Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок оказания услуг
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Легитимность государства: подходы к пониманию. Статьи по предмету Теория государства и права

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ЛЕГИТИМНОСТЬ ГОСУДАРСТВА: ПОДХОДЫ К ПОНИМАНИЮ

В.Н. ПЛИГИН

Легитимность - понятие, широко применяющееся в социальной философии, социологии, политологии. Оно образует "ядро политической организации общества" <1>. "Главным пунктом политики" называет ее Крик <2>, а Битем именует легитимность "центральным вопросом политических и социальных наук" <3>. Легитимность все более становится объектом изучения юридической науки, поскольку затрагивает природу государства и права <4>. Вместе с тем некоторое время назад сама постановка вопроса была бы невозможна, так как существовала презумпция того, что "легальное легитимно", иное предполагало бы скрупулезный критический анализ собственно действий государства и регулирующего социальный механизм нормативного материала. Однако глубинные проблемы, которые привели к распаду Советского Союза и необходимости построения правовой системы на новых принципах, заставляют постоянно учитывать факторы, которые могут разрушить систему либо препятствовать ее совершенствованию и поступательному развитию.
--------------------------------
<1> Berger P.L., Luckman T. The Social Construction of Reality. A Treatise on Sociology of Knowledge, 1966; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. Gilley B. Political legitimacy in Malaysia // In: White L. (ed.) Political legitimacy in East and Southeast Asia: The ambiguities of success and failure. Singapore: World Scientific, 2005.
<2> Crick B. In defense of politics. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1993. P. 150.
<3> Beetham D. The legitimation of power. London: Macmillan, 1991. P. 41.
<4> См., например: Легитимность права / Под общей редакцией Е.Н. Тонкова, И.Л. Честнова. Санкт-Петербург: АЛЕТЕЙЯ, 2019; Денисенко В.В. Легитимность как характеристика сущности права. Введение в теорию: Монография. М.: Юрлитинформ, 2014.

Анализируемое явление может быть предпосылкой оценки различных понятий: власти в целом и ее отдельных ветвей, церкви, религии, собственно процессов реализации политики, конституции и т.д. Особое место в системе изучения соответствия легитимности, конечно, принадлежит праву как основному регулятору системы отношений в современном обществе, образующему базу построения общности, его устойчивости и стабильности. Однако именно государство является несущей структурой, как институциональной, так и идеологической в современных обществах, поэтому понимание его легитимности приобретает особое значение.
Легитимность во многом определяет как структуру, так и функционирование государств. Ее дефицит оказывает серьезнейшее воздействие на взаимоотношения государственной власти со своими гражданами. Поэтому анализ легитимности функционирования государства крайне необходим на каждом его этапе, а критериальная база такого анализа должна быть определена и отвечать конкретным параметрам. В этом плане приобретает дополнительное звучание научное понимание проблем легитимности.
Принимая, что эти оценки относятся практически к началу XX в., можно согласиться с тем, что для современных государств, как и во время работы М. Вебера, основой становится "легальное господство" <5>.
--------------------------------
<5> Автором намеренно не используется термин "законное господство".

Легитимный, понимаемый как значимый для социума порядок должен иметь "престиж обязательности или образцовости, мы даже могли бы сказать легитимности" <6>. При этом концепция легитимного господства - отправная точка для изучения стабильности политических режимов.
--------------------------------
<6> Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: В 4 т. Т. 1. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. С. 90.

Легальное же господство - это наиболее "продвинутый" вид господства, он стабилен и в плане легитимности, и в плане функционирования. "Самая распространенная сегодня форма легитимности - это вера в легальность, т.е. готовность подчиняться установлениям, которые формально правильны и созданы согласно принятым нормам" <7>.
--------------------------------
<7> Там же. С. 95.

