Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Судебное усмотрение в практике арбитражных судов. Статьи по предмету Арбитражный процесс

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СУДЕБНОЕ УСМОТРЕНИЕ В ПРАКТИКЕ АРБИТРАЖНЫХ СУДОВ

В.А. ВАЙПАН

Последние годы в России происходит сущностная трансформация правовой системы, направленная на снижение значимости принципа исключительности нормативных правовых актов и иных правовых источников в сфере предпринимательства. Возможно, эта тенденция свидетельствует о медленном дрейфе российского права в сторону системы общего права. Все большее значение придается толкованию норм права и судебному усмотрению при разрешении конкретных экономических споров. Вопросы судебного усмотрения становятся все более актуальными с развитием современных правовых концепций, а также по мере расширения цифровизации правосудия <1>.
--------------------------------
<1> На это обращалось внимание в рамках дискуссий судей, ученых и практикующих юристов на Первом Московском правоприменительном форуме, организованном Московским отделением Ассоциации юристов России в 2019 году. Подробнее см.: Судейское усмотрение: Сборник статей, коллектив авторов / Московское отделение АЮР / Отв. ред.: О.А. Егорова, В.А. Вайпан, Д.А. Фомин; Сост.: А.А. Суворов, Д.В. Кравченко. М.: Юстицинформ, 2020. 176 с.

От современных юристов при выявлении правового содержания источников права требуется не только формальное знание текстов статей законов и иных актов, но и умение их истолковывать на основе сложившейся судебной практики применительно к фактическим обстоятельствам дела. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 23 июня 2015 г. N 25 прямо указал на то, что положения ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права, подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в ст. 1 ГК РФ. Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ (в ред. от 28 декабря 2016 г.) допускает возможность собственного истолкования Конституционным Судом РФ нормативных правовых актов либо отдельных их положений (п. 10.1 ст. 75).

Размывание принципа исключительности источников права

Все большее количество ученых склоняются к тому, что позитивистское (нормативное) понимание права является узким, основано на наследии советской эпохи и нуждается в преодолении. Современное состояние правоприменительной практики также свидетельствует о размывании принципа исключительности нормативных правовых актов, "о поэтапном преодолении позитивизма" (термин Д.Е. Богданова), о приближении к "пульсирующей жизни" (термин Г. Кельзена). Д.Е. Богданов с одобрением отмечает примеры разрешения судебных дел с "позиций справедливости и добросовестности, то есть формулирования судами не позитивистских, а реалистических, политико-правовых решений" <2>. "Деятельность арбитражных судов свидетельствует о влиянии судейского усмотрения на формирование судебной практики", - заключает В.А. Лаптев <3>. При этом приходится констатировать, что судебная практика все больше уходит в усмотрение, истолкование обстоятельств дел, иногда в нарушение прямых норм законодательства, что неминуемо влечет судебные ошибки <4>. Весы правопонимания и правоприменения в обществе качнулись в другую сторону, в направлении широкого, интегративного, по сути, индивидуализированного подхода к нормам права, их расширительного толкования применительно к конкретным ситуациям на основе общих принципов и начал, используемых не только в праве, но и во всей социальной и политической надстройке.
--------------------------------
<2> Богданов Д.Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности с позиции справедливости: сравнительно-правовой аспект: Монография. М.: Проспект, 2015. С. 39.
<3> Лаптев В.А. Источники предпринимательского права в Российской Федерации: Монография. М.: Проспект, 2017. С. 250.
<4> См. подробнее: Вайпан В.А. Возможность возникновения права на долю в уставном капитале общества при отсутствии правоустанавливающих документов: пределы судебного усмотрения // Вестник арбитражной практики. 2017. N 3. С. 3 - 15. В статье анализируется судебное дело N А41-83370/2014, в котором судебным усмотрением был преодолен юридический дефект формы сделки по уступке доли в ООО (отсутствие письменной и обязательной нотариальной формы) путем толкования фактических действий сторон по совместному ведению бизнеса как сделки уступки доли.

