Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ И УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ ЭКСЦЕССА ИСПОЛНИТЕЛЯ
А.А. ГЮЛБАНКЯН
По свидетельству великого русского правоведа Н.С. Таганцева, термин "эксцесс исполнителя" разработан в германской уголовно-правовой доктрине для обозначения несоответствия между тем, что предполагалось соучастниками, и тем, что выполнено физическими виновниками <1>. В основу этого термина положено латинское слово "excessus", которое в переводе означает "выход, отступление, уклонение". Проецируя общеупотребительное значение этого слова в область соучастия, можно в качестве отправной точки отметить, что эксцесс исполнителя предполагает выход исполнителя преступления за рамки соглашения с иными соучастниками, отступление от него, что выражается в совершении деликта, которое не охватывается умыслом других соучастников.
--------------------------------
<1> Таганцев Н.С. Русское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть. СПб., 1902.
Именно в этом смысле исследуемый термин употребляется в современном уголовном законодательстве. Согласно ст. 36 УК РФ эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат.
Предваряя анализ признаков эксцесса исполнителя, отметим, что объем этого понятия и правила уголовно-правовой оценки эксцессного деяния напрямую зависят от того, каким образом понимается феномен соучастия в преступлении.
Как известно, в уголовно-правовой доктрине представлены две основные теории, по-разному объясняющие правовую природу соучастия в преступлении и предлагающие различные подходы к основанию и пределам уголовной ответственности соучастников: теория акцессорности и теория самостоятельной ответственности <2>.
--------------------------------
<2> Подробнее об этом см.: Пушкин А.В. Принципы акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников преступления // Законность. 2001. N 3. С. 27 - 30; Качалов В.В. Соотношение принципов акцессорности и самостоятельности ответственности соучастников преступления по российскому уголовному праву // Уголовное право. 2005. N 5. С. 28 - 30; Ображиев К.В. Влияние результатов уголовно-правовой оценки действий (бездействия) исполнителя на квалификацию деяний иных соучастников преступления // Законность. 2016. N 8 (982). С. 29 - 34; Пудовочкин Ю.Е. Концепция соучастия: опыт теоретической разработки и нормативного закрепления // Журнал российского права. 2018. N 8 (260). С. 102 - 112.
Акцессорная (от лат. accessorium - дополнительный, несамостоятельный) доктрина соучастия базируется на следующих постулатах: 1) соучастие как таковое возможно лишь при условии совершения преступления (оконченного или неоконченного) исполнителем; 2) центральной фигурой среди соучастников признается исполнитель, а организатор, подстрекатель и пособник рассматриваются в качестве второстепенных соучастников; 3) основанием уголовной ответственности соучастников, которые не выполняют объективную сторону преступления, является преступление, совершенное исполнителем; 4) ответственность соучастников зависит от ответственности исполнителя <3>. Таким образом, эта теория основана на правиле "accessorium sequitur prinsipale" (второстепенное следует за главным).
--------------------------------
<3> См.: Украинчик А.В. Основания акцессорности в российской конструкции соучастия // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. N 4 (88). С. 120 - 126; Народная энциклопедия уголовного права / под ред. А.И. Чучаева. М.: Проспект, 2023. С. 401.
Понятно, что при строгой акцессорности сама постановка вопроса об эксцессе исполнителя полностью утрачивает свой смысл, ведь акцессорность в ее радикальном варианте предполагает, что все соучастники должны нести ответственность наравне с исполнителем, вне зависимости от содержания соглашения соучастников и их субъективного отношения к содеянному исполнителем.
Отечественные уголовно-правовая доктрина, законодательная и правоприменительная практика категорически отрицают подобную "механическую" зависимость ответственности иных соучастников от ответственности исполнителя преступления. Тем не менее в современном уголовном праве России реализованы многие элементы акцессорной теории соучастия: постулат о невозможности соучастия без преступного деяния исполнителя; квалификационная "привязка" соучастников, не выполнявших объективную сторону преступления, к ответственности исполнителя (ч. 3 ст. 34 УК РФ); зафиксированное в ч. 5 ст. 34 УК РФ правило об акцессорности по степени завершенности деяния.
При этом положения акцессорной концепции соучастия дополняются элементами, свойственными теории самостоятельной ответственности соучастников. В основу этой теории положено принципиальное положение о самостоятельности оснований уголовной ответственности каждого из соучастников: каждый соучастник отвечает только за свои действия (акт бездействия) в пределах своей личной вины, что исключает привязку их ответственности к ответственности исполнителя. Эта идея отражена в ч. 1 ст. 34 УК РФ, согласно которой "ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления".
