Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок оказания услуг
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Правовые итоги - 2019. Статьи по предмету Теория государства и права

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРАВОВЫЕ ИТОГИ - 2019

П. КРАШЕНИННИКОВ, Л. ГОЛОВКО, Р. БЕВЗЕНКО, Г. ЕСАКОВ, Д. СТЕПАНОВ, Ю. СТАРИЛОВ, М. ГАЛЬПЕРИН, А. АСОСКОВ, Л. НОВОСЕЛОВА, В. КАЛЯТИН, А. НЕСТЕРЕНКО, Д. ЦЫГАНКОВ, А. БРЫЗГАЛИН, Н. РАССКАЗОВА, Д. МАЛЕШИН, М. ЦЕРКОВНИКОВ, В. НАУМОВ

В начале нового года мы традиционно подводим итоги года прошедшего.
Своим мнением о том, какие события оказали наибольшее влияние на развитие права в России и в мире, поделились видные ученые, государственные деятели и практики от юриспруденции.

Крашенинников Павел, председатель Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте РФ, глава Комитета Государственной Думы по государственному строительству и законодательству, доктор юридических наук, профессор.

- Хотел бы обозначить важные, на мой взгляд, законодательные изменения 2019 г. Но прежде стоит упомянуть, что в прошедшем году исполнилось 25 лет со дня принятия Гражданского кодекса РФ. В течение этого периода были приняты все четыре части ГК РФ, затем они даже успели подвергнуться модернизации - положения были приведены в соответствие с современными реалиями, которые сильно отличаются от 1994 г., когда принималась первая часть. Сейчас ГК РФ представляет собой самую крупную и полную кодификацию гражданского законодательства в истории России, а может быть, и в мире.
В 2019 г. в ГК РФ появились цифровые права, что, полагаю, открыло новый этап развития права в условиях цифровизации. Цифровые технологии прочно вошли в нашу жизнь. Но, поскольку это новая сфера общественных отношений, было необходимо закрепить базовые положения в ГК, а конкретные правила оборота цифровых объектов устанавливаются в специальных законах.
Еще одним существенным изменением прошлого года стало закрепление в ГК РФ презумпции добросовестности лица, полагавшегося на данные государственного реестра при приобретении недвижимости. Кроме того, был установлен запрет на истребование публичным субъектом жилого помещения, выбывшего из его собственности, у добросовестного приобретателя-гражданина по истечении трех лет. Эти изменения позволят дополнительно защитить права граждан и привести судебную практику к единообразию. А в совокупности с новыми правилами компенсации добросовестным приобретателям за утрату жилья они обеспечивают гарантии конституционного права граждан на жилище.
Нельзя не отметить и введение в ГК РФ нового вида средств индивидуализации товара - географического указания (Закон <1> был принят в июле и вступит в силу с отдельными исключениями 27.07.2020). Такое средство индивидуализации будет действовать наравне с существующим - наименованием места происхождения товара, но иметь упрощенную регистрацию. Новелла предоставит более широкие возможности для развития экономики регионов России за счет регистрации и продвижения так называемых региональных брендов, которые уникальны именно своим географическим происхождением.
--------------------------------
<1> Федеральный закон от 26.07.2019 N 230-ФЗ "О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 1 и 23.1 Федерального закона "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции" (далее - Закон N 230-ФЗ).

В отечественном наследственном праве с 1 июня 2019 г. начали применяться новые конструкции - наследственный договор и совместное завещание супругов. Такие конструкции уже более 100 лет используются во многих странах мира и теперь появились в России, что значительно расширяет свободу распоряжения граждан на случай смерти и снижает риски конфликтных ситуаций не только в семьях, но и в обществе в целом.
Особенно знаковым 2019 г. стал для развития судебной системы. Вступили в силу два масштабных Закона <2> - о реформировании судоустройства и судопроизводства. В системе судов общей юрисдикции появились апелляционные и кассационные надрегиональные суды. С учетом введения сплошной кассации изменения работают на укрепление объективности и независимости судебной системы, снижение коррупционных рисков и влияния региональных связей при отправлении правосудия.
--------------------------------
<2> См.: Федеральный конституционный закон от 29.07.2018 N 1-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" и отдельные федеральные конституционные законы в связи с созданием кассационных судов общей юрисдикции и апелляционных судов общей юрисдикции" (далее - Закон N 1-ФКЗ) и Федеральный закон от 28.11.2018 N 451-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Кроме того, было закреплено правило о профессиональном представительстве в судах начиная с областного уровня и выше. Теперь представлять интересы сторон в таких судах могут, помимо адвокатов, только лица, имеющие высшее юридическое образование или ученую степень по юридической специальности (с отдельными исключениями). Безусловно, это не затрагивает личного участия граждан в процессе. По моему мнению, данное изменение важно для защиты прав физических и юридических лиц, поскольку ставит определенный барьер от неквалифицированных представителей.
Значимым шагом для развития права стало также введение в российский правопорядок института групповых исков для граждан и гонораров успеха адвокатов <3>. С 1 октября 2019 г. граждане могут обращаться в суд общей юрисдикции с групповыми исками при рассмотрении любых категорий гражданских дел. Во многих ситуациях защищать свои права им станет проще, например в отношениях с корпорациями, управляющими компаниями и т.д.
--------------------------------
<3> См.: Федеральный закон от 18.07.2019 N 191-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон N 191-ФЗ).

Кстати, работа над Законом о групповых исках велась почти 20 лет. Что касается законодательства об адвокатуре, то были усовершенствованы многие нормы, но особенно важно, что оно пополнилось положениями о гонорарах успеха. Так что при взаимодействии доверителя с адвокатом (кроме уголовных и административных дел) будет необязательно платить вперед. Получить квалифицированную юридическую помощь смогут и те лица, которые на момент заключения соглашения с адвокатом ограничены в денежных средствах, но в случае выигрыша смогут выплатить причитающееся ему вознаграждение.

Головко Леонид, заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, профессор.

- Выделю два события 2019 г., хотя пока не знаю, на что и как они повлияют.
Первое - это, конечно, дело И. Голунова, которое я считаю колоссальной политической ошибкой с точки зрения развития именно права. Здесь шокирует абсолютно все. И откровенное вмешательство в уголовную юстицию медийно-светских элит, которое было не пресечено, а поощрено, после чего некоторые авторитетные главные редакторы, забыв о своих дежурных призывах к независимому правосудию, стали рассказывать, с кем они встречались, о чем договаривались, как принимались те или иные уголовно-процессуальные решения. И реинкарнация легендарной теории формальных доказательств в виде новейшего правового принципа "нет отпечатков пальцев - нет преступления", после чего стоимость элементарных перчаток должна, по идее, подняться в преступном мире в разы. И официальное политическое объявление кого-то невиновным буквально через пару дней после начала расследования. И столь же быстрое объявление кого-то виновным, после чего все медийное пространство постановило о "подбрасывании наркотиков", хотя ни одного доказательства тому процессуально предъявлено не было. Затем всевозможные следственные группы бросились эти доказательства усиленно искать, но в установленные сроки доследственной проверки так, видимо, ничего и не нашли. Правовой реакцией на "подбрасывание наркотиков" (т.е. уголовное преступление) стали почему-то дисциплинарные санкции в виде отстранения от должности. Ситуация зашла в тупик. Последним усилием выйти из нее накануне ежегодной пресс-конференции Президента стало возбуждение таки уголовного дела спустя полгода после событий, хотя если бы против полицейских что-то удалось найти, то при таких высоких политических посылах это выяснилось бы уже много раньше. В результате И. Голунов невиновен (это нам объявили сразу, главные редакторы не зря трудились), полицейские, скорее всего, также невиновны (как ни искали, но доказательств "подбрасывания" пока не нашли), а наркотики, судя по всему, оказались в рюкзаке журналиста по воле святого духа. Абсурд. Он лишний раз показывает, что право в целом и уголовный процесс в частности нельзя превращать в пиар-комбинацию. Здесь всегда надо до конца расследовать, причем спокойно и непредвзято, не обращая внимания ни на главных редакторов, ни на московскую богему, ни на стремящихся к ней приблизиться некоторых высокопоставленных чиновников.
Вторым событием стала неожиданная вспышка общественной активности в связи с приснопамятным проектом закона о семейно-бытовом (домашнем) насилии <4>. Появление законопроекта само по себе, к сожалению, не удивляет. Специалисты знают, сколько усилий и денег было потрачено ООН, БДИПЧ ОБСЕ, Советом Европы и другими организациями на продвижение концепции борьбы с так называемым domestic violence. Мне самому доводилось некогда работать в качестве эксперта БДИПЧ ОБСЕ при обсуждении лет десять назад точно такого же законопроекта в одной из постсоветских стран Средней Азии. От российского варианта он не отличался ни на йоту. Вспоминаю и визит ко мне в начале 2019 г. одной из представительниц Совета Европы, предложившей сотрудничать по продвижению в России данной глобальной инициативы и в ответ на мое замечание, что у нас есть много более важные проблемы, уверенно заявившей, что ничего важнее не может быть в принципе.
--------------------------------
<4> Проект федерального закона "О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации". URL: http://council.gov.ru/media/files/rDb1bpYASUAxolgmPXEfKLUIq7JAARUS.pdf (дата обращения: 14.01.2020).

