Автономные национальные кодификации международного частного права в XXI веке. Статьи по предмету Гражданское право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданское право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

АВТОНОМНЫЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОДИФИКАЦИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА В XXI ВЕКЕ

И.П. ГЕТЬМАН-ПАВЛОВА, Е.А. КРУТИЙ

В 2000 - 2007 гг. в семи зарубежных государствах были приняты специальные автономные законодательные акты о международном частном праве (далее - МЧП): Закон Азербайджана "О международном частном праве" (2000), Закон Эстонии "О международном частном праве" (2002), Закон Бельгии "О Кодексе международного частного права" (2004), Кодекс международного частного права Болгарии (2005), Закон Украины "О международном частном праве" (2006), Закон Македонии "О международном частном праве" (2007), Кодекс по международному частному праву и международному гражданско-процессуальному праву Турции (2007). Все эти законы представляют собой автономную кодификацию, т.е. принятие "специального кодификационного акта, охватывающего вопросы определения права, подлежащего применению к гражданским, семейным, трудовым и иным частноправовым отношениям, соответствующую проблематику международного гражданского процесса и коммерческого арбитража" <2>. Сразу же следует оговориться, что азербайджанский и эстонский законодатели допустили серьезнейшую ошибку не включив нормы международного гражданского процесса (далее - МГП) и международного коммерческого арбитража (далее - МКА) в эти автономные кодификации.
--------------------------------
<2> Зыкин И.С. Развитие международного частного права в свете принятия части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2002. N 12. С. 55.

Кодификация представляет собой сведение к единству всего правового материала путем переработки его внутреннего содержания в стройную, логически цельную и внутренне согласованную систему. Кодификация является высшей формой систематизации права, самостоятельной и основной формой совершенствования законодательства, поскольку в ходе подготовки и принятия кодификационного акта происходит внутренняя и внешняя переработка действующего законодательства <3>. Институт кодификации трактуется и как деятельность по приданию правовым нормам такой формы, в которой они становятся единым целым. В странах континентальной правовой семьи кодификация различных отраслей права традиционно воспринимается как венец их систематизации и развития. Проблема кодификации МЧП в силу его противоречивости и неоднородности обладает особой спецификой.
--------------------------------
<3> См.: Сигалов К.Е. Кодификация и правовое время // История государства и права. М.: Юрист, 2007. N 3. С. 35 - 37; Бабаев В.К. Правотворчество // Общая теория права: Курс лекций. Нижний Новгород, 1993.

Достаточно распространено утверждение, что МЧП еще не созрело для кодификации в силу его "молодости". В идеале следует дождаться, чтобы некая совокупность правовых норм, достигшая в сознании юристов достаточной степени автономии, определила свою собственную, только ей присущую, сферу приложения, выявила свою специфическую технику и основополагающие принципы. Необходимо, чтобы институт или отрасль законодательства "созрели" для кодификации, чтобы существовала сама возможность создания кодификационного акта с едиными принципами регулирования, едиными нормативными обобщениями <4>. Кодификации появляются на определенной стадии развития или совершенствования права. Скороспелая кодификация может нарушить естественное развитие правовых норм и обернуться неудачей. По этой причине составители Французского гражданского кодекса 1804 г. не стали уделять большого внимания МЧП, для кодификации еще не созревшему. По мнению французских юристов, МЧП не созрело для кодификации и 150 лет спустя, "в силу чего все попытки его кодификации заканчивались провалом (такова участь проекта Нибуайе 1954 г.)" <5>.
--------------------------------
<4> Рахманина Т.Н. Актуальные вопросы кодификации российского законодательства // Журнал российского права. 2008. N 4.
<5> См.: Кабрияк Р. Кодификации. М., 2007. С. 391.

