Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
СУДЕБНОЕ НОРМОТВОРЧЕСТВО: ДИСКУССИОННЫЕ АСПЕКТЫ
М.В. КУЧИН
Анализ развития правотворческой деятельности суда <1> свидетельствует о том, что объективной причиной, заставляющей суд вырабатывать новые правовые положения, выступает неопределенность права. Правовая неопределенность, связанная с пробельностью, неясностью и неполнотой законодательства и т.п., с одной стороны, и обязанностью суда рассмотреть дело даже в отсутствие надлежащей нормы - с другой, послужили основанием для выработки правила о недопустимости отказа в правосудии. Впервые на законодательном уровне данный принцип получил закрепление в Гражданском кодексе Франции (ФГК) 1804 г. Согласно ст. 4 ФГК судья, который откажется судить под предлогом молчания, неясности или недостаточности закона, может быть преследуем по обвинению в отказе в правосудии.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Кучин М.В. Судебный прецедент в системе общего и континентального права // Рос. юрид. журн. 2006. N 2. С. 61 - 74.
В настоящее время данный принцип нашел отражение в конституциях многих государств, а также в международном праве. В Конституции РФ указанному правилу коррелируют нормы ст. 46, в соответствии с которой каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. В ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод закреплено право каждого на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения. Позднее аналогичное положение было зафиксировано в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.
Вместе с тем единодушное восприятие данной идеи различными правовыми системами мира способствовало обострению другого правового вопроса, а именно какими нормами должен руководствоваться суд при разрешении не урегулированных законодательством споров? В соответствии со ст. 1 Гражданского кодекса Швейцарии 1907 г. судья при отсутствии закона и обычая должен решать спор на основании такого правила, которое он установил бы на месте законодателя, следуя господствующей доктрине и традиции. Данный подход вызвал многочисленные споры в юридической науке, так как фактически закрепил право суда создавать в определенных случаях правовые нормы, что шло вразрез с доминирующим взглядом на суд как на орган, осуществляющий исключительно правоприменительную деятельность.
Основные доводы противников признания нормотворческой деятельности суда обычно сводятся к следующим:
неприятие судебного нормотворчества системой континентального права;
противоречие судебного нормотворчества принципу разделения властей;
опасность судебного произвола в случае предоставления суду нормотворческих полномочий;
отсутствие у суда закрепленного законом права осуществлять нормотворчество.
Попробуем проанализировать данные аргументы.
Категорическое отрицание системой континентального права судебного нормотворчества в большей степени характерно для XIX в. Современная ситуация кардинально противоположна: несмотря на сохранение в законодательстве ряда европейских стран положений, ограничивающих право суда на создание норм, на практике суды достаточно активно занимаются нормотворчеством. Сегодня это уже неопровержимый факт. Г. Кельзен говорил о том, что функция "так называемого судоговорения или судебной власти не может истолковываться в качестве простого декларирования уже существующего, как это принято в теории - как будто в законе (т.е. в общей норме) уже содержалось готовое право, которое должно быть лишь высказано или найдено через судебное решение. Функция так называемого судоговорения гораздо более конститутивна, она заключается в правотворчестве в собственном смысле этого слова" <1>.
--------------------------------
<1> Кельзен Г. Чистое учение о праве, справедливость и естественное право. СПб., 2015. С. 178.
Отличительной особенностью современного права является интенсивное сближение систем континентального и общего права, все активнее высказываются предложения об унификации права. Показательный пример - формирование единого европейского права, распространяющего свое действие на правопорядки, принадлежащие разным правовым семьям. Характеризуя роль судебной практики в романо-германской правовой семье, Р. Давид писал: "Стремясь укрепить стабильность правопорядка, судебная практика пытается уточнять нормы, сформулированные наиболее общим образом... В этих условиях норма, созданная законодателем, - это не более чем ядро, вокруг которого вращаются вторичные правовые нормы" <1>. Автор указывал также, что "судебная практика является в прямом смысле слова источником права" <2>. К аналогичным выводам, критически оцениваемым в советской юридической науке, пришли В.А. Туманов <3> и С.Л. Зивс <4>, изучавшие буржуазное право.
--------------------------------
<1> Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 101 - 102.
<2> Там же. С. 131.
<3> Туманов В.А. К критике концепции судейского права // Сов. государство и право. 1980. N 3. С. 111 - 118.
