Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок оказания услуг
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Пути преодоления информационной диспропорции в правоотношениях с потребителем финансовых услуг в условиях перехода к цифровой экономике. Статьи по предмету Финансовое право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Финансовое право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ ДИСПРОПОРЦИИ В ПРАВООТНОШЕНИЯХ С ПОТРЕБИТЕЛЕМ ФИНАНСОВЫХ УСЛУГ В УСЛОВИЯХ ПЕРЕХОДА К ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ <*>

А.В. ЧИРКОВ

--------------------------------
<*> Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта N 18-29-16203 "Российское и зарубежное право об использовании цифровых технологий в банковской деятельности и практика его применения: сравнительно-правовой аспект".

1. Введение

11 июня 2021 г. Президентом РФ подписан Федеральный закон от 11 июня 2021 г. N 192-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" <1> (далее - Закон об информировании потребителя). За привычным названием скрывается простая идея: установить правила информирования потребителя финансовых услуг и предусмотреть ответственность за их нарушение. Per se наличие такого регулирования оправданно, так как "на стадии заключения договора на оказание услуг по финансовому посредничеству возникает информационная диспропорция, поскольку клиент финансовой организации по вполне объективным причинам не слишком хорошо понимает содержание оказываемой услуги" <2>.
--------------------------------
<1> Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202106110060, 11.06.2021.
<2> Защита прав потребителей финансовых услуг / М.Д. Ефремова, В.С. Петрищев, С.А. Румянцев и др.; отв. ред. Ю.Б. Фогельсон. М.: Норма; ИНФРА-М, 2010 // СПС "КонсультантПлюс". Здесь и далее при подготовке работы использована СПС "КонсультантПлюс".

Однако указанные изменения в законодательстве будут применяться совместно с десятками иных нормативных и квазинормативных актов в области раскрытия и предоставления информации потребителям финансовых услуг. Это делает актуальным вопрос теоретической оценки избранного в Российской Федерации подхода к преодолению информационной диспропорции (информационной асимметрии) <3> в правоотношениях финансовой организации с потребителем, в том числе в условиях развития дистанционных каналов взаимодействия с гражданами. Для достижения этой цели в рамках настоящей статьи мы оценим влияние Закона об информировании потребителя на систему действующего нормативно-правового регулирования в области информирования потребителя финансовых услуг. Кроме того, рассмотрим подходы к раскрытию информации потребителю, заложенные в позитивно-правовом регулировании, в зависимости от вида финансовой услуги и способа ее оказания (предоставления). Результатом указанной работы видится формулирование вывода об эффективности, достаточности и системности нормативно-правового регулирования в области раскрытия и предоставления информации потребителю <4>.
--------------------------------
<3> См. подробнее, например: Franklin E.H. Mandating Precontractual Disclosure // U. Miami L. Rev. 2012-2013. N 67. URL: https://repository.law.miami.edu/umlr/vol67/iss3/4/ (дата обращения: 20.03.2021).
<4> Мы не ставим целью (это и вряд ли возможно в рамках одной статьи) сформулировать правила раскрытия и предоставления информации для всех видов финансовых услуг всех финансовых организаций. Приведенный в статье анализ проведен в рамках выявления общих подходов и иллюстрации практических проблем. В статье анализируются правоотношения исключительно с потребителем; вопросы, связанные с информированием гражданина-инвестора, не рассматриваются.

Для единства понимания исследуемых явлений необходимо определиться с содержанием основных понятий, используемых в статье. Так, термины "финансовая услуга" <5>, "потребитель" <6> будут пониматься в их легальном значении <7>. Под предоставлением информации будут пониматься действия, направленные на передачу информации определенному лицу (потребителю), а под раскрытием информации - действия, направленные на доведение информации до неопределенного круга лиц (потребителей).
--------------------------------
<5> Федеральный закон от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ "О защите конкуренции" // СЗ РФ. 2006. N 31 (1 ч.). Ст. 3434.
<6> Закон РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" // СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 140 (далее - Закон "О защите прав потребителей").
<7> Подход, сформированный в судебной практике, см.: п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей".

