Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Реализация принципа виновной ответственности членов органов управления хозяйственного общества: пути устранения противоречий. Статьи по предмету Гражданское право

Вернуться к списку статей по юриспруденции

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ВИНОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЧЛЕНОВ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА: ПУТИ УСТРАНЕНИЯ ПРОТИВОРЕЧИЙ <1>

Ю.Д. ЖУКОВА

--------------------------------
<1> Материал подготовлен с использованием справочно-правовой системы "КонсультантПлюс".

В рамках многочисленных изменений, затронувших сферу регулирования ответственности членов органов управления юридического лица - прежде всего речь идет о реформе гражданского законодательства и принятии Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 62 <2>, - значительное внимание было уделено раскрытию признаков, характеризующих поведение руководителя (директора) как противоправного (неразумного и недобросовестного). Вместе с тем при анализе состава правонарушения, состоящего в причинении организации убытков нарушением обязанности действовать в ее интересах разумно и добросовестно, немаловажно принимать во внимание принцип виновной ответственности, закрепленный в статье 53.1 Гражданского кодекса РФ <3>, статье 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" <4>, статье 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" <5>. На руководителя <6> организации не распространяется правило об ответственности независимо от вины, однако ответственность фактически именно такой и становится, если вина как неотъемлемый элемент правонарушения остается в стороне, в связи с чем чрезвычайно важно в рамках следующего этапа реформы уделить внимание содержанию данного понятия в соотношении с характеристиками прежде всего добросовестности и разумности привлекаемого к ответственности лица.
--------------------------------
<2> Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" // СПС "КонсультантПлюс".
<3> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // СЗ РФ. 05.12.1994. N 32. Ст. 3301.
<4> Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СЗ РФ. 01.01.1996. N 1. Ст. 1.
<5> Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" // СЗ РФ. 16.02.1998. N 7. Ст. 785.
<6> Здесь и далее понятия "руководитель", "директор", "менеджер" употребляются в едином значении.

Вопрос вины в корпоративных отношениях так и не был принципиально урегулирован ни на нормативном уровне, ни на уровне разъяснений высших судебных инстанций, несмотря на то что при возникновении спорных ситуаций к нему регулярно приходится обращаться. На данный момент все, что возможно наблюдать с точки зрения позиции законодателя, это содержащееся в пункте 4 статьи 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <7> уточнение, согласно которому контролирующее должника лицо (в случае заявления требования о привлечении его к субсидиарной ответственности за виновное доведение до банкротства) "признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника". Таким образом, при отсутствии каких-либо содержательных установок по данному вопросу в нормах ГК РФ и законах, регулирующих деятельность хозяйственных обществ, Закон о банкротстве прямо закрепляет отождествление вины руководителя (или иного контролирующего лица) с несоблюдением им обязанности действовать в интересах организации разумно и добросовестно. Если воспринимать данную позицию законодателя как распространяющуюся на любые отношения, связанные с исполнением руководителем организации обязанности действовать в ее интересах разумно и добросовестно, то можно предположить, что понятие "виновность в нарушении обязанности действовать в интересах организации разумно и добросовестно" не имеет права на существование в принципе, поскольку виновность - это и есть нарушение данной обязанности. Представляется, что безапелляционно согласиться с таким предположением достаточно сложно.
--------------------------------
<7> Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // Российская газета. N 209 - 210. 02.11.2002.

В соответствии с пунктом 3 статьи 307.1 Гражданского кодекса РФ, поскольку иное не установлено Кодексом, иными законами или не вытекает из существа соответствующих отношений, общие положения об обязательствах применяются к требованиям, возникшим из корпоративных отношений. В связи с чем за полным отсутствием специальных правил о критериях вины/невиновности применительно именно к корпоративным отношениям предлагается обращаться к общим положениям Кодекса об ответственности за нарушение обязательства. Ориентируясь на данную установку, не следует забывать, что согласно данным положениям вина в нарушении обязательства не приравнивается к собственно нарушению обязательства, под которым понимается его неисполнение либо ненадлежащее исполнение. Таким образом, "механически" использовать заложенные в статье 401 ГК РФ критерии невиновности невозможно без оглядки на соотношение этих критериев с критериями противоправности поведения руководителя, а противоправным с его стороны будет само нарушение обязанности.
Гражданский кодекс РФ, как известно, закрепляет понятие невиновности, при помощи которого надлежит формулировать определение вины как элемента состава гражданского правонарушения. В соответствии с пунктом 1 статьи 401 ГК РФ "лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". Вопрос о целесообразности смешения понятий "заботливость и осмотрительность" с понятиями "разумность и добросовестность" поднимался ранее нами в других работах <8>. Полагаем, что ценность содержащихся в статье 401 ГК РФ критериев для целей полноценного раскрытия невиновности лица в несоответствии его поведения критериям разумности и добросовестности является минимальной и что при определении содержания элементов состава правонарушения, совершаемого руководителем, надлежит в приоритетном порядке учитывать специфику рассматриваемого вида отношений, то есть - не ограничиваться установленной в ГК РФ возможностью заимствовать уже существующие критерии, а разрабатывать самостоятельные, пригодные именно для оценки поведения руководителя как виновного в рамках корпоративных отношений.
--------------------------------
<8> Жукова Ю.Д. Соотношение противоправности и вины при нарушении руководителем хозяйственного общества требований разумности и добросовестности // Гражданское право. 2014. N 1. С. 10 - 13.