Из текста самого законопроекта мы узнали, что речь идет о насилии, "не содержащем признаки административного правонарушения или уголовного преступления". Казалось бы, оксюморон. Как насилие может не содержать признаки ни того ни другого, т.е., по сути, вообще не быть противоправным? Либо это насилие (и тогда оно по определению противоправно), либо что-то другое. Ведь тогда все приводимые в ходе общественной дискуссии примеры (в виде избитых, покалеченных и т.д. женщин и детей), вызывающие ужас у каждого нормального человека, на самом деле не имеют к законопроекту никакого отношения. Строго говоря, так и есть. Здесь ни при чем ни эти примеры, ни насилие как таковое, которое при его доказанности всегда должно влечь либо уголовную, либо административную ответственность. Речь совершенно о другом: слово "насилие" является просто фигурой речи, скрывая стремление создать преграды против современного диссидентства, т.е. противостояния нынешним глобальным идеологическим установкам, которое теперь недопустимо не только в школе, в университете, на работе, в общественном пространстве и т.п., но и в семье. Не более, но и не менее того. Иначе говоря, если с чем-то и можно сравнивать законопроект о семейно-бытовом насилии, то с какой-нибудь "антисоветской агитацией и пропагандой", только в более умных и тонких формах. К расчлененным женским трупам он отношения не имеет (для них есть Уголовный кодекс), они риторически используются только для создания нужного информационного дискурса. И вот на фоне этой тонкой, продуманной и давно стратегически выстроенной глобальной инициативы, где реальная подоплека скрыта за ничего не значащей фразеологией, российское общество проявило редкую в современном мире интеллектуальную зрелость и подняло широкую общественную дискуссию по поводу идеологических смыслов происходящего. Не помогла даже извечная дипломатия российских властей, пытающихся всем угодить и проскочить между Сциллой и Харибдой. Ничего подобного я не наблюдал ни в Средней Азии, ни в других странах, запускавших борьбу с домашним насилием в угоду разнообразным международным структурам. Как бы ни закончилась эпопея с законопроектом, это в любом случае внушает оптимизм.

Бевзенко Роман, партнер компании "Пепеляев Групп", кандидат юридических наук.

- Я возвращаюсь в памяти в декабрь 2018 г. и пытаюсь вспомнить, было ли хоть что-то, что давало повод полагать, что 2019 г. принесет нам какой-то позитив в сфере юриспруденции. Память услужливо подсказывает: нет, вроде ничего такого не было, что бы позволило надеяться на улучшения в нашей правовой системе. Видимо, сейчас самое время подвести некоторые итоги года. Точнее, итоги года с моей - юриста, специализирующегося на гражданском праве, - колокольни.
1. Законодатель. Чем же запомнился законодатель в 2019 г.?
А. Постоянное репрессивное законотворчество. На общем новостном фоне постоянно проскальзывают новости: Дума запретила то, запретила се. Из последнего, что на слуху, - ужесточение и без того безумного законодательства об иностранных агентах. Разумеется, все эти законы о суверенном Интернете, оскорблении властей и пр. также не вызывают никаких позитивных эмоций - это совершенно ясное, недвусмысленное ограничение свободы непонятно ради чего.
Б. Изменения в процессуальном законодательстве. Мне не нравится, когда последние процессуальные изменения именуют процессуальной революцией. Это не революция, а деградация. Арбитражный процессуальный кодекс, который был более или менее современным, подвергается постоянной порче. Это и изменения правил об отводах, и изменения правил о движении дела, и совершенно нелепые новые правила о процессуальном представительстве. Я не понимаю, зачем это нужно, если у нас по-прежнему лицо может представлять само себя в суде. У нас по-прежнему действует принцип "суд знает право", а состязание сторон споров осуществляется в рамках доказывания (т.е. в вопросах факта, а не права).
В. Арестный залог для налогов. Еще одна тенденция - постоянное усиление защиты фискальных интересов по сравнению с интересом частным. В 2019 г. это вылилось в том числе в появление в Налоговом кодексе такого нового инструмента, как налоговый арестный залог. Теперь я с замиранием сердца жду разрешения вопроса о том, дает ли такой арестный залог приоритет при банкротстве налогоплательщика. Верховный Суд, что ты скажешь на это? Неужели и здесь не будет приоритета?!
Г. Убиение долевого участия в строительстве. В 2019 г. произошло окончательное убиение долевого участия в строительстве путем введения правил об обязательности использования эскроу-счетов для расчетов граждан с застройщиками. Результат вполне ожидаем - у застройщиков пропала возможность кредитоваться бесплатно за счет дольщиков, им теперь для строительства надо брать кредиты в банках. Но тогда какой смысл продавать фактически без экономического эффекта для себя квартиры на стадии строительства? Лучше их попридержать и продать готовое.
Д. Защита добросовестного приобретателя. Теперь несколько позитивных новостей. Любопытно, что они сосредоточены в основном в сфере частного права. Неплохой Закон <5>, который изменил положения ст. 8.1 ГК РФ и похоронил стандарт осмотрительности при приобретении недвижимости, заключавшийся в необходимости "проверять все", а также фактически трехлетний срок для наступления бесповоротности записей реестра для определенных случаев. Конечно, можно было сделать этот срок для всех, но, как говорится, Президент Путин поручения заботиться о благе всех не давал, поэтому такое несколько странное решение в итоге и получилось.
--------------------------------
<5> См.: Федеральный закон от 16.12.2019 N 430-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Закон N 430-ФЗ).

Е. Реформа вещного права ГК. Разумеется, самое главное событие на законодательном фронте для меня - это опубликование новой редакции проекта реформы вещного права <6>. Новый текст более решительно переводит Россию на рельсы концепции единого объекта недвижимости, менее решительно вводит новые вещные права (которые будут конкурировать с привычными сегодня договорами аренды) и пр. Но самое важное - реформа, кажется, все-таки тронулась с места. И это очень хорошо - иметь столь простенькое вещное право, какое есть у нас сегодня, просто преступление против гражданского оборота. А самое интересное, что никаких иных инструментов для улучшения вещного права, кроме законопроектной работы, у нас не осталось: суды ничего не смогут изменить в сфере вещного права, например Росреестру наплевать на практику судов; наука же вообще источником для правового прогресса здесь быть не может. Разумеется, проект можно и нужно критиковать, ловя какие-то огрехи в тексте. Занимать позицию "не надо это принимать просто потому, что не надо это принимать" - деструктивно и непатриотично. Утверждаю это как действительный государственный советник 2-го класса (кто знает, что это за классный чин, тот поймет убедительность моего заявления).
--------------------------------
<6> См.: проект федерального закона N 47538-6/5 "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

2. Суды. Это моя самая главная боль и разочарование. Я страстно хочу, чтобы в России был независимый, компетентный и уважаемый сообществом высший суд, в котором судьями были бы достойнейшие юристы, которых уважает и ценит все юридическое сообщество России. Увы, у нас такого суда нет.
Посмотрим, что же произошло с судами в 2019 г.
А. Судоустройственная "реформа" в сфере общей юрисдикции. Еще одна "революция", которая на самом деле никакая не революция. Сам по себе принцип "отвязки" проверочных инстанций от региональной структуры страны правильный, но то, как назначались судьи в эти суды (фактически коллективы из судов субъектов вслед за председателем, назначенным в новый суд, переходили туда же), и то, какие результаты эти суды показали в первые же месяцы своей работы, - сплошное разочарование.
Б. Уголовные дела в рамках "московского дела". Здесь особо нечего комментировать - злая воля управляет этими уголовными процессами, причем Президент Путин даже не скрывает, почему это делается: сегодня бросили стаканчик в полицейского, завтра - бомбу. Ложность подобного рассуждения уже доказана: стрелок, расстрелявший сотрудников ФСБ в декабре, перед этим стаканчики в полицейских не бросал. Не хочу больше ничего писать, всем и так все понятно.
В. Председатель Лебедев. Тоже тренд 2019 г., не требующий особых комментариев. Переназначение В.М. Лебедева ясно показывает, что режим текущим состоянием судов доволен и ничего менять не собирается (что с его, режима, точки зрения вполне оправданно; а вот с точки зрения неравнодушных граждан - как раз наоборот).
Г. "Пленумотворчество" и "обзоротворчество" в 2019 г. в сфере частного права было не особенно активным. Вышло два обзора (по гарантии <7> и по корпоративному праву <8>), в которых я ничего нового не нашел. Было Постановление по интеллектуальной собственности <9>, но в ней я не специалист, поэтому комментировать не возьмусь. Эти тексты становятся все более и более абстрактными, неконкретными. Их все тяжелее применять к конкретным делам, судьи все чаще говорят - да, это написано Пленумом, но сами посмотрите, какие в этом деле есть дополнительные обстоятельства. В 2019 г. я окончательно утвердился во мнении, что пленумы - это зло, остаток советского периода, который надо как можно скорее изжить. Верховный Суд должен разрешать конкретные дела, давая развернутые мотивировки на 30 - 50 страниц, показывая тем самым судам логику работы юридических институтов.
--------------------------------
<7> Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии (утв. Президиумом ВС РФ 05.06.2019).
<8> Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах (утв. Президиумом ВС РФ 25.12.2019).
<9> Постановление Пленума ВС РФ от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Д. Конкретные дела. Я бы отметил в делах Судебной коллегии по экономическим спорам последовательное проведение принципа внесения в сфере права недвижимости (право возникает в момент внесения записи); окончательный отказ от идеи о том, что у дольщика есть какая-то мифическая долевая собственность на объект, строящийся на его деньги; попытка (совершенно беззубая, на мой вкус) разобраться в том, что такое для целей налогового права недвижимое имущество; признание того, что удержание дает банкротный приоритет; подтверждение принципа эластичности залога при юридическом разделении двухэтажной квартиры на две самостоятельные квартиры; подтверждение теории сальдо взаимных обязательств как способа дать возможность применять зачет в банкротстве. То есть, как видим, это все или повторение старых решений Высшего Арбитражного Суда РФ, или же просто применение уже действующих норм законов. Ничего любопытного и прорывного в судебной практике в 2019 г. не было.
Хочу отдельно отметить еще одну тенденцию - стремительное развитие практики по привлечению контролирующих несостоятельных должников лиц к субсидиарной ответственности. Причем, что любопытно, заявителями по таким делам, добивающимися в Коллегии успехов, сплошь являются налоговые органы. Что, в общем-то, тоже наводит на разные грустные мысли.
3. Юридическая наука и образование. Перейдем к анализу того, что произошло в сфере юридического образования и науки.
А. Увлечение LegalTech'ом, повальное среди российских юристов. Все обсуждают футуристические сценарии: роботы-судьи и пр. Мне кажется, что LegalTech в настоящее время выступает чем-то вроде учения о правоотношении в советское время. Когда писать о залоге или праве застройки было бессмысленно (да и опасно), а ученые все же должны были что-то писать, отдушину находили в предельно абстрактном и ни на что не влияющем учении о правоотношении. Сейчас все пишут и говорят о LegalTech'е, ведь говорить собственно о праве на серьезных площадках довольно опасно. Я, признаться, довольно скептически настроен: я не верю, что в юрисдикции, где нет Legal'а, Tech может создать надежную правовую систему. Это будет не более чем красивая витрина.
Б. Впечатляющие результаты молодых команд на конкурсах. Российские студенты с завидной регулярностью стали побеждать на международных арбитражных конкурсах. Видимо, это связано с тем, что подросло поколение тренеров (то первое поколение студентов, которое начало на эти конкурсы ездить), которые уже могут хорошо учить команды. Так или иначе, это позитивное явление: складываются активные и неравнодушные группы молодых и перспективных юристов, знающие, что такое хороший суд. Именно они, видимо, и будут его создавать через какое-то количество лет.
В. Активизация студентов в соцсетях. Еще одна тенденция, которую я заметил и которая напрямую связана с формированием неравнодушных групп молодых юристов, - активизация юридической молодежи на различных площадках социальных сетей и в офлайне. Это и кружок гражданского права СПбГУ, и постоянный семинар по гражданскому праву МГУ. Чем-то должна ответить ВШЭ.
...Мысленно перебирая события 2019 г., я опять прихожу к выводу о том, что каких-то глобальных позитивных явлений для российских юристов не было. Мы все катимся в глубокую неправовую яму, в которой у граждан отбирают фундаментальные права в угоду пресловутой security, суды прислуживают в уголовных делах злой воле правящего режима, законодатель постоянно закручивает гайки. Небольшие радости доставляют лишь частное право (реформа вещного права) и наша молодежь: я совершенно убежден, что новое поколение российских юристов уже практически готово и что по своему качеству оно намного лучше, чем мое поколение.

