Мотив совершения преступления при постановке вопросов перед присяжными заседателями. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

МОТИВ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРИ ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСОВ ПЕРЕД ПРИСЯЖНЫМИ ЗАСЕДАТЕЛЯМИ

Н.П. ВЕДИЩЕВ

Анализ судебно-следственной практики показывает наличие существенных теоретических и практических проблем, связанных с установлением и доказыванием мотива преступного поведения. Причин тому несколько. В частности, в рамках уголовно-правовой доктрины ученые не достигли единого мнения по определению мотива преступления. В ряде работ рассматривались различные понятия мотива и его место в системе других субъективных признаков преступления <1>, философский аспект <2>, соотношение мотива с общими вопросами квалификации преступлений, влияние мотива на квалификацию отдельных преступлений, процессуальные вопросы установления мотива преступлений <3> и др. В юридической литературе даже высказывалось предложение исключить мотив как обязательный элемент предмета доказывания из статьи 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ <4>.
--------------------------------
<1> Петелин Б.Я. Доказывание мотива и цели преступления на предварительном следствии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1971.
<2> Волков Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. Казань, 1975.
<3> Петелин Б.Я. Установление мотива и цели преступления / Под ред. А.Р. Ратинова. М., 1979; Соколова О.В. Уголовно-правовой аспект мотивации преступного поведения и проблемы доказывания: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2002.
<4> Боруленков Ю.П. Мотив как элемент предмета доказывания // Мировой судья. 2013. N 2. С. 28 - 32.

В соответствии с пунктом 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ мотив преступления подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу. Роль мотива в уголовном праве многопланова и крайне важна. По ряду преступлений мотив - обязательный признак состава преступления (п. п. "з", "и" ч. 2 ст. 105, п. "з" ч. 2 ст. 117, п. "з" ч. 2 ст. 126 Уголовного кодекса РФ и др.). В иных случаях мотив используется для разграничения сходных составов. Наконец, мотив может быть обстоятельством, смягчающим или отягчающим наказание (п. "д" ч. 1 ст. 61 и п. "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ). Кроме того, мотивы совершения преступления могут определенным образом характеризовать подозреваемого или обвиняемого. Именно поэтому установление мотива включено в предмет доказывания по каждому делу. В связи с этим при постановке вопросов перед присяжными заседателями председательствующий по делу судья должен в вопросном листе поставить вопрос и о мотиве преступления, и это является одним из сложнейших моментов при формулировании вопросного листа.
В первую очередь это связано с тем, что процессуальные возможности установления мотива весьма ограничены. Доказывание мотива протекает достаточно сложно, так как в этом случае идет речь о субъективных побуждениях.
Б.С. Волков обоснованно писал: "...мотивы не всегда бывают достаточно четко выражены и ясно осознаны... они вообще могут быть не осознаны, хотя в жизни мы не найдем ни одного случая, когда бы в основе поведения не лежал какой-нибудь мотив в форме стремления" <5>.
--------------------------------
<5> Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 9.

Если мотив, которым руководствовался виновный, не установлен, нельзя, например, квалифицировать действия виновного по признаку совершения преступления из хулиганских побуждений и применять в связи с этим более строгий уголовный закон. Вывод суда о совершении преступления не может быть основан на предположениях, недопустимых в соответствии с частью 4 ст. 14 УПК РФ в обвинительном приговоре. Поэтому хотим мы этого или нет, но, опираясь на предписания пункта 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, требуется доказать мотив преступления.
Мотив преступления означает побудительную причину преступного поведения, он включен в круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, независимо от того, входит ли он в состав соответствующего преступления. Например, на обязанность судов при производстве по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности доказывать мотивы совершения указанных преступлений согласно пункту 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ специально указывает Пленум Верховного Суда РФ <6>, следовательно, председательствующим по делу судьей в вопросном листе должны быть сформулированы и соответствующие вопросы, связанные с мотивом преступления.
--------------------------------
<6> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. N 8.

