Обвинительное заключение: мнимые и подлинные процессуальные смыслы. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ: МНИМЫЕ И ПОДЛИННЫЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ СМЫСЛЫ

С.Б. РОССИНСКИЙ

Что такое обвинительное заключение? Какова его процессуальная роль в общем механизме производства по уголовному делу в целом и предварительного следствия в частности?
На первый взгляд, ответы на эти вопросы должны представляться более чем простыми и очевидными любому мало-мальски грамотному специалисту в сфере уголовной юстиции: следователю, прокурору, адвокату, судье, преподавателю юридического вуза и даже студенту, успешно освоившему соответствующий раздел учебного курса уголовно-процессуального права. Каждому из них должно быть хорошо известно, что под обвинительным заключением надлежит понимать утверждаемый прокурором финальный уголовно-процессуальный акт органа предварительного следствия, предполагающий подведение итогов досудебного производства, оценку достаточности собранных доказательств, предварительный вывод об изобличении обвиняемого (нескольких обвиняемых) в совершении инкриминируемого преступления (нескольких преступлений) и содержащий решение о направлении уголовного дела в суд для дальнейшего рассмотрения по существу.
Такой смысл вытекает из ст. 220 УПК РФ и находящихся с ней в системном единстве других положений Кодекса. И поэтому неудивительно, что подобные позиции можно встретить в целом ряде научных работ, посвященных указанной проблематике, они же присущи подавляющему большинству рассчитанных на самый различный контингент читателей учебников, учебных пособий уголовно-процессуальной направленности, доктринальных комментариев к уголовно-процессуальному законодательству и т.д. Причем ученые традиционно обращали и продолжают обращать внимание на два самостоятельных значения обвинительного заключения: а) правовое (процессуальное), выраженное в юридическом завершении предварительного расследования и окончательном признании его результатов пригодными для направления в суд, б) организационно-техническое (справочно-техническое), состоящее в обеспечении суду и сторонам возможности быстро ориентироваться в материалах уголовного дела <1>.
--------------------------------
<1> См.: Уголовный процесс: учебник / под ред. В.П. Божьева. М., 2002; Курс уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. М., 2016. С. 804, и др.

Для адресованной студентам, курсантам, слушателям учебной литературы эти доктринальные позиции вполне приемлемы и справедливы. Они четко согласуются с уголовно-процессуальным законодательством и полностью соответствуют существующим практическим подходам к окончанию предварительного следствия в преддверии направления уголовного дела в суд для рассмотрения по существу. Однако при более тщательном осмыслении эти воззрения, равно как и соответствующие положения закона, начинают казаться далеко не такими разумными и неоспоримыми, какими видятся на первый взгляд. Если организационно-вспомогательная роль обвинительного заключения по-прежнему не вызывает никаких возражений, то его правовое значение - как итогового следственного акта, выражающего убежденность в дальнейшей судебной перспективе уголовного дела, - представляется не вполне однозначным, вызывает множество вопросов и приводит к существенным затруднениям в правоприменительной практике. Стремление разобраться в указанных вопросах и попытаться устранить существующие проблемы побудило автора к проведению некоторых научных изысканий, по результатам которых и была подготовлена настоящая статья.
А начать хотелось бы с констатации аксиоматичного, должного быть очевидным для всякого ученого-процессуалиста исходного тезиса: подлинное понимание сущности и роли любой уголовно-процессуальной процедуры, любой формы реализации государственно-властных полномочий или использования диспозитивных правомочий, любого правоприменительного акта либо другого процессуального документа невозможно без надлежащего осознания базовых задач соответствующей стадии уголовного судопроизводства, т.е. как бы общей "среды их обитания", - увы, такого осознания как раз и не хватает многим современным авторам, а иногда и самому законодателю! Обвинительное заключение тоже не является исключением: его сущность и процессуальную роль возможно уразуметь лишь в контексте общего предназначения стадии предварительного расследования.
Основное предназначение предварительного расследования сводится к обеспечению возможности формирования позиции государственного обвинения, т.е. уголовно-правовой претензии (своеобразного "уголовного иска"), впоследствии подлежащей рассмотрению и разрешению посредством правосудия, т.е. выступающей в качестве предмета судебного разбирательства по данному уголовному делу <2>. Именно такой базовой целью и должны предопределяться любые действия и решения органов дознания и предварительного следствия, именно с ней и надлежит связывать сущность и процессуальную роль обвинительного заключения как правоприменительного акта, завершающего одну из форм предварительного расследования. Поэтому еще советские авторы неоднократно писали об обвинительном заключении как об уголовно-процессуальном документе, определяющем объем, содержание и границы предстоящего разбирательства уголовного дела в первой инстанции <3>. Эти же идеи поддерживаются и многими современными учеными <4>.
--------------------------------
<2> См.: Россинский С.Б. Предварительное расследование по уголовному делу: в чем его предназначение? // Законы России: опыт, анализ, практика. 2023. N 7. С. 34.
<3> См.: Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе. М., 1965. С. 294; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М., 1970. С. 157 и др.
<4> См.: Гаврилов Б.Я., Ильюхов А.А., Новиков А.М., Османова Н.В. Досудебное производство в уголовном процессе. М., 2015. С. 198; Артамонов А.Н., Сидельников П.В. Окончание предварительного расследования. Омск, 2016. С. 64, и др.