Есаков Геннадий, заведующий кафедрой уголовного права факультета права Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики", советник Адвокатского бюро "ЗКС", доктор юридических наук, профессор.

- В минувшем году со сцены не сходила уголовная повестка, и наиболее заметная активность на этом поле была связана с судами.
Законодатель достаточно редко и менее масштабно вторгался в область уголовного права (всего 13 законов за 2019 г. - это наименьший количественный показатель начиная с 2012 г.; в 2018 г. было принято 19 законов и 25 в рекордном 2014 г.). Однако и здесь есть что вспомнить. 2019 г. начался для Уголовного кодекса в апреле с появления статьи об ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии (и появилось как минимум уже одно возбужденное уголовное дело по этой норме), затем последовали неоднократные правки статей об ответственности за транспортные преступления, специальная норма об ответственности за воспрепятствование оказанию медицинской помощи и уже на исходе года была уточнена норма о незаконном обороте янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней, драгоценных металлов, драгоценных камней либо жемчуга. Из значимых изменений Общей части нужно отметить (ошибочное, на мой взгляд) ставшее возможным отнесение некоторых неосторожных преступлений к числу тяжких - это, в частности, существенно сужает применимость норм главы 12 УК РФ к таким преступлениям и ужесточает практику назначения наказания, например, по совокупности преступлений. Летом законодатель предпринял попытку декриминализации "коров с GPS-датчиком", попытавшись дать определение специальным техническим средствам, предназначенным для негласного получения информации (хотя сразу же за этим изменением в средствах массовой информации опять стали появляться примеры возбужденных уголовных дел, связанных со, скажем так, бытовыми приборами слежения).
Основным же источником интереса к уголовному праву в минувшем году стала судебная практика. Даже если не касаться уголовных дел, связанных с выборами (где много политики, но мало права), тут есть что вспомнить.
Первое, что приходит на ум, это, конечно, Постановление Пленума Верховного Суда РФ по налоговым преступлениям <10>. Наверное, ни одно уголовное постановление не сопровождалось таким бурным обсуждением, как это, и всего лишь из-за одной-единственной нормы, в конечном итоге исчезнувшей из финального текста. Будем надеяться, что "джинн длящегося налогового преступления" снова заперт в своей бутылке и больше не окажется выпущенным оттуда. Но вся эта дискуссия повлекла одно печальное следствие: Постановление содержит лишь самоочевидные разъяснения, тогда как многочисленные дискуссионные вопросы квалификации налоговых преступлений остались без ответа. Из других актов можно отметить изменение Постановления об отмывании преступно полученных доходов <11> (с упоминанием теперь криптовалюты), обобщение судебной практики по ст. ст. 126, 127, 127.1 и 238 УК РФ <12>. Под занавес года Верховный Суд РФ изменил два своих Постановления о должностных преступлениях <13> - скорее всего, лишь редакционно, хотя некоторые важные новые квалификационные нюансы также просматриваются.
--------------------------------
<10> См.: Постановление Пленума ВС РФ от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления".
<11> См.: Постановление Пленума ВС РФ от 26.02.2019 N 1 "О внесении изменений в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 7 июля 2015 года N 32 "О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем".
<12> См.: Постановление Пленума ВС РФ от 24.12.2019 N 58 "О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми".
<13> См.: Постановления Пленума ВС РФ от 24.12.2019 N 59 "О внесении изменений в Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях" и от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий".

Минувший год стал интересным и в плане отдельных уголовных дел. В Самарской области впервые за многие годы вынесен обвинительный приговор по ст. 178 УК РФ - ограничение конкуренции (и это важно с учетом внесенного в Государственную Думу и масштабно критикуемого в бизнес-сообществе законопроекта N 848246-7, принятие которого ожидается в 2020 г.); там же закончилось обвинительным приговором масштабное дело "ТольяттиАзота", столь же критически воспринятое не только в предпринимательском мире, но и среди цивилистов. 2019 г. стал годом возросшей активности правоохранительных органов в задействовании для уголовного преследования ст. ст. 193 и 193.1 УК РФ, что тоже не осталось не замеченным бизнесом, поскольку эти нормы (в особенности вторая) в действующей редакции оказались достаточно каучуковыми, как пресловутое мошенничество. Одним из самых громких событий года стал казус налоговой амнистии, спровоцированный делами "Вятского кваса" и В. Израйлита, вызвавший сначала реакцию на самом высоком уровне, потом реакцию Верховного Суда РФ и спешное принятие уточняющего федерального закона.
Однако закончился год все-таки очень многообещающим, хотя и неоднозначным заделом на будущее: президентским (а значит, скорее всего, до лета ожидаемым к принятию) проектом N 871811-7, внесенным в Государственную Думу 26 декабря. В нем сделана попытка смягчить репрессивность ст. 193 УК РФ, но (можно сказать, взамен) расширяется криминализация в области налоговых злоупотреблений за счет отказа от относительно определенной шкалы исчисления крупного и особо крупного размера. В ответ на многочисленные упреки в необоснованном задействовании в сфере экономики ст. 210 УК РФ в проекте сделана попытка ограничить ее применение к учредителям, руководителям и работникам организации, которая, на наш взгляд, будет безуспешной ввиду, во-первых, перевода вопроса в плоскость, по сути, допустимости доказательств и, во-вторых, чрезмерной оценочности использованных формулировок, которые на практике правоохранительные органы при злоупотреблении ст. 210 УК РФ научатся достаточно быстро обходить.

Степанов Дмитрий, партнер адвокатского бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры", адвокат, кандидат юридических наук.

- Ушедший 2019 г. оказался годом публичного права. Это объясняется рядом обстоятельств. Во-первых, на волне политической активности большие массы людей, далекие от права, вдруг осознали ценность права вообще и фундаментальных юридических начал, отраженных в Конституции, в частности. Государство в этом повышенном внимании к конституционному праву тоже не отставало: сигналы о возможных изменениях Конституции шли весь год, итогом чего стали недавние предложения Президента по корректировке политической системы. Во-вторых, все наиболее заметные и значимые изменения в законодательстве случились в области не частного, а публичного права. Даже изменения в частноправовой сфере, о которых я скажу далее, обусловлены публично-правовыми соображениями или включением элементов права публичного в частное. Наконец, в-третьих, наиболее интересные кейсы в судебной практике гражданского права опять-таки обусловлены проявлением публичных интересов. Так что ушедший год показал: в публично-правовой сфере идет активное движение.
Если пытаться представить топ-5 событий в праве России за 2019 г., то я бы назвал следующие.
Первое. Самый значимый, на мой взгляд, акт законодательства - так называемый Закон о суверенном Рунете <14>, который породил самые неоднозначные суждения и полярные оценки. С одной стороны, государство сделало шаг к обеспечению своего суверенитета и независимости от иных участников архитектуры Всемирной сети, с другой - мы очень сильно продвинулись в направлении огораживания от иного мира. Информационная среда - основа основ для развития современной экономики, любая фрагментация и партикуляризм могут отрезать нас от глобального развития и привести к выпадению из общемирового контекста. Остается только надеяться, что практическая реализация этого Закона не приведет к созданию российского аналога китайского файрвола.
--------------------------------
<14> Федеральный закон от 01.05.2019 N 90-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О связи" и Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации".