Легальное господство М. Вебера составляет идеальный тип господства. Идеальный тип - это логическое упрощение, концепт, который выстраивается не на основе реального опыта, а на основе логических умозаключений. В рамках идеального типа проще интерпретировать социально-экономические процессы. В то же время следует исключить заблуждение, что модель работает всегда в парадигме легального как легитимного, что далее будет проиллюстрировано на конкретном примере.
Концепт легального господства позволяет сформулировать позицию, что современные государства черпают свою легитимность из правовых (или легальных) норм, которые распределяют власть внутри государства в соответствии с заранее определенными правилами. Способ формирования и изменения правил также должен быть заранее прописан и сформирован в рамках легальной системы. В случае социального потрясения предложить указанный способ становится самой главной задачей нового периода, так как отсутствие решения, как формировать новый правовой порядок, ведет к деградации общественного механизма и гражданской войне, что неоднократно демонстрировалось, в том числе на постсоветском пространстве.
Хотя понятия "легитимность" и "законность" не совпадают, их теснейшая связь, заявленная еще М. Вебером, очевидна. Не случайно английское существительное legitimate происходит от латинского глагола "делать законным".
Несмотря на широкое признание центральности понятия легитимности, наука далека от консенсуса в отношении его истоков, смысла и измеряемости. Так, Истон, принимая центральность понятия, высказывал сомнения в возможности количественного сопоставления уровня легитимности в разных обществах <8>. Такой "реалист", как Самюэль Хантингтон, рекомендовал избегать столь "рыхлых" понятий, как легитимность. Впрочем, фактически уже в следующем предложении он утверждал, что без этого понятия невозможно обсуждать и понимать процессы демократизации в конце XX века <9>.
--------------------------------
<8> Easton D. A systems analysis of political life. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1965. P. 169.
<9> Huntington S. The third wave: Democratization in the late twentieth century. Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1991. P. 46.

Важно отметить, что, в отличие от традиционных и "вождистских" обществ, граждане современных демократических государств четко разделяют свои оценки государства в целом и отдельных политиков, партий и правительств <10>. Воспитание этого процесса понимания несомненно занимает какое-то время, однако такого рода образование крайне необходимо, так как примитивизация восприятия существенно снижает роль социального маневра в условиях кризисного развития, не позволяя переключить центр внимания на других легитимно присутствующих в структуре участников.
--------------------------------
<10> Muller E.N. Diffuse political support and antisystem political behavior: A comparative analysis // American Journal of Political Science. 1982. N 26. P. 240 - 265; Lillbacka R. The legitimacy of the political system: The case of Finland. Abo: Abo Akademic University Press, 1999. P. 203.

В качестве определения государственной легитимности примем предложенное Гилли: более легитимным является государство, которое его граждане считают обладающим и реализующим свою политическую власть "по праву (rightful)" <11>. На более глубоком содержательном уровне это определение предполагает способность и готовность граждан выносить автономные суждения, отделяя власть политическую от других форм власти в обществе, а также саму пригодность субъективных суждений в качестве критерия легитимности.
--------------------------------
<11> Gilley B. Political legitimacy in Malaysia // In: L. White (ed.). Political legitimacy in East and Southeast Asia: The ambiguities of success and failure. Singapore: World Scientific, 2005.

Согласно Битему нетривиальность понятия "легитимность" связана с тем, что три категории исследователей - правоведы, философы и социологи - видят это и без того сложное понятие каждый под своим углом зрения. Причем эти три проекции часто накладываются друг на друга, особенно во времена правовой неурегулированности, моральных разногласий и политических конфликтов <12>.
--------------------------------
<12> Beetham D. Op. cit. P. 41.

Ключевым в определении легитимности через легальность является утверждение "по праву (rightful)". Словари (например, Collins English Dictionary) предлагают следующее понимание существительного "right": соответствующий общепринятым стандартам морального или правового поведения, юридической системы и т.п. Это означает, что философское понимание легитимности обладает отличием от других форм политической поддержки или одобрения <13>. Однако расширительное понимание легальности как источника легитимности выходит за формально правовое определение последней и выводит нас на наложение двух других подходов - нормативного и социологического. В рамках такого описательного подхода все начинает зависеть от уровня гражданского самосознания (или более узко - правосознания): для того чтобы быть легитимным, граждане должны поддерживать свое государство не из страха или за материальные подачки, но в силу обдуманного понимания, ведущего к вере в то, что оно действует в интересах общественного блага.
--------------------------------
<13> Migdal J. (1988) Strong societies and weak states. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1988. P. 32 - 33; Barker R. Political legitimacy and the state. Oxford: Clarendon Press, 1990.

Пример: гражданин, поддерживающий власть потому, что она обеспечила его хорошей работой, не обязательно воспринимает эту власть легитимной. Если же власть создает значительное количество хороших рабочих мест, то, даже когда ни одно из них гражданину не досталось, он поддерживает такую власть, признавая ее легитимность; легитимность предполагает веру в общественный интерес и понимание его как высокой, в том числе и личной, ценности <14>.
--------------------------------
<14> Easton D. A systems analysis of political life. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1965. P. 312 - 319.