2. Механизмы обеспечения права потребителя финансовой услуги на информацию. Ключевой информационный документ как инструмент преодоления информационной асимметрии

Как отмечал А.М. Ширвиндт, "информационный перевес одной из сторон, обеспечивающий ей явные фактические преимущества, усиливающий ее переговорные позиции и сулящий ей имущественные выгоды, - вполне нормальное хозяйственное явление, не требующее по общему правилу вмешательства законодателя" <8>. Указанный подход видится вполне оправданным, когда речь идет о гражданских правоотношениях между юридически и фактически (т.е. в том числе по своему имущественному положению, профессиональным знаниями) равными субъектами или же когда взаимодействие осуществляется лицом, принимающим на себя риски такого "перевеса" в силу характера осуществляемой деятельности (например, при предпринимательской деятельности). Как справедливо отмечал А.Г. Карапетов, "непрофессионализм, иррациональная опрометчивость и невнимательность к своим делам и условиям заключаемых сделок коммерсанту непростительны и не должны правом поощряться" <9>.
--------------------------------
<8> Ширвиндт А.М. Ограничение свободы договора в целях защиты прав потребителей в российском и европейском частном праве. М., 2014. С. 52.
<9> Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2014. N 11. С. 24 - 80; N 12. С. 47.

Однако такие диспропорции, проявляющиеся в правоотношениях с потребителем <10>, как минимум по политико-правовым соображениям не могут оставаться без внимания законодателя и требуют соответствующих ограничений свободы договора и установления специальных правил (требований), направленных на минимизацию влияния указанных диспропорций на действия потребителя.
--------------------------------
<10> Подробнее об информационной, договорной и процессуальной диспропорции см., например: Вишневский А.А. Современное банковское право: банковско-клиентские отношения: сравнительно-правовые очерки. М.: Статут, 2013.

В части информирования потребителя финансовых услуг такие правила можно разделить на общие (содержащиеся в Законе "О защите прав потребителей") и специальные (в рамках законодательства, регулирующего деятельность финансовых организаций).
Верховный Суд РФ подтверждал применимость общих норм к финансовым услугам, указывая: "...к отношениям, возникающим из договоров об оказании отдельных видов услуг с участием гражданина, последствия нарушения условий которых не подпадают под действие главы III Закона, должны применяться общие положения Закона о защите прав потребителей, в частности о праве граждан на предоставление информации (статьи 8 - 12)" <11>.
--------------------------------
<11> Пункт 3 Обзора судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.09.2017) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. N 10.

Однако эффективному применению указанных общих норм для информирования потребителя финансовой услуги на практике препятствует то, что они не ориентированы "на выравнивание специфических диспропорций на рынках финансовых услуг" <12>. Это связано как с существенным разнообразием и непохожестью друг на друга самих финансовых услуг, информирование по которым сильно отличается в зависимости от вида финансовой услуги <13>, так и с самой их сутью. Как справедливо отмечалось в литературе, в ряде случаев "потребители таких услуг, по сути, покупают особые навыки и знания профессиональных консультантов, качество которых сложно оценить" <14>. В связи с этим для финансовых услуг обоснованно устанавливать специальные правила, направленные на информирование потребителей.
--------------------------------
<12> Защита прав потребителей финансовых услуг.
<13> Например, перечень важной для потребителя информации при заключении договора личного страхования и при заключении договора о выдаче и обслуживании электронного средства платежа практически не будет пересекаться.
<14> McVea H. Financial Services Regulation under the Financial Services Authority: a Reassertion of the Market Failure Thesis? // Cambridge L.J. 2005. N 64. P. 421. Цит. по: Микони Т.С. Преддоговорная обязанность банка по раскрытию информации при заключении с потребителем договора об использовании платежной карты // Закон. 2017. N 4. С. 59 - 67.

Вопрос обеспечения права потребителя финансовой услуги на информацию часто рассматривается с точки зрения регулирования перечня информации, доводимой до потребителя, момента ее предоставления или раскрытия. Такой подход объясним, поскольку, как отмечает О.М. Иванов, "на протяжении времени достижение цели по обеспечению защиты прав потребителей финансовых услуг в первую очередь связывали с исключением информационной асимметрии посредством наиболее детального информирования потребителя, в особенности на преддоговорной стадии отношений. Подход основывается на предположении, что обязательное предоставление информации поставщиком финансовой услуги (банком) позволит потребителю принять лучшее решение и тем самым защитить его от принятия плохих решений по причине недостаточного понимания (знаний)" <15>.
--------------------------------
<15> Проблемы правового регулирования банковского кредита: учебник для студентов магистратуры, специалитета и аспирантуры юридических вузов / отв. ред. Л.Г. Ефимова. М.: Проспект, 2017. С. 145.

