Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ПРОБЛЕМЫ ВМЕНЯЕМОСТИ, НЕВМЕНЯЕМОСТИ И ОГРАНИЧЕННОЙ ВМЕНЯЕМОСТИ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ 20 - 30-Х ГОДОВ XX ВЕКА
Б.А. МОЛЧАНОВ, Т.А. КУЛИ-ЗАДЕ
Теоретические идеи, касающиеся темы исследования, были сформулированы еще во времена развитого просвещенного "золотого века древнегреческих полисов", однако споры о ней в западноевропейской и русской литературе начались значительно позднее. Так же как и несколько веков назад, в современных условиях развития наук уголовно-правового цикла, в особенности криминологии, изучение влияния расстройств психической деятельности на преступное поведение привлекает внимание исследователей-правоведов. Специалисты единодушны в признании того, что преступная среда аккумулирует значительную группу лиц, страдающих психическими аномалиями.
Однако среди них нет единого мнения относительно правовой оценки совершения преступления в состоянии ограниченной вменяемости, да и само это состояние нередко вызывает споры среди исследователей-психиатров. Вопрос об уменьшенной вменяемости среди различных школ уголовного права становился предметом раздора, поскольку ни в классической, ни в социологической, ни в антропологической школах не было единого мнения по данному вопросу. Спорным он оставался и в доктрине советского уголовного права на протяжении всего времени его развития. Думается, поэтому к вопросу об уменьшенной вменяемости было бы целесообразно подойти с точки зрения его исторического происхождения и развития.
В России перед Февральской революцией действовали разные критерии невменяемости для разных групп правонарушений: по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в ред. 1885 г.), Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. (в ред. 1885 г.), и Уголовному уложению 1903 г. Российский уголовный закон не содержал законодательного определения вменяемости, раскрывалось лишь вторичное понятие невменяемости. Однако проблемы вменяемости, невменяемости и психических расстройств широко обсуждались научной общественностью того времени. И если под вменяемостью понималось длящееся состояние личности, относимое к законопослушным гражданам и лицам, совершившим преступление, то невменяемость всегда рассматривалась как правовое понятие, в рамках которого болезненное психическое состояние соотносилось со временем совершения общественно опасного деяния.
Анализ проблемы уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, в уголовном праве и уголовном законодательстве в послереволюционный и последующие периоды развития нашего государства представляют определенный научный и практический интерес. Надо отметить, что становлению науки уголовного права на первых этапах существования молодого Советского государства и, в частности, изучению проблемы вменяемости и невменяемости со стороны ученых-юристов уделялось недостаточное внимание. Данное обстоятельство было обусловлено тем, что все уголовное законодательство требовало обновления и систематизации, было подчинено интересам классовой борьбы.
Однако пролетарское государство признало необходимым низложить не только государственные, но и правовые институты России досоветского периода. Тем самым канули в небытие те нормы уголовного права, которые отражали достижения цивилизации, в частности нормы Уголовного уложения 1903 г. о невменяемости. Препятствующим фактором для законодательного закрепления уменьшенной вменяемости явилось и то, что в научной и практической судебной психиатрии были распространены представления о возможности замены понятий "вменяемости" и "невменяемости" понятием "целесообразности". Указанное положение означало полный отказ от преемственности в праве и вело к созданию нового права, в том числе и уголовного, так сказать, с самого начала. Об этом свидетельствует принятое 30 ноября 1918 г. Положение о народном суде РСФСР, где в примечании к ст. 22 говорилось о том, что ссылка на приговоры и решения, основанные на законах свергнутых правительств, воспрещается <1>.
--------------------------------
<1> СУ РСФСР. 1918. N 85. С. 889.
После Октябрьской революции изменения в уголовном праве были столь же радикальны, как и во всей общественно-политической, экономической и культурной жизни России. Издание Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 года несколько систематизировало советские уголовные законы и оказало благотворное влияние на дальнейшее формирование советского уголовного законодательства. В ст. 14 Руководящих начал говорилось: "Суду и наказанию не подлежат лица, совершившие деяние в состоянии душевной болезни или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не отдавали себе отчета в своих действиях, а равно и те, кто хотя и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью" <2>.
--------------------------------
<2> Павлов В.Г. Субъект преступления в уголовном праве. М.: Герда, 1999. С. 56.