Последнее является понятием психологическим, ориентированным на такие ценности, как справедливость и равенство как перед законом, так и на равенство возможностей, а в иных случаях и равенство условий существования <15>. Понятно, что психологическое понятие не может быть легко связано с объективными критериями.
--------------------------------
<15> Hatfield E. Equity: Theory and research. Boston, MA: Allyn & Bacon, 1978; Mellers B.A. & Baron J. Psychological perspectives on justice: Theory and applications. New York: Cambridge University Press, 1993.

Таким образом, налицо три компонента легитимности, наложение которых определяет понятие праведности (rightfulness): мнения о легальности, мнения об оправданности и акты выражения согласия <16>. При этом у большинства вышеуказанных авторов они оказываются в значительной степени смешанными.
--------------------------------
<16> Bensman J. Max Weber's concept of legitimacy: An evaluation // In: Vidich A. & Glassman R. 1979.

Мнение о легальности как основном источнике легитимности следует из представлений, что государство обладает политической властью и пользуется ею в соответствии с представлениями гражданина о законах, правилах и обычаях (обобщенно, в нормах) и, что еще более важно, в силу этих правовых норм. Значение этого компонента в том, что нормы носят характер как общепринятых, так и предсказуемых. Именно нормы делают общественную жизнь предсказуемой. Эта предсказуемость сама по себе является моральным благом и ведет к стабильности. Даже тот факт, что часто она консервирует иные несправедливости и препятствует прогрессу собственно общественных норм, не лишает предсказуемость положительной ценности. В предмодернистских обществах этот компонент легитимности обычно усматривается в традиционных нормах и условностях. В современных развитых обществах этот элемент легитимности мигрировал в сферу формального права.
Важный для философов права вопрос об оправданности существования закона, т.е. о "законности законов", также часть представлений о том, что есть легитимность и должны ли люди подчиняться любым законам лишь постольку, поскольку это соответствует их личным интересам выгоды либо безопасности. Понятно, что вопрос о такой моральной оправданности закона лежит значительно глубже проблемы его формальной легальности.
Мнение об оправданности - необходимый компонент легитимности, поскольку с моральной точки зрения одна лишь легальность для людей недостаточна и часто даже воспринимается как не имеющая отношения к вопросу <17>. Этот второй компонент легитимности основан на соответствии действий власти принципам, идеям и ценностям, разделяемым обществом. Начальные работы в этой части принадлежат Экштейну <18>, Алмонду и Вербе <19> и развиты в более общих по тематике трудах <20>. Указанный принцип именуется "вертикальным общественным договором" <21>. Этот хорошо исследованный аспект легитимности отлично сформулирован в работе Битема, где он толкует о разделяемой правителями и управляемыми структуре представлений и верований как о незаменимой предпосылке любых властных отношений <22>.
--------------------------------
<17> Там же.
<18> Eckstein H. Division and cohesion in democracy: A study of Norway. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1966.
<19> Almond G. & Verba S. The civic culture revisited. Boston, MA: Little Brown, 1980.
<20> Inglehart R. (1997) Modernization and postmodernization: Cultural, economic and political change in 43 societies. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1997; Nevitte N. & Kanji M. (2002) Authority orientations and political support: a cross-national analysis of satisfaction with governments and democracy. Comparative Sociology.
<21> Luban D. Just war and human rights // In: Beitz C.R. et al. (eds.) International ethics. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1985.
<22> Beetham D. Op. cit. P. 691.

Ю. Хабермас отвлекается от субъективно-психологических мотиваций населения. Он сознательно ограничивает рассмотрение мотивов рационально-ценностных, причем выводит их из имманентного человеческого "стремления к правде" (Wahrheitsbezug). Ю. Хабермас также утверждает, что в его высших проявлениях именно это стремление продуцирует универсальную общечеловеческую мораль <23>.
--------------------------------
<23> Habermas J. Legitimation Crisis. Boston: MA, Beacon Press, 1975.