Вместе с тем важно учитывать, что количество существенных условий о товаре (работе, услуге), которые может воспринять потребитель, ограничено.
Различные исследования говорят о 4 - 10 основных параметрах. Попытки довести до потребителя всю существенную информацию обречены на противоположный результат: информация игнорируется потребителем из-за "информационной перегрузки" <16>.
--------------------------------
<16> См. подробнее: Edwards M.A. Empirical and Behavioral Critiques of Mandatory Disclosure: Socio-Economics and the Quest for Truth in Lending // Cornell. J.L. & Pub. Pol'y. 2004 - 2005. N 14. P. 221. URL: scholarship.law.cornell.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1080&context=cjlpp (дата обращения: 20.05.2021).

В таком контексте значение имеет не только перечень сообщаемой информации, но также форма и способ ее предоставления (или раскрытия). Как отмечалось в литературе, информация, предназначенная потребителю, должна доводиться в специальной форме и быть понятной ему (англ. uniform and clear) <17>. При этом следует согласиться с мнением Т.С. Микони, что "для эффективной защиты прав потребителей важно не только и не столько обеспечить его исчерпывающей информацией о приобретаемой услуге, сколько предоставить ему возможность осознанного выбора соответствующего продукта и условий, на которых он приобретается" <18>.
--------------------------------
<17> Garwood G.L., Hobbs R.J., Miller F.H. Consumer Disclosure in the 1990s // Ga. St. U.L. Rev. 1992 - 1993. N 9. P. 782.
<18> Микони Т.С. Указ. соч.

С учетом ограниченной рациональности потребителя, особенностей восприятия информации и приведенного ниже европейского опыта представляется, что информация, сообщаемая потребителю, должна быть ограничена по объему, содержать наиболее важные особенности и риски конкретной финансовой услуги и быть доступна для понимания потребителем, не обладающим специальными знаниями. Наиболее удачным способом информирования видится ключевой информационный документ (далее - КИД), предполагающий доведение указанной основной информации в виде единого документа в табличной форме.
Вероятно, учитывая достаточно успешно зарекомендовавший себя европейский опыт регулирования информирования инвесторов на рынке ценных бумаг (в частности, в Регламенте комплексных розничных и страховых инвестиционных продуктов (PRIIPs) <19> и расширенной Директиве о рынках финансовых инструментов (MiFID II) <20>), Банк России в 2020 г. выпустил рекомендации использовать кредитным организациям <21>, микрофинансовым организациям и кредитным потребительским кооперативам <22> схожую форму информирования для потребителей иных финансовых услуг - ключевой информационный документ, КИД <23> (англ. Key Information Document). Рекомендуемая форма КИДа прилагается к указанным письмам. В связи с этим можно выделить два проблемных вопроса.
--------------------------------
<19> Regulation (EU) No 1286/2014 of the European Parliament and of the Council of 26 November 2014 on key information documents for packaged retail and insurancebased investment products (PRIIPs). URL: eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A02014R1286-20190801.
<20> Directive 2014/65/EU of the European Parliament and of the Council of 15 May 2014 on markets in financial instruments and amending Directive 2002/92/EC and Directive 2011/61/EU. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/ (дата обращения: 18.05.2021).
<21> Информационное письмо Банка России от 11 сентября 2020 г. N ИН-06-59/130 "О паспортизации финансовых продуктов" // Вестник Банка России. 2020. N 73.
<22> Информационное письмо Банка России от 14 сентября 2020 г. N ИН-06-59/131 "О формах ключевых информационных документов микрофинансовых компаний и кредитных потребительских кооперативов" // Вестник Банка России. 2020. N 73.
<23> См. подробнее историю разработки КИД: Статья "Новые правила для широкого круга инвесторов". URL: econs.online/articles/opinions/novye-pravila-dlya-shirokogo-kruga-investorov/ (дата обращения: 22.05.2021).

Первый - правовая природа информации, содержащейся в КИДе.
В отношении кредитных организаций "Банк России рекомендует доводить Паспорта продуктов до сведения потребителей на этапе консультирования об условиях продукта (посредством их размещения в местах оказания услуг и на официальных сайтах, применения иных способов информирования потребителей), а также при заключении с клиентом соответствующего договора" <24>. Из указанной рекомендации правомерен вывод, что КИД для кредитных организаций - форма предоставления преддоговорной информации.
--------------------------------
<24> Информационное письмо Банка России от 11 сентября 2020 г. N ИН-06-59/130 "О паспортизации финансовых продуктов" // Вестник Банка России. 2020. N 73.

