Вынесение судом решения о переводе прав кредитора на другое лицо. Статьи по предмету Гражданское право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданское право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ВЫНЕСЕНИЕ СУДОМ РЕШЕНИЯ О ПЕРЕВОДЕ ПРАВ КРЕДИТОРА НА ДРУГОЕ ЛИЦО

В.В. ГРУЗДЕВ

Нередко судебное решение играет роль элемента юридического состава, приводящего в движение гражданско-правовую связь. В подобных случаях принято говорить о преобразовательном (конститутивном) значении правоприменительного акта, необходимого для наступления соответствующего юридического эффекта. В частности, внешнее изменение обязательства наблюдается при вынесении судом решения о переводе прав и обязанностей одной из сторон на третье лицо.
Согласно подп. 2 п. 1 ст. 387 ГК РФ права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств по решению суда о переводе прав.
В цивилистической науке данной нормой предлагается охватывать разные ситуации, как то: заключение договора с нарушением преимущественного права <1>; присуждение к исполнению обязательства, предусматривающего переход права <2> (в том числе перевод на комитента в соответствии с п. 2 ст. 993 ГК РФ прав комиссионера по сделке, заключенной последним с третьим лицом <3>); перевод залогодержателю заложенного права по решению суда <4> и др.
--------------------------------
<1> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О.Н. Садикова. М., 2005 (автор комментария - М.Г. Масевич); Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к разделу III "Общая часть обязательственного права" / под ред. Л.В. Санниковой. М., 2016 (автор комментария - А.В. Габов); Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2017 (автор комментария - В.В. Байбак).
<2> См.: Перемена лиц в обязательстве и ответственность за нарушение обязательства: комментарий к статьям 330 - 333, 380 - 381, 382 - 406.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2022 (автор комментария - А.Г. Карапетов).
<3> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая. Учебно-практический комментарий (постатейный) / под ред. А.П. Сергеева. М., 2010 (автор комментария - А.А. Павлов).
<4> См.: Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2011 (автор комментария - Л.Ю. Михеева).

В силу п. 1 ст. 11 ГК РФ защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет суд. Поэтому в практической плоскости о судебном решении, предусматривающем перевод права, можно говорить во всех случаях, когда лицо принуждается к исполнению обязанности передать имущество (в широком смысле). Даже присуждение вещи по договору о ее отчуждении юридически означает перевод права собственности на приобретателя в порядке сингулярного правопреемства (ст. 223 ГК РФ). Однако такое широкое толкование подп. 2 п. 1 ст. 387 ГК РФ, очевидно, не соответствует действительному смыслу указанного правила, регулирующее воздействие которого распространяется на отношения, не имеющие ничего общего с переменой лиц в обязательстве.
Рассматриваемая норма расположена в гл. 24 ГК РФ, поэтому не рассчитана на переход вещных прав, но в силу подп. 1 п. 3 ст. 307.1 ГК РФ применима к корпоративным (внутриорганизационным) связям. В теоретическом и прикладном аспектах важно обозначить ее границы, имея в виду безусловную разумность законодателя, выделившего судебный перевод права требования в самостоятельный вид обязательственного правопреемства.
С процессуальной точки зрения переход на основании решения суда требования кредитора на другое лицо предполагает наличие спора о праве гражданском, причем имеется в виду преобразовательное решение, но не решение о признании или присуждении. В материально-правовом плане решение суда наделяется качествами элемента юридического состава, порождающего искомые юридические последствия. Только такой правоприменительный акт приобретает конститутивное значение.
Решение суда выносится по волеизъявлению одного лица о переводе на него принадлежащего другому лицу обязательственного требования к третьему лицу. Основанием перехода права по-прежнему является сделка, но заключается она под контролем государства в лице надлежащего судебного органа. Имеется в виду иск об обязательственном правопреемстве - уступке права (нередко одновременно и о переводе долга), которая в силу прямого указания закона в сложившихся обстоятельствах может быть совершена в судебном порядке.
Изложенное позволяет отнести исследуемый перевод права к разновидностям отправления правосудия по преддоговорному спору, примечательному тем, что волеизъявление сторон считается совершенным только при наличии судебного акта, который иногда не совсем точно именуют "волезамещающим" решением. Договор как соглашение представляет собой двух-, многостороннюю сделку, по определению являющуюся действием ее субъектов. Они всегда выражают собственную волю, которая в случае преддоговорного спора лишь принудительно определяется, но отнюдь не заменяется юрисдикционным органом. Принимая решение, суд выражает общую волю сторон договора, направленную на достижение преследуемого ими правового результата. Задача состоит в том, чтобы в максимальной степени удовлетворить правильно понятые интересы контрагентов <5>.
--------------------------------
<5> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2020. С. 242.