По мнению Ю. Хабермаса, концепция легитимности власти у М. Вебера увязывает веру в обоснованность ее распоряжений как с потенциалом их оправданности, с одной стороны, так и с их фактической результативностью - с другой. Он исходит из того, что в любом неутопическом обществе власть всегда присваивает себе непропорциональную часть общественного богатства и поэтому вынуждена предлагать или навязывать обществу оправдания подобного "раздела".
Альтернатива состоит в перераспределении общественного богатства в пользу более широких слоев населения. Причем если это не происходит "сверху", то неизбежно будет навязано власти "снизу" <24>. При этом Ю. Хабермас квалифицирует свой вывод дополнением субъективно-психологического взгляда на природу легитимности объективными критериями и делает это, прямо цитируя Вебера: "Естественно, легитимность системы доминирования... присутствует лишь в той мере, в которой обеспечивает подчинение общества на практике. Это ни в коей мере не означает, что готовность подчиняться во всех случаях связана прежде всего (а то и вообще!) с искренней верой в легитимность власти... Важным остается тот факт, что в каждом данном случае конкретная претензия на легитимность в значительной мере принимается обществом как обоснованная и что этот факт на деле подтверждает претензии властителя(ей) и определяет выбор и средства ее реализации" <25>.
--------------------------------
<24> Ibid. P. 96.
<25> Weber Max. Economy and Society. 1968.

Критика Ю. Хабермасом М. Вебера и его последователей фокусируется на слишком жесткой связи, которую последние усматривают между легитимностью и формальной законностью. На момент написания работы Ю. Хабермаса эта позиция формулировалась Н. Луманом: "Законы общества приобретают позитивное значение, когда признается легитимность чистой легальности, т.е. когда законы уважают в силу того, что они опираются на ответственные решения [законодателя] и принимаются в соответствии с определенными процедурами" <26>.
--------------------------------
<26> Luhman N. Soziologie des Politischen Systems.

Подобная позиция признает следование формальным процессуальным правилам само по себе достаточным для установления легитимности, поскольку таким образом в любом случае удовлетворяется главная, по мнению последователей М. Вебера, функция устранения неопределенности, прямо связанная с сохранением стабильности в обществе, таким образом, они уравнивают вопрос о том, какое именно будет принято решение, с определенностью того, что некое решение окажется принятым <27>. Такая чисто нормативная оправданность кажется им достаточной, поскольку "стабилизирует поведенческие ожидания и гарантирует сохранения структур устранением разочарований" <28>.
--------------------------------
<27> Luhman N. Legitimation durch Verfahren. Neuwield, 1969. P. 139.
<28> Ibid. P. 139.

Ю. Хабермас полагает, что "в принципе веберовская концепция юридически правомочной власти опирается на рациональную, причем в своей сущности ориентированную на систему ценностей, законодательно оформленную власть. Лишь в своей вырожденной, искаженной форме эта концепция сводится к недостойной, формально легалистской, нейтральной по отношению к ценностям концепции законности власти" <29>. Его позиция определяется тем, что легальность ведет к легитимности тогда и только тогда, когда налицо основания заключить, что формальные процедуры удовлетворяют требованиям справедливости, разумеется при наличии определенных институционально накладываемых ограничений. Ю. Хабермас также специально подчеркивает важность универсальности применения норм права, когда одни и те же нормы применяются к правоприменителям.
--------------------------------
<29> Habermas J. Ibid. P. 99.

Однако Битема не удовлетворяет ни сугубо легалистский, ни морально-философский подход к понятию легитимности <30>. Он выбирает угол зрения социолога. В процессе своего анализа определения понятия легитимности Битем разводит все три фактора разбираемого понятия.
--------------------------------
<30> Beetham D. The legitimation of power. London: Macmillan, 1991. P. 5 - 6.

Социолога легитимность интересует с точки зрения ее практических последствий. Он рассматривает ее влияние на отношения власти в обществе. И прежде всего почему в различных системах общественного устройства слом легитимности власти ведет к подрыву существующего социального и политического порядка с волнениями, бунтами и революциями. В отличие от юристов и философов, социолог не ищет универсальных признаков легитимности власти и готов рассматривать ее в контексте конкретных культур и исторических обстоятельств. При этом он с готовностью откладывает в сторону свои личные убеждения и ценности, сосредоточиваясь на тех, которые разделяет изучаемое им общество. Это делает большинство исследователей из сферы социологии сторонниками подхода М. Вебера, уравнивавшего легитимность власти с верой в ее легитимность, разделяемой большинством в том или ином обществе <31>.
--------------------------------
<31> Ibid. P. 213.