Понятие вины в гражданском праве, как известно, раскрывается посредством двух противоположных концепций, каждая из которых имеет в основании объективный или субъективный подход. "Поведенческая" концепция вины, применяемая в гражданско-правовых отношениях, в отличие от общеправовой "субъективистской" <9> концепции, предполагает отказ от использования психологических критериев при раскрытии понятия вины или же ограничение такого критерия только случаями умышленной вины. Так, согласно мнению Е.А. Суханова, "вина в гражданском праве рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. Иначе говоря, здесь вина переводится из области трудно доказуемых субъективно психических ощущений конкретного человека в область объективно возможного поведения участников имущественных отношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. При этом речь не идет о некоем абстрактно понимаемом "заботливом хозяине" или "добросовестном коммерсанте", с теоретически мыслимым поведением которого сопоставляется поведение конкретного лица в конкретной ситуации (как это требуется, например, во французском и германском гражданском и торговом праве). По смыслу нашего закона поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота" <10>.
--------------------------------
<9> Матвеев Г.К. Вина в советском гражданском праве. Киев, 1955. С. 178; Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 128; Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ТК "Велби", 2002. С. 674 - 675.
<10> Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права. С. 222 (номера страниц приводятся в соответствии с версией текста работы в СПС "КонсультантПлюс").

В поддержку поведенческой концепции вины и необходимости ее отграничения от уголовно-правового понятия вины, основанного на психологическом критерии, активно высказываются в своих трудах М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, подчеркивая, что гражданско-правовая ответственность строится на совершенно иных принципах <11>. Аналогично, по мнению Б.И. Пугинского, "вина должна пониматься не как акт сознания, а в качестве характеристики деятельности нарушителя в конкретных условиях ее осуществления" <12>.
--------------------------------
<11> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. 3-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2001. С. 387 - 393 (номера страниц приводятся в соответствии с версией текста работы в СПС "КонсультантПлюс").
<12> Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственной деятельности. М., 1984. С. 150.