И это, действительно, не только особенность российской правовой системы. Например, К.И. Скловский обращает внимание на то, что во многих странах имеется законодательство, позволяющее судам изменять условия договора, основываясь на общих принципах права, таких как добросовестность или справедливость. К их числу, в частности, относятся Германия (§ 313 BGB), Австрия (§ 936 ABGB), Швейцария (ст. 21, 119 ZGB), Италия (ст. 1467 ГК Италии), Греция (ст. 388 ГК Греции). Помимо национальных законодательств, требование договорной справедливости закреплено в п. 2 ст. III-1:110 Модельных правил европейского частного права (Draft Common Frame of Reference, DCFR), что предоставляет суду возможность вмешательства в условия договора при серьезном дисбалансе договорного равновесия, приводящего к несправедливому положению должника в обязательстве <5>.
--------------------------------
<5> См.: Скловский К.И. Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. N 7 (СПС "КонсультантПлюс". С. 2).

Трансформация правовой системы в субъективизм и усмотрение основана на вере в безоговорочный приоритет этических, социокультурных начал в праве над их формальным содержанием. "Социализированное представление об общей справедливости становится ценным не только для этической философии, но и для юриспруденции, поскольку оно возвращает как в этическую философию, так и в право идею о цели, аристотелевский telos, идеал, к которому необходимо стремиться" <6>.
--------------------------------
<6> Богданов Д.Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности с позиции справедливости: сравнительно-правовой аспект: Монография. М.: Проспект, 2015. С. 31 - 32.

Итальянский исследователь А. Д'Анжело (A. D'Angelo), рассуждая о договорной справедливости (giustizia contrattuale), отмечает приоритет этических ценностей над решениями позитивного права <7>. Ю.В. Романец заключает: "Духовно-нравственная справедливость первична по отношению к юридической" <8>.
--------------------------------
<7> См.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: Монография / Е.Е. Богданова, Л.Ю. Василевская, Е.С. Гринь и др.; Под общ. ред. Л.Ю. Василевской. М.: НОРМА; ИНФРА-М, 2016 (СПС "КонсультантПлюс". С. 4). В этой же книге отмечается, что ряд датских ученых полагает, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимичными (Bush D. at all. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A Commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International. The Hague; L.; N.Y., 2002. P. 33).
<8> Романец Ю.В. Этические основы права и правоприменения. М.: ИКД "Зерцало-М", 2012. С. 95.

Вместе с тем уважаемые авторы упускают из виду, что принципы справедливости, добросовестности, разумности в правоприменении используются в качестве оценочных правовых средств для разрешения спора или дела. Поэтому индивидуальный вывод о справедливости или несправедливости, добросовестности или недобросовестности, разумности или неразумности в действиях (бездействии) участников правоотношений должен сделать судья или иной субъект, рассматривающий спор или дело. Это влечет за собой расширение сферы судейского и административного усмотрения, что в условиях российской правовой действительности с неизбежностью порождает ошибки, произвол, отрицательно влияет на экономическое развитие, соответственно, и на повышение благосостояния граждан. В итоге стремление обеспечить справедливость в правоприменении с помощью ориентации на высокие идеалы может привести к еще большей несправедливости.
В связи с этим известный российский ученый И.А. Покровский отмечал, что "право на определенность правовых норм есть одно из самых неотъемлемых прав человеческой личности, какое только можно представить, без него, в сущности, вообще ни о каком "праве" не может быть речи". Поэтому расширение сферы "судейского правотворения <...> заключает в себе органическую и неустранимую опасность (курсив мой. - В.В.) судейского произвола... и очевидно идет вразрез с интересами развивающейся человеческой личности" <9>.
--------------------------------
<9> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 89, 105.

