Некоторые размышления над институтом эстоппель. Статьи по предмету Гражданское право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданское право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

НЕКОТОРЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД ИНСТИТУТОМ ЭСТОППЕЛЬ

М.З. ШВАРЦ

Институт эстоппель закреплен в настоящее время в статьях 166 и 432 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). Так, согласно пункту 5 статьи 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. И продолжение этой мысли законодатель дает в пункте 3 статьи 432 ГК РФ: заявление о незаключенности договора не имеет юридического значения, если сторона приняла от другой стороны исполнение по договору или иным образом подтвердила его действие, - такое поведение квалифицируется как недобросовестное.

В общем тренде борьбы со злоупотреблениями и в контексте закрепления добросовестности в качестве основного начала гражданского законодательства в статье 1 ГК РФ данные нормативные положения представляются вполне логичными. Но интересно, что в нашей практике эта англо-американская доктрина появилась сначала как процессуальная.
Исторически первым было Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - ВАС РФ) от 22.03.2011 N 13903/10, посвященное последствиям заключения мирового соглашения, в котором ВАС РФ впервые употребил это английское слово. Потом были Постановления от 23.04.2013 N 1649/13 и от 24.06.2014 N 1332/14 по подсудности: в одном из дел сторона не ссылалась на неподсудность спора вплоть до высших инстанций, поэтому ее аргумент о нарушении правил подсудности не был принят, в другом случае сторона не возражала против компетенции международного коммерческого арбитража и сделала соответствующее заявление только после завершения разбирательства в нем, когда стала оспаривать решение арбитража в суде; судом надзорной инстанции подобное поведение было расценено как недобросовестное. И наконец, осенью 2014 года Судебная коллегия по экономическим спорам уже единого Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ) принимает Определение от 09.10.2014 по делу N 303-ЭС14-31, где поддерживает указанную практику именно в отношении процессуального поведения, упрекая ответчика, что тот сделал заявление о том, что он ненадлежащий ответчик, только после передачи дела кассационной инстанцией на новое рассмотрение. Другими словами, при первом разбирательстве ответчик по этому поводу молчал (видимо, сначала выигрывал дело и без использования этого аргумента), а при новом разбирательстве, после передачи дела на новое рассмотрение судом кассационной инстанции, выдвинул довод о том, что он ненадлежащий ответчик. И ВС РФ отмечает, что это недобросовестное поведение, применяет принцип эстоппель и запрещает подобные ссылки.
Итак, исторически эстоппель - это процессуальный институт, то есть в нашей практике появился как процессуальный, а официально закреплен в настоящее время именно в материальном законе - в ГК РФ. Следует отметить, что природа материального эстоппеля и процессуального представляется принципиально разной. Состоит этот тезис в том, что в материальном праве, когда субъект оборота заключает сделки, договоры, он ищет экономическую выгоду и, естественно, заинтересован, чтобы контрагент ему поверил, поэтому всячески создает у него иллюзию того, что считает себя этой сделкой связанным, договор считает заключенным и будет его исполнять и т.д. И если на самом деле он вводит контрагента в заблуждение относительно обязательности для себя этого договора, то такое поведение запрещено ГК РФ, ибо контрагент вступает с тобой в отношения, полагая, что все в порядке, а ты далее начинаешь вести себя недобросовестно. Но это на этапе вступления в материальные отношения.
