Разумность сроков уголовного преследования. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

РАЗУМНОСТЬ СРОКОВ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

С.Л. КИСЛЕНКО

Кисленко Сергей Леонидович, доцент кафедры методологии криминалистики ФГБОУ ВПО "Саратовская государственная юридическая академия", кандидат юридических наук.

В качестве одного из принципов уголовного судопроизводства законодатель закрепил разумность сроков его осуществления. В ст. 6.1 УПК РФ, помимо этого, сказано, что при определении разумного срока необходимо ориентироваться на момент начала и момент прекращения уголовного преследования. Таким образом, ключевым в определении пределов разумности сроков судопроизводства выступает институт уголовного преследования. Однако на сегодняшний день в уголовно-процессуальной науке отсутствует единообразный подход к определению начального момента уголовного преследования. При этом решение вопроса о пределах функционирования указанного процессуального института имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку, во-первых, позволяет определить границы этапов уголовного преследования, во-вторых, определить круг его субъектов, в-третьих, установить момент начала и окончания в его рамках процессуальных правоотношений.
Пункт 55 ст. 5 УПК РФ связывает уголовное преследование с наличием процессуальной фигуры конкретного лица - подозреваемого или обвиняемого. Однако, следуя смыслу ряда других норм (ч. 4 ст. 20, ч. 4 ст. 157 УПК РФ), законодатель признает, что на момент обнаружения признаков преступления не всегда бывает известно лицо, его совершившее. Исходя из этого положения, ч. 2 ст. 21 УПК РФ расширяет содержание уголовного преследования, указывая на необходимость его субъектами предпринимать меры не только по изобличению лиц, виновных в совершении преступления, но и по установлению самого события преступления. Такая позиция законодателя представляется приемлемой, поскольку соответствует публичной природе органов уголовного преследования, обязывающей их реагировать на любые проявления преступных деяний, в какой бы форме они ни выражались.
Исходя из приведенного содержания, начало уголовного преследования связывают в литературе с разными обстоятельствами.
Отдельные авторы отождествляли возникновение уголовного преследования с моментом возбуждения уголовного дела, независимо от того, известно ли лицо, подлежащее уголовному преследованию <1>. Напротив, М.С. Строгович, который был наиболее последовательным в этом плане, придерживался иной точки зрения, полагая, что уголовное преследование может вестись только в отношении определенного лица - обвиняемого и, следовательно, возникает с момента привлечения конкретного лица в качестве такового <2>. Ту же часть расследования, которая предшествует привлечению лица в качестве обвиняемого, автор называл подготовкой к уголовному преследованию. По другому мнению, имеющему место в юридической литературе, в соответствии с сегодняшним законодательством уголовное преследование может быть начато и без всякой подготовки - в случае возбуждения дела в отношении конкретного лица <3>. Для этого, как считает Ф.Н. Багаутдинов, необходимо наличие следующих юридических фактов: возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица, задержание в качестве подозреваемого либо избрание меры пресечения в отношении подозреваемого <4>. Поскольку актом возбуждения уголовного преследования в таком случае может являться протокол задержания лица либо постановление об избрании меры пресечения до предъявления обвинения, постольку, как отмечается в литературе, уголовное преследование может осуществляться в отношении подозреваемого <5>.
--------------------------------
<1> См.: Чельцов М.А. Уголовный процесс. М., 1948. С. 348.
<2> См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 65.
<3> См.: Багаутдинов Ф.Н. Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2004. С. 231 - 232.
<4> См.: Багаутдинов Ф.Н. Указ. соч. С. 232.
<5> См.: Кан М.П. Процессуальные функции прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ташкент, 1988. С. 96.

Другая точка зрения исходит из того, что начальный момент уголовного преследования независим от формального процессуального статуса привлекаемого к ответственности лица и совпадает с производством первых процессуальных действий, связанных с применением мер процессуального принуждения и ограничением конституционных прав граждан <6>. Сходную позицию занимает законодатель, разъясняя в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой В.И. Маслова", что наличие официального процессуального статуса не обязательно для того, чтобы признать лицо подвергающимся уголовному преследованию. Конституционный Суд указал, что факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться, в частности, актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведение в отношении его следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него <7>.
--------------------------------
<6> См.: Соловьев А.Б. Функция уголовного преследования в досудебных стадиях процесса // Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М., 1997. С. 144; Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя // Проблемы предварительного следствия в уголовном судопроизводстве. М., 1980. С. 25.
<7> Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 27. Ст. 2882.