Обращаем внимание на то обстоятельство, что закон говорит о мотивах преступления, т.е. во множественном числе, заранее предопределяя, таким образом, возможность совершения преступления при наличии совокупности мотивов и обязывая суды доказывать и отражать в вопросном листе каждый из них в отдельности.
Неправильное установление основного мотива совершения преступления может привести к ошибке в его квалификации со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями.
Данной позиции придерживается и судебная практика, поэтому вопросы в вопросном листе, которые ставятся перед присяжными заседателями, должны быть сформулированы довольно четко, и здесь в первую очередь защитники, так же как и судьи, должны руководствоваться Постановлением Пленума Верховного Суда РФ <7>. В пунктах 26 - 32 данного Постановления содержатся разъяснения по одному из наиболее сложных вопросов судебной практики: формулированию вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Обращено внимание на то, что содержание вопросов регламентировано статьями 338, 339 УПК РФ и при их формулировании необходимо в первую очередь учитывать полномочия присяжных заседателей, предусмотренные статьей 334 УПК РФ, устанавливать лишь фактическую сторону деяния.
--------------------------------
<7> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

В пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 23 указано, что стороны вправе высказать свои замечания по содержанию и формулировке вопросов, а также внести предложения о постановке новых вопросов. При этом следует иметь в виду, что председательствующий не может отказать сторонам в предоставлении им времени для ознакомления с поставленными им вопросами, для подготовки замечаний и внесения предложений о постановке новых вопросов.
В соответствии с частью 2 ст. 338 УПК РФ судья не вправе отказать подсудимому и его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, в том числе мотива совершения преступления, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих его ответственность за менее тяжкое преступление. Нарушение этих требований закона ведет к отмене обвинительного приговора.
Приведем пример.
По приговору Кемеровского областного суда от 19 мая 2006 г. осуждены Г. и П. по части 1 ст. 116, пунктам "д", "ж" ч. 2 ст. 105, пунктам "д", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, Ш. по пункту "в" ч. 2 ст. 158, части 1 ст. 112, части 1 ст. 116, пунктам "д", "ж" ч. 2 ст. 105, пунктам "д", "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Судебная коллегия указала, что судом были нарушены положения части 1 ст. 338, частей 1 и 3 ст. 339 УПК РФ.
Так, согласно закону при рассмотрении уголовных дел, связанных с убийством, установление мотива совершения преступления является обязательным, это одно из фактических обстоятельств дела, доказанность которых подлежит разрешению присяжными заседателями. Впоследствии установленный ими мотив должен быть обязательно указан в приговоре.
Как следует из обвинительного заключения, осужденным было предъявлено обвинение в совершении ряда преступлений, в том числе убийства Б., совершенного на почве личных неприязненных отношений, возникших в ходе ссоры. Однако данные фактические обстоятельства не были указаны в основных вопросах и, соответственно, не были разрешены присяжными заседателями.
При обсуждении проекта вопросного листа защитники подсудимых просили о постановке частных вопросов об обстоятельствах, связанных с разрешением требований статей 39 (крайняя необходимость) и 40 (физическое или психическое принуждение) УК РФ. Однако в вопросный лист вопреки положениям части 3 ст. 339 УПК РФ они не были включены. Фактически вопросный лист был составлен только с учетом позиции государственного обвинителя, что свидетельствует о невыполнении судом требований статьи 15 УПК РФ об осуществлении уголовного судопроизводства на основе состязательности сторон.
Приговор был отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение в тот же суд, но в ином составе суда <8>.
--------------------------------
<8> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. "Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2006 год" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9.

