ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: МАГИСТЕРСКИЕ, ДИПЛОМНЫЕ, КУРСОВЫЕ
Консультационные услуги студентам
Консультационные услуги студентам
Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданский процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ИСПОЛНЕНИЕ СОГЛАШЕНИЯ О ДОСУДЕБНОМ УРЕГУЛИРОВАНИИ КАК УСЛОВИЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ОБРАЩЕНИЕ В СУД В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
О.Н. ШЕМЕНЕВА
В последние десятилетия в российском законодательстве, в теории и в образовании было очень много сделано для расширения практики применения альтернативных способов разрешения и урегулирования споров, и в том числе практики примирения в цивилистическом процессе.
В свете данной тенденции довольно нелогичными видятся изменения в ст. 135 и 222 ГПК РФ, внесенные Федеральным законом от 28 ноября 2018 г. N 451-ФЗ <1>, в результате принятия которых несоблюдение сторонами досудебного порядка урегулирования споров, предусмотренного в их договоре, больше не является основанием для возвращения искового заявления и для оставления искового заявления без рассмотрения.
--------------------------------
<1> Федеральный закон от 28 ноября 2018 г. N 451-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2018. N 49 (ч. I). Ст. 7523.
Это, конечно же, не означает, что стороны не могут предусмотреть в своих гражданско-правовых договорах, что все вытекающие из них разногласия они будут стремиться урегулировать посредством проведения переговоров, обмена претензиями или с использованием иных примирительных процедур. Более того, полагаем целесообразным включать условия о досудебном урегулировании в существующих обстоятельствах, поскольку они могут иметь существенное психологическое значение для попытки такого урегулирования в добровольном порядке. Однако с 1 октября 2019 г. подобного рода договоренности не связывают стороны ничем, кроме простого обещания, так как обязательный досудебный порядок урегулирования споров по смыслу действующей в настоящее время редакции ст. 135 и 222 ГПК РФ предусматривается только законом.
Способствует ли указанное нововведение добросовестному следованию сторонами своим же собственным договоренностям о мирном урегулировании? Вряд ли.
Появление данной редакции ст. 135 и 222 ГПК РФ тем более нелогично с учетом, во-первых, того, что в Пояснительной записке к проекту закона, которым были внесены рассматриваемые изменения, указывалось, что "как отмечается в Постановлении IX Всероссийского съезда судей, необходимо выработать конструктивные подходы к... расширению в судах институтов профессионального представительства и досудебного (внесудебного) урегулирования споров" <2>, и, во-вторых, того, что двумя годами ранее в АПК РФ были внесены изменения, в результате которых досудебный порядок урегулирования стал обязательным по всем спорам, возникающим из гражданских правоотношений, рассмотрение которых отнесено к компетенции арбитражного суда. Исключение из этого правила предусмотрено лишь для отдельных категорий дел, прямо указанных в Законе <3>. Кроме того, в арбитражном процессе остается обязательным досудебный порядок урегулирования, предусмотренный договором <4>.
--------------------------------
<2> Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // https://sozd.duma.gov.ru/bill/383208-7?ysclid=mbcjsgwvo9814214311.
<3> Федеральный закон от 2 марта 2016 г. N 47-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации" // СЗ РФ. 2016. N 10. Ст. 1321.
<4> Пункт 2 Постановления Пленума ВС РФ от 22 июня 2021 г. N 18 "О некоторых вопросах досудебного урегулирования споров, рассматриваемых в порядке гражданского и арбитражного судопроизводства" // Российская газета. 2021. 2 июля. N 144.
Тенденция, наблюдаемая в арбитражном процессуальном законодательстве, напротив, вполне рациональна, так как претензионный и иной досудебный порядок урегулирования, как известно, выполняет ряд значимых функций. Его соблюдение позволяет определить действительность спора и урегулировать его без передачи на разрешение суда. Кроме того, попытки досудебного урегулирования способствуют концентрации судебного процесса и минимизации судебных расходов <5>.
--------------------------------
<5> Банников Р.Ю. Досудебный порядок урегулирования споров / науч. ред. В.В. Ярков. М.: Инфотропик Медиа, 2012. С. 106 - 119.
Направленные на расширение практики досудебного урегулирования изменения в арбитражном процессуальном законодательстве соответствуют логике множества иных изменений гражданского и гражданского процессуального законодательства последних лет, нацеленных на расширение практики использования примирительных процедур, повышение степени ответственности сторон за свои действия, повышение значимости принципа добросовестности участников гражданского оборота, запрет противоречивого поведения в рамках материальных правоотношений и в процессе, создание механизмов, направленных на пресечение злоупотреблений правом, и т.п.
