ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: МАГИСТЕРСКИЕ, ДИПЛОМНЫЕ, КУРСОВЫЕ
Консультационные услуги студентам
Консультационные услуги студентам
Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданское право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
БЕНЕФИЦИАРНЫЕ СОБСТВЕННИКИ И ЭРОЗИЯ УНИТАРНОЙ МОДЕЛИ СОБСТВЕННОСТИ <*>
Е.А. БАРАБИНА
--------------------------------
<*> Статья написана под научным руководством А.О. Рыбалова, доцента кафедры гражданского права юридического факультета СПбГУ, кандидата юридических наук.
Унитарная модель собственности и проблема бенефициарной собственности
Унитарная модель права собственности, считающаяся традиционной для романо-германской правовой семьи, выражает правовое господство собственника над вещью в концепции единого абсолютного субъективного права, которое не может быть разделено между разными лицами <1>. Иначе говоря, на одну вещь может распространяться только одно право собственности, невозможно существование двух и более прав собственности (разного содержания) на один и тот же объект. В XIV веке итальянский комментатор Бартол предложил определять право собственности как "право полного распоряжения телесной вещью, если это не запрещено законом" (Dominium est ius de re corporali perfecte disponendi, nisi lex prohibeatur <2>). Это определение стало прототипом дефиниции собственности, используемой Гражданскими кодексами многих стран (например, Франции, Испании, Чехии), и ГК РФ в этом плане не исключение. Статья 209 ГК РФ закрепляет возможность наличия у вещи только одного собственника <3>, поскольку предполагает, что единственный собственник и только он наделен всей полнотой власти и возможностью совершения в отношении вещи всех не запрещенных законом действий.
--------------------------------
<1> Солидоро Маруотти Л. "Абсолютная собственность" и "относительная собственность" в европейской правовой истории // Древнее право. Ius Antiquum. 2004. N 2. С. 9 - 11.
<2> De Saxoferrato B. Lectura super prima parte Digesti novi. Venetiis, 1493.
<3> Этому не противоречит возможность общей собственности на одну вещь, поскольку в отличие от конструкции расщепленной собственности сособственникам принадлежит (совместно или в долях) одно единое право собственности.
Однако в современном российском частном праве присутствуют конструкции, в которых не приходится говорить о полноте власти собственника над вещью. Как минимум две из них осложнены фигурой лица, в интересах которого осуществляется право собственности (бенефициара). Противоречат ли подобные конструкции унитарной модели собственности? Рассмотрим их вкратце, чтобы затем выяснить правовое положение в них бенефициара.
Первый пример касается кондоминиумов (единых комплексов недвижимого имущества), в которых имущество общего пользования не принадлежит на праве общей долевой собственности собственникам отдельных объектов недвижимости, входящих в состав кондоминиума. Прежде всего речь идет о поселках закрытого типа, образованных следующим способом: собственник крупного участка земли делит его на более мелкие, застраивает их индивидуальными жилыми домами, прокладывает общую инфраструктуру и продает их. Непроданные полосы земли, являющиеся дорогами, объекты инфраструктуры остаются в собственности застройщика, а не становятся общей долевой собственностью всех собственников недвижимости в кондоминиуме, как это предусмотрено для собственников квартир в многоквартирном жилом доме. Конституционный Суд РФ, анализируя отношения по распоряжению имуществом общего пользования в поселках закрытого типа, подчеркивал, что ТСЖ не может иметь самостоятельного интереса в имуществе, отличного от интересов собственников отдельных объектов недвижимости, входящих в кондоминиум <4>: эти собственники, следовательно, становятся бенефициарами в отношении имущества общего пользования, остающегося в собственности застройщика. Представляется, что самостоятельный правомерный интерес в имуществе общего пользования отсутствует у любого собственника, обслуживающего кондоминиум, будь то потребительский кооператив либо другое юридическое лицо. Интерес же собственников отдельных объектов недвижимости обусловлен тем, что имущество общего пользования используют непосредственно они.
