Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Согласие на исполнение завещания: юридико-фактическое значение, порядок дачи и отзыва. Статьи по предмету Гражданское право

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СОГЛАСИЕ НА ИСПОЛНЕНИЕ ЗАВЕЩАНИЯ: ЮРИДИКО-ФАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ПОРЯДОК ДАЧИ И ОТЗЫВА

Ю.С. ПОВАРОВ

В основе "алгоритма" обретения субъектом (физическим или юридическим лицом <1>, причем безотносительно к его вхождению в круг наследников) статуса исполнителя завещания (душеприказчика) лежат два ключевых начала:
во-первых, персонификация данной фигуры производится свободной волей завещателя (посредством особого завещательного распоряжения о поручении исполнения завещания названному им лицу) <2>, что среди прочего предполагает безусловную возможность ее пересмотра наследодателем во всякое время (см. абз. 1, 2 п. 1 ст. 1134 ГК РФ);
во-вторых, принятие и исполнение обязанностей душеприказчика носят исключительно добровольный характер (заметим, что такое постулирование "давно признано мировой практикой и применяется в большинстве развитых стран мира" <3>), в русле чего соответствующее лицо должно прямо выразить свое согласие быть исполнителем завещания и, сверх того, в любой момент может отозвать ранее данное согласие (см. абз. 3, 4 п. 1 ст. 1134 ГК РФ).
--------------------------------
<1> Состоявшееся расширение перечня субъектов за счет включения в него юридических лиц видится здравым и востребованным. Рациональным, полагаем, станет и прямое общее допущение множественности исполнителей завещания (в пользу чего высказываются многие ученые, см., напр.: Гребенкина И.А. Совершенствование наследственного права: все ли предлагаемые изменения обоснованны? // Lex russica. 2016. N 11. С. 139; Зимина М.Ю. Институт согласия в гражданском праве России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. С. 22), тем более что исполнение завещания может быть как полным, так и частичным (ст. 1133 ГК РФ) и, кроме того, законодателем не отвергается наличие нескольких доверительных управляющих при управлении наследственным имуществом (см. п. 7 ст. 1173 ГК РФ); сегодня же схема множественности душеприказчиков (легализованная, кстати, в некоторых зарубежных правопорядках, например в Германии) непосредственно "санкционирована" только для ситуации заключения наследственного договора с участием супругов (см.: п. 5 ст. 1140.1 Гражданского кодекса РФ (ч. 3) от 26.11.2001 N 146-ФЗ // СПС "КонсультантПлюс").
<2> В этом контексте мысль о принципиальном отличии данного распоряжения "от других завещательных распоряжений, которые гражданин совершает без согласования с кем-либо..." (см.: Свит Ю.П. Содержание завещания // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. N 10), кажется не совсем точной: совершение анализируемого распоряжения само по себе не нуждается в "санкционировании" со стороны исполнителя завещания (другое дело, что без его согласия приобретение им обсуждаемого статуса, конечно, невозможно).
<3> Грудцына Л.Ю. Влияние зарубежного опыта на реформирование наследственного права в России // Законодательство и экономика. 2002. N 10. С. 55.

