Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ПОДЗАКОННЫЕ АКТЫ В ПРАКТИКЕ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ НА ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАТОРГЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
З.В. МОШКИНА
Основной законодательной базой функционирования крупнейшей в России Нерчинской политической каторги являлся Устав учреждений и уставов о ссыльных, или, как его в обиходе для простоты называли, Устав о ссыльных [1]. Вместе с тем в процессе реализации режимных правил широкое применение имели подзаконные акты, например инструкции вышестоящих органов власти, осуществлявших надзор за политическими ссыльнокаторжными. Несмотря на то что подзаконные акты имели более низкую юридическую силу, чем закон, они существенно корректировали режим содержания заключенных, осужденных за государственные преступления, т.е. участников революционного движения страны второй половины XIX в., для русского самодержавия представлявших серьезную опасность, так как ставили перед собой цель уничтожения его власти. Не умеющая вести переговоры с политической оппозицией, не уступающая ни в чем, российская власть шла по пути физического истребления политических противников, не вникая в содержание их требований.
Обычно инструкции по содержанию политзаключенных на каторге появлялись в периоды общего ужесточения политической обстановки в стране. Власть в таких условиях прибегала к применению жестких правил содержания в каторжных тюрьмах. Так, в конце 70-х годов XIX в. обостренное противостояние между политическими противниками получило свое логическое завершение. После знаменитого дела Веры Засулич революционное подполье в ответ на белый террор, объявленный царизмом, начало прибегать к мерам защиты, которые вынужденно привели их к применению крайних мер протеста и к использованию в целях самообороны оружия. Началась внутренняя перестройка революционного движения, в ходе которой появилась партия "Народная воля". В качестве одного из средств борьбы с самодержавием эта партия выбрала террор.
Преимущественным средством борьбы самодержавия с участниками революционного движения стала ссылка в каторжные работы на Нерчинскую каторгу, расположенную в отдаленном районе Российской империи, в Забайкалье. Политзаключенные этой каторги первыми испытали на себе в конце 70-х годов существенное ужесточение режима содержания. Причем изменения осуществлялись с помощью инструктивных актов. Мотивировалось это тем, что политкаторжане - особая категория заключенных, которую следует содержать под особо строгим надзором.
Началом стало ограничение переписки заключенных с родными [2, л. 282]. Затем, в сентябре 1880 г., появилась инструкция МВД, разъяснявшая местному тюремному начальству обновленный порядок содержания государственных преступников на каторге [3, лл. 2 - 5 об]. Во втором пункте ее предписывалось содержать этих преступников в оковах постоянно, до того времени, "пока не будет разрешен в утвердительном смысле вопрос о снятии оков на основании правил ссыльнокаторжных". Таким образом, инструкция МВД отменила относительно государственных преступников применение статей 572, 575 и 577 Устава о ссыльных, которые гласили, что с заключенных при переводе из испытуемых в исправляющиеся снимаются оковы. Более того, такие ссыльнокаторжные получают право жить вне тюрьмы. Правда, трудовая обязанность с них не снималась.
С 1 января 1881 г. на основании этой инструкции "вольная команда" у политкаторжан была упразднена, что означало, что весь срок заключения они должны содержаться в тюрьме. В результате политкаторжан ущемили в возможности перейти на облегченный режим содержания. Насколько тяжело переносимой оказалась эта мера, свидетельствует тот факт, что один из тех, кто должен был вернуться в тюрьму, - Е.С. Семяновский не выдержал и, чтобы вновь не переживать ужасы тюремного заключения, покончил жизнь самоубийством [4, л. 37]. Всех остальных перевели в тюрьму и заковали в кандалы, хотя по Уставу о ссыльных они имели право жить вне тюрьмы.
Инструкция затруднила исполнение наказания. Дело в том, что, отменяя для политкаторжан внетюремное содержание, высшее надзорное чиновничество не запретило действие 570-й статьи Устава о ссыльных, по которой ссыльнокаторжные по истечении срока испытания переводились в разряд исправляющихся и в обязательном порядке освобождались от оков. Если следовать инструкции, то возникал вопрос, можно ли применять статью 570 к заключенным. Однако в инструкции на этот счет указаний не было. Несогласованность заставила местных чиновников обратиться за разъяснениями в МВД. Ответ дал департамент полиции. В отзыве от 16 марта 1881 г. было получено разрешение снимать с исправляющихся оковы, но категорически запрещалось государственных преступников переводить на содержание вне тюрьмы. Верховная власть считала, что "разрешение жить вне тюрьмы не является вовсе таким правом, которым должен воспользоваться каждый преступник" [5, л. 24].
Через несколько лет нарушение было частично исправлено. На содержание вне тюрьмы государственных преступников начали выпускать, но с условиями. Во-первых, не всех, у кого срок исправления заканчивался, а только установленное количество. Во-вторых, только за благонадежное поведение и по усмотрению непосредственных тюремных начальников. В результате колония государственных преступников, живущих вне тюрьмы, оказалась малочисленной и формировалась в первую очередь из тех, кто подавал прошение о помиловании. С остальных оковы снимали, но оставляли в тюрьме.