Однако теоретически намного легче кодифицировать нормы только зарождающейся отрасли права, которые по мере их появления целесообразно размещать в кодексе сообразно логически продуманному плану. Значительно сложнее перестраивать то, что существует столетиями. Кроме того, кодификация не препятствует естественному развитию "молодых" отраслей права, наоборот, помогает им обрести необходимую зрелость. Кодификация оформляет окончание развития отрасли, предопределяет стабилизацию в развитии законодательства, регламентирующего определенную сферу общественных отношений <6>. Кодификация влечет за собой признание соответствующей отрасли права, повышение ее авторитета. Обыкновенный правовой институт, попадающий в орбиту кодификации, автоматически повышает свой статус в правовой системе. С каждым новым кодексом еще одна отрасль права делает шаг к собственной автономии, поскольку всякая кодификация предполагает, что источники кодифицированной отрасли права не могут существовать вне самой кодификации <7>.
--------------------------------
<6> Чухвичев Д.В. Перспективы кодификации в современном российском законодательстве // Гражданин и право. 2009. N 3.
<7> Grua F. Revue trimestrelle de droit civil. Paris, 1993.

Кроме того, корректно ли утверждать, что в 1804 г. или в 1954 г. МЧП являлось слишком "молодым"? Дело не в "молодости" или "зрелости", а в том, насколько соответствующую правовую материю захлестывает поток запутанных и противоречивых правовых норм, порождая настоятельную потребность в их кодификации. Кодификации возникают тогда, когда накопленный правовой материал приобретает новое качество и начинает нуждаться в новой форме. "Слишком молодая" отрасль права не годится для кодификации, поскольку не испытывает "кризиса перепроизводства" источников права, т.е. еще не нуждается в правовой определенности, являющейся непременной предпосылкой кодификации <8>. При этом нет препятствий для того, чтобы формирование и обособление какой-либо отрасли права сопровождалось параллельным и одновременным процессом ее кодификации. Кодификации не только и не столько фиксируют уходящее право, а более нацелены в будущее; их действие ориентировано на изменения, которые произойдут впоследствии <9>. Автономные законы о МЧП, принятые в Чехословакии (1963 г.) и Польше (1965 г.), являют собой примеры чрезвычайно успешной (и действующей уже более 40 лет) кодификации формирующейся отрасли права, не испытывающей никакого "кризиса перепроизводства" источников.
--------------------------------
<8> Кабрияк Р. Указ. соч. С. 114.
<9> Сигалов К.Е. Указ. соч.

МЧП традиционно считается "высшей математикой юриспруденции", т.е. правовой материей, отличающейся повышенной сложностью. В доктрине постоянно обращается внимание на невозможность кодификации слишком сложных и казуистичных отраслей права. Казуистичность правовой материи предполагает необходимость конструировать решения применительно к конкретным случаям, с чем судебная практика справляется лучше кодекса. Во французской юридической литературе отмечается, что "исключительно сложный характер решаемых проблем требует придерживаться концепции правовых норм, создаваемых на основании рассмотрения конкретных ситуаций. Если у нас не будет такого маяка, то человеческий разум, какова бы ни была присущая ему сила абстракции, рискует впадать в заблуждение" <10>.
--------------------------------
<10> Mayer P. Les reactions de la doctrine a la creation de droit par les juges en droit international prive // Travaux de l'Association Capitant. T. XXXI. Economica, 1982. Цит. по: Кабрияк Р. Указ. соч. С. 392.

Однако та же французская доктрина утверждает, что не бывает отраслей права сложных и казуистичных настолько, чтобы они не подлежали кодификации, особенно учитывая, что одной из основных задач кодификации является именно противодействие излишней сложности и казуистичности. В отношении кодификации МЧП нет никакой антиномии между сложностью правовой нормы и ее кодифицированным выражением. Кодекс вовсе не обязательно должен быть чем-то упрощающим, он может закреплять сложные реалии. Ничто не мешает сформулировать найденные судебной практикой решения в одном или нескольких общих абстрактных положениях <11>.
--------------------------------
<11> Кабрияк Р. Указ. соч. С. 394.