--------------------------------
<4> Постановление КС РФ от 10.11.2016 N 23-П "По делу о проверке конституционности положений абзаца второго пункта 1 статьи 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" в связи с жалобой гражданина Н.Н. Марасанова".
Необходимо отметить, что использование имущества общего пользования, не принадлежащего на праве общей долевой собственности собственникам отдельных объектов недвижимости, влечет возникновение у последних обязанности несения расходов на содержание этого имущества. В противном случае на их стороне возникало бы неосновательное обогащение в форме сбережения собственного имущества (при отсутствии расходов, например, на поддержание в надлежащем состоянии дорог, которыми неизбежно вынуждены пользоваться все собственники участков). Эти две причины (первая - отсутствие самостоятельного правомерного интереса собственника имущества общего пользования в реализации принадлежащего ему права и вторая - возложение расходов на содержание имущества общего пользования на собственников отдельных объектов недвижимости) позволяют говорить о том, что собственник имущества общего пользования будет вынужден осуществлять свое право собственности не в собственном интересе, а в интересах бенефициаров. Иначе говоря, право собственности в данных отношениях осуществляется в чужом интересе.
Второй пример осуществления права собственности в чужом интересе - возвратный лизинг. В этой конструкции продавец отчуждает предмет лизинга лизингодателю, чтобы после взять этот же предмет в лизинг. Доктрина <5> и акты высших судов <6> уже давно тяготеют к кредитной теории лизинга. Подлинный интерес в обладании предметом лизинга как своим собственным существует у лизингополучателя - первоначального его собственника. Законодатель осознает отрыв здесь интереса в таком обладании от права собственности и возлагает на экономического <7> собственника, т.е. лизингополучателя, риск случайной гибели (ст. 669 ГК РФ) и бремя несения расходов на предмет лизинга <8>. У лизингодателя же вместо интереса в вещи как таковой существует интерес в обеспечении обязательств по возврату денежных средств. Если воспользоваться доктринальной классификацией видов права собственности, согласно которой обычному (полноценному) праву собственности противопоставляется обеспечительное, ограниченное исключительно обеспечительными интересами сторон правоотношения <9>, то в возвратном лизинге в чистом виде присутствует обеспечительное право собственности, антипод полноценной собственности.
--------------------------------
<5> См., напр.: Громов С.А. Коренной поворот в практике применения законодательства о лизинговой деятельности // Вестник ВАС РФ. 2011 N 11. С. 83; Егоров А.В. Лизинг: аренда или финансирование? // Вестник ВАС РФ. 2012. N 3. С. 60.
<6> См., напр.: Постановления КС РФ от 20.07.2011 N 20-П, Президиума ВАС РФ от 25.07.2011 N 3318/11, от 12.07.2011 N 17748/10.
<7> Бевзенко Р.С. Очерк теории титульного обеспечения // Вестник гражданского права. 2021. N 2. С. 63.
<8> Федеральный закон от 29.10.1998 N 164-ФЗ (ред. от 14.07.2022) "О финансовой аренде (лизинге)" (далее - ФЗ "О лизинге").
<9> См., напр.: Рассказова Н.Ю. Регулирование обеспечительных отношений, возникающих при обременении правами кредитора движимого имущества: европейский опыт // Вестник ВАС РФ. 2011. N 11. С. 73.
Третий пример отсутствия у собственника унитарной полноты власти над вещью - собственность на имущество паевого инвестиционного фонда (далее - ПИФ). Под ПИФом в соответствии со ст. 10 ФЗ "Об инвестиционных фондах" <10> понимается обособленный имущественный комплекс, сформированный за счет объединения имущества учредителей управления, переданный в доверительное управление управляющей компании. Сложность возникает при попытке определить собственника имущества ПИФа.
--------------------------------
<10> Федеральный закон от 29.11.2001 N 156-ФЗ (ред. от 02.07.2021) "Об инвестиционных фондах" (далее - ФЗ "Об инвестиционных фондах").