Недостатки формулировок ст. 14 были отмечены Н.В. Артеменко. Она отмечает, что данная формулировка невменяемости далека от совершенства и представляется менее удачной, чем формулировка Уголовного уложения 1903 года, хотя с правовой точки зрения в нее внесено важное уточнение: говорится не о преступлении, а о деянии. Недостатком вышеуказанной нормы явилось и то, что данная статья содержит фактически две нормы: первая - о неподсудности, вторая - о ненаказуемости. Неподсудность в соответствии с законом распространялась на две категории лиц: во-первых, это "лица, совершившие деяние в состоянии душевной болезни", во-вторых, "вообще в таком состоянии, когда совершившие его не отдавали себе отчета в своих действиях" <3>. Руководящие начала уравняли в правовом положении лиц, совершивших противоправное деяние в состоянии невменяемости, и лиц, заболевших психическим расстройством после совершения преступления.
--------------------------------
<3> Артеменко Н.В. Актуальные проблемы вменяемости (невменяемости). Ростов-на-Дону, 1999. С. 44.
Такую замену законодателем категорий "невменяемость" на "ненаказуемость" трудно признать обоснованной. К сожалению, этот текст фактически полностью был воспроизведен лишь с некоторыми редакционными изменениями и дополнениями Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и Уголовным кодексом РСФСР 1960 г.). Формулировка ст. 14 содержала указание лишь на один признак медицинского критерия состояния невменяемости - душевную болезнь. В формулировке ст. 14 вообще отсутствует указание на волевой признак юридического (психологического) критерия невменяемости.
С окончанием гражданской войны государство приступило к восстановлению разрушенного народного хозяйства, укреплению правопорядка. Возникла острейшая необходимость в дальнейшей кодификации советского уголовного законодательства. 23 мая 1922 г. был принят первый советский Уголовный кодекс, который более детально закрепил основные уголовно-правовые институты, и, в частности, ответственности и наказания, четче сформулировал признаки субъекта преступления, связанные с вменяемостью.
В ст. 17 УК указывалось, что наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли отдавать себе отчет в своих действиях, а равно и те, кто хотя и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения или приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью <4>. К этим лицам предусматривалось применение мер медицинского характера. Вменяемость признавалась предпосылкой вины и уголовной ответственности и определялась как такое психическое состояние, которое характеризуется способностью лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.
--------------------------------
<4> Отечественное законодательство XI - XX веков, часть II - XX века. М.: Юристъ, 1999. С. 108.
Исходя из содержания ст. 17 следует обратить внимание, во-первых, на абстрактность и неопределенность признака медицинского критерия, который связан с выражением "вообще в таком состоянии...", во-вторых, определенную ограниченность психологического критерия, так как в норме указан интеллектуальный признак этого критерия, но отсутствует волевой.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. также исключал назначение наказания к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии психического расстройства. Согласно ст. 17 УК к ним могли применяться меры социальной защиты, указанные в ст. 46 УК, в соответствии с которой заменяющим по приговору суда наказание или "следующим за ним", относились:
а) помещение в учреждения для умственно или морально дефективных;
б) принудительное лечение;
в) воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью или промыслом;
г) удаление из определенной местности;
д) отдача несовершеннолетнего на поруки родителям, родственникам либо другим лицам при условии всестороннего ознакомления суда с образом жизни и личностью поручителя.
УК РСФСР 1926 года в ст. 11 дополняет психологический критерий невменяемости волевым признаком и уточняет медицинский критерий, делая его более конкретным, в данной статье впервые была четко установлена связь обоих критериев невменяемости. Закреплено положение, что меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применяемы в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, а равно и в отношении тех лиц, которые хотя и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью. К этим лицам могут быть применяемы лишь меры социальной защиты медицинского характера <5>.
--------------------------------
<5> УК РСФСР. В редакции 1926 г. М.: Гос. издательство юридической литературы, 1950. С. 6 - 7.
Более того, закрепив также еще и положение, согласно которому формула ст. 14 содержала указание лишь на один признак медицинского критерия состояния невменяемости - душевную болезнь. Законодатель, правда, упоминает вообще о некоем "состоянии", лишавшем лица возможности отдавать себе отчет в своих действиях. Однако такое определение детерминант невменяемости не раскрывает их природу. Определение юридического критерия неспособностью отдавать себе отчет в своих действиях - понятие менее конкретное, чем неспособность "понимать свойство и значение совершаемого" (ст. 39 Уголовного уложения 1903 г.). Более того, в формуле ст. 14 вообще отсутствует указание на волевой признак юридического (психологического) критерия невменяемости.
Данная формула характеризовалась разрывом между юридическим и медицинским критериями невменяемости. С одной стороны, в ней шла речь о душевной болезни самой по себе вне связи с юридическим критерием, а с другой - весьма неопределенно говорилось о состояниях, неизвестно какой природы, исключающих возможность отдавать себе отчет в своих действиях. Таким образом, при буквальном толковании положений ст. 14 Руководящих начал 1919 г. под ее действие могли подпадать различные аффективные состояния и реакции лиц, не страдающих психическими заболеваниями. Сама формулировка закона не "привязывала" описываемое в ней состояние ко времени совершения деяния, что давало возможность конструировать понятие невменяемости "вообще", относя его к аномалиям психики, имевшим место и не во время совершения данного деяния <6>.
