Реализация положений ст. 6.1 УПК РФ в свете правовых позиций Европейского суда по правам человека. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

РЕАЛИЗАЦИЯ ПОЛОЖЕНИЙ СТ. 6.1 УПК РФ В СВЕТЕ ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

С.В. ЮНОШЕВ

Юношев С.В., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета, кандидат юридических наук.

Федеральным законом от 30.04.2010 Уголовно-процессуальный кодекс РФ был дополнен новой ст. 6.1 "Разумный срок уголовного судопроизводства". В УПК введено общее требование осуществления уголовного судопроизводства в разумный срок; определены моменты начала и окончания течения такого срока; обстоятельства, учитываемые при его определении, и, наоборот, обстоятельства, не принимаемые во внимание при этом; установлен процессуальный механизм ускорения производства по уголовному делу по инициативе заинтересованных в этом лиц.
Размещение ст. 6.1 в главе второй УПК говорит о том, что названной норме придано значение принципа уголовного судопроизводства, призванного обеспечить реализацию в отечественном уголовном процессе требований ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950, более известной как Европейская конвенция. Поэтому представляется очевидным, что положения ст. 6.1 УПК РФ не могут быть до конца поняты, раскрыты и правильно применены без учета ключевых позиций Европейского суда по этому вопросу. Как подчеркнул в этой связи Пленум Верховного Суда РФ, "Российская Федерация, как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов... Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод" <1>.
--------------------------------
<1> Верховный Суд РФ. Постановления. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" (п. 10) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 12. С. 3 - 8.

Итак, в соответствии с п. 1 ст. 6 Европейской конвенции "каждый имеет право... при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона". Как видим, право на справедливое судебное разбирательство включает в себя множество отдельных, самостоятельных прав и обеспечивающих их реализацию гарантий, каждая из которых выступает составной частью реализации этого общего права. Одной из таких гарантий и является требование о разумности срока судебного разбирательства.
Европейский суд постоянно напоминает, что разумность срока судебного разбирательства имеет целью защиту "всех участников судебного разбирательства от чрезмерного затягивания судебной процедуры" (см. решение по делу "Стогмюллер против Австрии" от 10 ноября 1969 г., § 5), "подчеркивает важность того, чтобы правосудие осуществлялось без задержек, могущих подорвать его эффективность и доверие к нему" (см. решение по делу "Х. против Франции" от 24 октября 1989 г., § 58). Таким образом, требование о вынесении судебного решения в течение разумного срока устанавливает тем самым предел состоянию неопределенности, в котором находится то или иное лицо по причине предъявленного ему уголовного обвинения, что является важным как для самого заинтересованного лица, так и для соблюдения принципа правовой определенности, которому Европейский суд придает огромное значение (см., например, Постановление по делу "Брумареску против Румынии" от 28 октября 1999 г.; Постановление по делу "Рябых против Российской Федерации" от 24 июля 2003 г.; Постановление по делу "Совтрансавто холдинг" против Украины" от 25 июля 2002 г. и др.).
Как следует из прецедентной практики Европейского суда, отсчет времени по уголовным делам начинается с момента предъявления лицу первого "обвинения в самостоятельном и существенном значении данного термина" (см. решения по делу "Девеер против Бельгии" от 27 февраля 1980 г., § 42; по делу "Скопеллити против Италии" от 23 ноября 1993 г., § 18; по делу "Калашников против Российской Федерации" от 15 июля 2002 г., § 124) и прекращается, как только завершается разбирательство в суде наивысшей инстанции, т.е. когда выносится окончательное решение по делу (см. решения по делу "Б. против Австрии" от 28 марта 1990 г., § 48, и "Скопеллити против Италии" от 23 ноября 1993 г., § 18). В связи с обозначенным здесь начальным моментом течения срока разбирательства по делу необходимо выявить то содержание, которое вкладывает Европейский суд по правам человека в понятие "уголовное обвинение в самостоятельном и существенном значении данного термина", поскольку оно конкретизирует и дополняет использованное в ст. 6.1 УПК РФ понятие "начало осуществления уголовного преследования".
Применительно к положениям Европейской конвенции понятие "обвинение" Европейским судом употребляется независимо от содержания, вкладываемого в это понятие национальным правом. Конечно, законодательство государства - ответчика по данному вопросу в той или иной степени учитывается судом, но только в качестве отправного пункта.