Необходимо сделать оговорку, что здесь и далее будет рассматриваться ситуация передачи управляющей компании вещей, поскольку иные виды имущества - права требования, в том числе безналичные деньги и бездокументарные ценные бумаги, вообще не могут быть объектами права собственности, если исходить из его традиционной концепции <11>. С одной стороны, в ст. 11 ФЗ "Об инвестиционных фондах" устанавливается, что "имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд, является общим имуществом владельцев инвестиционных паев и принадлежит им на праве общей долевой собственности". Хотя Закон прямо называет пайщиков собственниками, данная правовая конструкция не вполне коррелирует со складывающимися в ПИФах экономическими отношениями. Как отмечается в литературе, "интерес пайщика - владельца инвестиционного пая заключается в получении дохода управляющей компанией от инвестирования имущества ПИФа, как таковое право собственности на это имущество, составляющее ПИФ... пайщика не интересует. Таким образом, можно констатировать фактическое отсутствие в складывающихся отношениях права собственности" <12>. С другой стороны, несмотря на то, что Закон указывает именно на право собственности пайщиков, передача имущества по договору доверительного управления управляющей компании практически ничего не оставляет от типично унитарных правомочий собственника. Ни о какой полноте власти над вещью говорить не приходится, поскольку имуществом, принадлежащим владельцам паев, распоряжается управляющая компания (п. 3, 4 ст. 11 ФЗ "Об инвестиционных фондах"). Раздел имущества, составляющего ПИФ, и выдел из него доли в натуре не допускается, за исключением случаев, предусмотренных законом, приоритетное право приобретения доли в праве собственности на имущество, составляющее ПИФ, прекращается с присоединением к договору доверительного управления (п. 2 ст. 11 того же Закона). От всей полноты власти у владельцев паев остается лишь решение организационных вопросов проведения общего собрания, предусмотренное ст. 18 ФЗ "Об инвестиционных фондах".
--------------------------------
<11> См., напр.: Зайцев О.Р. Право общей собственности на паевой инвестиционный фонд // Журнал российского права. 2005. N 9. С. 130.
<12> Ефимова Ю.С. К вопросу о содержании права собственности на имущество закрытых паевых инвестиционных фондов // Развитие современного социально-гуманитарного знания: отечественный и зарубежный опыт. Белгород, 2018. С. 73.
Можно констатировать, что управляющей компании принадлежит по меньшей мере часть правомочий собственника, но в то же время согласно ст. 1 того же Закона пользование и распоряжение имуществом инвестиционного фонда осуществляется управляющей компанией исключительно в интересах учредителей доверительного управления (т.е. применительно к ПИФу в интересах владельцев паев). Но может ли в унитарной модели существовать конструкция, в которой собственник однажды навсегда лишается сразу владения, пользования и распоряжения вещью? Представляется, что отсутствие у пайщиков этих правомочий является преградой для того, чтобы усматривать в данных отношениях право собственности как минимум в том его традиционном понимании, которое сложилось в континентальных правопорядках и закреплено в ст. 209 ГК РФ. Это может означать либо то, что законодателю следует пересмотреть вопрос о целесообразности сохранения за пайщиком права собственности на имущество ПИФа и установить другую модель правоотношений, либо необходимость признания того, что данная конструкция в ее настоящем виде противоречит классическому пониманию права собственности.
Но противоречат ли унитарной модели права собственности первые два примера, т.е. осуществление этого права в интересах другого лица? Чтобы примирить конструкцию права собственности в чужом интересе с моделью, закрепленной в ст. 209 ГК РФ, необходимо отдельно на примере отношений в кондоминиуме и лизинговых отношений объяснить в терминах этой модели правовое положение лица, в чьих интересах осуществляется право собственности (бенефициара).
Является ли интерес бенефициара юридическим?
Интерес бенефициара не может пониматься как простая рекомендация собственнику, не обеспеченная правом. Законодательство и постановления высших судов признают этот интерес. В вопросе коттеджных поселков, в частности, Постановление Конституционного Суда РФ от 28 декабря 2021 года N 55-П <13> призывает собственников "обеспечивать интересы жителей комплексов индивидуальных жилых домов и земельных участков с общей инфраструктурой путем предоставления им реального права участвовать в определении расходов, связанных с имуществом общего пользования". Защита интересов лизингополучателя при возвратном лизинге выражается в признании законодателем возможности для продавца одновременно выступать в качестве лизингополучателя в рамках одного лизингового правоотношения и в применимости к такой конструкции положений о лизинге (п. 1 ст. 4 ФЗ "О лизинге").