Например, раздел имущества супругов, который производится в судебном порядке по правилам, установленным ст. 254 ГК РФ, ст. 38, 39 СК РФ, будучи основанием движения правоотношения совместной собственности, справедливо признается в судебной практике сделкой (ст. 153 ГК РФ) <6>.
--------------------------------
<6> См. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 6 апреля 2021 г. по делу N А40-324092/2019.

По смыслу п. 1 ст. 446 ГК РФ любой разрешаемый судом преддоговорный спор связан с ограничением свободы договора. Поэтому требование о понуждении к заключению договора может быть удовлетворено при наличии у ответчика обязанности заключить этот договор; названная обязанность и право требовать понуждения к заключению договора могут быть предусмотрены лишь ГК РФ либо иным федеральным законом или добровольно принятым обязательством (абз. 1 п. 38 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора").
Применительно к судебному переводу обязательственного требования ограничивается свобода ответчика в выборе контрагента по сделке, поскольку право подлежит уступке конкретному лицу (истцу по делу). Такое ограничение предусматривается законом (например, п. 3 ст. 250, п. 2 ст. 993 ГК РФ, абз. 3 п. 4 ст. 7 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", п. 18 ст. 21 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", ч. 6 ст. 42 ЖК РФ, п. 3 ст. 35 ЗК РФ) либо добровольно принятым обязательством (например, п. 2 ст. 358.8 ГК РФ). Во втором случае, как будет показано ниже, вынесение судом решения о переводе права должно рассматриваться законом в качестве необходимого условия исполнения соответствующего обязательства, иначе переход права происходит на основании сделки.
Нормы права наделяют отдельных лиц преференцией (приоритетом) на заключение договора с субъектом, возмездно предоставляющим участником оборота определенное имущественное право - вещное, обязательственное, корпоративное (право участия в общей собственности или корпорации, право аренды и т.п.) <7>. Данная преференция представляет собой преимущественное правомочие, входящее в состав гражданского права как элемента содержания соответствующего правоотношения (общей собственности, корпоративного, арендного и т.п.). В целях анализа механизма рассматриваемого правопреемства обладателя преимущественного правомочия можно именовать преферентом, субъекта, предоставляющего имущественное право по возмездному договору, - грантором, третье лицо, с которым заключен возмездный договор с нарушением преимущественного правомочия, - контрагентом грантора <8>.
--------------------------------
<7> Аналогичное решение вопроса при безвозмездности отчуждения известным образом ограничивало бы субъекта в выборе лица, которого в силу особого расположения намерено одарить.
<8> Как правило, грантор и преферент образуют гражданско-правовое сообщество в качестве сособственников, членов корпорации и т.п.

При заключении грантором договора с контрагентом у преферента возникает охранительная возможность требовать перевода на себя всех прав и обязанностей по договору, т.е. передачи договора, которая, однако, действительна лишь при согласии грантора (абз. 1 ст. 391, ст. 392.3 ГК РФ). С учетом последнего требования надлежит исходить из того, что суд своим решением, понуждая контрагента к передаче преференту заключенного с грантором договора, одновременно признает грантора выразившим согласие на такую передачу <9>. Для большей терминологической точности целесообразно выделять два вида перехода прав и обязанностей стороны по договору к иному лицу: 1) собственно передача договора; 2) перевод договора по решению суда.
--------------------------------
<9> В силу ст. 156 ГК РФ положения об обязательном заключении договора применяются к односторонним сделкам, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки.