Между тем, несмотря на то что понятие вины (а вернее - невиновности) явно позиционируется как объективированное, "поведенческое", данная концепция не сполна оправдывает себя в рамках современной редакции Гражданского кодекса РФ в силу того, что в нормах этой же главы Кодекса мы встречаем упоминание умысла как формы вины, и это, разумеется, не простое упоминание, а зависимость определенных юридических последствий от его наличия. Так, в частности, согласно пункту 4 статьи 401 ГК РФ заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Между тем само по себе выделение умысла как формы вины никак не укладывается в классическую "поведенческую" концепцию, поскольку умысел в любом случае предполагает психологический, волевой компонент. Понятие умысла неизбежно охватывает знание субъекта о противоправности его поведения, намеренное совершение тех или иных действий (бездействия), а порой и нацеленность на вредоносные последствия. В обязательственном праве, учитывая, что вредоносные последствия выражаются прежде всего в финансовых потерях для кредитора, умысел не делится на прямой и косвенный, фактически же крайне редко должник не исполняет обязательство с непосредственной целью причинить вред кредитору. Для установления как таковой возможности привлечения к ответственности не важен и сам по себе факт осознанного отношения должника к своим действиям (бездействию). Поскольку главной целью ответственности в гражданском праве является восстановление имущественного положения кредитора и компенсация его потерь, психологическое отношение должника к своему противоправному поведению (нарушению обязательства) не является юридически значимым обстоятельством. Однако же поскольку законодатель не следует "поведенческой" концепции вины в "чистом виде" и все же вводит критерий умысла в целях определения оснований для иных правовых последствий, раскрытие данного понятия для целей гражданско-правового регулирования так или иначе является необходимым.
В свою очередь, если обратиться к разъяснению, предложенному в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 <13>, то применительно к указанной норме содержится следующее указание: "В обоснование отсутствия умысла должником, ответственность которого устранена или ограничена соглашением сторон, могут быть представлены доказательства того, что им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства" (пункт 7 Постановления). Иными словами, к критериям наличия или отсутствия умысла отнесено не что иное, как то же самое проявление заботливости и осмотрительности, что, разумеется, не выдерживает критики, принимая во внимание общепринятое содержание понятия "умысел". Не говоря уже даже о том, что критерии "минимальной степени" заботливости и осмотрительности только добавляют расплывчатости при применении и без того оценочных категорий, сама по себе идея через проявление этого "минимума" квалифицировать нарушение как неумышленное представляется крайне противоречивой.
--------------------------------
<13> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, содержание понятия вины в обязательственном праве с учетом выделения ее форм для отдельных ситуаций до настоящего времени не представляется исчерпывающе определенным, а следовательно, пригодным для заимствования при регулировании вопросов ответственности членов органов управления организации. Соотношение критериев вины и противоправности нуждается в пересмотре, а сами критерии виновности/невиновности - в формировании, при этом содержание их должно быть адекватным регулируемым отношениям. Приходится признать, что невиновность в нарушении обязательства неизбежно отличается по содержанию от невиновности в нарушении обязанности действовать в интересах общества разумно и добросовестно ввиду того, что последняя обязанность сама по себе зиждется на оценочных категориях, носит длящийся характер и квалификация ее нарушения не является столь же "линейной", как квалификация нарушения обязанности должника в обязательстве. Само по себе неисполнение обязанности, скажем, в рамках договора, в срок уже не нуждается в дополнительной квалификации в качестве акта противоправного поведения. Неисполнение неправомерно в принципе, на этом анализ содержания противоправности логично заканчивается, поэтому столь значительное пространство остается для наполнения содержанием понятия невиновности, которая охватывает обстоятельства неисполнения, должный уровень усердия должника, так или иначе проявление заботливого отношения, выражающегося в объективных действиях. Обращаясь же к обязанностям руководителя в рамках корпоративных отношений, мы видим, что перечисленные факторы играют роль преимущественно для оценки как раз факта исполнения им своей обязанности как таковой.
Напомним, что к критериям недобросовестности согласно установкам, заложенным в Постановлении Пленума N 62 (пункт 2), относятся:
- действие при наличии нераскрытого конфликта интересов;
- сокрытие либо искажение информации о совершенной сделке;
- совершение сделки без требующегося в силу законодательства или устава одобрения соответствующих органов юридического лица;
- уклонение от передачи документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица, после прекращения директором полномочий;
- заведомое знание (или незнание в условиях обязанности знать) о том, что сделка не соответствует интересам юридического лица (в частности, совершение сделки на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом).
Критериями неразумности, согласно пункту 3 Постановления, являются:
- принятие решения без учета необходимой информации;
- непринятие мер для получения необходимой информации, если в данной ситуации разумно было бы отложить принятие решения до ее получения;
- совершение сделки без соблюдения обычно требующихся или принятых в организации внутренних процедур для совершения аналогичных сделок (например, согласования с юридическим отделом, бухгалтерией и т.п.).
При этом в позитивном значении добросовестность и разумность директора в совокупности заключаются в "принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством" (пункт 4 Постановления).
Представляется очевидным, что "принятие необходимых и достаточных мер" по содержанию приблизительно и означает то самое проявление надлежащей степени заботливости и осмотрительности, чтобы обязательство было исполнено. Вместе с тем "принятие необходимых и достаточных мер", строго говоря, не означает в точности "приложения максимальных усилий" для исполнения возложенной обязанности. Иными словами, компонент старательности, усердия, получается, не включен в содержание обязанности как таковой, следуя буквальному толкованию предложенного определения. Может ли теоретически быть такое, что руководитель приложил все усилия и сделал максимально от него зависящее, но не достиг результата в виде принятия необходимых и достаточных мер для обеспечения благосостояния юридического лица?
Возможно, такая конструкция на первый взгляд покажется "многоэтажной", предлагаемой только для того, чтобы отвести место понятию невиновности в составе анализируемого правонарушения. Однако, принимая во внимание, что руководителем является, как правило, физическое лицо, в то время как исчерпывающий перечень его позитивных обязанностей вплоть до настоящего времени не регламентирован, считаем, что учет его физических возможностей и оценка реально приложенных им усилий для надлежащего исполнения своей обязанности никак не могут являться лишними. Вместе с тем согласно действующему законодательству с 05.05.2014 <14> в качестве единоличного исполнительного органа может выступать и юридическое лицо (пункт 3 статьи 65.3 ГК РФ). Полагаем, соответственно, что и подход к содержанию понятия вины единоличного исполнительного органа не может быть универсальным, критерии должны разрабатываться отдельно для обеих категорий руководителей.
--------------------------------
<14> Федеральный закон от 05.05.2014 N 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" // СЗ РФ. 12.05.2014. N 19. Ст. 2304.

