Страницы из дневника следователя. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СТРАНИЦЫ ИЗ ДНЕВНИКА СЛЕДОВАТЕЛЯ

Л.Я. ДРАПКИН

В начале мая 1961 г. в военной школе танкистов, расположенной вблизи Нижнего Тагила, проходили очередной выпуск сержантов и их распределение в различные соединения и части. В числе танкистов, окончивших с отличием школу, был Лев Петрунин, направленный в группу советских войск, дислоцированную в Венгрии. Все выпускники получили "увольнительную" до шести часов утра следующего дня, и обрадованные ребята отправились в город к своим знакомым, а некоторые и к любимым девушкам. Лева Петрунин, до блеска начистив сапоги и подшив новый подворотничок, поспешил на свидание к своей подруге Нине, работавшей в винном отделе большого продуктового магазина, расположенного в старом двухэтажном доме по ул. Ленина.
Весна в том году выдалась холодная и дождливая, и молодому танкисту пришлось надеть шинель, не забыл он и сменить курсантские погоны на сержантские. За два дня до выпуска мать Петрунина перевела ему 200 руб., по тем временам деньги немалые. И он решил отметить окончание танковой школы в ресторане со своей подругой Ниной. Доехав на автобусе до магазина, Лев купил букет цветов и зашел в отдел, где работала девушка. Они договорились, что к шести часам вечера, когда Нина заканчивала работу, Петрунин зайдет за ней и они пойдут, но не в ресторан, а домой к девушке. Лева сказал, что сходит на телефонный переговорный пункт, чтобы позвонить маме.
Переговорный пункт находился в почтовом отделении, расположенном в доме напротив магазина, и Лева обещал вернуться через 20 - 30 мин. Но прошло больше часа, и лишь в пять часов вечера он вновь появился в магазине в сопровождении двух мужчин. Один из них был совсем молодым, лет 17 - 18, второй - очень высоким, лет 30 - 35. Все трое были пьяны. Лева купил бутылку водки. Сказал Нине, что больше не будет пить, а лишь угостит приятелей. Нина очень рассердилась, расплакалась, но Лева вместе со своими новыми знакомыми ушел, уверяя, что сразу же вернется. В шесть часов вечера Нина закончила работу, Петрунина не было. Она прождала еще более часа и ушла домой. Петрунин не появился ни в тот вечер, ни на следующий день.
Когда закончился срок увольнения и все выпускники, кроме Петрунина, вернулись в расположение части, начались интенсивные поиски исчезнувшего сержанта. Через друзей Петрунина удалось узнать о его подруге, которая и поведала о его странных знакомых и не менее странном поведении. Мать пропавшего сержанта сообщила, что сын звонил ей, сказал о выпуске, направлении в Южную группу войск и что настроение у него было прекрасное. Разговаривала она с сыном всего несколько минут, так как он спешил на свидание с девушкой. Проведя еще несколько розыскных мероприятий, руководство танковой школы направило материал в военную прокуратуру. Следователь, изучив все собранные сведения, возбудил уголовное дело по факту дезертирства. Решение было несколько странным, но с учетом традиционного подхода органов военной прокуратуры к фактам "безвестного отсутствия" военнослужащих вполне объяснимым.
Предварительное следствие велось достаточно активно: были допрошены десятки свидетелей, установлены все связи Льва Петрунина, направлены соответствующие задания оперативным службам, производились другие процессуальные и непроцессуальные действия. Но вся эта кипучая деятельность проходила в русле одной следственной версии: Петрунин дезертировал, и его надо искать. Другие возможные варианты расследования, к сожалению, не принимались во внимание. Однако по этому ошибочному пути следствие шло недолго: в середине мая на многих уральских реках начался бурный, хотя и поздний ледоход. Пришлось срочно снижать уровень воды на Нижнетагильском пруду. Когда были подняты решетки плотины, то вместе с ними подняли и труп человека, одетого в военную форму. Труп был сразу же опознан как труп исчезнувшего десять дней тому назад сержанта Петрунина. Версия о дезертирстве военнослужащего лопнула как мыльный пузырь. В ходе тщательного наружного осмотра трупа военный следователь и судебно-медицинский эксперт выявили телесные повреждения, похожие на ножевые ранения, которые по своему расположению полностью совпадали с разрывами (дефектами) на гимнастерке Петрунина. Кроме этих ранений, на теле потерпевшего и его одежде были обнаружены многочисленные повреждения посмертного характера, возникшие, очевидно, от ударов трупа о льдины, плотину при подъеме решетки.