Как видно, переход по решению суда обязательственного требования, возникшего с нарушением преимущественного права, связан с принудительным совершением двух сделок: 1) договора преферента с контрагентом грантора о передаче прав и обязанностей; 2) односторонней сделки грантора, согласующей переход долга с контрагента на преферента. Соответствующий процессуальный иск преферента включает два материально-правовых требования: к контрагенту грантора - о переводе договора, к грантору - о выражении согласия на перевод договора. Очевидно, что ответчиками по данному иску должны выступать грантор и его контрагент как субъекты, воля которых к совершению сделок принудительно определяется решением суда.
О переводе прав и обязанностей можно вести речь, если они существуют. Когда контрагент получил имущество и уплатил за него цену, права и обязанности отсутствуют, их перевод становится невозможным. Именно такие ситуации наиболее распространены на практике, поскольку преферент обычно узнает о заключении договора с нарушением его права после того, как договор исполнен <10>.
--------------------------------
<10> См., например: Новоселова Л.А. Преимущественное право приобретения акций в закрытом акционерном обществе // Арбитражная практика. 2004. N 4; Скловский К.И. Применение законодательства о собственности. Трудные вопросы. Комментарий Постановления Пленума ВС РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 г., Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N 54, информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 2013 г. N 153. М., 2014; Чупрунов И.С. К вопросу о конструкции преимущественного права покупки доли (акций) // Вестник гражданского права. 2020. N 4. С. 170; абз. 3 п. 14 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".

Преимущественное правомочие, нарушенное уже исполненным договором грантора и контрагента, реализуется посредством другого охранительного требования, которое в свете явления преддоговорного спора предстает как принудительный выкуп преферентом у контрагента сохраняющегося имущественного права.
Суды давно выработали подход, в силу которого защита преимущественного правомочия участника общей собственности в случае состоявшегося отчуждения другим участником своей доли осуществляется путем ее выкупа у приобретателя. С указанной целью при предъявлении требования о переводе прав и обязанностей покупателя истец обязан внести на банковский счет управления (отдела) Судебного департамента в соответствующем субъекте РФ уплаченную покупателем сумму, сборы и пошлины, а также другие суммы, подлежащие выплате покупателю в возмещение понесенных им при покупке необходимых расходов. В решении суда в этом случае должно быть указано на замену покупателя истцом в договоре купли-продажи и в записи о праве в Едином государственном реестре прав, а также на взыскание с истца в пользу ответчика уплаченных им сумм <11>.
--------------------------------
<11> См. п. 1, 2 Постановления Пленума ВС РФ от 10 июня 1980 г. N 4 "О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей собственности на жилой дом"; п. 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2020), утвержденного Президиумом ВС РФ 23 декабря 2020 г.

Приведенные интерпретационные положения применимы и к иным ситуациям нарушения преимущественного правомочия, за исключением случая, когда предоставляемое грантором контрагенту имущественное право (например, право аренды) существовало лишь в рамках утратившего силу договора. В данном исключительном случае надлежит исходить из того, что обязанность контрагента по передаче преференту прав и обязанностей прекратилась по причине фактической невозможности исполнения, и преференту остается удовлетвориться взысканием с грантора на основании ст. 15 ГК РФ убытков, причиненных нарушением долженствования в правоотношении, содержанием которого охватывалось преимущественное правомочие <12> (при согласованных действиях грантора и его контрагента во вред преференту возможна постановка вопроса о солидарной ответственности нарушителей по правилам ст. 1080 ГК РФ, подлежащим применению по аналогии закона).
--------------------------------
<12> См., например, абз. 3 п. 1 ст. 621 ГК РФ.

Как отмечается в литературе, при отчуждении акций покупателем до вынесения решения об удовлетворении иска о переводе прав и обязанностей по договору купли-продажи требование о переводе данных прав и обязанностей на истца не подлежит удовлетворению <13>.
--------------------------------
<13> См.: Новоселова Л.А. Указ. соч.