Разделяя опасения И.А. Покровского относительно возможности перерастания судейского усмотрения в судейский произвол, В.В. Витрянский рассчитывает на то, что проблема может быть решена путем формирования единообразной судебной практики, связанной с применением, в частности, принципа добросовестности к различным гражданским правоотношениям. В.В. Витрянский приводит положительные примеры успешных попыток судебного толкования отдельных правовых норм, в соответствии с которыми юридические последствия наступают в зависимости от добросовестности (недобросовестности) поведения участников гражданского оборота <10>. Однако автор тут же приводит отрицательный пример из Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", касающийся признания добросовестным поведением оказания участником гражданского оборота какого-либо содействия другой стороне соответствующего правоотношения. Например, такое толкование неприменимо к поведению потерпевших в деликтном или кондикционном обязательстве по отношению к причинителю вреда или приобретателю чужого имущества либо собственника в правоотношении, связанном с истребованием своего имущества от незаконного владельца <11>.
--------------------------------
<10> См.: Витрянский В.В. Реформа гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2017. С. 58.
<11> См.: Витрянский В.В. Указ. соч. С. 61.

Любопытное высказывание Р. Гуда <12> относительно соотношения добросовестности и справедливости приводит Е.Е. Богданова. Так, Р. Гуд заметил, что добросовестность есть "неопределенное понятие справедливости, которое делает судебные решения непредсказуемыми" <13>. Не является ли эта "неуловимость" добросовестности и справедливости основой для неопределенности судебных решений, основанных на применении данных принципов? Иными словами, даже толкование Верховного Суда РФ не лишено недостатков, связанных с субъективной оценкой тех или иных обстоятельств. Поэтому сложно согласиться с мнением В.А. Лаптева, что "акты Верховного Суда Российской Федерации (постановления Пленума, Президиума и обзоры) есть обобщение справедливых подходов при вынесении судебных актов судами всех уровней" <14>. К сожалению, за скобками остаются и многочисленные отрицательные примеры судейского произвола, основанного на судейском усмотрении в судебной практике на местах. И к такому активному судейскому усмотрению суды подталкивает именно Верховный Суд РФ <15>.
--------------------------------
<12> Goode R. The Concept of "Good Faith" in English Law. URL: http://www.cnr.it/CRDCS/goode.htm.
<13> См.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: Монография (СПС "КонсультантПлюс". С. 3).
<14> Лаптев В.А. Решения судов в составе судебной практики: применение закона и принципа справедливости // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. N 10 (СПС "КонсультантПлюс". С. 2).
<15> В.А. Белов отмечает, что "в пику принципам состязательного процесса Верховный Суд предлагает нижестоящим судам занимать проактивную позицию в процессе, при необходимости изучая даже те вопросы, которые стороны хотели бы оставить за рамками процесса, в том числе вопросы нравственности, справедливости, разумности и т.п." (см.: Белов В.А. "Двадцать пятое" Постановление Пленума: толкование или... законодательство? // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. N 11. С. 53 - 90 (СПС "КонсультантПлюс". С. 4)).

В качестве иллюстрации судейского усмотрения показательным является приведенный М.В. Телюкиной пример из практики Верховного Суда РФ, который касается спора о государственной регистрации права собственности на земельный участок. В этом споре нас интересует оценка автором Определения Верховного Суда РФ от 18 сентября 2015 г. N 305-ЭС15-1943 по делу N А40-186427/2013. "Представленная ВС РФ аргументация исключения земельного участка из-под ареста более чем сомнительна, - убеждена М.В. Телюкина. - Тем не менее позиция ВС РФ по данному делу вызывает одобрение, ибо основывается на некоем чувстве справедливости (курсив мой. - В.В.). Действительно, хочется защитить М.Н. Поцелуеву..." И далее следует вывод автора, оправдывающий судебное усмотрение, основанное на чувстве справедливости, а не на строгой норме: первый подход "представляет собой формальное толкование, следование праву в чистом виде, а второй учитывает утилитарные потребности оборота и морально-нравственные категории справедливости, разумности, добросовестности. С формальной точки зрения первый подход лучше обоснован, но правовая целесообразность требует внедрения второго" <16>. Чем это отличается от известного тезиса о "социалистическом правосознании", который реализовывался в первые годы советской власти при отсутствии необходимой правовой базы и порождал произвол? Опасность появления подобного произвола представляется весьма вероятной в случае ориентации судебной системы на "справедливую" правовую целесообразность.
--------------------------------
<16> Телюкина М.В. Исключение недвижимости из конкурсной массы: новое основание? Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18.09.2015 N 305-ЭС15-1943 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. N 10. С. 21 - 25 (СПС "КонсультантПлюс").