Следователь сразу же после осмотра назначил комплексную судебно-медицинскую экспертизу. В числе вопросов, поставленных для экспертного исследования, был и такой: наступила ли смерть Л.Н. Петрунина от утопления или же в воду попал труп потерпевшего? Для ответа на этот вопрос эксперты провели исследования на возможность попадания планктона <1> в дыхательные органы человека.
--------------------------------
<1> Планктон - совокупность организмов, обитающих в толще воды, состоящая из бактерий, мельчайших водорослей, моллюсков, личинок рыб, многочисленных простейших организмов и т.д. Попадая в дыхательные пути утонувшего, планктон остается там, а его наличие свидетельствует о том, что человек попал в воду живым, и наоборот, отсутствие планктона позволяет сделать вывод о том, что человек был сброшен в воду мертвым.

В полученном через несколько дней заключении экспертов содержался категорический вывод о том, что в Нижнетагильский пруд Л.Н. Петрунин попал уже мертвым (никаких следов планктона не обнаружено). Что же касается ранений на теле потерпевшего, которые были похожи на ножевые, то эксперты не могли сделать однозначный вывод, поскольку в результате воздействия воды и рыб их конфигурация и другие параметры лишь частично соответствовали признакам ножевого ранения.
На основании всех изложенных данных военный следователь вынес постановление о передаче уголовного дела об убийстве сержанта Л.Н. Петрунина в прокуратуру Нижнего Тагила. Это постановление было утверждено прокурором Нижнетагильского гарнизона и через Главную военную прокуратуру и Генерального прокурора СССР поступило в конце концов в следственный отдел нашей областной прокуратуры.
В середине мая я только-только завершил расследование большого дела о хищении нескольких вагонов специальной фанеры и других материальных ценностей в системе управления снабжения и сбыта Свердловского облисполкома, передал более десяти увесистых томов в областной суд и чувствовал себя, "как бог или как его первый заместитель на нашей грешной земле". Я написал заявление о предоставлении очередного отпуска с ближайшего понедельника и, довольный, что у меня еще будет неполная неделя для исполнения двух несложных отдельных требований (следственных поручений), поступивших из прокуратур Челябинской и Курганской областей, направился к начальнику следственного отдела С.П. Лукину.
Всегда вежливый и сдержанный, Степан Петрович на этот раз был чем-то расстроен. Он как-то рассеянно прочитал мое заявление, а затем совсем не начальственным тоном, а как будто бы извиняясь сказал: "Я знаю, что Вы очень устали, работая по этому "фанерному" делу, но сейчас возникла сложная проблема: из Генеральной прокуратуры поступило уголовное дело об убийстве военнослужащего в Нижнем Тагиле. Вероятно, его убили неизвестные гражданские лица, спорить о подследственности бесполезно. Дело взято на контроль самим Генеральным, а срок, отведенный для расследования, чуть больше месяца. Обстановка осложнилась в связи с тем, что исчезновение сержанта Петрунина было первоначально квалифицировано как дезертирство и его мать, секретарь одного из райкомов партии в Челябинской области, отправила несколько телеграмм и в ЦК КПСС, и Генеральному прокурору, и даже министру обороны с жалобами. Возьмите это дело в свое производство, и как только раскроете убийство, уйдете в отпуск". Я взял два тома, лежавшие на столе начальника отдела, и, провожаемый его сочувственным взглядом, уныло пошел в свой кабинет. От радостного настроения не осталось и следа: отпуск пришлось отложить.
