Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ПРАВОПОНИМАНИЕ В КОНТЕКСТЕ ИДЕИ ЧЕЛОВЕКОМЕРНОСТИ ПРАВА: АНТРОПОЛОГО-ПРАВОВОЙ ПОДХОД
В.И. ПАВЛОВ
1. В современной юриспруденции проблема правопонимания продолжает сохранять актуальность и остается одним из важнейших факторов развития не только правового познания, но и юридической практики. Несмотря на свой теоретико-методологический статус, в последние десятилетия вопрос о понимании права приобрел новое измерение в практическом плане, прежде всего в связи с теми изменениями, которые произошли в правовой действительности. Речь идет как о противоречиях в развитии современного учения о правах человека, появлении новой группы прав человека, связанных с модификацией человеческой природы ("соматические права") <1>, так и о развитии информационно-коммуникационных технологий, все активнее оказывающих влияние на социальные отношения и связанных с цифровизацией права <2>. Указанные тенденции развития общества непосредственно влияют на право будущего, поскольку уже сегодня национальные правопорядки вынуждены реагировать на них прежде всего при определении стратегий правового развития. Безусловно, данные изменения связаны и с предельными аспектами правового познания, с вопросами о том, что такое право, в чем его суть, какими должны быть критерии его развития и т.д. В таком контексте правопонимание выступает не столько абстрактно-теоретическим, сколько практическим, непосредственно связанным с жизнью каждого человека вопросом. Ведь развитие новой группы прав человека, как и проблемы цифровизации, непосредственным образом затрагивают привычный образ существования человека и развития его личности. С доктринальной точки зрения это обусловливает современное осмысление права не только как институционального феномена и социорегулятивной системы, но и как человекомерного явления, в котором проявляется процесс существования человека в правовой действительности.
--------------------------------
<1> См.: Матье Б. Право против демократии?: монография / пер. с фр. Я.И. Лебедевой; под ред. А.И. Ковлера. М., 2021; Савенков А.Н. Государство и право в период кризиса современной цивилизации: монография. М., 2020.
<2> См.: Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. N 1. С. 85 - 102; Ковлер А.И. Антропология прав человека в цифровую эпоху (опыт сравнительного анализа) // Журнал российского права. 2022. N 12. С. 5 - 29.
2. Познание права в связи с действующим в нем человеком в современной юриспруденции специально предметно осуществляется в рамках такого направления правовых исследований, как антропология права <3>. Теоретико-методологическое значение правовой антропологии состоит в выявлении человеческого измерения права, в познании различных аспектов его проявления с позиции лица как правового деятеля. В антрополого-правовых исследованиях данная методологическая позиция утверждается посредством обоснования идеи человекомерности права, согласно которой все элементы правовой реальности анализируются только в связи с действующим в них человеком. Последний при этом рассматривается не только как субъект права, но в более широком контексте, который и предопределяется особенностями антрополого-правового познания, - как человек в праве, правовой деятель во всех возможных способах своего юридического выражения в правовой действительности. В социогуманитарных науках идея человекомерности (человекоразмерности) социальных систем не является новой, как их онтологическая характеристика она получила признание в трудах современных методологов науки <4>. Особое значение для ее обоснования имели работы В.С. Степина, который связал принцип человекомерности с постнеклассическим типом научной рациональности <5>. Применительно к антропологическому дискурсу наиболее досконально принцип человекомерности разработал С.С. Хоружий в концепции синергийной антропологии <6>.
--------------------------------
<3> См.: Рулан Н. Юридическая антропология: учебник / пер. с фр. Л.П. Данченко, А.И. Ковлера, Т.М. Пиняльвера, О.Э. Залогиной. М., 2000; Пучков О.А. Антропологическое постижение права. Екатеринбург, 1999; Ковлер А.И. Антропология права: учебник для вузов. М., 2002; Социокультурная антропология права: монография / под ред. Н.А. Исаева, И.Л. Честнова. СПб., 2015; Пашенцев Д.А. Антропология государства: очеловечивание правовой реальности как вызов Левиафану // Вестник МГОУ Серия: Юриспруденция. 2020. N 3. С. 34 - 39; Исаева Н.В. Предмет конституционного права в антропологическом контексте // Актуальные проблемы российского права. 2018. N 11 (96). С. 148 - 158; Козаченко И.Я. Уголовно-правовая антропология человека // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2008. N 2 (5). С. 58 - 63.