--------------------------------
<13> Постановление КС РФ от 28.12.2021 N 55-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 7, части 1 статьи 44, части 5 статьи 46, пункта 5 части 2 статьи 153 и статьи 158 Жилищного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Т.С. Малковой".
Таким образом, следует признать наличие у бенефициара по крайней мере некоторого законного интереса в пользовании имуществом, а значит, уже на этом этапе, еще до признания за бенефициаром субъективного права, можно говорить о возможности правовой защиты интереса, поскольку существуют интересы, подлежащие правовой защите и без признания за их носителями субъективных прав <14>.
--------------------------------
<14> См., напр.: Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л., 1968. С. 20.
Обладает ли бенефициар субъективным правом?
Можно ли пойти дальше признания за бенефициаром законного интереса и признать за ним еще и некое субъективное право? Существует бесчисленное множество подходов к пониманию субъективного права, а также к соотношению его с правом объективным, но вряд ли можно спорить с тем, что субъективное право возникает на основе норм объективного права <15>. Роль подобных норм в рассматриваемых нами случаях выполняют акты официального толкования высших судов, которые практически единодушно признаются в доктрине источниками права. Следовательно, на основе указанных норм при наличии требуемых ими юридических фактов у бенефициара возникнет определенное субъективное право. Необходимо теперь выяснить его природу.
--------------------------------
<15> Чечот Д.М. Указ. соч. С. 20.
При унитарной модели права собственности ограничивать собственника в реализации его интереса могут обладатели ограниченных вещных прав, кредиторы собственника (в рамках обязательственных правоотношений) и лица, в интересах которых нормативно-правовыми актами установлено ограничение права собственности (например, ч. 8 ст. 6 Водного кодекса РФ закрепляет право граждан на свободный доступ к водным объектам общего пользования, подразумевая запрет собственнику участка ограничивать этот доступ). И если к последней категории бенефициар явно не относится, поскольку занимает однозначно более привилегированное положение, нежели подразумеваемый законодателем в п. 2 ст. 209 ГК РФ неопределенный круг лиц, то гораздо сложнее решить, к какой из двух остальных категорий можно отнести бенефициара.
Является ли право бенефициара обязательственным?
Объяснить отношения бенефициара и собственника с помощью категорий обязательственного права невозможно. Для обязательств как относительных правоотношений характерна реализация интереса управомоченного лица действиями конкретных обязанных лиц, в то время как в абсолютных правоотношениях интерес носителя права удовлетворяется его собственными действиями. Часто говорят, что вещные отношения характеризуются господством над вещью, а обязательственные - властью над поведением обязанного лица <16>. С момента получения вещи в пользование бенефициар (например, собственник отдельного объекта недвижимости в кондоминиуме или лизингополучатель) удовлетворяет свой интерес собственными действиями, не прибегая к содействию собственника. (По той же причине нельзя говорить и об obligationes propter rem, т.е. так называемых вещных обязательствах, являющихся видом обязательственных правоотношений <17>.) Об относительных правоотношениях здесь может идти речь только применительно к самой передаче вещи бенефициару.
--------------------------------
<16> Yiannopoulos A.N. Real Rights in Louisiana and Comparative Law: Part I // Louisiana Law Review. 1963. Vol. 23. No. 2. P. 171.
<17> См., напр.: Пономарева Э.С. Obligatio propter rem: проявление несвободы // Вестник экономического правосудия РФ. 2020. N 11. С. 65.
