Среда публичного права: факторы становления. Статьи по предмету Теория государства и права

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Теория государства и права. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СРЕДА ПУБЛИЧНОГО ПРАВА: ФАКТОРЫ СТАНОВЛЕНИЯ

К.Е. СИГАЛОВ

Сфера частного и сфера публичного представляют собой важнейшие характеристики позиционирования права относительно личностных, общественных и государственных феноменов. Власть, приобретая государственную форму, использует различные приемы и способы для своей защиты, но наиболее легитимным и эффективным является правовой. Кроме того, как бы ни отличались право публичное и право частное, они имеют общее основание, поэтому само функционирование публичного права создает представление о формальном равенстве и справедливости субъектов правоотношений перед законом и между собой. Чаще всего это равенство призрачно, а справедливость мифологизирована, но не будь их, право превратилось бы в произвол. "В нормативно-ценностном пространстве публичного права государство предстает как единый макросоциальный социальный субъект, наделенный жизненными интересами, волей к порядку, имеющий общезначимые для всех граждан цели и обладающий энергией для их достижения" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Бачинин В.А. Публичное право // Энциклопедия философии и социологии права. СПб., 2006. С. 683.

Различение форм существования права - важнейшая сущностная характеристика такового. Право и конкретно, потому что оно существует в конкретном обществе, в некоей вполне объективной реальности. Право и абстрактно, потому что существует как некоторая духовность, обладающая своими законами, своей логикой, своей сущностью. Довольно часто бывает так, что конкретное и абстрактное не совпадает. Форма государства рельефно и наглядно отражает то, как и в какой среде права собственно живет субъект права. Право не есть всемирный социокультурный феномен. Государство - да, так как ассоциируется со страной, и преимущественно с внешней формой организации жизни людей. Тогда этой форме, даже если она сильно отличается от употребимой в том мире, где живет исследователь, приписываются хотя бы некоторые свойства его государства. То, что государства сильно различаются между собой, признается и признавалось всегда и всеми. В праве люди склонны видеть больше сходства, а не различия, в то время как именно право (или, точнее, то, что за него принимают) более всего различается.
Право является наиболее эффективной и действенной формой регуляции общественных отношений. Во всяком случае, именно так кажется любому западноевропейцу или американцу. Но это совершенно не очевидно для представителей других цивилизаций, других правовых культур. Цивилизационный фактор восприятия права и государства настолько разнообразен, настолько "разбросан" в пространстве, настолько вариативен в освоении темпоральной составляющей, что порой совершенно невозможно говорить о том, что наш изначальный тезис имеет какое-то отношение к истине. Если для аврамистских культур право - это несомненная ценность (можно говорить о различиях в восприятиях права, но его значимость безусловна), то на Востоке дело обстоит принципиально по-другому.
С другой стороны, в восприятии ценности государства и государственной власти в разных цивилизациях имеются свои собственные, порой противоположные воззрения. Это также имеет свои истоки в древнейшей истории становления цивилизаций, обусловленной особенностями разделения труда, установления баланса между центрами власти в родоплеменном обществе и дальнейшем выбором типа государственного развития.
Еще в родоплеменном обществе складываются два центра власти и два способа управления. Первый центр власти - это совет старейшин, народное собрание, вече, коллективное руководство общими делами. Второй центр власти - это вождь с его дружиной, оперативное и порой единоличное принятие решения в соответствии с реальной ситуацией. Вполне очевидно (тому являются свидетельством и текстовые реконструкции источников по европейской истории и этнографические наблюдения периферии мировой цивилизации), что первый центр власти по времени более ранний, он появился практически сразу после первого (половозрастного) разделения труда. Дальнейшая дифференциация трудовых отношений, последовавшая с последующими разделениями труда (отделение земледелия от скотоводства, выделение ремесла), способствовала формированию роли удачливых и умелых членов общин, постепенно захватывавших лидирующие позиции в обществе. Но более всего способствовали появлению второго центра власти крах матриархата и овладение господством в обществе мужчинами. В это время произошли четвертое разделение труда (выделение управленцев-вождей, жрецов, целителей, художников, предсказателей погоды, "хранителей времени"), появление зачатков частной собственности и формирование семейных отношений.
Особое отношение было к "хранителям времени". Имеющийся современный этнографический материал показывает, что на ранних этапах развития общества члены племени выделяли из своей среды особых людей, обладающих хорошей памятью, основной обязанностью которых было "запоминание" всех событий, происходивших в племени, отношениях с соседями, границах между угодьями племен и т.п. Естественно, что такие люди пытались фиксировать то, что надо было запоминать, и это по прошествии тысячелетий и привело к созданию письменности, а затем и превращению обычного права в писаное право. Самнер Мэн полагал, что открытие и распространение письменности, вне всяких сомнений, лежит в основе самой идеи этих древних кодексов <2>.
--------------------------------
<2> См.: Кабрияк Р. Кодификации. М., 2007. С. 30.