В уголовно-правовой литературе справедливо отмечается, что УК РФ отражает некоторую компромиссную концепцию соучастия, включающую одновременно и элементы акцессорности, и правила самостоятельной ответственности соучастников <4>. Причем отмеченную эклектичность нельзя считать недостатком существующих нормативных построений: она вполне закономерна, ведь "ни акцессорная теория соучастия, ни теория самостоятельной ответственности соучастников не могут (каждая в отдельности) разрешить проблемы соучастия, и в результате законодатель вынужден идти по пути их смешения" <5>.
--------------------------------
<4> Некоз А.С. Институт соучастия как основа для анализа подстрекательства к преступлению // Современный юрист. 2018. N 3 (24). С. 147 - 156; Соучастие в преступлении: проблемы квалификации и назначения наказания: монография / под ред. Ю.Е. Пудовочкина. М.: РГУП, 2019. С. 24.
<5> Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 19.
Акцессорные элементы реализованной в действующем УК РФ концепции соучастия выражаются, прежде всего, в признании единого основания уголовной ответственности всех соучастников. В качестве такового выступает совершение общего, единого для всех соучастников преступления. Поскольку объективная сторона этого совместно совершаемого преступления выполнена исполнителем (соисполнителями), ответственность иных соучастников закономерно увязывается с ответственностью исполнителя (разумеется, лишь в части квалификации, но не в части назначения наказания). Однако выход исполнителя за рамки соглашения с иными соучастниками посредством совершения деяния, которое не охватывается их умыслом, разрушает единство основания уголовной ответственности соучастников. Эксцессное деяние нельзя считать общим, "своим" для всех соучастников, оно утрачивает свойство совместности, приобретая ярко выраженный личный, индивидуальный характер. Эксцесс, допущенный исполнителем, становится для иных соучастников "чужим" преступлением, что разрывает акцессорную квалификационную связь. Здесь вступают в действие правила самостоятельной ответственности соучастников, которые исключают вменение эксцессного деяния иным соучастникам преступления. Поэтому предписания ст. 36 УК РФ обоснованно рассматриваются в качестве важнейшего элемента теории самостоятельной ответственности соучастников.
Нормативные правила об эксцессе исполнителя неразрывно связаны с принципом вины, зафиксированным в ст. 5 УК РФ. Основу этого принципа составляют два взаимосвязанных положения: лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ч. 1 ст. 5 УК РФ); объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается (ч. 2 ст. 5 УК РФ).
Статья 5 УК РФ допускает возложение уголовной ответственности лишь при соблюдении требований субъективного вменения. Это означает, что юридическая оценка деяния и применение к лицу мер уголовно-правового воздействия возможны лишь в том случае, когда содеянное явилось результатом его воли и сознания <6>. Проецируя это принципиальное положение в область соучастия в преступлении, следует заключить, что уголовная ответственность соучастников лимитирована содержанием их умысла. Деяние исполнителя может быть вменено иным соучастникам лишь при условии, что они согласились на совершение этого деяния и проявили к нему умышленное виновное отношение. В противном случае, когда деяние исполнителя в какой-то его части (дополнительное преступление, иной способ посягательства, количество потерпевших и т.п.) умыслом иных соучастников не охватывалось, вменять им соучастие в этой части нельзя. В противном случае будет нарушен запрет на объективное вменение.
--------------------------------
<6> См.: Ображиев К.В. Значение общеправовых и отраслевых уголовно-правовых принципов для квалификации преступлений // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2016. N 4 (54). С. 4 - 12.
Генетическая связь предписаний об эксцессе исполнителя с принципом вины подчеркивается в решениях Конституционного Суда Российской Федерации: "Имея в виду принцип вины, законодатель дополнительно конкретизировал в статье 36 УК Российской Федерации правовые последствия эксцесса исполнителя, которым считается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников: за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат. Такое регулирование предусматривает квалификацию действий соучастника (в частности пособника)... с учетом его роли и степени фактического участия в совершении такого преступления, не предполагает возложения на него уголовной ответственности за деяния иных лиц и наступившие общественно опасные последствия, если они не охватывались его умыслом" <7>. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации считает, что предписания ст. 36 УК РФ развивают, конкретизируют принцип вины применительно к институту соучастия в преступлении.
--------------------------------
<7> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2021 г. N 2714-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Черепанова Павла Валерьевича на нарушение его конституционных прав частями первой и второй статьи 17, частью пятой статьи 33, пунктом "з" части второй статьи 105 и пунктом "в" части четвертой статьи 162 Уголовного кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс". См. также: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2019 г. N 862-О "По запросу Тракторозаводского районного суда города Челябинска о проверке конституционности части второй статьи 35 и части второй статьи 162 Уголовного кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".