<4> См.: Петров М.К. Человекоразмерность и мир предметной деятельности // Человек. 2003. N 1. С. 5 - 18; Бабосов Е.М. Человекомерность социальных систем. Минск, 2015; Аршинов В.И., Киященко Л.П., Тищенко П.Д. Вопрос о "человекомерности" и трансформации науки // Философия науки и техники. 2002. N 1. С. 3 - 13; Мелков Ю.А. Человекомерность постнеклассической науки: монография. Киев, 2014.
<5> См.: Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003. С. 631; Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Будущее права. Наследие академика В.С. Степина и юридическая наука. М., 2020. С. 83, 86.
<6> См.: Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии. М., 2005. С. 7, 13 - 57, 96 - 110.
3. В процессе исторического развития учения о правопонимании человек как важнейшая составляющая права начал рассматриваться достаточно рано. Уже в древнегреческих политико-правовых концепциях анализу были подвергнуты не только природа права, основные начала его генезиса и функционирования, но и природа человека как правового деятеля. Вместе с тем изначально основная роль в формировании языка и способов мышления о праве принадлежала римскому правовому сознанию, которое рассматривало человека не с антропологической, а с персонологической методологической позиции, с позиции представления человека как юридической персоны, т.е. особой формально-догматической модели лица как субъекта права. Новоевропейский юснатурализм XVII - XVIII вв., который по-новому поставил вопрос о месте человека и гуманистических начал в правовой жизни, выдвинул антропологическую идею о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью и целью права и государства. Однако в юснатурализме таким образом сформулированная идея человекомерности права связывалась прежде всего с понятием естественного права, а не с процессом правового существования лица как правового деятеля.
Со второй половины XX столетия начинается новый этап осмысления места человека в юридическом дискурсе, развиваются начала постклассической юридической рациональности, происходят изменения в методологии правопонимания в связи с акцентом на человеческом измерении права. Первые идеи о необходимости человеческого измерения права на основе новой методологии были выдвинуты еще в конце первой четверти XX в. В частности, оригинальный подход о центральном положении человека в праве сформулировал Н.Н. Алексеев, который применил феноменологическую методологию для решения вопроса понимания права <7>. Он подверг критике попытки выражения сущности права через обнаружение его логического понятия и указал на одномерность понимания права как нормы, как воли и т.д. Главная сложность правопонимания, полагал Н.Н. Алексеев, состоит в том, что право несводимо к одному измерению. Многомерность природы права требует перехода от формулирования одного универсального определения права к описанию правовой структуры как необходимых данностей права, среди которых центральное место занимает человек как правовая личность <8>.
--------------------------------
<7> См.: Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб., 1999.
<8> Там же. С. 73.
Введение человека в учение о понимании права Н.Н. Алексеев осуществлял следующим образом. Понимая под правом правовую структуру, некоторый "правовой логос как идеальную целостность явлений права", в качестве главного элемента данной структуры выдвигалось лицо, личность <9>. Последняя рассматривалась не как традиционная категория "субъект права", а как лицо - правовой деятель - носитель обнаруживающихся в праве ценностей. "Когда мы говорим о субъекте, - отмечал Н.Н. Алексеев, - мы не мыслим, конечно, субъекта права, как о нем учит юридическая теория. Субъект мыслится нами как деятель, как носитель актов, обнаруживающих ценности, - в частности, актов признания" <10>. Двумя другими элементами правовой структуры выступили обнаруживающиеся в праве ценности, а также правомочия и правообязанности, рассматриваемые как предикаты, задающие правовое отношение ценностей между собой и их носителем <11>. Несмотря на то что Н.Н. Алексеев не разрабатывал учение о человеке в праве, ограничившись лишь констатацией различения субъекта права и правового деятеля, идея центральной роли человека в праве и связанных с ним правовых ценностей явилась важнейшим правовым положением, не утратившим свое значение и сегодня.
--------------------------------
<9> Там же. С. 147, 196 - 197.
<10> Там же. С. 74.
<11> Там же. С. 74 - 75.