--------------------------------
<6> Артеменко Н.В. Актуальные проблемы вменяемости (невменяемости). Ростов-на-Дону 1999. С. 43.
Статья 17 первого Уголовного кодекса давала следующее понятие невменяемости: "Наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли отдавать себе отчета в своих действиях..." Медицинский критерий абстрактен, что связано с выражением "вообще в таком состоянии", психологический критерий несколько ограничен, так как в норме назван интеллектуальный признак этого критерия, но отсутствует волевой.
Формулы невменяемости 1919, 1922 и 1926 гг. создавали возможность для признания невменяемыми лиц с пограничными расстройствами. Понятие "душевного равновесия" становилось критерием вменяемости. С.В. Познышев (1923) применительно к ст. 17 УК 1922 г. писал, что из ее редакции вытекает, что "вменяемость есть такое состояние, при котором человек отдает себе отчет в своих действиях и действует в состоянии душевного равновесия", из чего, в свою очередь, можно было сделать вывод о том, что любое аффективное состояние, как состояние нарушенного равновесия, может сделать правонарушителя невменяемым.
В формуле невменяемости 1919, 1922 и 1926 гг. состояние лиц, заболевших душевной болезнью после совершения преступления, фактически приравнивалось к состоянию невменяемости, хотя в доктрине разница между этими состояниями всегда хорошо ощущалась. И лишь в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года (ст. 7) впервые было указано, что речь идет именно о болезненных состояниях, а юридический критерий невменяемости был дополнен его волевым признаком - неспособностью руководить своими действиями. Но и в этой статье еще имелась разобщенность медицинского и юридического критериев невменяемости.
И только в Уголовном кодексе РСФСР 1926 года впервые была четко установлена связь обоих критериев невменяемости (психологического и медицинского), дополнив его волевым признаком: "Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применяемы в отношении лиц, совершивших преступление в состоянии хронической душевной болезни, или временного расстройства душевной деятельности, или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими" (ч. 1 ст. 11) <7>.
--------------------------------
<7> Там же. С. 44.
Тем не менее установление вины конкретного человека (вменение) возможного лишь при наличии способностей этого лица к осознанию общественно опасного характера своих действий, к проявлению желания, допущения или предвидения общественно вредных последствий своего поведения.
Анализируя все вышеприведенные законодательные формулы невменяемости, обратим внимание на ряд обстоятельств (хотя на некоторые из них мы уже указывали).
1. Формулировки анализируемых статей первых законодательных актов советского периода не содержат понятий "вменяемость" и "невменяемость", а термин "наказание" заменяется термином "меры социальной защиты". Исключенные из текстов законов понятия объявляются устаревшими.
2. Можно отметить последовательное закрепление трех принципиальных положений:
- указание на совершение психически больным лицом преступления (за исключением Руководящих начал 1919 г.);
- указание на неприменяемость мер социальной защиты судебно-исправительного характера в отношении лиц, совершивших деяние в состоянии болезненного психического расстройства, а "равно тех лиц, которые хотя и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью";
- указание на возможность применения к обеим категориям лиц мер медицинского характера.
Следствием такой законодательной политики стали по существу замена не совпадающих по своему содержанию и объему понятий "невменяемость" на "ненаказуемость" и установление безраздельного господства принципа целесообразности в вопросе о применении тех или иных мер воздействия на правонарушителя <8>.
--------------------------------
<8> Там же. С. 45.
Следует отметить, что хотя закон и не уделил внимания концепции уменьшенной вменяемости, тем не менее критики усматривали в тексте уголовного законодательства прямое указание на уменьшенную вменяемость. Такая тактика привела юристов к дискуссии о возможности или невозможности введения в уголовное законодательство самого термина "уменьшенная вменяемость", о необходимости особого подхода к лицам, которые фактически являются уменьшено вменяемыми. Эти воззрения нашли отражение в первом ИТК РСФСР 1924 года, в ст. 46 которого предусматривалось создание колоний "для психически неуравновешенных", а также в ст. 26 УК РСФСР (1926 г.), где предусматривалось соединение судебно-исправительных и медицинских мер. Однако в дальнейшем этот вопрос не получил должного внимания на практике.
Термин "невменяемость" появляется только в УК 1960 г.; в первых же трех редакциях формулы невменяемости (1919, 1922 и 1926 гг.) говорится о неподсудности, ненаказуемости и неприменении мер судебно-исправительного характера как следствии психического расстройства обвиняемого. В формуле невменяемости 1919 и 1922 гг. волевой признак отсутствовал; вместе с тем в русской правовой литературе понятие невменяемости дополнялось этим признаком (Исаев М.М., 1927).
