Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

К вопросу о законодательных мерах по укреплению процессуальных гарантий независимости нижестоящего суда в контексте права вышестоящего суда на дачу обязательных указаний о толковании закона. Статьи по предмету Гражданский процесс

Вернуться к списку статей по юриспруденции

К ВОПРОСУ О ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ГАРАНТИЙ НЕЗАВИСИМОСТИ НИЖЕСТОЯЩЕГО СУДА В КОНТЕКСТЕ ПРАВА ВЫШЕСТОЯЩЕГО СУДА НА ДАЧУ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ УКАЗАНИЙ О ТОЛКОВАНИИ ЗАКОНА

М.Ш. ПАЦАЦИЯ

1. Краткая ретроспектива

Вопрос о процессуальной роли указаний вышестоящего суда не является новым <1>. В обозримой ретроспективе - в конце 50-х гг. прошлого столетия - об этом писала, в частности, Р.Ф. Каллистратова <2>. Актуальность изучения этого функционального полномочия вышестоящего суда в тот период связана, с одной стороны, с выявившимися погрешностями его регулирования и применения, а с другой - с подготовкой нового ГПК РСФСР.
--------------------------------
<1> См.: Каллистратова Р.Ф. Обязательность указаний вышестоящего суда при новом рассмотрении дела // Ученые записки ВИЮН. Вып. 10. М.: Госюриздат, 1959. С. 52 - 88.
<2> Хотя рассматриваемое полномочие вышестоящего суда в советском процессуальном законодательстве утвердилось за ним начиная еще с ГПК РСФСР 1923 г. При этом наделение этим полномочием вышестоящего суда в отечественной судебной системе не было советской новеллой.
Так, в ст. 813 УГС 1864 г. устанавливалось правило, в соответствии с которым при повторном решении дела суд обязан подчиняться толкованию закона Сенатом и кассационные жалобы против постановленного на этом основании второго решения ни в каком случае не подлежали принятию.

В результате своих исследований Р.Ф. Каллистратова пришла к ряду значимых выводов, в том числе по вопросу, являющемуся предметом настоящей работы. Так, характеризуя требование об обязательности выполнения указаний суда вышестоящей инстанции, она отмечала, что оно направлено на охрану законных интересов граждан и организаций, на быстрейшее разрешение гражданских споров с наименьшей затратой процессуальных средств <1>. Она исходила из того, что эти указания нужны суду нижестоящей инстанции как для того, чтобы правильно разрешить дело, решение по которому отменено, так и для того, чтобы понять суть допущенных ошибок и не повторять их в своей дальнейшей работе <2>.
--------------------------------
<1> См.: Каллистратова Р.Ф. Указ. соч. С. 63.
<2> См.: Там же. С. 53.

В аспекте темы данного исследования особенно важно, что ею были сформулированы предложения о внесении изменений в процессуальное законодательство в части компетенции вышестоящих судов, в частности установление запрета дачи указаний, которые могут неоправданно ограничить независимость суда первой инстанции в оценке обстоятельств дела, тех или иных доказательств, равно как и указаний, обязывающих нижестоящий суд применить ту или иную норму материального права, а также указаний, предрешающих конечные выводы суда первой инстанции о правах и об обязанностях сторон и третьих лиц <1>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 70.

Эти выводы перекликались с суждениями других процессуалистов, сформулированными в тот же период и также имеющими значение для данного исследования. В частности, М.А. Гурвичем отмечалось, что иногда детальные указания вышестоящего суда могут привести к такому результату, когда суд, пересматривающий дело, "получив убедительную оценку установленных обстоятельств дела со стороны суда второй инстанции, принужден бывает провести бесполезное заседание по делу, без надобности продолжая производство... для того, чтобы "оформить" практически предрешенный вывод по делу" <1>.
--------------------------------
<1> Гурвич М.А. Право кассационной инстанции изменить судебное решение // Советское государство и право. 1957. N 10. С. 38.

Приведенные выше суждения указывают на то, что соответствующие выводы отражали действительно актуальную проблему: осознание в доктрине того, что вышестоящие суды, наделенные соответствующим полномочием, должны корректно относиться к его реализации, не предрешая вопросы, которые входят в компетенцию суда, пересматривающего дело, даже с учетом своего права указывать нижестоящему суду верное направление рассмотрения дела.