В случае подачи сторонами устных замечаний по содержанию и формулировке вопросов и предложений о постановке новых вопросов эти замечания отражаются в протоколе судебного заседания. Если замечания и предложения были поданы сторонами в письменной форме, они приобщаются к материалам дела. При окончательном формулировании вопросного листа в совещательной комнате председательствующий не вправе вносить в него вопросы, которые не были предметом обсуждения с участием сторон.
В пункте 28 Постановления N 23 обращено внимание на то, что с учетом части 1 ст. 339 УПК РФ по каждому деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый, ставятся по три основных вопроса, а также допускается возможность постановки одного основного вопроса при условии, что он является объединением всех трех вопросов, указанных в части 1 ст. 339 УПК РФ. Из этого следует, что объединение, например, первого и второго вопросов не допускается. При идеальной совокупности преступлений, когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступлений, предусмотренных двумя статьями УК РФ или более, перед присяжными заседателями ставится один вопрос, поскольку они в соответствии с полномочиями, определенными статьей 334 УПК РФ, устанавливают лишь фактическую сторону деяния, юридическая оценка которого дается судьей в приговоре.
В пункте 29 Постановления N 23 указано, что в соответствии с частью 5 ст. 339 УПК РФ не могут ставиться отдельно либо в числе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Исходя из этого, недопустима постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, с использованием таких юридических терминов, как "убийство", "убийство с особой жестокостью", "убийство из хулиганских или корыстных побуждений", "убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения", "убийство при превышении пределов необходимой обороны", "изнасилование", "разбой" и т.п. Не могут ставиться вопросы о вероятности доказанности и виновности подсудимого в совершении деяния.
Таким образом, законодатель предусмотрел определенные ограничения при формулировании вопросного листа. Необходимо отметить, что эти ограничения носят императивный характер, и они, естественно, обусловлены разграничением компетенции присяжных заседателей и председательствующего, что вытекает из положений статьи 334 УПК РФ.
Так, по одному из уголовных дел Судебная коллегия, отменяя приговор, указала: "...как усматривается из материалов уголовного дела, Ш. обвиняется в нападении на сторожа Ф. с целью завладения ценностями, находящимися в ООО <...>. В ходе нападения подсудимый лишил жизни сторожа. Однако ему не удалось завладеть ценностями ввиду того, что после случившегося, когда через решетку он проник в ломбард, сработала сигнализация, а поэтому он был вынужден скрыться с места происшествия".
На разрешение присяжных заседателей не были поставлены три основных вопроса.
Председательствующий сформулировал один вопрос, применив при этом следующую конструкцию: "Доказано ли, что Ш. совершил убийство, сопряженное с разбойным нападением при следующих обстоятельствах: ...?". Далее излагаются фактические обстоятельства дела. Затем в этом же вопросе поставлен другой вопрос: "Виновен ли он в совершении данного преступления?".
Таким образом, сформулированный вопрос не отвечает требованиям частей 1 и 2 ст. 339 УПК РФ, и вопреки положениям части 5 ст. 339 УПК РФ на разрешение присяжных заседателей председательствующий поставил правовые вопросы о доказанности совершения Ш. убийства, сопряженного с разбойным нападением, о его виновности в совершении данного преступления <9>.
--------------------------------
<9> См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 февраля 2013 г., дело N 65-О13-1СП // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу, отменяя приговор, Судебная коллегия указала: "...в нарушение требований ст. ст. 338 и 339 УПК РФ использование при формулировании в вопросном листе специальных юридических терминов: "возмещение", "похищенные акции", "было решено убить", "разработали план убийства", "похищенные акции", "вступили в преступный сговор", значение которых требует юридических знаний, и содержание которых не было раскрыто председательствующим, затруднило понимание присяжными заседателями сути поставленных перед ними вопросов и предопределило вынесение оправдательного вердикта" <10>.
--------------------------------
<10> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 октября 2009 г., дело N 47-О09-62СП // СПС "КонсультантПлюс".