Интеллектуальный признак во всех четырех редакциях носит максимально обобщенный характер, волевой - повторяет соответствующий признак Уголовного уложения 1903 г. Медицинский критерий расширялся с каждой новой редакцией (от одного признака - "состояние душевной болезни" - в 1919 г. до четырех в 1960 г.). Вместо признака "бессознательное состояние" было введено понятие "временного расстройства душевной деятельности". Еще В.Х. Кандинский (1890) указывал, что признак "бессознательное состояние" может служить для характеристики всех традиционных душевных расстройств; это подтверждает и перечень подпадающих под него болезненных состояний, приводимый комиссией по составлению Уложения (Уголовное уложение, 1910).
Новая редакция позволила охватить не только состояния расстроенного сознания, но и более широкий круг эмоционально-волевых расстройств (Трахтеров В.С., 1939 г.), подчеркнула возможность градации этих расстройств по степени тяжести, необходимость применения и в этом случае признаков юридического критерия для решения вопроса о вменяемости.
Выделение слабоумия как самостоятельного признака медицинского критерия внесло четкость в экспертную практику, поскольку до этого его либо прямо подводили под признаки юридического критерия (Гернет М.Н., 1925), либо относили к "иному болезненному состоянию" (когда этот признак появился в УК 1926 г) <9>, либо приравнивали к душевной болезни, хотя условность отнесения врожденного слабоумия к понятию "психическая болезнь" чувствовалась всегда <10>; слабоумие, как следствие определенной болезни, самостоятельного юридического значения не имеет.
--------------------------------
<9> Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1952.
<10> Калашник Я.М. Судебная психиатрия. 1961.
Сторонники же классической школы уголовного права (например, А.А. Жижиленко, В.С. Трахтеров), не разделяя указанных позиций, предприняли ряд теоретических разработок по проблемам различия понятий "ненаказуемость" и "невменяемость" и дальнейшего усовершенствования формулы невменяемости, которые затем стали достоянием практики и привели к легализации понятия невменяемости в уголовном законодательстве.
К 1922 г. в обрисовке принципиального положения о том, что должно служить основанием уголовной ответственности - вина и характер деяния или же опасное состояние преступника, вытекавшее из особенностей его личности, занял дуалистическую позицию (Шишов О.Ф., 1982): помимо вины допускал преследование по признакам опасного состояния лица (ст. 5 - защита не только от преступлений, но и от общественно опасных элементов, ряд других статей).
Хотя в соответствии с принципом субъективного вменения УК дал указание на одно из важнейших исключающих вину обстоятельств - невменяемость, однако его компромиссный характер, уступки принципу целесообразности проявились в размывании в тексте статьи исключающей ответственность невменяемого, требование оценки психического состояния лица исключительно в момент совершения деяния. Таким образом, вменяемость оказывалась только одним из классификационных признаков преступников, определяющих выбор мер уголовно-правового принуждения (Пионтковский А.А., 1924). С.И. Тихенко (1927), полагая, что советское право использует понятие вменяемости только для того, чтобы разграничить области применения мер судебно-исправительных и медицинских, предлагал вместо юридического критерия использовать критерий "целесообразности применения того или иного рода воздействия для специального или общего предупреждения преступлений" при сохранении медицинского критерия. При этом целесообразность не исчерпывалась медико-практическими соображениями, но включала в себя оценку социальной опасности правонарушителя, учет появления установки на безответственность.
Для других авторов вменяемость означала только пригодность к карательным мероприятиям (Ленц А.К., 1925). Хотя УК избегал применять термин "невменяемость", его статьи об исключении ответственности душевнобольных, рассматривались в доктрине уголовного права и судебной психиатрии именно как постановления о невменяемости (Пионтковский А.А., 1929; Айхенвальд Л.И., 1926). Этот термин широко применялся в комментариях к УК и УПК, в правовой литературе и актах экспертизы (Гернет М.Н., 1925; Вроблевский А.Б., 1923 и 1927).
Таким образом, основополагающие установки юристов не нашли достаточно полного выражения в писаном праве, в первых советских УК. Неустойчивость судебной практики в отношении вопроса о невменяемости в 1920-е годы позволяла эксперту чувствовать себя довольно свободным в части следования терминологии кодекса. Во второй половине 1930-х годов произошел переход к классической концепции невменяемости. Начало движения к современному пониманию института невменяемости было связано с общим поворотом в сторону классических идей в уголовном праве и прежде всего - в области учения о виновном вменении.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.