Для страховых организаций - причем исключительно в части осуществления добровольного страхования жизни с условием периодических страховых выплат (ренты, аннуитетов) и (или) с участием страхователя в инвестиционном доходе страховщика - ключевые условия финансовой услуги (по своей сути КИД) предписано указывать в "таблице, которая... является неотъемлемой частью такого договора" <25>.
--------------------------------
<25> Указание Банка России от 11 января 2019 г. N 5055-У // Вестник Банка России. 2019. N 22.

В свою очередь акционерный инвестиционный фонд, управляющая компания паевого инвестиционного фонда должны (за определенными исключениями) раскрывать сведения... в виде документа, содержащего информацию, установленную соответствующими пунктами указания (далее - ключевой информационный документ о паевом инвестиционном фонде) <26>. Таким образом, для указанных некредитных финансовых организаций ключевой информационный документ является стандартизацией подлежащей раскрытию информации. При этом, пожалуй, именно в указании Банка России от 2 ноября 2020 г. N 5609-У наиболее полно отражены правила раскрытия информации с учетом присущих гражданам поведенческих нерациональностей и искажений, хотя указанный документ ориентирован на инвесторов, не являющихся потребителями в смысле Закона "О защите прав потребителей" <27>.
--------------------------------
<26> Пункт 2 указания Банка России от 2 ноября 2020 г. N 5609-У // Вестник Банка России. 2020. N 103.
<27> Пункт 7 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2016), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20 дек. 2016 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. N 10.

Таким образом, Банк России понимает КИД для разных финансовых организаций как часть договора, как способ стандартизации подлежащей раскрытию информации и как рекомендованную форму преддоговорного сообщения информации <28>. Очевидно, что такое разнообразие позиций Банка России не идет на пользу потребителю. Определение правовой природы КИДа имеет не только теоретическое значение, но и прямо влияет как минимум на правовые последствия нарушений при составлении и предоставлении КИДа.
--------------------------------
<28> Уже после сдачи статьи в редакцию Банк России 11 июня 2021 г. утвердил также две типовые формы ключевого информационного документа для НПФ в Базовом стандарте защиты прав и интересов физических и юридических лиц - получателей финансовых услуг, оказываемых членами саморегулируемых организаций в сфере финансового рынка, объединяющих негосударственные пенсионные фонды. URL: www.cbr.ru/Queries/UniDbQuery/File/90002/28 (дата обращения: 12.06.2021).

Как представляется, с учетом проведенного анализа и необходимости выбора модели, наилучшим образом обеспечивающей правовую защиту потребителя финансовых услуг, необходимо рассматривать КИД как неотъемлемую часть договора между финансовой организацией и гражданином. При этом содержание КИДа должно отличаться в зависимости от вида договора, а его форма и обязательные к отражению условия целесообразно определять нормативным актом Банка России. В КИД подлежат включению наиболее важные для потребителя условия, в первую очередь влияющие на достижение правового эффекта заключаемого договора, на расходы и доходы потребителя по договору. В целях защиты от описанной выше информационной перегрузки небесспорно, но возможно установление требований и к максимальному числу условий, включаемых в КИД, а также способу их изложения (без использования неразъясненных специальных терминов, без ссылок на какие-либо информационные ресурсы третьих лиц). В любом случае в КИД нецелесообразно включать информацию, не имеющую для потребителя очевидной ценности при выборе финансовой услуги (например, одновременно ИНН и ОГРН финансовой организации).
При формулировании требований к форме документа необходимо обеспечить его наилучшую воспринимаемость и понятность потребителю. В этом смысле видится допустимым установление требований к цвету шрифта, очередности изложения условий, визуальному оформлению КИДа. Также целесообразна разработка двух различным форм КИДа в зависимости от способа его представления - на бумажном носителе или в электронном виде. Такое вмешательство в оперативную деятельность финансовых организаций в целях защиты прав потребителя выглядит оправданным по политико-правовым соображениям, будет учитывать психологические особенности восприятия информации человеком и в конечном итоге обеспечивать реализацию права потребителя на информацию. Более того, отдельные финансовые организации уже используют те же методики "наоборот", предоставляя договоры, напечатанные мелким шрифтом, и используя серый цвет для важных условий договора. В этом смысле регулирование содержания, формы и формата КИДа будет направлено на противодействие таким практикам.
Безусловно, введение обязанности финансовой организации предоставлять потребителю КИД не означает отсутствие необходимости совершенствовать форму представления преддоговорной и иной предназначенной потребителю информации.