Второе. Суды общей юрисдикции провели реформу инстанционности в этой подветви судебной власти. Была введена система так называемой сплошной кассации в судах общей юрисдикции. Хотя специальный Закон N 1-ФКЗ, вносящий соответствующие изменения, был принят в 2018 г., реально кассационные суды общей юрисдикции были созданы и заработали осенью 2019 г.: именно тогда мы увидели, как изменилась система судов. Несмотря на скепсис многих коллег по поводу увеличения инстанционности, я всемерно приветствую данное нововведение. В общем, суды общей юрисдикции повторяют логику арбитражных судов, не только вводя непрерывную кассацию, но и разделяя апелляцию (оценка вопросов факта и права) и кассацию (только вопрос права). Жизнь показала, что такая система вполне логична и жизнеспособна, а для целей осуществления правосудия - вполне эффективна.
Третье. С судебной тематикой тесно связаны две другие законодательные новости 2019 г. Во-первых, проведена реформа групповых исков. Так, специальным Законом N 191-ФЗ был скорректирован АПК РФ, где уже с 2009 г. есть нормы о коллективных (групповых) исках, но нормы практически неработающие, плюс в ГПК РФ введена специальная, новая глава о таких исках.
Во-вторых, наконец-то, после многих лет дискуссий и качаний судебной практики на уровне федерального закона был легализован гонорар успеха. Всего один абзац в тексте Закона <15>, вносящего поправки в Закон об адвокатуре <16>, призван перевернуть ту практику по части взыскания гонораров успеха, которую мы наблюдали прежде. Правда, для того, чтобы норма эта заработала, нужно дождаться издания специальных правил Федеральной палаты адвокатов, однако существенный шаг, так нужный всем адвокатам, представляющим клиентов по коммерческим спорам, был сделан.
--------------------------------
<15> Федеральный закон от 02.12.2019 N 400-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
<16> Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

Поправки о групповых исках вступили в силу с 01.10.2019, так что пока рано говорить, заработает этот институт реально на практике или нет. По моему глубокому убеждению, основанному на изучении зарубежного опыта, групповые иски востребованы в тех правопорядках, где одновременно выполняются два условия: (1) есть простой и понятный процессуальный механизм объединения множества истцов в одну группу, а также некоторого поражения в правах неприсоединившихся и (2) судебной защитой обладает гонорар успеха, а потому профессиональные сутяжники, судебные юристы имеют вполне понятный экономический стимул в развитии данной практики. Так что легализация гонорара успеха практически одновременно с реформой института групповых исков позволяет надеяться, что у нас есть все шансы на серьезное обновление практики.
Четвертое. В коммерческой практике остался практически незамеченным Закон о международных компаниях <17>, который был принят еще в 2018 г., но реально начал работать лишь в 2019 г. Между тем в прошедшем году он превратился в Закон о международных компаниях и международных фондах <18> и, по сути, вводит правовые институты, совершенно неизвестные российскому праву. Так, он позволяет иностранным юридическим лицам переезжать в Россию так же, как любое ООО или АО может сменить местонахождение, скажем, с Владивостока на Москву; только в случае с международной компанией это будет, к примеру, Никосия и Калининград. Ничего подобного наше коммерческое право не знало. Однако еще более значимой новеллой, как раз появившейся в 2019 г. в связи с дополнением Закона правилами о международных фондах, является то, что фактически в России заложены основы для создания и функционирования трастов. Видимо, со временем мы придем к тому, что в нашем праве появится конструкция траста в самом общем виде.
--------------------------------
<17> Федеральный закон от 03.08.2018 N 290-ФЗ "О международных компаниях" (в действующей редакции: "О международных компаниях и международных фондах").
<18> См.: Федеральный закон от 26.11.2019 N 378-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О международных компаниях" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регистрации международных фондов".

Почему данные нововведения имеют ту же самую публично-правовую окраску? Ответ очевиден: государство, реализуя политику по завлеканию "в родную гавань" бизнесов, контролируемых российскими коммерсантами, но структурированных в рамках иностранных правопорядков, делает в законодательстве то, что ранее, всего несколько лет назад, было просто невозможно представить. Причем делается это, что называется, кнутом и пряником: с одной стороны, даются послабления и либерализуется коммерческое законодательство, с другой - ужесточается ответственность за нераскрытие информации и повышаются регуляторные требования к так называемым регулируемым бизнесам.
Пятое. В судебной практике, связанной с рассмотрением коммерческих споров, наиболее громкими делами, привлекающими внимание юристов, являются споры, где публичный (не обязательно государственный) интерес получает превалирующее значение. Частный эгоизм или частный произвол все больше приносится в жертву интересам других лиц (кредиторов, иных акционеров). Помимо многочисленных дел о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках банкротного процесса контролирующих должника лиц, а также расширения этого перечня за счет все новых и новых лиц (бенефициарные собственники и даже консультанты могут оказаться в их числе), можно назвать ряд иных громких дел. Так, это дела об оспаривании сделок по внесению вклада в оплату уставного капитала дочернего общества при нарушении принципа эквивалентности <19>; об определении справедливой ликвидационной стоимости для привилегированных акций, если ранее ее размер не был установлен уставом <20>; об ответственности детей по долгам из субсидиарной ответственности родителя - контролирующего должника лица <21>. Наконец, возможность признать недействительным формально законное решение общего собрания участников ООО об увеличении уставного капитала общества, если такое решение выгодно мажоритариям, но лишено экономического смысла и преследует цель размытия доли миноритарного участника <22>. Как видно из всех названных дел, суды стали более активно вторгаться в оценку тех или иных коммерческих трансакций, обращая больше внимания не на формально-юридическую, а на экономико-правовую составляющую.
--------------------------------
<19> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 17.09.2019 N 305-ЭС19-8975.
<20> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 12.11.2019 N 304-ЭС19-11056.
<21> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 23.12.2019 N 305-ЭС19-13326.
<22> См.: п. 12 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах (утв. Президиумом ВС РФ 25.12.2019).

Если 2019 г. был годом публичного права, то вполне логично, что наступивший год лишь продолжит эту тенденцию, а все мы станем свидетелем года конституционного права.

Старилов Юрий, декан, заведующий кафедрой административного и административного процессуального права Воронежского государственного университета, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

- Административное и административное процессуальное законодательство изменилось в 2019 г. и будет модернизироваться в ближайшем будущем под воздействием следующих идей: 1) проведение процессуальной революции путем внесения изменений и дополнений в основные действующие в стране процессуальные кодексы (АПК, ГПК и КАС РФ); 2) применение "регуляторной гильотины", в соответствии с которой необходимо в сжатые сроки систематизировать порядка 9 000 нормативных правовых актов, действующих в области государственного контроля и надзора; 3) реформирование законодательства об административных правонарушениях (принятие нового КоАП РФ).
Однако при этом осталась незамеченной проблема (куда более значительная в административном праве по сравнению с перечисленными) принятия Федерального закона "Об административных процедурах".
Сегодня Российская Федерация - едва ли не единственная из стран с развитыми надлежащими правопорядками, в которой отсутствует законодательный акт, устанавливающий демократические общие принципы административных процедур, применяемых для важнейших видов административных производств и для принятия административных правовых актов. Принятие такого Закона станет завершающим этапом работы по обсуждению предложений ученых и их суждений о предназначении административных процедур в публичном управлении.
Сами законопроекты <23> давно разработаны и уже стали предметом регулярного обсуждения на многочисленных научных форумах 2019 г. Законодательство об административных процедурах является главной платформой, на которой должна осуществляться настоящая административная реформа, направленная на модернизацию публичного управления и защиту прав, свобод и законных интересов граждан и организаций.
--------------------------------
<23> Главным образом речь идет о двух проектах законодательных актов, представляющих содержание административных процедур: (1) Закон об административных процедурах и (2) Закон об административных производствах. См.: Давыдов К.В. Современное состояние и перспективы развития российского законодательства об административных процедурах. Проект федерального закона "Об административных процедурах и административных актах в Российской Федерации" // Журнал административного судопроизводства. 2017. N 1. С. 49 - 69; Кононов П.И., Стахов А.И. О проекте федерального закона "Об административном производстве в Российской Федерации" // Журнал административного судопроизводства. 2017. N 3. С. 40 - 68.

В марте - декабре 2019 г. проблематика административных процедур несколько раз становилась предметом научных дебатов в России. На всех научных форумах обращалось внимание на то, что проведенная в стране административная реформа вряд ли может считаться успешной и, главное, завершенной, если не принят федеральный закон "Об административных процедурах". Именно как "забытая" административная реформа рассматривается вопрос о незавершенности современного российского административного законодательства, в системе которого отсутствуют правопорядки в области принятия и действия административных актов и применения административных процедур.
Вопросы административных процедур пока принципиально не поставлены на повестку дня. Часто обсуждается проблема избыточности права и законодательства в каких-то конкретных областях, неясности и сложности самого законодательства, противоречивости и иные спорные моменты в его применении, однако так и не поставлена задача по принятию закона, действующего в той части государственного управления, где сегодня полнейший законодательный пробел. Так, может быть, 2020 г. станет началом перемен в этом вопросе; необходимо бросить законотворческий взгляд на ту сферу административной жизни и деятельности исполнительных органов публичной власти, в которой наконец должны быть установлены правовые порядки в виде административных процедур. Ведь речь идет о деятельности одной из ветвей государственной (исполнительной) власти. Именно здесь, в области публичного управления, применительно к административным процедурам нужен регуляторный аврал (в отличие от "регуляторной гильотины"), т.е. стремительное (так как такие законодательные новеллирования очень давно назрели) совместное результативное правовое творчество, дискуссии, создание концептов и проектов законов.

Гальперин Михаил, уполномоченный Российской Федерации при ЕСПЧ - заместитель министра юстиции, заведующий кафедрой судебной власти департамента дисциплин публичного права Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики", доктор юридических наук.