В ситуациях подобного рода каждый последующий покупатель является правопреемником предыдущего. И поскольку преимущественное правомочие действует вплоть до утраты спорного права, постольку против конечного приобретателя подлежит удовлетворению иск преферента о принудительном выкупе имущества на условиях первого договора, так как именно на этих условиях данное имущество могло быть приобретено в приоритетном порядке у грантора. Иное решение вопроса свело бы к нулю практическое значение нормативной конструкции преимущественного правомочия.
В цивилистике предлагается перевод по решению суда прав и обязанностей на преферента квалифицировать в качестве понуждения грантора к заключению с преферентом нового (второго) договора, не связанного с договором между грантором и его контрагентом (так называемая конститутивная теория осуществления преимущественного права). Конститутивная теория, по мнению ее сторонников: 1) предоставляет преференту и контрагенту эффективное средство защиты в виде договорного иска к грантору; 2) объясняет механизм реализации преимущественного права на условиях, заранее согласованных между преферентом и грантором; 3) обеспечивает системность в конструировании преимущественного права, чего лишена концепция правопреемства (если преферент "успевает" заявить иск до исполнения договора грантором, права и обязанности переходят; если не "успевает", тогда преференту требуется выкупать имущественное право у контрагента; преферент, выкупив имущественное право, оказывается связанным обязательственными отношениями с неизвестным ему до этого третьим лицом) <14>; 4) свободна от иных недоразумений, порождаемых транслятивным учением (когда при переводе ранее возникших у контрагента обязательственных прав грантор может противопоставить преференту, к которому якобы перешли требования, свои возражения, которые у грантора были против контрагента (ст. 386 ГК РФ) <15>; когда контрагент может оказаться ответственным перед преферентом за недействительность перешедшего к последнему права требования, что необоснованно и несправедливо, поскольку преферент не мог не знать о недостатках права, перешедшего к нему на основании судебного решения <16>, и т.п.).
--------------------------------
<14> См.: Чупрунов И.С. Указ. соч. С. 173 - 193.
<15> См.: Перемена лиц в обязательстве и ответственность за нарушение обязательства... (автор комментария - А.Г. Карапетов).
<16> См.: Витоль Э.Ю. Природа ответственности цедента (часть вторая) // Вестник гражданского права. 2017. N 5. С. 98.

Подобные рассуждения основаны, наряду с прочим, на ошибочном посыле: при осуществлении преимущественного права, несмотря на использование судебной процессуальной формы, наблюдается не защита, а реализация секундарных возможностей <17>.
--------------------------------
<17> См.: Чупрунов И.С. Указ. соч. С. 148 - 149.

Секундарные возможности являются односторонними отнюдь не потому, что принадлежат одной стороне, а потому, что их реализация влечет наступление правовых последствий без какого-либо содействия обязанного лица и правоприменительных органов. Если юридическая возможность корреспондирует с положительной обязанностью и реализуема в судебном порядке, она уже не является односторонней. Кроме того, секундарные возможности могут быть не только регулятивными, но и охранительными (например, правомочие на односторонний отказ от исполнения нарушенного договора). В противной интерпретации теория секундарных прав утрачивает всякий смысл.
Решение суда о переводе прав выступает элементом юридического состава, порождающего рассматриваемое правопреемство, т.е. имеет преобразовательное значение. Такой правоприменительный акт принимается для защиты преимущественного правомочия, нарушенного вследствие заключения грантором договора с контрагентом <18>.
--------------------------------
<18> На данное обстоятельство обращается внимание и в судебной практике. Так, в Постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 24 марта 2022 г. по делу N А12-14741/2021 отмечено, что требование о переводе прав и обязанностей покупателя по договору, заключенному с нарушением правил о праве преимущественной покупки, представляет собой самостоятельный способ защиты, предусмотренный в соответствии с положениями ст. 12 ГК РФ федеральным законом.