С учетом складывающейся отечественной судебной практики и субъективной природы представлений судей о справедливости весьма сомнительным выглядит упование в России на формирование единообразной судебной практики как панацею от несправедливых судебных решений. Эти стремления кажутся нереализуемыми. Поэтому неудивительны оценки Л.Ю. Михеевой: в "спасительных недосказанностях и в двусмысленных оговорках, которые мы наблюдаем в правовых позициях Верховного Суда и, собственно, у самого законодателя... прячутся аргументы для суда, желающего по-своему установить справедливость <...> и для того чтобы хоть как-то восстановить интуитивно понимаемую им справедливость (курсив мой. - В.В.), суд хватается за любую подходящую для этого аргументацию" <17>.
--------------------------------
<17> См.: Пискунов Я. Концепции развития семейного законодательства у нас в стране нет [Интервью с Л.Ю. Михеевой] // Закон. 2017. N 2 (СПС "КонсультантПлюс". С. 4).

Анализируя п. 24 <18> Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах", В.А. Лаптев замечает, что "в данном случае нераскрытое понятие существенности позволяет суду оценить фактические обстоятельства дела, руководствуясь принципом справедливости с учетом сущности корпоративного управления (ст. 65.1 - 65.3, 67.1 ГК РФ)" <19>. При этом не уточняется, как судья должен понимать этот принцип справедливости.
--------------------------------
<18> В данном пункте Высший Арбитражный Суд РФ применительно к искам о признании недействительными решений общих собраний акционеров, по сути, сформулировал новую правовую норму: "...разрешая такие споры, суд вправе с учетом всех обстоятельств дела оставить в силе обжалуемое решение, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло причинения убытков акционеру (пункт 7 статьи 49 Закона)".
<19> Лаптев В.А. Источники предпринимательского права в Российской Федерации: Монография. М.: Проспект, 2017. С. 250 - 251.

Очевидно, что обеспечение социальной справедливости в судебных решениях должно базироваться не столько на судебных толкованиях понятия справедливости, выработке правовых позиций Верховным Судом РФ, сколько лежать в плоскости ясных формулировок в законодательстве в части понимания принципа справедливости, чтобы он не воспринимался правоприменителями, исходя из субъективного чувства справедливости, интуиции и т.п.
В литературе отмечается "несколько путей закрепления справедливости в юридической норме", и "наиболее простой - непосредственно зафиксировать в правовом установлении" <20>. Это кажется простым решением, когда есть что закреплять. А когда нет четких научных критериев и отнюдь не ясно, как сформулировать многозначное понятие, тогда остаются лишь общие фразы о справедливости, которые не продвигают нас в решении проблемы. Например, в ч. 1 ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (общие начала назначения наказания) законодатель акцентировал внимание на назначении справедливого наказания в пределах, предусмотренных соответствующей статьей УК РФ. В уголовном праве законодатель исходит из общеправового понимания принципа справедливости, выраженного в равном юридическом масштабе поведения и в строгой соразмерности юридической ответственности допущенному правонарушению <21>. В то же время ни УК РФ, ни Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не раскрывают содержание понятия "справедливость". Это означает, что каждый правоприменитель, понимая справедливость по-своему, самостоятельно оценивает "все юридические нормы... с позиции морали, а следовательно, и с позиции справедливости" <22>.
--------------------------------
<20> Юнусов С.А. Принцип справедливости в уголовно-исполнительном праве: вопросы теории: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Рязань, 2014. С. 14.
<21> См.: Предпринимательское право Российской Федерации: Учебник; Отв. ред. Е.П. Губин, П.Г. Лахно. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма; ИНФРА-М, 2017. С. 50.
<22> См.: Чечина Н.А. Избранные труды по гражданскому процессу. СПб.: Изд. дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. С. 165.

