Компенсация морального вреда, причиненного до момента рождения. Статьи по предмету Гражданское право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданское право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ДО МОМЕНТА РОЖДЕНИЯ <1>

В.В. АЛЕЙНИКОВА

--------------------------------
<1> Комментарий к Постановлению Конституционного Суда РФ от 02.03.2023 N 7-П "По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 17 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М.В. Григорьевой".

2 марта 2023 года Конституционный Суд РФ, рассмотрев дело о проверке конституционности п. 2 ст. 17 ГК РФ, разъяснил, что возможна компенсация морального вреда, причиненного смертью родителя, даже такому ребенку, который еще не успел родиться к моменту смерти родителя или к моменту наступления обстоятельств, приведших к ней. Поводом к рассмотрению стало обращение гражданки М.Н. Григорьевой, которой было отказано в компенсации морального вреда с виновника вреда в пользу ее несовершеннолетнего сына в связи со смертью отца, наступившей до момента рождения ребенка (отец скончался 17 марта 2015 года в результате ДТП, произошедшего 7 марта 2015 года, а ребенок был рожден 12 апреля 2015 года). Доводы судов сводились к отсутствию у ребенка правоспособности к моменту смерти отца, гибель которого не могла вызвать физические и нравственные страдания, и, как следствие, к недостаточности оснований для удовлетворения требований. Таким образом, фактические обстоятельства данного дела свидетельствуют о необходимости определения момента начала личности в юридическом смысле ради решения вопроса о возможности получить право на компенсацию морального вреда.

1. Правоспособность эмбрионов (п. 3 - 4 Постановления N 7-П)

Действующее гражданское законодательство не содержит специальных норм, регламентирующих правовое положение эмбрионов, оставляя широкое поле для дискуссий не только в научной среде, но и в правоприменительной практике <2>. Непризнание эмбриона субъектом автоматически не делает его объектом гражданских прав (ст. 128 ГК РФ). Споры об определении правовой судьбы эмбрионов являются крайне редкими и, как правило, разрешаются в соответствии с оформленной при проведении медицинских протоколов документацией <3>. В зарубежной доктрине широко распространен подход, согласно которому эмбрионы занимают особое промежуточное положение, которое не может быть сведено к правовому статусу рожденного ребенка либо к правовому режиму вещи. Судебная практика все еще пытается наполнить этот статус содержанием и создать оптимальную модель регулирования, а также найти баланс интересов нерожденного ребенка и его генетических родителей. К примеру, в решениях Европейского суда по правам человека нашли отражение вопросы соотношения права эмбриона на жизнь и права женщины на аборт, разрешения дилеммы "право на жизнь против права на выбор" (right to life v. right to choice), определения судьбы созданных и неимплантированных эмбрионов. Однако единой концептуальной модели, которая бы стала основой для выработки законодательных решений, все еще не разработано.
--------------------------------
<2> Подробнее см.: Алейникова В.В. Гражданско-правовое положение эмбрионов: в поисках баланса интересов // Закон. 2022. N 12. С. 48 - 56.
<3> См.: Апелляционное определение Московского городского суда от 24.03.2015 по делу N 33-9401/2015.

В контексте гражданско-правового регулирования придание лицу статуса субъекта гражданского права всегда сопряжено с фактом рождения. Пункт 2 ст. 17 ГК РФ гласит, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Однако при защите прав в сфере социального обеспечения (публично-правового регулирования) приведенные положения ГК РФ получают особое истолкование. Так, при рассмотрении дела <4> об изменении причины инвалидности (с "инвалида с детства" на "инвалидность с детства вследствие увечья, полученного в утробном состоянии в период боевых действий во время Великой Отечественной войны") суд столкнулся с необходимостью оценки довода о том, что сама формулировка причины инвалидности подразумевает физическое существование ребенка на момент получения травмы. При этом суд заключил, что "любые травмы (как физические, так и психологические), полученные матерью, потрясения, переживания - все это отражается на здоровье ребенка, который должен родиться. Вследствие чего напрашивается вывод, что ст. 17 ГК РФ оберегает ребенка еще до его рождения. При таких обстоятельствах суд считает, что основу возникновения правоспособности составляет только рождение человека, но внутриутробное развитие также является физическим состоянием лица, которому внутриутробно может быть причинен вред". Таким образом, в публично-правовом контексте положения ст. 17 ГК РФ предполагают расширительное толкование и защиту зародышевого состояния и внутриутробного развития. Подобное понимание нормы может приводить к двум различным вариантам ее интерпретации: признание правоспособности эмбрионов либо необходимости защиты определенного состояния человека до его рождения. Второй вариант интерпретации получил распространение в международно-правовых и зарубежных конституционных актах в сфере вспомогательных репродуктивных технологий <5>.
--------------------------------
<4> Решение Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 20.07.2015 по делу N 2-2986/2015.
<5> Подробнее см.: Чукреев В.А. Уголовно-правовая охрана человека от посягательств на его анатомические и физиологические свойства: монография. М., 2022.