Практически бесспорной в настоящее время является оценка обсуждаемого согласия как юридического факта, а конкретнее как одностороннего юридического акта (но не поступка), при этом заслуживает, на наш взгляд, поддержки получившая известное распространение в доктрине его сделочная трактовка <4>, которая зиждется на тезисе о присутствии особой волевой направленности на порождение юридических последствий при изъявлении душеприказчиком согласия. Специфика юридико-фактической характеристики согласия на исполнение завещания, выпукло отражающая своеобразие складывающихся в наследственной сфере правовых связей, кроется в следующих важных моментах:
1) указанное согласие всегда является звеном (пусть и непременным) в цепи юридических фактов, опосредующих наступление определенных правовых эффектов: другими обязательными элементами юридического состава выступают совершение завещания и открытие наследства, при этом согласие оказывается промежуточным (при его даче до открытия наследства) или завершающим (при его изъявлении после смерти завещателя) компонентом, но никак не первичным (каковым может быть только завещание (а равно наследственный договор <5>), которое в силу п. 1 ст. 1135 ГК РФ и будет выступать "источником" полномочий душеприказчика);
2) правовые последствия дачи согласия в субъектном плане "обращены" к самому исполнителю завещания и иным лицам (наследникам и др.), но не к завещателю (даже когда выражение согласия происходит при жизни наследодателя): хотя "получение согласия... создает впечатление, что между ним и наследодателем заключен договор о представительстве", "...согласие, - достоверно утверждает Ю.П. Свит, - нельзя рассматривать как заключение договора", "...получение согласия... не связывает завещателя" <6>;
3) совершение разбираемого акта имеет особую направленность, не связанную собственно с установлением, изменением и прекращением прав и обязанностей в приложении к наследственному имуществу. В текущей законодательной интерпретации в результате выражения согласия быть исполнителем завещания лицо наделяется полномочиями исполнителя завещания, что сопряжено с необходимостью совершения определенных законом и завещанием действий (воздержания от их совершения) по отношению к различным субъектам (наследникам, легатариям, нотариусу и пр.) и возможностью реализации отдельных прав (в частности, на получение вознаграждения при наличии о том специальной оговорки в завещании) за счет наследства (ст. 1135, 1136 ГК РФ). Традиционным при этом является рассмотрение возникающих в процессе реализации душеприказчиком воли завещателя связей (всех или большинства) в обязательственно-правовом "ключе": так, В.А. Белов обоснованно отмечает, что "душеприказчик... состоит в обязательственных правоотношениях" (причем "в одних обязательствах... действует в качестве должника... а в других... в качестве кредитора") <7>; о том, что деятельность исполнителя завещания носит "характер обязательственных правоотношений, в рамках которых исполнитель несет перед наследниками, иными заинтересованными лицами обязанность совершать действия", резонно пишет С.П. Гришаев <8>.
--------------------------------
<4> См., напр.: Смирнов С.А. Разновидности сделок в наследственном праве России: к постановке вопроса // Нотариус. 2014. N 4. С. 26 - 27; Чашкова С.Ю. Правовая природа и виды односторонних волеизъявлений, совершаемых после открытия наследства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. N 12. С. 26.
<5> Хотя наследственный договор является самостоятельным основанием наследования (ст. 1111 ГК РФ), к нему, если иное не вытекает из его существа, применяются нормы гражданско-правового кодификационного акта о завещании (п. 1 ст. 1118 ГК РФ), поэтому в дальнейшем, говоря о завещании, мы подразумеваем и наследственный договор.
<6> Свит Ю.П. Указ. соч.
<7> Белов В.А. Гражданское право: Учебник: В 4 т. М.: Юрайт, 2012. Т. 3. С. 1001.
<8> Гришаев С.П. Новое в законодательстве о доверительном управлении наследственным имуществом // СПС "КонсультантПлюс".

Кроме того, дача исследуемого согласия, согласно п. 4 ст. 1135 и п. 2 ст. 1173 ГК РФ, одновременно знаменует собой наделение исполнителя завещания статусом доверительного управляющего. Специалистами не единожды (и абсолютно справедливо) фиксировалась смысловая некорректность определения законодателем момента признания душеприказчика доверительным управляющим в его привязке к моменту выражения согласия быть исполнителем завещания, ибо, разумеется, "исполнитель завещания не может быть доверительным управляющим... до открытия наследства... однако буквальное значение... нормы парадоксальным образом это допускает" (Экспертное заключение Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 17.04.2017 N 164-1/2017 <9> (далее - Экспертное заключение)); в ситуации "помещения" согласия "на самом завещании или в заявлении, приложенном к завещанию, - убедительно доказывает Е.А. Останина, - полномочия исполнителя завещания возникают с момента открытия наследства" <10>.
--------------------------------
<9> URL: http://prrvlaw.ru/sovet-po-kodifikacii/decisions/.
<10> Останина Е.А. Институт исполнения завещания в реформированном гражданском праве // Закон. 2018. N 2.

