Правосудие с позиции взаимоотношений сторон и суда в уголовном судопроизводстве России. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРАВОСУДИЕ С ПОЗИЦИИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ СТОРОН И СУДА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ

В.М. КОРНУКОВ

Конституция РФ и УПК Российской Федерации закрепляют равенство сторон и независимость суда при рассмотрении и разрешении уголовных дел.
Эти положения по существу носят иллюзорный характер, так как нормативное закрепление полномочий сторон, путей и возможностей их реализации при производстве по уголовным делам свидетельствует о преимущественном положении в уголовном процессе стороны обвинения и ее довольно выраженном воздействии на правосудие.
Начнем с того, что предварительное расследование по уголовному делу начинается и осуществляется стороной обвинения, которая по своему усмотрению собирает доказательства и формирует доказательственную базу по уголовному делу. Участие в этом процессе стороны защиты носит скорее, формальный характер, поскольку ее требования и ходатайства не имеют обязательного значения для следователя, а собранные и представленные ею сведения доказательственного плана на практике по общему правилу расцениваются как нелегитимные. Следователь всегда их может отклонить, если они не вписываются в систему его представлений об обстоятельствах совершения преступления, а при определенных условиях использовать в интересах обвинения. Не случайно в адвокатской среде складывается практика воздержания от сотрудничества со следователем в части представления полученных сведений. Они приберегаются для суда <1>. Об этом, в частности, свидетельствует практически всегда свободная графа обвинительного заключения, в которой предполагается изложение доказательств защиты.
--------------------------------
<1> Попытка законодателя исключить или ограничить распространение этого явления путем введения правила, обусловливающего возможность удовлетворения ходатайства в суде, необходимостью заявления его в ходе досудебного производства (ч. 6 ст. 234 УПК РФ} не получила одобрения со стороны Конституционного Суда РФ и была признана неконституционной. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы"// Российская газета от 7 июля 2004 г. N 143.

Окончание расследования и решение вопроса о передаче дела в суд целиком и полностью зависит от стороны обвинения. С внесением в УПК изменений Законом от 05.06.2007 года защита потеряла всякую надежду на поддержание своей позиции у прокурора в своем споре со следователем относительно судьбы заявленных ею ходатайств при окончании предварительного расследования. Прокурор утратил соответствующие полномочия, его взаимоотношения в этой части с руководителями следственных органов весьма бесперспективны и малоэффективны. Добиваться удовлетворения соответствующих ходатайств у руководителя соответствующего органа, под руководством и началом которого осуществляется следствие, бессмысленно.
Остается надеяться только на суд. Но, как известно, предмет и пределы деятельности суда по уголовному делу определяются обвинительным заключением, изготавливаемым следователем по материалам произведенного им расследования. Получив уголовное дело с таким обвинительным заключением, суд не может игнорировать ни само заключение, ни доказательства и доводы следователя, приведенные в нем. Он подпадает под их влияние. Они довлеют над его правосознанием.
Почему присяжные значительно чаще, чем обычные суды, выносят оправдательные вердикты? Именно потому, что на них материалы предварительного расследования практически никак не воздействуют, и, во всяком случае, они не сковывают их сознание, не предопределяют их отношение к подсудимому. Да, они понимают, что уголовные дела случайно не возникают, что для направления дела в суд требуются основания, но эти обстоятельства для них становятся в определенном смысле вопросами, на которые они должны дать ответ. Для судей в обычном суде таких вопросов к моменту рассмотрения дела в судебном заседании не существует. Их сознание подчинено решению дилеммы достаточности собранных следствием доказательств для признания подсудимого виновным. Презумпция невиновности не в счет. Она давно редкий гость в судебном разбирательстве уголовных дел. В противном случае как минимум четверть их заканчивалось бы вынесением оправдательного приговора.
Из всех форм и видов негативного воздействия на российское правосудие самым выразительным и последовательным является воздействие предварительного расследования, а точнее его результатов.
Если верить некоторым данным статистико-социологических исследований, то ежегодно в России в качестве свидетелей допрашиваются 10 млн. человек, 2,5 миллиона из них отказываются в судебном заседании от своих показаний, данных в ходе предварительного расследования, в виду оказываемого на них воздействия со стороны подсудимого, его родственников, сослуживцев и соисполнителей преступных действий <2>. Этим нередко обосновывается необходимость усиления гарантий прав лиц, выступающих в качестве свидетелей, и обеспечения их безопасности. Между тем это только одна сторона проблемы. Вторая заключается в том, что нередко свидетели отказываются в суде от своих прежних показаний потому, что они их давали под воздействием следователей, осуществлявших допрос в совершенно иных по сравнению с судом условиях. Данных, характеризующих распространенность таких ситуаций, не существует, по крайней мере я их не знаю. Но то, что это довольно распространенное явление - факт бесспорный. Я это наблюдаю практически в каждом третьем-четвертом процессах, в которых принимаю участие. Как разрешаются подобного рода ситуации? Обвинитель заявляет ходатайство об оглашении показаний, данных на предварительном следствии, и начинается эмоциональная "пытка" свидетеля с тем, чтобы возвратить его на прежние позиции. При этом, как правило, не принимаются во внимание никакие доводы свидетельствующего лица, даже то, что допрашивающий следователь неправильно его понял и зафиксировал высказанную мысль, а он при подписании протокола не придал значения форме ее письменного выражения. Суд в этих случаях, как правило, спрашивает свидетеля, показывая соответствующие страницы уголовного дела, он ли подписывал протокол, и, убедившись в этом, в конечном итоге берет за основу именно эти показания, т.е. показания, данные свидетелем в условиях отсутствия гласности и состязательности сторон. Таким образом, объявленные законом гласность, состязательность и равенство сторон на практике даже в судебном заседании уступают место следственно-розыскному процессу. Этот процесс и его результаты настолько сильны по своему воздействию на суд, что, по существу, предрешают его решение. Этому способствует пресловутая дискетная форма изготовления приговора, который составляется на основе обвинительного заключения, облегчая деятельность судьи, но искажая суть правосудия. Может, именно по этим соображениям УПК Франции 1958 года отказался от необходимости составления обвинительного акта, вместо которого теперь в суд направляется краткое постановление обвинительной камеры о предании обвиняемого суду.
--------------------------------
<2> См.: Свидетель требует парик. И броневик! // Аргументы недели. 2009. N 19 (157). С. 8 - 9.