<4> Зивс С.Л. Источники права. М., 1981. С. 185 - 193.
Выводы современных исследователей, занимающихся данной проблематикой, подтверждают возрастание значения судебной практики как источника права в странах романо-германской системы <1>. Так, по утверждению В.И. Лафитского, "конституции, законодательные акты, принимаемые на их основе нормативные правовые акты административных органов, хотя и сохраняют ведущее место в правовом регулировании, не препятствуют все более стремительному развитию нормотворческой практики судов" <2>.
--------------------------------
<1> Марченко М.Н. Судебное правотворчество и судейское право. М., 2007; Карапетов А.Г. Борьба за признание судебного правотворчества в европейском и американском праве. М., 2011.
<2> Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права: В 2 т. М., 2010. Т. 1. С. 328.
Вместе с тем судебное нормотворчество в различных государствах романо-германской правовой семьи оценивается неоднозначно. Так, несмотря на отрицательное отношение представителей французской юридической доктрины к нормотворческой функции суда в целом, на практике, напротив, отмечается активная деятельность высших судебных инстанций (Конституционный и Государственный советы, Кассационный суд) в этом направлении <1>. В ряде европейских государств, чьи правопорядки относятся к континентальной системе, судебное нормотворчество воспринимается весьма благосклонно. Например, в правовой системе Дании создание судами правовых норм допускается без каких-либо оговорок <2>.
--------------------------------
<1> Оськина И., Лупу А. Судебное правотворчество во Франции // ЭЖ-Юрист. 2013. N 7. С. 15.
<2> Gomard B.A. Programme of Legal Policy on Judge-made Law // Scandinavian Studies in Law. 1988. Vol. 32. P. 17.
В Италии за судебной практикой признается статус вторичного источника права. Как отмечает Н.Ю. Попов, "итальянской доктрине известно понятие нетипичных источников права. К ним в первую очередь следует отнести решения Конституционного суда, как те, которые, отменяя противоконституционную норму, "конституируют" пробел в праве, так и толковательные решения, т.н. толковательные прецеденты. Наибольший интерес вызывает, однако, вопрос об обычной судебной практике как источнике права. Диахронический анализ итальянского законодательства, отчасти сама практика итальянских судов (при исключительно противоречивых позициях доктрины) позволяют сделать вывод о возможности отнесения судебной практики к числу вспомогательных (нетипичных) источников. В первую очередь это касается "кассационного прецедента" <1>.
--------------------------------
<1> Попов Н.Ю. Правовая система Италии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1984. С. 18 - 19.
Гражданский кодекс Испании предлагает судьям при обнаружении пробелов в праве последовательно обращаться к обычаю, судебному решению, общим принципам права <1>.
--------------------------------
<1> Богдановская И.Ю. Эволюция судебного прецедента в общем праве // Право. 2010. N 2. С. 76.
В справочнике Совета Европы по судебным системам европейских стран указывается на нормотворческий характер деятельности высших судебных инстанций отдельных государств - членов Совета Европы. Так, Верховный суд Венгрии "дает основные направления судебной практики. Его принципиальные решения обязательны для всех судов Венгрии" <1>. Главной задачей Верховного суда Финляндии "является создание судебных прецедентов, служащих для нижестоящих судов ориентирами в правоприменительной практике" <2>. Правом выносить прецедентные решения обладают Верховный и Верховный административный суды Швеции <3>.
--------------------------------
<1> Судебные системы европейских стран: Справ. М., 2002. С. 70.
<2> Там же. С. 272.
<3> Там же. С. 328, 330.
При этом еще в недалеком прошлом отечественные ученые, отвергавшие судебное нормотворчество, тезис об отходе от основополагающих принципов континентальной системы права не упоминали вообще, так как презюмировалось существование самостоятельной семьи социалистического права. Вместе с тем многие выработанные в советский период постулаты и подходы, в том числе относящиеся к вопросам формирования источников права, перекочевали в современные учебники по теории государства и права практически без изменений.