2. О современных подходах

Рассматриваемое процессуальное полномочие и ныне, как известно, в арсенале вышестоящих судов России как в гражданском (ч. 3 ст. 390, ч. 4 ст. 391.12 ГПК РФ), так и в арбитражном (ч. 2.1 ст. 289, ч. 4 ст. 291.14, ч. 5 ст. 308.11 АПК РФ) процессе (равно, впрочем, как и в процессе административном (ч. 4 ст. 329, ч. 5 ст. 342 КАС РФ), а также в уголовном (ч. 6 ст. 401.16, ч. 2 ст. 412.12 УПК РФ)). Причем в последнем указанным полномочием в определенных случаях наделяется и апелляционный суд (ч. 3 ст. 389.19 УПК РФ). При этом в современной цивилистической процессуальной доктрине при обсуждении соотношения обязательности указаний вышестоящего суда о толковании закона и независимости судов нижестоящих формулируются различающиеся подходы, в чем-то иногда и противоположные.
Так, в доктрине сформулировано мнение о том, что положения ч. 3 ст. 390 ГПК РФ об обязательности указаний суда кассационной инстанции для суда, вновь рассматривающего дело, не отвечают принципу гражданского судопроизводства - самостоятельности и независимости суда (ст. ст. 6, 8 ГПК РФ). При этом отмечается, что, имея в виду, что и вышестоящие суды допускают соответствующие ошибки, необходимо указать четкие критерии толкования норм права и пределы такого толкования <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный, научно-практический) / Отв. ред. Ю.Ф. Беспалов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017.

Представлен в доктрине и в значительной степени противоположный подход. Так, применительно к правилу об обязательности указаний вышестоящего суда отмечается, что оно направлено на интегрирование судебной практики, единообразное применение норм права, и его сохранение, несмотря на критику в теории гражданского процессуального права, рассматривается как обоснованное <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / А.В. Аргунов, В.В. Аргунов, А.В. Демкина и др.; под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2012.

Бесспорно, интегрирование судебной практики, единообразное применение норм права - это действительно значимые правовые ценности, которые в той мере, в какой они направлены на обеспечение единого правового пространства страны, а в конечном счете равенства лиц перед законом и судом, подлежат уважению и защите. Вместе с тем трудно не согласиться, что при нынешнем правовом регулировании всего комплекса соответствующих процессуальных правоотношений в гражданском и арбитражном процессах оснований вести речь о том, что этим регулированием обеспечивается оптимальное соотношение обязательности указаний вышестоящего суда и процессуальных гарантий независимости нижестоящего суда, пока явно недостаточно.
Не беря под сомнение то, что есть необходимость в выработке четких критериев толкования норм права и пределов такого толкования, на наш взгляд, в обозримой перспективе требуются несколько иные меры.

3. О перспективных мерах законодательного регулирования

Более целесообразен, на наш взгляд, иной вариант - внесение изменений в процессуальное законодательство. В этой связи полагаем возможным сформулировать два основных предложения de lege ferenda, направленные на укрепление нормативных процессуальных гарантий независимости нижестоящего суда (при сохранении обязательности указаний вышестоящего суда о толковании закона), поскольку при сохранении нынешнего правового регулирования выработка судебной практикой указанных критериев - дело чрезвычайно затруднительное, если вообще возможное.
1. Сформулированное ниже первое предложение связано с необходимостью ограничения по сути безбрежной ныне законодательной формулировки рассматриваемого полномочия вышестоящего суда. Ведь во всех этих нормах речь идет об указаниях о "толковании закона" (ч. 3 ст. 390, ч. 4 ст. 391.12 ГПК РФ, ч. 2.1 ст. 289, ч. 4 ст. 291.14, ч. 5 ст. 308.11 АПК РФ). Такая широкая законодательная формулировка <1> охватывает право вышестоящего суда давать указания не только в части примененных нижестоящим судом норм закона, но, если исходить из буквы закона, и о подлежащей применению норме закона.
--------------------------------
<1> Впрочем, несмотря на, казалось бы, безбрежную широту, указанная формулировка процессуального закона тем не менее в некотором смысле является довольно ограниченной, в частности в том, что охватывает только "законы". Даже если включить в это понятие все законы (ФКЗ, ФЗ, а также законы субъектов РФ), то все равно оно не охватывает иные нормативные акты, применяемые и, соответственно, истолковываемые вышестоящими судами. Очевидно, что в этот круг не попадают указы Президента, постановления Правительства, акты федеральных ведомств Российской Федерации и т.д., равно как не попадают в него и различного рода договоры публичного характера, имеющие нормативную природу, причем заключаемые в рамках не только национального российского права, но и международного договорного права, в частности Конвенция о защите прав человека и основных свобод (притом что компетенция российских судов по ее толкованию требует еще дополнительной аналитической проработки). При этом едва ли есть основания утверждать, что обязательность "толкования закона" вышестоящими судами не распространяется на круг указанных выше правовых актов, которые не могут быть отнесены к собственно законам. Поэтому, вероятно, есть некоторые основания вести речь в процессуальных законах не о "толковании закона", а о "толковании права".