Таким образом, начало уголовного преследования тесно переплетается с моментом начала осуществления мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, причастного к совершению преступления. В целом можно констатировать, что начало и окончание уголовного преследования необходимо связывать с возникновением и прекращением уголовно-процессуальных отношений. Подобное толкование приводит к мысли о более раннем начальном периоде реализации уголовного преследования. В частности, из понятия "фактическое задержание" (п. 15 ст. 5 УПК РФ) следует, что привлечение к уголовному преследованию возможно до возбуждения уголовного дела. По мнению Г.Н. Королева, "начальным моментом уголовного преследования является обнаружение прокурором и иными должностными лицами, указанными в законе, признаков преступления в деяниях определенного лица, и этот момент совпадает с возникновением уголовно-процессуальных отношений" <8>. Представляется, что до этого момента можно вести речь лишь о потенциальном уголовном преследовании, заключающемся в обязанности лица, совершившего преступное деяние, понести уголовную ответственность и праве государства на преследование данного лица, которое трансформируется в процессуальную форму с момента обнаружения признаков совершенного преступления <9>.
--------------------------------
<8> Королев Г.Н. Прокурорское уголовное преследование в российском уголовном процессе. М.: Юрлитинформ, 2006. С. 46.
<9> Видимо, из такой позиции исходил законодатель, закрепив в п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ среди оснований отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела истечение сроков давности уголовного преследования. На наш взгляд, указанную норму следовало бы изложить в более корректной редакции, которая исключала бы отождествления начального момента уголовного преследования с фактом совершения преступного деяния (поскольку сроки давности исчисляются не с момента обнаружения признаков преступления, а с момента его фактического совершения).

Следует отметить, что законодатель в дальнейшем попытался поставить окончательную точку в данной дискуссии, отметив, что уголовное преследование на досудебной стадии процесса начинается с момента возбуждения уголовного дела. В частности, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 г. N 1-П указывается, что "актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием" <10>.
--------------------------------
<10> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 5. Ст. 611.

Подобная позиция представляется спорной по ряду причин. Во-первых, п. 9 ст. 5 УПК РФ устанавливает, что досудебное производство - уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу. Следуя данному положению и упомянутому Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации, период рассмотрения сообщения о преступлении и принятия по нему процессуального решения формально не включается в содержание уголовного преследования и, следовательно, не может учитываться при определении разумности срока уголовного судопроизводства. Во-вторых, анализ ряда нормативных документов свидетельствует о непоследовательности законодателя в изложении этого вопроса. В частности, как разъясняет Конституционный Суд Российской Федерации, на досудебной стадии уголовного судопроизводства компетентные государственные органы обязаны принять заявление пострадавшего в результате преступления и принять необходимые меры, направленные на установление личности виновного в этом преступлении и привлечение его к уголовной ответственности <11>. Представляется, что подобные действия есть не что иное, как реализация государством своих обязанностей по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина как конституционно значимых ценностей в случаях, когда они становятся объектом преступного посягательства. В целом указанные полномочия реализуются, по мнению законодателя, в рамках такой формы, как публично-правовой институт уголовного преследования <12>. Фактически - с момента поступления сообщения от пострадавшего от преступного деяния.
--------------------------------
<11> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2005 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания Республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 28. Ст. 2904.
<12> См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 мая 2007 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. N 22. Ст. 2686.

Кроме того, следуя смыслу ч. 2 ст. 21 УПК РФ, уголовное преследование начинается с момента обнаружения его органами признаков преступления. В ч. 2 этой статьи предписано: "В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления". Следуя смыслу данной нормы, фактическое уголовное преследование предшествует возбуждению уголовного дела, поскольку для последнего необходима достаточность данных, указывающих на признаки преступления. В случае же с уголовным преследованием акцент делается на незамедлительную реакцию правоохранительных органов на любые проявления преступного деяния в объективной действительности в виде их признаков. В том случае, если бы смысловое и процессуальное значение термина "признаки преступления", содержащегося в ст. 146 и ч. 2 ст. 21 УПК РФ, совпадало, на практике мы имели бы следующую трактовку содержания ч. 2 ст. 21 УПК РФ: "...в каждом случае возбуждения уголовного дела прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления". Иными словами, при наличии явной достаточности данных, указывающих на признаки преступления, органы уголовного преследования возбуждают уголовное дело и принимают меры по установлению события преступления. Представляется, что данное положение не вполне соответствует норме п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, не допускающей возбуждение уголовного дела при отсутствии события преступления.
Следовательно, действия правоохранительных органов по обнаружению и закреплению достаточной совокупности данных, свидетельствующих о преступном событии, в том смысле, в котором они прописаны в ч. 2 ст. 21 УПК РФ, есть не что иное, как проверочные действия, предшествующие возбуждению уголовного дела. Речь в данном случае законодатель ведет именно об обнаружении, т.е. указанные признаки должны обладать такой степенью явности <13>, которая позволяла бы принять указанным субъектам меры по установлению события преступления, принятию решения о его возбуждении. В ст. 140 УПК РФ уже говорится о наличии таких признаков и их достаточности как констатации уже проведенных мероприятий по их проверке и обоснованию для принятия процессуального решения.
--------------------------------
<13> См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1981. С. 379.

Следуя наименованию ст. 21 и содержанию гл. 19 УПК РФ, такие действия составляют неотъемлемое содержание именно института уголовного преследования.
Резюмируя изложенное, хотелось бы отметить, что законодателю в целях предупреждения возможных ошибок в правоприменении следует либо конкретизировать в Уголовно-процессуальном кодексе начальный момент осуществления уголовного преследования, с которым он в ст. 6.1 УПК РФ связывает определение разумного срока уголовного судопроизводства, либо выработать единый подход к его однозначному толкованию на практике. На наш взгляд, уголовное преследование осуществляется с момента обнаружения признаков преступления, как в отношении конкретного субъекта, так и в отношении неустановленного лица, и заключается в производстве неотложных (проверочных и следственных) действий и принятии иных процессуальных мер с целью последующего его установления, изобличения и привлечения к уголовной ответственности.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