ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: МАГИСТЕРСКИЕ, ДИПЛОМНЫЕ, КУРСОВЫЕ
Консультационные услуги студентам
Консультационные услуги студентам
Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕЗАКОННЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ОТСУТСТВИИ РЕГУЛЯТИВНОГО ЗАКОНА
О.С. ГУЗЕЕВА
Самое простое (и уже от этого не вполне верное) понимание бланкетной диспозиции как "чистого бланка", заполняемого положениями отраслевого законодательства, дает основание сомневаться в легитимности уголовно-правового запрета в тех случаях, когда этот "бланк" остается "чистым".
Наиболее яркие примеры такой ситуации демонстрируют нормы об ответственности за деяния, правовая регламентация которых отличается повышенной динамикой.
Так, ст. 171.1 УК РФ, до внесения в нее изменений Федеральным законом от 31 декабря 2014 г. N 530-ФЗ, устанавливала ответственность среди прочего за оборот немаркированной продукции, которая подлежала обязательной маркировке знаками соответствия. Однако регулятивное законодательство (в частности, Федеральный закон от 27 декабря 2002 г. N 184-ФЗ "О техническом регулировании") не предусматривало маркировку продукции знаками соответствия. В итоге складывалась ситуация, при которой преступным признавалось нарушение несуществующих правил маркировки <1>. В ст. 193 УК, до внесения в нее изменений Федеральным законом от 28 июня 2013 г. N 134-ФЗ, предусматривалась ответственность за невозвращение в крупном размере из-за границы руководителем организации средств в иностранной валюте, подлежащих в соответствии с законодательством РФ обязательному перечислению на счета в уполномоченный банк РФ. Вместе с тем с 2007 г. корреспондирующий Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" уже не предусматривал обязательств по продаже валютной выручки на внутреннем рынке, что опять же создавало ситуацию, при которой уголовный закон конструировал состав с бланкетной диспозицией, "не заполненной" регулятивным нормативных актом <2>.
--------------------------------
<1> См. об этом подробнее: Пикуров Н.И. Комментарий к судебной практике квалификации преступлений на примере норм с бланкетными диспозициями. М.: Юрайт, 2009. С. 54.
<2> См. об этом подробнее: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. С. 648.
К настоящему времени эти противоречия между регулятивным и уголовным законодательством устранены. Однако они наглядно свидетельствуют, что рассогласование бланкетной диспозиции и бланкетного законодательства делает уголовно-правовую норму нежизнеспособной. Для предотвращения случаев незаконного осуждения по таким нормам Пленум Верховного Суда РФ в нескольких постановлениях сформулировал правило, которое имеет сегодня всеобщий, универсальный характер: при квалификации преступлений с бланкетной диспозицией правоприменитель обязан четко указать пункт, часть, номер статьи того нормативного правового акта, который нарушило виновное лицо; отсутствие соответствующей информации служит основанием для возвращения поступившего в суд уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий к его рассмотрению либо для отмены или изменения судебного решения.
Рассматривая вопрос о регулятивном наполнении "уголовно-правового бланка", надо четко различать случаи истинного отсутствия регулятивных норм от мнимой неопределенности бланкетного уголовного закона. В судебной практике и в науке есть немало свидетельств смешения этих различных ситуаций.
Так, отдельные авторы указывают на неопределенность понятия "правила эксплуатации транспортных средств" для целей применения ст. 264 УК и предлагают в целях реализации единой государственной политики в области безопасности дорожного движения и приведения к единообразному применению ст. 264 УК в части установления ответственности за преступное нарушение правил эксплуатации транспортных средств скорейшее принятие Правительством РФ нормативного правового документа, устанавливающего единые правила эксплуатации механических транспортных средств <3>. Между тем наличие множества несистематизированных регулятивных актов, не сведенных в единый документ, хотя и создает дополнительные сложности в правоприменении, не является непреодолимым препятствием и в любом случае не свидетельствует о неопределенности и неконституционности уголовно-правовой нормы.