3. Особенности информирования потребителя финансовых услуг при дистанционном заключении договора

Отдельный интерес представляет вопрос регулирования информирования потребителя с помощью дистанционных каналов связи, а также в случае предоставления информации в виде электронного документа. Указанный вопрос представляется особенно важным в свете развития дистанционного оказания финансовых услуг в России в 2020 г. из-за эпидемиологической ситуации.
Как справедливо указывал Верховный Суд РФ, информация должна предоставляться с учетом технических особенностей определенных носителей <29>. Вместе с тем действующие правила информирования потребителей ориентированы скорее на предоставление информации на бумажном носителе.
--------------------------------
<29> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" // Российская газета. 2012. 11 июля.

Учет особенностей различных способов взаимодействия клиента и финансовой организации в настоящее время во многом сводится к возможности подписания требуемых документов электронной подписью <30>. При этом какие-либо особенности предоставления и раскрытия информации, требования к представлению текста договора для случаев договора с подписанием электронной подписью законодательством, и даже базовыми стандартами, не предусмотрены.
--------------------------------
<30> См., например, пункт 3 указания Банка России от 11 января 2019 г. N 5055-У, ч. 14 ст. 7 Закона "О потребительском кредите (займе)".

Вместе с тем, как отмечал А.А. Вишневский, говоря о сайте финансового уполномоченного, созданного для потребителей финансовых услуг, "удобство интерфейса сайта выходит за рамки сугубо технического значения - он должен быть понятен потребителю во всех аспектах" <31>. Как представляется, указанный вывод справедлив не только в отношении сайта, но и интерфейса любого приложения, в том числе мобильного, которое используется потребителем финансовой услуги.
--------------------------------
<31> Вишневский А.А. Финансовый уполномоченный vs финансовый омбудсмен: об эффективности институтов защиты прав потребителей финансовых услуг // Закон. 2018. N 9. С. 58 - 65.

При отсутствии такого регулирования финансовые организации выстраивают процесс заключения договора в виде электронного документа, как бы подталкивая <32> потребителя к подписанию договора даже без фактического ознакомления с ним. Например, российская кредитная организация, входящая в топ-3 крупнейших по размеру активов, в своем мобильном приложении предлагает заключить договор банковского вклада путем проставления "галочки" рядом с текстом о том, что вкладчик ознакомлен и согласен с условиями договора банковского вклада. При этом сам текст договора не демонстрируется, а может быть просмотрен потребителем только при дополнительном переходе по неявно расположенной ссылке. Вероятно, указанный подход направлен на прямое эксплуатирование поведенческих нерациональностей и сокрытие от потребителей договорных условий.
--------------------------------
<32> См. подробнее: Thaler R., Sunstein C. Nudge: Improving Decisions about Health, Wealth and Happiness, Yale University Press, 2008.

Представляется, что с учетом изложенного процесс заключения договора без личного присутствия потребителя, а также раскрытия информации в электронном виде, в том числе на сайте финансовой организации, требует законодательной регламентации.
De lege ferenda видится целесообразным установить на уровне позитивно-правового регулирования следующие правила. Во-первых, необходимо предусмотреть, чтобы информация, предоставляемая потребителю, учитывала технические особенности устройства, которое он использует для ознакомления с ней, в том числе с точки зрения возможности ее восприятия. Для случаев, когда, например, из-за небольшого разрешения экрана или устаревшего оборудования потребителя такое ознакомление затруднено, целесообразно обязать финансовую организацию предлагать заключение договора с посещением места нахождения финансовой организации. Во-вторых, установить требования к используемому шрифту с точки зрения его размера, контрастности и иных аспектов, влияющих на восприятие. В-третьих, финансовая организация обязана обеспечить техническую невозможность подписания потребителем договора без фактической демонстрации его текста потребителю. В-четвертых, видится обоснованным установить обязанность финансовой организации сообщать об изменениях в ранее раскрытой потребителю информации не менее чем за 30 дней до даты вступления изменений в силу. Такая модель будет способствовать большей информированности потребителя в отличие от текущей практики, когда на потребителя возлагается обязанность самостоятельно отслеживать все изменения в информации и договорах, размещаемых на сайте финансовой организации. Нарушение указанных правил может рассматриваться как намеренное введение потребителя в заблуждение, в том числе для целей применения гражданско-правовых последействий заблуждения при заключении сделок.
Сформулированные по итогам представленной работы поправки в законодательство приведены в приложении к настоящей статье в виде законопроекта.
Вероятно, учитывая многочисленные рассмотренные выше проблемы нормативного регулирования информирования потребителей финансовых услуг и принимая во внимание распространенные злоупотребления финансовых организаций в рамках преддоговорного взаимодействия, законодатель предпринял попытку изменения ситуации путем принятия дополнительного регулирования в рамках Закона об информировании потребителя.