Расширение, а не сокращение практики досудебного урегулирования соответствует и выводам, содержащимся в новейших доктринальных исследованиях в области цивилистического процесса и примирительных процедур, где указывается:
- на необходимость корреляции положений договора о порядке урегулирования спора с процедурой разрешения спора в суде <6>;
- на то, что "соглашение о порядке урегулирования спора, с одной стороны, закрепляет выбор сторон относительно способа (последовательности действий сторон для урегулирования спора); с другой стороны - обязывает стороны действовать в порядке, сообразном выбранному ими способу урегулирования спора" <7>;
- что придание обязательного характера медиативным и переговорным оговоркам является разновидностью правовой модели мягкой обязательности (квазиобязательности) примирительных процедур <8>, так как "в данном случае правило обязательности примирительных процедур наиболее удачно сочетается с принципами свободы договора и надлежащего исполнения договорных обязательств" <9> и т.п.
--------------------------------
<6> См.: Гайдаенко Шер Н.И. Договорные формы урегулирования споров, возникающих в связи с предпринимательской деятельностью (опыт России и зарубежных государств): монография. М.: Юстицинформ, 2018. С. 27.
<7> Там же. С. 26.
<8> См.: Здрок О.Н. Примирительные процедуры в цивилистическом процессе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Минск, 2019. С. 25.
<9> Здрок О.Н. Примирительные процедуры в цивилистическом процессе. Минск: БГУ, 2018. С. 227.
Последнее из названных исследований, видимо, оказало влияние на законодателя Республики Беларусь. В ст. 244 Кодекса гражданского судопроизводства этого государства с ближайшей для нас правовой системой указано, что "судья возвращает истцу исковое заявление и приложенные к нему документы ввиду нарушения установленного порядка обращения в суд, если... истцом не соблюден установленный законодательными актами или договором обязательный досудебный порядок урегулирования спора с ответчиком" <10>.
--------------------------------
<10> Кодекс гражданского судопроизводства Республики Беларусь от 11 марта 2024 г. N 359-З // https://etalonline.by/document/?regnum=hk2400359&ysclid=mbf2vmxb21497810591.
Изложенные тенденции в сфере досудебного урегулирования, в частности установленного соглашением сторон, свидетельствуют о том, что законодательный отказ от возможности придания ему обязательного характера в гражданском судопроизводстве соглашением сторон должен иметь веские причины.
В отсутствие официальных разъяснений со стороны законодателя, а также ВС РФ, выступившего с данной законодательной инициативой, наиболее рациональное предположительное объяснение рассматриваемой новации, как представляется, было дано М.Л. Скуратовским. Он пишет: "...имея в виду, что большинство договоров, из которых возникают иски граждан в суды общей юрисдикции, по характеру являются договорами присоединения (ст. 428 ГК) и граждане в реальности не договариваются, а вынуждены присоединяться к разработанным юристами банков, страховых организаций и т.п. договорам, создающим вполне легитимные юридические препоны в защите гражданами своих прав. Видимо, законодатель это и имел в виду, освобождая истцов, обращающихся в суд общей юрисдикции с исками, возникшими из договоров, от обязанности соблюдения установленного им порядка урегулирования спора" <11>.
--------------------------------
<11> Скуратовский М.Л. Производство в первой инстанции: новации и тенденции // Арбитражный и гражданский процесс. 2019. N 7. С. 14 - 18.
Даже если высказанное предположение ошибочно (что вряд ли), оно тем не менее представляет собой повод задуматься о том, насколько допустимо включение оговорок о претензионном или ином досудебном порядке урегулирования споров в договор присоединения, в частности в договор присоединения, который заключается с потребителем.
И в этом плане представляет интерес эволюция представлений по вопросу о допустимости включения арбитражной (третейской оговорки) в договор присоединения, применение которой, как известно, не просто отодвигает во времени возможность использования судебной защиты, а полностью ее исключает, заменяя на третейскую форму защиты прав.