Данный подход является опасным, так как представления о морали и справедливости весьма индивидуальны: что для одного правоприменителя может показаться справедливым и моральным, для другого может таковым не быть. Именно на "негативную роль субъективизма судебного усмотрения" указывает большинство авторов, отмечая нарушения принципа справедливости в процессе правоприменения <23>. "Соблюдение справедливости, - обоснованно указывает О.Ю. Бунин, - не может зависеть большей частью от усмотрения суда, в самом законе должны быть заложены необходимые для этого гарантии" <24>. "У судебного усмотрения должны быть некие границы. И это всегда очень сложный вопрос - найти баланс между публичными и бизнес-интересами, принципами справедливости, равноправия и судебным усмотрением", - заключает И.С. Шиткина <25>. В то же время А.В. Асосков, предлагая, например, юридический механизм достижения баланса в судебной практике применения п. 5 ст. 1210 ГК РФ, полагает, что "итоговое правовое регулирование в идеале должно как способствовать предсказуемости и определенности результата, так и оставлять свободу усмотрения для справедливого (курсив мой. - В.В.) разрешения специфических дел". Такое видение основано на том, что "при определении права, применимого к договорным обязательствам, законодатель и судебная практика должны решить непростую задачу нахождения оптимального сочетания трех базовых принципов международного частного права - принципа автономии воли (lex voluntatis), принципа применения права, имеющего наиболее тесную связь с отношением (lex causae), и права суда (lex fori)" <26>. При этом автор с сожалением констатирует неизбежность применения отечественными судами удобного собственного права (lex fori).
--------------------------------
<23> См.: Галактионов С.А. Принцип справедливости (уголовно-правовой аспект): Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Рязань, 2004. С. 12.
<24> Бунин О.Ю. Реализация принципа справедливости при установлении санкций уголовно-правовых норм: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2006. С. 8.
<25> Шиткина И.С. Межотраслевая унификация понятий, обозначающих экономическую зависимость, вовсе не обязательна // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2016. N 4 (СПС "КонсультантПлюс". С. 4).
<26> Асосков А.В. Право, применимое к договорным обязательствам: европейская реформа и российское международное частное право // Вестник гражданского права. 2009. N 2 (СПС "КонсультантПлюс". С. 27).

Использование принципов в судебной практике

Современная российская судебная практика почти повсеместно начала опираться в своих решениях на принципы права, в том числе принципы справедливости и равенства. То, о чем еще некоторое время назад говорили как о необходимости, о перспективе, теперь активно вторглось в судебную практику, стало легитимной основой для судебного усмотрения. Еще в 1999 г. С.С. Алексеев с сожалением писал о том, что суды в своих решениях не ссылаются на конкретные принципы (начала) гражданского права, хотя они "могут быть прямо положены в основу решения судов по тем или иным юридическим делам, касающимся тех или иных жизненных ситуаций" <27>. Чуть позднее, в 2005 г., О.А. Кузнецова уже обращала внимание на то, что суды начали непосредственно ссылаться в своих решениях на принципы гражданского права, хотя правовой доктриной какие-либо правила их использования не выработаны, и судьи не имеют путеводных нитей для разрешения конкретных споров <28>. Ныне нормы-принципы <29>, обладающие большей юридической силой, чем обычные нормы права, стали прочной основой для судебных решений.
--------------------------------
<27> См.: Алексеев С.С. Частное право. Научно-публицистический очерк. М.: Статут, 1999. С. 106.
<28> См.: Кузнецова О.А. Принципы гражданского права: Вопросы теории и практики // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2005. N 2. С. 25.
<29> См.: Нормы-принципы российского гражданского права / О.А. Кузнецова. М.: Статут, 2006. С. 4.