4. Закон об информировании потребителя

В настоящей статье мы не рассматриваем все аспекты применения указанного Закона, их достаточно много. Обратим внимание лишь на отдельные положения, связанные с обеспечением информирования потребителей финансовых услуг.
Как указывается в Пояснительной записке, "значительная доля нарушений прав потребителей финансовых услуг со стороны финансовых организаций и их агентов происходит из-за отсутствия на законодательном уровне единообразных требований... в части обеспечения раскрытия всей исчерпывающей информации о финансовом договоре и связанных с ним рисках" <33>. Принимая во внимание рассмотренное выше, с этим сложно спорить.
--------------------------------
<33> URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/1098-730-7/ (дата обращения: 07.05.2021).

Однако с учетом анализа принятого Закона необходимо отметить, что законодатель предлагает достаточно специфическое решение указанной проблемы. Видится необходимым высказать три причины, по которым спроектированные нормы Закона могут не достичь заявленной цели.
1. Закон распространяет свое действие не на все финансовые организации, а только: 1) на кредитные организации; 2) страховые организации; 3) сельскохозяйственные кредитные потребительские кооперативы (далее - СКПК); 4) брокеров; 5) инвестиционных советников; 6) негосударственные пенсионные фонды; 7) кредитные потребительские кооперативы; 8) микрофинансовые организации.
Очевидного объяснения такому выбору субъектов нет. Это не исчерпывающий перечень некредитных финансовых организаций, взаимодействующих с физическими лицами. Также он не может быть обоснован и числом поступающих в Банк России жалоб: существенного различия в этом показателе между, например, включенными в Закон СПКП и отсутствующими ломбардами нет. Такой подход законодателя сохраняет необоснованное различие в регулирование правил информирования потребителей для разных некредитных финансовых организаций (далее - НФО) и поэтому не может быть поддержан.
2. Вызывает сомнение возможность достичь продекларированной цели правового регулирования используемыми механизмами применительно к некредитным финансовым организациям по следующим причинам. Нормы Закона сконструированы единообразно для всех НФО, в общем виде предусматривая:
"НФО, действующая самостоятельно или с привлечением третьих лиц, обязана предоставить физическому лицу, имеющему намерение заключить с НФО отдельный вид договора, достоверную информацию о таком договоре, в том числе о его условиях и рисках, связанных с его исполнением. Минимальные (стандартные) требования к объему и содержанию предоставляемой информации устанавливаются базовым стандартом защиты прав и интересов физических и юридических лиц - получателей финансовых услуг, соответствующего вида НФО и (или) нормативным актом Банка России. Указанная информация должна предоставляться в письменной форме на бумажном носителе или в электронной форме. Банк России вправе установить форму, способы и порядок предоставления указанной информации".
Первая причина - крайне спорное решение законодателя. Закон о порядке информирования распространяет свое действие только на отдельные, прямо упомянутые в этом Законе договоры с физическим лицом. При этом выбор договоров также объяснить непросто - например, для СКПК указан договор о привлечении денежных средств от физических лиц, но отсутствует договор потребительского займа, который является второй договорной конструкцией, связанной с их основной деятельностью. Без установления правил предоставления и раскрытия информации для всех договоров, предусматривающих оказание финансовых услуг физическим лицам, эффект от Закона об информировании, как представляется, будет очень ограниченным.
Вторая причина - связь предоставляемой информации исключительно с договором. Не менее важной видится информация о самой НФО и осуществляемой ею деятельности, порядке направления жалоб и др., однако обязанность по ее предоставлению в рассматриваемом Законе отсутствует. Кроме того, используемая формулировка не учитывает особенностей, например, договора о брокерском обслуживании, риски гражданина в котором связаны в большей степени с отдельными поручениями на сделки, нежели с самим договором.
Третья причина - возможность вариативного (причем не ясно, кем это будет определяться) регулирования как на уровне нормативного акта Банка России, так и в базовом стандарте. Такой подход с учетом подготовки базовых стандартов СРО в сфере финансового рынка, очевидно, не позволит достичь единообразия регулирования, упомянутого в Пояснительной записке к закону в качестве цели.
С учетом рассмотренных ограничений влияние Закона на информирование потребителей финансовых услуг некредитных финансовых организаций будет ограничено. Однако с учетом большого объема регулирования на уровне подзаконных актов полностью этот эффект можно будет оценить лишь после их принятия.
3. Вызывает сомнение возможность достичь продекларированных целей правового регулирования используемыми механизмами применительно к кредитным организациям по следующим причинам.
Во-первых, Закон об информировании потребителя не распространяется на какие-либо договоры, опосредующие банковские операции, т.е. основную деятельность кредитных организаций. Это означает сохранение законодательного пробела в части особенностей информирования потребителей по тем услугам на финансовом рынке, число потребителей которых самое большое и в связи с которыми, по данным Банка России, поступает наибольшее число обращений <34>. Такое решение законодателя вызывает глубокое сожаление. В части действий кредитной организации от собственного имени указанный Закон действует лишь в отношении трех далеко не самых популярных у граждан сделок <35>. Это означает, что для абсолютного большинства финансовых услуг кредитных организаций правила информирования не будут усовершенствованы, и рассмотренные в настоящей статье проблемы сохранят свою актуальность.
--------------------------------
<34> По итогам 2020 г. на банки потребители направили регулятору 191,4 тыс. жалоб и обращений из 278 тыс. (т.е. более 68% от общего числа). URL: www.cbr.ru/press/event/?id=9573 (дата обращения: 28.05.2021).
<35> При совершении сделки с физическим лицом по возмездному отчуждению ценных бумаг, при заключении договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, при осуществлении действий, в результате которых физическое лицо становится застрахованным лицом по договору личного страхования, заключенному в целях обеспечения исполнения его обязательств по потребительскому кредиту (займу).