Так, в п. 3 ст. 5 ранее действовавшего Закона о третейских судах предусматривалось, что третейское соглашение, включенное в договор присоединения, "действительно, если такое соглашение заключено после возникновения оснований для предъявления иска" <12>. При этом уже в период его действия ВС РФ допускалось признание данной оговорки в договоре с потребителем действительной "в случае, если волеизъявление присоединившейся к договору стороны на рассмотрение дела третейским судом установлено после возникновения оснований для предъявления иска" <13>. Схожей позиции придерживался и КС РФ <14>. Действующий же Закон об арбитраже (третейском разбирательстве) нормы, предусматривающей аналогичное ограничение в отношении договоров присоединения, уже не содержит, равно как не содержит его и законодательство о защите прав потребителей. В юридической общественности неоднозначно оценили исключение данного правила <15>. Однако оно не применяется уже более десяти лет, что не влечет сколь-либо значительного нарушения прав потребителей.
--------------------------------
<12> Федеральный закон от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" // СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3019 (утратил силу).
<13> Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2011 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. N 6.
<14> Определение КС РФ от 4 октября 2012 г. N 1831-О "По запросу Приморского районного суда города Санкт-Петербурга о проверке конституционности абзаца шестого статьи 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с положениями пункта 1 статьи 16, пунктов 1 и 2 статьи 17 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" и пункта 2 статьи 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2013. N 2.
<15> См. подробнее: Терентьева Л.В. Арбитражные оговорки в соглашениях с участием потребителя // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2020. N 2. С. 28 - 44.
Это позволяет высказать довольно уверенное утверждение о том, что ничего плохого в необходимости предпринять попытку урегулирования, даже если она навязана, нет. В том числе если присоединиться к договору, содержащему данное условие, вынужден потребитель, вступающий в правоотношения с крупной организацией.
Если посмотреть на те случаи, когда необходимость соблюдения претензионного порядка предусмотрена законом, то мы увидим, что во многих из них с претензией или с другим досудебным требованием либо предложением предписывается обращаться как раз потребителям к крупным организациям, которые и были таковыми с советского периода, - к перевозчикам, к организациям связи и др. И, как утверждается в новейших научных исследованиях, "именно в рамках потребительских споров расширение случаев внесудебного урегулирования споров особенно полезно" <16>.
--------------------------------
<16> Дьяконова М.О. Альтернативные способы разрешения споров с участием потребителей // Вестник гражданского процесса. 2020. N 6. С. 42.
Более того, в отсутствие такого порядка граждане, наделенные российским законодательством значительным количеством прав как потребители, нередко ими злоупотребляют, что привело к появлению в правовом сообществе специального термина - "потребительский экстремизм".
Например, к подобным случаям возможно отнести непосредственное обращение в суд с требованием о присуждении страховой выплаты. Как отмечается представителями страховых организаций, "в такой ситуации обращение в суд зачастую используется страхователями как способ сбора ранее не предоставленных страховщику документов, и судебное решение основывается на доказательствах, которые в досудебном порядке страховщику не предоставлялись" <17>.
--------------------------------
<17> Румянцева А.В. Защита интересов страховщиков в спорах с потребителями // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. N 7. С. 38 - 41.
Наиболее значительный масштаб подобные злоупотребления приобрели с введением в 2002 г. в Российской Федерации обязательного страхования ответственности владельцев транспортных средств. Статья 16.1 Закона об ОСАГО <18>, предусматривающая, что "до предъявления к страховщику иска, содержащего требование об осуществлении страхового возмещения, потерпевший обязан обратиться к страховщику с заявлением, содержащим требование о страховом возмещении или прямом возмещении убытков, с приложенными к нему документами, предусмотренными правилами обязательного страхования" <19>, появилась лишь в 2014 г., в то время как сам Закон был принят в 2002 г. Соответственно, в период с 2002 по 2014 г. страхователи нередко обращались непосредственно в суд, хотя, как отмечалось в исследованиях и обобщениях судебной практики конца данного периода, "возможность защищать свои права в суде, не обращаясь предварительно в страховую компанию, не является для российского правоприменителя очевидной" <20>. Результатом этого оказывался как рост судебной нагрузки в бесспорных случаях, так и рост размера страховых премий, что в конечном итоге ложилось дополнительным бременем на обычных автовладельцев.
--------------------------------
<18> Федеральный закон от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" // СЗ РФ. 2002. N 18. Ст. 1720.
<19> Федеральный закон от 21 июля 2014 г. N 223-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2014. N 30 (ч. I). Ст. 4224.
<20> Корнеева О.В. Актуальные проблемы реализации права на возмещение вреда, причиненного в результате ДТП, при наличии договоров ОСАГО // Юрист. 2009. N 11. С. 45 - 51.