Прекрасной иллюстрацией данного тезиса является кодификация МЧП Великобритании. Английское право в целом (по мнению большинства континентальных юристов) является сложным, громоздким, запутанным и казуистичным. Все эти черты ярко проявляются и в регулировании отношений, связанных с иностранным правопорядком. Однако ни сложность, ни казуистичность английского права не помешали принятию законодательного акта - Закона 1995 г. о международном частном праве, посвященного лишь нескольким отдельным вопросам сферы МЧП, но свидетельствующего о наличии в Великобритании стремления к его кодификации <12>. В данном Законе были реализованы предложения английской и шотландской комиссий по праву.
--------------------------------
<12> Муранов А.И., Жильцов А.Н. Национальные кодификации в современном международном частном праве // Международное частное право: иностранное законодательство. М., 2001.

С другой стороны, кодификация ограничивает судебный произвол, но отнюдь не предполагает отказ от принципа свободы судейского усмотрения. Когда во Франции рассматривался вопрос о кодификации МЧП, то было решено "по возможности каждый раз использовать достаточно гибкие формулировки, чтобы создать базу для развития судами новых тенденций" <13>.
--------------------------------
<13> Кабрияк Р. Указ. соч.

В целом следует полностью согласиться с точкой зрения французского ученого Р. Кабрияка, что "нет никаких методологических причин, вынуждающих a priori исключать определенные отрасли права из кодификационного поля и рекомендовать воздержаться от их кодификации, если в таковой имеется потребность" <14>. При всей "молодости", сложности, неоднородности, казуистичности МЧП процесс его кодификации, начавшийся в XX в., интенсифицируется и глобализируется. Национальные кодификации 2000 - 2007 гг. представляют собой наглядное тому доказательство.
--------------------------------
<14> Там же. С. 397.

Вопрос о возможности кодификации МЧП обсуждается в доктрине со второй половины XIX в. Российский ученый М.Р. Кантакузен (1838 - 1894), анализируя первые неофициальные кодификации, представлявшие собой "свод права", выделил три условия, которым должен удовлетворять всякий кодекс <15>:
--------------------------------
<15> Кантакузен М.Р. Вопрос о кодификации международного права. Одесса, 1876.

- полнота кодекса, который призван стать единственным источником права и регулировать все возможные случаи. Реализации данного условия в значительной степени может воспрепятствовать недостаток научного материала;
- правильное установление основных принципов кодекса ("уразумение внутренней связи и родства юридических понятий и правил");
- установление известной, строго определенной системы, формы, общепризнанной терминологии; избрание лиц, способных привести такую трудную работу в исполнение. Это условие является наиболее важным и сложным в осуществлении.
Новейшие национальные кодификации МЧП интересно проанализировать с точки зрения реализации в них перечисленных условий, т.е. полноты регулирования, установления основных принципов, наличия систематизированной структуры и единообразного использования терминологии.
Степень полноты современных автономных законов о МЧП весьма различна. Наименее полным является Закон о МЧП Азербайджана (всего 30 статей). Закон включает общие положения МЧП и коллизионные нормы, регулирующие личный статут, статут вещных прав, договорных и внедоговорных обязательств, наследственные отношения. Отсутствует коллизионное регулирование брачно-семейных отношений, права интеллектуальной собственности, валютных и трудовых отношений. Вопросы МГП и МКА также исключены из сферы действия этого Закона. В итоге Закон получился очень кратким, а очень краткие кодификации "возникают в двух случаях: либо как следствие спешки и нехватки времени ("кто хочет сделать быстро, делает кратко"), что имело место, допустим, при разработке египетского Гражданского кодекса 1875 г. или советского Гражданского кодекса 1922 г. (их справедливо критиковали за неполноту), либо как результат наивного идеализма" <16>.
--------------------------------
<16> Кабрияк Р. Указ. соч. С. 410 - 411.