Преимущественное правомочие не является секундарным. В качестве регулятивной возможности оно входит в содержание правоотношения с участием преферента и грантора, а в случае нарушения принудительно осуществляется посредством реализации других, охранительных, возможностей (притязаний). Целью такого осуществления является приобретение преферентом имущественного права, предоставленного грантором своему контрагенту на условиях их договора. В результате преферент ставится в положение, которое первоначальный контрагент занимает в данный момент времени не только в связи с заключением, но и исполнением (если оно последовало) договорного обязательства. И если контрагент к моменту перевода допустил нарушение своих обязанностей (например, не уплатил покупную цену), грантор вполне логично может ссылаться на данное обстоятельство в возражениях против требования преферента о предоставлении встречного исполнения (в приведенном примере уплатить покупную цену теперь должен преферент, заменивший в обязательстве контрагента).
Контрагент ни при каких обстоятельствах не может оказаться ответственным перед преферентом за недействительность требования. В случае такой недействительности иск преферента о переводе на него прав и обязанностей не может быть удовлетворен как не достигающий цели осуществления преимущественного правомочия. В подобной ситуации преферент никогда не займет место контрагента грантора, поскольку применение положения абз. 1 п. 1 ст. 390 ГК РФ здесь исключается ввиду существа отношений (п. 2 ст. 387 ГК РФ).
И контрагент, и преферент располагают возможностью требовать от грантора возмещения убытков: контрагент - за неисполнение грантором договора (при удовлетворении любого иска о защите преимущественного правомочия) <19>, преферент - за нарушение долженствования, противостоящего в рамках соответствующего правоотношения преимущественному правомочию (при невозможности перевода). Кроме того, не исключается предъявление контрагентом к преференту требования о возврате неосновательного обогащения, возникшего вследствие предоставления исполнения грантору до перевода договора (например, в виде суммы предварительно или частично уплаченной покупной цены).
--------------------------------
<19> Размер убытков, взыскиваемых в пользу недобросовестного контрагента, который знал или должен был знать о заключении договора с нарушением преимущественного правомочия, должен определяться с учетом положения п. 1 ст. 404 ГК РФ о смешанной вине.

Таким образом, конститутивная теория не учитывает, что под "правами и обязанностями", подлежащими переводу на преферента, понимается актуальный статус контрагента по отношению к грантору. В случае прекращения договора надлежащим исполнением данный статус сводится к простому обладанию приобретенным имущественным правом. Поэтому нарушенное преимущественное правомочие защищается с помощью одного из двух преобразовательных исков - о понуждении грантора и контрагента к передаче договора (обязательственном правопреемстве) или о принудительном выкупе у контрагента имущественного права. К внешнему изменению обязательства приводит решение суда по первому иску, поскольку второй предъявляется в случае прекращения договора, по которому контрагент приобрел от грантора имущественное право, принудительно выкупаемое преферентом по другому договору (цена такого договора подлежит установлению судом в соответствии с правилом п. 1 ст. 446 ГК РФ).
Доктрина и судебная практика не обходят стороной вопрос о добросовестности контрагента <20> в качестве возможного препятствия к удовлетворению иска преферента о защите преимущественного правомочия. В частности, отмечается, что конструкция преимущественного права покупки в российском праве должна быть модифицирована за счет большего учета добросовестности контрагента при рассмотрении исков об истребовании правообладателем у контрагента соответствующей доли <21>. Требуется установление в действиях приобретателя надлежащей заботливости, разумной осмотрительности и осторожности при совершении сделки, поскольку законодательство исходит из принципа защиты добросовестных участников гражданского оборота <22>.
--------------------------------
<20> Контрагент является добросовестным, если он не знает и не должен знать о заключении договора с нарушением преимущественного правомочия, а именно (1) о наличии преимущественного правомочия вообще либо (2) о том, что преферент не отказывался от осуществления преимущественного правомочия.
<21> См.: Чупрунов И.С. Указ. соч. С. 193.
<22> См. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 3 мая 2024 г. по делу N А48-6713/2018.