В конце апреля - начале мая 1882 г. с каторги был совершен побег группы политзаключенных. Он оказался неудачным, беглецов поймали и вернули на каторгу. После чего началась расправа не только над непосредственными участниками побега, но и над всеми остальными узниками, которых без разбирательства обвинили в пособничестве. Прежде всего условия содержания политкаторжан были резко изменены. В наказание вводится ряд запретов. Например, их всех без исключения заковали в кандалы. Этой процедуре подвергли и больных, и тех, у кого срок ношения оков закончился. Камеры круглосуточно держались под замком. Выпускали заключенных только за дровами, водой и пищей, прогулки были отменены. "Параши" в камерах стояли круглосуточно. Часть заключенных, по мнению тюремной администрации, наиболее опасных, начали готовить к переводу в Петропавловскую крепость. Любые занятия в камерах, даже чтение, и свидания с родственниками отменялись.
Все эти мероприятия проводились с целью восстановления режима содержания на политической каторге, который вот уже много лет не соответствовал Уставу о ссыльных. Причем произошло это как по вине надзирающих органов, так и в результате сопротивления заключенных, которым удалось добиться в борьбе с администрацией ряда существенных уступок. Например, высшая власть, мотивируя тем, что политические должны и содержаться, и работать в изоляции от всех категорий заключенных, требовала от администрации каторги обеспечения государственных преступников отдельной специальной охраной. Ну а так как местная власть не могла обеспечить исполнения этого требования, вообще перестала привлекать их к рудничным работам. Фактически политкаторжанам каторгу заменили тюремным содержанием. В свою очередь, заключенным в ходе борьбы удалось добиться того, что власти стали опасаться применять к ним ряд режимных установок, например телесное наказание, после довольно убедительного предупреждения с их стороны о том, что они, в случае физического наказания, ответят протестом в форме массового самоубийства [6, с. 16 - 19]. Заключенные также добились того, что их не преследовали за ношение в тюрьме собственной, а не каторжной одежды. Они добились даже того, что бритье голов, предусмотренное как составная часть наказания, в политической тюрьме не исполнялось. Таким образом, к моменту побега режим содержания политических ссыльнокаторжных претерпел значительные изменения. Что стало поводом для восстановления его в прежнем объеме.
С этой целью были составлены две специальные инструкции. Одна предназначалась заведующему нерчинскими ссыльнокаторжными и состояла из 23 статей, вторая - жандармскому штаб-офицеру из 13 статей. Первый был начальником Карийского тюремного района, в котором находилась политическая тюрьма, а второй осуществлял надзор за режимом содержания политкаторжан в этом районе. Ему подчинялись заведующий нерчинскими ссыльнокаторжными, вся караульная команда из казаков и штат надзирателей и смотрителей. При нем имелся штат из восьми жандармов [7, л. 1 - 10]. Обе инструкции поступили за подписью генерал-губернатора Восточной Сибири. В основном они касались обеспечения текущего надзора и разграничивали обязанности между заведующим и штаб-офицером.
В вводной части первой инструкции было подчеркнуто, что появление ее вызвано чрезвычайными обстоятельствами, следовательно, исполнение потребуется обязательно и неуклонно как со стороны непосредственных исполнителей режима, так и со стороны тех, кто в режиме существует. Начинается инструкция с требования обеспечить содержание заключенных не в общих камерах, а по преимуществу в небольших с малым количеством заключенных или лучше всего в одиночках. Что не соответствовало фактическому режиму содержания в каторжных тюрьмах. По Уставу о ссыльных предусмотрены для каторжан общие камеры. Как обычно, исполнить это требование не оказалось возможным, одиночных камер в помещении политической тюрьмы построить не удалось, поэтому заключенных оставили в общих камерах, только уменьшив их в размерах. Определен был и новый распорядок. Все помещения тюрьмы требовалось круглосуточно держать под замками. Обитателей ее выводить на прогулки во двор по камерам, чтобы таким образом ограничить их общение между собой. По нужде днем требовалось выводить во двор под конвоем по одному, а на ночь в камерах ставили "параши" с крышками, которые выносились из камер самими заключенными.
Личные вещи допускались в ограниченном количестве, только самые необходимые и только с письменного разрешения врача, это теплые вещи и постельное белье, на которые могли рассчитывать больные. А все остальные обязаны были носить только казенную одежду, а испытуемые еще и оковы на подкандальниках. Тех, кого прежде за нарушения режима приговорили к приковыванию к тачке, приковать, причем тачки должны быть настоящие, рабочие, хотя на каторжные работы заключенных не водили.