В условиях нынешних безгранично широких формулировок рассматриваемого полномочия вышестоящих судов судебная практика едва ли сможет сформулировать критерии его толкования (тем более без риска получить упрек о произвольности такого толкования). Именно этим, видимо, не в последнюю очередь объясняется, что вопрос о выработке критериев толкования до сих пор остается актуальным, несмотря на то, что соответствующее полномочие вышестоящих судов имеет довольно длительную историю нормативного существования и применения в судебной практике.
В этой связи в качестве первого предложения de lege ferenda представляется необходимым формулировку нормы об обязательности указаний изменить, включив в нее ограничение полномочия вышестоящего суда толкованием закона, "примененного нижестоящим судом". При таком регулировании ясен и критерий толкования, подразумеваемого в соответствующих нормах процессуального права, он может быть реально определен: указания не о любом толковании закона вышестоящим судом, а лишь том, которое касается норм закона, примененного нижестоящим судом.
Предлагаемая новелла не исключает формулирования вышестоящим судом своего мнения о подлежащей применению норме права исходя из обстоятельств дела и имеющихся в нем доказательств. Но при предлагаемом регулировании, в отличие от имеющегося, формулирование им своего мнения действительно будет не только являться, но и восприниматься нижестоящим судом как мнение вышестоящего суда, а не как его указание. Ведь в нынешних условиях любое, в том числе и так называемое попутное, суждение вышестоящего суда о норме права, которое можно отнести к толкованию закона, как правило, и, в общем-то, небезосновательно воспринимается нижестоящим судом как обязательное указание.
В этой связи представляется не имеющим большого практического значения предлагаемое некоторыми исследователями разделение "мнения вышестоящего суда, сформулированного в мотивировочной части постановления" и, собственно, его "указания", даже если они, как отмечается, "в архитектоническом и смысловом плане явно в постановлении отделяются" (ведь это отделение не гарантируется самим по себе установлением соответствующих правил в разных нормах ГПК РФ - п. 8 ч. 1 ст. 388 и ч. 3 ст. 390, п. 8 ст. 391.13 и ч. 4 ст. 391.12, а также в различных нормах АПК РФ - п. п. 12 и 13 ч. 2 ст. 289 и ч. 2.1 ст. 289, п. 10 ч. 1 ст. 291.13 и ч. 4 ст. 291.14, п. 8 ст. 308.12 и ч. 5 ст. 308.11). Тем более что ими небезосновательно указывается, что нижестоящие суды, вновь рассматривающие дело, не могут проигнорировать и подобное мнение, если желают, чтобы принятые ими по итогам нового рассмотрения дела судебные акты не были отменены <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Ильин А.В. Направление дела на новое рассмотрение и независимость судей // Вестник ВАС РФ. 2014. N 5. С. 13 - 23.