Так, в лизинге между сторонами будут существовать обязательственные отношения по поводу приобретения и передачи лизингодателем лизингополучателю предмета лизинга, однако с момента передачи лизингополучатель уже своими собственными действиями извлекает полезные свойства из предмета лизинга, тем самым удовлетворяя свой интерес. Гражданин, приобретая недвижимость в коттеджном поселке, вступает в обязательственные отношения с продавцом по поводу перенесения права на недвижимость, но на этом содействие продавца заканчивается: дальнейшее использование собственником дорог, контейнерных площадок и иного имущества общего пользования происходит действиями покупателя, и бывший продавец к этому непричастен.
Впрочем, несмотря на то, что расходы на содержание этого имущества падают на покупателя, на собственнике остается бремя его содержания, например организация ремонта дорог.
Обязательственные отношения с собственником могут возникать в связи с неосновательным обогащением бенефициара при неоплате им расходов на содержание имущества общего пользования, но эти отношения возникают по поводу оплаты пользования, а не пользования как такового.
Таким образом, способ объяснения рассматриваемых конструкций посредством обязательственной связи между бенефициаром и собственником должен быть отвергнут.
Ситуация с ПИФами является неоднозначной. Prima facie отношения между пайщиками и управляющей компанией точно соответствуют доктринальному определению обязательственных отношений. Наделенные правом собственности пайщики как бы нанимают управляющую компанию, чтобы та реализовывала их интересы своими действиями.
Однако в рамках унитарной модели рассмотрению пайщиков в качестве собственников мешает уже упомянутая проблема отсутствия у них какой-либо власти над вещью, не говоря уже обо всей полноте этой власти.
Нельзя сказать, что управляющая компания является бенефициаром, поскольку управление происходит не в ее интересах, а в интересах пайщиков. Целесообразно внести изменения в законодательство и признать управляющую компанию собственником имущества паевого инвестиционного фонда, поскольку сам закон наделяет ее наиболее полной властью над имуществом фонда, а владельцев паев, в свою очередь, рассматривать в качестве бенефициаров.
Является ли право бенефициара ограниченным вещным и может ли оно сосуществовать с унитарной моделью собственности?
Последняя возможность квалификации субъективного права бенефициара в условиях действия унитарной модели собственности - признание его ограниченным вещным правом. В действующем российском законодательстве отсутствует понятие ограниченного вещного права. В качестве признаков вещного права часто приводят свойство следования и абсолютную защиту, выводя это соответственно из п. 3 и 4 ст. 216 ГК РФ. Однако не элементы правового режима должны определять используемое в законе понятие, а, наоборот, установление признаков, определяющих понятие, должно влечь применение к определяемому явлению правил, составляющих правовой режим <18>. Иначе говоря, предусмотренные в ГК РФ свойство следования и абсолютная защита должны признаваться не признаками, по которым можно выделить ограниченные вещные права, а последствиями признания права ограниченным вещным <19>. Впрочем, в действующем законодательстве нет прямой зависимости между отнесением права к разряду вещных прав и наличием у него свойства следования.
--------------------------------
<18> См., напр.: Алексеев В.А. Свойство следования, обременение недвижимой вещи и система прав на недвижимость // Закон. 2022. N 8. С. 83.
<19> См., напр.: Рыбалов А.О. Ограниченные вещные права: проблемы определения // Закон. 2007. N 2. С. 124.
С одной стороны, как отмечается в литературе, существуют права, отнесенные законом к вещным, но не обладающие свойством следования. Так, перечисленным в ст. 216 ГК РФ правам на публичное имущество - праву пожизненного наследуемого владения, праву постоянного (бессрочного) пользования, праву хозяйственного ведения и праву оперативного управления - свойство следования не присуще вообще. С другой стороны, свойство следования присуще не только вещным правам, но и так называемым вещным, или реальным, обязательствам (обязательствам, следующим за вещью) <20>.
--------------------------------
<20> См.: Алексеев В.А. Указ. соч. С. 85 и след.