В теории уголовного процесса, да и на практике, значение обвинительного заключения, как обвинительного акта, оценивается с двух позиций: с позиции публичной значимости для правосудия и с позиции обеспечения прав и законных интересов обвиняемого. Отказ от его составления внешне выглядит неким безусловным ударом по праву обвиняемого - знать, на основе каких доказательств выстроено обвинение по его делу. (На это, кстати, обращалось внимание при оценке французского Кодекса 1958 года) На самом деле это далеко не так. Обвиняемый при окончании предварительного расследования путем представления ему всех материалов уголовного дела получает полную возможность ознакомиться не только с самим обвинением, но с той доказательственной базой, на которой она основана. Интерпретация, даваемая ей следователем в обвинительном акте, в качестве которого выступает обвинительное заключение, практически ничего нового для обвиняемого не представляет. Зато она довольно обстоятельно выстраивает сознание судьи, изучающего уголовное дело накануне процесса. Не случайно опытные практики ознакомление с уголовным делом рекомендуют начинать с изучения именно обвинительного заключения. Не знаю, читают ли судьи перед началом процесса все материалы уголовного дела, но с обвинительным заключением каждый уважающий себя судья знакомится обязательно и под его воздействием начинает процесс. Поскольку судебные разбирательства уголовных дел по времени бывают разными, в том числе весьма длительными, обвинительное заключение приобретает своеобразное значение судебной нити Ариадны, использование которой позволяет пренебрегать негативными последствиями длительных перерывов судебного разбирательства уголовного дела. Это может показаться странным, но исключение из УПК России одного из сущностных свойств судебной деятельности по уголовным (и не только по уголовным) делам, присутствующего в законодательстве многих европейских государств, в частности Франции, Германии, - непрерывности судебного разбирательства, на наш взгляд, является следствием гипертрофированной значимости материалов досудебного производства по уголовному делу для его судебного разбирательства и прежде всего обстоятельного по содержанию обвинительного заключения.
Обеспечив судьям свободу проведения уголовных процессов с точки зрения временной их продолжительности, действующий УПК РФ, по существу, выхолостил из судебной деятельности один из важнейших признаков, которые делают ее (эту деятельность) правосудием. Теперь суд творит правосудие в режиме деятельности следователя. С утра слушается одно уголовное дело, после обеда другое, а может быть, и третье, без окончания рассмотрения первого и соответственно второго. В производстве судей одновременно может быть и бывает три - пять и более (иногда до десяти) уголовных дел.
В истории российского правосудия непрерывность судебного разбирательства всегда считалась существенным условием производства по уголовным делам наряду с гласностью суда, устностью суда и судебным состязанием сторон.
Статья 633 Устава уголовного судопроизводства содержала категорическое требование о том, что судебное заседание по каждому уголовному делу должно происходить непрерывно, за исключением времени, необходимого для отдыха. Это требование в качестве одного из важнейших условий судебного разбирательства уголовных дел фигурировало в уголовно-процессуальном законодательстве советских времен (см. ст. 37 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, ст. 240 УПК РСФСР) <3>. Такое же значение ему придается сегодня во Франции (ст. 307 УПК), в ФРГ (§ 226, 228, 229 УПК) и ряде других стран Европы.
--------------------------------
<3> См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны. Часть вторая. Устав уголовного судопроизводства. Издание Государственной Канцелярии, 1866. С. 224.