Темпоральные характеристики двух центров власти также различны. Для первого центра власти более характерна ориентация на устоявшиеся традиции, на сложившийся, привычный ход развития событий, т.е. на "медленно текущее" время. Для второго центра власти характерна сменяемость традиций и новаций, "революции" в осуществлении характера управления, и отсюда двойственность в понимании правового времени: в зависимости от конкретной ситуации время течет либо медленно, либо быстро. Когда молодым вождям удобно, они опираются на традиции, когда нет - ищут новаций, изменений во времени. Во времени скрыто уважение к прошлому, отношение к власти стариков, по мнению вождей, уходящих в это прошлое - в небытие. Таким образом, властная парадигма фиксирует три параметра времени: хронологическое (что за чем происходит), хронометрическое (как происходит) и ментальное (отношение к самому феномену времени и восприятие его как ценности).
В зависимости от интенций, исходящих от существа центров власти, формируются и формы управления. Естественно, что в большинстве случаев демократический стиль управления происходит от управления обществом советом старейшин и народным собранием, тоталитарный - от управления общества вождями. Однако истории известны случаи "коллективного тоталитаризма". Как правило, они обусловлены радикально идеологическим влиянием (как религиозным, так и сугубо светским), исключающим любое инакомыслие.
Так, с одной стороны, известно, что огромное влияние на американскую свободу оказала религиозная составляющая. Но с другой стороны, религиозные протестантские диссиденты, оказавшись в Америке, в некоторых колониях в большинстве (например, в Массачусетсе) установили настоящую теократическую диктатуру. Недовольство религиозной нетерпимостью в Массачусетсе как раз и привело к образованию в порядке скваттерства двух демократических колоний-республик Коннектикута (1635) и Род-Айленда (1636). В дальнейшем, и в ходе революции, и в послереволюционном развитии, жесткие принципы пуритан очень часто довлели над становлением американской свободы, да и в настоящее время некоторые направления американского протестантизма - наиболее жесткая форма несвободы. В отличие от Западной Европы, откуда в свое время прибыли американские протестанты, только они сумели в обстановке политической свободы последовательно осуществить потенциал "ревейла" (религиозного возрождения) и фундаментализма (возвращения к основам) на практике приводящим к жесткому консерватизму и враждебному отношению к любым проявлениям политической свободы <3>. Чрезвычайно высокий процент верующих избирателей США (до 97% от всего электората), гигантское влияние крайне консервативных направлений христианской религии - евангелистской церкви и южных баптистов приводит к популярности среди некоторой части одиозных (с европейской, да и российской точки зрения) политиков типа Маккейна.
--------------------------------
<3> См.: Филатов С.Б. Возвращение к основам (протестантский фундаментализм) // Фундаментализм. М., 2003. С. 107.