Закон о МЧП Эстонии более пространный - 67 статей. Как и азербайджанский, эстонский законодатель также не включил в кодификацию вопросы МГП и МКА. Такое решение представляется чрезвычайно странным - последний автономный закон о МЧП, не содержащий одновременно регулирования вопросов МГП, был принят в Австрии в 1978 г. С начала 80-х гг. в мире обозначилась однозначная тенденция принимать комплексные законы о МЧП/МГП. Объединение этих вопросов в одном законодательном акте справедливо считается более удобным и грамотным. Возможно, такое неординарное для нашего времени решение азербайджанского и эстонского законодателей связано с укоренившейся в их сознании советской традицией межотраслевой кодификации МЧП.
Вопросы применимого права в эстонском Законе регламентируются неизмеримо более подробно, чем в азербайджанском. Нужно отметить очень детальные, современные и грамотные принципы определения компетентного правопорядка, предложенные эстонским законодателем. Установлено коллизионное регулирование семейных и трудовых отношений, вещных прав на транспортные средства, потребительских договоров, договора страхования. Специальная норма определяет право, применимое к интеллектуальной собственности (ст. 23). Если бы Закон не оставил без внимания вопросы МГП и МКА, он мог стать одной из самых интересных кодификаций МЧП.
Турецкий Кодекс по международному частному праву и международному гражданско-процессуальному праву по объему немного уступает эстонскому Закону - 66 статей, при этом с точки зрения юридической техники неизмеримо превосходит и эстонский, и тем более азербайджанский законы. Само название акта свидетельствует об объединенном, комплексном регулировании вопросов МЧП и МГП. Такое регулирование для Турции является традиционным - в 1982 - 2006 гг. здесь действовал Закон N 2675 о МЧП и МГП, вступивший в силу 22 ноября 1982 г. Турция является первой восточной страной, принявшей в ходе всемирного процесса национальных кодификаций МЧП столь масштабный и комплексный нормативный акт <17>. Закон 1982 г. состоял из 48 статей. Кодекс 2007 г. в значительной степени воспроизводит его положения, но устанавливает более детальное и современное регулирование. Этот законодательный акт является достаточно подробным и в то же время компактным по структуре и содержанию. Особое внимание уделяется вопросам международного семейного права и международного гражданского процесса. Нетрудно заметить, что решения турецкого законодателя очень близки подходам, отраженным в законодательстве Германии и Австрии.
--------------------------------
<17> Муранов А.И., Жильцов А.Н. Указ. соч.