На практике с учетом требования части 5 ст. 339 УПК РФ участники процесса сталкиваются с определенными трудностями и при отражении в вопросном листе мотива совершения преступления, так как уголовно-правовой лексикон российской судебной и правоохранительной системы знает довольно широкий перечень основных мотивов, имеющих то или иное юридическое значение. Это:
- корыстные побуждения;
- хулиганские побуждения;
- стремление избежать ответственности за ранее совершенные противоправные действия или стремление уклониться от исполнения какой-либо обязанности;
- религиозная, расовая или национальная ненависть;
- сексуальные побуждения (подразумевается стремление к удовлетворению своей половой потребности в той или иной форме);
- политические мотивы (как правило, враждебность к существующему законно сформированному конституционному строю);
- большая группа мотивов, объединенная под формулировкой "личные неприязненные отношения", которая включает гнев, месть, ненависть, ревность, зависть и т.п.;
- большая группа мотивов, формулируемых как "иная личная заинтересованность", включающая родство, ложно понимаемое стремление к карьере, ложно понимаемое стремление оказать помощь близким или родственникам, ложно понимаемый служебный долг и т.д.;
- прочие мотивы, такие как сострадание, нетрадиционные или ортодоксальные религиозные и философские убеждения, обычно не выделяют и квалифицируют как "иные личные побуждения".
По мнению законодателя, вся эта юридическая терминология недопустима при постановке вопросов перед присяжными заседателями, в противном случае это может привести к отмене приговора. В то же время указанные обстоятельства (мотив) должны быть отражены в вопросном листе, и это создает определенные трудности при формулировании вопросного листа и приводит к многочисленным ошибкам.
Другой характерной ошибкой при постановке вопросов перед присяжными является выделение отдельным вопросом в вопросном листе мотива совершения преступления. Согласно требованиям статьи 339 УПК РФ при постановке вопроса о доказанности деяния в нем указываются признаки состава преступления, вмененного подсудимым, к которым относится и мотив, поэтому формулирование мотива в отдельном вопросе также является ошибкой.
Приведем примеры.
Органами предварительного следствия, как следует из обвинительного заключения, Б. обвиняется в том, что он "после совместного распития спиртных напитков с Ч. и И. в ходе ссоры с Ч., возникшей внезапно на почве личных неприязненных отношений из-за того, что Ч. начал склонять его к гомосексуальной связи", руками и ногами нанес удары по телу потерпевшего, причинив тому закрытую черепно-мозговую травму.
Затем Б., связав галстуками руки и ноги потерпевшего, нанес последнему множественные удары ножом, в результате чего от полученных телесных повреждений потерпевший скончался.
На три основных вопроса по данному обвинению Б. присяжные заседатели дали утвердительный ответ.
Из основных вопросов, как следует из вопросного листа, усматривается, что председательствующий не указал в них обстоятельства, свидетельствующие о мотиве содеянного.
В нарушение части 5 ст. 339 УПК РФ председательствующий отдельно в пятом вопросе поставил вопрос (о мотиве), требующий юридической оценки присяжными заседателями действий подсудимого Б. В нем идет речь о доказанности причинения Б. телесных повреждений потерпевшему "на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений из-за того, что Ч. начал склонять его к гомосексуальной связи".
Присяжные заседатели на этот вопрос дали отрицательный ответ, исключив тем самым мотив, которым руководствовался Б. при совершении действий в отношении потерпевшего.
Других вопросов, в которых идет речь о мотиве совершения действий, председательствующий на разрешение присяжных заседателей не ставил.
При таких фактических обстоятельствах дела, признанных установленными коллегией присяжных заседателей, суд необоснованно указал, что "Б. причинил смерть потерпевшему в состоянии алкогольного опьянения и возникшей ссоры в ходе распития спиртных напитков". В то же время вопрос о доказанности таких фактических обстоятельств на разрешение присяжных заседателей не ставился.
Нарушая положения части 1 ст. 334 УПК РФ, где указано, что только присяжные заседатели разрешают вопросы, предусмотренные пунктами 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, председательствующий незаконно (это не в его компетенции) признал установленным указанный выше мотив, которым руководствовался Б. при совершении действий в отношении потерпевшего. При такой ситуации постановленный вердикт является неясным и противоречивым.
Несмотря на это в нарушение части 2 ст. 345 УПК РФ председательствующий не указал на неясность и противоречивость вердикта и не предложил присяжным заседателям возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.
Кроме вышеизложенных обстоятельств, неясность и противоречивость вердикта выразились в следующем.
В первом основном вопросе, где речь идет о доказанности события, указано, что после причинения потерпевшему закрытой черепно-мозговой травмы руки и ноги Ч. были связаны галстуком. На этот вопрос присяжные заседатели дали утвердительный ответ.
В седьмом вопросе речь идет о доказанности того, что Б. причинил Ч. проникающие ранения и порезы после того как связал тому руки и ноги (даже не указано, каким предметом). На этот вопрос присяжные заседатели дали отрицательный ответ.