- Если говорить о наиболее значимых для развития права событиях 2019 г., то для меня лично это прежде всего восстановление полноформатных отношений с Советом Европы после возврата российской парламентской делегации в ПАСЕ.
Диалог с Советом Европы не останавливался даже в самые тяжелые месяцы кризиса, но теперь он точно станет более продуктивным, в том числе по линии взаимодействия с ЕСПЧ, а также при участии России в подготовке новых международных документов Совета Европы, например в сфере развития искусственного интеллекта. Важно и продолжение совместной работы по имплементации решений ЕСПЧ в российское законодательство, сохранение вектора на развитие нашей правовой системы в общеевропейской парадигме.
Связанным с этим событием стало долгожданное принятие в декабре подготовленного Минюстом Федерального закона о национальном компенсаторном механизме в связи с ненадлежащими условиями содержания в ИВС, СИЗО, колониях и тюрьмах <24>. Это огромный шаг к решению системной проблемы, генерирующей больше всего российских жалоб в ЕСПЧ. Теперь заявители смогут получить эффективную и быструю защиту в своей собственной стране. Предусмотренный новым Законом механизм станет еще одним весомым материальным стимулом и для дальнейшего улучшения реального состояния дел в местах лишения свободы. Это, кстати, был тот случай, когда Закон стал органичным развитием судебной практики - Верховный Суд принял соответствующее Постановление Пленума еще в декабре 2018 г. <25>.
--------------------------------
<24> См.: Федеральный закон от 27.12.2019 N 494-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
<25> См.: Постановление Пленума ВС РФ от 25.12.2018 N 47 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания".

Еще одно значимое событие - признание Комитетом министров Совета Европы исполненным и снятие с контроля уже легендарного Постановления "Анчугов и Гладков против России" <26>, касающегося избирательных прав заключенных. Этот шаг явно демонстрирует возможность решения любых правовых коллизий, даже тех, которые изначально кажутся неразрешимыми, при профессиональном и взвешенном подходе, который продемонстрировал в свое время Конституционный Суд, рассматривая соответствующий вопрос.
--------------------------------
<26> Постановление ЕСПЧ от 04.07.2013 по делу "Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против России" (жалобы N 11157/04 и 15162/05).

В 2019 г. Россия вступила в международные инвестиционные арбитражи, которые касаются бывших украинских активов в Крыму <27>. Эта работа уже приносит первые процессуальные результаты. Для нас это шанс не только продемонстрировать несостоятельность позиций оппонентов, но и внести свой вклад в формирование подходов к толкованию и применению норм международного права, выработку новых идей и концепций.
--------------------------------
<27> См.: Коновалов: Россия примет участие в арбитражных спорах с Украиной по Крыму // РИА Новости. 2019. 17 мая. URL: https://ria.ru/20190517/1553583816.html.

Полезность именно юридического подхода к выстраиванию международных отношений в 2019 г. продемонстрировало завершение в июле в Гааге работы над Глобальной конвенцией о приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам. Уверен, что у этого документа большое будущее с учетом того, что при подготовке текста удалось найти компромиссы по целому ряду сложных вопросов. Это как раз тот случай, когда внешнеполитические проблемы не смогли помешать юристам создать документ, который послужит интересам граждан и бизнеса из разных стран.

Асосков Антон, профессор кафедры гражданского права юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, профессор кафедры международного частного права Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева, доктор юридических наук.

- В 2019 г. произошло несколько знаковых событий, которые окажут значительное влияние на развитие третейского разбирательства и международного частного права в нашей стране. Во-первых, 29 марта вступили в силу поправки к Федеральному закону от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" <28>. Эти поправки облегчили передачу некоторых видов российских корпоративных споров в третейский суд - например, для рассмотрения споров из корпоративных договоров (акционерных соглашений) теперь не требуется применение усложненных правил арбитража корпоративных споров. Кроме того, было уточнено, что иностранным арбитражным институтам для получения статуса постоянно действующего арбитражного учреждения (ПДАУ) не требуется создавать на территории России обособленное подразделение, если они не собираются администрировать внутренние споры (споры между российскими лицами без иностранного элемента). Эти законодательные новеллы открыли дорогу для получения статуса ПДАУ первыми иностранными арбитражными учреждениями с широко признанной международной репутацией - Гонконгским (HKIAC) и Венским (VIAC) международными арбитражными центрами. В результате у российских предпринимателей появилось больше возможностей для юридически безупречного выбора арбитражного форума, в том числе в отношении российских корпоративных споров (споров из сделок M&A и корпоративных договоров), а также споров из договоров, заключенных по процедуре, предусмотренной Федеральным законом от 18.07.2011 N 223-ФЗ, для которых обязательным является администрирование спора именно ПДАУ.
--------------------------------
<28> См.: Федеральный закон от 27.12.2018 N 531-ФЗ.

Во-вторых, были утверждены важные разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам третейского разбирательства - Постановление Пленума от 10.12.2019 N 53 "О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража". Постановление имеет ярко выраженную проарбитражную направленность. В частности, это касается вопросов арбитрабельности споров (допустимости разрешения споров в третейском суде). Даются важные разъяснения о том, что гражданско-правовой спор может считаться неарбитрабельным лишь в том случае, если это прямо указано в федеральном законе. Закладывается основа для проарбитражного толкования вопросов действительности и исполнимости арбитражных (третейских) соглашений. Например, если можно установить намерение сторон передать спор на разрешение определенного арбитража, то ошибки в наименовании арбитражного института или применимых правил сами по себе не могут приводить к недействительности или неисполнимости арбитражного соглашения.
В-третьих, Верховный Суд РФ также утвердил знаковые разъяснения по международному частному праву, данные в Постановлении Пленума от 09.07.2019 N 24 "О применении норм международного частного права судами Российской Федерации". Постановление прямо разрешает сторонам выбирать в качестве применимого права вненациональные источники, рекомендованные участникам оборота международными организациями или объединениями государств, например Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (PICC), Европейские принципы договорного права (PECL), Модельные правила европейского частного права (DCFR). Разъясняется, что по общему правилу императивная норма может быть признана нормой непосредственного применения (сверхимперативной нормой) в значении ст. 1192 ГК РФ лишь в том случае, когда она имеет своей основной целью защиту публичного интереса, связанного с основами построения экономической, политической или правовой системы государства. В результате те императивные нормы, которые защищают отдельно взятые категории частных лиц (например, потребителей, миноритарных акционеров и т.п.), не должны квалифицироваться в таком качестве - для учета интересов таких лиц в международном частном праве есть другие особые правила. Наконец, даются либеральные разъяснения в отношении разграничения международных и чисто внутренних сделок (п. 5 ст. 1210 ГК РФ).

Новоселова Людмила, председатель Суда по интеллектуальным правам, доктор юридических наук, профессор.

- 2019 г. запомнится принятием ряда документов и законодательных правок, которые долгое время находились в разработке, вызывая бурные дискуссии и в научных кругах, и среди правоприменителей.
Разумеется, в первую очередь следует отметить принятие Постановления Пленума Верховного Суда РФ, посвященного вопросам применения положений ГК о правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Данное событие является очень важным и значимым для современной российской правоприменительной практики.
Положения Пленума затрагивают самый широкий круг вопросов, возникающих при разрешении споров в сфере интеллектуальной собственности, в том числе затрагивающих общие положения части четвертой ГК РФ, порядок распоряжения исключительным правом, защиту интеллектуальных прав, особенности рассмотрения дел, связанных с защитой авторских прав, прав, смежных с авторскими, патентных прав, прав на секреты производства, на отдельные средства индивидуализации. Помимо разъяснений о применении норм материального права, Постановление содержит разъяснения, касающиеся процессуального порядка рассмотрения споров в сфере интеллектуальной собственности; особенности действия части четвертой ГК во времени.
Нельзя не отметить и внесение ряда важных поправок в ГК РФ.
Во-первых, это включение в Кодекс новой ст. 141.1 "Цифровые права". Целесообразность закрепления понятия "цифровое право" в ГК РФ была предметом длительной дискуссии. Звучало мнение и о том, что нормы, определяющие особенности обращения объектов в цифровой среде, должны регулироваться специальным законом (законами). Определение понятия цифровых прав на уровне ГК свидетельствует о том, что российский законодатель признал существование цифровых прав как самостоятельных объектов гражданского права и счел необходимым отразить это в Кодексе.
Во-вторых, принят Закон N 230-ФЗ, которым в ГК РФ с 27.07.2020 вводится новый объект интеллектуальных прав - географические указания. Отличием географических указаний от существующих сейчас наименований мест происхождения товаров является упрощенная процедура регистрации. Ожидается, что данное нововведение благоприятно скажется на экономическом развитии регионов Российской Федерации, позволит активнее защищать отечественные бренды, характеризующие традиционные промыслы и изделия.

Калятин Виталий, профессор Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, главный юрист по интеллектуальной собственности ООО "УК "РОСНАНО", кандидат юридических наук.

- В сфере права интеллектуальной собственности можно выделить три главных изменения, которые произошли в 2019 г.
Прежде всего, крупнейшим событием стало принятие Верховным Судом РФ Постановления от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации". Подробно содержание данного Постановления было рассмотрено в июньском номере "Закона" <29>, поэтому не буду останавливаться на отдельных изменениях, отмечу лишь, что этот документ определил направления развития судебной практики в сфере интеллектуальной собственности на многие годы, но как будут применяться эти общие подходы, только предстоит выяснить.
--------------------------------
<29> См.: Обобщение судебной практики в области интеллектуальной собственности // Закон. 2019. N 6.