Неразрывная связь ст. 36 УК РФ с принципом вины отмечается и высшей судебной инстанцией. Так, например, в решении по делу Фисенко Верховный Суд Российской Федерации исключил квалифицирующий признак, обосновав свою позицию следующим образом. Суд первой инстанции, признав доказанным в действиях Фисенко наличие признака "с применением предметов, используемых в качестве оружия", не учел, что наличие умысла на применение таких предметов в отношении всех соучастников должно быть установлено в судебном заседании, подтверждено доказательствами и отражено в приговоре. В противном случае, исходя из недопустимости объективного вменения, действия соучастников, непосредственно не применявших оружие или предметы в качестве оружия, подлежат уголовно-правовой оценке по правилам ст. 36 УК РФ об эксцессе исполнителя <8>.
--------------------------------
<8> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 31 января 2023 г. N 18-УД22-71-К4 // СПС "КонсультантПлюс".
Правила уголовно-правовой оценки эксцесса исполнителя предопределены нормативной конструкцией соучастия в преступлении. Законодательное определение соучастия в преступлении, зафиксированное в ст. 32 УК РФ, ограничивает объем этого понятия за счет ряда обязательных признаков, к которым относятся: 1) множественность субъектов (причем как минимум один из субъектов, совместно участвующих в совершении преступления, должен выполнять функции исполнителя, что отражает акцессорную природу соучастия); 2) совместность деяний соучастников; 3) наличие общего (единого) умысла соучастников; 4) умышленный характер преступления, совершенного соучастниками <9>.
--------------------------------
<9> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 3 т. Т. 1. Общая часть / под научн. ред. К.В. Ображиева, Н.И. Пикурова. М.: Проспект, 2023. С. 173 - 174.
Перечисленные признаки задают рамки для соучастия в преступлении и одновременно определяют границы эксцесса исполнителя: расширение объема соучастия закономерно сужает содержание эксцесса, и, наоборот, чем более "строго" трактуется соучастие, тем шире сфера применения ст. 36 УК РФ. Поэтому понимание эксцесса и его уголовно-правовая оценка напрямую зависят от законодательной регламентации соучастия в преступлении и правоприменительной интерпретации его признаков.
В качестве границ между соучастием и эксцессным деянием выступают объективные и субъективные признаки, отражающие характер взаимодействия нескольких лиц при причинении уголовно значимого вреда. Если отвлечься от деталей, то соучастие в преступлении рассматривается доктриной, законодателем и практикой как особая разновидность целенаправленного социального взаимодействия, выражающаяся в совместном совершении преступления. В результате такой криминальной "кооперации" несколько лиц умышленными совместными усилиями совершают единое, общее для всех преступление. При этом действия каждого соучастника объективно (за счет вклада каждого в совершение совместного преступления) и субъективно (посредством единого умысла) связаны друг с другом и с наступившим преступным результатом, что служит показателем совместности - ключевого признака соучастия в преступлении.
В теории уголовного права давно подмечено, что "совместность - это момент не только или, вернее, не столько объективный, сколько субъективный. Совместная преступная деятельность предполагает наличие некоторой психической общности, психической связи между совместно действующими лицами.... Следовательно, совместность действий нескольких лиц в совершении одного преступления предполагает помимо чисто объективного момента - причинения результата их совокупными усилиями - также и субъективный момент - знание о присоединившейся деятельности других лиц и стремление достигнуть определенного результата путем объединения усилий" <10>.
--------------------------------
<10> Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1969. С. 38, 43.
Эксцесс исполнителя разрушает совместность деяний соучастников. Как отмечает П.Ф. Тельнов, "совершение преступления, выходящего за рамки общего замысла, либо самовольное исполнение деяния более опасными орудиями, средствами не может вменяться другим соучастникам, поскольку на время выхода лица за пределы соглашения утрачивается совместность деяний виновных и их субъективная связь. Остальные соучастники в таком случае не сознают фактических обстоятельств нового либо того же преступления, но в более опасном исполнении, не оказывают содействия несогласованным деяниям соучастника. Их поведение утрачивает причинную и виновную связь с преступлением, совершаемым в условиях эксцесса, что и исключает ответственность за него остальных соучастников" <11>.
--------------------------------
<11> Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Юридическая литература, 1974. С. 153.
Допустив эксцесс, исполнитель "разрывает" субъективную связь с иными соучастниками. Исполнитель, выходя за пределы заранее оговоренного, "тем самым изменяет содержание умысла, и, следовательно, теряется субъективная связь между соучастниками" <12>.