Несмотря на это в приговоре суд указал, что присяжные заседатели признали доказанным факт связывания Б. Ч. по рукам и ногам галстуками (хотя в вердикте речь идет о галстуке в единственном числе).
Неясными являются и результаты голосования по пятому вопросу, где речь идет о доказанности мотива, которым руководствовался Б. при совершении действий в отношении потерпевшего. Как мы уже отмечали, этот вопрос был поставлен отдельно. Присяжные заседатели дали на него отрицательный ответ.
Результаты голосования распределились следующим образом: "За" - 4, "Против" - 8. Мало того что этот вопрос был поставлен незаконно, так еще и непонятно, за что проголосовали четыре человека: то ли за то, что доказаны обстоятельства, указанные в пятом вопросе, то ли за отрицательный ответ на пятый вопрос. Аналогичная ситуация складывается в отношении остальных восьми присяжных заседателей.
Отсутствие пояснительной надписи в результатах голосования привело к тому, что невозможно понять, сколько присяжных заседателей и за какой ответ проголосовали.
В восьмом вопросе речь идет о доказанности того, что Б. причинил потерпевшему телесные повреждения способом, который "связан с причинением потерпевшему Ч. особых страданий". Присяжные заседатели дали утвердительный ответ на этот вопрос.
Давая юридическую оценку действий подсудимого и квалифицируя действия Б. по пункту "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в приговоре суд сослался на обстоятельства, признанные установленными присяжными заседателями, которые изложены в восьмом вопросе.
В то же время сформулированные вопросы не соответствуют требованиям статей 338 и 339 УПК РФ. В вопросном листе указаны взаимоисключающие и противоречивые вопросы.
В первых трех основных вопросах речь идет о доказанности вины Б. в совершении действий в отношении потерпевшего по версии обвинения. На эти вопросы присяжные заседатели дали утвердительные ответы.
На разрешение присяжных заседателей отдельно был поставлен шестой вопрос, который сформулирован следующим образом: "Доказано ли, если дан утвердительный ответ на вопрос 3, что потерпевший Ч. телесные повреждения, описанные в вопросе 1, мог получить в ходе борьбы за нож, перекатываясь по полу?".
Сформулированный вопрос изначально противоречит первым трем основным вопросам, в которых изложены совсем другие фактические обстоятельства, и их никак нельзя увязывать с обстоятельствами, изложенными в шестом вопросе. Кроме того, сформулированный шестой вопрос требует от присяжных заседателей ответа в вероятностной форме, что является грубым нарушением закона.
Непонятно, для чего на разрешение присяжных заседателей был поставлен десятый вопрос, где идет речь о доказанности причинения Б. потерпевшему ранения сердца в результате удара с расстояния вытянутой руки. На этот вопрос присяжные заседатели дали утвердительный ответ.
В приговоре суд это обстоятельство никак не отразил. Данное обстоятельство не вытекает из обвинительного заключения. Невозможно понять, для чего был сформулирован этот вопрос и исходя из чьей озвученной в суде позиции <11>.
--------------------------------
<11> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 марта 2006 г., дело N 74-о05-59сп // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу, рассмотрев материалы уголовного дела по надзорной жалобе адвоката потерпевшей, Президиум Верховного Суда РФ нашел кассационное определение подлежащим отмене на основании пункта 3 ч. 2 ст. 409 УПК РФ ввиду нарушения требований уголовно-процессуального законодательства, что повлияло на правильность судебного решения.
В своем Кассационном определении Судебная коллегия, отменяя обвинительный приговор в отношении С. и Ч. и направляя дело на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства, указала на нарушение требований статьи 339 УПК РФ, которые определяют содержание вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и мотивируя это тем, что судья объединил в одном вопросе два взаимоисключающих друг друга мотива убийства, на которые присяжные заседатели ответили утвердительно, в результате чего вердикт присяжных оказался противоречивым, а в соответствии с частью 2 ст. 345 УПК РФ противоречивый вердикт не может являться основанием для вынесения приговора в порядке, определенном статьей 351 УПК РФ.
Однако согласиться с таким решением Судебной коллегии нельзя, поскольку оно принято без учета всех обстоятельств дела и требований уголовно-процессуального закона.
Из материалов дела следует, что С. и Ч. обвинялись в том, что с целью хищения имущества потерпевшей, а также для сокрытия совершенного ими похищения потерпевшей В. договорились, а затем совершили ее убийство.
Указывая на нарушение требований статьи 339 УПК РФ, выразившееся в объединении в одном вопросе двух взаимоисключающих друг друга мотивов убийства, Судебная коллегия оставила без внимания, что данная норма закона не содержит в себе указаний о постановке по каждому из мотивов преступления отдельного вопроса.
Кроме того, вопрос N 12, на который имеется ссылка в Кассационном определении, поставлен по доказанности события преступления и не содержит в себе информацию о доказанности мотивов совершенного убийства. Следовательно, Кассационное определение как постановленное с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства подлежит отмене <12>.
--------------------------------
<12> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 13 января 2010 г., дело N 380-П09 // СПС "КонсультантПлюс".