С одной стороны, подобные позиции следует признать совершенно справедливыми, полностью отвечающими смыслу и назначению предварительного расследования. Однако с другой - они невольно вступают в доктринально-правовой диссонанс с присущим предварительному следствию институтом привлечения в качестве обвиняемого как самостоятельной юрисдикционной процедуры, и формально и темпорально отграниченной от составления обвинительного заключения, тем более от его утверждения прокурором.
Ведь, исходя из смысла ст. 171 УПК РФ, привлечение в качестве обвиняемого надлежит расценивать как процессуальную реакцию следователя на убежденность в достаточности собранных доказательств для изобличения человека в совершении некоего преступления (нескольких преступлений). Именно в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого находит первоначальное отражение та самая "формула", формулировка обвинения, представляющая собой описание и предварительную квалификацию инкриминируемого лицу деяния, а иногда и наступивших общественно-опасных последствий, которая и является уготованной к разрешению посредством правосудия уголовно-правовой претензией, "уголовным иском", предметом предстоящего судебного разбирательства уголовного дела по существу, в частности подлежит устному изложению государственным обвинителем в начале судебного следствия (ч. 1 ст. 273 УПК РФ). И поэтому в публикациях автора настоящей статьи уже обращалось внимание на недопустимость распространенной в настоящее время практики формулирования и предъявления предопределенных противоречивостью уголовно-процессуального законодательства так называемых "пилотных" обвинений, не обусловленных уверенностью следователя в доказанности события преступления, виновности лица и т.д., а сводящихся к "натянутым", сомнительным и тому подобным позициям, т.е. не более чем к следственным версиям (выражаясь процессуальным языком, к подозрению определенного человека в причастности к преступной деятельности). Одновременно о привлечении в качестве обвиняемого говорилось как о следственной процедуре, завершающей собственно "расследовательскую" фазу предварительного следствия, являющейся логическим итогом всех проведенных по уголовному делу процессуально-познавательных, в первую очередь следственных, действий и поэтому подлежащей осуществлению непосредственно в преддверии предусмотренной гл. 30 - 31 УПК РФ и выполняющей правообеспечительную и проверочную роли финальной части досудебного производства <5>.
--------------------------------
<5> См.: Россинский С.Б. О недопустимости "пилотных" обвинений в досудебном производстве по уголовному делу // Сибирский юридический вестник. 2021. N 4 (95). С. 127.