Сразу же засел за изучение всех материалов дела. Стало ясно, что хотя коллеги из военной прокуратуры провели значительную работу, но главный вопрос остался без ответа: данные о личности вероятных убийц фактически не были получены. Кроме того, явно ошибочная версия о дезертирстве военнослужащего привела к потере ценного времени, ведь в подавляющем большинстве ситуаций "время работает на преступника".
После анализа всего массива информации было достаточно легко установить узловые "точки опоры", которые и стали отправными пунктами процесса расследования. Этими "пунктами", прежде всего, были сотрудники продуктового магазина, ранее не допрошенные, и, конечно, подруга потерпевшего Нина, показания которой не отличались детальным описанием обоих подозреваемых. Кроме того, не был проведен обход всех учреждений: и жилых домов, расположенных недалеко от центра расследуемых событий, и магазина, в котором работала Нина. Третий отправной "пункт" заключался в необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий, прежде всего оперативного внедрения в преступную среду. Созвонившись с прокурором Нижнего Тагила, я попросил его выделить мне в помощь одного следователя, а также договорился с начальником городского УВД о направлении двух оперативников в мое распоряжение.
На следующий день после телефонного разговора с прокурором Нижнего Тагила я приехал в этот старинный и очень дорогой для меня город (в нем родились и жили мои родители). В прокуратуре мне выделили отдельный кабинет, и когда я зашел в него, то там уже находилась вся моя следственная группа: старший следователь городской прокуратуры Арефьев и два оперативных сотрудника уголовного розыска, с которыми я ранее уже работал над раскрытием группового убийства. Составом группы я был полностью удовлетворен. Мы тепло поздоровались, и Арефьев убрал со стола, за который я сел, газету, закрывавшую его. На столе по законам уральского гостеприимства возвышалась бутылка водки "Столичная" и скромная закуска. Я помедлил для приличия, все-таки я руководил следственно-оперативной группой, а потом скомандовал: "Наливай!" Быстро разделавшись с угощением, я убрал стаканы в сейф вместе с уголовным делом, сказав, что эта стеклянная тара пригодится нам после раскрытия преступления, и ознакомил всех с планом расследования. Коллегам я поручил провести обход всех учреждений и жилых домов в микрорайоне вокруг продовольственного магазина, а сам решил допросить всех сотрудников магазина, в том числе уволенных за интересующий нас период. Кроме того, встретившись с начальником уголовного розыска, передал ему письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий среди ранее судимых лиц.
В первый же по-настоящему рабочий день я допросил около 20 работников магазина, но ничего полезного для расследования не узнал. Даже подруга потерпевшего Нина Позднеева уточнила лишь рост старшего подозреваемого - около двух метров - и описала его спортивную куртку: цвет сине-белый, застежка-молния, капюшон темный. В шесть часов вечера, закончив серию допросов, я направился в пункт приема стеклотары, который находился в деревянной пристройке этого злополучного магазина. Там работали два человека: мужчина и женщина. Допрос мужчины был коротким и бесполезным, но информация, полученная при допросе приемщицы стеклотары Полины Дроздовой, оказалась весьма интересной и ценной. Выяснилось, что очень высокий мужчина в сине-белой спортивной куртке с капюшоном несколько раз сдавал ей пустые бутылки из-под водки, она даже вспомнила его кличку - Малыш. Так с пьяным юмором его называли постоянные сдатчики посуды. Последний раз она видела Малыша в начале мая, в один из дождливых вечеров. В тот вечер он был не один, а с каким-то молодым человеком, небольшого роста, лет 17 - 18, не больше. Военнослужащего вместе с ними она не видела. Дроздова хорошо запомнила тот день, так как поздним вечером, когда она была уже дома, разразилась первая и очень сильная весенняя гроза. После того вечера ни Малыша, ни его молодого спутника она больше не видела.