Представляется несколько упрощенным и подход к вопросу о совместимости судебного нормотворчества с принципом разделения властей, признаваемым большинством современных государств. Исторически единственной причиной возникновения этого принципа явилась необходимость ограничения абсолютной власти короля, распространявшейся и на законодательную, и на исполнительную, и на судебную сферы деятельности. Первым государством, закрепившим данный принцип в своем законодательстве в достаточно жесткой форме, стали Соединенные Штаты Америки. Согласно Конституции США 1787 г. все законодательные полномочия предоставляются Конгрессу (ст. I), исполнительная власть - Президенту (ст. II), а судебная власть - Верховному суду США и нижестоящим судам, учреждаемым Конгрессом (ст. III). Важнейшей составляющей принципа разделения властей является механизм "сдержек и противовесов", представляющий собой систему взаимодействия трех ветвей власти, способную обеспечивать их баланс, равновесие, нейтрализовывать возможность усиления (ослабления) какой-либо из них. Следовательно, приверженность США, как и других стран общего права, принципу разделения властей не препятствует судебному нормотворчеству, присущему данной правовой системе. Напротив, нормотворческая деятельность суда лишь способствует более эффективной реализации системы "сдержек и противовесов".
Судебный произвол - ситуация, когда судьи могут по собственному усмотрению изменять законодательные положения либо не следовать им при вынесении решения. При этом те, кто выдвигает опасность судебного произвола в качестве одного из важнейших доводов против судебного нормотворчества, почему-то исходят из представления об абсолютно неограниченных полномочиях судьи при осуществлении нормотворческой деятельности. Такой взгляд абсурден. Ничем не сдерживаемое судебное нормотворчество отсутствует даже в странах общего права по той причине, что в них широко распространен принцип парламентского верховенства, согласно которому "парламент вправе принимать статуты по любому вопросу; все обязаны принимать его к исполнению по вступлении в силу; никто не вправе отменить статут или приостановить его действие; не подлежит сомнению вопрос о его действительности. Принцип парламентского верховенства подчинил суд статуту" <1>.
--------------------------------
<1> Богдановская И.Ю. Источники права на современном этапе развития общего права: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 184 - 185.
Подчиненное положение судебного нормотворчества закону признавалось всегда. Даже самые радикальные сторонники идеи свободного права (Франсуа Жени, Герман Канторович, Евгений Эрлих), отстаивавшие право суда создавать нормы, не противопоставляли законодателей и судей. Они допускали такое нормотворчество лишь в случае пробельности закона. Соответственно, при наличии закона, регулирующего спорное правоотношение, суд обязан его применить и истолковать. Вместе с тем подчеркнем, что правоположения, вырабатываемые высшими судами, могут быть результатом как толкования, так и нормотворчества.
Не стоит забывать, что, когда говорят о судебном нормотворчестве, имеют в виду деятельность не судьи как личности, а суда как органа власти. Именно суд, действуя от лица государства, формулирует нормы, необходимость в которых возникает при разрешении споров. Данная функция выполняется обычно высшими судами, устанавливающими общеобязательные правила в целях обеспечения единообразия судебной практики. Суд как орган государственной власти является выразителем общегосударственной политики, реализацию которой он контролирует с помощью характерных только для данной ветви власти средств.
Таким образом, опасность судебного произвола при осуществлении нормотворчества лишь теоретическое предположение, далекое от реальной действительности. Более того, в России мы гораздо чаще сталкиваемся с судебным произволом, когда суд по аналогичным делам может вынести противоположные решения, мотивируя это непризнанием российской правовой системой принципа прецедента. Вместе с тем широкое распространение, особенно во внешнеэкономической сфере, приобретает практика рассмотрения коммерческих споров с участием российских предпринимателей в английской юрисдикции, что говорит о наличии у английской правовой системы преимуществ, связанных в том числе со следованием принципу stare decisis, который делает право более определенным и способствует в большей степени, нежели доктринальные рассуждения, формированию единообразной судебной практики.
Большинство противников судебного нормотворчества высказывают мысль о том, что нормотворчеством могут заниматься лишь органы, уполномоченные на то законом. Насколько правомерен такой подход? В реальной жизни мы нередко встречаемся с нормами, происхождение которых не связано с законодательным наделением создателей этих норм соответствующими полномочиями. Это, например, нормы международного права, обычно-правовые нормы, прецедентные нормы, являющиеся общепризнанным средством правового регулирования в странах общего права. Так, английские суды никогда не наделялись законодателем полномочиями по созданию судебных прецедентов, тем не менее нормативность прецедентных норм не ставится под сомнение.
В связи с этим полагаем, что утверждение об обязательной обусловленности нормотворческой деятельности прямыми законодательными установлениями не совсем верно. Такая позиция оправданна лишь при восприятии права исключительно как совокупности законов. Однако в современных правовых доктринах такой подход опровергается.