Близость ситуаций нарушения преимущественного правомочия к случаям ограничения виндикации более чем очевидна. Но тогда неизбежен вывод: добросовестному контрагенту абсолютно нечего противопоставить преференту.
Как известно, против собственника, лишившегося имущества помимо воли, защиту получает лишь добросовестный приобретатель денег и ценных бумаг на предъявителя (п. 3 ст. 302 ГК РФ). Объектом преимущественного правомочия являются иные виды имущества, отчуждение которого произведено грантором возмездно и помимо воли преферента (иначе надлежит исходить из того, что последний отказался от осуществления преимущественного правомочия).
Законный интерес добросовестного контрагента, рискующего быть присужденным к заключению договора с преферентом, действительно заслуживает уважения, но в ином ракурсе. Такой контрагент вправе в одностороннем порядке отказаться от договора с грантором, возвратив приобретенное имущество, а также потребовать возмещения убытков. Односторонний отказ возможен в разумный срок после того, как контрагент узнал или должен был узнать о заключении договора с нарушением преимущественного правомочия, но не позднее вынесения судом решения по иску преферента о переводе прав и обязанностей. Подобное решение вопроса, с одной стороны, сохраняет для добросовестного контрагента свободу договора, а с другой - является для грантора определенным стимулом к соблюдению преимущественного правомочия (ведь выстраданный с использованием различных уловок договор оказывается легко расторжим контрагентом).
Законом может предусматриваться, что судебное решение требуется для исполнения добровольно принятого обязательства совершить уступку права.
Так, по смыслу п. 2 ст. 358.8 ГК РФ стороны договора залога обязательственного права могут договориться, что в случае обращения взыскания на заложенное право в судебном порядке реализация данного права осуществляется посредством перевода по требованию залогодержателя заложенного права на залогодержателя по решению суда. Как видно, залогодатель добровольно принимает на себя обязательство совершить в пользу залогодержателя уступку требования, которая в силу закона исключается без вынесения судом решения о переводе требования в порядке обращения взыскания на предмет залога.
Иная картина наблюдается в обстоятельствах, предусмотренных п. 3 ст. 358.8 ГК РФ: уступка заложенного права осуществляется принудительно, если залогодатель в нарушение договора отказался уступить право залогодержателю или указанному им третьему лицу. Эти отношения находятся за пределами регулирующего действия подп. 2 п. 1 ст. 387 ГК РФ, так как вынесение судом решения о переводе права не является в силу закона обязательным для уступки и в конечном счете право переходит к залогодержателю на основании договора.
Точно так же не охватывается подп. 2 п. 1 ст. 387 ГК РФ ситуация, когда суд принимает решение о переводе на цессионария права при уклонении цедента от добровольно принятого обязательства заключить отдельное соглашение, непосредственно влекущее уступку <23>. В данной ситуации решение суда становится элементом юридического состава правопреемства лишь ввиду отказа цедента от добровольного исполнения обязанности уступить право.
--------------------------------
<23> См. абз. 2 п. 5 Постановление Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки".

Таким образом, норма подп. 2 п. 1 ст. 387 ГК РФ рассчитана на две группы случаев сингулярного правопреемства: 1) суд выносит решение по иску об исполнении вытекающей из закона обязанности заключить соглашение об уступке права; 2) вынесение судом решения в силу закона необходимо для исполнения добровольно принятого обязательства уступить право. В указанных случаях судебное решение производит преобразовательный эффект, будучи элементом юридического состава, влекущего внешнее изменение обязательственного правоотношения.

Список литературы

1. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. М., 2020.
2. Витоль Э.Ю. Природа ответственности цедента (часть вторая) // Вестник гражданского права. 2017. N 5.
3. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к разделу III "Общая часть обязательственного права" / под ред. Л.В. Санниковой. М., 2016.
4. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2017.
5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О.Н. Садикова. М., 2005.
6. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая. Учебно-практический комментарий (постатейный) / под ред. А.П. Сергеева. М., 2010.
7. Новоселова Л.А. Преимущественное право приобретения акций в закрытом акционерном обществе // Арбитражная практика. 2004. N 4.
8. Перемена лиц в обязательстве и ответственность за нарушение обязательства: комментарий к статьям 330 - 333, 380 - 381, 382 - 406.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2022.
9. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2011.
10. Скловский К.И. Применение законодательства о собственности. Трудные вопросы. Комментарий Постановления Пленума ВС РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 г., Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N 54, информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 2013 г. N 153. М., 2014.
11. Чупрунов И.С. К вопросу о конструкции преимущественного права покупки доли (акций) // Вестник гражданского права. 2020. N 4.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