Клишас. Москва: Норма: ИНФРА-М, 2020. 240 с.
13. Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: Опыт синтетического исследования / Б.С. Эбзеев. Москва: Проспект, 2014. 336 с.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.