Фактически Закон предполагает установление правил информирования лишь для случаев, когда кредитная организация будет действовать "от имени и (или) по поручению некредитной финансовой организации", чего явно недостаточно для обеспечения клиентам кредитных организаций права на информацию.
При этом само по себе установление правил информирования граждан кредитными организациями как агентами своевременно и заслуживает поддержки, поскольку, как справедливо отмечала Е.Б. Лаутс, "необходимо закрепить и дополнительные обязанности банка по разъяснению клиенту особенностей предлагаемой сложной финансовой услуги", "компетенция Банка России по регулированию и надзору должна быть распространена на все направления предпринимательской деятельности банка, в первую очередь на посредническую деятельность, которая зачастую "вторгается" в сферу запрещенных для банков видов деятельности" <36>.
--------------------------------
<36> Лаутс Е.Б. Посредническая деятельность банка: правовые проблемы // Банковское право. 2021. N 1. С. 17 - 25.

Во-вторых, даже в отношении указанного узкого аспекта отношений кредитной организации с потребителем избран достаточно необычный и ранее не использовавшийся способ правового регулирования. Закон указывает, что минимальные (стандартные) требования к объему и содержанию предоставляемой информации устанавливаются стандартом защиты прав и законных интересов получателей банковских услуг, предусмотренным ст. 24.1 Закона об информировании потребителя, и (или) нормативным актом Банка России. Примечательно, что без изменений в Закон о СРО в сфере финансового рынка указанный стандарт не может быть принят в рамках соответствующей процедуры (такие изменения до настоящего времени даже не внесены в ГД ФС РФ на рассмотрение). Одновременно в переходных положениях (ч. 5 ст. 11 Закона об информировании потребителя) предусматривается, что при отсутствии СРО указанные стандарты утверждаются комитетом по стандартам деятельности кредитных организаций. При этом отсутствуют нормы, устанавливающие обязательность таких стандартов для кредитных организаций. Вопросы правовой природы данных актов, процедуры их обжалования законодателем также не урегулированы. Как представляется, указанные недостатки правового регулирования также могут препятствовать созданию эффективной системы защиты прав клиентов кредитных организаций.
Таким образом, рассмотренные аспекты Закона об информировании позволяют сделать вывод о недостаточности принятых изменений для обеспечения права на информацию потребителей услуг кредитных организаций. Указанный Закон содержит ряд спорных решений, которые снижают его эффективность с точки зрения влияния на регулируемые правоотношения. Вместе с тем окончательные выводы - с учетом значительного подзаконного регулирования - можно будет сделать только после принятия нормативных актов Банка России и (или) соответствующих базовых стандартов и оценки их правоприменения.