Когда утром вся наша группа встретилась в прокуратуре города, мы подвели итоги прошедшего дня, и я "переключил" одного из оперативных сотрудников на проведение опросов завсегдатаев винно-водочных точек. Надо было во что бы то ни стало "выйти" на след убийц. И это направление представлялось нам наиболее перспективным, поэтому вместе с оперативным сотрудником уголовного розыска я решил проводить разведывательные опросы, наводить всевозможные справки, а при выявлении источника необходимой информации немедленно допросить его. Остальные члены следственной группы продолжали запланированный ранее обход учреждений и жилых домов.
По всем трем перечисленным направлениям велась интенсивная работа, и уже через три дня поступила важная информация. Опрашивая "устойчивых любителей" горячительных напитков, "тусующихся" около винно-водочных отделов и пунктов приема стеклотары, мы получили информацию о мужчине очень высокого роста, недавно освободившемся из мест лишения свободы и называвшем себя иногда Николаем, иногда Владимиром. Деньги у него всегда были, но он нигде не работал и на вопросы собутыльников, откуда он берет деньги, отвечал: "С такими кулаками, как у меня, можно не работать..." В последнее время этот высоченный мужчина часто появлялся вместе с невысоким молодым пареньком, которого он называл Вовчиком. После майских праздников оба они в центре города не появлялись.
Коллегам, занимавшимся обходом домов и разведывательными опросами населения, удалось выявить женщину - сторожа кафе и киосков, которая укрылась от грозы в подъезде здания, где помещалось почтовое отделение, и видела двоих мужчин, выносивших из проезда между продуктовым магазином и кинотеатром какого-то человека. Я сразу же подробно допросил эту женщину - Ирину Попову. Она добавила интересные подробности. Во-первых, оба мужчины несли человека, лежавшего на шинели, которую она рассмотрела при вспышке молнии. Во-вторых, они направлялись в сторону Нижнетагильского пруда. Один из тех мужчин был очень высокого роста, второй - маленький и худенький. Высокий все время покрикивал на товарища: "Тащи, тащи, это тебе не на гитаре тренькать", сопровождая свои окрики отборным матом и угрозами. Когда вся эта процессия проходила мимо подъезда почты, вновь сверкнула ослепительная молния и женщина увидела лицо молодого человека. Ей показалось, что она встречала его во Дворце культуры треста "Тагилстрой", но, кто он, она не знает.
К этому времени я получил справку (меморандум) от начальника отдела уголовного розыска, в которой сообщалось, что в конце марта в Нижний Тагил приехал освободившийся из мест лишения свободы высокий мужчина, в возрасте 32 - 35 лет, который нигде не работал и жил у сожительницы, данные о которой отсутствуют. На учет тот мужчина не встал. Называл он себя по-разному: Володей, Николаем, Петром. В последнее время вместе с ним все время появлялся молодой парнишка, родственник сожительницы высокого мужчины. Из скупых разговоров с тем человеком источник информации понял, что тот несколько раз судим за разбойные нападения.
Совокупность полученных сведений требовала незамедлительных действий. Вместе с Ириной Поповой (сторожем) я приехал во Дворец культуры треста "Тагилстрой" и переговорил с руководителями нескольких кружков, дав словесный портрет молодого человека невысокого роста, который вместе с высоким мужчиной нес труп Петрунина на шинели. В этом у меня уже не было никаких сомнений. К счастью, у руководителей кружков самодеятельности были альбомы групповых и индивидуальных фотографий всех активных членов кружков. Ирина Попова внимательно просмотрела несколько альбомов и уже через 10 - 15 минут узнала на фотографии молодого человека, игравшего на гитаре. Руководитель кружка струнных инструментов сразу же назвал его данные: Николай Пастухов, работает крановщиком одного из строительных управлений треста "Тагилстрой".
Уточнив в отделе кадров этого управления сведения о Пастухове, я поручил входящим в следственную группу сотрудникам уголовного розыска обеспечить круглосуточное наблюдение за подозреваемым и выявить все его связи. Однако ничего подозрительного при проведении оперативно-розыскных мероприятий выявлено не было. На совещании с членами следственной группы было принято решение о задержании Пастухова.