Еще одной характерной ошибкой при постановке вопросов являются случаи, когда стороны обвинения и стороны защиты высказали противоположные позиции относительно фактических обстоятельств, в том числе мотива совершения преступления, и присяжные заседатели ответили на оба вопроса. В этом случае председательствующий судья должен напомнить присяжным заседателям о том, что в случае положительного ответа по вопросам, связанным с позицией обвинения, вопросы по позиции защиты должны быть оставлены без ответа; в случае принятия положительного решения по позиции защиты результаты решения по позиции обвинения также необходимо оставить без ответа. Иное фиксирование результатов голосования может привести к неясности и противоречивости вердикта коллегии присяжных заседателей, исключающих возможность юридической оценки содеянного.
На практике вызывают сложности случаи, когда присяжные заседатели, отвечая на вопросы по одному из деяний, оправдывают подсудимого, а по другому деянию признают его виновным, хотя оба эти деяния связаны между собой мотивом преступления, что также приводит к судебным ошибкам.
Приведем пример.
Приговором Новгородского областного суда от 6 июня 2012 г. на основании обвинительного вердикта присяжных заседателей Н. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктом "а" ч. 3 ст. 163, частью 2 ст. 167, пунктом "г" ч. 2 ст. 112, пунктами "а", "е", "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Отвечая на первый основной вопрос по вымогательству (доказано ли, что имело место деяние), присяжные ответили утвердительно: "да, доказано, за исключением указанной суммы 1500 рублей". Таким образом, присяжные признали доказанным факт совершения деяния, а именно вымогательства, состоявшего из двух эпизодов (3 февраля 2005 г. и в один из дней с 20 по 28 февраля 2005 г.).
Отвечая на второй основной вопрос по вымогательству (доказано ли, что это деяние совершил подсудимый Н.), присяжные ответили: "да, доказано, за исключением указанной суммы 1500 рублей и эпизода "в один из дней с 20 по 28 февраля 2005 г. с 13 часов 00 минут до 15 часов 00 минут". Таким образом, присяжные признали доказанным, что подсудимый Н. принимал участие только в одном эпизоде вымогательства, а именно в эпизоде от 3 февраля 2005 г., а по второму эпизоду вымогательства Н. оправдали.
В то же время, отвечая на третий основной вопрос ("Виновен ли подсудимый Н. в совершении описанного деяния?"), которое состояло из двух эпизодов вымогательства, присяжные ответили: "Да, виновен".
Таким образом, присяжные, отвечая на один вопрос, признали доказанным, что Н. совершил только один эпизод вымогательств (3 февраля 2005 г.), в другом вопросе присяжные признали его виновным в совершении двух эпизодов вымогательства (3 февраля 2005 г. и в один из дней с 20 по 28 февраля 2005 г. с 13 часов 00 минут до 15 часов 00 минут), что делает вердикт неясным и противоречивым.
В вопросном листе в вопросе N 6 указан мотив преступления, а именно: "месть за отказ П. и Е. ежемесячно выплачивать в пользу Н. и созданной им группы лиц денежные средства...". В то же время согласно вердикту присяжных заседателей Н. оправдан по эпизоду вымогательства денег у потерпевшей Е., а если Н. был оправдан по эпизоду вымогательства, то ни о какой мести речи быть не могло.
Ничего не говорится в вопросном листе (вопрос N 2 - основной вопрос о доказанности совершения подсудимым деяния) и о том, что Н. вымогал денежные средства именно у П. Данная фамилия в указанном вопросе вообще не фигурирует.
С учетом того, что по одному эпизоду вымогательства Н. оправдан, а по другому эпизоду неясно, у кого именно вымогались денежные средства, то в данном случае ответ присяжных на вопрос N 6 о доказанности совершения преступления (поджог помещения ООО и убийство Е. и П.) по мотиву мести за отказ П. и Е. платить денежные средства Н. вступает в противоречие с их же оправдательным вердиктом в отношении Н. по вымогательству.
Таким образом, по делу присяжные единодушно признали, что у Н. угроз и требование платить денежные средства в адрес потерпевшей Е. не было, и в то же время в вопросе N 6 признали, что поджог офиса ООО и убийство Е. и П. были совершены Н. в результате мести за отказ потерпевшей Е. платить Н. денежные средства. При указанных ответах присяжных вердикт является неясным и противоречивым, однако председательствующий по делу даже не удосужился указать на это присяжным и вернуть их в совещательную комнату для устранения недостатков.
Отказывая автору данной статьи в удовлетворении жалоб в кассационной и надзорных инстанциях по вышеуказанным обстоятельствам, Верховный Суд РФ также не удосужился ответить на доводы защиты и оставил вердикт и приговор в силе <13>. В то же время указанные обстоятельства являются неустранимыми противоречиями и должны, безусловно, влечь отмену обвинительного вердикта.
--------------------------------
<13> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12 ноября 2012 г., дело N 84-О12-23сп // Сайт Верховного Суда РФ.