Близкое по смыслу понимание лица в праве предлагал И.А. Ильин, хотя в его концепции отсутствует идея права как структуры <12>. В первой четверти XX в. внимание на человеке как правовом деятеле в рамках феноменологической методологии акцентировал А. Райнах, который связывал правопонимание с процессом формирования субъекта права как правового деятеля ("деятельного Я") на базе интенциональности его правового сознания <13>.
--------------------------------
<12> См.: Ильин И.А. О сущности правосознания // Общее учение о праве и государстве. М., 2006. С. 180 - 508.
<13> См.: Райнах А. Априорные основания гражданского права // Собрание сочинений / пер. с нем. В. Куренного. М., 2001. С. 176.
4. Идея правовой структуры как концептуальной и одновременно операциональной модели взаимодействующих базовых элементов права представляет ценный методологический подход в решении вопроса о понимании права в антрополого-правовой перспективе. Помимо выражения многомерности права как явления, правовая структура позволяет полноценно выразить принцип человекомерности права за счет выдвижения человека как главного ее элемента, при этом не отказываясь от других базовых элементов права и обеспечивая их координацию с человеком как правовым деятелем. Переход от эссенциалистского правового представления, выдвигающего какой-либо один, как правило, внеантропологический элемент в качестве сущностного правового основания, к правовой структуре как системе взаимосвязанных элементов права с центральным положением правового деятеля, обеспечивает динамический характер правопонимания. Это позволяет избежать представления права как оторванного от конкретной антрополого-правовой среды сущностного образования. Таким образом, реализация антрополого-правовой идеи о человекомерности права в контексте учения о понимании права на основе правовой структуры означает рассмотрение определенных базовых элементов права как расположенных вокруг человека - концентрированного центра правовой действительности, выражения права как особой системы антропологически ориентированного нормативного регулирования.
5. Помимо человека как правового деятеля, выступающего центральным элементом права, предлагаем выделять в правовой структуре еще два необходимых базовых элемента - норму права и факт правовой жизни.
Как уже отмечалось, акцент на действующем в праве человеке, понятом не только посредством формально-догматической модели субъекта права, но и как правовой личности в более широком юридическом контексте, требует включения и признания человека в праве как необходимого, первого и главного составного элемента правовой структуры. Хотя правовой деятель и может быть связан с непосредственным правогенезом путем признания его притязаний как общезначимых и ценностных, таким образом представляя собой в таком случае непосредственный источник правовой нормативности (см. об этом далее), тем не менее в условиях юридической повседневности и легитимного правопорядка он нуждается в объективно выраженной, обращенной к нему позитивированной системе правовых предписаний, обеспеченной соответствующими юридическими средствами и связанной с государством. Соответственно, вторым необходимым элементом антропологического правопонимания выступает норма права как общезначимое правило поведения, выраженное в системе таких правил - в системе права. Помимо человека как правового деятеля и правовой нормы третьим необходимым элементом антропологического правопонимания является определенная данность правовой действительности - факт правовой жизни, по поводу и в связи с которым происходит несколько важных для осуществления права процессов. Во-первых, взаимодействие с включенным в правовую фактичность другим лицом (лицами) по поводу права; во-вторых, практическая актуализация общезначимого правила поведения; в-третьих, начало правовой субъективации <14> как процесса формирования правовой персональности от человека к субъекту конкретного правоотношения или правонарушения, включая формирование нормативно выраженной позиции лица.
--------------------------------
<14> См.: Павлов В.И. Понятие правовой субъективации и его соотношение с понятием правосознания // Философия и психология права: современные проблемы: сб. науч. трудов / под общ. ред. В.И. Жукова; отв. ред. А.Б. Дидикин. М., 2018. С. 197 - 202.
Антропологическое правопонимание, таким образом, предполагает познание трех необходимых базовых элементов права - человека как правового деятеля, норму права и факт правовой жизни, представленных в виде структурной модели права, которая может именоваться и антрополого-правовой структурой как выражающей соответствующий способ понимания права. Право с представленной позиции есть организация трех указанных элементов, их структурная корреляция, ведущее место среди которых занимает правовой деятель, что связано как с эпистемологической установкой антрополого-правового познания, так и с фактическим положением человека в реальной правовой действительности относительно и нормы права, и факта правовой жизни. Главная идея права, согласно представленному подходу, заключается, во-первых, в связанности трех данных элементов структуры, которые признаются достаточными для выражения сути права с позиции целостного представления правовой реальности, полноты охвата всех аспектов ее проявления, во-вторых - в полагании особого идеального критерия "правового" для каждого из трех элементов структуры. Достаточность обусловлена учетом всех трех аспектов права, включающих антропологический (человек в праве), нормативный (норма права) и фактический (факт правовой жизни) уровни правовой реальности. Идеальные критерии "правового" ориентируют на максимально возможное приближение каждого из трех элементов к главной идее права, что делает правовую структуру целостной и органичной с позиции достижения идеалов права как выражения его сущности (о критериях см. далее).