Напротив, представляется, что судебное нормотворчество служит не только возможным, но и необходимым условием развития права в целом. Именно при отправлении правосудия выявляются вопросы, не урегулированные законодательством, и именно суду в таких случаях надлежит выработать правило, на основании которого он обязан (уже в силу закона) разрешить спор. Будет ли такое правило правовой нормой? Споры по этому поводу, продолжающиеся уже не первое столетие, позволяют выделить некоторые черты, присущие нормотворческой деятельности суда. Ввиду того что каждая национальная правовая система имеет свои особенности, представленные выводы будут касаться прежде всего российской правовой системы.
Во-первых, судебное нормотворчество является прерогативой высших судов. В Российской Федерации это Верховный Суд и Конституционный Суд. Важнейшей задачей Верховного Суда РФ, вытекающей из положений ст. 126 Конституции РФ и ст. 2 и 5 ФКЗ от 5 февраля 2014 г. N 3-ФКЗ "О Верховном Суде Российской Федерации" <1>, служит формирование единообразной судебной практики во всей возглавляемой им судебной системе. Для этого Суд вырабатывает положения, имеющие юридически обязательный характер как для судебных органов, так и для всех иных участников урегулированных данными положениями правоотношений. Утверждения отдельных авторов о ненормативности этих положений основаны обычно на умозаключениях, оторванных от реальной действительности.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2014. N 6. Ст. 550.
Нельзя не заметить, что во вновь принимаемых постановлениях Пленума Верховного Суда РФ (а ранее и Пленума ВАС РФ) часто указывается на признание утратившими силу принятых прежде постановлений. При этом такие изменения далеко не всегда связаны с изменением законодательства. Так, Пленум ВАС РФ в п. 1 Постановления от 6 июня 2014 г. N 37 <1> признал утратившими силу п. 10 и 15 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. N 25. Более того, Верховный Суд может признать утратившими силу даже отдельные положения обзоров судебной практики. Так, в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2007 г., утвержденном Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 30 мая 2007 г. <2>, сказано: "Ответ на аналогичный вопрос, опубликованный в Обзоре судебной практики за IV квартал 2005 года под N 20, считать утратившим силу".
--------------------------------
<1> Вестн. ВАС РФ. 2014. N 8.
<2> СПС "КонсультантПлюс".
На обязательность положений, вырабатываемых высшими судами, обращается внимание и при рассмотрении конкретных дел. Так, в Определении Верховного Суда РФ от 3 ноября 2015 г. по делу N 305-ЭС15-13531 <1> подтверждается правомерность позиции суда апелляционной инстанции, который в качестве основания вынесения постановления применил разъяснения, содержащиеся в п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" и в информационном письме Президиума ВАС РФ от 9 декабря 2010 г. N 143 "Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения арбитражными судами статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации". На необходимость руководствоваться правовыми позициями, изложенными в информационных письмах и обзорах судебной практики, указывал ранее и Высший Арбитражный Суд РФ. Четкую позицию по вопросу об юридической обязательности положений, вырабатываемых высшими судебными органами, изложил Президиум Верховного Суда РФ в Постановлении от 23 марта 2005 г. N 25-пв04 <2>, отметив, что нарушением единства судебной практики может считаться вынесение определений, которые противоречат постановлениям Пленума Верховного Суда РФ, разъясняющим вопросы судебной практики; постановлениям Президиума Верховного Суда РФ, определениям Судебной коллегии по гражданским делам и Кассационной коллегии Верховного Суда РФ по конкретным делам, включающим в себя толкования норм материального и процессуального права; материалам официально опубликованных Верховным Судом РФ обзоров судебной практики и ответов на вопросы судов о применении законодательства.
--------------------------------
<1> Там же.
<2> Бюл. Верховного Суда РФ. 2005. N 9.
Что касается нижестоящих судов, то они не могут создавать юридически обязывающие положения общего характера, так как это привело бы к значительному увеличению противоречий в судебной практике, которых и сейчас достаточно много. Приведем пример.