Принимая, что власть успешна в продвижении идей для населения, она сама способна обеспечить себе неограниченную легитимность? Именно так трактуют вопрос прямые последователи М. Вебера. Например, Липсет выводит легитимность политической системы из ее способности "вызывать и поддерживать веру в то, что существующие политические институты наилучшим образом подходят для данного общества" <32>. А Мерельман называет легитимность "качеством, которым население наделяет режим; причем качество это суть продукт способности правительства порождать легитимность" <33>.
--------------------------------
<32> Lipset S.M. Some Social Requisites of Democracy // American Political Science Review. 1958. N 53. P. 69 - 105.
<33> Merelman R. Learning and Legitimacy // American Political Science Review. 1966. N 60. P. 548 - 561.

В ответ на это философы указывают на субъективность определения легитимности, даваемого последователями М. Вебера, как лишающего это понятие всякого объективного и морального смысла. Шаар, например, пишет: "Все эти новые определения растворяют легитимность в мнениях и верованиях. Дескать, если народ верит, что существующие институты "адекватны" или "морально приемлемы", то они и легитимны. И более тут ничего нет" <34>. В свою очередь, Ханна Питкин привлекает внимание к эпистемологическим последствиям принятия такого определения: "Желая изолировать социолога от необходимости выносить суждения и занимать ту или иную позицию, Вебер своим определением в сущности исключил саму возможность оценивать легитимность или ее отсутствие согласно объективным, рациональным критериям" <35>.
--------------------------------
<34> Schaar J.H. Legitimacy in the Modern State. Transaction Publishers, New Brunswick (U.S.A.) and Oxford (U.K.), 1989.
<35> Pitkin H. Obligation and consent // American Political Science Review. 1965. N 59. P. 990 - 999.

Однако Битем, разделяя критику вышеприведенных авторов, не соглашается с их претензиями к введению нормативных философских критериев легитимности. По его мнению, проблема с оттенками веберовского определения легитимности не в том, что оно не отвечает таким критериям, а в том, что оно ведет к проблемной социологии. Например, потому, что оно не дает возможности внятно объяснять, почему народ при тех или иных обстоятельствах вдруг перестает считать своих правителей легитимными. Это как бы обрекает на неизменное удивление тем фактом, что граждане вдруг перестают считать власть легитимной и выходят на улицы с протестами.
Конечно, могут возразить, что налицо "карикатура" на М. Вебера, ибо не сам ли он обсуждает такие основания для веры населения в легитимность власти, как рационально-правовые, традиционалистские и харизматические ее аспекты. Однако проблема с веберовским определением легитимности остается, ибо оно, по мнению Битема, во-первых, ставит отношения веры в легитимность и самой легитимности с ног на голову. А во-вторых, вообще оставляет за скобками все остальные аспекты легитимности, кроме веры в нее.
Власть легитимна не потому, что население верит в ее легитимность, а в силу того, что она правомочна в силу существующих в обществе представлений и верований. Это различие фундаментально. Ценности и ожидания населения первичны - их вера в то, что власть им соответствует, вторична.
В каждый текущий момент по тому или иному конкретному поводу гражданин может чувствовать его оправданность и законность или, наоборот, его отвержение. Однако это будет относиться лишь к весьма небольшой части или конкретному проявлению реально функционирующей политической системы. Для того чтобы гражданина не "трясло" на ухабах опыта взаимодействия с властью, необходимо время от времени предлагать ему в явном виде заявлять о принятии существующей системы или о ее отвержении. Такие акты выражения согласия легитимизируют власть, обеспечивая стабильность общества, даже когда те или иные ее действия вызывают неприятие.
В рамках подобных актов согласие легитимизирует политическую власть в целом, включая ее право на принуждение, а не те или иные ее отдельные проявления. Для утверждения легитимности власти важны именно публичные акты, такие как присяги, клятвы лояльности, голосования на выборах и плебисцитах, и т.п.
Легитимность государства есть продукт ряда факторов, действующих на разных уровнях, совокупно и не одномоментно: легальность приобретения власти; оправданность установленных властью законов и правил в рамках верований, представлений и ценностей общества; и, наконец, наличие политических актов выражения согласия - признания такой власти и готовности подчиняться ей. Все это проявляется не в вере, а в принятии обязательства участвовать в процессе управления путем подчинения власти, признаваемой таким образом легитимной.
Исследователь при этом не составляет отчет о наличии и уровне веры, но выносит профессиональное суждение о степени легитимности власти. При этом он последовательно отвечает на следующие вопросы:
- правомочна ли власть с точки зрения формальной легальности?
- оправданны ли ее законы и правила в свете существующих представлений и ценностей общества?
- налицо ли объективные манифестации по поводу согласия общества подчиняться власти?
При всех проблемах с интерпретацией опросов общественного мнения в принципе именно там исследователь может найти ответы на все три указанных вопроса.
В рамках практической деятельности при формулировании подходов к организации политической жизни общества государственные структуры, деятельность которых в современном мире в основном направлена на формирование устойчивости государства, вряд ли могут себе позволить ошибку, которая позволяла бы погружать все здание общественной жизни только в нормативистский подход, одновременно не уменьшая его значение.