Непосредственное обращение в суд без предварительной попытки самостоятельного урегулирования даже не обязательно может быть связано с желанием потребителя злоупотребить своими правами. Подобные действия вполне могут быть обусловлены непониманием того, каков алгоритм действий, в случае возникновения разногласий.
С учетом изложенного повторим высказанное выше утверждение о том, что ничего плохого в навязывании досудебного порядка урегулирования нет. Приведенный опыт свидетельствует о том, что заставлять сотрудничать можно и нужно. И по большому счету нет никакой разницы в том, будет ли это делать крупная организация, предоставляющая услуги гражданам-потребителям, или государство.
Основная проблема договорного порядка урегулирования, как представляется, заключается не в том, что данное условие договора присоединения слабой стороне навязывается. Она состоит преимущественно в том, что в отличие от законодательно установленных способов досудебного урегулирования перечень договорных способов является не исчерпывающим, и "досудебный порядок, применяемый по договору, постоянно находился "на грани" возникновения новых разновидностей досудебных процедур <21>". Соответственно, как предполагал М.Л. Скуратовский в приведенной выше цитате - создавать легитимные препоны в защите гражданами своих прав.
--------------------------------
<21> Банников Р.Ю. Переговоры как досудебный порядок урегулирования споров, предусмотренный договором // Третейский суд. 2020. N 1/2. С. 418 - 430.
В связи с изложенным думается, что применительно к соглашению о досудебном порядке урегулирования более правильным было бы не запрещать, не отменять, а максимально грамотно регламентировать и толковать положения закона и конкретных договоров о досудебном урегулировании на практике, учитывая возможные сложности и опасения относительно надлежащего соблюдения прав слабой стороны соглашения.
В этом плане представляет интерес обращение к гл. 14.1 ГПК РФ, которая регламентирует последствия достижения соглашения о внесудебном урегулировании после обращения в суд. Хотя положения данной главы совместно с иными нормами ГПК РФ и не лишены недостатков, они являют собой довольно удачную попытку дать системные ответы на многие вопросы, в совокупности составляющие вполне стройную концепцию примирения в гражданском судопроизводстве. Как и предполагается в доктринальных исследованиях, посвященных концептуальным основам примирения <22>, процессуальное законодательство содержит ответы на вопросы, касающиеся понятия судебных примирительных процедур, правил их применения, сроков и границ этих процедур, оформления их результатов, гарантий конфиденциальности полученной в рамках данных процедур информации и т.п.
--------------------------------
<22> См., например: Носырева Е.И. Pound Conference: 25 лет спустя (Американская конференция о перспективах альтернативных процедур разрешения споров. Сиэтл, 4 - 6 апреля 2002 года) // Третейский суд. 2002. N 3/4. С. 258.
Между тем вероятность досудебного урегулирования значительно выше, чем предпринятого уже после возбуждения судом дела по данному спору, так как материально-правовые разногласия (если они вообще имеются) еще не усугублены процессуальными разногласиями, обусловленными состязательным характером гражданского судопроизводства.
С учетом изложенного конкретизируем основной тезис, который обосновывается в настоящей публикации: возвращение в ГПК РФ положений об обязательности соблюдения досудебного порядка урегулирования, предусмотренного соглашением сторон, в усовершенствованной, детализированной форме способно, с одной стороны, расширить практику досудебного примирения и сократить количество обращений в суд, с другой - защитить права слабой, как, впрочем, и любой, стороны от негативных последствий заключения соглашения, которым навязывается необходимость соблюдения досудебного порядка урегулирования.
В целях разработки непротиворечивой концепции соглашений о досудебном урегулировании, так же как и в отношении примирительных процедур, применяемых после возбуждения гражданских дел, важно системно ответить на ряд вопросов с учетом специфики проблем, возникающих на этапе досудебного урегулирования, осуществляемого на основании соглашения сторон.