Когда же субъекты гражданского оборота оказываются в суде, никто ни от кого благородного поведения уже не ждет. Все средства хороши для того, чтобы выиграть. И в этом смысле логика процессуального поведения такова, что упрекнуть в противоречивом и непоследовательном поведении весьма сложно. Ну, во-первых, сторона вступает в процесс с одной позицией, а дальше начинает ее корректировать, исходя из того, что говорят ее оппоненты, потом в деле появляются третьи лица, и сторона снова корректирует позицию, потом, почувствовав, что попытка выиграть кратчайшим путем не удается, сторона снова хочет все переиграть и занимает позицию в том числе о том, что она вообще ненадлежащий ответчик. На это можно резонно возразить: поздно, уже столько аргументов и утверждений стороной изложено, а теперь она вспомнила, что она ненадлежащий ответчик. Но сторона пыталась выиграть кратчайшим путем - не получилось, и теперь она вбрасывает в процесс новые аргументы. В этом смысле логика процессуального поведения и логика поведения участника материальных отношений на этапе заключения и исполнения договора принципиально разная. И оценка его упречности, потенциальная оценка его упречности, тоже, видимо, должна исходить из разных подходов, основанных на закономерностях поведения в отсутствие спора и в ситуации возникновения спора.
Какое практическое значение могут иметь положения ГК РФ о запрете ссылаться на недействительность сделки, если сторона дала основания считать, что она сделкой связана? Буквально ГК РФ говорит о "заявлении о недействительности сделки". Таким заявлением может быть иск, отзыв на иск, заявление о пересмотре судебного решения по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Остановимся на последнем.
Представим, что между сторонами сделки состоялся спор по поводу ее исполнения, в ходе которого стороны полагали, что они связаны этой сделкой, и ни одна не заявляла о ее недействительности; вступило в силу судебное решение, суд присудил к исполнению обязательств, возникших из этой сделки, в общем, принято некое решение. Однако позднее по иску третьего лица (в наших условиях третьи лица - это в первую очередь акционеры, участники юридического лица, это Федеральное агентство по управлению государственным имуществом, которое может оспаривать сделки, и т.д.) сделка признана недействительной. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в статье 311 устанавливает, что признание сделки недействительной - это новое обстоятельство, служащее основанием для пересмотра судебного акта.
Но надо ли теперь, в свете действия доктрины эстоппель, прийти к выводу, что стороны сделки не могут ссылаться на это новое обстоятельство и просить на этом основании о пересмотре решения суда по новым обстоятельствам? Другими словами, если после того, как состоялось разрешение спора между ними, сделка другим судебным решением была признана недействительной, стороны сделки не могут просить о пересмотре первого решения по новым обстоятельствам, потому что они сами должны были вовремя вспомнить, что она недействительна, выставить этот аргумент в ходе рассмотрения первого спора, а отныне они лишены этого права, потому что недобросовестно себя вели в первом разбирательстве, и, следовательно, пересмотр по новым обстоятельствам для них невозможен?
Вообще, сейчас все чаще возникает вопрос о том, должно ли лицо, подающее заявление о пересмотре дела по вновь открывшимся или новым обстоятельствам, обладать к такому пересмотру субъективной заинтересованностью. Вопрос можно сформулировать так: имеют ли право лица, участвующие в деле, подать такое заявление уже только в силу того, что они являются лицами, участвующими в деле, и если это новое или вновь открывшееся обстоятельство имеет место, то судебный акт автоматически подлежит пересмотру? Или им необходимо также доказать реальную субъективную заинтересованность в пересмотре судебного решения, а коли сторона сама находится в таком положении, что против нее мог бы быть применен принцип эстоппель, то и в удовлетворении ее заявления о пересмотре по новым или вновь открывшимся обстоятельствам суд должен отказать? Эстоппель позволяет утверждать, что отныне право просить о пересмотре по новым или вновь открывшимся обстоятельствам - уже не автоматическое право лица, участвующего в деле, а право, которое должно иметь основание в субъективной заинтересованности, а таковая признается отсутствующей, если сторона злоупотребляет своими правами, в частности если она занимает противоречивую позицию по делу.