Но проблема не столько в том, что такое отделение далеко не всегда бывает явным, сколько в том, что, как отмечено выше, любое суждение вышестоящего суда о толковании закона нижестоящим судом по общему правилу воспринимается как обязательное.
Тем более что нижестоящий суд при отмене своего судебного постановления и направлении дела на новое рассмотрение, оценивая положения судебного постановления вышестоящего суда о толковании закона, по общему правилу не может игнорировать то, что под неправильным применением норм материального права, во всяком случае применительно к первой кассации в арбитражном процессе, понимается не только их неправильное истолкование (п. 3 ч. 2 ст. 288 АПК РФ), но и неприменение закона, подлежащего применению (п. 1 ч. 2 ст. 288 АПК РФ), а также применение закона, не подлежащего применению (п. 2 ч. 2 ст. 288 АПК РФ).
Этот правовой контекст не может не влиять на характер восприятия нижестоящим судом всех суждений о толковании закона, содержащихся в соответствующем постановлении вышестоящего суда об отмене судебного акта и направлении дела на новое рассмотрение (это очевидно применительно к арбитражному процессу, хотя по смыслу процессуальных правоотношений это так и в гражданском процессе, тем более что в последнем есть норма о процессуальной аналогии - ч. 4 ст. 1 ГПК РФ). И в этой связи само по себе то, что из всей совокупности положений ч. 2 ст. 288 АПК РФ с нормой ч. 2.1 ст. 289 АПК РФ корреспондирует только то, которое содержится в п. 3 ч. 2 ст. 288 АПК РФ, не оказывает, как представляется, на это восприятие решающего влияния.
В аспекте оценки приведенного выше предложения de lege ferenda нельзя оставить без рассмотрения сформулированное при анализе норм ст. 287, п. п. 12 и 15 ч. 2 ст. 289 АПК РФ положение абз. 4 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 3 апреля 2014 г. N 911-О. В нем отмечено, что арбитражный суд кассационной инстанции, отменяя решение арбитражного суда первой инстанции и (или) постановление арбитражного суда апелляционной инстанции полностью или в части и направляя дело на новое рассмотрение в соответствующий арбитражный суд, решение, постановление которого отменено, "указывает в постановлении на то, каким образом должен толковаться закон, подлежащий применению при разрешении дела" (это положение повторяется и в других судебных актах КС РФ, в частности в абз. 1 п. 3 мотивировочной части его Определения от 29 января 2015 г. N 136-О).
В его обоснование в абз. 7 того же пункта мотивировочной части Определения КС РФ указывает, что такое толкование закона направлено на обеспечение единообразного толкования и применения норм материального и процессуального права арбитражными судами, входящими в состав этих округов, и, следовательно, на реализацию вытекающего из ст. ст. 1 (ч. 1), 6 (ч. 2), 17 (ч. 3) и 19 Конституции РФ принципа юридического равенства, которым обусловливается необходимость формальной определенности, точности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования, которая может быть обеспечена лишь при условии единообразного понимания и толкования правовых норм. Законоположения, не отвечающие указанным критериям, порождают противоречивую правоприменительную практику, создают возможность их неоднозначного истолкования и произвольного применения и тем самым ведут к нарушению конституционных гарантий государственной, в том числе судебной, защиты прав, свобод и законных интересов граждан, гарантированных ст. ст. 45 и 46 (ч. ч. 1 и 2) Конституции РФ.
А в абз. 8 того же пункта мотивировочной части Определения КС РФ указывается: "Что касается конституционно значимой обязанности арбитражного суда кассационной инстанции по обеспечению баланса конституционных ценностей, связанных с необходимостью исправления нарушений закона, допущенных нижестоящими арбитражными судами, посредством вынесения мотивированных постановлений, с одной стороны, и соблюдению принципа недопустимости вмешательства кого бы то ни было в сферу самостоятельной деятельности суда при рассмотрении и разрешении им дел - с другой, то независимость судей, призванная обеспечивать при отправлении правосудия права и свободы личности, приоритет которых закреплен в Конституции Российской Федерации, не затрагивается возложением на нижестоящий арбитражный суд арбитражным судом кассационной инстанции обязанности исходить при новом рассмотрении дела из принятых именно им постановлений - при условии, что в таких постановлениях непосредственно не указывается на то, как должно быть разрешено это дело".
Упомянутое положение абз. 4 п. 2 мотивировочной части рассматриваемого Определения КС РФ сформулировано неоднозначно. Но, думается, в нем речь не идет о толковании закона, который не был применен нижестоящим судом при рассмотрении дела, т.е. не был им положен в основание принятого судебного акта или отвергнут. Ведь нижестоящим судом при рассмотрении дела мог быть истолкован только тот закон, который им применен, вне зависимости от того, положил этот суд соответствующую норму закона в основание принятого судебного акта или отверг. Следовательно, и обязательное толкование закона вышестоящим судом, о котором речь идет в ч. 2.1 ст. 289 АПК РФ, в частности, должно касаться именно этих норм закона.
Если же в абз. 4 п. 2 мотивировочной части рассматриваемого Определения КС РФ речь все-таки идет о толковании закона, который не был применен нижестоящим судом при рассмотрении дела, т.е. не только того закона, который был положен в основание судебного акта или отвергнут, но и любого другого, то приведенное выше обоснование не содержит убедительных доводов, подтверждающих такое широкое понимание нормы АПК РФ об обязательности указаний кассационной инстанции о "толковании закона". Во всяком случае, это обоснование не представляется достаточным в силу ряда причин.
Во-первых, необходимость такого широкого положения (равно как и понимания) процессуального закона не подтверждается самой по себе необходимостью обеспечения единообразного толкования и применения норм права и реализации принципа юридического равенства, на что ссылается КС РФ. Как показано выше, и без включения в правомочие давать обязательные указания о толковании закона права толковать закон, "подлежащий применению при разрешении дела", который не был применен нижестоящим судом при рассмотрении дела, кассационный суд имеет возможность участвовать в обеспечении указываемых КС РФ правовых ценностей.
Во-вторых, высокая социальная значимость указанных КС РФ правовых ценностей также не является убедительным оправданием (и даже достаточным объяснением) столь широкого понимания правомочий первой кассации в арбитражном процессе.
