Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ПОД ГНЕТОМ ТРАДИЦИЙ
Н. КОЛОКОЛОВ
Как правило, вина подсудимого очевидна. В таких случаях судебное разбирательство сводится к последовательной очной или заочной перепроверке доказательств, собранных органами предварительного расследования. Реже встречаются ситуации, когда доказательств вины совсем мало, а собранная информация противоречива. Тогда задача суда усложняется. Из доказательственной массы он обязан выбрать только те факты, которые однозначно и убедительно свидетельствуют о вине подсудимого. Совсем редко, но все же в суды попадают дела, по которым достоверных, допустимых, относимых доказательств и вовсе нет. Почему это происходит?
Свидетель ненадежный, но за ним спецслужбы...
По общему правилу приговор не может быть основан только на противоречивых показаниях одного свидетеля. Судебная практика: порой такому свидетелю беззаветно верят не только органы предварительного расследования и прокуроры, но и суды целого региона.
По приговору Дзержинского районного суда г. Перми от 06.06.2012 Р. был осужден по п. "б" ч. 2 ст. 228.1 УК РФ к пяти годам лишения свободы, ему инкриминирован один факт незаконного сбыта кокаина в крупном размере.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 04.09.2012 из совокупности доказательств, приведенных в приговоре, как не относящаяся к делу исключена расшифровка телефонного разговора между А. и Д., в остальной части решение первой инстанции оставлено без изменения.
Постановлением президиума Пермского краевого суда от 22.05.2013 в удовлетворении надзорных жалоб осужденного и его защитника - адвоката Деминой А.П. отказано.
В надзорных жалобах в Верховный Суд РФ сторона защиты указала: выводы о доказанности факта сбыта наркотического средства 20 ноября 2010 года основаны только на противоречивых показаниях свидетеля А.
Высокий суд, отменив состоявшиеся по делу постановления, напомнил азбучные истины.
Суд первой инстанции не учел, что Р. последовательно отрицал факт сбыта им кокаина. Он признал, что знаком с А., пользовался его услугами как водителя, давал деньги в долг. А. их не вернул. Осужденный утверждал: А. его оговорил, чтобы не возвращать долг.
А. все это подтвердил и заявил, что, не желая возвращать долг, оговорил осужденного.
Суд признал эти показания А. недостоверными, мотивируя тем, что они опровергаются показаниями свидетеля Л., поэтому в основу приговора положены первоначальные показания А., согласно которым Р. продал ему кокаин.
Показания свидетеля Л. - сотрудника спецслужб - доказательство, производное от показаний А. в протоколе допроса от 02.12.2010 Л. данный факт признал в суде.
Показания Л. о том, что у него имелась некая "оперативная информация" о сбыте Р. кокаина, доказательствами, имеющимися в деле, не подтверждается. Источник информации Л. не назван, как и не были представлены суду иные сведения, подтверждающие показания свидетеля Л. о причастности Р. к незаконному сбыту наркотических средств.
В обоснование вывода о достоверности первоначальных показаний А. суд сослался на распечатку телефонных соединений между Р. и А. от 20 ноября 2010 года, факты изъятия у А. кокаина и опознания им осужденного.
Данных о том, что осужденный и А. разговаривали по телефону по поводу оборота наркотических средств, в деле не имеется.
Сам по себе факт выдачи кокаина А. - "покупателем" и его опознание Р., с которым он давно и хорошо знаком, при отсутствии других данных, которые подтверждали бы его первоначальные показания, не свидетельствует о том, что кокаин приобретен у Р.
Вывод суда о том, что непризнание А. в разговоре с Д. об оговоре ее брата свидетельствует о достоверности его первоначальных показаний, ни на чем не основан и являлся надуманным. Поэтому указанная стенограмма обоснованно исключена судом кассационной инстанции из числа доказательств.
Также не учтено судами Пермского края и то обстоятельство, что принятые ими за основу обвинения показания А. кратки по содержанию, не имеют необходимых для их проверки деталей и подробностей, внутренне противоречивы, а потому нуждались в тщательной проверке, чего сделано не было.
Так, А. сначала указал на отсутствие с Р. каких-либо отношений, в связи с чем было проведено опознание последнего по фотографии, затем протокол этого явно незаконного следственного действия использован как доказательство.