Еще один пример из недавней практики Арбитражного суда Северо-Западного округа (правда, приведенный в нем аргумент, по нашему мнению, очень непростой, был обойден вниманием судами, но сам по себе является весьма любопытным): застройщик с подрядчиком спорят по поводу неустойки за просрочку выполнения строительных работ; при этом застройщик получил земельный участок в аренду от Комитета по управлению городским имуществом (далее - комитет) и заключил договор аренды земельного участка на инвестиционных условиях. Комитет предъявил к этому застройщику иск о взыскании неустойки за просрочку исполнения обязательств и за срыв сроков ввода дома в эксплуатацию, но застройщику удалось выиграть это дело: комитет проиграл, застройщик доказал, что дом был построен вовремя. И уже после победы над комитетом застройщик предъявляет иск к подрядчику, в котором заявляет, что дом был построен с просрочкой, и требует уплаты неустойки (дополнительно отметим, что сроки строительства в договоре аренды земельного участка и договоре подряда идентичные).
Следует ли расценивать такое поведение застройщика как противоречивое и потому недопустимое? Подрядчик, естественно, ссылается на то, что застройщик уже выиграл дело, где доказал, что дом был построен в срок, а теперь злоупотребляет, требуя неустойку за якобы допущенную просрочку. Должно ли быть пресечено подобное поведение застройщика? Как уже отмечалось выше, с точки зрения принципа состязательности все средства хороши: в первом деле застройщик сумел выиграть у комитета, а во втором пытается выиграть у подрядчика и взыскать с него неустойку и ничуть не смущается тем, что его позиции в этих двух спорах взаимно исключают друг друга.
Какие обязательства на участников гражданского оборота, в том числе процессуальные обязательства, сегодня накладывает требование последовательного, непротиворечивого поведения? Доктрина эстоппель состоит в запрете противоречивого поведения, в запрете извлекать преимущества из смены своей позиции, в запрете сначала создавать иллюзию у контрагента в добропорядочности, а потом отступать от ранее сделанных заявлений. Но в приведенном примере речь идет о двух разных процессах, в которых застройщик спорит с разными лицами, но спорит об одном обстоятельстве. Полагаем, что с данным вопросом, а именно - можно ли упрекнуть сторону в том, что она занимает взаимоисключающие позиции по одному и тому же вопросу в разных процессах с разным составом участников, нам тоже придется в конечном счете столкнуться и на него ответить.
И в завершение буквально одно слово по поводу исковой давности в разрезе того, о чем говорил В.А. Мусин. В действующем Постановлении Пленума ВС РФ от 12.11.2001 N 15 и Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" <1> (далее - Постановление Пленумов N 15/18) сейчас записано, что заявление ненадлежащего ответчика о пропуске давности не имеет юридического значения. В ВС РФ недавно обсуждался проект нового Постановления по исковой давности, и дискуссия показала, что мы далеки от понимания того, что стоит за данной фразой, в связи с чем рискнем предположить, что в новом Постановлении она не будет воспроизведена <2>. Но что означает это положение в контексте доктрины эстоппель?
--------------------------------
<1> Документ не применяется в связи с принятием Постановления Пленума ВС РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности".
<2> В новом Постановлении об исковой давности указанная норма сохранена в прежней редакции.

Давайте представим ненадлежащего ответчика, который формулирует возражение на иск и указывает в нем следующее: во-первых, я ненадлежащий ответчик, а кроме того, истекла исковая давность. Следует ли сразу ему указать, что это недопустимое противоречивое поведение? Потому что по действующему Постановлению Пленумов N 15/18 заявить о давности - это, по сути, заявить о признании фактов основания иска; только так можно объяснить, почему заявление ненадлежащего ответчика не имеет юридического значения. Другими словами, если ответчик заявляет о пропуске давности, он тем самым говорит: да, я брал в долг, я не вернул, но истекла исковая давность. А если он вообще не брал в долг, то и заявлять о давности не имеет оснований.
С процессуальной точки зрения выставить все возможные аргументы против иска и в том числе стремиться выиграть против иска кратчайшим путем ссылкой на давность - это поведение правомерное. А вот в контексте доктрины эстоппель вполне возможно, что должно быть признано неправомерным и пресечено - если заявляешь о пропуске давности, то лишаешься права ссылаться на то, что являешься ненадлежащим ответчиком.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