Во-первых, это вопрос о необходимости указания в законе на саму возможность заключения соглашения об урегулировании спора, подведомственного суду, с использованием данной примирительной процедуры и закрепления в законе понятия (дефиниции) той или иной примирительной процедуры. Представляется, что, несмотря на приведенное выше утверждение о том, что основные причины отказа от обязательности договорного порядка урегулирования в гражданском судопроизводстве обусловлены именно отсутствием исчерпывающего перечня досудебных примирительных процедур, о применении которых потенциально могут договориться стороны, закрепление такого перечня в законе с расшифровкой понятия каждой из процедур нецелесообразно и вряд ли вообще возможно. Основными причинами этого являются:
- значительное разнообразие частноправовых отношений, из которых возникают разногласия, и, соответственно, множество допустимых способов и процедур их устранения;
- невозможность нормативного закрепления всех моделей и разновидностей даже тех примирительных процедур, которые поименованы в законе (переговоры, посредничество, в том числе медиация, судебное примирение (ст. 153.3 ГПК РФ)) и в отношении которых в законе была предпринята попытка сформулировать их понятие, например в ст. 2 Закона о медиации. И это притом что в договоре или в ином соглашении все подобные нюансы согласовать совсем несложно;
- существование комбинированных форм примирительных процедур, в том числе смешанных с иными альтернативными формами разрешения споров и т.п.
С учетом приведенных соображений представляется, что оптимальной была и остается формулировка п. 1 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ в редакции до 28 ноября 2018 г., согласно которой суд возвращал исковое заявление, если истцом не был соблюден "установленный федеральным законом для данной категории споров или предусмотренный договором сторон досудебный порядок урегулирования спора...".
Во-вторых, это вопрос о предельных сроках досудебного урегулирования. Законом, как известно, предусмотрены предельные сроки ответа на претензию или иную попытку урегулирования разногласий во внесудебном порядке. Они довольно небольшие по сравнению со сроками защиты того же права в суде. Как правило, это 30 дней (ч. 5 ст. 4 АПК РФ, ч. 2 ст. 452 ГК РФ и др. <23>), если иные сроки не установлены законом, например 20 дней (п. 5.1 ст. 14.1 Закона об ОСАГО), или соглашением сторон.
--------------------------------
<23> См.: п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 22 июня 2021 г. N 18.
Представляется, что установленная соглашением сторон в целях досудебного урегулирования отсрочка момента, когда у стороны появится право обратиться в суд, не должна быть значительно больше по времени, чем наиболее распространенный срок 30 дней.
Безусловно, существуют сложные споры, требующие значительно больше времени на урегулирование. Например, если для принятия окончательного решения необходимо согласование его с третьими лицами; проведение заседания коллегиального органа юридического лица; проведение иных собраний и т.п.
Однако подобных ситуаций немного. И их участники в большинстве случаев не могут не осознавать алгоритм действий и необходимость временных затрат на устранение такого рода разногласий.
Соответственно, при осознании реальности перспектив урегулирования заинтересованное лицо само воздержится от обращения в суд по истечении месяца со дня начала процедуры. А если не воздержится, то на это у него, скорее всего, будут веские причины. И даже если эти причины окажутся надуманными в отдельных случаях, то их общее количество вряд ли существенным образом скажется на процентном соотношении споров, когда попытка примирения доводится до логического завершения.
Нужно ли специальное указание на общий 30-дневный срок в Законе? Полагаем, что нет. Его можно рассматривать в качестве разумного срока, по истечении которого попытку досудебного урегулирования следует считать состоявшейся, но безуспешной.
Третий вопрос тесно связан с предыдущим и касается критериев того, что обязанность предпринять попытку предусмотренного договором урегулирования исполнена и у стороны есть право на обращение в суд. Этот вопрос обусловлен в первую очередь высказанными выше опасениями в том, что слабой или любой иной стороне могут быть навязаны трудновыполнимые условия, связанные с соблюдением досудебного урегулирования. Причем это может произойти и без умысла какой-либо из сторон, а просто в силу неясности формулировок соглашения, как это, например, иногда происходит в арбитражном процессе во взаимоотношениях между равными субъектами.
Полагаем, что в случае сомнений относительно того, был ли соблюден досудебный порядок или нет, следует исходить из презумпции того, что досудебный порядок урегулирования соблюден был, так как споры по данному вопросу нивелируют его смысл и назначение, которые состоят в сокращении судебной нагрузки за счет исключения из производства суда бесспорных дел. Разногласия же о соблюдении или несоблюдении досудебного порядка лишь множат подлежащие разрешению споры. И это притом что в существовании основного материально-правового спора сомневаться уже нет никаких оснований.
Четвертый вопрос, также связанный с двумя предыдущими, вызван тем, что в ситуациях длительного и сложно исполнимого механизма досудебного урегулирования сторона может довольно долгое время добросовестно предпринимать попытку исполнения данного условия соглашения. И, соответственно, терять время, что, в свою очередь, может создать спорную ситуацию относительно уважительности причин пропуска истцом срока исковой давности.