Верховный Суд РФ в Обзоре практики рассмотрения судами дел, связанных с осуществлением гражданами трудовой деятельности в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 26 февраля 2014 г. <1>, обращает внимание на то, что "в судебной практике отсутствует единообразный подход к определению стоимости воздушной перевозки по территории Российской Федерации работника в тех случаях, когда перевозка осуществлялась без посадки в ближайшем к месту пересечения Государственной границы Российской Федерации аэропорту, а транспортная организация не выделяет из общей стоимости такой перевозки стоимость перевозки по территории Российской Федерации.
--------------------------------
<1> Там же. 2014. N 4.
Одни суды принимают в качестве доказательства стоимости перевозки справку транспортной организации о том, через какой ближайший к границе Российской Федерации аэропорт на территории Российской Федерации проходил воздушный перелет (воздушный коридор полета) по маршруту работника к месту отдыха (например, Архангельск - Хургада - Архангельск), и о стоимости такой перевозки по территории Российской Федерации. При этом доводы работников или работодателей о том, что при расчете стоимости перевозки по территории Российской Федерации воздушным транспортом могут применяться значения ортодромических расстояний, не принимаются исходя из того, что силу п. 2.1 Перечня аэронавигационных и аэропортовых сборов, тарифов за обслуживание воздушных судов эксплуатантов Российской Федерации в аэропортах и воздушном пространстве РФ, утвержденного Приказом Минтранса России от 2 октября 2000 г. N 110, значения ортодромических расстояний... используются для расчета сборов за аэронавигационное обслуживание на воздушных трассах и не свидетельствуют о стоимости перелета и фактически понесенных гражданином расходах. Данные сборы и тарифы разработаны для предприятий и организаций, оказывающих услуги в сфере аэронавигационного обслуживания, а не для физических лиц, пользующихся услугами воздушных перевозчиков (по материалам обобщения судебной практики Архангельского областного суда).
Другие суды, учитывая, что транспортной организацией не представлены сведения о стоимости перевозки по территории Российской Федерации, принимают за основу расчет стоимости перевозки до границы Российской Федерации, подготовленный с применением значений ортодромических расстояний. Такая практика, например, сложилась в судах Красноярского края, Республики Карелии".
Отсутствие единообразия судебной практики нарушает конституционный принцип равенства лиц перед судом, закрепленный в ст. 19 Конституции РФ. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 31 марта 2015 г. N 6-П <1>, принцип юридического равенства диктует необходимость формальной определенности, точности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования, поскольку юридическое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы; законоположения, по своему содержанию и (или) по форме не отвечающие указанным критериям, порождают противоречивую правоприменительную практику, создают возможность их неоднозначного толкования и произвольного применения и тем самым ведут к нарушению закрепленных в ст. 45 и 46 (ч. ч. 1 и 2) Конституции Российской Федерации гарантий государственной, в том числе судебной, защиты прав, свобод и законных интересов граждан.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2015. N 15. Ст. 2301.
Достижение единообразия судебной практики возможно, лишь если надзор за деятельностью судов будет осуществляться из одного центра. В настоящее время такая задача возложена в силу Конституции РФ только на Верховный Суд РФ. Существование в недавнем прошлом наряду с Верховным Судом самостоятельного Высшего Арбитражного Суда приводило порой к различным подходам к разрешению аналогичных ситуаций. Так, данные суды заняли абсолютно противоположные позиции при рассмотрении вопроса об обязанности работодателей уведомлять налоговые органы о привлечении к трудовой деятельности иностранца, прибывшего в РФ "без приглашения" <1>.
--------------------------------
<1> Мошкович М., Захаров В. "Безвизовые" гастарбайтеры // ЭЖ-Юрист. 2010. N 5. С. 2.
Придание нормативного характера правовым позициям высших судов подтверждается в судебных актах, согласно которым на применение правовых позиций высшей судебной инстанции, определяющей смысл нормативного регулирования, распространяются общие принципы действия норм права во времени, в пространстве и по кругу лиц <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П // СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699; Определение Верховного Суда РФ от 14 сентября 2015 г. N 301-КГ15-5301 по делу N А31-13485/2013 // СПС "КонсультантПлюс".