--------------------------------
<3> См., напр.: Климкин В.В. Уголовно-правовая характеристика преступлений, связанных с нарушением правил дорожного движения, и их квалификация: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 17.
Еще одним примером мнимой неопределенное может служить ст. 242 УК. Граждане обжаловали эту норму в Конституционный Суд РФ на том основании, что признаки законного распространения порнографических предметов и материалов не определены нормативными правовыми актами. Отказывая в принятии жалоб к рассмотрению, Конституционный Суд РФ указывал, что установление уголовной ответственности за незаконное распространение порнографических предметов или материалов следует в том числе из обязательств РФ по международным договорам, в частности по Международной конвенции о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими (Женева, 12 сентября 1923 г.), ст. I которой выдвигает обращенное к странам-участницам требование установить наказуемость деяний, связанных с публичным выставлением, продажей, иным распространением порнографических материалов (предметов), их изготовлением, хранением, ввозом, провозом и вывозом в этих целях, их анонсированием и иным рекламированием, а также принимать всяческие меры в целях раскрытия этих правонарушений, преследования и наказания лиц, виновных в их совершении. Следуя этим обязательствам, Россия в ст. 242 УК прямо определяет, какие действия составляют объективную сторону предусмотренного этой статьей преступления, а также указывает на наличие прямого умысла при его совершении, а потому соответствующая статья уголовного закона не может считаться неопределенной или нарушающей конституционные права граждан <4>. Тем самым Конституционный Суд РФ фактически признал, что указание на "незаконность" в диспозиции анализируемой нормы не является препятствием к ее применению, а сама диспозиция, по сути, не признана им бланкетной, ибо описание действий, образующих объективную сторону преступления, прямо и непосредственно содержится в тексте уголовного закона.
--------------------------------
<4> Определение Конституционного Суда РФ от 16 апреля 2009 г. N 389-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Петрова Романа Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 242 Уголовного кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 29 января 2009 г. N 41-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Капцуговича Севастьяна Игоревича на нарушение его конституционных прав статьей 242 Уголовного кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 343-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Лазарянца Андрея Эммануиловича на нарушение его конституционных прав статьями 241 и 242 Уголовного кодекса Российской Федерации, частью первой статьи 46, статьями 57, 80, частью первой статьи 108, статьями 171, 172 и 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".
В отдельных ситуациях истинная и мнимая регулятивная недостаточность бланкетного законодательства могут сочетаться в рамках одной статьи уголовного закона. Примером может служить ст. 234.1 УК, установившая ответственность за незаконный оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ. Согласно ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах" таковыми являются вещества синтетического или естественного происхождения, включенные в реестр новых потенциально опасных психоактивных веществ, оборот которых в РФ запрещен. Однако ни самого реестра, ни правил оборота новых потенциально опасных веществ в РФ так и не создано. Между тем п. 2 ст. 2.2 указанного Закона однозначно и категорично предписывает: "Оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ в Российской Федерации запрещается", а п. 3 этой статьи определяет исключительные случаи легального использования новых психоактивных веществ. Исходя из этого следует предположить, что любые действия с ними, не оговоренные в п. 3 ст. 2.2 Закона, могут расцениваться (с учетом положений Общей части УК) в качестве действий, образующих объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 234.1 УК, и правоприменителю незачем искать и ссылаться на нарушенные виновным лицом правила оборота таких веществ. В этой части указание на "незаконность" оборота не свидетельствует о бланкетности уголовно-правовой нормы (так же, как и в указанной ситуации с толкованием и применением ст. 242 УК). Другое дело - предмет рассматриваемого преступления. Его детальное исследование, в том числе на основе нормативных правовых актов, образующих бланкетный компонент ст. 234.1 УК, дало основание А. Федорову сделать обоснованный вывод о том, что даже при констатации наличия химических, медицинских, социальных признаков предмета суд лишен возможности в настоящее время обосновать наличие признака юридического - включенность таких веществ в соответствующий реестр, а потому ст. 234.1 "Незаконный оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ" УК в настоящее время не может применяться <5>.
