Затянувшийся процесс. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ЗАТЯНУВШИЙСЯ ПРОЦЕСС

С.А. ШЕЙФЕР, А.Г. ХАЛИУЛИН, Г.И. ЗАГОРСКИЙ

Радикальная реформа уголовно-процессуального законодательства, начавшаяся почти 10 лет назад, казалось бы, благополучно завершилась принятием в 2001 году нового Кодекса. Тем не менее за эти годы в УПК РФ внесены более полусотни изменений, а споры и дискуссии о целесообразности и правомерности некоторых норм не утихают по сей день. Так, 13 апреля ведущие процессуалисты, криминалисты и эксперты страны собрались в Российской академии правосудия для того, чтобы предложить новые пути совершенствования закона. В рамках научно-практической конференции, посвященной проблемам современного уголовного процесса, ученые вступили в полемику с законодателями, указав на пробелы и слабые места действующего Кодекса.

Свои замечания в отношении некоторых положений существующего процессуального законодательства для "ЭЖ-Юрист" высказал профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета Семен Абрамович Шейфер.

Семен Абрамович, в своем выступлении Вы затронули проблему неоднозначного положения прокурора в современном уголовном процессе: прокуратура фактически потеряла функции органа уголовного преследования. Справедлива ли, по Вашему мнению, такая позиция законодателя?
- Положение о том, что прокурор - это должностное лицо, осуществляющее от имени государства уголовное преследование, закреплено в ч. 1 ст. 37 УПК РФ. Функция эта принадлежит прокурору исторически. Так, еще Свод законов Российской империи издания 1857 г. (см. раздел, содержащий нормы о судопроизводстве) провозглашал, что "по званию их (прокуроров) суть - взыскатели наказания по преступлениям" (ст. 165 Свода). Выражаясь современным языком, обязанность прокуроров заключается в осуществлении уголовного преследования. Согласно Основным положениям уголовного судопроизводства 1862 г. власть прокурора также состояла в "обнаружении преступлений и преследовании виновных". Устав уголовного судопроизводства 1864 г. наделил для этого прокурора весьма широкими надзорными полномочиями.
Однако полномочия, закрепленные в исторических правовых актах и воспроизведенные в новом УПК РФ, оказались поставленными под сомнение изменениями, внесенными в Кодекс Федеральными законами от 05.06.2007 и 02.12.2008. Напомню, что поправки существенно реформировали отечественное досудебное производство в связи с созданием Следственного комитета при Прокуратуре РФ.
Реформа, призванная освободить прокурора от руководства предварительным следствием, фактически привела к передаче вновь учрежденной процессуальной фигуре - руководителю следственного органа - полномочий не только по руководству следствием, но и по надзору за законностью его проведения. То есть прокурор оказался лишенным возможности как возбуждать уголовное преследование, так и прекращать его.
Вряд ли такое положение вещей соответствует исторически сложившейся обязанности прокурора "настоять, чтобы следствие было приведено в ясность и точность". К тому же в большинстве современных правовых систем прокурор был и остается лицом, призванным обнаруживать преступления, добиваться изобличения и наказания виновных. Такая его обязанность подтверждена и в ряде международно-правовых актов.

Фактически с выведением из системы органов прокуратуры следователь приобрел процессуальную самостоятельность. Можно ли говорить о формировании независимой власти следователя?
- И опять обратимся к истории. Термин "власть следователя" впервые упоминается в Уставе уголовного судопроизводства. Согласно документу судебный следователь, будучи представителем судебной власти (членом окружного суда), подконтрольным суду и поднадзорным прокурору, все же обладал самостоятельностью. И в первую очередь потому, что был отделен от власти обвинительной, принадлежавшей прокурорам. Таким образом, следователь мог, хотя и с некоторыми ограничениями, самостоятельно определять направление расследования. Тенденция на независимость органов предварительного следствия от обвинительной власти сохранилась и в первых уголовно-процессуальных кодексах РСФСР (УПК РСФСР 1922 и 1923 гг.).
Новый УПК РФ вопреки традиции причислил следователей к обвинительной власти, признав их должностными лицами государства, осуществляющими уголовное преследование (ч. 1 ст. 21 УПК РФ), хотя при определении их статуса (ст. 38 УПК РФ) и не обозначил эту функцию, в то время как она четко обозначена в статусе прокурора (ст. 37 УПК РФ). Но и в рамках обвинительной деятельности следователь, хотя и наделен правом "самостоятельно направлять ход расследования" (п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ), фактически лишен такой возможности, так как жестко ограничен в своей деятельности позицией руководителя следственного органа. Последний не только вправе давать следователю указания о направлении расследования, но и отменять его постановления как незаконные и необоснованные, давать согласие на обжалование решений прокурора о возвращении дела, поступившего с обвинительным заключением (п. 10 ч. 1 ст. 39, ч. 4 ст. 221 УПК РФ).
При этом если раньше следователь, не согласный с возвращением ему дела, мог самостоятельно обратиться с возражениями к прокурору, то теперь для этого ему необходимо разрешение руководителя следственного органа. Только с его согласия следователь вправе отменить меру пресечения в виде содержания под стражей, домашнего ареста, залога, избираемых согласно ст. ст. 106, 107, 108 УПК РФ по ходатайству следователя, согласованному с руководителем следственного органа (ч. 3 ст. 110 УПК РФ). В то время как ранее согласие прокурора на отмену было необходимо лишь тогда, когда меру пресечения избрал сам прокурор либо она была избрана по его указанию (ч. 3 ст. 110 УПК РФ в прежней редакции).
Другими словами, в результате новейших изменений Кодекса следователь не только не приобрел процессуальной самостоятельности, на что надеялись многие сторонники реформирования предварительного следствия, но и оказался еще более ущемленным в этом отношении, попав под контроль двух должностных лиц, то есть став "слугой двух господ".