Как отмечено выше, при понимании обязательности указаний о толковании закона, охватывающем и толкование закона, который не был применен нижестоящим судом при рассмотрении дела, происходит чрезмерное вмешательство в сферу самостоятельной деятельности нижестоящего суда при рассмотрении и разрешении дел, непомерно ограничивается его независимость. И в этой связи не спасает и формулируемое КС РФ условие такого вмешательства - отсутствие в постановлении вышестоящего суда непосредственного указания на то, как должно быть разрешено соответствующее дело. Тем более что формулирование в качестве обязательного толкования вышестоящим судом того закона, который не был применен нижестоящим судом при рассмотрении дела, трудно интерпретировать (если речь идет о проверочных производствах, не связанных с рассмотрением дел по существу) как означающее что-то иное, чем указание на то, какую норму права следует применять нижестоящему суду при повторном рассмотрении дела. Между тем первой кассации в арбитражном процессе (а именно соответствующее правомочие этого суда и было предметом оценки в Определении КС РФ от 3 апреля 2014 г. N 911-О) прямо запрещено указывать нижестоящему суду, "какая норма материального права должна быть применена" (ч. 2 ст. 287 АПК РФ).
2. Приводимое ниже второе предложение связано с тем, что проблема разделения "мнения" и "обязательного указания" о толковании закона не снимается и установлением применительно к первой кассации в арбитражном процессе, в частности, правила о том, что она не вправе предрешать вопрос о том, какая норма материального права должна быть применена (в ч. 2 ст. 287 АПК РФ).
С учетом безбрежности формулировки нормы об обязательности ее указаний о толковании закона (ч. 2.1 ст. 289 АПК РФ) наличие соответствующего положения в ч. 2 ст. 287 АПК РФ не снимает актуальность вопроса о достаточности нормативных процессуальных гарантий независимости нижестоящего суда даже в отношении первой кассации в арбитражном процессе.
Вместе с тем подлежит учету и следующее.
Во-первых, рассматриваемое положение есть только в АПК РФ, а в ГПК РФ, даже применительно к процессуальной деятельности первой кассации, подобного правила не имеется.
Во-вторых, для второй кассации и надзорной инстанции, даже в арбитражном процессе, правила, аналогичного тому, которое закреплено в ч. 2 ст. 287 АПК РФ, не установлено (более того, применительно и к надзорной инстанции в арбитражном процессе такая норма ранее была закреплена в ч. 4 ст. 305 изначальной редакции АПК РФ 2002 г., но в пришедшей ей на смену в силу Федерального закона от 28 июня 2014 г. N 186-ФЗ норме ч. 3 ст. 308.11 действующей редакции АПК РФ такого положения уже нет). А в гражданском процессе запрета предрешать вопрос о том, какая норма материального права должна быть применена, не установлено ни для одного из судов, уполномоченных на дачу обязательных указаний о толковании закона: ни для первой, ни для второй кассации, как это усматривается из норм гл. 41 ГПК РФ; ни для надзора, как это видно из норм гл. 41.1 ГПК РФ.
И наконец, в-третьих, упомянутое выше положение ч. 2 ст. 287 АПК РФ и применительно к первой кассации в арбитражном процессе находится в некоем смысловом противоречии с нормой об обязательности ее указаний по толкованию закона (ч. 2.1 ст. 289 АПК РФ).
Разумеется, есть нижестоящие суды, которые способны и в имеющихся законодательных условиях твердо отстаивать свою правовую позицию. Но едва ли стоит исходить из нормальности ситуации, когда процессуальное поведение суда можно отнести, образно говоря, к категории "подвигов в мирное время". Само правовое регулирование должно быть более гибким, в данном случае более конкретным, и тогда всем заинтересованным субъектам (в том числе и участникам иерархических процессуальных правоотношений) ясны пределы, с одной стороны, "обязательности" указаний вышестоящего суда, а с другой - "независимости" нижестоящего суда. А то, что "обязательность" и "независимость", упомянутые выше, не являются абсолютными правовыми величинами (ценностями), едва ли может оспариваться.
В ином случае, очевидно, нормы о том, что вышестоящий суд - кассационные суды и надзор - не вправе определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела (ч. 2 ст. 287, ч. 3 ст. 291.14, ч. 3 ст. 308.11 АПК РФ, абз. 2 ч. 2 ст. 390, абз. 2 ч. 2 ст. 391.12 ГПК РФ), и даже норма ч. 2 ст. 287 АПК РФ, устанавливающая применительно к первой кассации в арбитражном процессе, что она не вправе предрешать вопрос о том, какая норма материального права должна быть применена, не дадут необходимого практического эффекта в плане процессуальных гарантий независимости нижестоящего суда, вновь рассматривающего дело.
С учетом приведенных выше доводов в качестве второго предложения de lege ferenda представляется целесообразным включить в ч. 3 ст. 291.14, ч. 3 ст. 308.11 АПК РФ положение о том, что и вторая кассация, и надзорная инстанция соответственно не вправе также и предрешать вопрос о том, какая норма материального права должна быть применена при рассмотрении дела вновь нижестоящим судом.
Соответственно, аналогичное положение для гражданского процесса применительно к кассационным и надзорному судам следует включить в нормы абз. 2 ч. 2 ст. 390 и абз. 2 ч. 2 ст. 391.12 ГПК РФ.
При упомянутом выше ограничительном регулировании полномочия вышестоящего суда об обязательности его толкования закона положения процессуальных законов о том, что в судебном постановлении кассационной и надзорной инстанций должна быть и ссылка на законы и иные нормативные правовые акты, которыми суд руководствовался (п. 8 ч. 1 ст. 388, п. 8 ст. 391.13 ГПК РФ, п. 12 ч. 2 ст. 289, п. 9 ч. 1 ст. 291.13, п. 8 ст. 308.12 АПК РФ), не будут иметь неадекватного влияния на независимость нижестоящего суда, вновь рассматривающего дело. Такие ссылки на законы и иные нормативные правовые акты, на наш взгляд, едва ли будут восприниматься нижестоящими судами как обязательное указание вышестоящего суда о толковании закона.
Все это, впрочем, не означает, что, исходя из обстоятельств дела и имеющихся в нем доказательств, вышестоящий суд не вправе формулировать свое мнение о подлежащей применению норме права в виде предложения нижестоящему суду обсудить возможность применения той или иной нормы права, исходя из обстоятельств дела. И это при предлагаемом выше регулировании будет восприниматься нижестоящим судом именно как рекомендация, а не как указание обязательного характера. И в этом случае, как отмечено Л.Ф. Лесницкой, нижестоящий суд должен обсудить вопрос о применении нормы права, указанной судом вышестоящей инстанции, но, исходя из конкретных обстоятельств дела, он может прийти к выводу, что норма, указанная кассационной инстанцией, неприменима в данном случае <1>.
--------------------------------
<1> См.: Лесницкая Л.Ф. Пересмотр решения суда в кассационном порядке. М.: Юрид. лит., 1974. С. 152.