--------------------------------
<5> См.: Федоров А.В. Правовая составляющая определения новых потенциально опасных психоактивных веществ для целей уголовного законодательства и экспертной деятельности // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2016. N 8. С. 77 - 88.
Уголовно-правовые нормы, в которых законодатель описывает деяние как "противоправное", "незаконное", при условии, что регулятивное законодательство не знает законных, легальных форм такого поведения, по большому счету не могут рассматриваться в качестве норм с бланкетными диспозициями. Однако отношение к таким нормам в науке неоднозначное. Так, если применительно к оценке ст. 234.1 УК было высказано мнение о том, что указание на "незаконность" действий по обороту психоактивных веществ является излишним и представляет собой плеоназм <6>, то применительно к ст. 105 УК, напротив, была аргументирована мысль о необходимости дополнения ее диспозиции указанием на противоправность действий по лишению жизни человека <7>. Представляется, что решать эту проблему необходимо на основе четкого разграничения двух смыслов противоправности: противоправности как запрещенности деяния регулятивным правом и противоправности как предусмотренности деяния в уголовном законе. Во всех тех ситуациях, когда "противоправность" или "незаконность" подчеркивает именно предусмотренность деяния в УК, полагаем, нет особой необходимости на ее фиксации в тексте уголовного закона, поскольку таковая является необходимым элементом гипотезы любой уголовно-правовой нормы, согласно одному из элементов которой деяние влечет уголовную ответственность в случае его описания в УК и при отсутствии обстоятельств, исключающих его противоправность.
--------------------------------
<6> См.: Жевлаков Э.Н. Незаконный оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ (комментарий к ст. 234.1 УК РФ) // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2015. N 7. С. 110.
<7> См.: Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М.: Зерцало-М, 2008. С. 24.
Обратим внимание на тот факт, что мнимая неопределенность в связи с отсутствием бланкетной части уголовно-правовой нормы довольно часто возникает не столько в связи с отсутствием непосредственно правил поведения участников того или иного общественного отношения, сколько в связи с отсутствием нормативных дефиниций отдельных понятий, использованных в тексте УК, т.е. при наличии в диспозиции отдельных бланкетных терминов.
Одним из первых решений, в которых обсуждался вопрос об отсутствии нормативной дефиниции предмета преступления, стало Определение Конституционного Суда РФ, оценивающее конституционность ст. 228 УК, действовавшей в условиях, когда перечень и размеры наркотических средств не определялись самим уголовным законом, который к тому же не содержал ссылок на иные нормативные акты, принятые в целях его установления, а таковые размеры устанавливались с учетом рекомендаций, формулируемых Постоянным комитетом по контролю наркотиков в соответствующем Перечне. Суд тогда указал, что "из содержания данной статьи не следует, что при ее применении и оценке размера количества наркотического средства как крупного или особо крупного суды связаны положениями названного выше Перечня. Подобные перечни, утверждаемые Постоянным комитетом по контролю наркотиков и в силу этого не являющиеся нормативными правовыми актами, не определяют права, обязанности и ответственность граждан, их положения носят лишь рекомендательный характер" <8>. Иными словами, Конституционный Суд РФ фактически признал, что в части описания предмета преступления ст. 228 УК на тот момент не была бланкетной, а сам предмет преступления раскрыт посредством использования не бланкетного, а оценочного признака.
--------------------------------
<8> Определение Конституционного Суда РФ от 9 апреля 1998 г. N 48-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Лесосибирского городского суда Красноярского края о проверке конституционности статьи 228 УК Российской Федерации и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами".