Во многих судебных актах, относящихся к сфере предпринимательства, мы находим ссылки на принципы справедливости и равенства в обоснование решений. Нередко эти принципы упоминаются вместе как синонимы, дополняя и усиливая акценты, расставляемые судом. В то же время зачастую одни и те же принципы используются для обоснования совершенно разных правовых позиций, что свидетельствует о незрелости судебной практики и в целом культуры правопонимания в части общих начал (принципов) гражданского права, об отсутствии глубоких доктринальных исследований в части содержания, оснований и алгоритмов использования правовых принципов в сфере применения предпринимательского права. В связи с этим следует согласиться с А.Я. Рыженковым в том, что исследования механизмов реализации принципов российского гражданского права в судебной практике имеют важное научное и практическое значение <30>.
--------------------------------
<30> См.: Рыженков А.Я. Дифференцирование применения принципов гражданского права в судебной практике // Актуальные проблемы экономики и права. 2013. N 4. С. 210 - 216.

Особую роль в судебных решениях играет юридический принцип социальной справедливости, сущность которого заключается в должном закреплении в нормах права и воплощении в правореализации основных (общих) начал и смысла гражданского и предпринимательского законодательства. Гражданско-правовое содержание принципа справедливости состоит в том, что определение прав и обязанностей участников регулируемых гражданским законодательством отношений должно быть справедливым, то есть (1) обеспечивать в отношении каждого участника неукоснительное и равное соблюдение основных (общих) начал и смысла гражданского законодательства, (2) устанавливать должный баланс распределения прав и обязанностей участников исходя из основных (общих) начал и смысла гражданского законодательства, а также (3) основываться на неотвратимости гражданско-правовой ответственности и ее соразмерности допущенному правонарушению с учетом всех обстоятельств дела.
Принцип социальной справедливости состоит из (1) генетического, (2) нормативного и (3) функционального элементов, выраженных в требованиях (условиях), предъявляемых к механизму правового регулирования (материальному содержанию норм права, их специфическим юридическим признакам и реализации права). Функциональное требование относится к динамической стороне механизма функционирования права в целях реализации принципа социальной справедливости и непосредственно используется в судебной практике. Так, анализ судебных решений, опубликованных в справочной правовой системе "КонсультантПлюс", показал, что понятие "справедливость" упоминается в 22 795 различных решениях и определениях Верховного Суда РФ. А Конституционный Суд РФ использовал понятие "принцип справедливости" в 1 483 актах (по состоянию на 15.08.2018).

Абсолютность требования точной реализации норм права

Юридический принцип социальной справедливости в его функциональной трактовке означает обеспечение соответствия действия (бездействия) адресатов юридической нормы, заложенной в ней модели поведения, смыслу и букве правовых предписаний. В правовом государстве это требование обладает свойством абсолютности, что характеризуется необходимостью для судов в процессе правоприменения обеспечивать точную реализацию юридической нормы даже в тех случаях, когда она представляется несправедливой и по фактическому содержанию, и по юридической форме. По сути, речь идет о приоритетности формального содержания нормативного регулирования над усмотрением правоприменителей.
Так, в процессе применения экономического законодательства функциональное требование принципа социальной справедливости реализуется с помощью двух приемов (или способов).
(1) Воплощается, прежде всего, в точной реализации целей и содержания норм права, чем достигается социальная справедливость в экономической сфере. Фактически это буквальная реализация экономической модели, заложенной в норме.
(2) Вторым способом реализации функционального требования является обеспечение в процессе правореализации реального равенства правовых возможностей хозяйствующих субъектов.
Такое справедливое ("должное") равенство, в свою очередь, может обеспечиваться для хозяйствующих субъектов тремя способами:
1) путем принятия правоприменительного решения на основании внутреннего содержания норм предпринимательского права (т.е. экономической модели) с помощью оценочных субъективных суждений о действиях или бездействии субъектов экономической деятельности с учетом фактических обстоятельств дела. В этом решении правоприменителем устанавливается, прежде всего, (а) социально справедливый ("должный") баланс интересов участников экономических правоотношений (имущественный и неимущественный, частный и публичный, и т.д.) и, кроме того, (б) обеспечивается справедливая ("должная") соразмерность прав и обязанностей хозяйствующих субъектов в конкретных правоотношениях (эквивалентное имущественное соответствие между требованиями сторон, отсутствие дискриминации одного из субъектов, и т.д.);
2) путем непосредственного (буквального) использования внешней юридической формы (конструкции) норм права, в которой заложено формальное (юридическое) равенство участников в виде прав и обязанностей;
3) с помощью различных разновидностей юридических приемов (способов, подходов, критериев), вырабатываемых правоприменительной практикой в сфере предпринимательства, в том числе на основе таких оценочных категорий, как добросовестность, разумность, адекватность и т.д.