Классическим (универсальным) прецедентом Европейского суда в этой связи признается решение по делу "Девеер против Бельгии" от 27 февраля 1980 г., в котором суд сделал выбор в пользу материального (содержательного), а не формального определения данного понятия. Как признал Европейский Суд, чтобы установить, было ли предъявлено обвинение, он должен "не только рассматривать видимые обстоятельства, но и вникать в реалии разбираемого дела". Суд постановил, что понятие "обвинение" применительно к целям Европейской конвенции может быть определено как "официальное уведомление лица компетентным органом государственной власти о наличии предположения о том, что этим лицом совершено уголовно наказуемое правонарушение, что сказалось существенным образом на положении этого лица" (см. указанное решение, § 42, 44 и 46). Кроме того, в решениях по целому ряду других дел суд выработал дополнительные критерии, определяющие сферу применения понятия "уголовное обвинение" с его содержательной, а не формальной стороны. К таковым относятся: 1) выдача ордера на арест того или иного лица (см. решение по делу "Вемхоф против ФРГ" от 27 июня 1968 г.); 2) официальное уведомление лица о том, что против него возбуждено уголовное дело (см. решение "Ноймастер против Австрии" от 27 июня 1986 г.); 3) требование властей, проводящих расследование, чтобы лицо представило вещественные доказательства, при одновременном блокировании его банковских счетов (см. решение "Функе против Франции" от 25 февраля 1993 г.); 4) обращение обвиняемого за юридической помощью к адвокату после того, как против него было возбуждено уголовное дело прокурором (см. решение "Ангелуччи против Италии" от 19 февраля 1991 г.).
Таким образом, под обвиняемыми (подозреваемыми) Европейский суд понимает не только тех лиц, которым формально предъявлено обвинение или которые формально признаются обвиняемыми или подозреваемыми, но и всех тех лиц, в отношении которых предпринимаются какие-либо действия, подразумевающие такое подозрение, и которые могут серьезно повлиять на положение подозреваемого. К таковым, в частности, суд относит не только выдачу ордера на арест, но и, например, обыск жилого помещения или личный обыск.
Прецедентное право Европейского суда определило тот минимальный перечень факторов, которые суд учитывает при оценке соответствия продолжительности времени разбирательства по конкретному делу критерию разумного срока. Это: 1) сложность дела; 2) действия заявителя; 3) действия компетентных национальных властей; 4) то, что для заявителя является важным в деле, или, формулируя иначе, степень риска для заявителя (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Кудла против Польши", жалоба N 30210/96, § 124; решение "Бухольц против Германии" от 6 мая 1981 г., § 49). При этом, "если лицо находится под стражей в ожидании рассмотрения выдвинутого против него обвинения, факт его содержания под стражей является фактором, который следует рассматривать при оценке того, было ли соблюдено требование о вынесении решения по существу в разумный срок" (см. Постановление по делу "Абдоелла против Нидерландов" от 25 ноября 1992 г., § 24). Однако если заявитель скрывается от органов следствия или суда, то такие периоды времени должны быть исключены из общей продолжительности разбирательства по делу (см. решения по делу "Джиролами против Италии" от 19 февраля 1991 г., § 13, и по делу "Смирновы против Российской Федерации" от 24 июля 2003 г., § 81).
Следует особо отметить, что Европейский суд не принимает во внимание такие объективные трудности следственных и судебных органов, как большая нагрузка, нехватка кадров, отсутствие или недостаточность финансирования и тому подобные обстоятельства, на которые любит ссылаться российский правоприменитель. В этом ключе выражена теперь и позиция отечественного законодателя: "Обстоятельства, связанные с организацией работы органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, а также рассмотрение уголовного дела различными инстанциями не могут приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумных сроков осуществления уголовного судопроизводства" (ч. 4 ст. 6.1 УПК РФ).
При оценке степени сложности дела Европейский суд признает важными все его аспекты: характер фактов, которые необходимо установить (см. решение по делу "Триджиани против Италии" от 19 февраля 1991 г., § 17); количество обвиняемых и свидетелей (см. решения по делу "Ангелуччи против Италии" от 19 февраля 1991 г., § 15, и по делу "Андреуччи против Италии" от 27 февраля 1992 г., § 17); международные факторы (см. решение по делу "Манцони против Италии" от 19 февраля 1991 г., § 18); присоединение одного дела к другим делам (см. решение по делу "Диана против Италии" от 27 февраля 1992 г., § 17); вступление в процесс новых лиц (см. решение по делу "Маньери против Италии" от 27 февраля 1992 г., § 18).
Существенная сложность дела в некоторых случаях может расцениваться Европейским судом как оправдание слишком продолжительного разбирательства. Так, по одному из дел суд не признал чрезмерно долгим срок продолжительностью более 6 лет, указав, что дело касалось весьма сложного расследования убийства, связанного с еще двумя уголовными делами (см. решение по делу "Бодаерт против Бельгии" от 12 октября 1992 г.). Однако даже по очень сложным делам суд может признать неоправданным длительный срок разбирательства по делу (см. решение по делу "Феррантелли и Сантанжело против Италии" от 7 августа 1996 г.).