После задержания подозреваемого, которое происходило весьма конфиденциально, чтобы не "спугнуть" его сообщника, Пастухов сразу же был доставлен в городской отдел милиции, где я достаточно интенсивно допросил его. С учетом психологических качеств Пастухова была создана обстановка, свидетельствовавшая о полной осведомленности следователя. Это было, конечно, не так, вернее, не совсем так. Но уверенность, с которой проводился допрос, точные вопросы, максимальное использование известных деталей (имя родственницы Пастухова, очень высокий рост сообщника, слова, которые тот произносил во время грозы, способ убийства старшего сержанта Петрунина, сумма денег, которая досталась преступникам, и другие "мелкие" обстоятельства), а также быстрый темп допроса, специально избранный с учетом конкретной ситуации, сразу же привели к успеху. Уже через несколько минут Пастухов назвал имя убийцы - Владимир Авилов - и сообщил, что тот вместе со своей сожительницей (родственницей Пастухова) уехал в Краснодарский край, в город Тамань, на родину Авилова.
На следующий день оперативная группа вылетела по новому местожительству Авилова, где и задержала убийцу. Проведя обыск в доме Авилова и не обнаружив там вещественных доказательств по делу, сотрудники уголовного розыска доставили подозреваемого в Нижний Тагил. Авилов отличался повышенной агрессивностью, и проводить с ним следственные действия приходилось в весьма напряженной обстановке, даже несколько раз во время предъявления его для опознания свидетельницам Поповой и Позднеевой (подруге потерпевшего), а также при производстве очной ставки с уличающим его Пастуховым пришлось надеть наручники на здоровенного и очень агрессивного обвиняемого. В процессе очной ставки со своим сообщником Авилов признал свою вину в убийстве военнослужащего и даже назвал место, где он выбросил нож. Однако сразу же после окончания очной ставки он отказался от сделанного признания и даже попытался наброситься на Пастухова и разорвать протокол следственного действия. Орудие убийства - нож с односторонней заточкой и наборной рукояткой - после двухдневных поисков мы все-таки нашли вблизи от того места, которое указал Авилов. Нож полностью соответствовал описанию, которое он дал на очной ставке. Однако комплексная судебно-медицинская и трасологическая экспертиза не смогла установить, этим ли ножом были причинены смертельные ранения Петрунину, сделав лишь вероятностный вывод о возможности нанесения ударов именно этим холодным оружием. Но требовать большего от экспертов было нельзя: воздействие воды, льда, частей плотины подвергло серьезным изменениям тело потерпевшего.
С помощью коллег в течение нескольких дней я завершил все основные следственные действия в Нижнем Тагиле и предъявил обвинения обоим убийцам. Вернувшись в Свердловск, я окончательно оформил все материалы уголовного дела, ознакомил обвиняемых со всем следственным производством и с удовольствием составил обвинительное заключение. Удовольствие от работы с обвинительным заключением было вызвано интересным анализом собранных по делу прямых и особенно косвенных доказательств, стройной системой улик, не позволяющих убийцам уйти от возмездия. Закончив все процессуальные действия, я передал уголовное дело прокурору области, который утвердил обвинительное заключение и направил дело в Свердловский областной суд для рассмотрения. Приговор, как и ожидалось, был "суров, но справедлив", с учетом личности подсудимых и конкретных обстоятельств дела. Суровость приговора была в основном направлена на Авилова, а справедливость - на Пастухова.
Но в отпуск в теплом и прекрасном июне меня все-таки не отпустили: поручили провести еще одно якобы "небольшое дельце", как туманно выразился наш замечательный начальник С.П. Лукин. С этим "небольшим дельцем" о крупных хищениях в системе торговли и сбыта различной промышленной продукции я разбирался более пяти месяцев и в конце года в соответствии с нашим заботливым трудовым законодательством холодным и снежным декабрем меня все-таки очень вежливо отпустили, а вернее, "вытолкнули" в отпуск.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