Перейдем к подробной характеристике трех указанных базовых элементов антропологического правопонимания.
6. Понятие человека в праве, или правового деятеля, как отмечено выше, с позиции антрополого-правового подхода обозначает все возможные формы существования человека в правовой реальности, которых усматривается две - личностно-правовая и субъектно-правовая. Данное понятие поэтому отражает личностно-правовой и субъектно-правовой аспекты присутствия лица в праве одновременно, характеризуя человека юридического целостно, поскольку в правовой действительности в подавляющем большинстве случаев лицо всегда выступает и как субъект права, и в то же время как правовая личность. Необходимая формально-догматическая юридизация человека, наделение его определенным правовым статусом не приводит к исчезновению различных личностно-правовых свойств, влияющих на юридическую значимость. Эти свойства постоянно проявляются в правовых взаимодействиях и оказывают влияние на ход и результат юридической деятельности.
Две указанные формы юридического выражения лица в рамках антрополого-правового подхода концептуализированы в антрополого-правовой модели человека в праве, которая выступает теоретической формой и понятийно-категориальным представлением человека в рамках данного подхода к праву. Человек как правовой деятель, выраженный в антрополого-правовой модели, равно как и традиционная формально-догматическая модель субъекта права, является формой юридизации личности в правовой действительности. В отличие от субъектно-правовой модели, включающей в себя такие традиционные компоненты, как правоспособность, дееспособность, правовой статус и правовая персонализация <15>, антрополого-правовая модель наряду с ними содержит дополнительные компоненты. Прежде всего это понятие правовой личности, которое имеет не только доктринальное, но и практическое значение. Данное понятие используется и законодателем, когда ему нужно указать не на субъектно-правовые, а на личностно-правовые свойства человека, ввиду чего он четко отграничивает понятие правовой личности от понятия субъекта права (правоотношения) в текстах нормативных правовых актов. Помимо понятия правовой личности антрополого-правовая модель также включает понятия личностного (индивидуального) правового сознания, правовой культуры личности, личностных правовых ценностей, правового смысла, правовой воли, правового притязания и некоторые другие компоненты. Их особенность заключается в том, что в отличие от субъектно-правовых признаков они имеют не конструктивную юридическую, а личностно-правовую природу, т.е. непосредственно связаны с реальным человеком и отчуждены от него быть не могут.
--------------------------------
<15> См.: Мицкевич А.В. Субъекты советского права. М., 1962. С. 4; Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 6; Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 24.
Заметим, что признание личностно-правового уровня человеческого измерения в праве и связанный с этим акцент на человеке и его личности как индивидуальных явлениях реальной действительности не означает отрицания и недооценки концептуально-юридических, институциональных элементов, используемых для выражения человеческого присутствия в праве. Так, разрабатываемые для выражения внеличностного правового измерения юридические конструкции, выражающие коллективные модели правовой субъектности - юридические лица, организации, не являющиеся юридическими лицами, государство, его административно-территориальные единицы, народ и др. - занимают важное положение среди правовых средств и учитываются в антрополого-правовом познании. Но и эти формы представления правовой субъектности опосредованно связаны с личностно-правовым уровнем существования лица в праве. Данный уровень в таких конструкциях выражается посредством правовой воли, интереса, притязания конкретных лиц, представляющих эти правовые образования и непосредственно своими личными деяниями принимающих юридически значимые решения. Законодатель, осознавая и учитывая конструктивистскую природу антрополого-правового опосредования, в случае неприемлемости использования последнего прямо указывает на это, например, запрещая заключение ряда сделок в форме гражданско-правового представительства (ч. 4 ст. 183 Гражданского кодекса Республики Беларусь 1998 г.) <16>. Это касается и прямого технического опосредования в охранительном правоприменении, исключающего, например, участие правонарушителя из административно-деликтного процесса (37 статей гл. 18 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях 2021 г.). Законодатель и в этом случае предоставляет право лицу, привлеченному к ответственности, своим письменным заявлением отменить постановление о наложении административного взыскания уже в день получения заявления, тем самым восстановив личное участие в процессуальной деятельности (ч. 7 ст. 10.4 Процессуально-исполнительного кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях 2021 г.).