Литература

1. Бергер П. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. Москва: Московский философский фонд, 1995.
2. Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии. В 4 томах / М. Вебер. Т. 1. Социология / Перевод с немецкого В.А. Брун-Цеховой [и др.]; Под общей редакцией Л.Г. Ионина. Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2016.
3. Денисенко В.В. Легитимность как характеристика сущности права. Введение в теорию: Монография / В.В. Денисенко. Москва: Юрлитинформ, 2014.
4. Легитимность права / Под общей редакцией Е.Н. Тонкова, И.Л. Честнова. Санкт-Петербург: Алетейя, 2019.
5. Almond G. The civic culture revisited / G. Almond, S. Verba. Boston, MA: Little Brown, 1980.
6. Barker R. Political legitimacy and the state / R. Barker. Oxford: Clarendon Press, 1990.
7. Beetham D. The legitimation of power / D. Beetham. London: Macmillan, 1991.
8. Bensman J. Max Weber's concept of legitimacy: An evaluation / J. Bensman // Conflict and control: challenge to legitimacy of modern governments / Eds. by A. Vidich, R. Glassman. Beverley Hills [u.a.]: Sage Publications, 1979.
9. Crick B. In defense of politics / B. Crick. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1993.
10. Easton D. A systems analysis of political life / D. Easton. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1965.
11. Eckstein H. Division and cohesion in democracy: A study of Norway / H. Eckstein Princeton, NJ: Princeton University Press, 1966.
12. Gilley B. Political legitimacy in Malaysia / B. Gilley // Legitimacy: Ambiguities of Political Success or Failure in East and Southeast Asia / Ed. by L. White. Singapore: World Scientific Publishing Company, 2005.
13. Habermas J. Legitimation Crisis / J. Habermas. Boston, MA: Beacon Press, 1975.
14. Hatfield E. Equity: Theory and research / E. Hatfield. Boston, MA: Allyn & Bacon, 1978.
15. Huntington S. The third wave: Democratization in the late twentieth century / S. Huntington. Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1991.
16. Lillbacka R. The legitimacy of the political system: The case of Finland / R. Lillbacka. Abo: Abo Akademic University Press, 1999.
17. Lipset S.M. Some Social Requisites of Democracy / S.M. Lipset // American Political Science Review. 1958. Vol. 53.
18. Luban D. Just war and human rights / D. Luban // International ethics / C.R. Beitz, L.A. Alexander, T. Scanlon. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1985.
19. Luhman N. Legitimation durch Verfahren / N. Luhman. Neuwield: Suhrkamp, 1969.
20. Mellers B.A. & Baron, J. Psychological perspectives on justice: Theory and applications / B.A. Mellers, J. Baron. New York: Cambridge University Press, 1993.
21. Merelman R. Learning and Legitimacy / R. Merelman // American Political Science Review. 1966. Vol. 60.
22. Migdal J. Strong societies and weak states / J. Migdal. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1988.
23. Muller E.N. Diffuse political support and antisystem political behavior: A comparative analysis / E.N. Muller // American Journal of Political Science. 1982. Vol. 26.
24. Pitkin H. Obligation and consent / H. Pitkin // American Political Science Review. 1965. Vol. 59.
25. Schaar J.H. Legitimacy in the Modern State / J.H. Schaar. New Brunswick (U.S.A.); Oxford (U.K.): Transaction Publishers, 1989.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.