* * *

Жесткую позицию в "прокурорском" вопросе озвучил и директор НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, доктор юридических наук, профессор Александр Германович Халиулин:
- В сфере уголовного судопроизводства, где допускается применение наиболее существенных ограничений прав и свобод граждан, прокурорский надзор должен быть реальной, а не декларативной гарантией законности. В связи с этим необходимо устранить существующие диспропорции уголовно-процессуального законодательства, расширить полномочия прокурора по надзору за органами предварительного следствия. Эту позицию поддерживает даже Федеральная палата адвокатов, члены которой считают, что ослабление прокурорского контроля не способствует более тщательному рассмотрению дел и принятию взвешенных решений.
В настоящее время в НИИ готовятся предложения о расширении прав государственного обвинителя, в том числе о предоставлении права выдвигать в судебном заседании новое обвинение в связи с установлением новых фактических обстоятельств. Отсутствие такой возможности у прокурора приводит к постановлению оправдательных приговоров и прекращению уголовных дел судом кассационной инстанции.

* * *

Профессор кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики им. Н.В. Радутной Российской академии правосудия, заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук Геннадий Ильич Загорский отметил, что УПК РФ 2001 г. не всегда учитывает положения действующих законов. Мы попросили ученого прокомментировать ситуацию, опираясь на конкретные примеры.

Геннадий Ильич, почему, на Ваш взгляд, перечень лиц в ст. 56 УПК РФ, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей при определенных обстоятельствах, не является исчерпывающим?
- В ст. 56 УПК РФ среди лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей при определенных обстоятельствах (судья, присяжный заседатель, адвокат, защитник подозреваемого и обвиняемого, священнослужитель, член Совета Федерации, депутат Государственной Думы), отсутствует указание на нотариуса. Если же мы обратимся к законодательству, регламентирующему деятельность нотариуса, то, безусловно, напрашивается вывод, что он должен быть включен в перечень лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с совершением нотариальных действий конфиденциального характера, например при составлении завещания.
Так, согласно ст. 5 Основ законодательства РФ о нотариате нотариусу запрещается разглашать сведения, которые стали ему известны в связи с осуществлением профессиональной деятельности. Более того, Закон устанавливает ответственность нотариуса за нарушение этих требований. В ст. 17 Основ указано, что нотариус, занимающийся частной практикой, умышленно разгласивший сведения о совершенном нотариальном действии, обязан по решению суда возместить ущерб лицу, обратившемуся к нотариусу. Что, безусловно, противоречит процессуальным нормам.
Аналогичный вывод напрашивается и в отношении судей третейских судов, образованных в соответствии с требованиями Федерального закона N 102-ФЗ "О третейских судах в РФ".

Вы также упоминаете, что действующий Уголовно-процессуальный кодекс препятствует сохранению адвокатской тайны. Какие изменения в документе позволят соблюсти законные интересы не имеющих отношения к расследуемому делу клиентов адвоката?
- УПК РФ предусматривает, что следователь в случае необходимости производства следственного действия, в частности обыска или выемки в жилище, возбуждает с согласия руководителя следственного органа перед судом ходатайство о производстве этого следственного действия (ст. ст. 165, 182, 183 и п. 5 ч. 2 ст. 29 УПК РФ).
Однако в п. 3 ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ" в отношении адвокатов предусмотрены дополнительные гарантии сохранения адвокатской тайны. В частности, речь идет о судебном контроле для эффективного обеспечения предусмотренного ст. 48 Конституции РФ права каждого гражданина на получение квалифицированной юридической помощи. Исходя из положений данного Закона проведение следственных действий, включая производство всех видов обыска, в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых для осуществления адвокатской деятельности) допускается только по судебному решению.
Учитывая ч. 4 ст. 7 УПК РФ, такое решение суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным. То есть в нем должно быть четко указано, в каком помещении будет производиться обыск, какие обстоятельства делают его производство необходимым и что именно следует искать, с тем чтобы это следственное действие не привело к получению информации о других клиентах, не имеющих непосредственного отношения к расследуемому эпизоду.
Считаю, что необходимо привести нормы УПК РФ в соответствие с законодательством об адвокатуре, дополнив п. 5 ч. 2 ст. 29 после слов о том, что суд правомочен принимать решения "о производстве обыска и (или) выемки в жилище", словами: "а в отношении адвоката - в жилище или ином помещении, используемом им для осуществления адвокатской деятельности".

На этом несоответствия заканчиваются или список можно продолжить?
- Имеется противоречие и в главе 51 "Производство о применении принудительных мер медицинского характера" между нормами УК и УПК РФ. Например, ст. 21 УК РФ устанавливает, что лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности, а УПК РФ в ст. 443 требует от суда при рассмотрении поступившего уголовного дела принимать решения об освобождении этого лица от уголовной ответственности. Представляется более правильным, что следователь выносит постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления и направляет материалы в суд для решения вопроса о применении либо неприменении принудительных мер медицинского характера. Это особенно важно в связи с изменением функций суда.
К сожалению, таких примеров множество. Например, ч. 3 ст. 249 УПК РФ и ст. 14 УК РФ, ч. 8 ст. 302 УПК РФ и ст. 78 УК РФ, ст. 84 УК РФ и ст. 302 УПК РФ.
Все эти противоречия и неточности создают дополнительные трудности в правоприменительной деятельности, а также свидетельствуют о том, что при принятии поправок в действующем уголовно-процессуальном законодательстве необходимо обратить внимание на их соответствие требованиям иных отраслей российского права.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