Другим важным событием стало появление в российском праве понятия "цифровые права". Пока это понятие порождает больше вопросов, чем ответов и выглядит не вполне проработанным концептуально. Однако развитие идеи цифровых прав способно серьезно поменять принципиальные подходы к регулированию в сфере гражданского права, и прежде всего в области интеллектуальной собственности. Возникновение прав, содержание которых определяется правилами определенной информационной системы, может привести к конфликту, в том числе и концептуальному, таких прав с правами на объект, существующий за пределами этой системы (например, результат интеллектуальной деятельности). А это означает либо то, что новая группа прав, не получив развития, потеряет какое-либо значение, либо то, что, напротив, ее активное развитие приведет к принципиальным изменениям в обороте прав.
Наконец, в качестве третьего события я бы назвал включение в число объектов интеллектуальных прав географических указаний. Появление этого объекта показывает возрастание значимости в современной экономике инструментов, позволяющих выделить свой товар на рынке. Но и здесь возникает много вопросов, в первую очередь в отношении разграничения географического указания с наименованием места происхождения товаров в части правовых режимов.

Нестеренко Александра, президент Ассоциации "НП "ОКЮР".

- Важным и ярким событием 2019 г. стал запуск реформы контрольно-надзорной деятельности. В начале года было еще неясно, как именно будет осуществляться "регуляторная гильотина" и насколько работоспособным окажется механизм ее реализации <30>. Однако последующее развитие событий показало, что у реформы есть все шансы на успех. Прежде всего следует отметить системный подход к ее содержанию: работа по выявлению избыточных требований проводится параллельно с формированием новой архитектуры регулирования, включая установление общих принципов и унифицированных правил в отношении процессуальных и материальных аспектов контрольно-надзорной деятельности.
--------------------------------
<30> См. об этом: Регуляторная гильотина // Закон. 2019. N 2. С. 20 - 36.

Другая ключевая особенность реформы - максимально активное участие бизнеса. В конце октября 2019 г. были утверждены составы и порядок работы рабочих групп "регуляторной гильотины". Именно представителям бизнеса как ключевым участникам рабочих групп предоставлено право оценки нормативных актов, которые разрабатываются ведомствами, и внесения собственных предложений, касающихся структуры и содержания нового регулирования. ОКЮР стал институциональным партнером по диалогу, что не только означает признание вклада членов ОКЮР в проведение реформы, но и подчеркивает незаменимую роль корпоративных юристов в развитии российского права. Члены ОКЮР гордятся тем, что они назначены ответственными секретарями рабочих групп и находятся в гуще событий.
Именно в прошлом году были разработаны и вынесены на общественное обсуждение два основополагающих законопроекта - N 850621-7 "О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации" и N 851072-7 "Об обязательных требованиях в Российской Федерации", - которые должны обеспечить правовую базу для новой системы контрольно-надзорной деятельности. И опять ОКЮР во взаимодействии с Минэкономразвития России шлифует проекты, устанавливая понятные правила для бизнеса.
Развитие права на современном этапе тесно связано с распространением новых технологий, и новеллы российского законодательства 2019 г. очень точно отражают эту общемировую тенденцию. Пока юристы продолжают спорить относительно наличия или отсутствия необходимости закрепления информации как объекта гражданских прав, российский законодатель уже сделал первый серьезный шаг в направлении регулирования смарт-контрактов. С 1 октября 2019 г. вступили в силу поправки в ГК РФ, которые дополнили перечень объектов гражданских прав новым видом имущественных прав - цифровыми правами <31>. Регулирование самоисполняемых сделок (т.е. сделок, которые исполняются самой информационной системой без участия человека) на уровне Кодекса еще недавно казалось чем-то экстраординарным, но теперь стало реальностью.
--------------------------------
<31> См.: Федеральный закон от 18.03.2019 N 34-ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации".

Другим ярким примером воздействия цифровых технологий могут служить изменения в Трудовом кодексе: привычные трудовые книжки на бумажном носителе в ближайшем будущем будут заменены на сведения о трудовой деятельности в электронном виде, которые формируются работодателями и передаются в Пенсионный фонд РФ <32>.
--------------------------------
<32> См.: Федеральный закон от 16.12.2019 N 439-ФЗ "О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации в части формирования сведений о трудовой деятельности в электронном виде".

Цыганков Даниил, доцент департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики", кандидат социологических наук.

- Прошедший 2019 г. напомнил всем сторонникам регуляторной реформы, что быть в России реалистом - значит иногда и требовать невозможного, переходить от обсуждений в университетских пространствах принципов government unblackboxing и инструментов evidence-based law making к публичной политике.
В начале года российский дискурс Law & Economics зримо вышел за границы интеллектуального производства, в которых был замкнут в течение прошлого политического цикла <33>: чуть ли не одновременно в верхнеуровневую политическую повестку попали "регуляторная гильотина" и так называемые регуляторные оговорки в целях гарантий инвестиций. Далее, один из двух "гильотинных" законопроектов <34> не только предполагает законодательную фиксацию привычных механизмов оценки регулирующего воздействия (ОРВ), оценки фактического воздействия (ОФВ) и публичных консультаций (до этой поры закрепленных правительственными постановлениями), но и вносит такие инструменты тонкой настройки, как нормотворчество с истекающим сроком действия, экспериментальные правовые режимы, единые сроки вступления нормативных правовых актов в силу и переходные периоды для введения новых регулирований.
--------------------------------
<33> См., напр.: Карапетов А.Г. Экономический анализ права. М., 2016; Голодникова А.Е., Ефремов А.А., Соболь Д.В. и др. Регуляторная политика в России: основные тенденции и архитектура будущего. М., 2018; Бычкова О.В. Умное регулирование: как предотвратить появление необоснованных регулирующих правил. СПб., 2018.
<34> См.: проект федерального закона N 851072-7 "Об обязательных требованиях в Российской Федерации".

Запуск механизма ОФВ на федеральном уровне, может, и вызвал в 2019 г. лишь умеренный интерес бизнеса (после трех лет ожидания), но вот Евразийская экономическая комиссия провела эксперимент по ОФВ, оценила его положительно и собирается расширить практику ретроспективного пересмотра принятых решений Комиссии в своем новом составе (2020 - 2023 гг.).
Создано три департамента в госорганах, в названии которых есть термин "регуляторная политика": в Минюсте, в Минэкономразвития, но самое главное - в правительственном аппарате (center-based oversight body - из портфолио "умного регулирования").
Обсуждение резонансных законопроектов прорвалось и в российский телеграм-сегмент, опередивший к концу 2019 г. традиционные СМИ, а канал "Комиссия по регуляторике" (@smart_regulation), фокусирующийся на регуляторной политике и ОРВ, за год удвоил свою аудиторию, несмотря на узкоспециальную экспертную тематику.
На фоне позитивных подвижек главным несобытием года стала (вновь застывшая) история продвижения российского закона о законах. Но и здесь - на примере вступившего в действие в феврале 2019 г. аналогичного закона Республики Беларусь - сохраняется ощущение, что требуется лишь политическая воля, а дальше дело пойдет согласно любимой пословице канцлера Бисмарка о русских, которые долго запрягают, но быстро едут.
Похожая ситуация сложилась еще с одним долгостроем российской регуляторной реформы - институтом оценки социально-экономического воздействия принятия законов в Государственной Думе. Остается рассчитывать, что импульс даст "регуляторная гильотина" - ее архитекторам в исполнительной ветви власти надо заранее позаботиться о снижении рисков перетаскивания обязательных требований на уровень федеральных законов через поправки депутатов.

Брызгалин Аркадий, генеральный директор группы компаний "Налоги и финансовое право", кандидат юридических наук.

- В начале 2019 г. я сделал прогноз о том, что он станет годом относительного налогового спокойствия. Думаю, что оказался прав...
Постепенно изменив с 2014 г. практически всю налоговую политику в государстве, власти в прошедшем году отказались от каких-то резких движений в налоговой сфере, подумав, наверное, что для налогоплательщиков пока вполне достаточно повышения ставки НДС, введения налога на профессиональный доход и пенсионной реформы.
Однако, без сомнения, события в области налогов были, и некоторые из них достаточно существенные.
Самым главным событием 2019 г., я считаю, стало начало эксперимента по внедрению среди самозанятого населения налога на профессиональный доход <35>.
--------------------------------
<35> См.: Федеральный закон от 27.11.2018 N 422-ФЗ "О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима "Налог на профессиональный доход" в городе федерального значения Москве, в Московской и Калужской областях, а также в Республике Татарстан (Татарстан)".

К этому событию, еще многими недооцененному, вполне применимо слово "революция". И пусть это еще не так заметно и пока коснулось только четырех регионов, но в скором времени последствия этого нововведения почувствует практически вся страна.
Первые полгода работы нового режима показали резкий рост выхода самозанятого бизнеса из тени (на конец 2019 г. - около 330 тыс. человек), что стало поводом для решения о масштабном расширении эксперимента - с 1 января 2020 г. в него включены все ведущие экономические регионы России. По сути, с 1 января 2020 г. эксперимент таковым быть перестал, так как распространение его на всю территорию России - вопрос уже технический.
С учетом того что, по некоторым оценкам, в российской "гаражной" экономике задействовано до 30 млн человек, налоговая реформа в отношении самозанятого населения так или иначе затронет всех жителей России и существенно изменит социальный и финансовый климат в стране.
Не удивлюсь, если уже в ближайшее время статус "эксперимент" будет снят с налога на профессиональный доход и соответствующие положения о нем займут прочное место в НК РФ.
Другим важным налоговым событием 2019 г. я бы назвал принятие Федерального закона от 29.09.2019 N 325-ФЗ "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации", проект которого поступил в Госдуму 29 мая и был рассмотрен депутатами в рекордно короткие сроки. Это особенно удивительно в свете большого объема предложенных поправок (144 стр.).
Вообще, подобные, как я их называю, "комплексные" законы принимаются ежегодно, но, как правило, период их принятия - это конец ноября (для того, чтобы новые положения вступили в силу с 1 января следующего года). Поэтому столь раннее принятие масштабного Закона откровенно порадовало, так как позволило всем налогоплательщикам более тщательно разобраться с новшествами, которые вступают в силу хотя и с разных моментов, но в основном с 2020 г.
Очень много в этом Законе положений, корректирующих вопросы налогового контроля и налогового администрирования, однако немало поправок сделано и по поводу НДС, налога на прибыль организаций, НДФЛ, патентной системы налогообложения, налога на имущество организаций и т.д.
Наконец, практически весь 2019 г. прошел в ожидании Пленума Верховного Суда РФ, посвященного уголовной ответственности за налоговые преступления.
И хотя прежнее Постановление N 64, принятое в далеком 2006 г. <36>, как мне кажется, не очень-то и нуждалось в качественной переработке, все-таки ряд вопросов уголовного преследования налогоплательщиков необходимо было уточнять.
--------------------------------
<36> Постановление Пленума ВС РФ от 28.12.2006 N 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления".