--------------------------------
<16> См.: Функ Я.И. О сути доверенности по праву Беларуси. Минск, 2023; Лобач И.Е. Только личные сделки, или Когда представительство не допускается. Минск, 2023.
Таким образом, человек как правовой деятель соединяет в себе формально-догматический и личностно-правовой уровни человеческого присутствия в правовой действительности, тем самым синтезируя правовое должное и правовое сущее не на уровне нормы права, а на уровне лица как правового деятеля. Если правовое должное обеспечивается юридическим вменением лицу определенных субъектно-правовых признаков и характеристик посредством норм статутного права, то правовое сущее есть практика правового существования человека в мире права. Не разделение, а синтез сферы правового должного и правового сущего, осуществленный через фигуру правового деятеля, характеризует методологическую особенность антропологического правопонимания.
Важно отметить, что с позиции антрополого-правового подхода вопрос о правопонимании в связи с правовым деятелем предполагает не эссенциальный, а экзистенциально-онтологический аспект правовой субъектности <17>, выражающийся в понятии правового существования лица. Данное понятие дает возможность рассмотреть право как корреляцию человека с нормой и фактом правовой жизни, а также привносит в характеристику права динамизм, понятый в антрополого-правовом значении. Последний предполагает не динамику правовых норм, также составляющую важную часть понимания функционирования права и его нормативной системы, но динамику человека в праве в его отношении с нормами и фактами. Понятие человека в праве поэтому не ограничивается его субъектно-правовой формой, выражает не статичную правовую сущность, обеспеченную нормами закона, а существование лица в правовой действительности. Динамизм права, раскрываемый через понятие правового существования человека в праве, проявляется в приведенных выше личностно-правовых свойствах правового деятеля - в активности правовой личности, актуализации ее личностно-правовых ценностей, проявлении правовой воли, интересов, выдвижении правопритязаний и т.д. Правовой деятель осмысливает нормы и факты, дает юридическую оценку их содержанию, своими действиями конфигурирует и воспроизводит правовую действительность, придает правовой смысл всем ее элементам.
--------------------------------
<17> См.: Постклассическая онтология права: монография / под общ. ред. И.Л. Честнова. СПб., 2016; С. 325 - 376; Веселова Е.К. Экзистенциально-онтологическая концепция нравственного функционирования личности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Политология. Международные отношения. 2003. N 2. С. 92 - 106; Алехнович А.С. Что такое экзистенциальная антропология? // Личность. Культура. Общество. 2016. Т. XVIII. Вып. 3 - 4. С. 75 - 82.
7. Норма права является самостоятельным элементом антрополого-правовой структуры и по отношению к правовому деятелю выступает в двух аспектах. Во-первых, как онтологически не связанная с ним система объективированных правил поведения, источников права, выступающих его субстанциальным основанием в рамках легитимного правопорядка. В этом аспекте система источников права к правовому деятелю относится как независимый, автономный от него институциональный элемент правовой реальности. Это система объективного права, в которой, впрочем, также имеется определенная степень проявления антрополого-правовых свойств правового деятеля. Однако именно система объективированных правил поведения в функционально-практическом плане выступает для человека источником правовой нормативности.
Во-вторых, норма права может выступать и как онтологически связанное с правовым деятелем общеобязательное правило поведения, когда оно является выражением его личного притязания или правовой позиции, обладающей общезначимостью и ценностью и претендующей ввиду этого на признание, установление и реализацию в правомерном поведении. Особым случаем онтологической связи лица с процессом правогенеза является непосредственное установление в практике правомерного поведения граждан общезначимых правил, которые впоследствии позитивируются в систему официальных источников права. Онтологическая связь правовой нормы с правовым деятелем может иметь место и в случаях преодоления пробелов в праве, прецедентной практике судов, формулировании правовых позиций высшими судебными инстанциями, а также в случае принятия решений уполномоченными лицами contra legem. К данному способу следует отнести и установление правовых норм решением референдума как аккумулированного множества личностно-правовых позиций.