Правовые позиции Европейского суда относительно такого критерия, как сложность дела, были им применены и развиты в целом ряде решений, вынесенных против Российской Федерации.
Так, в решении по делу "Калашников против Российской Федерации" от 15 июля 2002 г. Европейский суд частично согласился с доводами властей Российской Федерации, что длительный срок рассмотрения данного дела (более 5 лет) вызван особой сложностью и объемом дела, а также необходимостью проведения всестороннего и полного расследования дела. Европейский суд отметил, что исследуемое уголовное дело, по которому заявитель был единственным обвиняемым, касалось финансовых преступлений; в деле фигурировало значительное число доказательств и свидетелей. Тем не менее суд констатировал, что дело не представляло особой сложности, чтобы этим можно было оправдать проволочки в его производстве (§ 128).
В решении по делу "Смирновы против Российской Федерации" от 24 июля 2003 г. Европейский суд указал, "что выдвинутые против них обвинения не были особенно сложными. Расследование преступления, вмененного заявителям, - мошенничества с кредитами и незаконного завладения чужой собственностью - при проведении его самым тщательным образом не должно было занимать годы" (§ 85).
Точно так же суд не признал особенной сложности дела в своем решении по делу "Кляхин против Российской Федерации" от 30 ноября 2004 г.: "Данное дело касалось одного эпизода предпринятого грабежа и имело небольшое количество жертв и свидетелей", а общая продолжительность рассмотрения дела с учетом отмены приговора в надзорном порядке составила более 3 лет.
Оценивая влияние поведения заявителей на течение срока судебного разбирательства, Европейский суд признает, что если задержка происходит по вине заявителя, то это, несомненно, является фактором, ослабляющим эффективность его жалобы. Тем не менее суд считает, что нельзя упрекать заявителя, если он полностью использовал средства защиты, предоставляемые внутренним законодательством.
Принципиальная позиция суда состоит в том, что нельзя требовать от заявителя активного сотрудничества с судебными властями, которое может привести к его осуждению (см., например, решения по делу "Экле против Германии" от 15 июля 1982 г., § 82, и по делу "Доббертен против Франции" о 25 февраля 1993 г., § 43). В том случае, если заявитель старается ускорить процесс разбирательства, это будет рассматриваться в качестве обстоятельства в его пользу, но нежелание с его стороны ускорять процесс не имеет какого-либо решающего значения (см. решение по делу "Четерони против Италии" от 15 ноября 1996 г.). В соответствии с требованиями, выработанными прецедентным правом суда, заявитель должен лишь показать поведение, "демонстрирующее усердие при проведении процессуальных действий в его отношении, стремление избежать использования тактики затягивания и воспользоваться всем объемом средств, предоставляемых национальным правом для ускорения разбирательства" (см. Постановление по делу "Юнион Алиментариа Сандерс СА против Испании" от 7 июля 1989 г., § 35).
Так, по упоминавшемуся выше делу "Калашников против Российской Федерации" Европейский суд указал, что заявителем заявлялись многочисленные ходатайства как во время судебного разбирательства, так и в промежутке между слушаниями дела, большинство таких ходатайств заявлялись как раз в связи с затягиванием судом первой инстанции рассмотрения дела. Поэтому Европейский суд признал, что он не может сделать вывод, что эти ходатайства способствовали замедлению производства по делу. Более того, суд особо подчеркнул свою озабоченность тем обстоятельством, что по этим ходатайствам компетентными органами никаких действий не предпринималось, многие из них даже не рассматривались. Исходя из этого, Европейский суд признал, что, хотя заявитель и ответственен за некоторые проволочки в производстве по делу, в целом его действия не способствовали существенным образом затягиванию производства (§ 129, 130).
Иная оценка действиям заявителей была дана судом в деле "Смирновы против Российской Федерации". Обе заявительницы достаточно продолжительное время (более двух лет) скрывались от суда. Кроме того, ими подавались многочисленные жалобы (более ста), которые власти Российской Федерации оценивали как необоснованные, но требующие времени суда для ответов на них. Заявители неоднократно просили предоставить им дополнительное время для изучения материалов дела. Несмотря на то что заявители указывали, что они прикладывали все усилия, чтобы ускорить разбирательство по делу, Европейский суд не был убежден, что заявители всегда выражали готовность предстать перед правосудием. Более того, суд указал, что подача десятков жалоб - даже обоснованных - может без необходимости отвлекать власти от того, чтобы сосредоточиться на основных вопросах дела.