В российской доктрине принято считать перечень ограниченных вещных прав закрытым (numerus clausus); более того, некоторые прямо называют закрытый перечень этих прав обратной стороной унитарной модели <21>. В целом для стран континентального права, использующих унитарную модель права собственности, характерно признание принципа numerus clausus вещных прав, запрещающего частным лицам создавать вещное право, не признанное прямо конкретной правовой системой <22>. Именно за это "ограничение имущественных интересов горсткой стандартизированных форм" <23> чаще всего и критикуют принцип numerus clausus. Считается, что он был призван защитить унитарную модель собственности от функциональной фрагментации путем разрешения лишь социально оправданных вещных прав <24>. Суждение о том, что numerus clausus способен препятствовать сегментации права собственности, представляется опрометчивым, поскольку ограниченные вещные права могут не просто фрагментировать собственность, а фактически не оставлять собственнику никаких правовых возможностей, кроме голого права собственности: достаточно обратить внимание на таких "постоянных фигурантов numerus clausus, как эмфитевзис и суперфиций, которые, как известно, оставляют право собственности "голым", причем часто - навечно" <25>.
--------------------------------
<21> См., напр.: Дождев Д.В. Международная модель траста и унитарная концепция права собственности // Человек и его время: жизнь и работа Августа Рубанова. М., 2006. С. 251.
<22> Merrill T., Smith H. Optimal Standardization in the Law of Property: The Numerus Clausus Principle // Yale Law Journal. 2000. No. 110. P. 69; Parisi F. Entropy in Property // American Journal of Comparative Law. 2002. No. 50. P. 608.
<23> Rudden B. Economic Theory v. Property Law: The Numerus Clausus Problem // Oxford Essays on Jurisprudence. 3d ed. Oxford, 1987. P. 239.
<24> Ibid.
<25> Рыбалов А.О. Iura in re: numerus clausus vs numerus apertus // Вестник экономического правосудия РФ. 2018. N 7. С. 154.
Проблема может обостриться в случае принятия проекта изменений в Гражданский кодекс РФ <26> (далее - Проект). На данный момент в ст. 216 ГК РФ перечень вещных прав начинается словами "в частности", что оставляет возможность толковать его как открытый. В соответствии же с п. 2 ст. 221 ГК РФ в редакции Проекта "вещными являются права, признанные таковыми настоящим Кодексом". Данное положение уточняется в п. 3 той же статьи: "субъекты, объекты и содержание вещных прав, основания их возникновения и прекращения, а также правила их защиты определяются настоящим Кодексом". И если сейчас даже признание перечня вещных прав закрытым не мешает считать, что право бенефициара все же является вещным по той же самой причине, по которой является таковым узуфруктоподобное право проживания (римская habitatio), предусмотренное абз. 2 п. 2 ст. 1137 ГК РФ и ч. 1 ст. 33 ЖК РФ и практически единогласно относимое сторонниками закрытого перечня к ограниченным вещным правам <27>, несмотря на отсутствие упоминания о нем в ст. 216 ГК РФ, то понимание закрытого перечня, принятое авторами Проекта, будет означать, что для признания права бенефициара вещным потребуется не просто указание в законодательстве на некое его субъективное право, которое путем толкования можно отнести к вещным, а прямое указание на это в ГК РФ.
--------------------------------
<26> Проект федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
<27> См., напр.: Суханов Е.А. Вещное право: научно-познавательный очерк. М., 2017. С. 210 - 212.
Однако пока изменения не приняты и вопрос о том, найдется ли место праву бенефициара среди ограниченных вещных прав, остается открытым. Между тем наблюдается явное сходство интересов собственников квартир в многоквартирном доме и собственников иной недвижимости в кондоминиуме. И первые, и вторые обладают интересом в имуществе общего пользования, но первых закон объявляет долевыми сособственниками, а относительно правового положения вторых существует пробел. Однако при действии системы numerus clausus признать право вещным по аналогии нельзя - требуется, чтобы оно было прямо предусмотрено в качестве такового. Вместе с тем вряд ли можно ожидать, что законодатель признает вещными те права, которые будут противоречить закрепленной им же унитарной модели собственности, а ими и являются права бенефициара. Хотя и в условиях действующего законодательства принцип numerus clausus, очевидно, препятствует признанию в качестве ограниченных вещных тех прав, которые, по сути, сводят на нет право собственности, если мыслить последнее в соответствии с традиционной концепцией унитарной модели.