Еще одним решением из этого ряда можно назвать Определение, в котором анализировался вопрос о конституционности ст. 228.1 УК в той ее части, в которой она устанавливает ответственность на незаконный оборот аналогов наркотических средств. По мнению заявителя, законодательство не устанавливает конкретные виды веществ, являющихся аналогами наркотических средств и психотропных веществ, что порождает неопределенность положений ст. 228.1 УК. Конституционный Суд РФ указал: диспозиция этой статьи носит бланкетный характер и подлежит применению в системной связи с положениями иных нормативных правовых актов, регулирующих отношения в сфере оборота наркотических средств. Понятие аналогов наркотических средств дано в ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах". Следовательно, ст. 228.1 УК предполагает возложение уголовной ответственности за незаконный сбыт лишь таких аналогов наркотических средств и психотропных веществ, которые по химической структуре и свойствам сходны с наркотическими средствами и психотропными веществами, включенными в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ в соответствии с законодательством РФ и международными договорами РФ, психоактивное действие которых они воспроизводят. При этом указанная норма уголовного закона, подлежащая применению во взаимосвязи с положениями его Общей части, предусматривает ответственность лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом, направленным на незаконные производство, сбыт или пересылку аналогов наркотических средств, психотропных веществ, свойства и психоактивное действие которых осознается виновным <9>. Как видим, и здесь Конституционный Суд РФ посчитал преодолимым сомнение в конституционности уголовно-правовой нормы, сославшись и на регулятивный закон, и на саму суть понятия "аналог", оговорив особым образом, что статья Особенной части УК подлежит применению во взаимосвязи с предписаниями Общей части, касающейся и умысла, и, очевидно, общественной опасности деяний, признаваемых преступлениями.
--------------------------------
<9> Определение Конституционного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 1976-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Маслова Александра Сергеевича на нарушение его конституционных прав пунктом 155 статьи 1 Федерального закона от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации".
В другой раз, обсуждая вопрос о конституционности ст. 226.1 УК, Суд затронул вопрос о неопределенности нормативного понятия "вооружение, иная военная техника" и указал следующее. Бланкетный способ изложения статей уголовного закона применительно к установлению круга относимых к тому или иному составу преступления предметов не сводится лишь к поименному перечислению каждого из них посредством полного их перечня, специально принятого для целей конкретной статьи. Достижение ясности в этом вопросе может обеспечиваться и за счет обращения к понятийному аппарату системно связанных с уголовным законом нормативных актов другой отраслевой принадлежности, ссылки на которые сделаны или подразумеваются в бланкетных диспозициях. Содержащиеся в этих актах дефинитивные нормы, непосредственно обозначая область применения, целевое предназначение и другие характерные (видовые) признаки определяемого предмета, также призваны служить для его отграничения от множества других предметов. При этом предметы, которые попадают в сферу действия ст. 226.1 УК в качестве вооружения и военной техники, настолько редко - с учетом провозглашенной государственной монополии - могут законным образом оказаться во владении частных лиц и стать в таком качестве объектом перемещения через границу, что отсутствие их поименного перечня может быть компенсировано (при разумной осмотрительности лица, владеющего предметами, явно имеющими военное или двойное назначение) возможностью установить назначение этого предмета, а значит, и применимые при его перемещении через границу правила посредством обращения в уполномоченные государственные органы. В частности, в случае необходимости получить дополнительную информацию для определения принадлежности продукции к продукции военного назначения есть возможность (в том числе для физических лиц) ее идентификации, которая осуществляется в соответствии с имеющимися нормативными актами <10>. Иными словами, Конституционный Суд также признал, что нормативная недостаточность, если таковая имеется, может быть преодолена, причем не только за счет обращения к текстам регулятивных актов, но и посредством юридической и специальной технической консультации.
--------------------------------
<10> Определение Конституционного Суда РФ от 10 октября 2019 г. N 2647-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Баранова Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 226.1 Уголовного кодекса Российской Федерации".
Изложенное позволяет признать, что отсутствие бланкетного наполнения содержания уголовно-правовой нормы (как в части описания признаков деяния, так и в части описания иных признаков преступления) не должно однозначно и категорично восприниматься в качестве дисквалифицирующего дефекта уголовно-правовой нормы, ибо такая дефектность может быть преодолимой.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.
Звонки бесплатны.
Работаем без выходных
Навигация по сайту:
Контакты:
197839245