В более ранних работах нами предлагались варианты формулирования обстоятельств, исключающих вину руководителя в нарушении им обязанности действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно <15>. К ним представляется целесообразным отнести:
- объективную невозможность предвидеть наступившие в конкретных условиях последствия при всех принятых мерах;
- непредвиденную физическую невозможность в нужный момент совершить необходимые действия в том случае, если обстоятельства, предшествовавшие ситуации, свидетельствовали бы о том, что если бы не наступление внезапной ситуации невозможности исполнения обязательства, оно было бы исполнено надлежащим образом;
- исполнение решения, инициированного и принятого волеобразующим коллегиальным органом общества;
- умышленные противоправные действия со стороны другого лица (лиц), связанные с введением руководителя в заблуждение относительно обстоятельств совершаемой сделки (принимаемого решения).
--------------------------------
<15> Жукова Ю.Д. Ответственность руководителя хозяйственного общества по российскому праву. Монография. М.: Юрсервитум, 2016. С. 206.

Последнее обстоятельство особенно актуально в качестве потенциально исключающего вину, учитывая не столь давно закрепленную в ГК РФ возможность образования в организации нескольких единоличных исполнительных органов, действующих независимо друг от друга, а также предоставления полномочий единоличного исполнительного органа нескольким лицам, действующим совместно (пункт 3 статьи 65.3, пункт 1 статьи 53 ГК РФ). Если речь идет об участии коллегиального органа (например, совета директоров) в принятии решения, справедливо учитывать неравные возможности по доступу к необходимой информации (пункт 7 Постановления N 62), в связи с чем мы считаем целесообразным снимать вину с руководителя только в случае исполнения им чужого решения, принятого независимо от его воли и инициативы. Однако вопрос о взаимоотношениях нескольких лиц, наделенных полномочиями единоличного исполнительного органа, требует более тщательной регламентации при возникновении основания для привлечения к ответственности того из них, кто заключал оказавшуюся проблемной сделку. В случае если лицо, обладающее всем объемом полномочий единоличного исполнительного органа и доступом к любой информации об организации, допускает злоупотребление и намеренно совершает неправомерные действия, делающие сделку, заключаемую другим уполномоченным лицом, невыгодной для данной организации, степень вины каждого из них в обязательном порядке должна учитываться.
Важно между тем иметь в виду, что рассуждать о квалифицирующих признаках невиновности руководителя невозможно отдельно от соотношения их с признаками добросовестности и разумности, в настоящее время закрепленными преимущественно в негативном аспекте (см. выше). Предложенная выше формула, согласно которой при оценке вины необходимо учитывать приложенные руководителем усилия для совершения необходимых и достаточных действий в интересах общества, не будет работать качественно, если в состав признаков добросовестности руководителя включаются его честные намерения, отсутствие корыстных целей и иные факторы, затрагивающие его психологическую сферу. Не вызывает сомнений, что лицо не может одновременно быть заинтересованным в присвоении, к примеру, денежных средств организации и при этом прилагать все возможные усилия по недопущению возникновения у этой организации убытков. Критерии не должны являться противоречивыми. Если при оценке причин неразумного поведения возможно обнаружить обстоятельства, извиняющие руководителя, пусть его поведение в результате и не соответствовало интересам общества, то недобросовестное поведение, неизбежно подразумевающее ненадлежащее отношение лица к своим действиям, едва ли возможно чем-либо оправдать (исключением, на наш взгляд, может стать только совершение действий вопреки интересам общества под влиянием угрозы и насилия).
Вместе с тем если вновь обратиться к приведенным критериям недобросовестности, закрепленным в пункте 2 Постановления N 62, то можно увидеть, что некоторые из них вовсе не включают какого-либо указания на сознательные действия, направленные против интересов общества. Так, нахождение в конфликте интересов и даже неодобрение сделки совершенно не обязательно должно быть обусловлено вредоносными намерениями или даже халатным отношением (особенно учитывая, что несогласование сделки с юридическим отделом или бухгалтерией при наличии такой обязанности относится к признакам неразумности). В то время как заведомое знание о несоответствии сделки интересам общества подразумевает осознанное ее совершение во вред, однако и при описании данного критерия словосочетание "должен был знать" само по себе трансформирует признак недобросовестности в возможный признак неразумности: например, должен был узнать, но не выяснил, что контрагент является ненадежным. Возможно, положился на представленную доверенным лицом информацию, возможно, исходил из опыта предыдущих взаимоотношений с ним на другом месте работы - разные обстоятельства могут обусловливать непроявление должной осмотрительности, но это все равно не будет являться недобросовестностью в том смысле, в котором ее принято противопоставлять разумности.