--------------------------------
<12> Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для студентов вузов / под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М.: Статут, 2012.
В частности, в тех случаях, когда исполнитель сознательно пользуется помощью пособника для совершения дополнительного или более тяжкого преступления, не посвящая пособника в свои планы, соучастие в этом преступном деянии отсутствует, ведь таковое невозможно при односторонней субъективной связи (по крайней мере в рамках воплощенной в действующем УК РФ концепции соучастия). Господствующая доктрина исходит из того, что "при соучастии в преступлении необходимо устанавливать наличие хотя бы двухсторонней субъективной связи соучастников (осознание совместности деятельности как исполнителем, так и иным соучастником, отличным от исполнителя), так как никакая деятельность не может считаться совместной, если в ней участвуют лица, не достигшие друг с другом взаимопонимания с помощью общения" <13>.
--------------------------------
<13> См.: Дядькин Д.С. Совершенствование уголовно-правового института соучастия в преступлении: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 15.
Таким образом, зафиксированные в ст. 36 УК РФ предписания об эксцессе исполнителя имеют прочный теоретико-правовой фундамент:
- их концептуальной основой выступает теория самостоятельной ответственности соучастников, которая лимитирует акцессорную квалификационную зависимость иных соучастников от исполнителя преступления, в том числе посредством обоснования и установления самостоятельной ответственности за эксцессное деяние;
- на уровне принципов уголовного права отправной точкой для положений об эксцессе исполнителя выступает принцип вины, исключающий ответственность за деяние, которое не охватывается умыслом соучастников;
- в рамках института соучастия предписания об эксцессе исполнителя заданы признаком совместности и требованием о двусторонней субъективной связи между соучастниками.
Литература
1. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: автореферат диссертации ... доктора юридических наук / А.А. Арутюнов. Москва, 2006. 49 с.
2. Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву / Ф.Г. Бурчак. Киев: Наукова думка, 1969. 216 с.
3. Дядькин Д.С. Совершенствование уголовно-правового института соучастия в преступлении: автореферат диссертации ... кандидата юридических наук / Д.С. Дядькин. Москва, 2002. 26 с.
4. Качалов В.В. Соотношение принципов акцессорности и самостоятельности ответственности соучастников преступления по российскому уголовному праву / В.В. Качалов // Уголовное право. 2005. N 5. С. 28 - 30.
5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 3 томах. Т. 1. Общая часть (разделы I - VI) / П.В. Агапов, Д.А. Безбородов, Я.Ю. Васильева [и др.]; под научной редакцией К.В. Ображиева, Н.И. Пикурова. Москва: Проспект, 2023. 528 с.
6. Народная энциклопедия уголовного права / А.И. Чучаев, Т.Б. Басова, С.В. Анощенкова; под редакцией А.И. Чучаева. Москва: Проспект, 2023. 448 с.
7. Некоз А.С. Институт соучастия как основа для анализа подстрекательства к преступлению / А.С. Некоз // Современный юрист. 2018. N 3 (24). С. 147 - 156.
8. Ображиев К.В. Влияние результатов уголовно-правовой оценки действий (бездействия) исполнителя на квалификацию деяний иных соучастников преступления / К.В. Ображиев // Законность. 2016. N 8 (982). С. 29 - 34.
9. Ображиев К.В. Значение общеправовых и отраслевых уголовно-правовых принципов для квалификации преступлений / К.В. Ображиев // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2016. N 4 (54). С. 4 - 12.
10. Пудовочкин Ю.Е. Концепция соучастия: опыт теоретической разработки и нормативного закрепления / Ю.Е. Пудовочкин // Журнал российского права. 2018. N 8 (260). С. 102 - 112.
11. Пушкин А.В. Принципы акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников преступления / А.В. Пушкин // Законность. 2001. N 3. С. 27 - 30.
12. Соучастие в преступлении: проблемы квалификации и назначения наказания: монография / В.К. Андрианов, И.И. Голубов, В.В. Кустова [и др.]; под редакцией Ю.Е. Пудовочкина. Москва: РГУП, 2019. 507 с.
13. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: лекции. В 2 томах. Т. 1. Общая часть / Н.С. Таганцев. 2-е изд., пересм. и доп. Санкт-Петербург: Государственная типография, 1902. 815 с.
14. Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении / П.Ф. Тельнов. Москва: Юридическая литература, 1974. 208 с.
15. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для студентов высших учебных заведений / под редакцией В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. Москва: Статут, 2012. 877 с.
16. Украинчик А.В. Основания акцессорности в российской конструкции соучастия / А.В. Украинчик // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. N 4 (88). С. 120 - 126.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.