Порочность отмеченной выше современной российской судебной практики проявляется не только в угрозе снижения качества выносимых судами решений по уголовным делам, но и в существенном увеличении времени, затрачиваемого на его рассмотрение. Уголовные дела, не отличающиеся большой сложностью, рассматриваются по полгода и более. Кроме того, обозначенная практика и возможность произвольного перерыва в судебном разбирательстве расхолаживают участников уголовного судопроизводства, делают необязательным выполнение ими их процессуальных обязанностей. В частности, свидетели, потерпевшие зачастую своевременно не являются по вызовам в суд, а суд и стороны не очень озабочены обеспечением их явки, поскольку объявление перерыва в рассмотрении уголовного дела, а правильнее было бы сказать - отложение его рассмотрения на другое время, дело привычное и нехлопотное с точки зрения соблюдения требований действующего уголовно-процессуального закона.
Такой вариант перспективы развития судебной деятельности, особенно в условиях, когда правосудием, точнее его качеством, не довольны не только те, кого судят, но и общество в целом, когда этим серьезно озабочено высшее руководство страны, вряд ли приемлем. Нужно искать новые более эффективные пути совершенствования организации и осуществления российского правосудия по уголовным делам. Но для этого вначале надо признать, что качество и эффективность правосудия напрямую зависят от верно выбранного соотношения досудебной и судебной деятельности по уголовным делам, что чрезмерное увлечение обстоятельностью досудебной подготовки уголовных дел не только неоправданно по экономическим, временным и другим соображениям, но и чревато возможностью негативного воздействия ее содержания и результатов на осуществление правосудия по уголовным делам.
Осознание изложенной мысли именно под таким углом зрения, а не в связи с чрезмерной загруженностью следователей и необходимостью освобождения от расследования преступлений, не представляющих большой общественной опасности <4>, может и должно привести в первую очередь к созданию упрощенной формы досудебной деятельности по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести. В основу такой формы может быть положена одна из моделей досудебной деятельности, практикуемых в англосаксонской системе уголовного судопроизводства, при которой расследование осуществляется сотрудниками полиции с целью установления личности правонарушителя и получения сведений о совершении им преступления, на основании которых органы прокуратуры формулируют обвинение и передают дело в суд. В Российской Федерации подобная форма, именуемая протокольной, существовала с 1985 по 2002 год. Она подверглась в разное время жесткой критике по нескольким параметрам. Во-первых, из-за чрезмерного упрощения осуществляемой деятельности, которое в условиях действовавшего в то время принципа всесторонности, полноты и объективности не позволяло воспринимать эту деятельность в качестве формы расследования. Она даже в законе не именовалась расследованием. Во-вторых, при ее применении возникала проблема формулирования и предъявления обвинения. Задействование суда в этой процедуре вызывало и не могло не вызывать протестное отношение к этой форме досудебной деятельности.
--------------------------------
<4> Этот аргумент нередко приводится руководителями следственных подразделений соответствующих правоохранительных органов. О нем, в частности, говорит Председатель следственного комитета при прокуратуре РФ А.И. Бастрыкин. См.: Следствие без волокиты // Российская газета. 2010. N 30 (5109).

В условиях современной действительности правовая модификация указанного института с привлечением к формулированию обвинительного тезиса по собранным материалам органов прокуратуры могла бы привести к созданию такой формы расследования, которая не только разгрузила бы следователей, но и создала бы условия для осуществления подлинного правосудия, при осуществлении которого суд не был бы заранее связан выводами предварительного расследования и разрешал бы уголовное дело на основе доказательств, представленных сторонами непосредственно в судебном заседании. Такая организация уголовно-процессуальной деятельности по уголовным делам естественно предполагает расширение возможностей стороны защиты по участию в доказывании и придание несомненной легитимности результатам ее деятельности в этом направлении.
Терпеть двойственность и непоследовательность законодательной регламентации, по которой доказательственная деятельность адвоката-защитника, с одной стороны, согласно прямому указанию закона, носит уголовно-процессуальный характер, поскольку осуществляется с помощью мер, предусмотренных в УПК, и порождает доказательства (ч. 3 ст. 86 УПК), а с другой стороны, фактически не воспринимается ни сама в качестве таковой, ни ее результаты в качестве доказательств, дальше нельзя. Законодательно следует разрешить эту проблему в направлении расширения и гарантирования правовых возможностей адвоката при осуществлении защиты по уголовным делам.
Кроме того, кардинальное изменение нынешнего состояния российского правосудия, существенное повышение его качества и должной результативности обусловливают необходимость, во-первых, возврата к принципу непрерывности судебного разбирательства по уголовным делам, во-вторых, распространения апелляционного порядка пересмотра на все судебные решения, вынесенные судами по первой инстанции. Разговор об этом идет давно, в последнее время весьма активно <5>, но воз, как говорят, и ныне там.
--------------------------------
<5> См., например: Время милосердия. Конституционный Суд готов ускорить процедуру рассмотрения дел (интервью с Председателем Конституционного Суда В.Д. Зорькиным) // Российская газета. 2010. N 18 (5097).

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