Пределы судебного усмотрения

В контексте реализации норм права важно определить пределы судебного усмотрения при разрешении экономических споров. Очевидно, что в нынешней российской системе права пределы судебного усмотрения четко обозначены - это нормы права, выходить за которые, даже в целях защиты слабой стороны, недопустимо, поскольку это разрушает основы права и порождает социальную несправедливость.
Упомянутая абсолютность требования о точной реализации норм права формирует представление о некоторой категоричности этого утверждения. Конечно, по общему правилу при ясности норм права исключается необходимость их толкования. Однако это не отрицает уяснения смысла норм в процессе правоприменения, когда это необходимо.
В случае возникновения сомнений в правильности восприятия норм ввиду неясности, неопределенности их положений, выявления системных противоречий в праве и т.п. возникает необходимость истолковать правовые предписания исходя из их объективных целей и содержания, выяснить истинный смысл норм, чтобы не допустить социально несправедливого действия (бездействия) в процессе их реализации.
Здесь важно разобраться в этом сущностном истолковании дефектных норм права. Под ним понимается выявление правового смысла дефектных норм исходя из приоритетности требования о равенстве правовых возможностей субъектов правоотношений. В случае противоречия между смыслом правовой нормы и ее буквальной формулировкой такое противоречие должно трактоваться в пользу смысла. При этом задействуются все допустимые способы и виды толкования права.
Однако толкование норм права не означает корректировку общеобязательных правил поведения. Именно поэтому следует подчеркнуть, что в нашей правовой системе исправление действующих и формулирование новых норм предпринимательского права судьями и иными правоприменителями недопустимо.
Можно привести несколько аргументов против субъективного исправления правоприменителями норм со ссылками на справедливость, добросовестность, разумность и т.п.:
1) одним из основных свойств права является определенность юридических норм, отсутствие такой определенности ведет к произволу;
2) многочисленные опросы предпринимателей свидетельствуют о том, что бизнес недоволен искажениями законодательства в процессе его применения и не понимает, как вести бизнес в процессе правовой неопределенности;
3) анализ судебной практики подтверждает, что при исправлении норм права суды мотивируют это ссылками на восстановление справедливости, защиту слабой стороны и т.п. без особой правовой аргументации, т.е. судьи зачастую используют этот термин лишь для усиления значимости своего решения (например, по состоянию на середину 2018 г. только Верховный Суд РФ использовал понятие справедливости почти в 23 тыс. решений и определений, а Конституционный Суд с середины 1990-х гг. и до конца 2015 г. применял (разъяснял, упоминал) принцип справедливости почти в 1 900 решениях) <31>;
4) отсутствуют четкие правовые критерии принципа справедливости, добросовестности, разумности, что позволяет рассматривать дело на основе индивидуальных представлений о справедливости или несправедливости, добросовестности или недобросовестности, разумности или неразумности, что в свою очередь, с неизбежностью порождает ошибки и отрицательно влияет на экономическое развитие.
--------------------------------
<31> Подсчитано автором на основании данных системы "КонсультантПлюс" и по материалам официального сайта Конституционного Суда Российской Федерации. См.: URL: http://www.ksrf.ru/.