Очевидно, что свойствами норм права обладают правовые позиции Конституционного Суда РФ. В своих постановлениях <1> Суд под нормативным правовым актом понимает акт общего действия, адресованный неопределенному кругу лиц, рассчитанный на многократное применение, содержащий конкретизирующие нормативные предписания, общие правила и являющийся официальным государственным предписанием, обязательным для исполнения. Все названные черты присущи решениям Конституционного Суда РФ и закрепленным в них правовым позициям. Согласно ч. 5 ст. 79 ФКЗ от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" <2> позиция, выраженная в постановлении Конституционного Суда РФ, подлежит учету правоприменительными органами с момента вступления в силу соответствующего постановления. На правовые позиции как на часть решения Конституционного Суда РФ в полной мере распространяются положения ст. 6 ФКЗ о Конституционном Суде РФ, в соответствии с которой решения Суда обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Общий характер правовых позиций, их обязательность для судов, других органов и должностных лиц неоднократно подчеркивались самим Конституционным Судом РФ <3>.
--------------------------------
<1> Постановления Конституционного Суда РФ от 17 ноября 1997 г. N 17-П (СЗ РФ. 1997. N 47. Ст. 5492), от 31 марта 2015 г. N 6-П.
<2> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.
<3> Определения Конституционного Суда РФ от 17 октября 2006 г. N 400-О, от 3 июля 2014 г. N 1553-О, от 18 сентября 2014 г. N 1816-О // СПС "КонсультантПлюс".
Осуществление нормотворческой функции именно высшими судами обусловлено и тем, что только они могут выносить окончательные решения, не подлежащие отмене, что способствует обеспечению стабильности и правовой определенности в системе правоотношений.
Вместе с тем судебное нормотворчество не является законодательной деятельностью. В.С. Нерсесянц верно отмечал: суд у нас не законодательствует <1>. Законодательная деятельность заключается в издании представительными и законодательными органами законов, представляющих собой главный, но не единственный вид источников права.
--------------------------------
<1> Нерсесянц В.С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов) // Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 21 - 38.
В российском праве не закреплены определения понятий нормы права и нормативного правового акта, однако заслуживают интерес дефиниции, приведенные Государственной Думой ФС РФ в Постановлении от 11 ноября 1996 г. N 781-IIГД "Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации" <1>. В запросе Государственной Думы РФ, направленном в Конституционный Суд РФ, указано: "В действующем законодательстве пока отсутствует определение понятия "нормативный правовой акт". Вместе с тем в юридической доктрине принято исходить из того, что нормативный правовой акт - это письменный официальный документ, принятый (изданный) в определенной форме правотворческим органом в пределах его компетенции и направленный на установление, изменение или отмену правовых норм. В свою очередь, под правовой нормой принято понимать общеобязательное государственное предписание постоянного или временного характера, рассчитанное на многократное применение". В Постановлении нашел отражение господствующий в современной теории права подход к толкованию данных категорий. На это указывают и утвержденные Приказом Министерства юстиции РФ от 4 мая 2007 г. N 88 разъяснения о применении Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации <2>, рекомендующие всем органам исполнительной власти использовать определения нормативного правового акта и правовой нормы, закрепленные в названном Постановлении.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1996. N 49. Ст. 5506.
<2> Бюл. нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2007. N 23.
Однако приведенные дефиниции, по сути, сводят все нормотворчество к деятельности законодательных (законотворчество) и исполнительных (подзаконное нормотворчество) органов власти и не учитывают возможности создания норм права иными субъектами, не относящимися к указанным ветвям государственной власти.
Так, при заключении нормативных договоров субъектами нормотворчества наряду с государственными органами выступают негосударственные организации. Например, тарифные соглашения в сфере обязательного медицинского страхования заключаются между уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, территориальным фондом обязательного медицинского страхования, представителями страховых медицинских организаций и медицинских профессиональных некоммерческих организаций. Без прямого вмешательства государства формируется локальное нормотворчество.
Кроме того, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью правовой системы России являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации. А значит, общепризнанные обычно-правовые нормы, а также нормы, созданные международными организациями и международными конференциями, не имеющие государственно-правовой природы, должны применяться на территории Российского государства. Более того, Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 Постановления от 10 октября 2003 г. N 5 <1> отмечает, что неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может стать основанием для отмены или изменения судебного акта.
--------------------------------
<1> Бюл. Верховного Суда РФ. 2003. N 12.
Из сказанного следует, что, во-первых, вся совокупность действующих в Российской Федерации норм права не охватывается господствующим в доктрине определением понятия нормы права и, во-вторых, нормы права могут создавать не только органы, законодательно наделенные этим правом. При этом действие таких норм не вносит какого-либо дисбаланса в функционирование правовой системы государства.