Монархический "проамериканский" режим шаха в Иране был заменен исламской республикой, тоталитарная составляющая режима которой значительно превосходит шахский режим. Религиозные ортодоксальные партии в Израиле - яркий пример злоупотребления конституционным правом и политическими свободами демократического еврейского государства. Но влияние этих религиозных ортодоксальных партий достаточно велико, хотя их собственное политическое кредо крайне далеко от демократии.
Реализованные "демократические" анархистские сообщества - махновская республика в Гуляй-Поле в годы Гражданской войны в России и Арагонская коммуна в годы Гражданской войны в Испании очень быстро превратились в жесточайшие деспотии и кровавые вакханалии политических безумцев. Великая Французская революция и Великая Октябрьская революция использовали для победы прекрасные лозунги. На деле и в том и в другом случае свобода и демократия достаточно быстро сменились крайними формами деспотии и тотальным террором, под который часто попадали те, кто стоял у истоков радикальных изменений: "революция пожирает своих детей". И для анархистов, и для якобинцев, и для коммунистов, получивших власть, право - пустой звук.
Следовательно, публичное в праве - это не только государственная парадигма, это есть нечто противоположное частному, в разных аспектах воспроизводящее государственный или квазигосударственный способ управления отношениями.
Публичное в праве, так или иначе, сопряжено с феноменом легитимного насилия. Насилие всегда сопровождало человеческую историю. Еще в родовом обществе - насилие неотъемлемый элемент жизни. Насилие было направлено как вовне общины, так и внутрь нее. Причем генетически более древним было насилие, направленное именно вовне общины. Древние полагали, что собственно людьми являются только их соплеменники, а за пределами племени лежит чужой враждебный дикий мир. Его обитатели - это либо источник опасности, либо объект охоты. "Люди" из чужого племени ничем не отличаются от зверей из дикой природы, "охота" на них вполне оправданна и законна; поэтому столь естествен каннибализм для первобытных племен. Насилие, имеющее целью установление приоритета внутри общины, было обусловлено стремлением к социальному доминированию, обусловленному условиями разделения труда, появлению вождей и их военных дружин. У насилия как цивилизационного феномена отсутствуют какие-либо абстрактные и однозначные оценки истоков, причин и функций в социальном процессе, ибо всегда следует учитывать конкретную историческую ситуацию его возникновения. Насилие требует легитимации и исключительности своего происхождения от власти. Тем не менее в разной степени в любой культуре есть, по крайней мере, две ценностные ориентации: первая исходит из стремления подавления противоположной стороны, навязывания ей своей воли через систему власти; вторая опирается на принцип равноправия сторон, стратегию диалога, компромисса, баланса сил, отказа от репрессивных форм власти. В тех правовых системах, где возобладал первый принцип (например, в традиционном мусульманском праве), сфера частного права отсутствует практически полностью, в тех правовых семьях, где возобладал второй принцип (например, в англо-американском праве), сфера частного намного превосходит сферу публичного, даже если считается, что отсутствует само деление права на частное и публичное.
Во взаимодействии этих ориентаций и выявляется эволюция форм насилия в истории, причем налицо две тенденции: во-первых, движение к более скрытым и изощренным формам насилия; во-вторых, стремление к ограничению насилия в контексте утверждения неотъемлемых прав человека. "В конечном счете основная проблема заключается в том, какую из названных тенденций с большим правом можно считать фактором эволюции и двигателем прогресса. Ответ на этот вопрос связан с пониманием истоков насилия. Эволюция общества свидетельствует о постоянном росте потенциала насилия в социальных отношениях. В традиционных обществах насилие выступало в формах непосредственной реакции на "чужого" вплоть до его уничтожения. Индустриальное общество продолжает эту тенденцию, но здесь на первый план выходят формы косвенного, скрытого насилия" <4>. Тоталитарные государства, по определению, несут в себе насилие, но не следует полагать, что социальное государство совершенно отказывается от насилия. Произвол, насилие для государства - неотъемлемое свойство, ибо государство всегда будет направлять и, следовательно, кого-то заставлять, кого-то подавлять. Другой вопрос, что способы и методы этого произвола, во-первых, отличаются степенью гуманности (отсутствие смертной казни, химическая кастрация, эвтаназия и др.), во-вторых, предусматривают ограничение прав одной части общества в пользу другой (разрешение или запрет абортов и противозачаточных средств; квоты на представительства национальных, расовых и религиозных меньшинств в органах государственной власти и в учебных заведениях; гендерное равноправие и терпимое отношение к "сексуальным меньшинствам"; льготы и ограничения, касающиеся вымирающих народов; запрет курения; борьба с прочими вредными привычками и т.д.).
--------------------------------
<4> См.: Всемирная энциклопедия. Философия. М.: АСТ-Минск: Харвест, Современный литератор, 2001. С. 995.