8. Право, понятое не только как сфера нормативного долженствования, но и как правовая действительность, сфера правового сущего, выраженная в юридически значимом поведении людей, всегда исходно связано с человеком. В связи с этим в антропологическом правопонимании важнейшее значение имеет понятие факта правовой жизни, которое обосновывается в качестве самостоятельного элемента антрополого-правовой структуры. Несмотря на то что логически правовая действительность конструируется и координируется сферой правовой нормативности, онтологически она не ограничивается реальностью юридического долженствования, а включает и сферу фактического, обладающую самостоятельным статусом. В антропологии права фактическое понимается прежде всего в контексте антропологического, понятого, как отмечено выше, в связи с динамикой личностно-правовых свойств человека. Именно поэтому человек как правовой деятель выступает своего рода "точкой сборки" и пересечения различных уровней правовой реальности.
Под фактом правовой жизни мы понимаем конкретное жизненное обстоятельство в правовой действительности (правовой жизни), рассмотренное в аспекте его непосредственной данности, опыта для человека независимо от восприятия данного обстоятельства как формально-правового положения, закрепленного в гипотезе нормы права. Это любое юридически значимое явление, любая связанная с лицом правовая активность - заключение и реализация договора, совершение правонарушения либо участие в его разрешении, осуществление, участие в правоприменительной процедуре, непосредственная реализация гражданином своего права, выдвинутое лицом общезначимое правомочие, действие лица в правотворческом процессе и т.д. Данные юридически значимые явления в целях антрополого-правового познания представлены специфическим образом.
Для разработки понятия факта правовой жизни использована категория "жизненный мир" из феноменологии <18> и учтено теоретико-правовое понятие "правовая жизнь" <19>. Обе категории, используемые при конструировании понятия факта правовой жизни, призваны подчеркнуть не только значимость фактической стороны права, но прежде всего первичность правового опыта лица как базового основания правовой субъективности. Схожее фактическое основание права в контексте правовой персональности обосновывает И.Д. Невважай, который под правовой жизнью понимает "неотрефлексированный слой человечного опыта, имманентно содержащего правовые феномены, "фундирующие" теоретически осмысленные, юридически оформленные структуры" <20>. В таком же значении, развивая методологию Н.Н. Алексеева, правовую жизнь понимает М.И. Пантыкина, определяя ее как "способ человеческого существования, реализующегося благодаря деятельности правового субъекта в актуальном содержании правовых норм и ценностей" <21>.
--------------------------------
<18> См.: Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология: введение в феноменологическую философию / пер. с нем. Д.В. Скляднева. СПб., 2004. С. 145 - 183.
<19> См.: Малько А.В. Правовая система и правовая жизнь общества // Журнал российского права. 2014. N 7. С. 51 - 60.
<20> Невважай И.Д. Социально-философские основания концепции правовой реальности // Философско-правовая мысль: Альманах. Саратов; СПб., 2002. Вып. 4. С. 41.
<21> Пантыкина М.И. Феноменология правовой жизни: методология и социально-философский аспект исследования: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Екатеринбург, 2010. С. 24.
Факт правовой жизни характеризует нетематизированное, юридически допредметное восприятие лицом жизненной ситуации, что необходимо для уяснения реального положения человека как правового деятеля, встречающегося в действительности с юридической значимостью. В повседневной жизни, как правило, человек воспринимает правовую ситуацию именно как факт жизни, но не как специально юридизированную, формально определенную часть социальной реальности. Поэтому понятие факта правовой жизни позволяет акцентировать внимание не столько на моменте взаимосвязи поведения лица и знания им нормы права и выраженных в ней прав и обязанностей, сколько на процессе влияния личностно-правовых свойств прежде всего правового сознания, личностных правовых ценностей этого человека на его поведение и восприятие данной ситуации. Следовательно, факт правовой жизни указывает на обращение правового деятеля в юридически значимой ситуации к составляющим своей правовой жизни, прежде всего к правовому опыту, личностным правовым ценностям и т.д.