Закон Украины состоит из 82 статей. На всем постсоветском пространстве подобное регулирование является на сегодняшний момент самым взвешенным, актуальным и удачным. До 2005 г. только в Грузии действовал автономный Закон о МЧП (1998 г.), который включает 74 статьи. Украинский законодатель предложил более детальную регламентацию, и это выгодно отличает данный акт от кодификаций МЧП, предпринятых в других государствах - бывших республиках СССР. Особый интерес представляет статья 1 "Определение терминов", содержащая краткий юридический глоссарий (11 понятий).
Кодекс МЧП Болгарии и Закон о МЧП Македонии одинаковы с точки зрения объема - по 124 статьи. Закон Македонии во многом продолжает законодательную традицию бывшей Югославии: значительная часть решений македонского законодателя воспринята из Закона СФРЮ о разрешении коллизий законов с правилами других стран (1982 г.). Очень большая часть Закона 2007 г. посвящена процессуальным вопросам - явление, для континентального права традиционно не характерное. Нельзя не упомянуть и о детальности регулирования: Закон содержит большое количество различных коллизионных и юрисдикционных критериев, что с точки зрения юридической техники позволяет оценить его как значительный шаг вперед в развитии европейского МЧП.
Кодекс Болгарии - первый законодательный акт в этой стране, представляющий собой автономную кодификацию МЧП/МГП. Кодекс отличают максимальная полнота и детальность регулирования, самые современные подходы к понятию и предмету МЧП, учет последних тенденций мировой практики при определении компетентной юрисдикции и применимого права. Грамотность законодателей этого небольшого, далеко не самого богатого восточноевропейского государства вызывает восхищение и даже зависть.
Самой объемной кодификацией является Кодекс МЧП Бельгии - 140 статей. Его принятие, безусловно, представляет собой эпохальное событие в развитии бельгийского права. До 2004 г. бельгийское МЧП структурировалось по образцу французского - его основные нормы были закреплены в Кодексе Наполеона 1804 г. и в судебной практике. Среди стран Западной Европы, принадлежащих к романской подсистеме континентального права, Бельгия стала второй страной, принявшей автономный комплексный закон о МЧП (первый подобный акт - Закон "Реформа итальянской системы международного частного права" 1995 г.). Решения бельгийского законодателя в большой степени идентичны решениям итальянского законодателя. При этом сразу же бросается в глаза, что непосредственным образцом Кодекса 2004 г. (как и итальянского Закона 1995 г.) является Закон Швейцарии о МЧП (1987 г.). Швейцарский Закон по сей день остается самым крупным (201 статья) и самым комплексным законом по МЧП во всем мире, оптимальной моделью правового регулирования в этой сфере.
Все перечисленные кодификации содержат специальную главу (раздел) "Общие положения". Прежде всего законодатель определяет предметную сферу действия соответствующего закона. Понятие "иностранный (международный) элемент" употребляется в кодификациях Азербайджана, Болгарии, Македонии, Турции, Украины. Только украинский законодатель указывает "формы" иностранного элемента: "хотя бы один участник правоотношений является иностранцем, лицом без гражданства или иностранным юридическим лицом; объект правоотношений находится на территории иностранного государства; юридический факт, который влияет на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, имел либо имеет место на территории иностранного государства" (ст. 1). В других кодификациях нет перечня возможных "иностранных элементов". Кодекс Болгарии раскрывает содержание этого понятия таким образом: "Частноправовое отношение с международным элементом - это отношение, связанное с двумя или несколькими государствами" (ст. 1). Данный подход позволяет утверждать, что в большинстве случаев современный законодатель отказывается от попыток назвать конкретные варианты "иностранного элемента", предпочитая применять достаточно гибкую терминологическую конструкцию с целью более широкого понимания ее содержания.
Азербайджанский законодатель говорит о "гражданских правоотношениях", украинский - о "частноправовых отношениях с иностранным элементом". Частноправовой характер регулируемых отношений подчеркивается в кодексах Турции и Болгарии. Бельгийский законодатель по этому вопросу отсылает к Конституции Бельгии. Концепция широкого понимания предмета МЧП закреплена в Законе Македонии, который определяет право, применимое "к личным (статус лиц), семейным, трудовым, имущественным и другим материально-правовым отношениям с международным элементом" (ст. 1). Оптимальным представляется решение эстонского законодателя - предметом регулирования являются правоотношения, которые соприкасаются "с правом более чем одного государства" (ст. 1).
Во всех кодификациях подчеркивается, что главный объект применения данных законов - это вопросы определения компетентного правопорядка (применимого права). В законах Азербайджана (ст. 1) и Украины прямо установлено, что "применение нормы права иностранного государства не может быть ограничено лишь на том основании, что эта норма относится к публичному праву" (ст. 6). На втором месте указываются вопросы МГП - международная компетенция национальных правоприменительных органов, признание и принудительное исполнение иностранных судебных актов (кроме эстонского и азербайджанского законов). Таким образом, в национальном коллизионном праве находит своеобразное выражение "линия на взаимодействие частноправовых и публично-правовых начал" <18>.
--------------------------------
<18> Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М., 2007.