Тем неожиданней и удивительней стала новость о том, что в проекте постановления Пленума появилось новое положение о пересмотре подходов к исчислению сроков давности и выводов о длящемся характере налогового преступления.
Конечно, юридическое сообщество попыталось воспротивиться новым веяниям, и целый год все налогоплательщики и правоведы находились в повышенном волнении. Но страшного не случилось. Убежден, что Верховный Суд РФ, углубившись в суть проблемы, пришел к выводу об отсутствии веских оснований для пересмотра тех позиций, которые действовали и применялись изначально.
Поэтому Постановление Пленума от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления" можно также назвать одним из самых ярких налогово-правовых событий ушедшего 2019 г.
Год относительного налогового спокойствия был полон рядом и других, более частных событий, как то: продление амнистии капиталов на "третий срок" <37>, принятие Федерального закона <38>, которым меняется администрирование по имущественным налогам организации с 2020 и с 2021 г., инициированные Правительством законопроекты по защите и налоговой поддержке инвестиций и многое другое.
--------------------------------
<37> См.: Федеральные законы от 29.05.2019 N 110-ФЗ, N 111-ФЗ и N 112-ФЗ.
<38> Федеральный закон от 15.04.2019 N 63-ФЗ "О внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации и статью 9 Федерального закона "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации о налогах и сборах".

Однако можно констатировать, что несколько событий, которые ожидались в 2019 г., так и не произошли.
В частности, не была даже начата реформа по неналоговым платежам, хотя соответствующий законопроект <39> был обнародован для общественного обсуждения еще 1 апреля. Также не решился вопрос о сохранении для малого бизнеса налога на вмененный доход, который является оптимальным способом налогообложения для этого очень сложного и крайне уязвимого сектора нашей экономики.
--------------------------------
<39> Проект федерального закона "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части включения отдельных неналоговых платежей в НК РФ)".

И еще я бы назвал два события 2019 г., которые перешли в год 2020-й.
Во-первых, это интрига по ОАО "Красноярский завод цветных металлов им. В.Н. Гулидова", дело по которому (N А40-23565/2018) рассматривалось Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ 25.12.2019 и было перенесено на конец января 2020 г.
А во-вторых, это дело ООО "Кузбассконсервмолоко" (N А27-17275/2019), в отношении которого Арбитражный суд Кемеровской области вынес решение от 25.09.2019, признав возможность проведения налоговой реконструкции при наличии реальности хозяйственных операций.
Высказанные в этих двух делах позиции судов о широком толковании вовлеченности налогоплательщика в схемы уклонения от уплаты налога третьими лицами могут предопределить многие моменты всей судебной практики рассмотрения налоговых конфликтов по фирмам-однодневкам.

Рассказова Наталия, заведующая кафедрой нотариата СПбГУ, кандидат юридических наук.

- В 2019 г. мое внимание привлекла кампания по борьбе с мусором. Изменен Закон об отходах производства и потребления <40>, реализуются планы Минприроды России по поддержке инвестиций в утилизацию отходов и стимулированию экологичного поведения. Хочется вздохнуть: ну наконец хоть что-то делается. Катастрофическое положение в этой сфере известно большинству не из пугающего отчета Счетной палаты, а по собственному опыту. Боюсь только, как бы шуточное название "мусорная реформа" не получило иной смысл, не оказались бы все планы и суета вокруг них в мусорной корзине. Главную опасность вижу в нашем менталитете. Лениво нам убирать за собой мусор. А страна у нас все еще необъятная, места для свалок на наш век хватит. Какие юридические меры подвигнут нас, потребителей и производителей, на такие подвиги, как раздельный сбор мусора или отказ от одноразовой тары?
--------------------------------
<40> См.: Федеральный закон от 24.06.1998 N 89-ФЗ "Об отходах производства и потребления" в ред. от 27.12.2019.

Одно из важнейших для оборота событий прошедшего года - дополнение Основ законодательства РФ о нотариате <41>, которое позволит широко использовать в нотариальной деятельности электронные технологии. Нотариус наделяется правом устанавливать личность гражданина с помощью единой информационной системы биометрических данных. Ряд популярных нотариальных действий можно будет совершить не только в нотариальной конторе, но и дистанционно, с помощью Единой информационной системы нотариата (ЕИСН): принятие в депозит и депонирование нотариусом денежных средств и ценных бумаг, совершение исполнительной надписи, обеспечение доказательств, свидетельствование верности перевода, передача документов.
--------------------------------
<41> См.: Федеральный закон от 27.12.2019 N 480-ФЗ "О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации о нотариате и отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Основы).

Самое революционное изменение касается процедуры удостоверения сделок. Раньше договор в нотариальной форме заключался только путем его подписания сторонами, одновременно явившимися к нотариусу. Теперь договор смогут удостоверить двое или более нотариусов. Каждый из участников сделки выбирает сам, к какому нотариусу обратиться. Единственное ограничение: при удостоверении договора об отчуждении недвижимости хотя бы один из нотариусов должен осуществлять свою деятельность по месту ее нахождения. Договор будет совершаться в электронной форме с использованием ЕИСН. Новые правила особенно важны для нашей страны с ее огромной территорией. Участникам сделки не нужно съезжаться к месту ее совершения, не нужно прибегать к услугам посредников. Кстати, среди всех действий, совершаемых от имени государства (а нотариус действует от имени государства - ст. 1 Основ), нет более защищенного, чем удостоверение сделки несколькими нотариусами. В силу ст. 17 Основ вред, причиненный в результате совершения нотариального действия, покрывается за счет выплат по договору страхования ответственности нотариуса, по договору коллективного страхования, заключенного нотариальной палатой, за счет личного имущества нотариуса и за счет средств компенсационного фонда Федеральной нотариальной палаты. А при удостоверении сделки несколькими нотариусами они, кроме того, отвечают за причиненный вред солидарно.

Малешин Дмитрий, профессор кафедры гражданского процесса МГУ имени М.В. Ломоносова, профессор юридического факультета СПбГУ, доктор юридических наук.

- Прошедший год оказался плодородным на изменения в процессуальном законодательстве, законодательстве об исполнительном производстве и нотариате.
Фиаско процессуальной революции, хлестко названной одним замечательным и неординарным уральским юристом "Великой октябрьской процессуальной революцией", является главным событием 2019 г. Речь идет, конечно, о первоначальной редакции, где фигурировали такие одиозные положения, как отказ от мотивировочной части судебного решения и пр. Хотя, может быть, авторы этой реформы изначально закладывали в нее этот нонсенс, чтобы потом от него отказаться? Этого мы не узнаем сейчас. Но хорошо, что такая революция не состоялась.
Начало работы кассационных и апелляционных судов общей юрисдикции осенью 2019 г. - важное событие в развитии современной российской судебной системы. Прежний подход, когда несколько инстанций функционировали в одном суде, является скорее аномальным, чем нормальным. Поэтому проведенная реформа в любом случае будет иметь только позитивные последствия.
Были приняты изменения, значительно обновившие примирительные процедуры. Существовавшая до этого медиация является скорее фикцией, чем реальностью. Какой смысл в медиативных решениях, не имеющих принудительной силы? Поэтому запущенная в нашей стране десять лет назад медиация так и не получила должного развития. Ситуация должна измениться после принятых в 2019 г. нововведений. Медиативные решения получают силу исполнительных документов, появляются судебные примирители. Эти меры позволят перенаправить значительный массив споров с судебной системы в сферу медиации.
Летом 2019 г. появился классический групповой иск. Причем был избран радикальный его вариант англосаксонского типа. Введенное в России законодательство практически не имеет аналогов в континентальном праве, поскольку допускает подачу такого иска в любой сфере и не ограничивает ее какой-либо одной категорией дел, в отличие от многих стран Европы. Несмотря на суждения скептиков и противников этого института, он имеет все шансы стать эффективным в нашей стране, поскольку многие сферы российской экономики монополизированы, а этот институт позволяет защищать нарушенные права больших групп пострадавших граждан, в том числе и недостаточно социально обеспеченных.
Федеральная служба судебных приставов значительно активизировала свою законотворческую деятельность в последние годы. Изначально была идея реанимировать работу над подготовкой проекта Исполнительного кодекса, первая редакция которого была написана еще в 2003 г., но, видимо, появиться в нашей стране такому Кодексу в ближайшее время не суждено. ФССП решила пойти другим законотворческим путем и вносить изменения в действующее законодательство. В прошедшем году несколько раз вносились изменения в Федеральный закон от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве". Был внедрен передовой способ извещения лиц в исполнительном производстве через Единый портал госуслуг. Осенью принят специальный Федеральный закон от 01.10.2019 N 328-ФЗ "О службе в органах принудительного исполнения Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", который направлен на повышение статуса и престижа судебного пристава и, как представляется его авторам, позволит привлечь в службу более высококвалифицированных специалистов. Ахиллесова пята современного исполнительного производства - неимоверная перегруженность и недостаточная мотивированность работы судебного пристава. Принятые меры, к сожалению, не решают этих проблем, хотя и носят позитивный характер. Кроме того, настораживает законотворческий формат, избранный ФССП. Сфера правового регулирования принятого специального Закона в полной мере совпадает со сферой регулирования другого системообразующего акта еще 1997 г. - Федерального закона от 21.07.1997 N 118-ФЗ "О судебных приставах" (в действующей редакции: "Об органах принудительного исполнения Российской Федерации"). Возникает закономерный вопрос: зачем иметь два отдельных закона практически об одном и том же?
Что касается нотариата, то его теперь по праву можно считать лидером внедрения цифровизации управления в нашей стране. Большинство изменений 2019 г. были направлены на реализацию именно этой идеи. Так, в декабре был принят Закон N 480-ФЗ, позволяющий осуществлять ряд нотариальных действий удаленно. Речь идет только о тех действиях, где проверка волеизъявления необязательна. Это, например, удостоверение подлинности подписи, передача электронных документов, обеспечение доказательств в виде осмотра интернет-страниц, удостоверение подлинности подписи переводчика и др.
У нотариуса появился ряд новых полномочий. Например, заключаемое сторонами медиативное соглашение подлежит теперь нотариальному удостоверению и в этом случае приобретает силу исполнительного документа. Нотариусы получили также право удостоверять соглашения по групповым искам между представителем группы и ее членами. Были сокращены полномочия должностных лиц органов муниципальной власти в совершении нотариальных действий. Это правильный подход, поскольку нотариальная деятельность сейчас значительно усложнилась, многие новые нотариальные действия требуют высокой специализированной квалификации, которую не всегда могут обеспечить должностные лица органов муниципальной власти.