Итак, действующее законодательство предполагает:
- "автоматизм" квалификации исполнителя завещания как доверительного управляющего (о чем, помимо прочего, свидетельствуют присутствующие в тексте закона словосочетания "выступает в качестве... управляющего" (п. 4 ст. 1135 ГК РФ) и "считается... управляющим" (п. 2 ст. 1173 ГК РФ)), тогда как назначение доверительного управляющего нотариусом, в частности, сопряжено во избежание конфликта интересов с получением согласия наследников (иначе, т.е. при наличии их возражений, назначение осуществляется в судебном порядке); краеугольный же охранительный механизм, работающий в ситуации ненадлежащего исполнения обязанностей управляющим (но не на стадии его персонификации!), сводится к институту освобождения судом исполнителя завещания от обязанностей по требованию наследников (п. 2 ст. 1134 ГК РФ);
- выполнение душеприказчиком функций именно доверительного управляющего (в то время как по ранее действовавшему законодательству исполнителю завещания, наряду с нотариусом, принадлежали права учредителя управления).
Оставляя за скобками вопрос о целесообразности столь кардинального пересмотра законодателем квалификационного подхода <11> (основные сомнения на данный счет проистекают из того, что выбор завещателем душеприказчика обычно обусловливается доверительными отношениями между ними, а не сугубо профессиональными качествами, необходимыми для эффективного управления определенными имущественными активами), акцентируем внимание на недостаточной скоординированности законоположений, прежде всего, в ракурсе "туманности" ответа на вопрос о правомерности экстраполяции на отношения по доверительному управлению наследственным имуществом "локальных" предписаний ст. 1173 ГК РФ (не считая п. 2, 4, где прямо говорится о душеприказчике) о доверительном управлении наследственным имуществом, а равно универсальных положений о доверительном управлении имуществом, содержащихся в главе 53 ГК РФ. Как следствие, имеет место правовая неопределенность по многим тематическим аспектам (включая базовые!), например, касательно:
сферы отношений, в которых душеприказчика надлежит воспринимать именно как доверительного управляющего (в п. 4 ст. 1135 ГК РФ заявляется о действиях по охране наследства и управлению им, в п. 2 ст. 1173 ГК РФ предметные границы вообще не очерчиваются);
юридико-фактической основы динамики отношений по доверительному управлению имуществом: изъятий по поводу их договорной природы закон не устанавливает, однако тезис о необходимости заключения договора доверительного управления не совсем согласуется с выявленным "автоматизмом" приобретения душеприказчиком статуса управляющего (при том, что из закона, как правильно замечает М.В. Ратушный, не следует его обязанность заключать договор) <12>;
фигуры учредителя управления, ибо правила о нотариусе как учредителе управления главным образом сориентированы на случаи назначения им в качестве управляющего иного, нежели душеприказчик, лица;
возможности и условий "сочетания" доверительного управления наследственным имуществом и душеприказчиком, и другими субъектами, назначенными нотариусом: с одной стороны, в п. 4 ст. 1173 ГК РФ обязанность действовать сообразно "инструкциям" завещателя по вопросам управления наследством возлагается на доверительного управляющего и душеприказчика, из чего, как резонно заключает А.Е. Казанцева, "следует, что не во всех случаях исполнитель завещания является доверительным управляющим" (между тем "в каких случаях при назначении... душеприказчика... назначается еще и доверительный управляющий, неизвестно") <13>, с другой стороны, в п. 4 ст. 1135 ГК РФ предусматривается иной механизм привлечения третьих лиц к управлению (передача его осуществления непосредственно исполнителем завещания);
последствий реализации безусловного права на отзыв согласия быть исполнителем завещания (о чем мы еще будем подробно говорить) для отношений по доверительному управлению (с учетом наличия специальных правил об основаниях, условиях и порядке прекращения договора доверительного управления имуществом в ст. 1024, а также п. 5, 7, 8 ст. 1173 ГК РФ).
--------------------------------
<11> Приоритетная значимость законодательной новеллы по поводу "совмещения функций исполнителя завещания и доверительного управляющего" подчеркивается в науке. См., напр.: Долинская В.В. О тенденциях развития и проблемах наследственного права России // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. N 10. С. 12.
<12> Ратушный М.В. Проблемы доверительного управления наследственным имуществом: вопросы теории и практики // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2018. N 5.
<13> Казанцева А.Е. Новые положения доверительного управления наследственным имуществом // Наследственное право. 2018. N 1. С. 33.