Публичное в праве оперирует представлениями о политической и правовой свободе. Свобода - это чисто европейский феномен, Востоку не присущий и зачастую малопонятный. Европа завоевала свободу в жесточайшем противостоянии классов и социальных групп, бескомпромиссной борьбе за независимость против иноземных поработителей, пытливом проникновении в суть явлений материального мира, принесшем многочисленные технологические открытия, а главное - в тяжелейшем противостоянии духовным и религиозным догмам. Западная Европа сумела сделать, казалось бы, невозможное - соединить достижения античности с новаторством западного варварства. В.П. Малахов отмечает: "...непременным условием правовой свободы является признание самоценности каждой личности, взятой в ее отдельности. Требование свободы оказываются не чем иным, как стремлением повысить веру в самого себя, в свою значимость и ценность, хотя бы и в малой степени присущей реальному правовому существу. Как известно, признание ценности личности (как ее права и свободы) связано с вполне конкретными эпохами развития обществ и сменяет (или дополняет) в общественном сознании идею подчиненности личности интересам целого, преодолевается мысль раствориться в общем деле" <5>.
--------------------------------
<5> См.: Малахов В.П. Философия права. М., 2002. С. 172.

В контекстах основных мировых культур представления о праве и свободе имеют чрезвычайно разный смысл. Ориентация исключительно на современное представление о свободе вообще и свободе личности в частности носит в огромной степени влияние чисто западного восприятия свободы и зачастую не ориентировано на представления о свободе в иных, даже смежных цивилизациях.
Известный исследователь Ближнего Востока Бернард Льюис отмечает, что на Ближнем Востоке свобода и вольность были понятиями не политическими, а юридическими. Мусульмане не использовали слова "рабство", "свобода" как политические метафоры. Для них тирании противопоставлялась не свобода, а справедливость, которая означала две вещи: то, что правитель правит по праву, а не в результате узурпации, и то, что он управляет по закону Бога или, по крайней мере, по признанным моральным и правовым принципам <6>. Понимание свободы и права в культурах восточных цивилизаций (индийской, китайской, в меньшей степени японской) кардинально отличалось от европейской. Культура, основанная на брахманистском понимании смысла социальных отношений изначально отрицала равенство как основополагающий принцип свободы, китайская правовая культура также по иному, нежели в Европе, воспринимала саму идею права, что выражалось даже семантически - в европейских языках право ассоциируется с правдой, в китайском - исключительно с наказанием, причем жестоким <7>.
--------------------------------
<6> См.: Льюис Б. Что не так? Путь Запада и Ближнего Востока: прогресс и традиционализм. М., 2003. С. 57.
<7> См.: Кучера С. Становление традиции коллективной ответственности и наказания в Китае // Роль традиций в истории и культуре Китая. М., 1972. С. 162.