И такое процессуальное поведение нижестоящего суда вряд ли можно рассматривать как невыполнение обязательного указания вышестоящего суда о толковании закона. Во всяком случае, при предлагаемом регулировании не будет сколько-нибудь серьезных оснований вести речь о нарушении нижестоящим судом нормы процессуального права об обязательности указаний вышестоящего суда, что по понятным причинам, как усматривается из судебной практики, отнюдь не редкость (Постановления Президиума Липецкого областного суда от 18 октября 2002 г. по делу N 44-г-240/2002, Президиума Ярославского областного суда от 4 сентября 2002 г. N 44-г-243 и др.).
В связи с предлагаемыми новеллами процессуального законодательства может встать вопрос о том, не приведут ли они к нарушению баланса между обязательностью указаний вышестоящего суда о толковании закона и независимостью нижестоящих судов в пользу последних. Ведь это по понятным причинам может, в свою очередь, рассматриваться как препятствие для интегрирования судебной практики, единообразного применения норм права, внесения судами своего вклада в обеспечение единого правового пространства страны, а в конечном счете равенства лиц перед законом и судом.
Думается, что сколько-нибудь серьезных оснований полагать такие риски реальными нет, имея в виду прежде всего указанные ниже иные полномочия, присущие судам, наделенным правом дачи обязательных указаний о толковании закона. Особенно это очевидно в арбитражном процессе, в котором первая кассация наделена такими правами, как дача при отмене судебного постановления нижестоящего суда указания о рассмотрении дела в ином составе суде и (или) в коллегиальном составе (п. 3 ч. 1 ст. 287 АПК РФ), а также направление дела на новое рассмотрение в иной суд того же кассационного округа (п. 4 ч. 1 ст. 287 АПК РФ), а вторая кассация и надзор - правом дачи указания о рассмотрении дела в этом случае в ином составе судей (п. 2 ч. 1 ст. 291.14, п. 2 ч. 1 ст. 308.11 АПК РФ) <1>.
--------------------------------
<1> Имея в виду норму о процессуальной аналогии (ч. 6 ст. 13 АПК РФ), нельзя исключить полностью направление дела на новое рассмотрение в коллегиальном составе в подлежащих случаях (т.е. когда именно такой вариант будет избран как наиболее оптимальный ввиду сложности дела, его общественной значимости и т.п.) и второй кассацией, а также и надзорной инстанцией. Ведь согласно норме п. 4 ч. 2 ст. 17 АПК РФ в первой инстанции арбитражного суда коллегиальным составом судей рассматриваются дела, "направленные в арбитражный суд первой инстанции на новое рассмотрение с указанием на коллегиальное рассмотрение", а не "в случаях, предусмотренных Кодексом" (что относилось бы только к случаю, указанному применительно к первой кассации в норме п. 3 ч. 1 ст. 287 АПК РФ).