Требовалось по инструкции также восстановление регулярного бритья голов, систематических обысков личных и камер, а также утренних и вечерних поверок. Обыски проводить рекомендовалось в неурочное время и экстренно с обязательной фиксацией результатов в специальном журнале. А заведующего ссыльнокаторжными инструкция обязывала регулярно посещать тюрьму во время обысков, да и в другое время.
Напуганная побегом, высшая местная власть предпринимает меры по усилению охраны тюрьмы. С этой целью ужесточается посещение заключенных близкими родственниками. Они становятся возможными только в присутствии смотрителя и конвоя с периодичностью один раз в неделю на полчаса. С посетителями разговаривать разрешалось только по-русски, им воспрещалось что-либо приносить и передавать из вещей или продуктов. После побега кроме внешних караулов по инструкции устраиваются новые посты, возле всех входов в тюрьму и в коридорах, которых раньше не было. В прежнее время днем тюрьма охранялась снаружи, а ночью запиралась, ночью по периметру ограды ходили ночные сторожа. Немногочисленность охраны в тот период была вызвана нехваткой охранников и недостатком средств. И это долго не считалось нарушением. И только после побега появилось распоряжение об увеличении числа охраны. Однако в дальнейшем выполнить это требование по-прежнему оставалось затруднительным по тем же причинам.
Во время расследования обстоятельств побега в помощи беглецам были заподозрены все, кто имел доступ в тюрьму по службе. Конкретных виновных не установили, но мероприятия по ограничению общения заключенных с обслугой и охраной организовали. По одной из статей инструкции ни один из работников тюрьмы без тщательного обыска начальником караула не имел права пройти через ворота тюрьмы.
Обеспечению продовольствием и порядку приготовления пищи в инструкции были посвящены три статьи. Все заключенные находились на казенном довольствии, но он был настолько скуден, что власти позволяли за личные деньги улучшать его. Бедность пайка была результатом дороговизны и растаскивания его нечистоплотными на руку чиновниками. Не разрешить улучшения питания было невозможно. Заключенные без этого не просто бы голодали, а умирали бы с голода. Казенный паек был недостаточен не только по качеству, но и по количеству. Позволялось покупать дополнительно чай, сахар, белый хлеб, мясо, а для больных еще и молоко. Для готовки пищи инструкция устанавливала новый порядок. Прежде с самых первых лет заключенные сами готовили обеды по очереди, установив дежурство. Отныне готовкой могли заниматься отобранные на срок смотрителем люди из числа самих заключенных.
Детально в инструкции расписаны правила использования собственных денег, которые поступали переводами от родственников и знакомых. На руки заключенным их не выдавали. Раньше они также хранились в аппарате управления каторги. И теперь деньги государственных преступников хранились в кассе вместе с казенными средствами, откуда смотритель тюрьмы получал их по заявке каторжан. После чего в обязательном порядке записывал расходы в специальную тетрадь. Причем расходы расписывались персонально. Смотритель обо всех расходах отчитывался счетами перед заведующим нерчинскими ссыльнокаторжными, который, в свою очередь, распоряжался казначею управления оплатить их.
Вторая инструкция содержала пределы полномочий жандармского штаб-офицера и распределение обязанностей между ним и заведующим нерчинскими ссыльнокаторжными, который в случае необходимости по первому требованию обязан был оказывать помощь всеми средствами. Жандарму поручался общий надзор за содержанием всех политических заключенных, его должность признавалась комендантской, ему подчинена была Александровская местная команда казаков, несущая караульную службу при политической тюрьме. При нем имелся дополнительный штат из восьми рядовых жандармов. В целях совершенствования охраны штаб-офицер получил право обращаться к командиру батальона казаков, несущих на каторге караульную службу. Подчинялся он непосредственно военному губернатору Забайкальской области, а ему - смотритель и надзиратели политической тюрьмы, которых он мог смещать с должности. В обязанности штаб-офицера входило контролировать потребление казенного содержания, проверять расходы личных денег и почту заключенных, как можно чаще посещать политическую тюрьму, контролировать надзирателей и смотрителя.
Инструкции в практике исполнения наказания в дореволюционной России имели широкое применение. Нерчинская каторга как одно из таких мест, где исполнялось наказание, не была исключением. Более того, здесь они имели особое значение, так как здесь содержались осужденные за особые преступления - государственные. Этих заключенных российская власть рассматривала как особо опасных преступников. Поэтому стремилась для них ужесточить режим содержания. А общеуголовный правовой сборник, Устав о ссыльных, не всегда соответствовал карательным интересам царской власти, ведущей ожесточенную борьбу с политической оппозицией. С этой целью власть шла на открытое нарушение закона, прибегая к помощи инструкций. Но это не единственная причина их появления. Необходимость в инструкциях появлялась и тогда, когда возникала необходимость детализировать имеющуюся правовую базу для непосредственных исполнителей наказания. Более четко и ясно показать, растолковать, что же от них требуется исполнить. В результате такой практики применения права в сознании заключенных сформировалось представление о господстве полного административного произвола на Нерчинской каторге, что соответствовало действительности.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.