Русское понимание права и свободы обусловлено всем ходом исторического развития и путем становления социальных отношений в нашей стране. В этом отношении Русь, Россия отчасти пошла по общеевропейскому пути развития, отчасти была вынуждена идти по своему, уникальному и неповторимому пути. Основы русского правопонимания были заложены в древности и средние века. Именно там находится ключ к осознанию того, что является русским правопониманием, как в дальнейшем развивается право. Все то европейское, что накладывалось, начиная с петровских времен, на матрицу русской ментальности, меняло фасад, формулировало законы, производило реформы, даже трансформировало правосознание элит, но не меняло самого смысла народного правопонимания.
Право представляет собой формальное начало социальной жизни. Понятие права как меры или нормы свободы позволяет отобразить наиболее важное в юридических явлениях и с этих позиций ограничить право от силы, пользы, интереса, произвола и т.п., а также различать право и разнообразное позитивное законодательство. Поддерживая тезис о праве как мере свободы, необходимо вместе с тем подчеркнуть, что норма (равная мера, всеобщий масштаб) - это все же только одна сторона права. С другой стороны, право - это сама свобода, свобода нормированная, определенная на основе меры. В единстве этих двух моментов - абстрактного (норма, определяющая свободу) и конкретного (свобода, определенная общим масштабом) и образуется право как специфический нормативный регулятор человеческого поведения, как конкретный, живой правопорядок, т.е. такой порядок человеческих отношений, в основе которого лежит всеобщая мера, равный для всех масштаб свободы. Отсюда и представление о праве как единстве "объективного" права (норм) и "субъективного" права (прав и обязанностей конкретных субъектов), взаимосвязи правил и правоотношений. Оба эти аспекта едины, но не тождественны. В русском языке для обозначения обоих смыслов указанной взаимосвязи нормы и свободы служит одно и то же слово - право. В английском же языке право в "объективном" смысле называется low, а в "субъективном" смысле right. Субъективное право и конкретное правоотношение до некоторой степени является базовым, первичным. Право предполагает наличие субъекта права, т.е. личности, обладающей разумом и свободой, обладающей способностью к автономному существованию и способной в силу этого жить в обществе себе подобных, т.е. вступающей в юридические отношения с другими людьми. Нет права между дикарями, потом что разум их еще в зачаточном состоянии. Лишен права раб. Право - это прежде всего юридическая свобода личности.
Многообразные юридические масштабы, нормы, правила и аксиомы ("каждому по его труду", презумпция невиновности и т.д.) восходят к всеобщей правовой мере - справедливости. Она состоит из двух взаимосвязанных аспектов. Во-первых, это справедливость уравнивающая, т.е. юридическое равенство субъектов права. Во-вторых, справедливость распределяющая, т.е. юридический эквивалент, относящийся к сфере распределения благ, товаров и услуг, а также воздаяний и наказаний за правонарушения. Это так называемое золотое правило нормативной регуляции: "каждому по делам его"; "каждому свое" соответствие даваемого и получаемого; равным за равное; поступай по отношению к другим так, как ты желаешь, чтобы другие поступали с тобой. В последовательно развитом правовом обществе, т.е. в отношениях, основанных на юридическом равенстве и эквиваленте, не должно быть эксплуатации и угнетения человека человеком. Отсюда знаменитый категорический императив, согласно которому человек является целью, а не средством.
Из юридического равенства и эквивалента, составляющих суть права, следует, что юридическая жизнь, сеть конкретных правоотношений должны строиться не на голом приказе и принуждении, а прежде всего через согласование воль субъектов права, участников правоотношений. Поэтому исходной, первичной и основной формой правоотношений является договор - свободное отношение между свободными людьми, а приказ и наказание - вторичным, производным явлением с весьма специфическими задачами и полем приложения. Люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы.
Неправовая свобода, свобода без всеобщего масштаба и единой меры, т.е. так называемая "свобода" без равенства - это идеология элитарных привилегий, а так называемое "равенство" без свободы - идеология рабов и угнетенных масс. Несвобода - всегда произвол. Отсюда и многоликость произвола (от "мягких" до самых тиранических, тоталитарных проявлений). У правовой формы свободы есть свой, только ей внутренне присущий специфический принцип - принцип формального равенства. У произвола же нет своего принципа; его принципом является как раз отсутствие правового принципа. Бесправная свобода - это всегда произвол, тирания, насилие. Вот почему так важно облечение свободы в правовые формы.
Вся социальная жизнь может нормально функционировать только там, где есть всеобщая и равная мера свободы. В этой связи можно утверждать, что человек приходит к преобразованию социальной жизни в целом, хозяйственных отношений в частности, к экономике в ее развитом, цивилизованном виде именно потому, что с помощью разума открывает принципы и аксиомы юридического общения. Человек открывает и творит во взаимосвязи и взаимообусловленности с другими сферами человеческой жизнедеятельности. Ступени развития права и свободы суть ступени развития разума, разумной жизни. Поэтому будущее человечества связано не с отмиранием права, а, напротив, с его упрочением, с господством права в социальной жизни, с реализацией правового, т.е. основанного на норме свободы общения людей <8>.
--------------------------------
<8> См.: Зорькин В.Д. Право. Свобода. Демократия (материалы "круглого стола") // Вопросы философии. 1990. N 6. С. 21.