Эти права вышестоящих судов по определению суда, уполномоченного на его рассмотрение после направления дела в нижестоящий суд, - сильные процессуальные средства, поскольку отступление от упомянутых выше указаний является процессуальным нарушением, небезосновательно рассматриваемым арбитражными судами проверочных инстанций как основание для отмены соответствующего судебного акта как принятого в незаконном судебном составе, т.е. корреспондирующим соответственно с п. 1 ч. 4 ст. 270 АПК РФ (Постановления ФАС Поволжского округа от 6 апреля 2011 г. по делу N А55-19915/2008, от 28 октября 2009 г. по делу N А55-19915/2008) или п. 1 ч. 4 ст. 288 АПК РФ (Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 4 апреля 2007 г. N А69-15/06-11-Ф02-1078/07 по делу N А69-15/06-11).
В гражданском процессе набор соответствующих полномочий вышестоящего суда выглядит более ограниченным, суды кассационной и надзорной инстанций наделены правом направления дела на новое рассмотрение с указанием о его рассмотрении в ином составе судей (п. 2 ч. 1 ст. 390, п. 2 ч. 1 ст. 391.12 ГПК РФ). В этой связи соответствующие вышестоящие суды следует наделить также и правом дачи указания во всех случаях, которые будут признаны подлежащими, о рассмотрении дела в коллегиальном составе. Это, как вариант, можно обеспечить дополнением ст. 7 ГПК РФ нормой, аналогичной упомянутой выше норме п. 4 ч. 2 ст. 17 АПК РФ, а также, соответственно, изложением ч. 1 ст. 7 ГПК РФ в виде, корреспондирующем в рассматриваемом аспекте с нормой ч. 1 ст. 17 АПК РФ.
Разумеется, использование вышестоящими судами упомянутых выше полномочий по влиянию на то, какой именно суд (состав суда) будет рассматривать дело при его повторном рассмотрении, требует от них просчитывания того, применение какого именно из них является оптимальным в конкретном случае (что требует учета ими обстоятельств, как правило просматриваемых из мотивировочной части отменяемых судебных постановлений: соотношение сложности дела с уровнем понимания нижестоящим судом его нюансов, мера субъективной "вложенности" нижестоящего суда в ошибочный судебный акт и т.п.).
Вместе с тем не следует сбрасывать со счетов и внепроцессуальные факторы, оказывающие влияние на отношение нижестоящего суда к выполнению обязательных указаний вышестоящего суда о толковании закона. Известно, что в наиболее вопиющих случаях безосновательного игнорирования их обязательных указаний квалификационными комиссиями в отношении судей нижестоящих судов используются меры дисциплинарного характера вплоть до прекращения полномочий судьи, как это, к примеру, усматривается из решения ВС РФ от 20 ноября 2006 г. N ГКПИ06-1367 (оставленного без изменения Определением ВС РФ от 29 марта 2007 г. N КАС07-82).
Предлагаемые выше новеллы правового регулирования, усиливающие нормативную базу процессуальной независимости нижестоящего суда, соответствуют проверочному характеру процессуальной деятельности судов, наделенных правом дачи обязательных указаний о толковании закона. В то же время они не создают сколько-нибудь серьезных рисков для интегрирования судебной практики, единообразного применения норм права, внесения вышестоящими судами своего вклада в обеспечение единого правового пространства страны, а в конечном счете равенства лиц перед законом и судом.
Впрочем, возможен и вопрос о том, не приведет ли законодательное внедрение предлагаемых правовых новелл к ненужной волоките в связи с неоднократными отменами судебных актов в кассационной инстанции. Ведь ныне нижестоящие суды зачастую почти безусловно "внимают" всем суждениям вышестоящего суда, сформулированным в постановлениях о направлении дела на новое рассмотрение, поскольку воспринимают их именно в качестве толкования закона. А внедрение предлагаемых правовых новелл, усиливая нормативные процессуальные гарантии независимости нижестоящих судов, может привести к тому, что последние чаще, чем ныне, будут не соглашаться с правовыми подходами, находящими отражение в судебных постановлениях вышестоящих судов.
Видимо, некоторый риск этого существует. Но это разумная плата не только за такую важную правовую ценность, как независимость суда, в данном случае нижестоящего. Вместе с тем согласие на их внедрение обусловлено и пониманием того, что и вышестоящий суд, управомоченный на дачу обязательных указаний о толковании закона, и сам не свободен от судебных ошибок. Кроме того, в этой связи очевидно и то, что предлагаемые правовые новеллы, с одной стороны, препятствует механическому "перетеканию" правовых подходов вышестоящего суда, могущих быть ошибочными, в судебные постановления нижестоящих судов уже в силу самого по себе "авторитета власти" последнего. А с другой стороны, они не препятствуют восприятию нижестоящими судами правовых подходов вышестоящего суда, основанных на "власти авторитета" последнего.
Помимо этого нельзя сбрасывать со счетов, что вышестоящий суд не является судом, рассматривающим дело по существу и, соответственно, непосредственно оценивающим обстоятельства, входящие в предмет доказывания по нему. Следовательно, несмотря на проверочные прерогативы, вышестоящий суд не всегда способен адекватно оценить обстоятельства дела, поскольку не входит в прояснение фактической стороны дела. А это по общему правилу, как минимум в определенной мере, ограничивает адекватность суждений вышестоящего суда о толковании закона.
Приведенные выше предложения de lege ferenda вполне соответствуют положению абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 28 мая 2013 г. N 828-О. В нем указано, что, проверяя в пределах предоставленных ему ч. 1 ст. 286 АПК РФ полномочий законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, арбитражный суд кассационной инстанции устанавливает правильность применения судами норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и вправе обращать внимание судов первой и апелляционной инстанций на необходимость правильного толкования закона, направленного на вынесение законного и обоснованного решения при новом рассмотрении дела и тем самым на защиту конституционных прав участников гражданского судопроизводства, осуществляемого арбитражными судами, в частности права на судебную защиту. Этот вывод КС РФ, формально относящийся к первой кассации в арбитражном процессе, имеет более широкое значение, относясь, по сути, и к иным судебным инстанциям, наделенным в соответствии с АПК РФ (а с учетом схожести процессуальных отношений также и ГПК РФ) правом дачи обязательных указаний о толковании закона.
Эти предложения правовых новелл и прежде всего положение об ограничении обязательности указаний вышестоящего суда о "толковании закона" лишь толкованием закона, "примененного нижестоящим судом", больше, чем нынешнее регулирование, корреспондируют и с соответствующими подходами Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ), в частности сформулированными в п. п. 29 и 30 Постановления ЕСПЧ от 19 апреля 2011 г. по делу "Батурлова (Baturlova) против Российской Федерации" (жалоба N 33188/08). В п. 29 со ссылкой на свою предыдущую практику (Постановление ЕСПЧ от 22 декабря 2009 г. по делу "Парлов-Ткальчич (Parlov-Tkalcic) против Хорватии", жалоба N 24810/06, § 86) ЕСПЧ указал, что судейская независимость требует, чтобы отдельные судьи были свободны от ненадлежащего влияния не только со стороны несудебных органов, но и в рамках судебной системы. Эта внутренняя судейская независимость требует, чтобы они были свободны от указаний и давления со стороны других судей и вышестоящих судебных органов.
А в п. 30, также со ссылкой на свою предыдущую практику (Постановления ЕСПЧ от 25 февраля 1997 г. по делу "Финдли (Findlay) против Соединенного Королевства", жалоба N 22107/93, § 73, по делу "Парлов-Ткальчич (Parlov-Tkalcic) против Хорватии", § 83), ЕСПЧ отмечено, что для установления того, может ли суд считаться независимым для целей п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, необходимо, в частности, учитывать порядок назначения его членов и срок их полномочий, наличие гарантий от давления извне и то, выглядит ли он как независимый, а также объективные реалии данной ситуации <1>.
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 6.