Только эстонский законодатель отказался от закрепления принципа примата норм международных договоров. Во всех остальных кодификациях прямо установлено приоритетное применение международного права (ст. 1 Кодекса Турции, ст. 1 Закона Азербайджана). Кодекс Бельгии закрепляет примат норм не только общего, но и регионального международного права - права ЕС (ст. 2). В бельгийском (ст. 2), болгарском (ст. 3) и македонском (ст. 2) законах декларируется общий характер этих кодифицирующих актов, соответственно, они не применяются при наличии специального регулирования отдельных вопросов МЧП. Украинский законодатель подчеркнул приоритет унифицированного материального метода регулирования (ст. 4), имплементировав соответствующую норму из Модельного гражданского кодекса для стран СНГ.
Перечень источников национального МЧП зафиксирован в законах Украины (ст. 4) и Азербайджана (ст. 1) - национальное законодательство, международные договоры и международные обычаи, признаваемые в этих странах ("общепринятые международные обычаи"). Азербайджанский законодатель дополняет этот перечень правом, избранным по соглашению сторон. Следует упомянуть, что аналогичный перечень источников МЧП был закреплен в проекте Закона о МЧП и МГП СССР 1990 г. (ст. 1). Эстонский законодатель в качестве источников называет национальный закон, международный договор и волю сторон (ст. 2). Пробелы законодательного регулирования восполняются за счет применения аналогии закона, установлений публичного порядка и общих принципов МЧП (ст. 4 Закона Македонии).
Во все кодификации включены нормы об установлении содержания иностранного права, его толковании и применении; об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства; о применении права страны с множественностью правовых систем; о реторсиях и коллизионной взаимности; об обходе закона; оговорка о публичном порядке в позитивном (институт императивных норм) и негативном вариантах. Сравнение этих норм позволяет утверждать, что национальное законодательство по МЧП в настоящее время стало интернациональным. Законодатели 7 разных государств закрепили практически идентичные решения. В частности, во всех странах содержание подлежащего применению иностранного права устанавливается судьей ex officio. Стороны вправе (но не обязаны) оказывать суду помощь в этом процессе. Иностранное право применяется и толкуется в соответствии с его применением и толкованием в иностранном государстве. Когда "своевременно" установить содержание иностранного права невозможно, применяется право страны суда (ст. 15 Кодекса Бельгии). В определенных случаях суд может обязать стороны оказать содействие в установлении содержания иностранного права (ст. 2 Кодекса Турции). Применение иностранного права не зависит от наличия взаимности. Если нормативный акт требует наличие взаимности, ее существование презюмируется (ст. 47 Кодекса Болгарии). При применении права страны, в которой действует несколько правовых систем, право данной страны устанавливает, какая из этих правовых систем является компетентной (ст. 6 Закона Азербайджана). Проблема "замещения", возникающая в случаях применения оговорки о публичном порядке, решается при помощи права страны суда (ст. 7 Закона Эстонии).
Большинство законодателей отказалось от установления принципов правовой квалификации в кодификациях МЧП. Этот институт регламентируется только в законах Украины и Болгарии. Правовая квалификация производится по праву страны суда с учетом права существа отношения (ст. 7 Закона Украины). При осуществлении квалификации необходимо учитывать международный элемент в регламентируемых отношениях и особенности международного частного права (ст. 39 Кодекса Болгарии).
Наибольшие отличия обнаруживаются при установлении правил об обратной отсылке ("renvoi"). В основном принимается только обратная отсылка (Эстония, Украина), причем далеко не по всем вопросам МЧП. Отсылка к праву третьего государства принимается в ограниченном объеме (Македония, Болгария, Азербайджан). Необходимо подчеркнуть, что практически во всех кодификациях правила о неприменении отсылок имеют диспозитивный характер ("если не установлены особые положения" - ст. 16 Кодекса Бельгии). Только Кодекс Турции допускает сосуществование института отсылки и автономии воли сторон правоотношения: "В случае если допускается выбирать применяемую правовую норму, должны применяться положения выбранного закона, касающиеся материального права, если стороны не постановили иное" (ст. 2).
Большинство законодателей предусматривают способы преодоления бесконечной автоматической переадресации от одного правопорядка к другому ("lawn-tennis"). При допустимости отсылки только к собственному материальному праву данный вопрос не требует специального правового разрешения (Эстония, Украина). В других случаях применение отсылки прерывается первой обратной отсылкой к отечественному праву (Македония, Болгария, Турция) или первой отсылкой к праву третьего государства (Болгария, Турция). Это исключает возможность двойной отсылки ("double renvoi") и отсылки к четвертому, пятому и т.д. правопорядку.
Среди положений особенной части МЧП во всех кодификациях можно выделить группы коллизионных норм, устанавливающих статут физических и юридических лиц, вещных прав, обязательственный статут, брачно-семейный и наследственный статуты. Перечисленные разделы законов о МЧП являются традиционными, хотя содержатся и не во всех кодификациях. Наибольший интерес представляет закрепление самостоятельного коллизионного регулирования:
потребительских договоров (Эстония, Македония, Украина, Турция);
трудовых договоров (Эстония, Болгария, Македония, Украина);
договоров об уступке права требования и договоров страхования (Болгария, Эстония, Турция);
договоров франчайзинга, обязательств из неосновательного обогащения и ведения дел без поручения (Эстония);
прав на транспортные средства, интеллектуальную и культурную собственность (Бельгия).
Своеобразные положения установлены в ст. 21 Закона Эстонии, посвященной транспортному документу. Статья содержит общее правило, согласно которому к транспортному документу применяется право, определенное в самом документе. Дополнительными правилами являются предписания о применении права места деятельности лица, выдавшего документ, и права государства по месту назначения вещи, если документ касается вещи, находящейся в пути. Выбранное с помощью данной нормы право определяет, является ли транспортный документ товарораспорядительным документом. В случае приравнивания транспортного документа к такой ценной бумаге, к самой передаваемой вещи, применяется то же право, что и к транспортному документу.
Закон Украины регламентирует отдельное проявление мобильных коллизий в области наследственных отношений <19>. Наследственные отношения регулируются правом государства, в котором наследодатель имел последнее место жительства, если в завещании им не избрано право государства, гражданином которого он был; однако выбор права наследодателем считается недействительным, если после составления завещания его гражданство изменилось.
--------------------------------
<19> Звеков В.П. Указ. соч.