Эти аргументы не означают отрицания судебного усмотрения как такового. Оно важно и нужно! Усмотрение суда "свойственно всем судебным инстанциям, было и остается объективно необходимым в правоприменении" <32>. Но, как уже было отмечено, его пределы четко обозначены - это нормы права, выходить за которые недопустимо. Именно в соблюдении закона состоит смысл "праведного" суда. Вот почему, анализируя "Крестоцеловальную запись" Василия Шуйского 1606 года, В.О. Ключевский обратил внимание на то, что царь "дает всем православным христианам одно общее клятвенное обязательство судить их "истинным, праведным судом", по закону, а не по усмотрению" <33>.
--------------------------------
<32> Егорова О.А. Понятие и основания судебного усмотрения. В кн.: Судейское усмотрение: понятие, основания, пределы. Материалы VI Межрегиональной научно-практической конференции / Отв. ред. О.А. Егорова, Ю.Ф. Беспалов. М.: Проспект, 2015. С. 7.
<33> Ключевский В.О. Россия в исторических портретах / В.О. Ключевский. М.: Де'Либри, 2019. С. 142.

Следует признать, что между справедливым и несправедливым выбором правового решения в конкретном деле существует тонкая грань. Однако в абсолютности функционального требования исполнения юридической нормы заложены все возможные варианты справедливой реализации права:
1) буквальное применение правовых предписаний;
2) усмотрение на основе юридических принципов;
3) возможность толкования норм;
4) применение аналогии закона и права;
5) учет конкретных обстоятельств дела.
Главное, чтобы при реализации норм права все эти действия основывались на правовом предписании, а не игнорировали его, не уходили в необоснованное субъективное усмотрение или произвол на основе субъективных представлений правоприменителей о справедливости, добросовестности, разумности.
Dura lex sed lex (закон суров, но это закон). Именно поэтому, каким бы суровым, некачественным, несправедливым, дефектным по содержанию ни был закон, его необходимо уважать и неукоснительно соблюдать, а не блокировать или преодолевать судебным усмотрением.

Библиографический список

1. Алексеев С.С. Частное право. Научно-публицистический очерк. М.: Статут, 1999. С. 106.
2. Асосков А.В. Право, применимое к договорным обязательствам: европейская реформа и российское международное частное право // Вестник гражданского права. 2009. N 2.
3. Богданов Д.Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности с позиции справедливости: сравнительно-правовой аспект: Монография. М.: Проспект, 2015.
4. Витрянский В.В. Реформа гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2017.
5. Ключевский В.О. Россия в исторических портретах / В.О. Ключевский. М.: Де'Либри, 2019.
6. Лаптев В.А. Источники предпринимательского права в Российской Федерации: Монография. М.: Проспект, 2017.
7. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998.
8. Романец Ю.В. Этические основы права и правоприменения. М.: ИКД "Зерцало-М", 2012.
9. Рыженков А.Я. Дифференцирование применения принципов гражданского права в судебной практике // Актуальные проблемы экономики и права. 2013. N 4. С. 210 - 216.
10. Скловский К.И. Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. N 7.
11. Судейское усмотрение: понятие, основания, пределы. Материалы VI Межрегиональной научно-практической конференции / Отв. ред. О.А. Егорова, Ю.Ф. Беспалов. М.: Проспект, 2015. С. 7.
12. Судейское усмотрение: Сборник статей, коллектив авторов / Московское отделение АЮР / Отв. ред.: О.А. Егорова, В.А. Вайпан, Д.А. Фомин; Сост.: А.А. Суворов, Д.В. Кравченко. М.: Юстицинформ, 2020.
13. Шиткина И.С. Межотраслевая унификация понятий, обозначающих экономическую зависимость, вовсе не обязательна // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2016. N 4.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Арбитражный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.