Предлагаемое регулирование, с одной стороны, объективно упрочивает процессуальные гарантии независимости нижестоящих судов, а с другой - способствует и восприятию этих судов как независимых иными субъектами права, включая лиц, обращающихся за судебной защитой.
Вместе с тем предлагаемое регулирование, очерчивая пределы обязательности указаний вышестоящего суда о "толковании закона", способствует внесению большей определенности в сферу законодательного регулирования соответствующих инстанционных процессуальных правоотношений и, как следствие, увеличивает прогнозируемость судебной практики для всех заинтересованных субъектов.

Список использованной литературы

Гурвич М.А. Право кассационной инстанции изменить судебное решение // Советское государство и право. 1957. N 10.
Ильин А.В. Направление дела на новое рассмотрение и независимость судей // Вестник ВАС РФ. 2014. N 5.
Каллистратова Р.Ф. Обязательность указаний вышестоящего суда при новом рассмотрении дела // Ученые записки ВИЮН. Вып. 10. М.: Госюриздат, 1959.
Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный, научно-практический) / Отв. ред. Ю.Ф. Беспалов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017.
Лесницкая Л.Ф. Пересмотр решения суда в кассационном порядке. М.: Юрид. лит., 1974.
Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / А.В. Аргунов, В.В. Аргунов, А.В. Демкина и др.; под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2012.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданский процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.