Как уже отмечалось, лишь эстонский и азербайджанский законы не содержат норм МГП; все остальные кодификации XXI в. представляют собой комплексное регулирование вопросов МЧП и МГП. Подобная тенденция в принципе является характерной чертой современного этапа в развитии данного законодательства. Более того, хорошо заметно, что акценты смещаются в пользу кодификации МГП. Это наглядно демонстрирует, например, ст. 2 Закона Украины: "Настоящий Закон применяется к следующим вопросам, возникающим в сфере частноправовых отношений с иностранным элементом:
1) определение применимого права;
2) процессуальная правоспособность и дееспособность иностранцев, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц;
3) подсудность судам Украины дел с иностранным элементом;
4) исполнение судебных поручений;
5) признание и исполнение в Украине решений иностранных судов".
Данный подход вполне понятен и разумен: определению применимого права всегда предшествует решение процессуальных вопросов <20>.
--------------------------------
<20> Муранов А.И., Жильцов А.Н. Указ. соч.

В российской доктрине объединенное регулирование вопросов МГП и МЧП в одном акте подвергается критике, поскольку "речь идет о массивах (группах) норм, принадлежащих не только к разным отраслям, но и к разным системам права - к частному и к публичному праву... Юридически значимых связей коллизионных норм с нормами международного гражданского процесса практически не существует..." <21>. Однако законодатель в большинстве современных стран, судя по всему, не задумывается, насколько корректным с теоретической точки зрения является объединение процессуальных и коллизионных, публично-правовых и частноправовых вопросов в одном нормативном акте. Современный иностранный законодатель, по-видимому, руководствуется исключительно прагматичными соображениями - удобством и эффективностью правоприменения. В настоящее время судебная практика доказала предпочтительность выбора формы комплексного закона о МЧП/МГП хотя бы с точки зрения простоты и доступности понимания.
--------------------------------
<21> Маковский А.Л. Кодификация гражданского права и развитие отечественного международного частного права // Кодификация российского частного права / Под ред. Д.А. Медведева. М., 2008.