Церковников Михаил, доцент кафедры обязательственного права ИЦЧП имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, кандидат юридических наук.

- Несмотря на наличие в прошедшем году множества ярких событий, цивилист не сможет пройти мимо Закона N 430-ФЗ, который принят в связи с известной позицией Конституционного Суда РФ и направлен на защиту интересов добросовестных приобретателей жилых помещений, которые изначально находились в публичной собственности.
Закон коснулся общего стандарта добросовестности для целей приобретения недвижимости от несобственника. Новая редакция п. 6 ст. 8.1 ГК РФ устанавливает, что приобретатель недвижимого имущества, полагавшийся при его приобретении на реестр, признается добросовестным, пока в судебном порядке не доказано, что он знал или должен был знать об отсутствии прав у отчуждателя (буквально закон говорит: "у лица, от которого ему перешли права", очевидно, описывая этими словами лишь видимость такого перехода права по реестру; иначе не пришлось бы обсуждать приобретение от несобственника).
То есть законодатель прямо указал на опровержимую презумпцию добросовестности того, кто полагался на реестр. С одной стороны, такое решение позволяет приобретателю защищаться в упрощенном порядке и перекладывает опровержение его добросовестности на контрагента. С другой стороны, оно означает, что знавшее о недостоверности реестра лицо не может ссылаться на него (собственно, последнее было изложено и раньше в абз. 2 п. 6 ст. 8.1 ГК РФ). Получается, что отечественная система регистрации прав является инструментом достижения баланса в защите действительного собственника и добросовестного приобретателя, которой чужды так называемые принципы бесповоротности или внесения, отдающие приоритет лишь тому, кто указан в реестре без учета правового основания приобретения, поведения приобретателя и обстоятельств получения им вещи. Это нельзя не приветствовать.
Другим общим решением, которое отражено в Законе N 430-ФЗ, является отказ от привязки приобретательной давности к исковой давности по виндикационному иску (ср. предыдущую ред. п. 4 ст. 234 ГК РФ). Момент начала течения исковой давности определяется по истцу, а момент начала течения приобретательной давности и условия приобретения - по ответчику (владельцу, который претендует на приобретение в силу давности владения). Субъективизм трехлетней исковой давности по виндикации порождал неопределенность в том, начала ли течь давность приобретательная. Теперь эта проблема устранена на законодательном уровне: новый п. 4 ст. 234 ГК РФ не содержит упоминания об исковой давности, а говорит о поступлении вещи в открытое владение приобретателя как о моменте, когда приобретательная давность должна начать течь. При этом, если право собственности добросовестного приобретателя недвижимой вещи, которой он владеет открыто, было зарегистрировано, давность начнет течь не позднее момента такой регистрации.
Наконец, для целей Закона N 430-ФЗ ст. 302 ГК РФ дополнена п. 4, согласно которому суд отказывает публично-правовому образованию в виндикации жилого помещения от добросовестного приобретателя во всех случаях (т.е. даже если помещение выбыло из владения истца помимо его воли или было приобретено ответчиком безвозмездно), если после выбытия жилого помещения из владения истца истекло три года со дня внесения в реестр записи о праве собственности первого добросовестного приобретателя жилого помещения. Бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности приобретателя, или обстоятельств выбытия жилого помещения из владения истца несет публично-правовое образование. А добросовестный приобретатель, которому на основании п. 4 ст. 302 ГК РФ отказано в иске, признается собственником жилого помещения с момента государственной регистрации его права собственности (новый п. 3 ст. 223 ГК РФ). При этом надо заметить, что общие правила ст. 302 ГК РФ, применимые в иных случаях, остались неизменными.
Это хороший пример взвешенного решения реально существующих проблем. Хочется надеяться, что если в будущем случатся изменения в отечественном вещном праве, то они тоже будут носить именно такой характер.
Правда, одно обстоятельство несколько омрачает общее впечатление от Закона N 430-ФЗ - он вступил в силу 1 января 2020 г. и не содержит ответа на вопрос о том, каким образом он действует в части ранее возникших отношений. Вероятно, в случаях, где речь пойдет об ограничении возможности отобрания жилых помещений у добросовестных приобретателей в пользу публично-правовых образований, стоит распространить новые положения и на ранее возникшие отношения.

Наумов Виктор, управляющий партнер санкт-петербургского офиса, руководитель российской практики в области ИС, ИТ и телекоммуникаций, соруководитель европейской практики в области регулирования Интернета и технологий международной юридической фирмы Dentons.

- Принятые в 2019 г. изменения в сфере информационного законодательства продолжают наметившуюся в последние годы тенденцию усиления охраны информационного суверенитета государства.
Одним из наиболее существенных для интернет-отрасли законов, принятых в 2019 г., реальное влияние которого на данном этапе трудно оценить, является так называемый Закон о суверенном Рунете. Он представляет собой совокупность поправок, цель которых заключается в создании инфраструктуры, гарантирующей стабильное функционирование российской сети Интернет на случай отключения от глобальной сети Интернет.
В развитие тенденции охраны информационного суверенитета и поддержки отечественных производителей был принят также ряд изменений, касающихся использования иностранного оборудования, в том числе электронного, радиоэлектронного и др. В частности, был введен запрет на использование средств связи, не имеющих подтверждения производства на территории России, в целях хранения сообщений по Закону Яровой <42>, были уточнены порядок и условия закупок товаров, происходящих из иностранных государств, для обеспечения государственных и муниципальных нужд, были приняты соответствующие поправки в законодательство о защите прав потребителей, закрепляющие обязанность по предустановке российского программного обеспечения на технически сложные устройства. Ряд положений Закона вызывает вопросы, также ожидается появление обширной подзаконной базы.
--------------------------------
<42> Федеральные законы от 06.07.2016 N 374-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности" и N 375-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности".

В сфере новелл информационного права можно отметить введение новых административных составов, касающихся распространения недостоверной общественно значимой информации (fake news) в сети Интернет, а также информации, выражающей в неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, органам власти.
В части блокировки информационных ресурсов произошли лишь точечные изменения. Так, Федеральное агентство по делам молодежи (Росмолодежь) было наделено полномочиями выносить решения о блокировке информационных ресурсов, на которых распространяется информация, направленная на вовлечение несовершеннолетних в совершение противоправных действий, представляющих угрозу для жизни и здоровья. Важные для интернет-отрасли послабления введены в части использования нацистской символики. Теперь такая символика может использоваться при условии формирования негативного отношения к идеологии нацизма и отсутствия признаков его пропаганды или оправдания.
Еще одним значимым изменением в 2019 г. стало существенное увеличение административных штрафов за нарушение требования о локализации персональных данных, а также за неисполнение отдельных обязанностей владельцев аудиовизуальных сервисов, операторов поисковых сетей, организаторов распространения информации и владельцев мессенджеров.
Отдельные поправки были внесены в законодательство о СМИ. Например, были уточнены условия, на основании которых лица могут признаваться иностранными СМИ, выполняющими функции иностранного агента. С 2 декабря 2019 г. наряду с иностранными компаниями такими агентами в отдельных случаях могут признаваться граждане и российские юридические лица, получающие зарубежное финансирование (денежные средства или иное имущество).
Вторая ключевая тенденция законодательных изменений 2019 г. - принятие федеральных законов, направленных на развитие российской цифровой экономики. Во-первых, в ГК РФ введен новый объект гражданских прав - цифровые права. Впервые конкретный перечень таких прав указан в Законе, определяющем правовые основы краудфандинга (вопросы деятельности операторов инвестиционных платформ, обращения утилитарных цифровых прав, их выдачи и обращения ценных бумаг, удостоверяющих утилитарные цифровые права). Во-вторых, важные для отрасли поправки были внесены и в законодательство об электронной подписи: существенно увеличены требования к удостоверяющим центрам, введен новый субъект - "доверенная третья сторона", который будет осуществлять деятельность по проверке электронной подписи, установлены требования к хранению электронной цифровой подписи.
В качестве важного шага в развитии цифровой экономики отмечу также принятие первой Национальной стратегии развития искусственного интеллекта <43>, определяющей основные цели и принципы регулирования в данной технологической отрасли.
--------------------------------
<43> Утверждена Указом Президента РФ от 10.10.2019 N 490.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.