При данном подходе следовало бы прийти к выводу о том, что, поскольку бенефициар обладает неким субъективным правом, не являющимся относительным, его право является правом sui generis - ни вещным, ни обязательственным.
Противоположный же принцип открытого перечня вещных прав (numerus apertus) позволяет признавать вещными не только права, не поименованные в законе в качестве вещных, но и права, не вписывающиеся в унитарную модель права собственности.
Это, однако, возвращает проблему на теоретический уровень. Что считать ограниченным вещным правом? В доктрине существует взгляд, позволяющий признать вещным право, включающее правомочия владения и (или) пользования чужой вещью в своем интересе <28>. Данная позиция подкрепляется зарубежным опытом. Так, в Испании, которую чаще всего приводят в качестве примера правовой системы с numerus apertus, главное управление реестра и нотариата (DGRN) требует, чтобы, в частности, новое право отвечало типичному признаку вещного права - непосредственной власти над вещью или имело сходство с другими вещными правами <29>. Если следовать этой логике, право бенефициара можно было бы рассматривать как ограниченное вещное, поскольку объективное право предоставляет бенефициару власть над чужой вещью, проявляющуюся в возможности владеть и (или) пользоваться этой вещью в своем интересе.
--------------------------------
<28> См., напр.: Рыбалов А.О. Ограниченные вещные права: проблемы определения // Закон. 2007. N 2. С. 124.
<29> Correa J.S.B. de la Voluntad y Derechos Reales: de los sistemas del numerus apertus y numerus clausus // USFQ Law Review. 2017. Vol. 4. Iss. 1. P. 33.
Вывод
Рассмотренные в статье примеры подтверждают, что унитарное понимание права собственности, наделяющее только и именно титульного собственника наиболее полной властью над вещью и предполагающее распоряжение вещью в его интересе, по меньшей мере не в состоянии объяснить ряд явлений, существующих в отечественном правопорядке.
Современное российское право содержит некоторые правовые конструкции (кондоминиум, возвратный лизинг), где право собственности осложнено фигурой лица, чей интерес в использовании имущества не просто доминирует над интересом собственника, но даже исключает его вовсе, а также конструкцию паевого инвестиционного фонда, где интересу собственника в использовании своего имущества не корреспондирует наделение его каким-либо правомочием, полное же правовое господство над этим имуществом осуществляет иное лицо, отличное от собственника, однако исключительно в интересе последнего. Если первая ситуация являет собой пример права собственности без интереса, то вторая - права собственности без правомочий. Но исключительный интерес или власть над вещью не собственника, а другого лица противоречит унитарной модели собственности. Перед доктриной, таким образом, должна быть поставлена задача найти новую модель права собственности, способную объяснить положение лица, в интересах которого осуществляется это право. Законодателю же на основе сделанных доктринальных выводов стоит рассмотреть вопрос, не следует ли изменить понятие права собственности, выраженное в ст. 209 ГК РФ.
На данный момент можно сказать, что бенефициар обладает неким субъективным правом, которое нельзя отнести к числу прав требования, а к числу вещных можно отнести только при условии признания в российской правовой системе открытого перечня вещных прав, который традиционно не согласуется с унитарным пониманием собственности. Объяснить же правовое положение бенефициара в рамках закрытого перечня можно только в таком его прочтении, которое позволяет признавать вещными права, предусмотренные законом и по смыслу относимые к вещным. В связи с этим вряд ли целесообразно внесение в Гражданский кодекс РФ изменений, согласно которым принцип numerus clausus будет означать признание в качестве вещных только тех прав, которые прямо названы вещными в самом ГК. Но и при действующей сегодня, более свободной, концепции numerus clausus объяснение в ее рамках правового положения бенефициара неминуемо приводило бы к выхолащиванию самого принципа закрытого перечня, призванного охранять именно унитарную модель права собственности.
References
Alekseev V.A. Property of following, encumbrance of an immovable thing and the system of rights to real estate [Svoystvo sledovaniya, obremenenie nedvizhimoy veshchi i sistema prav na nedvizhimost']. Statute [Zakon]. 2022. No. 8.