В Законе Македонии самым подробным образом трактуются случаи исключительной компетенции македонских судов при рассмотрении споров, отягощенных иностранным элементом. Глава III Закона охватывает:
споры с участием граждан Македонии, проживающих за рубежом;
споры о внедоговорной ответственности;
споры по исполнению договора;
споры об обязательствах должника, возникших в период его пребывания в Македонии;
имущественные споры, в том числе о вещных правах на недвижимую вещь, морские и воздушные суда;
споры по вопросам создания, прекращения и изменения статуса юридических лиц, принятия решений органами юридического лица.
Исключительная подсудность спора македонским судам обусловлена наличием "значительной привязки обстоятельств дела к территории Македонии". Эта привязка устанавливается на основе следующих критериев:
нахождение в Македонии подлежащего разделу недвижимого имущества супругов;
ведение в Македонии государственных реестров юридических лиц или прав на воздушные и морские суда;
подача заявки о регистрации прав на промышленную собственность в Македонии;
размещение юридическими лицами и иными объединениями в Македонии своей штаб-квартиры.
Кодекс Болгарии в ст. 31 "Оценка иностранных процессуальных действий" закрепляет очень интересное положение: "Болгарские суды и другие органы оценивают действительность иностранных процессуальных действий или официальных документов сообразно праву государства, в котором они были осуществлены или выданы".
В Кодексе Бельгии детально регламентируется возможность принятия судьей иностранного документа в качестве доказательства, устанавливающего определенный факт (ст. 26). Иностранное судебное решение приобретает силу доказательства, если оно отвечает условиям подлинности в соответствии с правом государства места его вынесения. Иной иностранный документ будет принят в качестве доказательства, если подлинность документа удовлетворяет требованиям бельгийского права, установленным для формы документов, и требованиям права страны, выдавшей документ, предъявляемым к его подлинности.
Бельгийский законодатель вторым в мире закрепил в своей кодификации МЧП положения о транснациональном банкротстве (до 2004 г. коллизионное регулирование этого института содержалось только в Законе Швейцарии о МЧП). Глава XI "Производство по распределению имущества при банкротстве" Кодекса Бельгии (ст. ст. 116 - 121) нормативно утверждает трансграничную несостоятельность как самостоятельный институт МЧП. Признание в Бельгии иностранного судебного решения, которое открывает основное производство, не затрагивает компетенции бельгийского суда по открытию территориального рассмотрения. Таким образом, бельгийский законодатель закрепил в Кодексе европейскую модель основного и вторичного (территориального) производств.
Рассмотрение банкротства, открытого на территории Бельгии, и его последствия регулируются бельгийским правом. Бельгийское право определяет условия открытия рассмотрений, их проведение и закрытие. Без ущерба для применения бельгийского права (в отношении исков о ничтожности, аннулировании и неисполнимости актов, неблагоприятных для всех кредиторов) последствия открытия рассмотрений о банкротстве могут регулироваться иностранным правом.
Из сравнения круга вопросов, вошедших в современные кодификации, прекрасно просматривается тенденция к максимальной детализации регулирования и общих, и специальных положений МЧП, и вопросов МГП. Современный законодатель отходит от принципа "экономных" кодификаций, не боясь принятия объемных законов. За весь XX век было только 2 закона о МЧП, включавших более 100 статей (Закон Швейцарии - 201 статья; Закон Румынии применительно к регулированию отношений МЧП 1992 г. - 183 статьи). Из 7 кодификаций МЧП, принятых в первое десятилетие XXI века, уже 3 акта превышают по своему объему 100 статей.
Среди основных принципов современных кодификаций МЧП следует выделить принципы наиболее тесной связи и автономии воли участников правоотношения.
Принцип наиболее тесной связи подразумевает применение к правоотношению с иностранным элементом права того государства, с которым оно по совокупности обстоятельств наиболее тесно связано. Данный принцип позволяет найти более подходящие правовые нормы, содействует более справедливому урегулированию конкретного спора. Это начало, зародившееся в англо-американском конфликтном праве, свидетельствует о постепенном отказе от коллизионного подхода к решению вопроса об определении применимого права при сохранении внешнего сходства принципа с коллизионной нормой <22>.
--------------------------------
<22> Звеков В., Марышева Н. Новая кодификация норм международного частного права // Хозяйство и право. 2002. N 4.

В Кодексе Болгарии принцип наиболее тесной связи определяется как главенствующий и применяемый ко всей совокупности правоотношений, осложненных иностранным элементом. В соответствии со ст. 2 отношения частного права с международным элементом регламентируются правом государства, с которым они имеют самую тесную связь; все положения Кодекса относительно определения применимого права выражают этот принцип. В Законе Украины принцип наиболее тесной связи выведен в качестве общей формулы прикрепления применительно ко всем видам сделок <23>.
--------------------------------
<23> Ерпылева Н.Ю. Коллизионное регулирование в международном частном праве России и Украины // Законодательство и экономика. 2006. N 9.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданское право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