Вполне понятно, что согласие лица быть душеприказчиком (невзирая на односторонний характер данного акта, порождение в том числе "внешних" правовых эффектов, терминологическое сходство и пр.) не охватывается понятием "согласие третьего лица на совершение сделки" в смысле положений ст. 157.1 ГК РФ, так как субъект здесь не санкционирует совершение сделки другим лицом. Тем не менее очевидной кажется близость означенных явлений (по меньшей мере с точки зрения процедурных аспектов дачи и отзыва актов разрешительной направленности), вследствие чего в целом плодотворным и адекватным считаем обосновываемый в науке концепт автономизации гражданско-правового института согласия (как такового) <14>: к примеру, он не без оснований отстаивается М.Ю. Зиминой, по мысли которой, институт согласия среди прочего включает субинститут согласия в сфере наследственных отношений (в рамках которого автор анализирует и согласие гражданина быть исполнителем завещания) <15>.
--------------------------------
<14> Вместе с тем параллельно должна решаться проблема четкого разграничения правовых явлений, именуемых согласием, памятуя, в частности, о закреплении законодателем согласительных процедур в отношении совершения самых разных действий и о семантическом плюрализме слова "согласие". См. подр.: Поваров Ю.С. Согласие третьего лица на совершение сделки: Монография. М.: Инфотропик Медиа, 2018. С. 20 - 30.
<15> Зимина М.Ю. Указ. соч. С. 6 - 7, 21.
Правда, такая квалификация акта исполнителя завещания оказывается несколько противоречивой в свете авторской трактовки согласия как действия (бездействия), состоящего в одобрении сделки или иного юридического действия субъекта гражданского права (поскольку, повторимся, вряд ли волеизъявление душеприказчика уместно оценивать как одобрение поведения какого-либо субъекта).

Довольно четкому нормированию в действующем гражданском законодательстве, напомним, подвергнуты вопросы в части:
(1) формы и порядка дачи изучаемого согласия.
На сегодняшний день оно может "транслироваться" исключительно в словесной письменной форме <16> - в виде собственноручной надписи (а не только подписи!) физического лица (а применительно к душеприказчику-организации - лица, которое в силу закона вправе действовать от имени юридического лица без доверенности <17>): а) на самом завещании; б) в заявлении, приложенном к завещанию; в) в заявлении, поданном нотариусу не позднее одного месяца со дня открытия наследства <18>.
--------------------------------
<16> ГК РФ в прежней редакции, как известно, также оговаривал легитимность признания гражданина, давшего согласие, и при совершении им конклюдентных действий (в результате фактического приступления к исполнению завещания в течение месяца со дня открытия наследства); отказ от данной "опции" в ракурсе надлежащего обеспечения правовой определенности представляется вполне разумным.
<17> В случае же передачи осуществления функций единоличного исполнительного органа такого юридического лица управляющей организации речь, уверены, должна идти о руководителе последней.
<18> В литературе продолжается дискуссия касаемо целесообразности установления данного, достаточно короткого, темпорального параметра, а равно его оценки в качестве пресекательного и, как следствие, принципиальной возможности (невозможности) восстановления; предложения о "смягчении" законодательного подхода (так, С.В. Тычинину приемлемым видится предоставление исполнителю завещания, не знавшему о своем назначении, возможности заявить о своем согласии в течение всего срока принятия наследства, см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья: Учебно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2011) небеспочвенны.

Подобная вариативность документальной фиксации (каждый из названных способов оформления согласительного волеизъявления является альтернативным и "самодостаточным"), полагаем, в должной мере учитывает многообразие жизненных ситуаций, в которых назначается исполнитель завещания;
(2) отзыва согласия (централизованная регламентация данного пласта отношений, имея в виду, что институт отзыва, хотя и корреспондирующий с идеей добровольного исполнения обязанностей душеприказчика, таит в себе очевидные опасности с точки зрения эффективной реализации воли наследодателя, видится совершенно оправданной).
Согласие может быть "аннулировано" активным поведением душеприказчика, причем:
а) в любой момент - как до, так и после открытия наследства;
б) процедурно - путем направления соответствующего уведомления, адресат которого предопределяется темпоральным фактором: при отзыве согласия до открытия наследства речь идет об извещении завещателя, а равно нотариуса, удостоверившего завещание, после открытия наследства - только нотариуса (по-видимому, любого, а не исключительно удостоверившего завещания, принимая во внимание квалифицированное молчание законодателя на сей счет в абз. 3 п. 1 ст. 1134 ГК РФ); момент же наступления гражданско-правовых последствий отзыва согласия, наверное, надлежит устанавливать по правилам ст. 165.1 ГК РФ (исходя из приемлемости рассмотрения указанного уведомления в качестве юридически значимого сообщения);
в) мотивация отзыва согласия юридически безразлична, а потому, например, снятие полномочий, по точным словам Е.Л. Сидоровой, может иметь место, если душеприказчик "не справляется с... обязанностями или не имеет для этого возможностей либо желания... по каким-либо причинам, в том числе личным, моральным, семейным..." <19>.
--------------------------------
<19> Сидорова Е.Л. Наследование имущества: от совершения завещания до приобретения наследства. М.: Редакция "Российской газеты", 2019.