5. Выводы

Таким образом, с учетом проведенного анализа действующее нормативно-правовое регулирование в области раскрытия и предоставления информации потребителю финансовых услуг нельзя назвать эффективным, достаточным и системным. Ни общие нормы в сфере защиты прав потребителей, ни специальное законодательство, направленное на защиту прав потребителей финансовых услуг, не определяют перечень информации, которая должна предоставляться потребителю и которая должна раскрываться для неограниченного круга потребителей. Большинство действующих норм не учитывают поведенческих иррациональностей потребителя, а также не направлены на эффективное устранение диспропорций в отношениях с потребителем финансовых услуг. Нормы, касающиеся информирования потребителя финансовых услуг, зачастую не находятся в системной взаимосвязи, являются противоречивыми, а само регулирование не носит комплексного характера.
Принятый в июне 2021 г. Закон об информировании потребителя потенциально может решить лишь незначительную часть выявленных проблем. Как представляется, основным позитивным моментом указанного Закона является введение регламентации правил раскрытия информации НФО, а также установление правил для случаев, когда кредитные организации действуют как агенты НФО, в том числе предлагая страховые, инвестиционные и иные финансовые услуги. Вместе с тем указанный Закон фактически игнорирует проблемы, возникающие в части информирования потребителей по многим финансовым услугам некредитных финансовых организаций и всем банковским услугам кредитных организаций.
Безусловно, создание эффективной системы раскрытия и предоставления информации для потребителя предполагает, как было обосновано выше, не просто доведение информации, а ее фактическое восприятие потребителем. Решение этой задачи требует использования не только правовых механизмов, но и учета различных экономических, социологических и психологических аспектов поведения человека, и в этом смысле является, безусловно, задачей междисциплинарной. Внимание к этой проблеме со стороны законодателя, Банка России и ведущаяся научная проработка данных вопросов создают необходимые предпосылки для комплексного совершенствования системы информирования потребителя финансовых услуг в России.
Значимой частью такой работы является соответствующее изменение законодательства Российской Федерации. Представляется, что при формулировании проектируемых норм законодателем могут быть приняты во внимание предложения, содержащиеся в приложении к данной статье.

Литература

1. Вишневский А.А. Современное банковское право: банковско-клиентские отношения: сравнительно-правовые очерки / А.А. Вишневский. Москва: Статут, 2013. 347 с.
2. Вишневский А.А. Финансовый уполномоченный vs финансовый омбудсмен: об эффективности институтов защиты прав потребителей финансовых услуг / А.А. Вишневский // Закон. 2018. N 9. С. 58 - 65.
3. Защита прав потребителей финансовых услуг / М.Д. Ефремова, В.С. Петрищев, С.А. Румянцев [и др.]; ответственный редактор Ю.Б. Фогельсон. Москва: Норма; ИНФРА-М, 2010. 367 с.
4. Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд / А.Г. Карапетов // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2014. N 11. С. 24 - 80.
5. Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд / А.Г. Карапетов // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2014. N 12. С. 24 - 73.
6. Лаутс Е.Б. Посредническая деятельность банка: правовые проблемы / Е.Б. Лаутс // Банковское право. 2021. N 1. С. 17 - 25.
7. Микони Т.С. Преддоговорная обязанность банка по раскрытию информации при заключении с потребителем договора об использовании платежной карты / Т.С. Микони // Закон. 2017. N 4. С. 59 - 67.
8. Проблемы правового регулирования банковского кредита: учебник для студентов / ответственный редактор Л.Г. Ефимова. Москва: Проспект, 2017. 464 с.
9. Ширвиндт А.М. Ограничение свободы договора в целях защиты прав потребителей в российском и европейском частном праве / А.М. Ширвиндт; под общей редакцией А.Л. Маковского. Москва: Статут, 2014. 158 с.

References

1. Edwards M.A. Empirical and Behavioral Critiques of Mandatory Disclosure: Socio-Economics and the Quest for Truth in Lending / M.A. Edwards // Cornell Journal of Law and Public Policy. 2005. Vol. 14. Iss. 2. Art. 2. P. 199 - 249.
2. Franklin E.H. Mandating Precontractual Disclosure / E.H. Franklin // University of Miami Law Review. 2013. Vol. 67. Iss. 3. Art. 4. P. 553 - 593.
3. Garwood G.L. Consumer Disclosure in the 1990s / G.L. Garwood, R.J. Hobbs, F.H. Miller // Georgia State University Law Review. 1993. Vol. 9. Iss. 4. Art. 1. P. 777 - 796.
4. McVea H. Financial Services Regulation under the Financial Services Authority: a Reassertion of the Market Failure Thesis? / H. McVea // The Cambridge Law Journal. 2005. Vol. 64. Iss. 02. P. 413 - 448.
5. Thaler R. Nudge: Improving Decisions about Health, Wealth and Happiness / R. Thaler, C. Sunstein. Yale University Press, 2008. 312 p.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Финансовое право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.