Политическое бытие права обусловлено не столько нормативностью, сколько легитимацией самой нормативности. "Более того, в позитивном праве связь права с политикой становится лишь более отчетливой" <9>. Конфигурация политического бытия права особенная, здесь право обретает свою власть, силу, жесткость, волю настаивать на своем. Политическую власть невозможно не признавать, невозможно игнорировать, невозможно от нее абстрагироваться. Эта власть постоянно присутствует и дает каждому понять свою значимость. Политическое бытие права воплощено в государстве, государственной деятельности и обусловлено функционированием позитивного (государственного) права. Политика и государство, с одной стороны, и право - с другой образуют сложнейшую взаимосвязь, над которой ломали голову многие мыслители. Практически каждый ученый создает свою концепцию права и пытается выстроить весь понятийный каркас знания по-своему. Поэтому в некоторых концепциях государство и право составляют две формально равноценные (а на самом-то деле, нет) части одной большой теории (большая часть советских и современных отечественных авторов), в некоторых концепциях государство практически отсутствует, т.е. авторы этих концепций совершенно не касаются государства (например, Ж. Карбонье, Ж.-Л. Бержель), в некоторых концепциях государство как бы "помещено" внутрь правовой концепции и рассматривается через призму права (Н. Рулан, А.В. Поляков). В последних государство рассматривается как функция права и способ раскрытия тех или иных положений правовой теории, собственно государство в этой концепции занимает несопоставимо малое место, но действительного единства концепции, строго говоря, нет и здесь. Обращу внимание на классическое произведение И.А. Ильина "О сущности правосознания". В принципе это разновидность вышеупомянутой концепции, но фактор единства здесь более значимый. В книге есть важное положение: "Политический строй и правосознание образуют живое неразрывное единство настолько, что ни одна реформа невозможна до тех нор, пока не назреет известный сдвиг в правосознании; и всякая реформа, несоразмерная с состоянием народного правосознания, может оказаться нелепою и гибельною для государства. Единственно верный путь ко всяким реформам есть постепенное воспитание правосознания.
--------------------------------
<9> См.: Малахов В.П. Философия права. М., 2008. С. 340.

Именно на этом пути и только на нем разрешается основное противоречие между идеей государства и ее историческим осуществлением. Ибо, с одной стороны, государство живет правосознанием людей, а существенной чертой правосознания является способность к самоуправлению; отсюда, по идее, государство сводится к самоуправлению народа. Однако, с другой стороны, единая и объективная цель государства настолько высока и требует от граждан столь зрелого правосознания, что, исторически говоря, народы оказываются неспособными к самоуправлению, осуществляющему эту цель. И вот обнаруживается великое расхождение между идейной формой государства и его историческим обличием. Политическая философия должна вскрыть корни этого расхождения; государственная власть должна найти путь к его исцелению.
Проблема сводится к тому, что в идее государство есть корпорация, а в действительности оно является учреждением. Проблема разрешается через сочетание учреждения с корпорацией, однако при соблюдении аристократической природы государства" <10>. Политическое бытие права обеспечивает запрет для частных лиц на принудительное обеспечение справедливости, эту функцию берет на себя государство. Государство вполне обоснованно претендует на монополию, на применение силы. Только государство является той силой, которое обладает правом на применение силы. Природа этого права такова, что как только возникает доминирующая сила, только она будет на деле пользоваться этим правом. "Дело в том, что это право включает право удерживать других от неправильного пользования этим правом, и только доминирующая сила будет иметь возможность использовать это право против всех остальных людей" <11>. На определенном этапе, приостановлении государственной власти, авторитета и влияния народного собрания и совета старейшин уже стало не хватать. Поэтому второй центр власти - вождь (предводитель, князь, герцог), обладающий реальной силой в виде отряда вооруженных людей, присвоил себе право накладывать пени и наказывать физически своих менее удачливых соплеменников, а всем остальным запретил делать это. Так он подтвердил монопольную силу государственной власти, отняв ее у любого другого индивида или сообщества. Чем деспотичнее режим, тем выше монополия власти, при смягчении режима вождь вынужден делиться властью с другими общественными институтами, тем более что генетически они вполне могут властвовать, что и делали до того, когда племени понадобился вождь для координации всех усилий. Центр власти, исходящий от традиционных советов старейшин, советов племени, народных собраний и т.п. представлял собой зародыш гражданского общества. В настоящее время под гражданским обществом подразумевают индивидуализированную форму существования социальности в ее противопоставлении политическому, фиксируя определенный уровень развития и степень зрелости общества в целом, его специфическую историческую форму и состояние. Возникновение гражданского общества обусловлено целым комплексом социальных, пространственных и темпоральных условий, в целом характеризующих состояние среды права как совокупности факторов и условий, которые придают праву характер социальной реальности.
--------------------------------
<10> См.: Ильин И.А. О сущности правосознания // Общее учение о праве и государстве. М., 2006. С. 337.
<11> См.: Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М., 2008. С. 145.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Теория государства и права, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