Конституционный Суд РФ провел разграничение между абстрактной возможностью иметь права и обладанием конкретным правом. Момент рождения в его толковании определяет начало общей способности быть субъектом гражданского права, но какое влияние указанное обстоятельство оказывает на способность быть носителем того или иного конкретного права, не уточняется. В итоге в резолютивной части Суд приходит к выводу о том, что "п. 2 ст. 17 ГК РФ не предполагает применение в качестве основания для отказа в компенсации морального вреда, причиненного ребенку, родившемуся после смерти его отца". Значит ли это, что суд признал, что ребенок в утробе матери испытывает "собственные" нравственные страдания и имеет право на их компенсацию? То есть определенные права могут возникнуть еще до рождения? Нет ли тут противоречия? Ведь кажется очевидным, что момент возникновения общей способности обладать правами должен предшествовать приобретению какого-либо конкретного права <6>. По буквальному смыслу п. 2 ст. 17 ГК РФ эта способность возникает в момент рождения, а не зарождения. Пожалуй, единственным логическим объяснением подобного подхода служит расширительное истолкование положений ст. 17 ГК РФ, которое позволяет наделять конкретными правами лицо в период эмбрионального развития. Однако подобное толкование гражданско-правовой нормы нуждается в важном уточнении, которое было упущено в тексте Постановления N 7-П, применительно к оценке факта рождения. Конституционному Суду следовало бы особо подчеркнуть, что необходимым условием наделения эмбриона правами является факт его последующего рождения. То есть приобретение эмбрионом тех или иных прав отложено до момента рождения. По справедливому замечанию Н.Л. Дювернуа, зародышевое состояние эвентуально и небезразлично для гражданского права только при условии, что за беременностью последует рождение младенца живым <7>. "Несмотря на то что зачатый ребенок в будущем может стать субъектом права, вряд ли следует рассматривать его в качестве обладателя правоспособности и других субъективных прав еще до рождения. Субъективные права могут возникнуть лишь у реально существующего субъекта" <8>.
--------------------------------
<6> В связи с этим в доктрине отмечалось, что для гражданского права не вполне "пригодно абстрактное понятие правоспособности", и предложено именовать общую правоспособность "субъектностью", а специальную - правоспособностью (Брун М.И. Право- и дееспособность физического лица в конфликтном праве // Право- и дееспособность физического лица в конфликтном праве. О безвестном отсутствии в международном частном праве. 2-е изд. М., 2016. С. 3).
<7> Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 1: Введение. Учение о лице. М., 2004. С. 278.
<8> Малеина М.Н. О праве на жизнь // Государство и право. 1992. N 12. С. 51.

В действующем законодательстве имеются отдельные примеры признания прав лица до момента его рождения при условии, что рождение состоялось (ст. 1116 ГК РФ). Как представляется, возможность компенсации морального вреда, причиненного лицу на эмбриональном этапе развития, также должна быть прямо предусмотрена законом, а не вытекать из судебного толкования соответствующих положений ГК РФ. Может показаться, что подобный подход прямо противоречит мнению Верховного Суда РФ, согласно которому отсутствие в законодательстве прямого указания на возможность компенсации нравственных или физических страданий в конкретных случаях не означает, что потерпевший вообще не имеет права на компенсацию морального вреда <9>. Однако противоречия тут нет, поскольку в данном случае необходимо установить возможность правообладания в тот период, когда человеческое существо по закону не обладает правоспособностью и потому не может рассматриваться в качестве потерпевшего. Если конкретизировать правоотношения (случаи), в рамках которых должна быть предусмотрена возможность компенсации морального вреда, можно путем судебного толкования, то избежать противоречия с законом можно только путем изменения закона. На наш взгляд, положения действующего законодательства (ст. 17 ГК РФ) не позволяют наделить лицо правом на компенсацию морального вреда, причиненного на эмбриональной стадии развития. Конституционно-правовое истолкование п. 2 ст. 17 ГК РФ не может служить достаточным основанием для возникновения конкретных прав, предусмотренных гражданским законом. Для этого требуется прямое указание закона и наличие факта рождения.
--------------------------------
<9> Пункт 2 Постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда".

2. Компенсация морального вреда лицу, которому физические и нравственные страдания причинены в результате утраты близкого человека (п. 5 - 7 Постановления N 7-П)

Анализ определений Верховного Суда показывает, что право на компенсацию морального вреда вследствие смерти близкого человека основывается на том, что лицу причинены нравственные страдания из-за внезапного разрыва семейных связей. Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их взаимосвязи с нормами Конституции РФ, Семейного кодекса РФ, положениями ст. 150, 151 ГК РФ следует, что требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи "исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда)..." <10>.
--------------------------------
<10> Определения ВС РФ от 18.02.2019 N 71-КГ18-12, от 25.02.2019 N 69-КГ18-22.