На повторном допросе А. уже сообщил: они с Р. - приятели, он не смог вернуть последнему долг, что ухудшило их отношения. При этом А. настаивал, что дважды покупал у Р. кокаин.
На очной ставке с Р. свидетель А. безмотивно отказался от дачи показаний, впоследствии вдруг показал, что кокаин нашел у себя в машине, на Р. указал, что он мог подбросить наркотик.
В суде А. признал: являлся должником Р. и ряда других лиц, поскольку его спрашивали только про Р., сообщили о задержании последнего, то он, не желая возвращать деньги, дал ложные показания.
Президиум Пермского краевого суда, пересматривая в порядке надзора приговор и Кассационное определение в отношении Р. и оставляя их без изменения, не дал надлежащей оценки доводам, содержащимся в жалобах и постановлении о возбуждении надзорного производства о несоответствии выводов суда о виновности Р. фактическим обстоятельствам дела.
Результат: производство по делу в отношении Р. прекращено в связи с отсутствием события преступления на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, из-под стражи он был освобожден, за ним признано право на реабилитацию <1>.
--------------------------------
<1> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.11.2013 N 44-Д13-20.
Мораль. Методика (технология) раскрытия фактов сбыта наркотических средств отработана давно. Общеизвестно также и то, что слабое звено любой дилерской сети, специализирующейся на сбыте наркотических средств, - потребители, испытывающие материальные трудности. В анализируемом деле это свидетель А., закономерно попавший в поле зрения спецслужб и используемый его сотрудниками в качестве приманки для потенциальных наркодилеров.
Действуя строго в рамках апробированной методики, сотрудники спецслужб, уповая, скорее всего, только на авторитет ведомства, не сочли нужным выявить необходимый для постановления обвинительного приговора объем доказательств и закрепить их.
Суды Пермского края в доказанности вины Р. не усомнились: над ними довлел авторитет ведомства. В данном случае нас не интересует объективная истина, установить которую поленились органы предварительного расследования, интерес представляет отношение к стандарту доказанности. Он общеизвестен, отход от него для судов чреват отменой решений.
Право на самозащиту в России под вопросом
В условиях тотального господства публичного обвинения трудно говорить о праве граждан на самозащиту путем причинения вреда лицу, осуществляющему противоправное посягательство на потерпевшего.
Апелляционным постановлением Московского городского суда от 04.09.2014 отменен приговор Симоновского районного суда г. Москвы от 05.05.2014 в отношении В., осужденного по ч. 1 ст. 108 УК РФ, уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ).
Суд первой инстанции установил факт посягательства на В. со стороны потерпевшего Т. В приговоре приведены показания В., из которых следует: конфликт спровоцировал потерпевший, который целенаправленно поджидал его в подъезде жилого дома. После высказанных Т. в его адрес угроз В., желая избежать конфликта, покинул подъезд. Однако потерпевший стал его преследовать с ножом в руках, высказывая угрозы расправы.
Догнав В., потерпевший причинил ему колото-резаную рану бедра. О неоднократности ударов ножом в различные части тела В. свидетельствуют повреждения его брюк и куртки.
Защищаясь, В. взял полы шарфа, обмотанного на шее Т., и стал тянуть за них, тем самым удерживая нападавшего от себя на расстоянии вытянутой руки.
Показания осужденного признаны судом первой инстанции достоверными, соответствующими другим доказательствам:
- заключению судебно-медицинского эксперта о количестве и локализации телесных повреждений у погибшего, согласно которому его смерть наступила в результате механической асфиксии вследствие сдавления органов шеи мягкой широкой петлей;
- заключению эксперта, согласно которому у В. обнаружены повреждения в виде ссадины правого лучезапястного сустава, округлые ссадины на обоих коленных суставах, а также рана правого бедра;
- показаниям свидетеля о том, что Т., удерживая левой рукой В., правой наносил ему удары, а после падения на землю В. одной рукой удерживал правую руку Т., в которой был нож, а вторая рука В. находилась в области шеи потерпевшего. При этом Т., находясь под В., продолжал совершать активные действия, а также другим доказательствам, исследованным судом первой инстанции.
Суд первой инстанции, признавая противоправность действий Т., сопряженных с применением насилия в отношении В., пришел к выводу о том, что такое насилие было не опасным для его жизни. В то же время суд установил, что Т. был вооружен ножом, тогда как В. не имел при себе каких-либо предметов для использования при защите, а в целях обороны только лишь удерживал Т. за полы надетого на нем же шарфа.
Как видим, суд не учел, что совершенное на В. общественно опасное посягательство представляло опасность для его жизни и здоровья. Подвергшийся нападению В. воспринимал угрозу его жизни и здоровью реально, что подтверждается установленными судом доказательствами.
Согласно заключению экспертов, проводивших судебную психолого-психиатрическую экспертизу, по выводам которых в момент противоправного посягательства В. находился в состоянии эмоционального напряжения, возникшего на фоне конфликта с погибшим, сопровождавшимся переживаниями страха, опасениями за свою жизнь.
Суд не учел, что между нападением со стороны Т. и действиями В. по отражению этого нападения не было разрыва во времени.
Таким образом, из установленных судом первой инстанции фактических обстоятельств дела следует, что общественно опасное посягательство со стороны Т. было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося В., при котором закон (ч. 1 ст. 37 УК РФ) предоставляет обороняющемуся право на причинение посягающему лицу любого вреда.
Вопреки этому суд первой инстанции принял решение о наличии в действиях В. признаков превышения пределов необходимой обороны, указав, что избранный В. способ отражения нападения явно не соответствовал характеру и степени опасности посягательства.
При этом мотивы, в силу которых В., подвергшийся нападению со стороны Т. с применением в качестве орудия нападения ножа, не имел права в целях недопущения нанесения ножевого ранения тянуть за полы шарфа, надетого на Т., и не прекращавший противоправное посягательство даже после ножевого ранения В., в решении суда не приведены, а также не сказано, почему такой способ отражения нападения признан явно не соответствующим характеру и опасности посягательства.
Между тем показания В., которые не опровергнуты исследованными судом доказательствами, свидетельствуют о том, что последний перестал тянуть за полы шарфа, прекратив свои действия, когда нападение закончилось.
Из показаний свидетеля П. следует, что Т. продолжал совершать активные действия и тогда, когда лежал на асфальте, при этом нож все это время оставался у него в руке.
При таких обстоятельствах вывод суда о явном несоответствии способа отражения нападения характеру и опасности посягательства, о наличии в действиях В. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, был признан необоснованным.
В связи с прекращением уголовного дела за отсутствием в действиях осужденного состава преступления В. в соответствии с положениями ст. 133 УПК РФ получил право на реабилитацию <2>.
--------------------------------
<2> Апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 04.09.2014 N 10-10349/14.
Мораль. Как видим, суд первой инстанции, правильно установив, что В. оборонялся от вооруженного нападения, однако находясь под гнетом традиции, скептического отношения к праву на самозащиту путем причинения смерти нападающему, не нашел в себе сил оправдать В.
Примеры, аналогичные вышеизложенным, приводить можно весьма долго, их достаточно в каждом обзоре судебной практики. Мы лишь выбрали самые яркие из них.
Научно-практические выводы
На первый взгляд приведенные примеры различаются кардинально. В одном случае - тотальная боязнь спецслужб, в другом - уверенность в том, что обороняющийся обязан "спасти" нападающего, ибо право кары принадлежит только государству. В то же время оба примера роднят нежелание следователей и прокуроров как следует разобраться в элементарных делах, честно собрать, закрепить и правильно оценить доказательства.
Примечательно и то, что в обоих случаях суды первой инстанции не смогли (не захотели) понять, что обвинение (следователи, прокуроры) свою задачу не выполнило. Мало того, оно не смогло установить истину по делу, органы уголовного преследования оказались не в состоянии даже формально обосновать доказанность вины подсудимых совокупностью непротиворечивых доказательств.
Радует, что сторона защиты не опустила руки, отстояла свое право на справедливость в высших судебных инстанциях. К сожалению, чтобы разобраться в наипростейших ситуациях, пришлось задействовать высшие суды, несмотря на то что оправдание преследуемых в уголовном порядке было предопределено по каждому из двух дел изначально.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.