Важность факта правовой жизни обусловливается еще и тем, что в нем выражается не только естественная установка лица относительно юридически значимой ситуации, но и происходит формирование его позиции к правовой норме и другому лицу, как правило, включенному в ситуацию. Другое лицо, которым наиболее часто выступает сторона регулятивного или охранительного правового отношения, либо лицо, в отношении которого совершается правонарушение, воспринимается правовым деятелем посредством факта правовой жизни и рассматривается в его контексте с большей или меньшей степенью акцентированности.
Смысл понятия "факт правовой жизни" близок традиционному общетеоретическому понятию "юридический факт", однако между ними имеются различия. Юридический факт есть изложенное в гипотезе правовой нормы положение, отражающее конкретное жизненное обстоятельство, с которым закон связывает наступление, изменение либо прекращение правоотношения. Наступление юридического факта может быть как связано, так и не связано с фактическим восприятием лицом того или иного события, деяния, поскольку это восприятие вменяется лицу через презумпцию знания закона (гипотезы правовой нормы). В свою очередь, факт правовой жизни - это именно непосредственное отношение лица к конкретному жизненному обстоятельству наряду с его моделированием в гипотезе правовой нормы. Это не означает, что факт правовой жизни не зависит от нормы права, но эта зависимость имеет логико-нормативную, а не антрополого-правовую, юридико-фактическую природу. Норма позитивного права не создает жизненный факт, ситуацию, которая возникает не из закона, а из правовой жизни. Отношение правового деятеля к факту правовой жизни поэтому выявляет не формально-правовое, а антрополого-правовое содержание поведения лица в сфере права. Отождествление факта правовой жизни и юридического факта возможно только в случае реального, фактического восприятия человеком в праве того или иного объекта, по поводу которого он осуществляет свою деятельность либо вступает в отношение, сугубо юридически. В повседневной жизни рядовой гражданин обычно имеет дело не с юридическим фактом, а с фактом правовой жизни.
Наряду с понятием юридического факта близким по смыслу понятию факта правовой жизни выступает понятие "нормативный факт", введенное Л.И. Петражицким <22> и развитое его учениками <23>. Нормативный факт характеризует генезис правовой нормативности на основе всеобщей значимости, взаимного признания, интерсубъективности данного факта в рамках того или иного правового сообщества. То есть понятие нормативного факта было разработано для обоснования правовой нормативности из сферы фактического, поэтому оно в отличие от факта правовой жизни не имеет цель раскрыть юридически значимые антропологические характеристики лица. Вместе с тем факт правовой жизни может выступать и нормативным фактом в том случае, когда юридически значимые антропологические характеристики лица являются непосредственным источником правогенеза. Такие случаи были приведены нами выше.
--------------------------------
<22> См.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 366 и др.
<23> См.: Гурвич Г.Д. Философия и социология права: избр. соч. / пер. М.В. Антонова, Л.В. Ворониной. СПб., 2004. С. 142 - 148; Тимашев Н.С. Введение в социологию права / пер. с англ. М.В. Антонова, Н.В. Мокшанцева. СПб., 2021. С. 342 - 345, 350 - 358.
9. Таким образом, антропологическое правопонимание основано на представлении права как структуры трех взаимодействующих элементов с центральным положением правового деятеля. Как отмечалось выше, выражение сущности, главной идеи права определяется не только охватом всех трех аспектов правовой реальности, но и соответствием каждого из элементов антрополого-правовой структуры положенному ему идеальному критерию правового, приближение к которому и обеспечивает максимальное выражение правового идеала. Для правового деятеля таким критерием выступает качественное содержание процесса правовой субъективации, связанное прежде всего с формированием личностно-правового уровня правового деятеля. Среди личностно-правовых компонентов главное внимание направлено на формирование личностных правовых ценностей, в первую очередь справедливости. Данный критерий адресуется также и субъектно-правовому уровню правовой персональности, выражающемуся в точном следовании лица своему правовому статусу, соответствующим правам и обязанностям. Для нормативной системы права критерием правового является ее легитимация и максимально соответствующее выражение в нормах права идеальных для конкретной правовой традиции практик правового существования. Последние предполагают соответствие нормативной системы права и социокультурным, в том числе традиционным, духовно-нравственным ценностям, присущим определенному социуму, что обеспечивает социальное признание системы права и ее идентичность с позиции социальной динамики. Для факта правовой жизни критерием правового является состояние социокультурной среды и всех регулятивных систем общества, состояние господствующего юридического дискурса и состояние правопорядка, обеспечивающей его системы государственных органов, а также всех участников правового общения. Максимальное соответствие всех трех элементов антрополого-правовой структуры данным критериям с позиции антропологического правопонимания приближает выполнение правом своей функции, реализует его главную идею и сущность.