Когда же речь заходит о возможной конкуренции между законодательной и судебной ветвями власти в нормотворческой сфере, то имеется в виду прежде всего сфера конституционного и судебного контроля. Общепризнанной в теории права является точка зрения, согласно которой принятие нормативного правового акта направлено на установление, изменение или отмену правовых норм. Исходя из этого можно однозначно заключить, что высшие судебные органы, вынося решения в случае выявления несоответствия отдельных нормативных положений Конституции, законам либо неполноты, пробельного характера правового регулирования, преследуют те же цели, что и законодатель, принимающий нормативный акт. Более того, именно в деятельности судебной власти по контролю за правовым содержанием нормативных актов, издаваемых органами законодательной и исполнительной власти, наиболее рельефно прослеживается значение суда как важнейшего элемента системы "сдержек и противовесов".
При этом для Конституционного Суда РФ характерно не только "негативное" нормотворчество, в результате которого те или иные нормы лишаются юридической силы, что с точки зрения правовых последствий мало чем отличается от их отмены ввиду утраты ими нормативности, но и "позитивное" нормотворчество, благодаря которому правовая система обретает новые нормы. Так, Конституционным Судом РФ установлен запрет на применение смертной казни в России <1>, имеющий приоритет перед нормами УК РФ, закрепляющими данный вид наказания. В другом решении Конституционный Суд РФ фактически зафиксировал новую норму, заявив, что отсутствие в ГПК РФ такого основания для пересмотра дела, как выявление Конституционным Судом РФ конституционно-правового смысла нормы, который ранее в процессе правоприменения ей не придавался, не может служить поводом для отказа в пересмотре судебных постановлений по тем делам, при разрешении которых были допущены нарушения конституционных прав и свобод, обнаруженные высшей судебной инстанцией, не входящей в систему судов общей юрисдикции или арбитражных судов, а именно Конституционным Судом РФ в силу его компетенции, вытекающей из ст. 46 и 125 Конституции РФ и ФКЗ о Конституционном Суде РФ. Иное приводило бы к невозможности исполнения решения Конституционного Суда и потому лишало бы смысла обращение в него заявителей, делая иллюзорным предоставленный гражданам и их объединениям способ защиты их прав с помощью конституционного правосудия <2>.
--------------------------------
<1> Определение Конституционного Суда РФ от 19 ноября 2009 г. N 1344-О-Р // СЗ РФ. 2009. N 48. Ст. 5867.
<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 4-П // СЗ РФ. 2010. N 11. Ст. 1255.
Верховный Суд РФ, в отличие от Конституционного Суда РФ, не обладает полномочиями по проверке конституционности федеральных законов, но к его ведению отнесены вопросы, связанные с оспариванием подзаконных актов, принятых федеральными органами власти, а следовательно, и с признанием их действительности (п. 1 ст. 21, ст. 216 КАС РФ). При этом Верховный Суд РФ в соответствии со ст. 84 ФКЗ о Конституционном Суде РФ наделен правом на обращение в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности указанных в ч. 2 ст. 125 Конституции РФ нормативных актов органов государственной власти и договоров между ними.
Специфика правовых положений, вырабатываемых высшими судами, определила и их особое место в нормативной иерархии. Представляется обоснованной точка зрения <1> о "подконституционности" правовых позиций Конституционного Суда РФ в силу их производного от Конституции характера, что, в свою очередь, наделяет их большей юридической силой по сравнению с законодательными нормами. Правовые позиции Верховного Суда РФ, напротив, не могут противоречить закону, однако они по своей силе выше норм, закрепленных в подзаконных актах.
--------------------------------
<1> Котов О.Ю. Влияние решений Конституционного Суда России на гражданское судопроизводство. М., 2002. С. 54; Авакьян С.А. Конституционализм и публичная власть: концепции и перспективы // Конституционное и муниципальное право. 2013. N 11. С. 27 - 30.
Отличие судебного нормотворчества от законотворческой деятельности состоит и в его особой юридической природе, источником которой является не воля законодателя, определяемая потребностями текущего момента, а обнаруженная в процессе судебного правоприменения неопределенность нормы либо ее недостаточность для должной правовой квалификации спора. Данный аспект ограничивает сферу судебного нормотворчества рамками судебного спора, поэтому мы можем говорить о нормотворческой деятельности суда как о носящей исключительно субсидиарный характер по отношению к его основной функции - осуществлению судопроизводства.
Список литературы
References
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.