Важнейшее значение для оценки судом соблюдения гарантий разумности срока разбирательства по делу (несомненно, куда более существенное, чем все остальные критерии) имеет факт затягивания разбирательства дела со стороны компетентных органов государства. В своей практике Европейский суд исходит из того, что государство-ответчик несет полную ответственность за отсрочки, связанные с действиями административных или судебных властей.
Согласно принципу надлежащего отправления правосудия на национальные суды возлагается обязанность должным образом рассматривать имеющиеся в их производстве дела (см. решение по делу "Бодаерт против Бельгии" от 12 октября 1992 г., § 39). Отсрочки рассмотрения дела, вызванные существенными для данного дела обстоятельствами, в разумных пределах могут рассматриваться в качестве оправданных. Например, соединение нескольких дел в одно производство, объективно затянувшее их разбирательство, в ряде случаев не было признано произвольным, или необоснованным, или ставшим причиной неоправданной задержки, если усилия судебных властей были направлены на максимальное ускорение разбирательства (см. решение по делу "Вернилло против Франции" от 20 февраля 1991 г., § 38).
В то же время Европейский суд признавал неоправданными допущенные по вине государства отсрочки, связанные с передачей дел из одного суда в другой; с одновременным рассмотрением дела в отношении двух или более обвиняемых; с доведением решения суда до сведения обвиняемого, а также с подготовкой и рассмотрением апелляций (см., например, решения по делам "Циммерман и Штайнер против Швейцарии" от 13 июля 1983 г., "Гинчо против Португалии" от 10 июля 1984 г.).
Применительно к делам против Российской Федерации кажется очевидным, что именно данный критерий является для Европейского суда определяющим при констатации им факта нарушения требования о разумности продолжительности производства по делу.
Так, в решении по делу "Калашников против Российской Федерации" суд с нескрываемым удивлением констатировал тот факт, что дело почти два года оставалось фактически без движения (§ 131). Далее суд, следуя устоявшейся практике, указывает, что, поскольку на протяжении всего производства по делу заявитель содержался под стражей, это обязывало суды, занимавшиеся делом, приложить особые усилия к тому, чтобы правосудие отправлялось быстро (§ 132).
Еще большее удивление нерасторопностью следственных и судебных органов заметно в решении суда по делу "Смирновы против Российской Федерации". Продолжительные периоды бездеятельности с их стороны не имели достаточных оснований: первое слушание по делу в суде было назначено через год после того, как было завершено расследование; второе - через два года после первого; окончательное же слушание состоялось лишь почти через три года после второго (§ 87). Доводы властей Российской Федерации, что такие задержки были вызваны, помимо прочего, такими причинами, как, например, рассмотрение жалобы заявителей в Конституционном Суде РФ, Европейский суд не признал уважительными, указав, что хотя решение Конституционного Суда и исправило ситуацию в отношении незаконно выдвинутого обвинения против одного из заявителей, тем не менее такое рассмотрение само по себе стало причиной существенных задержек в рассмотрении дела.
Последним критерием разумности продолжительности разбирательства по делу исходя из прецедентной практики Европейского суда выступает так называемая степень риска для заявителя, или, как зачастую выражается суд, то, "что для него поставлено на карту". Исходная позиция суда при этом состоит в том, что уголовные разбирательства должны, как правило, проводиться более ускоренно, чем гражданские, особенно если обвиняемый находится в условиях предварительного заключения (см, например, решение по делу "Абдоелла против Нидерландов" от 25 ноября 1992 г., § 24).
Применительно к Российской Федерации данный критерий особенно рельефно обозначен в решении Европейского суда по делу Смирновых: "Для заявителей многое стояло на кону. Во время проведения расследования они провели значительный период времени в тюрьме. Они рисковали потерять свою собственность в случае неблагоприятного решения суда. Заявители не могли найти хорошей работы ввиду постоянных арестов и того, что никто не хотел принимать на работу лиц, находящихся под следствием. Им пришлось прекратить их обучение в университете, был причинен вред их профессиональной карьере. Уголовное обвинение и содержание под стражей повлияли на их частную жизнь, здоровье и репутацию" (§ 76).
Завершая обзор практики Европейского суда по делам о нарушении п. 1 ст. 6 Европейской конвенции в части разумности срока разбирательства по уголовному делу, отметим, что дополнение УПК РФ ст. 6.1 дает основания для реального исправления неблагоприятной в этом отношении ситуации и приведения практики в соответствие со стандартами Европейского суда по правам человека.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