В какой же все-таки момент производства предварительного следствия определяется объем, содержание и границы, т.е. формулируется предмет предстоящего разбирательства уголовного дела в первой инстанции: при вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого или во время составления обвинительного заключения? Ведь, исходя из рассмотренных выше доктринальных подходов, подобный смысл придается обоим правоприменительным актам.
Конечно, для автора настоящей статьи ответ на данный вопрос представляется очевидным: предмет предстоящего судебного разбирательства уголовного дела, сводящийся к подлежащей разрешению посредством правосудия уголовно-правовой претензии ("уголовному иску"), формулируется именно посредством вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого - в противном случае как само постановление, так и вся предусмотренная гл. 23 УПК РФ процедура просто лишались бы всякого смысла и превращались в очередные бессмысленные формальности, лишь обременяющие следственную практику, в частности увеличивающие и без того чрезмерный объем процессуальных документов. Однако само существование подобной неясности явно не предрасполагает к надлежащему пониманию смысла соответствующих положений закона, что, в свою очередь, не может не сказываться на продуктивности и качестве предварительного следствия, на степени правовой защищенности подвергаемых уголовному преследованию лиц.
Ведь предусмотренная законодательством Российской Федерации система уголовно-процессуального регулирования фактически предполагает двухэтапный механизм выдвижения в отношении лица уголовно-правовой претензии ("уголовного иска"), т.е. определения предмета предстоящего судебного разбирательства данного уголовного дела по существу, состоящий в формулировании обвинительного тезиса в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и последующем подтверждении, как бы "засиливании" этого тезиса в обвинительном заключении. А потребность реализации указанного механизма в повседневной правоприменительной практике детерминирует преимущественное использование органами предварительного следствия хорошо известной прикладной технологии, предполагающей дословное воспроизведение описательно-мотивировочной части постановления о привлечении в качестве обвиняемого (той самой "формулы" обвинения) в соответствующем разделе обвинительного заключения. Более того, периодически возникающие расхождения в содержании указанных документов, в том числе вызываемые невольно допускаемыми техническими погрешностями, зачастую обуславливают признание обвинительных заключений недоброкачественными и приводят к возвращению уголовного дела прокурором в орган предварительного следствия на основании п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ, а судом - прокурору на основании п. 1 и п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Тем более что данную практику поддерживает и Пленум Верховного Суда РФ - в известном Постановлении от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" несоответствие "формул", изложенных в обвинительном заключении и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, прямо рекомендуется считать нарушением закона, подпадающим под смысл ст. 237 УПК РФ.
Конечно, такая прикладная технология вовсе не является исключительной. В современной правоприменительной практике встречаются казусы, не предрасположенные к дословному переписыванию в обвинительное заключение "формулы" ранее предъявленного обвинения. В первую очередь к ним относятся случаи, связанные с частичным прекращением уголовного преследования - с вынесением после предъявления обвинения так называемых "отсекающих" постановлений. В подобных ситуациях следователю не требуется выносить новое постановление о привлечении в качестве обвиняемого (ч. 2 ст. 175 УПК РФ), в связи с чем окончательная (уточненная) уголовно-правовая претензия (предмет будущего судебного разбирательства) формулируется, по крайней мере должна формулироваться, один-единственный раз - в обвинительном заключении. Вместе с тем указанные особенности никоим образом не опровергают общий вывод об обвинительном заключении как о правоприменительном акте, дублирующем ранее сформулированный "уголовный иск". Ведь, невзирая на "растянутость" процедуры выдвижения окончательного обвинения, предполагающую внесение "отсекающих" коррективов в базовое постановление, именно совокупность этих процессуальных актов и выражает убежденность следователя в доказанности ряда обстоятельств, требующих уголовно-правовой оценки и последующей уголовной репрессии. Тогда как соответствующий раздел обвинительного заключения позволяет лишь сложить "разбросанные" по двум или нескольким документам фрагменты окончательной позиции обвинения в единое целое, т.е. привести их в надлежащий вид, перевести в предрасположенную для должного уяснения прокурором, судом, обвиняемым, защитником, другими заинтересованными лицами словесную форму.
В этой связи ответ на поставленный выше вопрос о моменте формирования предмета предстоящего судебного разбирательства, о правоприменительном акте, устанавливающем объем, содержание и границы производства в суде первой инстанции, становится еще более очевидным - эти задачи решаются посредством вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, тогда как обвинительное заключение лишь дублирует, повторяет, "засиливает" сформулированную ранее следственную позицию. И, таким образом, правовое значение данного процессуального документа начинает видеться несколько в ином - не столько в определении предмета предстоящего судебного разбирательства уголовного дела по существу, сколько в подведении итогов предварительного следствия, в завершении всех правоотношений, складывающихся в ходе досудебного производства, и одновременно в возникновении принципиально новых правоотношений, характерных для судебных стадий уголовно-процессуальной деятельности.
Более того, само существование выявленного в настоящей статье доктринально-правового диссонанса и обусловленных им практических трудностей представляется следствием не вполне разумной правотворческой политики, присущей развитию советской и постсоветской уголовной юстиции. Ведь предусмотренный действовавшим до революции Уставом уголовного судопроизводства Российской империи порядок предварительного следствия не предполагал ни потребности вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, ни обязанности составления и утверждения прокурором обвинительного заключения. Ввиду более жесткого разграничения процессуальных функций выполнение задачи по письменному оформлению позиции государственного обвинения возлагалось на прокурора, осуществляющего проверку материалов оконченного производства предварительного следствия. Однако советский законодатель сразу же передал эти полномочия следственному аппарату, одновременно затеяв формализацию механизмов их реализации. А проведенная на рубеже 1950 - 1960 гг. реформа советского уголовно-процессуального законодательства стала очередным шагом, направленным на усиление такой формализации. Кстати, именно Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. и предопределил возникновение используемого по сегодняшний день вышерассмотренного прикладного подхода, состоящего в дословном воспроизведении описательно-мотивировочной части постановления о привлечения в качестве обвиняемого в соответствующем разделе обвинительного заключения. Например, автору настоящей статьи, еще успевшему поработать в органах предварительного следствия в период действия советского уголовно-процессуального законодательства, часто вспоминаются постоянные упреки начальства и прокуратуры по поводу технических "несостыковок" в данных документах, преимущественно вызванных необходимостью их изготовления в "ручном" режиме - посредством пишущей машинки.