Правда, "простота" отказа от исполнения добровольно возложенного на себя "функционала" после открытия наследства, особенно в условиях отсутствия регламентации имущественных и иных последствий отзыва согласия (к примеру, под углом зрения возможности реализации права на вознаграждение), а также ответственности душеприказчика, несколько смущает: "...безосновательный отзыв согласия... в том числе после открытия наследства, - небеспричинно подчеркивалось в упоминавшемся Экспертном заключении, - ...не учитывает существенный интерес завещателя в назначении исполнителя завещания" (по крайней мере, без введения "уравновешивающих" правовых инструментов).
Изложенное сигнализирует об актуальности совершенствования гражданского законодательства и продолжения научных изысканий по поводу сущности, юридико-фактической роли и процедуры дачи (отзыва) согласия на исполнение завещания.

Литература

1. Белов В.А. Гражданское право. В 4 томах. Т. 3. Особенная часть. Абсолютные гражданско-правовые формы: Учебник / В.А. Белов. 2-е изд., перераб. и доп. Москва: Юрайт, 2012. 1189 с.
2. Гребенкина И.А. Совершенствование наследственного права: все ли предлагаемые изменения обоснованны? / И.А. Гребенкина // Lex russica. 2016. N 11. С. 135 - 142.
3. Грудцына Л.Ю. Влияние зарубежного опыта на реформирование наследственного права в России / Л.Ю. Грудцына // Законодательство и экономика. 2002. N 10. С. 52 - 56.
4. Долинская В.В. О тенденциях развития и проблемах наследственного права России / В.В. Долинская // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. N 10. С. 3 - 13.
5. Зимина М.Ю. Институт согласия в гражданском праве России: Автореферат диссертации кандидата юридических наук / М.Ю. Зимина. Москва, 2019. 24 с.
6. Казанцева А.Е. Новые положения доверительного управления наследственным имуществом / А.Е. Казанцева // Наследственное право. 2018. N 1. С. 33 - 35.
7. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья: Учебно-практический комментарий (постатейный) / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, В.В. Грачев и др.; Под ред. А.П. Сергеева. Москва: Проспект, 2011. 392 с.
8. Останина Е.А. Институт исполнения завещания в реформированном гражданском праве / Е.А. Останина // Закон. 2018. N 2. С. 157 - 162.
9. Поваров Ю.С. Согласие третьего лица на совершение сделки: Монография / Ю.С. Поваров. Москва: Инфотропик Медиа, 2018. 162 с.
10. Ратушный М.В. Проблемы доверительного управления наследственным имуществом: вопросы теории и практики / М.В. Ратушный // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2018. N 5. С. 95 - 104.
11. Свит Ю.П. Содержание завещания / Ю.П. Свит // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. N 10. С. 17 - 26.
12. Сидорова Е.Л. Наследование имущества: от совершения завещания до приобретения наследства / Е.Л. Сидорова. Москва: Редакция "Российской газеты", 2019. 160 с.
13. Смирнов С.А. Разновидности сделок в наследственном праве России: к постановке вопроса / С.А. Смирнов // Нотариус. 2014. N 4. С. 26 - 28.
14. Чашкова С.Ю. Правовая природа и виды односторонних волеизъявлений, совершаемых после открытия наследства / С.Ю. Чашкова // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. N 12. С. 23 - 29.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.