Конечно, можно возразить, что пренебрежение обязанностью совершить все необходимые действия уже само по себе недобросовестно, неважно, имелись ли у данного лица какие-либо отрицательные намерения или нет. Согласимся, однако, с вопросом о том, почему же в таком случае принятие решения в условиях неполной информации и непринятие мер, направленных на получение необходимой и достаточной информации, в принципе относится к критериям неразумности?
Полагаем, что система критериев недобросовестности и неразумности директора нуждается в концептуальном пересмотре на предмет разграничения "поведенческих" компонентов, то есть признаков, позволяющих судить о его добросовестности или разумности по его внешним поступкам, на основании критерия, не допускающего смешения данных понятий и автоматического включения отрицательного волевого компонента в те ситуации, где его может и не быть (совершение сделки при наличии формального конфликта интересов). Минуя данный этап, невозможно разработать полноценные критерии невиновности: если отрицательное намерение будет подразумеваться в рамках неоднозначного признака недобросовестности, доказывание наличия извиняющих обстоятельств не имеет смысла. Истоки смешения недобросовестности и вины следует искать не иначе как в подразумеваемом наделении и того и другого элемента состава правонарушения психологическими характеристиками, между тем в содержание противоправности такие характеристики входить, по нашему мнению, не должны. Вместе с тем и доказывание отсутствия негативных намерений в качестве невиновности не имеет значения для общества как для лица, потерпевшего убытки, поскольку в данной ситуации ему, как и кредитору в обязательстве, безразлично, желал ли причинитель убытков их причинить. Однако возможно, что перед руководителем следует ставить не только вопрос, все ли он сделал надлежащим образом (в частности, заключил сделку на выгодных условиях, отвечающих интересам общества), но и вопрос, использовал ли он все доступные возможности, чтобы сделать все требующееся от него, если он этого не сделал. И если какие-то обстоятельства объективно способствовали невозможности исполнения своих обязанностей по отношению к обществу, при условии что он сделал все, что от него зависело в данной ситуации, то эти обстоятельства могут свидетельствовать в пользу его невиновности. Если же установлена реализация данным лицом противоправных намерений, то доказать, что он не мог поступить иначе, изначально не представляется возможным; постановка вопроса о невиновности, строго говоря, бессмысленна, хотя вина и входит как обязательный компонент в состав совершенного им правонарушения. Доказательства невиновности могут иметь ценность для привлекаемого к ответственности лица в том случае, если нарушение бы не было допущено, если бы не наличие извиняющих обстоятельств.
Таким образом, нормативные положения, закрепляющие основания привлечения к ответственности в рамках корпоративных отношений, однозначно нуждаются в реформировании в целях полноценной реализации принципа виновной ответственности как членов органов управления, так и лиц, признаваемых имеющими фактическую возможность определять действия юридического лица (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ) или контролирующими должника по Закону о банкротстве. Правила о соотношении элементов состава правонарушения должны быть едиными при совершении одного и того же правонарушения (независимо от того, привели ли действия не в интересах общества только к убыткам, или же к банкротству), однако диверсифицированными в зависимости от того, кто является ответственным лицом, учитывая различие возможностей в зависимости от статуса и объема полномочий.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Матвеев Г.К. Вина в советском гражданском праве. Киев, 1955.
2. Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975.
3. Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ТК "Велби", 2002.
4. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011.
5. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. 3-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2001.
6. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственной деятельности. М., 1984.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.