Список литературы
1. Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб., 1999.
2. Алехнович А.С. Что такое экзистенциальная антропология? // Личность. Культура. Общество. 2016. Т. XVIII. Вып. 3 - 4.
3. Аршинов В.И., Киященко Л.П., Тищенко П.Д. Вопрос о "человекомерности" и трансформации науки // Философия науки и техники. 2002. N 1.
4. Бабосов Е.М. Человекомерность социальных систем. Минск, 2015.
5. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950.
6. Веселова Е.К. Экзистенциально-онтологическая концепция нравственного функционирования личности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Политология. Международные отношения. 2003. N 2.
7. Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008.
8. Гурвич Г.Д. Философия и социология права: избр. соч. / пер. М.В. Антонова, Л.В. Ворониной. СПб., 2004.
9. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология: введение в феноменологическую философию / пер. с нем. Д.В. Скляднева. СПб., 2004.
10. Ильин И.А. О сущности правосознания // Общее учение о праве и государстве. М., 2006.
11. Исаева Н.В. Предмет конституционного права в антропологическом контексте // Актуальные проблемы российского права. 2018. N 11 (96).
12. Ковлер А.И. Антропология прав человека в цифровую эпоху (опыт сравнительного анализа) // Журнал российского права. 2022. N 12.
13. Козаченко И.Я. Уголовно-правовая антропология человека // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2008. N 2 (5).
14. Лобач И.Е. Только личные сделки, или Когда представительство не допускается. Минск, 2023.
15. Малько А.В. Правовая система и правовая жизнь общества // Журнал российского права. 2014. N 7.
16. Матье Б. Право против демократии?: монография / пер. с фр. Я.И. Лебедевой; под ред. А.И. Ковлера. М., 2021.
17. Мелков Ю.А. Человекомерность постнеклассической науки: монография. Киев, 2014.
18. Мицкевич А.В. Субъекты советского права. М., 1962.
19. Невважай И.Д. Социально-философские основания концепции правовой реальности // Философско-правовая мысль: Альманах. Саратов; СПб., 2002. Вып. 4.
20. Павлов В.И. Понятие правовой субъективации и его соотношение с понятием правосознания // Философия и психология права: современные проблемы: сб. науч. трудов / под общ. ред. В.И. Жукова; отв. ред. А.Б. Дидикин. М., 2018.
21. Пантыкина М.И. Феноменология правовой жизни: методология и социально-философский аспект исследования: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Екатеринбург, 2010.
22. Пашенцев Д.А. Антропология государства: очеловечивание правовой реальности как вызов Левиафану // Вестник МГОУ. Серия: Юриспруденция. 2020. N 3.
23. Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000.
24. Петров М.К. Человекоразмерность и мир предметной деятельности // Человек. 2003. N 1.
25. Постклассическая онтология права: монография / под общ. ред. И.Л. Честнова. СПб., 2016.
26. Пучков О.А. Антропологическое постижение права. Екатеринбург, 1999.
27. Райнах А. Априорные основания гражданского права // Собрание сочинений / пер. с нем. В. Куренного. М., 2001.
28. Рулан Н. Юридическая антропология: учебник / пер. с фр. Л.П. Данченко, А.И. Ковлера, Т.М. Пиняльвера, О.Э. Залогиной. М., 2000.
29. Савенков А.Н. Государство и право в период кризиса современной цивилизации: монография. М., 2020.
30. Социокультурная антропология права: монография / под ред. Н.А. Исаева, И.Л. Честнова. СПб., 2015.
31. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003.
32. Тимашев Н.С. Введение в социологию права / пер. с англ. М.В. Антонова, Н.В. Мокшанцева. СПб., 2021.
33. Функ Я.И. О сути доверенности по праву Беларуси. Минск, 2023.
34. Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Будущее права. Наследие академика В.С. Степина и юридическая наука. М., 2020.
35. Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. N 1.
36. Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии. М., 2005.
37. Ковлер А.И. Антропология права: учебник для вузов. М., 2002.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.