Bevzenko R.S. Essay on title security theory [Ocherk teorii titul'nogo obespecheniya]. Civil Law Gazette [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2021. No. 2.
Chechot D.M. Subjective right and forms of its protection [Sub"ektivnoe pravo i formy ego zashchity]. Leningrad, 1968.
Correa J.S.B. Autonomia de la Voluntad y Derechos Reales: analisis de los sistemas del numerus apertus y numerus clausus. USFQ Law Review. 2017. Vol. 4. Iss. 1.
De Saxoferrato B. Lectura super prima parte Digesti novi. Venetiis, 1493.
Dozhdev D.V. The international trust model and the unitary concept of ownership [Mezhdunarodnaya model' trasta i unitarnaya kontseptsiya prava sobstvennosti]. In: Man, and his time: The life and work of August Rubanov [Chelovek i ego vremya: Zhizn' i rabota Avgusta Rubanova]. Moscow, 2006.
Efimova Yu.S. The question of the content of the ownership right to the property of closed-end mutual investment funds [K voprosu o soderzhanii prava sobstvennosti na imushchestvo zakrytykh paevykh investitsionnykh fondov]. Development of Modern Social and Humanitarian Knowledge: Domestic and Foreign Experience [Razvitie sovremennogo sotsial'no-gumanitarnogo znaniya: otechestvennyy i zarubezhnyy opyt]. Belgorod, 2018.
Egorov A.V. Leasing: rent or financing? [Lizing: arenda ili finansirovanie?]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik VAS RF]. 2012. No. 3.
Gromov S.A. A radical change in the practice of applying legislation on leasing activities [Korennoy povorot v praktike primeneniya zakonodatel'stva o lizingovoy deyatel'nosti]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik VAS RF]. 2011. No. 11.
Merrill T., Smith H. Optimal Standardization in the Law of Property: The Numerus Clausus Principle. Yale Law Journal. 2000. No. 110.
Parisi F. Entropy in Property. American Journal of Comparative Law. 2002. No. 50.
Ponomareva E.S. Obligatio propter rem: manifestation of unfreedom [Obligatio propter rem: proyavlenie nesvobody]. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya Rossiyskoy Federatsii]. 2020. No. 11.
Rasskazova N.Yu. Regulation of security relations arising from the encumbrance of the rights of a creditor of movable property: European experience [Regulirovanie obespechitel'nykh otnosheniy, voznikayushchikh pri obremenenii pravami kreditora dvizhimogo imushchestva: evropeyskiy opyt]. The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik VAS RF], 2011. No. 11.
Rudden B. Economic Theory v. Property Law: The Numerus Clausus Problem. Oxford Essays on Jurisprudence. 3d ed. Oxford, 1987.
Rybalov A.O. Iura in re: numerus clausus vs numerus apertus. The Herald of Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya RF]. 2018. No. 7.
Rybalov A.O. Limited Property Rights: The Problem of Definition [Ogranichennye veshchnye prava: problemy opredeleniya]. Statute [Zakon]. 2007. No. 2.
Solidoro Maruotti L. "Absolute ownership" and "relative ownership" in European legal history ["Absolyutnaya sobstvennost'" i "otnositel'naya sobstvennost'" v evropeyskoy pravovoy istorii]. Ancient law. Ius Antiquum [Drevnee pravo. Ius Antiquum]. 2004. No. 2. P. 9 - 11.
Sukhanov E.A. Property law: scientific and educational essay [Veshchnoe pravo: nauchno-poznavatel'nyy ocherk]. Moscow, 2017. 559 p.
Yiannopoulos A.N. Real Rights in Louisiana and Comparative Law: Part I. Louisiana Law Review. 1963. Vol. 23. No. 2.
Zaytsev O.R. Common property right to a unit investment fund [Pravo obshchey sobstvennosti na paevoy investitsionnyy fond]. Journal of Russian Law [Zhurnal rossiyskogo prava]. 2005. No. 9.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.
Навигация по сайту:
Контакты:
197839245
"Горячие" документы: