Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ГУМАНИЗАЦИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ПРОДОЛЖАЕТСЯ? АНАЛИЗ ПРОЕКТОВ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ЗАКОНОВ, ОДОБРЕННЫХ ПЛЕНУМОМ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ 31 ИЮЛЯ 2015 Г.
Н.Е. КРЫЛОВА
31 июля 2015 г. Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление N 37 о внесении в Государственную Думу проектов двух федеральных законов, одним из которых предлагается ряд изменений и дополнений Уголовного кодекса (УК) РФ. Накануне этого события Председатель Верховного Суда, к слову, выпускник Московского университета, В.М. Лебедев на встрече с Президентом РФ В.В. Путиным в общих чертах сообщил о тех нововведениях, которые судьи Верховного Суда планируют обсудить на своем пленарном заседании. Средства массовой информации, включая центральные каналы телевидения, в этот и последующие дни в весьма восторженных выражениях излагали суть предлагаемых изменений уголовного, уголовно-процессуального, административного и уголовно-исполнительного законодательства: чего стоят только заголовки статей и материалов: "Путин разрешил гуманизацию уголовного закона" ("Независимая газета" от 31 июля 2015 г., материал И. Родина); "Побои и подлог выводят из Уголовного кодекса. Верховный Суд продолжает гуманизацию законодательства" ("Коммерсантъ" от 1 августа 2015 г., материал В. Хамраева и М. Иванова); "Уголовное сокращение" ("РБК" от 3 августа 2015 г., материал А. Михайловой). Приводятся мнения высокопоставленных государственных деятелей, прокуроров, адвокатов и других публичных людей, одобряющих идеи законопроекта. Широко цитируется выступление на пленарном заседании заместителя Председателя Верховного Суда РФ В.А. Давыдова, который отметил, что за последние 18 лет доля преступлений небольшой тяжести выросла с 15 до 46% от общего числа уголовных дел, а в 2014 г. из 719 тыс. всех осужденных 330 тыс. были признаны виновными в преступлениях небольшой тяжести.
На этом фоне крайне сложно, да и, пожалуй, рискованно выступать с юридической оценкой подготовленного Верховным Судом законопроекта. Тем не менее первые комментарии представителей научной общественности появились в средствах массовой информации и социальных сетях практически одновременно с представлением законопроекта Пленуму Верховного Суда РФ: П.А. Скобликов выступил с критикой проекта на волнах радиостанции "Коммерсант-ФМ", а также в своих блогах на сайтах "Закон.ру", "Crimpravo.ru". Полагаем, что в ближайшее время появятся и другие комментарии и оценки представителей науки уголовного и уголовно-процессуального права, а возможно и правоприменителей.
Согласно пояснительной записке к законопроекту, содержащему поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы <1>, он направлен на "дальнейшую гуманизацию и либерализацию уголовного законодательства Российской Федерации". Приведенные статистические данные и правда впечатляют: в настоящее время почти половина уголовных дел приходится на преступления небольшой тяжести. Именно эти данные используются авторами проекта в качестве аргумента в пользу предлагаемых ими изменений российского законодательства. Лейтмотив пояснительной записки таков: следственно-судебные органы завалены делами о нетяжких преступлениях, что не позволяет им сосредоточиться на расследовании и судебном разбирательстве серьезных преступлений. Каковы же причины столь существенного увеличения количества уголовных дел по преступлениям небольшой тяжести? В пояснительной записке приведены данные с 1997 г., что связывается с началом действия нового Уголовного кодекса РФ, принятого в 1996 г. и впервые в истории отечественного уголовного права закрепившего четырехэлементную категоризацию преступлений (ст. 15). В течение пяти последующих лет (1997 - 2001 гг.) удельный вес лиц, осужденных за преступления небольшой тяжести, оставался примерно одинаковым, стабильно составляя примерно 15 - 19% от общего числа осужденных. Начиная же с 2002 г. наметилась "устойчивая тенденция роста этого показателя". К 2006 г. доля осужденных за преступления небольшой тяжести достигла 30%, т.е. увеличилась почти в два раза по сравнению с периодом 1997 - 2001 гг. Что же произошло в 2001 г.? Почему именно с этого времени неуклонно увеличивается доля преступлений небольшой тяжести в общей структуре преступности? Преступники вдруг обмельчали? Стали похищать менее ценное имущество; наносить побои, а не серьезные увечья; больше совершать неосторожных преступлений?
--------------------------------
<1> На обсуждение Пленума ВС РФ было вынесено два законопроекта, один из которых затрагивает вопросы уголовного и уголовно-процессуального законодательства, а другой - административного, уголовно-исполнительного и иного законодательства. См. URL: http://www.vsrf.ru/second.php (дата обращения: 20.08.2015). Здесь и далее по тексту речь будет идти о первом из них.
В действительности разгадку нужно искать в изменениях уголовно-процессуального законодательства. Именно в 2001 г. принимается новый Уголовно-процессуальный кодекс (УПК) РФ, в котором, в частности, появляется раздел X "Особый порядок судебного разбирательства", первоначально включавший одну главу - главу 40 "Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением". Обвиняемый получил право при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего заявить о своем согласии с предъявленным ему обвинением и ходатайствовать о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства (точнее, без судебного следствия, поскольку судебное разбирательство все-таки осуществляется). Сначала такой порядок был предусмотрен для преступлений небольшой и средней тяжести, а с 2003 г. он был распространен и на тяжкие преступления (ст. 314 УПК РФ). Согласно ч. 5 ст. 316 УПК РФ судья не проводит в общем порядке исследование и оценку доказательств, собранных по уголовному делу, а исследует лишь обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. В этом случае наказание, назначаемое подсудимому, не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление (ч. 7 ст. 316 УПК РФ).
Таким образом, с 2001 г. получает распространение практика рассмотрения уголовных дел в особом порядке, охватившая к настоящему времени до 86% уголовных дел. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2014 г. в суды общей юрисдикции поступило 936 771 уголовное дело, из них 692 073 дела рассмотрены по существу с вынесением приговора, из которых в особом порядке рассмотрены: по главе 40 УПК РФ - 598 807 дел (86,5%) и по главе 40.1 УПК РФ - 4241 дело (0,006%) <2>. Полноценное судебное разбирательство, по итогам которого был постановлен обвинительный или оправдательный приговор, было проведено лишь по 13,5% (!) уголовных дел.
--------------------------------
<2> См.: URL: http://cdep.ru/index.php?id=79&item=2884 (дата обращения: 20.08.2015).
Надо ли говорить о том, что обвинительный приговор, постановленный при особом порядке судебного разбирательства, может не соответствовать фактическим обстоятельствам дела, имевшим место в действительности, т.е. не соответствовать истине? Если еще сделать поправку на квалификационные ошибки, которые даже при добросовестности следственно-судебных органов неизбежны при расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел в условиях бессистемности, коллизионности и иных юридико-технических погрешностей уголовного закона, и вычесть оправдательные приговоры, то каков из указанных 13,5% процент уголовных дел, по которым обвиняемое лицо признается виновным в совершении того преступления, которое с высокой долей вероятности, установленной и обоснованной судом, оно действительно совершило?
Процессуалисты верно отмечают, что "для вынесения обоснованного приговора необходимо, чтобы выводы суда были основаны на фактах, имевших место в действительности; фактические обстоятельства дела были установлены доказательствами, которые рассмотрены на основе начала полноты, всесторонности и объективности; были установлены все существенные обстоятельства уголовного дела; выводы суда должны быть последовательными и логичными; был соблюден порядок проведения судебного заседания и вынесения приговора" <3>.
--------------------------------
<3> Ершова Н.С. Обоснованность итоговых уголовно-процессуальных решений суда первой инстанции: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 8.
Квалификация преступления, осуществляемая дознавателем и следователем, является предварительной и не всегда бесспорной.
Изучение даже тех куцых обвинительных приговоров, которые были постановлены при особом порядке судебного разбирательства, показывает, что квалификационные ошибки стали, к сожалению, обычным явлением.
В итоге лицо осуждается за то преступление, с обвинением в совершении которого оно согласилось, а не за то, которое оно в действительности совершило.
Судьи, с которыми нам довелось беседовать, признают, что даже если они видят, что деяние малозначительное, но обвиняемый согласен с предъявленным ему обвинением, они рассматривают уголовное дело в особом порядке и назначают наказание несмотря на предоставленное им право по собственной инициативе постановить о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения уголовного дела в общем порядке (ч. 6 ст. 316 УПК РФ). Такая практика противоречит уголовному закону: малозначительное деяние не является преступлением в силу отсутствия у него общественной опасности (ч. 2 ст. 14 УК РФ), уголовное дело в этом случае подлежит прекращению за отсутствием состава преступления, а лицо не подлежит уголовной ответственности. Но зачем проявлять инициативу, если обвиняемый согласен?
К этому следует добавить, что законодатель запрещает проверять обоснованность приговоров, вынесенных в особом порядке. Приговоры по этим делам не могут быть обжалованы в апелляционном порядке по такому основанию, как несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции (ст. 317, п. 1 ст. 389.15 УПК РФ).
Весьма показательны последние изменения ст. 90 УПК РФ <4>, согласно которым приговор, вынесенный в особом порядке, не имеет преюдициальной силы. Это значит, что обстоятельства, которые установлены в таком приговоре, не признаются иными судами без дополнительной проверки. Тем самым законодатель косвенным образом признает, что такие приговоры могут не соответствовать действительности.
--------------------------------
<4> Федеральный закон от 29.06.2015 N 191-ФЗ "О внесении изменения в статью 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".
На наш взгляд, статистика совершенных преступлений (даже без учета латентности) не отражает и не может отражать реальной картины. В число лиц, судимых за преступления небольшой и средней тяжести (а именно для этих преступлений первоначально предусматривался особый порядок), могли попасть те лица, которые не подлежали уголовной ответственности по реабилитирующим основаниям либо могли быть освобождены от нее по нереабилитирующим основаниям (в силу деятельного раскаяния, примирения с потерпевшим и т.д.).
В 2009 г. УПК РФ был дополнен новой главой - главой 40.1 "Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве". В 2013 г. в него было введено дознание в сокращенной форме (глава 32.1), по итогам которого судебное разбирательство должно проводиться в особом порядке (ч. 1 ст. 226.9 УПК РФ).
Таким образом, изменения уголовно-процессуального законодательства, начавшиеся в 2001 г., были направлены на чрезвычайно широкое упрощение и сокращение уголовного процесса. Согласие обвиняемого с предъявленным ему обвинением, сотрудничество со следствием, дознание в сокращенной форме - эти институты существенно разгрузили нашу правоохранительную систему. Обратной стороной этих изменений стало увеличение числа квалификационных ошибок, осуждение лиц, не подлежащих уголовной ответственности либо подлежащих ей, но по другим статьям Уголовного кодекса, искусственное увеличение числа лиц, судимых за преступления небольшой и средней тяжести.
Вспомним также принятие в 2011 г. новой редакции ст. 15 УК РФ, которая сдвинула границу, разделяющую преступления небольшой и средней тяжести в сторону последних, увеличив максимальное наказание, назначаемое за совершение преступлений небольшой тяжести, до трех лет лишения свободы (вместо двух, установленных ранее). Частичная депенализация преступлений средней тяжести сама по себе резко увеличила число лиц, судимых за преступления небольшой тяжести.
Внесение изменений в уголовное законодательство, в частности затрагивающих процессы криминализации и декриминализации, должно, как представляется, основываться на понимании действительных, а не мнимых причин роста численности лиц, совершивших преступления небольшой тяжести. Такого понимания, судя по пояснительной записке, у авторов обсуждаемого законопроекта нет.
К рассмотрению вопросов декриминализации мы еще вернемся, пока же хотелось бы остановиться на изменениях Общей части Уголовного кодекса.
Судьи Верховного Суда РФ предлагают дополнить уголовный закон новым видом освобождения от уголовной ответственности - в связи с применением иных мер уголовно-правового характера (ст. 76.2 проекта УК). Согласно предлагаемой статье "лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности и подвергнуто мерам уголовно-правового характера, указанным в статье 104.4... Кодекса, в случае если им возмещен ущерб или иным образом заглажен причиненный преступлением вред". Одновременно с этим предлагается дополнить раздел VI УК РФ новой главой 15.2 "Меры уголовно-правового характера, применяемые при освобождении от уголовной ответственности".
Какие же иные меры уголовно-правового характера в дополнение к уже существующим принудительным мерам медицинского характера, принудительным мерам воспитательного воздействия и конфискации имущества предлагается ввести? Оказывается, ничего нового: нам предлагают считать иными мерами уголовно-правового характера, которые можно будет применять при освобождении от уголовной ответственности, пять видов уголовных наказаний, предусмотренных в п. "а", "б", "г" и "д" ст. 44 УК РФ: штраф, лишение права занимать определенные должности, лишение права заниматься определенной деятельностью, обязательные работы и исправительные работы (ч. 1 ст. 104.4 проекта УК). Два из этих наказаний, по действующему Уголовному кодексу, могут быть назначены только в качестве основных видов (обязательные работы и исправительные работы), а остальные три - в качестве как основных, так и дополнительных видов. Объединяет данные виды наказаний то, что они не связаны с изоляцией от общества.
Разработчики законопроекта игнорируют то обстоятельство, что правовая природа наказания и иных мер уголовно-правового характера различна.
Последние не являются формой реализации уголовной ответственности, хотя в специальной литературе встречаются и обратные утверждения <5>. Не имея возможности в рамках данной статьи подробно рассмотреть эту проблему, скажем только, что уголовная ответственность, включающая три составные части - факт осуждения (порицания) виновного лица со стороны государства, наказание и судимость, - и иные меры уголовно-правового характера различаются по основаниям, целям и правовым последствиям их применения.
--------------------------------
<5> См., напр.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб. / Под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М., 2014. С. 543 (автор главы - В.С. Комиссаров).
Основанием уголовной ответственности является только совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом (ст. 8 УК РФ). Основанием же применения, например принудительных мер медицинского характера, может служить, в частности, совершение общественно опасного деяния в состоянии невменяемости, при котором лицо не подлежит уголовной ответственности. Во втором случае нет основания уголовной ответственности, лицо не совершает преступление, его поведение лишь объективно опасно. В силу этого специфичны и применяемые к невменяемым меры, которые носят исключительно медицинский характер, предопределяются тяжестью состояния данного лица и преследуют в первую очередь цели излечения или улучшения его психического состояния, а также превентивные цели. В случае назначения мер медицинского характера наряду с наказанием, например, лицам, совершившим преступление при наличии психического расстройства, не исключающего вменяемости ("ограниченно вменяемым") (ст. 22 УК РФ), такие меры не трансформируются в форму реализации уголовной ответственности, а являются применяемыми наряду с уголовной ответственностью не относящимися к ней иными мерами уголовно-правового характера. Как результат, виновное лицо одновременно отбывает и меру уголовной ответственности, и "иную меру". Относимые некоторыми учеными <6> к иным мерам уголовно-правового характера условное осуждение (ст. 73 УК РФ) и условно-досрочное освобождение (ст. 79 УК РФ) в действительности являются условными видами освобождения от наказания <7>.
--------------------------------
<6> См., напр.: Сундуров Ф.Р. Наказание и альтернативные меры в уголовном праве. Казань, 2005. С. 56.
<7> Например, при условном осуждении уголовная ответственность реализуется в факте порицания виновного лица и его деяния со стороны государства, выраженного в обвинительном приговоре суда, вступившем в законную силу, и судимости в течение испытательного срока.
Несмотря на то, что ни меры медицинского характера, ни меры воспитательного воздействия, ни конфискация имущества не являются уголовной ответственностью, авторы законопроекта, допуская смешение уголовной ответственности и иных мер уголовно-правового характера, предлагают под видом таких мер ввести новую, суррогатную форму реализации уголовной ответственности.
Ведь основанием применения этих мер должно стать совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. При отсутствии такого основания лицо не подлежит уголовной ответственности, следовательно, не может быть и освобождено от нее.
Согласно пояснительной записке к законопроекту цели наказания и предлагаемых мер совпадают. Как уже отмечалось, цели существующих в настоящее время иных мер уголовно-правового характера и цели наказания различаются. Отождествление в законопроекте целей наказания и предлагаемых мер уголовно-правового характера свидетельствует о том, что таким образом предпринимается попытка ввести в уголовное право новую форму реализации уголовной ответственности.
Как следует из законопроекта, исполнение предлагаемых мер уголовно-правового характера должно будет осуществляться по правилам, установленным федеральным законодательством для исполнения уголовных наказаний (ст. 104.6 проекта УК). Причем для исполнения штрафа, назначенного в качестве иной меры уголовно-правового характера, будут применяться правила, установленные федеральным законодательством для исполнения штрафа, назначенного в качестве основного вида наказания. В законопроекте также указано, что при применении вводимых мер уголовно-правового характера учитываются ограничения, установленные ст. 46, 47, 49 и 50 УК РФ при применении соответствующих видов наказания (ч. 2 ст. 104.4 проекта УК). Эти ограничения, в частности, касаются неназначения соответствующих наказаний определенным категориям подсудимых (инвалидам, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до 3 лет, и т.д.). Приведенные положения опять-таки демонстрируют намерение авторов проекта ввести не новый вид освобождения от уголовной ответственности, а еще одну форму реализации именно уголовной ответственности, но только возлагаемой в упрощенном порядке, в том числе несудебными органами.
Аналогия с освобождением от уголовной ответственности в связи с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ), проведенная в пояснительной записке для обоснования введения новых мер, представляется неуместной, поскольку виды принудительных мер воспитательного воздействия не дублируют уголовные наказания ни по форме, ни по содержанию.
Большинство из них вовсе не носит карательного (правоограничивающего) характера: предупреждение; передача под надзор родителей; заглаживание причиненного вреда, которое, не будучи штрафной уголовно-правовой мерой, призвано лишь устранить или минимизировать наступившие в результате преступления общественно опасные последствия. Принудительные меры воспитательного воздействия, не являясь формой реализации уголовной ответственности, от которой несовершеннолетний освобождается, призваны способствовать лишь исправлению данного лица путем его ресоциализации. В проекте же предлагается применять в качестве иных мер уголовно-правового характера именно наказания, т.е. меры карательного характера, преследующие цели восстановления социальной справедливости, исправления и превенции.
Единственным формальным отличием предлагаемых мер от наказаний является их срок (размер). В соответствии с законопроектом срок или размер мер уголовно-правового характера не должен превышать половину срока или размера "соответствующего вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление" (ст. 104.5 проекта УК).
В проектной ст. 446.2 УПК предполагается, что вводимые меры уголовно-правового характера должен будет назначать суд, а уголовно-правовую меру в виде штрафа вправе будет применять начальник органа дознания. Дознаватель или следователь одновременно с прекращением уголовного преследования должны будут возбуждать ходатайство о применении мер уголовно-правового характера. Такое ходатайство, как указано в проекте, возбуждается дознавателем перед начальником органа дознания, следователем перед судом и излагается в постановлении о прекращении уголовного преследования. В течение трех суток данное ходатайство вместе с материалами направляется соответственно начальнику органа дознания или в суд.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что суд будет лишен возможности прекратить производство по ходатайству о применении мер уголовно-правового характера по реабилитирующим основаниям, например в силу отсутствия состава преступления, хотя по нереабилитирующим основаниям принять такое решение он может (см. ч. 3 ст. 446.4 проекта УПК). Суд, назначающий под видом иных мер уголовно-правового характера по существу уголовные наказания, не может давать юридическую оценку содеянному, исследовать доказательства вины или невиновности лица, осуществлять какие-либо иные процессуальные действия, направленные на установление истины по делу, поскольку уголовное преследование в отношении данного лица уже прекращено, а должен, лишь проверив обоснованность ходатайства о применении мер уголовно-правового характера, назначить такую меру, либо отказать в ее назначении, либо прекратить производство по ходатайству по нереабилитирующим основаниям (истечение давности, смерть подозреваемого или обвиняемого, декриминализация преступления и др.). Как мы видим, даже в случае назначения предлагаемых мер судом его полномочия существенно ограниченны.
Следовательно, под видом условного освобождения от уголовной ответственности предлагается введение упрощенного, отчасти внесудебного порядка назначения наказаний, не связанных с изоляцией от общества, лицам, впервые совершившим преступления небольшой или средней тяжести, возместившим ущерб, причиненный преступлением, или загладившим вред иным образом.
Очевидно, что рассматриваемый законопроект противоречит ч. 1 ст. 43 УК РФ, согласно которой наказание - это мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда и применяемая к лицу, признанному виновным в совершении преступления. Предлагаемый институт делает возможным назначение наказания под видом мер уголовно-правового характера иными органами, нежели суд, в иных процессуальных актах, нежели обвинительный приговор суда, и к лицам, не признанным судом виновными в совершении преступления, с чем мы категорически не можем согласиться.
Принятие данного законопроекта откроет путь к дальнейшему попранию основ уголовного права и уголовного процесса, к пересмотру центральных уголовно-правовых категорий - уголовной ответственности и наказания.
Если сегодня под видом иных мер уголовно-правового характера правоохранительные, в том числе несудебные, органы получат право назначать лицам, не признанным виновными в совершении преступления, наказания, не связанные с изоляцией от общества, то завтра к этим наказаниям могут быть добавлены другие, более строгие, например ограничение свободы или принудительные работы, которые также предусмотрены действующим Уголовным кодексом за нетяжкие преступления. Впоследствии такой порядок может быть распространен и на краткосрочное лишение свободы. Почему бы нет? Если развить эту "идею", то можно и смертную казнь объявить иной уголовно-правовой мерой и назначать ее "без суда и следствия" вместо наказания, игнорируя ограничения и запреты, установленные для применения данной меры Конституцией и двумя актами Конституционного Суда РФ 1999 и 2009 гг. <8>. Критикам всегда можно будет возразить, что эти запреты касаются наказания в виде смертной казни, мы же назначаем и применяем не наказание, а иную меру уголовно-правового характера. Надо ли говорить о том, сколь опасен такой путь?
--------------------------------
<8> Постановление КС РФ от 02.02.1999 N 3-П и Определение КС РФ от 19.11.2009 N 1344-О-Р.
К сожалению, законодатель уже давно идет по этому пути: смешение уголовных и административных санкций, имеющих в действительности различную природу, основания и цели, привело к тому, что по существу уголовные наказания назначаются в рамках административного процесса, имеющего гораздо более упрощенную форму, нежели уголовный процесс.
Согласно ст. 3.5 КоАП РФ административный штраф может быть назначен на сумму, значительно превышающую 5 тыс. руб., что составляет минимум уголовного штрафа (ст. 46 УК РФ). За нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании (ст. 5.38 КоАП РФ) размер административного штрафа может достигать 50 тыс. руб.; за нарушение установленных законодательством о политических партиях требований об обязательном аудите - 1 млн. руб. (ст. 5.68 КоАП). Введенная в июле 2014 г. ст. 15.39 КоАП РФ ("Нарушение требований законодательства Российской Федерации в части обязательного контроля операций хозяйственных обществ, имеющих стратегическое значение для оборонно-промышленного комплекса и безопасности Российской Федерации") предусматривает административный штраф на сумму от 100 тыс. до 1 млн. руб. для физических лиц, от 10 млн. до 60 млн. руб. для юридических лиц, в то время как согласно ч. 2 ст. 46 УК РФ штраф, назначаемый за преступление и исчисляемый в твердой денежной сумме, составляет от 5 тыс. до (всего-навсего) 5 млн. руб. В марте 2015 г. в ст. 3.5 КоАП РФ были внесены очередные изменения: теперь размер административного штрафа может составить сумму, кратную кадастровой стоимости земельного участка (!) (п. 10 ч. 1). Другими словами, штраф, назначенный судом за совершение преступлений, может быть гораздо ниже административного штрафа, назначаемого за административное правонарушение. Наказание, будь оно административное или уголовное, как и любая другая юридическая санкция, отражает степень вредоносности правонарушения и тяжести деформации общественных отношений в результате его совершения. Очевидно, что многомиллионные административные штрафы являются отражением повышенной, во всяком случае, с точки зрения законодателя, общественной опасности соответствующих административных правонарушений и выполняют главным образом карательную функцию, свойственную лишь уголовным наказаниям.
Число случаев, при которых возможно назначение административного ареста на срок до 30 суток, т.е. фактически краткосрочного лишения свободы, в последние годы только увеличивалось (ч. 1 ст. 3.9 КоАП РФ), хотя до минимального порога лишения свободы как уголовного наказания (два месяца) еще есть резерв. Дисквалификация (ст. 3.11 КоАП РФ) по сути представляет собой аналог таких уголовных наказаний, как лишение права занимать определенные должности и лишение права заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК РФ). И за преступление, и за административное правонарушение эта мера может быть назначена на срок от шести месяцев до трех лет. В 2012 г. в КоАП был введен такой вид административного наказания, как обязательные работы на срок от 20 до 200 часов (ст. 3.13), в то же время в Уголовном кодексе предусмотрен одноименный вид наказания, который может быть назначен на срок от 60 до 480 часов (ч. 2 ст. 49). Следовательно, названная мера продолжительностью от 60 до 200 часов может быть назначена как за административное правонарушение, так и за преступление. Многими юристами отмечается противоречивая природа административного надзора, которая в большей степени является уголовно-правовой, нежели административной <9>.
--------------------------------
<9> См., напр.: Есаков Г.А., Понятовская Т.Г., Рарог А.И. и др. Уголовно-правовое воздействие. М., 2012. С. 245 - 248; Максимов С.В. Цели административного надзора // Уголовное право: стратегия развития в XXI в.: Материалы X Международной науч.-практ. конференции. М., 2013. С. 155 - 156.
Анализ сложившейся ситуации позволил ряду ученых констатировать в качестве одной из тенденций развития отечественной сферы уголовно-правового регулирования "размывание ее границ и постепенный переход некоторых традиционно регламентируемых уголовным законодательством групп общественных отношений в иные отрасли права" <10>. В качестве реакции на эту разрушающую основы уголовного права тенденцию представителями уголовно-правовых наук была выдвинута идея о понимании уголовного права "в широком смысле слова", т.е. как сферы, включающей все нормы об ответственности за различные правонарушения, в первую очередь административные <11>.
--------------------------------
<10> См., напр.: Бавсун М.В. Децентрализация сферы уголовно-правового регулирования как одна из современных тенденций ее развития // Проблемы кодификации уголовного закона: история, современность, будущее (посвящается 200-летию проекта Уголовного уложения 1813 г.) // Материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30 - 31 мая 2013 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2013. С. 6 - 9.
<11> См. об этом: Крылова Н.Е. Существует ли уголовное право "в широком смысле слова"? // Научные основы уголовного права и процессы глобализации: Материалы V Российского конгресса уголовного права (27 - 28 мая 2010 г.). М., 2010. С. 721 - 727.
Представленный Пленумом Верховного Суда РФ законопроект находится в рамках отмеченной выше общей тенденции, связанной с дальнейшей "девальвацией" института уголовного наказания.
Остановимся на более частных, но от этого не менее значимых недостатках представленного законопроекта.
С учетом того, что в проекте срок и размер мер уголовно-правового характера поставлены в зависимость от срока и размера "соответствующего вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление" (ст. 104.5 проекта УК), возникает вопрос: будет ли возможным назначение в качестве иной меры штрафа, обязательных работ, исправительных работ и других относимых к данным мерам наказаний, если они не предусмотрены в соответствующей статье, по которой квалифицируется содеянное?
Например, причинение смерти по неосторожности является преступлением небольшой тяжести, влекущим исправительные работы на срок до двух лет, либо ограничение свободы на срок до двух лет, либо принудительные работы на срок до двух лет, либо лишение свободы на тот же срок (ч. 1 ст. 109 УК РФ). Если лицо, совершившее данное преступление, будет освобождено от уголовной ответственности в связи с применением к нему мер уголовно-правового характера, можно ли ему назначить, допустим, штраф или обязательные работы или следует назначать только исправительные работы, предусмотренные санкцией статьи, снизив в два раза максимум?
Более того, в действующем УК РФ есть и такие преступления небольшой и средней тяжести, которые не предусматривают ни одной из перечисленных в законопроекте "иных мер уголовно-правового характера". К таким преступлениям относится, например, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. В ч. 1 ст. 112 УК РФ предусмотрены четыре альтернативных вида наказания: ограничение свободы, принудительные работы, арест (не применяемый в настоящее время) и лишение свободы. Это преступление небольшой тяжести, за которое законом не предусмотрены ни штраф, ни обязательные работы, ни исправительные работы, ни какие-либо другие наказания, отнесенные в законопроекте к уголовно-правовым мерам. В ч. 2 рассматриваемой статьи и вовсе один вид наказания - лишение свободы на срок до пяти лет (преступление средней тяжести). Как в подобных случаях будет назначаться мера уголовно-правового характера, непонятно.
Разработчики законопроекта отдельно оговорили, что к штрафу, назначаемому в качестве уголовно-правовой меры, применимы правила, установленные действующим Уголовным кодексом для штрафа как основного вида наказания; при этом предлагается сохранить в силе те "ограничения", которые установлены сейчас в ст. 46 УК РФ. Вместе с тем в ст. 46 УК РФ установлены не ограничения, а условия назначения данного вида наказания (в отличие от ст. 49 и 50, где действительно предусмотрены ограничения на применение соответствующих наказаний к определенным категориям лиц). Так, в соответствии с ч. 3 ст. 46 УК РФ размер штрафа определяется судом с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения осужденного и его семьи, а также с учетом возможности получения осужденным заработной платы или иного дохода. С учетом тех же обстоятельств суд может назначить штраф с рассрочкой выплаты определенными частями на срок до пяти лет. В приведенных положениях действующего уголовного закона говорится о суде как о единственно правомочном назначать наказание органе государства, а также об осужденном, а не лице, освобождаемом от уголовной ответственности. Следовательно, эти положения закона неприменимы к случаям назначения штрафа начальником органа дознания и в качестве иной меры уголовно-правового характера. Назначение штрафа в качестве подобной меры прямо противоречит требованиям ст. 46 УК РФ.
Вообще, возложение на начальника органа дознания функций осуществления правосудия, пусть и в части назначения только одной меры - штрафа, недопустимо.
Согласно проекту начальник органа дознания при назначении штрафа должен руководствоваться правилами ст. 60 УК РФ об общих началах назначения наказания, предусматривающих учет характера и степени общественной опасности, личности виновного, смягчающих и отягчающих обстоятельств, правил о совокупности преступлений и приговоров, влияния наказания на данное лицо и его семью и т.д. Разве выполнение этих требований соответствует статусу начальника органа дознания? В силу ст. 150 УПК РФ дознание представляет собой форму предварительного расследования, которая a priori не может совмещаться с функцией осуществления правосудия, поскольку это содержательно разные функции. Они различаются по своим целям и задачам, по правовым последствиям принятия уголовно-процессуальных решений. Предоставление начальнику органа дознания права осуществления правосудия прямо противоречит ч. 1 ст. 118 Конституции РФ об осуществлении правосудия исключительно судом.
Возникает много вопросов о практическом применении и других мер уголовно-правового характера, предлагаемых авторами законопроекта. Так, лишение права занимать определенные должности и лишение права заниматься определенной деятельностью в настоящее время могут назначаться в качестве как основных, так и дополнительных наказаний. При этом сроки этих наказаний поставлены законодателем в зависимость от того вида, в качестве которого они назначаются (ст. 47 УК РФ), а в специально предусмотренных Особенной частью УК РФ случаях эти наказания, назначенные в качестве дополнительного наказания, могут достигать 20 лет. Чем, какими правилами должны будут руководствоваться начальник органа дознания или суд, назначая эти наказания в качестве иных мер уголовно-правового характера? Как определить продолжительность этих мер: половину от пяти лет, от трех лет или от иного срока?
К примеру, преступление, предусмотренное в ч. 1 ст. 135 УК РФ "Развратные действия", относится к категории преступлений небольшой тяжести и может быть наказано каким-либо из следующих наказаний: обязательные работы на срок до 440 часов; ограничение свободы до трех лет; принудительные работы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового; лишение свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет или без такового. Можно ли будет при освобождении лица от уголовной ответственности назначить ему лишение права занимать определенные должности или лишение права заниматься определенной деятельностью, предусмотренные ч. 1 ст. 135 УК РФ не как основные, а как дополнительные наказания, в качестве иной меры уголовно-правового характера и если можно, то каков будет предельный срок этих мер: половина от трех или от десяти лет? Ответа на эти вопросы в законопроекте мы не найдем.
Как и в случае со штрафом, в уголовном законе предусмотрены не ограничения, а условия применения этих двух видов наказания. Так, лишение права занимать определенные должности и лишение права заниматься определенной деятельностью могут быть назначены судом и тогда, когда они не предусмотрены в санкции статьи Особенной части УК РФ, если "с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного суд признает невозможным сохранение за ним права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью" (ч. 3 ст. 47 УК РФ). Эти положения закона опять-таки проигнорированы в законопроекте, и вопрос о том, можно ли назначить данные наказания в качестве иной меры, если они вообще не предусмотрены санкцией, и каким должен быть их предельный срок, остается открытым. Не решен вопрос и о том, как исчислять срок лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Положения ч. 4 ст. 47 УК РФ применимы лишь к уголовному наказанию, а не к мере уголовно-правового характера.
Также возникает вопрос о давности исполнения всех предлагаемых уголовно-правовых мер. Судя по законопроекту, давностные сроки на них не распространяются. Допустим, лицо, совершившее преступление и впоследствии освобожденное от уголовной ответственности в связи с применением к нему мер уголовно-правового характера, например исправительных работ, заболело психическим расстройством, отработав несколько месяцев. По прошествии нескольких лет лечения данное лицо, излечившись, будет обязано продолжить отбывание назначенной ему меры уголовно-правового характера, поскольку положения уголовного закона о давности обвинительного приговора суда (ст. 83 УК РФ) к мерам уголовно-правового характера неприменимы.
К лицам, отбывающим меры уголовно-правового характера, неприменимы акты об амнистии. Согласно ч. 2 ст. 84 УК РФ актом об амнистии лица, совершившие преступления, могут быть освобождены от уголовной ответственности, от наказания, либо назначенное им наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, либо они могут быть освобождены от дополнительного наказания, либо с них может быть снята судимость. Лица, подвергнутые мерам уголовно-правового характера, формально уже освобождены от уголовной ответственности, поэтому актом амнистии освободить их от ответственности повторно невозможно. Нельзя их освободить и от наказания, поскольку они отбывают не наказание, а "иную меру" и, кроме того, наказание является формой реализации уголовной ответственности, а поскольку лицо уже от нее освобождено, юридически оно не может считаться подвергнутым наказанию. С таких лиц нельзя снять и судимость, поскольку они несудимы. На них не может быть распространен и институт помилования, поскольку он применяется только при осуждении лица, а подвергнутые иной мере уголовно-правового характера лица не осуждаются.
Таким образом, лица, отбывающие по существу уголовные наказания, будут выведены из-под действия целого ряда норм и институтов уголовного права, имеющих конституционное происхождение, а это уже более серьезные ошибки, нежели обычные юридико-технические погрешности и нестыковки.
Соответствует ли введение в уголовное право нового института провозглашенной цели гуманизации уголовного законодательства? С учетом вышесказанного вывод напрашивается прямо противоположный. Представим ситуацию, при которой два лица совершили аналогичные преступления, например умышленно уничтожили чужое имущество, причинив его собственникам значительный ущерб (ч. 1 ст. 167 УК РФ). Одно лицо возместило причиненный ущерб в полном объеме и освобождается от уголовной ответственности с применением к нему иных мер уголовно-правового характера в виде исправительных работ на срок шесть месяцев, что составляет половину от срока исправительных работ, предусмотренного в санкции названной статьи. Другое же лицо ущерб не возместило и даже не пыталось это сделать, но с учетом каких-либо смягчающих обстоятельств (совершение преступления впервые, наличие иждивенцев и пр.) суд ему также назначает шесть месяцев исправительных работ, но уже в качестве наказания. Второе лицо окажется в более привилегированном положении, поскольку ему может быть предоставлено условное осуждение (ст. 73 УК РФ) или отсрочка отбывания наказания (ст. 82 УК РФ). Условное осуждение, будучи видом освобождения от наказания, не может распространяться на исправительные работы, назначенные в качестве иной меры уголовно-правового характера в ситуации, когда лицо уже освобождено от уголовной ответственности. Сказанное справедливо и для отсрочки отбывания наказания. Не исключено, что второе лицо будет освобождено от наказания на основании акта амнистии, которая, как правило, распространяется на нетяжкие преступления, в особенности если назначенное наказание не связано с лишением свободы, а первое лицо будет продолжать отбывать "иную меру уголовно-правового характера", которая формально наказанием не является. Да, у этого лица не будет судимости, но и второе лицо, освобожденное от наказания актом амнистии, не будет считаться судимым. При применении предлагаемых мер уголовно-правового характера невозможным будет освобождение от наказания в связи с изменением обстановки (ст. 80.1 УК РФ) по той же самой причине - лицо уже освобождено от уголовной ответственности, следовательно, и от возможного в будущем наказания. Неприменимы и другие виды освобождения от наказания, например помилование. Первое лицо будет отбывать "иную меру" и тогда, когда произойдет декриминализация совершенного им преступления, потому что юридически уголовное преследование в отношении его прекращено (декриминализация на это уже не может повлиять), а наказание лицо не отбывает и судимости у него нет.
В чем же преимущество и гуманизм предлагаемого института?
Авторы законопроекта предусмотрели возможность отмены рассматриваемых мер в случае злостного уклонения от них освобожденного от уголовной ответственности лица с направлением материалов для привлечения его к уголовной ответственности (ч. 3 ст. 104.4 проекта УК). Понятие злостного уклонения предлагается считать аналогичным таковому применительно к соответствующим видам уголовных наказаний. Но в проекте ничего не говорится о том, будут ли засчитаны этому лицу те меры, которые им уже отбыты к моменту их отмены, в срок будущего наказания, если оно будет назначено судом. Более того, лицо будет отбывать по существу уголовное наказание под видом уголовно-правовых мер, а после их отмены в случае злостного уклонения подвергнется новому наказанию. Очевидно, что такой порядок входит в прямое противоречие с запретом "двойного наказания" - принципом ne bis in idem, воспринятым в ч. 2 ст. 6 УК РФ (никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление). Данный запрет имеет не только национальный, но и международно-правовой характер.
В законопроекте не решено множество других вопросов. Например, можно ли будет назначить предлагаемые меры несовершеннолетним лицам и каковы в этом случае их предельные сроки? В настоящее время четыре из пяти видов наказания (за исключением лишения права занимать определенные должности) применимы и к несовершеннолетним (ст. 88 УК РФ). Возможно ли освобождение несовершеннолетнего от уголовной ответственности с применением этих четырех видов наказания в качестве иной меры уголовно-правового характера?
В каком случае несовершеннолетним, освобождаемым от уголовной ответственности, следует назначать принудительные меры воспитательного воздействия, а в каком - иную меру уголовно-правового характера? По действующему УК РФ возложение обязанности загладить причиненный вред, которое согласно проекту является условием возможного освобождения от уголовной ответственности в связи с применением иных мер уголовно-правового характера, может быть предписано в рамках применения мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ) - в целом гораздо более льготного института, чем предлагаемые меры. Освобождение несовершеннолетнего от уголовной ответственности в связи с применением к нему предлагаемых проектом иных мер уголовно-правового характера будет означать, что несовершеннолетний будет обязан не только возместить причиненный преступлением вред, но и подвергнуться мерам карательного характера, по существу наказанию. В соответствии с действующей ст. 90 УК РФ несовершеннолетний, совершивший преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобожден от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного воздействия и тогда, когда преступление совершено им не в первый раз. Требование совершения преступления впервые в ст. 90 УК РФ не выдвигается, в отличие от проектной ст. 76.2. Получается, более гуманным для несовершеннолетних лиц, совершивших преступления, необходимо признать ныне существующий вид освобождения от уголовной ответственности в связи с применением мер воспитательного воздействия, нежели предлагаемый разработчиками законопроекта. Провозглашенная цель гуманизации уголовного законодательства и в этом случае не достигается.
Неизбежно возникнет конкуренция уголовно-правовых норм, предусмотренных действующей ст. 75 УК РФ и предлагаемой ст. 76.2. Формально, как уже отмечалось, нам предлагается новый вид условного освобождения от уголовной ответственности. Вместе с тем все существующие виды освобождения от уголовной ответственности, включенные в главу 11 УК РФ "Освобождение от уголовной ответственности", являются безусловными и не предполагают возложения на освобождаемое лицо каких-либо обязанностей после освобождения. УК РФ предусматривает только один условный вид освобождения от уголовной ответственности - и применяется он к несовершеннолетним, которые могут быть подвергнуты мерам воспитательного воздействия (ст. 90). Даже весьма критикуемая юристами за смешение уголовной и налоговой ответственности норма об освобождении от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 76.1 УК РФ) все же предусматривает безусловный вид освобождения от ответственности, не вменяя освобождаемому лицу в обязанность исполнение каких-либо требований после освобождения.
Сопоставление диспозиции ч. 1 ст. 75 УК РФ и ст. 76.2 проекта приводит к выводу о том, что все их отличие состоит в более широком перечне действий, образующих деятельное раскаяние, закрепленном в ст. 75 УК РФ по сравнению со ст. 76.2 проекта. При этом большинством ученых-юристов и правоприменителей признается, что и при деятельном раскаянии, предусмотренном ст. 75 УК РФ, виновное лицо может не совершить все перечисленные в ней действия <12>. Например, явка с повинной не всегда может быть реализована, поскольку лицо, совершившее преступление, до этого может быть задержано правоохранительными органами. Способствование раскрытию преступления также не всегда возможно, в частности при очевидности события преступления и обстоятельств его совершения. Можно ли отказать лицу в освобождении от уголовной ответственности только на том основании, что оно не выполнило всех действий, перечисленных в ст. 75 УК РФ? Думается, что нет.
--------------------------------
<12> Согласно п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 19 "О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности" (Бюллетень ВС РФ. 2013. N 8) освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием возможно при условии выполнения тех действий, которые с учетом конкретных обстоятельств лицо имело объективную возможность совершить, хотя Пленум ориентирует следственно-судебные органы на установление выполнения всех перечисленных в ч. 1 ст. 75 УК действий.
С учетом сказанного, если лицо, совершившее впервые преступление небольшой или средней тяжести, лишь возместило ущерб, причиненный преступлением, а реализовать другие формы деятельного раскаяния объективно не смогло, то на применение будут претендовать сразу две статьи: действующая ст. 75 УК РФ и предлагаемая ст. 76.2. При возникновении такой конкуренции приоритет должна иметь норма, предусмотренная ст. 75 УК РФ, поскольку она является более льготной и благоприятной для виновного лица, предусматривая безусловный вид освобождения от уголовной ответственности. Авторы проекта не предложили правоприменителю своего варианта решения данной конкуренции. Однако если конкуренция уголовно-правовых норм всегда будет разрешаться в пользу ст. 75 УК РФ, то предлагаемая ст. 76.2 обречена на неприменение.
Освобождение от уголовной ответственности на основании ст. 75 УК РФ не требует составления следователем ходатайства, адресованного суду, или дознавателем - адресованного начальнику органа дознания, как это предусмотрено законопроектом. При выполнении условий, предусмотренных ст. 75 УК РФ, уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления лица прекращается, помимо суда, по инициативе следователя с согласия руководителя следственного органа или дознавателя с согласия прокурора; обращения в какие-либо иные органы не требуется. С этой точки зрения порядок применения ст. 75 УК РФ представляется менее громоздким, чем освобождение от уголовной ответственности в связи с применением иных мер уголовно-правового характера, а ведь обсуждаемый законопроект преследует именно цель разгрузить следственно-судебные органы.
При сравнении ст. 75 УК РФ и предлагаемой ст. 76.2 можно обнаружить еще одно различие: в ст. 75 основанием освобождения от уголовной ответственности признается утрата лицом, совершившим преступление, его прежней общественной опасности. В силу того, что лицо вследствие деятельного раскаяния перестает быть общественно опасным, цели уголовной ответственности, совпадающие с целями наказания, достижимы и без возложения на него каких-либо дополнительных обязанностей. Это основание свойственно и всем остальным видам освобождения от уголовной ответственности (в связи с примирением с потерпевшим, по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности, в связи с истечением сроков давности и др.), хотя прямо об этом законодатель говорит лишь в ч. 1 ст. 75 УК РФ. При этом деяние свою общественную опасность сохраняет, поскольку она определяется на момент совершения преступления. Без декриминализации и без изменения обстановки общественная опасность деяния не утрачивается.
В ст. 76.2 проекта указания на основание освобождения от уголовной ответственности нет. Это можно толковать двояко: либо разработчики проекта не считают, что лицо утратило свою общественную опасность, либо они полагают, что лицо общественную опасность утратило, но забыли об этом написать по аналогии со ст. 76, 76.1 и 78 УК РФ. Если верно первое предположение и авторы проекта полагают, что лицо не утратило свою общественную опасность, и именно этим объясняется применение к нему иных мер уголовно-правового характера карательного свойства, то возникает закономерный вопрос: почему предлагается освобождать от уголовной ответственности лиц, представляющих опасность для общества в связи с совершенными ими преступлениями? К таким лицам необходимо применять уголовную ответственность, а не освобождать от нее. И в этом случае заглаживание причиненного вреда суд должен учесть в качестве смягчающего обстоятельства (п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ).
Сущностная противоречивость представленного Верховным Судом РФ законопроекта заключается в грубой попытке совместить несовместимые вещи: уголовную ответственность и освобождение от нее.
Авторы проекта, как нам представляется, убеждены, что освобождаемые лица не исправились, представляют опасность для общества и необходимо оказывать на них карательное воздействие, но, с их точки зрения, существующий законный механизм возложения уголовной ответственности на лиц, совершивших преступление, сложен, трудоемок, длителен и экономически затратен. Отсюда и желание предложить свой вариант быстрого, упрощенного, экономически выгодного механизма. В связи с этим хотелось бы процитировать ст. 2 Конституции РФ: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства", а также ее ст. 18: "Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием". Намерение разгрузить правоохранительную систему не должно реализовываться за счет ущемления прав и свобод подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, равно как и за счет пренебрежения основами уголовного и уголовно-процессуального права и отступления от конституционных и международно-правовых норм. В части, относящейся к введению института освобождения от уголовной ответственности в связи с применением иных мер уголовно-правового характера, рассматриваемый законопроект не только противоречив, малообоснован и небрежен с юридико-технической точки зрения, но и опасен, поскольку, нарушая принципы уголовного права и уголовного процесса, открывает дорогу внесудебному возложению уголовной ответственности на лиц, чья вина не установлена судом.
Поскольку рамки данной статьи не позволяют подробно рассмотреть все положения законопроекта, остановимся еще только на вопросе частичной декриминализации составов побоев (ст. 116 УК РФ) и угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ). Приведенные в пояснительной записке данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ свидетельствуют о том, что в России ежегодно осуждается 19 - 21 тыс. человек по ч. 1 ст. 116 УК РФ (основной состав побоев) и 30 - 31 тыс. - по ч. 1 ст. 119 УК РФ (основной состав угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). В подавляющем большинстве случаев за указанные преступления назначаются наказания, не связанные с изоляцией от общества, в частности штраф. При этом каждому четвертому, осужденному за побои, назначается штраф на сумму до 5 тыс. руб. В 2014 г. за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 116 УК РФ, к 800 лицам применено условное осуждение, а за деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 119 УК РФ, - к 7 тыс. По подсчетам авторов законопроекта, исключение из УК РФ ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 119, ч. 1 и 2 ст. 157 и ч. 3 ст. 327 позволит вывести из-под действия уголовного закона около 200 тыс. человек.
Как представляется, само по себе увеличение числа случаев осуждения за то или иное преступление не может служить поводом для его декриминализации.
В начале статьи нами были поставлены под сомнение статистические данные о делах небольшой тяжести и отмечено, что при рассмотрении уголовных дел в особом порядке лицо может быть осуждено не за то преступление, которое оно совершило, а за то, с обвинением в котором оно согласилось. Как известно, побои в качестве способа совершения преступления могут входить в объективную сторону доведения до самоубийства (ст. 110 УК РФ), истязания (ст. 117 УК РФ), неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ) и других насильственных преступлений. Не исключено, что на практике, не имея возможности или желания доказать основное преступление, следственные органы после получения заявления потерпевшего или по собственной инициативе предъявляют обвинение только в том, что легко доказуемо и лежит, образно говоря, на поверхности, т.е. в совершении другого преступления - побоев.
Статистические данные, приведенные в пояснительной записке, на наш взгляд, свидетельствуют об эффективности данной нормы и ее способности защищать права потерпевших. Дела по преступлению, предусмотренному ч. 1 ст. 116 УК РФ, являются делами частного обвинения, возбуждаемыми по заявлению потерпевшего и прекращаемыми за примирением сторон (помимо иных, предусмотренных законом случаев прекращения уголовного дела или уголовного преследования). Следовательно, около 20 тыс. осужденных в год - это лица, которые не загладили причиненный преступлением вред и не примирились с потерпевшими. При таких обстоятельствах их осуждение соответствует целям и задачам уголовного права (ст. 2 УК РФ) и целям наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Тот факт, что указанным лицам не назначается наказание, связанное с изоляцией от общества, объясняется тем, что санкция ч. 1 ст. 116 УК РФ вообще не предусматривает подобных наказаний, за исключением ареста, не применяемого в настоящее время.
Нормы об уголовной ответственности за побои и угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью - это нормы с так называемой двойной превенцией. Устанавливая ответственность за совершение данных преступлений, законодатель предотвращает совершение более тяжких преступлений против личности: убийств, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью и др. Перевод этих деяний в разряд административных проступков существенно ослабит эту превенцию.
Осуществляя частичную декриминализацию побоев, авторы проекта взамен предлагают новую редакцию ст. 116 и вводят новую ст. 116.1 "Побои, совершенные лицом, подвергнутым административному наказанию". Обновленная ст. 116 проекта устанавливает уголовную ответственность за побои из хулиганских побуждений или экстремистской направленности, которые в настоящее время являются квалифицированными видами этого преступления. Представляет интерес проектная ст. 116.1, предусматривающая административную преюдицию. В науке уголовного права наличие административной преюдиции в уголовном праве в прежнем и нынешнем законодательстве многократно подвергалось обоснованной критике. По этому вопросу имеется обширная литература <13>, вся она доступна и известна, нет необходимости ее здесь подробно анализировать. Основная идея критических оценок состоит в том, что сколько бы ни совершалось административных правонарушений, они в силу отсутствия у них общественной опасности никогда не обретут иного качества - качества преступлений, а будут лишь неоднократно совершенными административными проступками. Вопреки этому принципиальному положению, законодатель, твердо и неуклонно следуя по пути размывания границ уголовного права, включил в УК целый ряд статей с административной преюдицией: ст. 151.1 "Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции", ст. 212.1 "Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования", ст. 264.1 "Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию", ст. 284.1 "Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности", ст. 314.1 "Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений".
--------------------------------
<13> См., напр.: Кузнецова Н.Ф. Основные черты Особенной части УК РФ // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1996. N 5. С. 18; Келина С.Г. Современные тенденции развития уголовного законодательства и уголовно-правовой теории // Государство и право. 1994. N 6. С. 45; Бойко А.И. Административная преюдиция в уголовном праве: за и против // Юрист-правоведъ. 2004. N 3. С. 27 - 32; Малков В.П. Административная и дисциплинарная преюдиция как средства декриминализации и криминализации в уголовном праве // Пробелы в российском законодательстве. 2008. N 2. С. 195 - 198; Он же. Неоднократность правонарушения и административная преюдиция как средства криминализации и декриминализации содеянного в российском уголовном праве // Библиотека криминалиста. 2013. N 2(7). С. 179 - 186 и др.
С учетом сказанного рассматриваемый нами проект вносит свою лепту в дело разрушения основ уголовного права и только множит ошибки законодателя.
Обращает на себя внимание и несоответствие названия предлагаемой ст. 116.1 ее содержанию: в названии статьи речь идет о совершении побоев лицом, подвергнутым административному наказанию, а в ее диспозиции - помимо этого, еще и о судимом лице. За образец такой юридико-технической ошибки была, вероятно, взята ст. 264.1 УК РФ "Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию", в которой также говорится не только о лице, ранее подвергнутом административной ответственности, но и о лице, судимом за определенные транспортные преступления. Но разве можно отождествлять судимость за совершение преступления и возложение на лицо административной ответственности? Смешение уголовной и административной ответственности, еще и закрепленное законодательно, опять-таки очевидно. Это смешение допускают и авторы представленного законопроекта. Причем в проекте произошло уравнивание по степени общественной опасности лиц, подвергнутых административной ответственности за побои, и лиц, имеющих судимость за простое и квалифицированное убийство, убийство матерью новорожденного ребенка (из всех привилегированных составов авторы проекта почему-то решили выбрать именно его), доведение до самоубийства, ряд умышленных преступлений против здоровья. Никакого обоснования выбора именно этих составов в пояснительной записке нет.
При совершении побоев лицом, имеющим судимости за ранее совершенное тяжкое или особо тяжкое преступление, необходимо будет вести речь о рецидиве преступлений (ст. 18 УК РФ); в случае же совершения побоев после того, как лицо подверглось административному наказанию за аналогичное правонарушение, множественности преступлений не будет. Как же можно уравнивать множественность преступлений и единичное преступление?
Включение в УК РФ двух составов побоев с неизбежностью поставит вопрос об их соотношении. Как быть, если лицо, нанесшее побои и привлеченное к административной ответственности, после этого наносит побои из хулиганских побуждений? Как квалифицировать его действия? Только ли по предлагаемой ст. 116 проекта УК, предусматривающей ответственность за побои, совершенные из хулиганских побуждений, или по совокупности данной статьи и ст. 116.1 проекта, где речь идет об административной преюдиции? При квалификации содеянного только по ст. 116 проекта не будет учтено то обстоятельство, что побои нанесены повторно, при квалификации по совокупности преступлений по существу единичное преступление будет квалифицировано дважды, причем в первом случае будет дана оценка мотиву, а во втором - повторности совершения.
На наш взгляд, реализация предложенных в проекте изменений уголовного закона способна породить новые, взамен прежних, проблемы, но уже связанные с квалификацией рассматриваемого преступления. Приведем еще один пример. Как уже отмечалось, объективная сторона многих насильственных преступлений может включать в себя побои или действия, причиняющие физическую боль. Возьмем, например, истязание (ст. 117 УК РФ). Объективная сторона этого преступления может состоять, в частности, в причинении физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев (ч. 1 ст. 117 УК РФ). Частичная декриминализация побоев и установление за них административной преюдиции ставит вопрос о систематичности побоев, если они были совершены три раза в течение, допустим, одного-двух месяцев, но за первое правонарушение лицо было привлечено к административной ответственности. Можно ли в этом случае говорить об истязании? Вообще, систематичность побоев, о которых идет речь в ст. 117 УК РФ, будет предполагать только уголовно наказуемые побои или административно наказуемые тоже?
Таким образом, декриминализация побоев, совершенных без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 116 УК РФ), и установление за них административной ответственности представляются необоснованными и способными снизить правовую защиту потерпевших от насилия лиц, а также породить новые проблемы на практике.
Полагаем, что разгрузка правоохранительной системы, решение экономических и кадровых проблем не могут и не должны осуществляться за счет снижения уголовно-правовой защиты потерпевших от преступлений. Почему декриминализация не осуществляется за счет других, недействующих и малоэффективных норм, которых в Уголовном кодексе немало? Видимо, потому, что исключение норм, количество дел по которым исчисляется единицами, не меняет картины и не будет ощутимым с точки зрения освобождения следственно-судебных органов от лишней работы.
Подводя итог, хотелось бы еще раз отметить, что проект, предложенный Пленумом Верховного Суда РФ, вводя внесудебный порядок возложения уголовной ответственности на лиц, чья вина не установлена вступившим в законную силу приговором суда, а по сути - мер безопасности, не только разрушает саму основу и принципы российского уголовного права, но и противоречит Конституции РФ и международно-правовым нормам, гарантирующим права личности.
Анализ положений проекта показывает, что он не соответствует провозглашенной цели гуманизации и либерализации уголовного законодательства, а преследует узковедомственные цели еще большего упрощения уголовного процесса. А значит, данный законопроект не может быть поддержан.
References
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.