Таким образом, мотивы совершения преступления согласно закону входят в совокупность предусмотренных уголовным и уголовно-процессуальным законодательством обстоятельств, которые подлежат установлению (доказыванию) по каждому уголовному делу независимо от его специфики для правильного его разрешения, образуют предмет доказывания и должны быть отражены в вопросном листе.

Библиография

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. N 8.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 марта 2006 г., дело N 74-о05-59сп // СПС "КонсультантПлюс".
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. "Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2006 год" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9.
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 октября 2009 г., дело N 47-О09-62СП // СПС "КонсультантПлюс".
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 13 января 2010 г., дело N 380-П09 // СПС "КонсультантПлюс".
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12 ноября 2012 г., дело N 84-О12-23сп // Сайт Верховного Суда РФ.
Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 февраля 2013 г., дело N 65-О13-1СП // СПС "КонсультантПлюс".
Боруленков Ю.П. Мотив как элемент предмета доказывания // Мировой судья. 2013. N 2.
Волков Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. Казань, 1975.
Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982.
Петелин Б.Я. Доказывание мотива и цели преступления на предварительном следствии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1971.
Петелин Б.Я. Установление мотива и цели преступления / Под ред. А.Р. Ратинова. М., 1979.
Соколова О.В. Уголовно-правовой аспект мотивации преступного поведения и проблемы доказывания: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2002.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