При определении размера компенсации морального вреда суд с учетом требований разумности и справедливости должен оценить степень нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства каждого дела. В одном из дел Верховный Суд РФ обратил внимание на то, что взыскание в пользу каждого из истцов (супруги погибшего и его детей) равной суммы компенсации морального вреда без указания мотивов и обоснования (почему суд пришел к выводу о том, что степень и характер нравственных страданий у истцов одинаковы и что сумма в 250 тыс. руб. является достаточной компенсацией причиненных им ответчиком нравственных страданий) представляется ошибочным <11>.
--------------------------------
<11> Определения ВС РФ от 14.10.2019 N 83-КГ19-12, от 14.10.2019 N 80-КГ19-13.

Согласно позиции ВС РФ выходит, что между умершим и ребенком, который был зачат в период его жизни, но родился после его смерти, не сложились семейные связи (близкие отношения, духовное и эмоциональное родство) и, как следствие, не возникает оснований для компенсации морального вреда.
Но Конституционный Суд РФ занял прямо противоположную позицию, косвенно признав наличие у ребенка, который не родился к моменту смерти родителя, нематериального блага, которое подлежит защите посредством компенсации морального вреда: в конкретной жизненной ситуации, обусловленной смертью одного из родителей, факт причинения морального вреда ребенку должен предполагаться среди прочего, если на момент смерти отца ребенок еще не родился.
По логике КС РФ данная презумпция призвана обеспечить эффективную защиту конституционно значимых ценностей и гарантий реализации прав детей на особую заботу и помощь, принципов приоритета их интересов и благосостояния во всех сферах жизни. Стоит отметить, что в Постановлении не конкретизируется, какое именно неимущественное благо ребенка нарушается вследствие смерти одного из родителей в контексте детско-родительских отношений и чем обусловлено наличие указанного блага у эмбриона. При этом в качестве обоснования приводятся принципы, которые положены в основу регулирования возмещения имущественного вреда ребенку в связи с гибелью кормильца. Целевой направленностью подобного возмещения является компенсация того, что могло быть получено ребенком в качестве содержания, если бы смерть кормильца не наступила. В частности, в силу п. 1 ст. 1088 ГК РФ к категории лиц, имеющих право на возмещение вреда в случае потери кормильца (потерпевшего в деликтном отношении), также отнесен ребенок умершего, родившийся после его смерти. Размер возмещения исчисляется из той доли заработка (дохода) умершего, которую они получали или имели право получать на свое содержание при его жизни (п. 1 ст. 1089 ГК РФ).
Как представляется, использование подобной логики в отношении компенсации морального вреда вследствие утраты близкого человека является дискуссионным не только в силу особенностей того, что подлежит возмещению (моральные страдания, а не компенсация утраченного материального обеспечения), но и субъекта, управомоченного на получение указанного возмещения (ребенок, который не родился). Предоставление возможности компенсации ребенку морального вреда, который был причинен в период внутриутробного развития, открывает очень широкие возможности для защиты прав постмортальных детей, которые изначально (с момента создания эмбриона) лишаются права на родительскую любовь и заботу <12>. Но не слишком ли они широки?
--------------------------------
<12> Подробнее см.: Алейникова В.В. Постмортальные дети в семейном и наследственном праве: "быть или не быть, вот в чем вопрос..." // Закон. 2023. N 4. С. 137 - 155.

Пример юрисдикций стран общего права показывает, что там промежуточный статус эмбриона не позволяет взыскивать моральный вред в его пользу в случае потери одного из близких родственников <13>. То же самое верно и относительно судебной практики в этих юрисдикциях <14>. В целом действующее зарубежное регулирование нацелено на случаи утраты родительской любви, привязанности, воспитания и заботы у детей, которые родились, и не предполагает возможности компенсации на случай причинения физических и нравственных страданий вследствие утраты близкого человека во внутриутробном состоянии. В таком контексте решение, предложенное Конституционным Судом РФ, - это новый шаг в регулировании прав лица до момента его рождения.
--------------------------------
<13> MICHIGAN CENTRAL RAILROAD COMPANY, Plff. in Err. v. DANIEL B. VREELAND, Administrator, etc. I Supreme Court I US Law I LII // Legal Information Institute (cornell.edu).
<14> Tilley v. Hudson Reeva RR 29 NY 252, 285 (1864); Garami-Balmer Estate v. Hrehirchuk // CLEBC - Practice Manuals; St. Lawrence & Ottawa Railway Co. v. Lett // St. Lawrence & Ottawa Railway Co. v. Lett - SCC Cases (lexum.com); Hay and Another v. Hughes (1975) 1 ALL ER 257 // HAY AND ANOTHER v. HUGHES (i-law.com).

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