На основании изложенного правовое (процессуальное) значение обвинительного заключения надлежит сводить не к определению объема, содержания и границ, т.е. не формулированию предмета предстоящего разбирательства уголовного дела в суде первой инстанции, а лишь к подведению итогов предварительного следствия и окончательному признанию его результатов пригодными для судебного рассмотрения по существу, а также к определению момента формального завершения досудебного производства и прекращению всех правоотношений, свойственных для данного этапа уголовно-процессуальной деятельности. Одновременно обвинительное заключение следует считать своеобразным поводом для "возбуждения" судебного производства, а его представление совместно с уголовным делом в суд - юридическим фактом для возникновения принципиально новых правоотношений, составляющих содержание подготовки к судебному заседанию. Попутно обвинительное заключение надлежит признавать правоприменительным актом, играющим важную правообеспечительную роль - позволяющим невластным участникам уголовного судопроизводства распознать позицию обвинения и оценить ее состоятельность как предмета предстоящего судебного спора, на основании чего спланировать свое дальнейшее поведение, постараться спрогнозировать результаты заявления тех или иных ходатайств и т.д., т.е. способствующим обеспечению обвиняемому (его защитнику и законному представителю) права на защиту, а прочим заинтересованным участникам - права на доступ к правосудию.

Литература

1. Артамонов А.Н. Окончание предварительного расследования / А.Н. Артамонов, П.В. Сидельников. Омск: Омская академия МВД России, 2016. 140 с.
2. Гаврилов Б.Я. Досудебное производство в уголовном процессе / Б.Я. Гаврилов, А.А. Ильюхов, А.М. Новиков, Н.В. Османова. Москва: Юнити-Дана, 2015. 224 с.
3. Жогин Н.В. Предварительное следствие в советском уголовном процессе / Н.В. Жогин, Ф.Н. Фаткуллин. Москва: Юридическая литература, 1965. 367 с.
4. Курс уголовного процесса / под редакцией Л.В. Головко. Москва: Статут, 2016. 1278 с.
5. Россинский С.Б. О недопустимости "пилотных" обвинений в досудебном производстве по уголовному делу / С.Б. Россинский // Сибирский юридический вестник. 2021. N 4 (95). С. 121 - 128.
6. Россинский С.Б. Предварительное расследование по уголовному делу: в чем его предназначение? / С.Б. Россинский // Законы России: опыт, анализ, практика. 2023. N 7. С. 31 - 35.
7. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. В 2 томах. Т. 2 / М.С. Строгович. Москва: Наука, 1970. 516 с.
8. Уголовный процесс: учебник / под редакцией В.П. Божьева. Москва: Спарк, 2002. 704 с.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