Представляется, что с учетом конституционного характера права на судебную защиту в случае возникновения подобных сомнений следует исходить из презумпции добросовестности лица, предпринимавшего длительную попытку урегулирования, а обязанность по доказыванию наличия в его действиях признаков злоупотребления правом на примирение возложить на противоположную сторону.
В-пятых, важно определить, кто несет расходы по проведению досудебного урегулирования и следует ли их относить к числу судебных расходов в случае неуспеха примирительной процедуры.
Здесь следует отметить, что большинство примирительных процедур не требуют от сторон существенных затрат и сводятся преимущественно к прямому письменному обращению к контрагенту: с претензией, с предложением заключить (изменить или расторгнуть) договор и т.п. А несоблюдение договорного условия о проведении процедуры, требующей существенных расходов, - процедуры медиации, как прямо указано в ч. 3 ст. 7 Закона о медиации <24>, не является препятствием для обращения в суд. Если же процедура проведена и расходы понесены, то они, по мнению ВС РФ, не относятся к издержкам, связанным с рассмотрением дела <25>, и подлежат распределению на основании соглашения сторон.
--------------------------------
<24> Федеральный закон от 27 июля 2010 г. N 193-ФЗ "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" // СЗ РФ. 2010. N 31. Ст. 4162.
<25> Справка о практике применения судами Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 193-ФЗ "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" за период с 2013 по 2014 год (утв. Президиумом ВС РФ 1 апреля 2015 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. N 6.
Думается, что разъяснение ВС РФ о распределении расходов по внесудебному урегулированию на основании соглашения сторон возможно распространить и на иные досудебные примирительные процедуры, в основу проведения которых положен принцип добровольности. Исключение следует сделать лишь для случаев, когда оговорка о такой процедуре навязана слабой стороне в договоре присоединения. В таких ситуациях существенные расходы (например, на проведение экспертизы, на оплату услуг юристов и т.п.) логично было бы возложить на "сильную" сторону, которая такие условия навязала.
И, в-шестых, определенность требуется по вопросу о предельном моменте, до которого возможно применение последствий несоблюдения досудебного порядка урегулирования.
Ясный ответ на данный вопрос одинаково актуален и для досудебного порядка урегулирования, предусмотренного законом. Положения действующего процессуального законодательства о том, что в случае, если истцом не соблюден досудебный порядок урегулирования, суд оставляет заявление без рассмотрения вне зависимости от стадии, на которой обнаружено данное нарушение, значительно устарели. В существующей редакции они не отвечают целям как законного, так и договорного досудебного порядка урегулирования - определения спорности требований кредитора; освобождения суда от бесспорных дел; сокращения расходов сторон на устранение правовых разногласий; содействия сохранению конструктивных отношений сторон и т.п. Дело в том, что после предъявления истцом иска при отсутствии со стороны ответчика действий, свидетельствующих о его признании, ответ на вопрос о спорности заявленных требований становится абсолютно очевидным. Спор есть. Соответственно, оставление заявления без рассмотрения становится неоправданно дорогой мерой воздействия на лицо, которое не воспользовалось возможностью досудебного порядка урегулирования этого спора, и примирение теперь уже вряд ли состоится, даже если сторону вынудят предпринять попытку примирения. Поэтому после первого возражения ответчика оставление заявления без рассмотрения в связи с несоблюдением досудебного порядка урегулирования является бессмысленным. Более рациональной в данном случае была бы реализация предложения из Концепции единого ГПК РФ о том, что в случае "нарушения лицом, участвующим в деле, претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора... суд должен отнести на это лицо судебные расходы независимо от результатов рассмотрения дела" <26>.
--------------------------------
<26> Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (одобрена Решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству ГД ФС РФ от 8 декабря 2014 г. N 124(1)) // СПС "КонсультантПлюс".
С учетом приведенных соображений возвращение в российское гражданское процессуальное законодательство положений об обязательности соблюдения соглашений сторон о досудебном порядке урегулирования представляется вполне допустимым. Более того, именно такая модель досудебного примирения, основанная одновременно на сотрудничестве сторон по их собственному волеизъявлению, выраженному в добровольно достигнутом соглашении, и на силе закона, который предусматривает процессуальные механизмы, вынуждающие стороны соблюдать такое соглашение, является наиболее перспективной в свете новейших тенденций развития законодательства о примирении в гражданском судопроизводстве.
Список использованной литературы
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданский процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.
Навигация по сайту:
Контакты:
"Горячие" документы: