ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: МАГИСТЕРСКИЕ, ДИПЛОМНЫЕ, КУРСОВЫЕ
Консультационные услуги студентам
Консультационные услуги студентам
Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Страховое право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
БЕЗРАССУДНОЕ ПОВЕДЕНИЕ (MORAL HAZARD) В СТРАХОВАНИИ: КЛАССИФИКАЦИЯ И СПОСОБЫ КОНТРОЛЯ
А.Г. АРХИПОВА
Одной из характерных проблем страхования является риск безрассудного поведения страхователя (moral hazard). Речь идет о ситуации, в которой страхователь, зная о наличии у него договора страхования и рассчитывая на то, что страховщик компенсирует убытки, которые могут возникнуть вследствие страхового случая, перестает принимать обычные разумные меры предосторожности, которые принимал бы, если бы страхования не было. Если эта проблема проявляется, то страхование, вопреки своему предназначению, не снижает риски, а, наоборот, может их увеличивать. Это предопределяет важность изучения обозначенной проблемы и способов борьбы с ней.
Феномен безрассудного поведения (moral hazard) хорошо изучен в зарубежной (прежде всего американской) литературе и учитывается в страховой практике зарубежных стран, где создаются и систематизируются способы контроля за проявлением этого риска. В России термин moral hazard не является общепризнанным. Даже перевод этого словосочетания на русский язык вызывает сложности. Однако сама эта проблема тем не менее существует и нуждается в изучении.
Настоящая работа не претендует на полноценное, исчерпывающее исследование всех аспектов безрассудного поведения в страховании. Ее цели гораздо более простые. Во-первых, необходимо привести краткий обзор зарубежной литературы о природе, проявлениях и классификации moral hazard в страховании. Во-вторых, стоит сопоставить термин moral hazard с понятиями и институтами российского страхового права, которые в некоторых аспектах к нему примыкают (умысел, грубая неосторожность, страхование противоправных интересов и др.). Еще одной задачей является анализ мер по снижению риска безрассудного поведения. Особый фокус в статье сделан на проблеме безрассудного поведения в страховании ответственности, поскольку в этом виде страхования поведение страхователя является значимым фактором наступления страховых случаев.
1. Проблема безрассудного поведения в работах зарубежных исследователей
1.1. Определение и описание риска безрассудного поведения в страховании
В основном под безрассудным поведением в страховании (moral hazard) понимается ситуация, в которой лицо, зная о страховом покрытии, начинает вести себя менее осторожно, нежели это же лицо вело бы себя в отсутствие страхования. Это может быть проявление небрежности, несоблюдение техники безопасности и/или стандартов осмотрительного поведения. Из-за этого вероятность наступления страхового случая возрастает. Таким образом, страхование, цель которого состоит в уменьшении рисков, может при определенных обстоятельствах увеличить риски <1>. Поскольку этот эффект, очевидно, является нежелательным, с ним необходимо бороться.
--------------------------------
<1> См.: Abraham K. Risk Aversion, Insurance Insurance, and the Limits of Regulation // UC Irvine Law Review. 2015. Vol. 5. P. 515; Martinez L.P. A Unified Theory of Insurance Risk // University of Pittsburgh Law Review. 2014. Vol. 74. P. 757.
Как отмечает С. Шавелл, проблема безрассудного поведения состоит в том, что оно искажает экономику страхования <2>. Убытки от непредвиденных страховых случаев, наступление которых ассоциируется с более небрежным поведением отдельных страхователей, распределяются на страховщиков, а также на других, более добросовестных страхователей.
--------------------------------
<2> См.: Shavell S. On Moral Hazard and Insurance // The Quarterly Journal of Economics. 1979. Nov. P. 541.
Еще один негативный эффект безрассудного поведения состоит в том, что само наличие этого фактора заставляет страховщиков более скрупулезно подходить к расследованию страховых случаев <3>. Таким образом, безрассудное поведение одних страхователей затрагивает и "рассудительных" страхователей, на которых отчасти перераспределяются непредвиденные расходы страховщиков, а также ложится бремя дополнительных проверок.
--------------------------------
<3> См.: Baker T. On the Genealogy of Moral Hazard // Texas Law Review. 1996. Vol. 75. No. 2. P. 264.
Обращаясь к этимологии выражения moral hazard, Т. Бейкер отмечает, что первоначально этот термин ассоциировался с азартными играми (hasart - "игра в кости"), затем, более общим образом, с чем-то случайным. К значению случайности присоединился элемент риска, прибавив к смыслу выражения негативный оттенок. Наиболее раннее определение словосочетания moral hazard, по мнению Бейкера, дано в американском издании 1862 года, посвященном страхованию от огня, где под этим термином понимаются "опасности, связанные со стремлением уничтожить собственность поджогом или сделать такое уничтожение возможным" <4>.
--------------------------------
<4> Ibid. P. 244 - 249.
В зарубежной литературе <5> подчеркивается, что наряду с академическим определением безрассудного поведения, которое было описано выше, существует и более прикладное понимание этого термина, принятое в практике страхового дела. В последнем случае проводится различие между "физическими случайностями" (physical hazard), т.е. факторами окружающего мира, которые могут стать причиной страхового случая или увеличить вероятность его наступления, и "моральными случайностями" (moral hazard), т.е. элементами поведения страхователя (застрахованного лица, выгодоприобретателя), которые имеют такой же эффект. Можно заметить, что первое, академическое, определение рассматривает проблему безрассудного поведения в контексте страхового дела в целом, а также его влияния на различные отношения в обществе. Второе, практическое, определение сосредоточено на отношениях, возникающих из конкретного договора страхования. Отличие между ними состоит и в том, что академический подход ставит такие цели, как выявление (на ранних стадиях) признаков оппортунистского поведения, разработка и применение мер для его устранения. В то же время практический подход сконцентрирован на последствиях безрассудного поведения применительно к конкретному страховому случаю.
--------------------------------
<5> См.: Parsons C. Moral Hazard in Liability Insurance // The Geneva Papers on Risk and Insurance. 2003. Vol. 28. No. 3. P. 451.
1.2. Варианты перевода термина moral hazard на русский язык
Как показывает приведенное выше описание, под термином moral hazard нужно понимать ситуации, в которых наличие страхования приводит к ухудшению поведения задействованных в нем лиц (в частности, к более неосторожному, безрассудному, оппортунистскому поведению этих лиц), а также к другим неприемлемым искажениям. Важно, что подразумеваемые под этим термином изменения в поведении или искажения увеличивают вероятность наступления страхового случая или объем его последствий.
Поскольку столь длительное описание этого термина является неприемлемым, представляется возможным использовать такие варианты перевода выражения moral hazard, как "риск безрассудного поведения", "оппортунистское поведение" или просто "оппортунизм".
Предложенный А.Г. Карапетовым вариант перевода "моральный риск" <6> видится не вполне точным, хотя его достоинством, безусловно, является краткость. Словосочетание "моральный риск", как представляется, скорее трактуется русскоязычным читателем как риск попадания в этически спорную, компрометирующую ситуацию, что не соответствует значению термина moral hazard в страховании. При этом А.Г. Карапетов предлагает абсолютно корректное описание описываемого явления: "Проблема... возникает тогда, когда лицо получает (в частности, в результате заключения договора страхования) некий иммунитет от негативных последствий своего неосторожного поведения. В такого рода случаях рациональный индивид, как правило, становится менее осторожным" <7>.
--------------------------------
<6> Карапетов А.Г. Экономический анализ права. М., 2016. С. 59.
<7> Там же.
1.3. Классификация риска безрассудного поведения
К. Парсонс предлагает разделить риск безрассудного поведения на четыре вида в зависимости от того, на чьей стороне он проявляется. Первый из них - это риск на стороне страхователя, второй вариант - риск на стороне потерпевшего, предъявляющего требования о возмещении вреда либо о взыскании страхового возмещения. В более общем контексте Парсонс выделяет законотворческий риск и даже риск безрассудного поведения на стороне страховщика <8>. Любопытно, что все виды безрассудного поведения, кроме первого, проявляются исключительно при страховании ответственности.
--------------------------------
<8> См.: Parsons C. Op. cit. P. 448.
С общепринятым определением риска безрассудного поведения совпадает, пожалуй, лишь первая группа по классификации Парсонса. Речь идет о риске безрассудного поведения страхователя: осознавая, что он застрахован, страхователь может изменить свое поведение так, что вероятность страхового случая увеличивается. Например, страхователь перестает принимать меры предосторожности, действует менее осмотрительно, чем обычно.
Суть второго вида по классификации Парсонса состоит в том, что наличие договора страхования может стать дополнительным побудительным мотивом для того, чтобы потерпевший обратился с требованием о возмещении вреда (и/или о взыскании страхового возмещения). Другими словами, наличие или отсутствие страхования влияет на то, будет ли в принципе потерпевший добиваться компенсации. Это потенциально искажает картину деликтной ответственности, где - в теории - принцип полного возмещения вреда должен применяться к каждому причинителю независимо от того, застрахована ли его ответственность. Кроме того, наличие страхования создает такие риски, как заведомое увеличение потерпевшим суммы своей претензии, сговор причинителя и потерпевшего с целью фальсификации обстоятельств и последствий страхового случая и др. Этот вид риска безрассудного поведения будет более подробно освещен во втором разделе настоящей работы.
Третий вид безрассудного поведения (оппортунизма), описанный Парсонсом, носит политико-правовой характер. Речь идет о том, что законодатель, рассматривая различные варианты работы с рисками, имеющими общественно значимый характер (например, риск причинения вреда в результате эксплуатации транспортных средств или других опасных объектов), может устанавливать различные положения об ответственности в зависимости от того, имеется ли теоретическая и практическая возможность эту ответственность застраховать.
Наконец, четвертый вариант безрассудного поведения, по мнению Парсонса, проявляется на стороне страховщиков: понимая, что ответственность может иметь долгосрочный характер, страховщики при заключении договора страхования могут осознанно сокращать размер страхового покрытия (например, путем установления ограничений по срокам предъявления требований).
Представляется, что последний из перечисленных видов оппортунизма вряд ли заслуживает подробного анализа, поскольку речь фактически идет не о негативном влиянии страхования на страхуемые риски, а о недостаточности страхового покрытия. Остальные же варианты, действительно, несут в себе этот риск.
Как уже было отмечено, все виды злоупотреблений страхованием, кроме первого, специфичны для страхования ответственности и почти не встречаются в других видах страхования. Поэтому они будут более подробно рассмотрены во втором разделе настоящей работы.
Первый, классический, вариант оппортунистского поведения на стороне страхователя можно подразделить на два аспекта:
1) потенциальное ухудшение поведения страхователя из-за наличия страхования может ставить вопрос о допустимости, правомерности самого страхования, а также о достижении им поставленных целей. Другими словами, если страхование ухудшает поведение страхователя, не означает ли это, что страхование приносит больше вреда, чем пользы?
2) если предположить, что страхователи, зная о наличии страхового покрытия, начинают себя вести более безответственно и тем самым увеличивают вероятность наступления страхового случая, возникает вопрос о том, каким образом страховые организации должны реагировать на этот риск. Поддается ли этот фактор подсчету? Можно ли его учесть при определении размера страховой премии? Не приведет ли этот фактор к так называемому негативному отбору (adverse selection), когда контрагенты страховщика начинают вести себя все более безответственно и тем самым ухудшают общую статистику наступления страховых случаев?
2. Риск безрассудного поведения в страховании ответственности
2.1. Общие соображения
Проблема moral hazard существует в различных видах страхования <9>. В частности, в американской литературе она обсуждается в сфере медицинского страхования <10>. В этом контексте проблема безрассудного поведения застрахованных ставится прежде всего в том ключе, что медицинское страхование повышает спрос на медицинские услуги <11>. Кроме того, возникает вопрос о том, насколько медицинское страхование влияет на отношение застрахованных к своему здоровью (наличие или отсутствие вредных привычек, здоровый образ жизни, регулярное прохождение медицинских обследований и т.п.). Выдвигается тезис о том, что это влияние может быть в том числе негативным, поскольку застрахованное лицо, зная о том, что в рамках медицинского страхования ему будет предоставлена медицинская помощь без расходов или с минимальными расходами с его стороны, может более халатно относиться к своему здоровью в долгосрочной перспективе <12>. Анализируемая проблематика обсуждается также применительно к соотношению частноправового страхования, основанного на договоре, и социального (публично-правового) страхования. В этом контексте вопрос состоит в том, при каких формах страхования проблема безрассудного поведения будет не такой явной.
--------------------------------
<9> Этот термин обсуждается также и за пределами страховых отношений, например применительно к ответственности за вред, причиненный недостатками товаров и услуг, к праву социального обеспечения и др. Подробнее об этом см.: Baker T. Op. cit. P. 237.
<10> См.: Arrow K. Uncertainty and the Welfare Economics of Medical Care // The American Economic Review. 1963. Vol. LIII. No. 5. P. 941 - 973; Finkelstein A. Moral Hazard in Health Insurance. N.Y., 2015.
<11> См.: Finkelstein A. Op. cit. P. 44.
<12> Ibid. P. 33.
Однако многие авторы <13> сходятся в том, что именно в страховании ответственности проблема безрассудного поведения проявляется наиболее остро. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, в страховании ответственности не совпадают лицо, которое заключило договор страхования, и лицо, которое понесло убытки. У причинителя вреда, застраховавшего свою ответственность, и у потерпевшего могут быть различные (часто противоположные) интересы, разное отношение к страхованию в целом. Во-вторых, сам предмет этого вида страхования предполагает, что поведение страхователя было небезупречным. Конечно, ответственность может возникать и без вины, но чаще какая-либо форма вины необходима. Кроме того, с практической точки зрения причинение вреда и возникновение ответственности обычно связаны с тем или иным несоблюдением стандартов, пусть даже с правовой точки зрения такое несоблюдение может не считаться виновным. В связи с этим вопрос о том, может ли наличие страхования ухудшить поведение страхователя, сделать его более безответственным, является особенно важным. Поскольку речь идет о причинении вреда третьим лицам, этот вопрос выходит за рамки взаимоотношений между страхователем и страховщиком по конкретному договору страхования и может влиять на общий уровень безопасности.
--------------------------------
<13> См., напр.: Parsons C. Op. cit. P. 452.
К вопросу о безрассудном поведении примыкает вопрос о допустимости страхования ответственности в целом, который в свое время вызывал серьезные дискуссии. К примеру, во Франции этот вид страхования был впервые признан судом правомерным лишь в 1845 году. В английском деле Delanoy v. Robson <14> 1814 года суд указывает, что "было бы противозаконным страховать от последствий неправомерных действий страхователя". По мнению К. Абрахама, в праве США страхование ответственности "легализовалось" только в 1880-е годы <15>.
--------------------------------
<14> Delanoy v. Robson (1814) 5 Taunt. 605.
<15> См.: Abraham K. Liability Insurance and Accident Prevention: the Evolution of an Idea // Maryland Law Review. 2005. Vol. 64. P. 576.
Сомнения в правомерности страхования ответственности высказывались в зарубежной литературе и на протяжении XX века <16>. Дж. Штиглиц, в частности, отмечал: "Наличие страхования означает, что застрахованные не в полной мере несут последствия своих действий" <17>. Более того, "чем лучше страхование, осуществляемое на тот или иной неблагоприятный случай, тем меньше мотивации у страхователей к тому, чтобы избежать страхового случая" <18>.
--------------------------------
<16> См., напр.: Tunc A. Introduction // International Encyclopedia of Comparative Law. Vol. 11. Ch. 1 (Torts). The Hague, 1974. P. 50 - 52; Shavell S. On the Social Function and the Regulation of Liability Insurance // The Geneva Papers on Risk and Insurance. 2000. Vol. 25. No. 2. P. 166 - 179.
<17> Stiglitz J.E. Risk, Incentives and Insurance: The Pure Theory of Moral Hazard // The Geneva Papers on Risk and Insurance. 1983. Vol. 8. No. 26. P. 5.
<18> Ibid. P. 6, 29.
В наши дни, когда многие виды страхования ответственности являются не только законными, но и обязательными, общие сомнения в допустимости страхования ответственности утратили актуальность. Важную роль в признании правомерности страхования ответственности сыграло соображение о том, что этот вид страхования позволяет защитить потерпевших. Положительный эффект от этой защиты перевешивает сомнения, связанные с тем, что причинитель за счет страхования частично избегает неблагоприятных последствий, связанных с ответственностью. Кроме того, появились и иные варианты понимания страхования ответственности. Еще в деле Phoenix Insurance Co. v. Erie & Western Transportation Co. <19> 1886 года американский суд указал, что, приобретая страхование ответственности, застрахованный не уменьшает свою ответственность, а, напротив, повышает свою способность удовлетворить соответствующее обязательство.
--------------------------------
<19> Phoenix Insurance Co. v. Erie & Western Transportation Co. 117 U.S. 312, 312(1886).
Распространение страхования ответственности, в том числе таких его массовых разновидностей, как страхование автогражданской ответственности, позволило найти некоторые ответы на вопрос о риске безрассудного поведения. Подробнее этот аспект будет рассмотрен в разд. 4 настоящей работы. Однако достаточно очевидно, что повсеместная распространенность полисов ОСАГО (или их аналогов в зарубежных юрисдикциях) не приводит к существенному росту аварийности. Это связано с тем, что, несмотря на наличие страхового полиса, у автолюбителей по-прежнему остаются значимые стимулы, в силу которых они стремятся избежать дорожно-транспортных происшествий (ДТП). К этим стимулам относятся страх за собственную безопасность, стремление сохранить свой автомобиль в исправном состоянии, нежелание тратить время на оформление ДТП, опасения репутационного и этического характера, риски привлечения к административной и, возможно, уголовной ответственности, а также опасения, связанные с ростом страховой премии при ухудшении персональной статистики аварийности <20>. Кроме того, страхование крайне редко покрывает все фактические расходы страхователя.
--------------------------------
<20> Подробнее об этом см.: Stiglitz J.E. Op. cit. P. 8 - 9.
2.2. "Классический" риск оппортунизма в страховании ответственности
Как указано выше, из четырех вариантов проявления безрассудного поведения три ассоциируются почти исключительно со страхованием ответственности. В рамках этого вида страхования встречается и первый, "классический", вариант безрассудного поведения. В российской практике иллюстрацией этого риска стали дела ООО "ВЛС-Инвест" <21>. Судя по судебным актам, организация была вовлечена в деятельность, правомерность которой вызывала серьезные сомнения: она привлекала займы физических лиц, не имея для этого соответствующих полномочий. В качестве одного из аргументов для привлечения денежных средств граждан организация ссылалась на наличие у нее договора страхования ответственности директоров, хотя страхование ответственности директоров не охватывает риск невозврата привлеченных средств.
--------------------------------
<21> Дела N А40-334460/2019, N А40-334453/2019. Подробный анализ упомянутых судебных актов содержится в разд. 3 настоящей работы.
Описанное явление - участие страхователей в небезупречной или откровенно противоправной деятельности с расчетом на то, что часть убытков удастся погасить за счет страхования, - не является единичным или характерным исключительно для отечественного правопорядка. Оно описано и в зарубежной литературе: например, Т. Суонсон и Р. Мэйсон упоминают "подозрительные" банкротства ряда американских компаний, занимавшихся утилизацией опасных отходов, у которых до банкротства были заключены договоры страхования ответственности. В результате требования к страховщикам оказались фактически единственным способом, с помощью которого потерпевшие от загрязнения опасными отходами могли добиться хотя бы частичной компенсации. При этом, по мнению авторов, речь в этих ситуациях шла не о случайном инциденте, а о регулярной вредоносной деятельности, которую страхователи вели с расчетом на то, что им удастся уйти от ответственности <22>.
--------------------------------
<22> См.: Swanson T., Mason R. Long-tail Risks and Endogenous Liabilities: Regulating Looting // The Geneva Papers on Risk and Insurance. 1998. No. 87. P. 182.
2.3. Оппортунизм на стороне потерпевших в страховании ответственности
Перейдем ко второму виду оппортунистского поведения - на стороне потерпевших. В американской литературе приводятся данные о том, что в США более 90% всех требований о возмещении вреда <23> предъявляется к причинителям, чья ответственность застрахована <24>. Эти цифры вовсе не следует толковать как подтверждение универсальной распространенности страхования ответственности в этой стране. Напротив, эти данные означают, что в случае, когда ответственность причинителя вреда не застрахована, потерпевший почти всегда отказывается от судебного преследования причинителя.
--------------------------------
<23> Подсчет ведется как по количеству требований, так и по их суммам.
<24> См.: Shavell S. On the Social Function and the Regulation of the Liability Insurance. P. 166.
Безусловно, на подобное положение вещей влияют такие факторы, как стоимость и продолжительность ведения дела в суде, доступность юридической помощи, перспективы исполнения судебного акта и т.п. Однако можно предположить, что описанная выше проблема является общей для разных юрисдикций, в том числе для России. Анализ российской судебной практики по делам о возмещении вреда показывает, что потерпевшие обращаются в суд в трех типичных случаях: во-первых, когда российское законодательство предусматривает возможность получения компенсации от органов социального или пенсионного страхования; во-вторых, когда законом предусмотрено обязательное страхование ответственности; в-третьих, когда ответчиком является юридическое лицо. Добровольное страхование ответственности в России нельзя назвать распространенным, поэтому оно почти не влияет на общую картину. Случаев, когда потерпевший обращается к физическому лицу - причинителю вреда с требованием о возмещении и при этом к участию в деле не привлекаются страховые организации, органы пенсионного или социального страхования и организации-работодатели, отвечающие за причинение вреда, в российской практике тоже весьма немного <25>.
--------------------------------
<25> Необходимо признать, что статистики подобных дел не имеется и приведенное суждение является оценочным.
Можно ли назвать такое положение вещей обычным проявлением здравого смысла потерпевших, не желающих тратить время и усилия на бесперспективные судебные разбирательства, или речь идет о более значимых рисках? Представляется, что само по себе увеличение вероятности судебного разбирательства в случаях, когда имеется страхование ответственности, не нарушает каких-либо интересов. Напротив, отказ от судебного преследования причинителя вреда по причине бесперспективности взыскания в ситуациях, когда причинителем является незастрахованное физическое лицо, не соответствует общим принципам деликтного права, которые предполагают, что вред должен быть возмещен. В этой части нельзя сказать, что наличие страхования имеет негативный эффект: скорее, верно обратное.
Однако это не означает, что довод об оппортунизме на стороне потерпевших следует признать полностью несостоятельным. Скажем, развитие ОСАГО в России, с одной стороны, позволило упорядочить отношения участников ДТП, вывести их из неправового поля. С другой стороны, обязательный и массовый характер ОСАГО, безусловно, в известной степени способствовал развитию разного рода "технологий" недобросовестного поведения потерпевших.
Один из вариантов объяснения оппортунизма на стороне потерпевших состоит в том, что потерпевший не является стороной договора страхования. Он становится в нем выгодоприобретателем, причем приобретает этот статус лишь с момента страхового случая - причинения ему вреда. Поскольку он не вступал в договорные связи со страховщиком, не выбирал его, не согласовывал условия страхования, можно предположить, что такое третье лицо может быть более склонно к не вполне корректному поведению в отношении страховщика.
В этом контексте в несколько ином свете выглядит применяемый в российском страховании ОСАГО инструмент прямого возмещения убытков <26>, в рамках которого потерпевший обращается не к страховщику, который застраховал ответственность причинителя вреда, а к своему страховщику, с которым у потерпевшего заключен договор страхования ответственности. Эта конструкция на первый взгляд выглядит дополнительным утяжелением системы ОСАГО, поскольку она вносит в нее элементы представительства, в рамках которых один страховщик действует от имени другого. На практике это порождает некоторые сложности. Вместе с тем следует признать, что одновременно этот инструмент способствует снижению риска некорректного поведения выгодоприобретателя, поскольку в рамках урегулирования возникшего требования он взаимодействует со страховщиком, с которым сам состоит в договорных отношениях, а не с чужим страховщиком, который застраховал ответственность причинителя.
--------------------------------
<26> Статья 14.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО).
В связи с обсуждением оппортунизма на стороне потерпевших можно поставить и следующий вопрос: что является причиной, а что следствием? Приводит ли появление новых видов страхования к появлению новых требований или, наоборот, развитие судебной практики по делам о привлечении к ответственности влечет за собой появление соответствующего страхования? К. Парсонс полагает, что появление нового вида страхования - страхования ответственности директоров - привело к росту количества предъявляемых требований <27>. По его мнению, большинство требований к директорам не были бы предъявлены в отсутствие страхования, поскольку истцы, оценивая свои шансы, рассчитывают на платежеспособность ответчиков - страховых организаций и их готовность к добровольному урегулированию заявленных требований.
--------------------------------
<27> См.: Parsons C. Op. cit. P. 461.
Вместе с тем стоит отметить, что в российском страховом праве наблюдается, скорее, обратная тенденция: рост количества дел, в которых должностные лица привлекались к ответственности за причинение обществу убытков, повысил интерес к страхованию ответственности директоров.
Сопоставление зарубежного и российского опыта позволяет сделать еще один любопытный вывод. Зарубежные авторы, анализирующие проблемы оппортунистского поведения потерпевших, обращают внимание на то, что для недобросовестных истцов, предъявляющих требования к страховщикам ответственности, побудительным мотивом для не вполне правомерного поведения часто становится не само страховое возмещение в части причинения вреда, а возможность взыскания дополнительных сумм (например, в практике США это возможность взыскания со страховщика морального вреда <28>). Это наблюдение коррелирует с позицией российских страховщиков, которые утверждают, что значительная часть недобросовестных требований, заявляемых в рамках страхования ОСАГО, подпитывается возможностью взыскания потребительских штрафов, неустоек и финансовых санкций, т.е. платежей, носящих дополнительный характер к самому страховому возмещению.
--------------------------------
<28> Ibid. P. 462.
Сказанное, конечно, не означает, что в самой возможности возмещения морального вреда или в наличии особых средств потребительской защиты присутствует что-то порочное, стимулирующее неправомерное поведение. Но это заставляет лишний раз задуматься о необходимости контроля и снижения риска оппортунизма, в том числе на стороне потерпевших.
2.4. Оппортунизм законодателей и правоприменителей
Остановимся теперь на риске оппортунизма со стороны законодателя или правоприменителя (jurisprudential hazard). М.А. Кларк цитирует <29> дело, в котором суд взыскал с 82-летнего ответчика вред за то, что он выстрелил в молодого соседа, который постоянно совершал набеги на его сад. Присуждая возмещение вреда, суд отметил, что причинитель был застрахован. Кларк задается вопросом: стал бы суд взыскивать вред в аналогичных обстоятельствах (принимая во внимание явно противоправное поведение истца, возраст ответчика и причинение им вреда в состоянии необходимой обороны), если бы у ответчика отсутствовал договор страхования?
--------------------------------
<29> См.: Clarke M.A. Policies and Perceptions of Insurance. Oxford, 1997. P. 284.
В российской судебной практике также можно отыскать примеры такого подхода. При рассмотрении ряда дел, связанных с подъемом затонувших судов <30>, возник вопрос о том, должен ли страховщик, к которому судно перешло в результате заявления абандона, возмещать расходы на подъем судна. Не вдаваясь во все детали подобных споров, отметим, что существует два подхода к разрешению поставленного вопроса. Согласно первому подходу обязательство по подъему является деликтным и должно исполняться лицом, которое являлось владельцем источника повышенной опасности в момент причинения вреда, т.е. судовладельцем - собственником судна до заявления абандона. Согласно второму подходу обязательство по подъему имеет самостоятельную природу и может следовать за вещью (судном), поэтому требование о возмещении расходов на подъем может быть предъявлено и к актуальному собственнику, который получил право собственности на "проблемное" имущество уже после того, как возникла обязанность по его подъему.
--------------------------------
<30> См.: решение Ленинского районного суда г. Владивостока от 27.05.2014 по делу N 2-1843/2014; Апелляционное определение Московского городского суда от 30.10.2012 по делу N 11-21872. Подробнее об этом см.: Зубарева В.Л. Переход прав и обязанностей при абандоне по праву России и Англии // Вестник экономического правосудия РФ. 2019. N 12. С. 116 - 146.
При рассмотрении споров о подъеме затонувших судов российские суды склонились ко второму подходу и взыскали со страховщиков расходы на подъем затонувшего имущества. Признавая, что в данном случае речь идет о проблеме, в отношении которой действительно имелась правовая неопределенность <31>, позволим себе тем не менее высказать следующее предположение: вполне возможно, что одним из мотивов для выбора судами именно такого подхода была уверенность в том, что страховщики смогут исполнить вынесенное против них решение. В то же время судовладельцы, заявившие страховщикам абандон, очевидно, не обладали сравнимым уровнем платежеспособности. При вынесении решения против них имелся бы существенный риск того, что судебный акт не был бы исполнен, а расходы на подъем легли бы на администрации портов, которые фактически выполнили операции по подъему.
--------------------------------
<31> Сейчас эта неопределенность устранена. Пункт 5 ст. 113 Кодекса торгового мореплавания (КТМ) РФ в редакции от 30.12.2021 однозначно указывает, что ответственность по обязательствам, связанным с подъемом затонувшего имущества, несет лицо, являющееся собственником на день затопления.
Если предположить, что суды руководствовались именно этим соображением, то придется признать, что участие в этих делах страховых организаций как субъектов, которые обязаны поддерживать повышенный уровень платежеспособности (в том числе за счет повышенных требований к размеру уставного капитала, требований по формированию и поддержанию резервов), могло повлиять на правовую позицию судов.
Анализируя такое предполагаемое влияние, стоит, на наш взгляд, разделять две ситуации. В первой из них страхование (в том числе обязательное страхование) изначально вводится законодателем для того, чтобы обеспечить гарантированное возмещение тех или иных убытков за счет более платежеспособного должника - страховщика. Аналогично следует рассматривать случаи, в которых стороны договорных отношений возложили часть своих рисков на страховщика, заключив соответствующий договор страхования. В этих ситуациях нет ничего удивительного или предосудительного в том, что суды привлекают страховщиков к участию в возникающих спорах и взыскивают с них убытки (страховое возмещение). Однако во втором случае отсутствует намерение законодателя или сторон переложить те или иные затраты на страховщика, а сама обязанность страховщика отвечать за те или иные риски является спорной. В таких ситуациях выбор судами страховщика как наиболее платежеспособного ответчика в отсутствие правовых причин возложения на него ответственности можно признать спорной практикой, которую следует рассматривать как проявление оппортунизма со стороны правоприменителей.
Стоит также учитывать, что в разных правовых системах сложился подход, согласно которому страхование не должно влиять на судьбу деликтного обязательства и на обязанность по возмещению вреда. В английском праве этот подход сформулирован в деле Lister v. Romford Ice and Cold Storage Co. Ltd <32>: "...тот факт, что одна из сторон застрахована, следует игнорировать". В России похожую позицию высказал Конституционный Суд РФ: "...институт обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств... не может подменять собой институт деликтных обязательств... и не может приводить к снижению размера возмещения вреда" <33>.
--------------------------------
<32> Lister v. Romford Ice and Cold Storage Co. Ltd [1957] AC 555, 576 - 577.
<33> Постановление КС РФ от 10.03.2017 N 6-П.
В некоторых случаях сама возможность установления ответственности или повышения ее пределов связана с наличием или отсутствием страхования, а точнее, так называемой страховой емкости - экономической готовности страхового рынка к принятию определенных рисков. В качестве примера можно привести постепенный рост сумм ограничения ответственности, которые устанавливаются международными конвенциями в сфере транспорта <34>. Такой рост (а иногда и отказ от ограничения ответственности), по мнению целого ряда авторов <35>, связан прежде всего с увеличением емкости страхового рынка. Но, на наш взгляд, это явление имеет естественный характер и не несет в себе какого-либо риска оппортунизма, в том числе со стороны законодателя или разработчиков международных конвенций.
--------------------------------
<34> Брюссельская конвенция об унификации некоторых правил о коносаменте 1924 г. в ред. Протоколов 1968 г. и 1979 г. (Гаагско-Висбийские правила); Афинская конвенция о перевозке морем пассажиров и их багажа от 13.12.1974; Конвенция для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок от 28.05.1999 и др.
<35> См., напр.: Clarke M.A. Op. cit. P. 281 - 283.
3. Соотношение риска безрассудного поведения (moral hazard) и понятий, известных российскому страховому праву (противоправный интерес, умысел и грубая неосторожность и др.)
Соображения, изложенные в предыдущих разделах настоящей работы, показывают, что риски оппортунизма в страховании действительно существуют. Они могут проявляться на стороне разных участников страховых отношений, но в любом случае таят в себе серьезные опасности. С одной стороны, это явление означает, что страхование, вместо того чтобы выполнять свое главное предназначение - снижать риски (точнее, их последствия), иногда способно риски увеличивать. Кроме того, риски безрассудного поведения искажают экономику страхования, создают дополнительные затраты как на стороне страховщиков, так и на стороне страхователей.
В то же время выделение термина moral hazard в отдельную категорию является традицией англо-американской правовой системы. При этом, безусловно, в российском страховом праве, как и в иных странах континентальной правовой семьи, имеется ряд общепринятых и устоявшихся понятий и механизмов, которые близки понятию moral hazard и преследуют те же цели: выявление риска безрассудного поведения в страховании и борьба с этим явлением. Одной из задач настоящей работы является сопоставление этих понятий.
3.1. Страхование противоправных интересов
В российском праве запрет на страхование противоправных интересов содержится в ст. 928 ГК РФ. Каких-либо примеров противоправных интересов либо критериев, по которым противоправный интерес в страховании может быть отделен от правомерного интереса, эта статья не содержит. При этом последствия признания застрахованных интересов противоправными являются весьма серьезными: речь идет о ничтожности договора страхования <36>.
--------------------------------
<36> См., напр.: п. 75 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".
В судебной практике наиболее значимым примером применения ст. 928 ГК РФ являются дела, в которых разрешается вопрос о допустимости страхования расходов, связанных с уплатой публично-правовых штрафов. Суды вполне единообразно отвечают на этот вопрос отрицательно <37>. Обычно приводится следующее обоснование: страхование не должно приводить к тому, что субъект, на который возложена публично-правовая ответственность, полностью или частично освобождается от претерпевания неблагоприятных последствий этой ответственности.
--------------------------------
<37> См., напр.: судебные акты по делам N А40-59874/09-68-485, N А40-112688/11-59-992; Постановления ФАС Московского округа от 04.07.2002 N КГ-А40/4222-02, от 23.07.2002 N КГ-А40/4615-02 и др.
Кроме того, на ст. 928 ГК РФ ссылались суды при разрешении ряда споров, связанных со страхованием ответственности директоров <38>. В этих делах рассматривался спор конкурсного управляющего ООО "ВЛС-Инвест" к страховщику, заключившему договор страхования ответственности директоров и должностных лиц, о взыскании страхового возмещения. Страховщик, возражая против иска, ссылался в том числе на то, что страхование соответствующих интересов было противоправным. В судебных актах имеются ссылки на ст. 928 ГК РФ. Однако, к сожалению, в упомянутых судебных актах не уточняется, в чем именно суды усматривают противоправность застрахованных интересов: в противоправности поведения директора или в противоправности деятельности страхователя в целом.
--------------------------------
<38> Дела N А40-334460/2019 и N А40-334453/2019.
Хотя проведенный выше анализ российской судебной практики по применению ст. 928 ГК РФ является весьма кратким, из него видно, что у судов далеко не всегда есть четкие критерии того, какие именно интересы следует считать противоправными. Из-за этого нельзя говорить о том, что применение данной статьи является предсказуемым. Кроме того, в тех немногих случаях, когда на эту статью ссылаются суды, ее применение либо не объясняется, либо может вызывать серьезные сомнения. К последнему относится повальное применение ст. 928 ГК РФ к расходам, связанным с публично-правовыми штрафами, в то время как на практике такие расходы необязательно сопряжены с виной страхователя и часто становятся почти неизбежным атрибутом ведения предпринимательской деятельности.
В связи с этим приходится признать следующее. Теоретически выраженная в ст. 928 ГК РФ идея о недопустимости страхования противоправных интересов могла бы являться одним из способов снижения риска безрассудного поведения. Поскольку последствием применения этой статьи является ничтожность договора страхования, речь могла бы идти о весьма сильном способе воздействия на страхователя, который пытается застраховать противоправный интерес.
Но на деле в связи с выраженной неясностью содержания понятия "противоправный интерес" в страховании, отсутствием сложившейся судебной практики и не всегда четкой мотивировкой применения ст. 928 ГК РФ в большинстве случаев нельзя говорить о том, что эта статья действительно становится инструментом для снижения риска безрассудного поведения. Эту цель она достигает, пожалуй, лишь в очевидных случаях, когда речь идет, скажем, о попытке застраховать расходы, напрямую связанные с возложением на страхователя уголовно-правовой ответственности (например, расходы, вызванные конфискацией имущества по приговору суда) <39>.
--------------------------------
<39> Следует оговориться, что не всякое страхование расходов, возникающих в связи с уголовным преследованием, является противоправным. Например, страхование расходов на защиту по уголовному делу абсолютно правомерно.
Из этого следует, что для более эффективной борьбы с безрассудным поведением в российском праве следует уточнить понятие "противоправный интерес" в страховании. Это можно сделать двумя способами: либо накапливая судебную практику по ст. 928 ГК РФ, либо, напротив, путем отказа от самостоятельной ст. 928 в гл. 48 ГК РФ и применения к страховым отношениям общих правил, содержащихся в ст. 169 ГК РФ. Этот вариант вполне возможен, поскольку в страховании отсутствует специфическое содержание понятия "противоправный интерес" и договор страхования в отношении подобного интереса вполне подпадает под описание, содержащееся в ст. 169 ГК РФ.
Стоит отметить, что положение ст. 928 ГК РФ о запрете на страхование противоправных интересов сложно классифицировать с позиций распространенного разделения мер борьбы с безрассудным поведением в страховании на меры ex ante и ex post. С одной стороны, это положение действует изначально, признание договора страхования ничтожным также применяется ex tunc. С другой стороны, фактическая неясность с применением ст. 928 делает эту норму малопредсказуемой и в значительной степени превращает ее в способ реагирования ex post, когда вопрос о противоправности страхового интереса ставится не только после заключения договора страхования, но и после наступления страхового случая.
Сказанное подчеркивает необходимость прояснения значения нормы о противоправных интересах в российском страховом праве.
3.2. Умысел страхователя, выгодоприобретателя, застрахованного лица
Согласно п. 1 ст. 963 ГК РФ страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица. Это положение, на наш взгляд, следует признать одной из мер по борьбе с безрассудным поведением, поскольку оно исключает выплату возмещения и компенсацию убытков страхователя (выгодоприобретателя) в случае, если страховой случай вызван их умыслом.
Очевидно, умысел страхователя (выгодоприобретателя), направленный на наступление страхового случая, является крайним проявлением безрассудного поведения (moral hazard). Речь идет не просто о небрежности, о пренебрежении стандартами из-за наличия страхования, но о прямом злоупотреблении, при котором страхователь, зная о договоре страхования, умышленно создает условия для наступления страхового случая. Поэтому логично, что при доказывании умысла страхователя (выгодоприобретателя) страховщик освобождается от обязанности выплатить возмещение (компенсировать убытки).
В то же время нужно признать, что у этой нормы имеются некоторые ограничения, из-за которых она не во всех случаях может выступать как эффективное средство контроля безрассудного поведения. Так, положение об освобождении страховщика от выплаты возмещения не применяется в страховании ответственности за причинение вреда жизни и здоровью (п. 2 ст. 963 ГК РФ). Кроме того, отдельными законами, которыми введены различные виды обязательного страхования, предусмотрена обязанность страховщика выплатить возмещение в случае умысла страхователя в том числе и при страховании ответственности за причинение вреда имуществу <40>. Такое регулирование следует признать верным, поскольку оно отвечает главной цели, с которой вводится обязательное страхование, а именно созданию механизма гарантированного возмещения вреда, причиненного потерпевшим. Однако во всех этих случаях возникает вопрос о том, не стимулирует ли такое страхование преднамеренное поведение страхователей (застрахованных), которые знают, что умышленно причиненный им вред будет возмещен страховой организацией.
--------------------------------
<40> См.: ст. 24.1 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве); ст. 6 Закона об ОСАГО; ст. 18 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате и др.
Для того чтобы сгладить этот эффект, необходимо предоставлять страховщику, выплатившему возмещение потерпевшему, право регрессного требования к причинителю вреда. Часть упомянутых выше законов такое право предоставляет <41>. Но, во-первых, такое регулирование отсутствует на общем уровне (на уровне ГК РФ) и поэтому является неполным. Во-вторых, практика применения некоторых из упомянутых выше положений о регрессе показывает, что фактически регрессные требования страховщиков во многих случаях (или почти всегда) не удовлетворяются. Примером подобной ситуации является судебная практика по применению ст. 24.1 Закона о банкротстве, в рамках которой суды придают этой норме весьма узкий смысл, что приводит к практически повсеместному отказу в предоставлении страховщикам регрессных требований.
--------------------------------
<41> См., напр.: ст. 14 Закона об ОСАГО; п. 9 ст. 24.1 Закона о банкротстве.
Второе ограничение, свойственное норме об умысле, состоит в том, что в п. 1 ст. 963 ГК РФ упомянуты три лица, чей умысел приводит к отказу в выплате страхового возмещения. Это страхователь, выгодоприобретатель и застрахованное лицо. В то же время статус этих лиц различен. Если назначен выгодоприобретатель, то он по общему правилу становится получателем страхового возмещения при наступлении страхового случая. Застрахованное лицо не может претендовать на получение страхового возмещения. Его участие в страховых отношениях иное: ему предоставляется страховая защита.
Представляется, что ответ на вопрос о влиянии умысла на судьбу страхового возмещения должен варьироваться в зависимости от того, является ли лицо, в чьем поведении доказан умысел, одновременно получателем страхового возмещения либо речь идет о разных лицах. В первом случае умысел однозначно должен приводить к освобождению страховщика от выплаты страхового возмещения. Во втором случае допустим подход, при котором умысел одного лица (например, застрахованного) не освобождает страховщика от обязанности произвести выплату другому лицу (выгодоприобретателю), но при этом страховщик получает право регрессного требования к застрахованному лицу.
3.3. Грубая неосторожность страхователя, выгодоприобретателя
Согласно абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя.
Вполне очевидно, что освобождение страховщика от обязанности произвести выплату является одним из способов контроля безрассудного поведения, соотносясь с этим понятием как частное с общим. В то же время для более корректного сопоставления необходимо точнее определить ту роль, которую указанная выше норма играет в современном российском страховом праве.
Эта роль невелика. В российском законодательстве имеется единственный случай, когда законом прямо предусмотрено освобождение страховщика от выплаты возмещения при грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя). Речь идет о ст. 265 КТМ РФ. Таким образом, грубая неосторожность влияет на обязанность страховщика выплатить возмещение лишь в морском страховании. В остальных видах страхования соответствующая норма закона отсутствует. В судебной практике превалирует подход, согласно которому норма п. 1 ст. 963 ГК РФ о грубой неосторожности является императивной, а следовательно, договором страхования не может быть предусмотрено освобождение страховщика от обязанности произвести выплату при грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя).
Таким образом, по общему правилу доказанная грубая неосторожность страхователя не освобождает страховщика от обязанности выплатить страховое возмещение. Очевидно, что подобный подход не соответствует задаче по минимизации риска безрассудного поведения, поскольку он демонстрирует примерно следующее: независимо от того, будет ли поведение страхователя осмотрительным или, напротив, в нем будет усматриваться грубая неосторожность, страхователь вправе рассчитывать на страховое возмещение. При таком подходе у страхователя отсутствует мотивация к осмотрительному поведению, соблюдению мер предосторожности, техники безопасности и т.п.
Необходимо признать, что на практике п. 1 ст. 963 ГК РФ иногда обходится страховщиками, включающими в условия страхования оговорки об исключениях из страхового покрытия при несоблюдении со стороны страхователя требуемого стандарта осмотрительности. Эти условия могут содержать отсылки к требованиям противопожарной безопасности, к необходимости прохождения технического обслуживания и аналогичных процедур, к обязанности предъявления тех или иных документов, подтверждающих соответствие механизмов, товаров, работ и услуг установленным требованиям, и т.п. Как бы то ни было, их смысл состоит в том, чтобы понудить страхователя к соблюдению правил безопасности под страхом лишения страховой защиты.
Судебная практика по таким условиям является в настоящее время переменчивой. Встречаются примеры дел, в которых суды рассматривают подобные условия под призмой свободы договора и приходят к выводу об их допустимости. Однако немало и других примеров, в которых суды указывают, что включение подобных условий противоречит п. 1 ст. 963 ГК РФ, поскольку фактически предусматривает освобождение страховщика от обязанности произвести выплату страхового возмещения при выявлении грубой неосторожности в поведении страхователя.
Представляется, что абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ в любом случае нуждается в корректировке. Под грубой неосторожностью следует, по всей видимости, понимать поведение, существенно отступающее от стандарта, который для данного субъекта является обязательным или общепринятым <42>. В том числе к проявлениям грубой неосторожности стоит относить существенное нарушение техники безопасности и аналогичных предписаний. Очевидно, такое поведение серьезно влияет на степень риска и создает описанную выше ситуацию безрассудного поведения, когда наличие страхования в известной степени побуждает страхователя ослабить собственный стандарт осмотрительности. Ситуация, в которой даже при наличии доказанной грубой неосторожности страховщик обязан выплачивать страховое возмещение, лишь увеличивает риск безрассудного поведения.
--------------------------------
<42> Следует оговориться, что вопрос о точном определении грубой неосторожности и ее отграничении от простой неосторожности вряд ли можно считать решенным в российском праве.
В частности, по этой причине в п. 50 Концепции развития положений части второй Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре страхования <43> (далее - Концепция) предлагается изменить анализируемую норму, установив возможность освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения или снижения его размера при доказанной грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя при условии, что эти лица являются предпринимателями. В Концепции отмечается, что сформулированное в ней предложение, при котором сохраняется нечувствительность страхового обязательства к грубой неосторожности страхователей (выгодоприобретателей) - потребителей, не является окончательным. По мере того как в судебной практике будет точнее определяться грубая неосторожность и она будет четче отграничиваться от других форм вины, можно будет вернуться к обсуждению вопроса о влиянии грубой неосторожности страхователей - физических лиц на судьбу страхового возмещения.
--------------------------------
<43> Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 25.09.2020 N 202/оп-1/2020.
Действующая норма ГК РФ о грубой неосторожности подлежит корректировке и потому, что она не соответствует требованиям системности гражданского законодательства. Возможно, при ее введении предполагалось, что будет принято большое количество законов, которыми страховщик будет освобождаться от страховой выплаты при грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя). Однако на практике за весь период применения части второй ГК РФ был принят лишь один такой закон - КТМ РФ. Вряд ли найдутся убедительные причины для того, чтобы объяснить, почему в морском страховании грубая неосторожность освобождает страховщика от выплаты, а в других видах транспортного страхования этого не происходит. Аналогичный вопрос может быть поставлен применительно к иным видам сложных и опасных технологических объектов, требующих неукоснительного соблюдения техники безопасности. По степени своей опасности они могут превосходить морские суда, но грубая неосторожность страхователей, которые занимаются их эксплуатацией, по закону не влияет на обязанность страховщика выплатить возмещение.
Сопоставление положений ст. 963 ГК РФ об умысле и о грубой неосторожности показывает еще одно расхождение, которое трудно объяснить. Как указано выше, в абз. 1 п. 1 ст. 963 ГК РФ, где речь идет об умысле, упомянуты страхователь, выгодоприобретатель и застрахованное лицо. В абз. 2 этого пункта, где говорится о грубой неосторожности, названы лишь страхователь и выгодоприобретатель, а о застрахованном лице ни слова. Между тем грубая неосторожность застрахованного лица, очевидно, тоже повышает риск наступления страхового случая и/или объем его последствий.
Это несоответствие также было бы целесообразно устранить при корректировке ст. 963 ГК РФ.
Таким образом, хотя в теории учет грубой неосторожности мог бы стать одним из главных инструментов для борьбы с оппортунизмом в страховании, приходится признать, что в настоящее время этот механизм в российском праве не действует, а положения абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ, напротив, скорее способствуют безрассудному поведению, нежели предотвращают его.
3.4. Требование наличия страхового интереса
В российском праве требование наличия страхового интереса установлено в ст. 930 ГК РФ. Однако вполне корректно считать, что в том или ином виде страховой интерес должен присутствовать во всяком договоре страхования.
Это требование имеет прямую связь с необходимостью минимизации риска безрассудного поведения. Страховой интерес - это заинтересованность в избежании страхового случая. Страховой интерес не может возникать в силу заключения договора страхования (в этом состоит отличие страхования от игр и пари). Он должен уже иметься к моменту заключения договора страхования. Следовательно, у страхователя должна быть не зависящая от страхования заинтересованность в том, чтобы страховой случай не наступил. Наличие у страхователя интереса является определенной (хотя и не стопроцентной) гарантией того, что он не будет умышленно провоцировать страховой случай. Следовательно, институт страхового интереса также служит целям минимизации риска безрассудного поведения <44>.
--------------------------------
<44> См.: Baker T. Op. cit. P. 258 - 259.
Проведенный анализ показывает, что, хотя само по себе понятие "безрассудное поведение", или "оппортунизм", в российском страховом праве не выделяется, в нем имеются механизмы, имеющие сходные цели. Представляется, что, поскольку понятию moral hazard трудно найти корректный русский аналог, а само это понятие имеет комплексный и в то же время оценочный характер, то нет и задачи по внедрению этого термина в российское право. В то же время понимание риска безрассудного поведения в страховании и необходимости его снижения приводит к выводу о крайней желательности корректировки тех механизмов, которые должны бороться с риском оппортунизма в страховании.
4. Меры по снижению риска безрассудного поведения
Как указано выше, меры по снижению риска безрассудного поведения можно разделить на меры ex ante и меры ex post. Первые из них нужны для того, чтобы страховщик мог отказаться от заключения договора страхования, при исполнении которого может проявиться безрассудное поведение страхователя, либо увеличить страховую премию таким образом, чтобы она отражала повышенный риск. Вторая категория мер дает страховщику, который сможет доказать, что страховой случай находится в прямой причинно-следственной связи с некорректным, безрассудным поведением страхователя, возможность отказать в выплате страхового возмещения или снизить его размер.
К мерам ex ante принято относить франшизу, информационные обязанности страхователя, право страховщика на отказ в заключении договора страхования и на определение размера страховой премии с учетом проведенной им оценки риска. К мерам ex post относят отказ в выплате или снижение ее размера по причине умысла или грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя). Сюда же можно включить механизм, который мало известен российскому праву, но воспринят в зарубежных правовых системах, особенно в Великобритании и США: речь идет о так называемых условиях предоставления или продолжения страхового покрытия (precautionary measures). Среди мер ex post можно также назвать борьбу со страховым мошенничеством в уголовно-правовом смысле, однако этот механизм не анализируется в настоящей работе, поскольку не относится к частному праву.
Как было указано выше, ссылка на противоправность застрахованных интересов (ст. 928 ГК РФ) находится в двойственном положении и может быть отнесена к обеим категориям мер, направленных на снижение риска безрассудного поведения.
Кроме того, при оценке факторов, влияющих на безрассудное поведение в страховании, уместно учитывать обстоятельства, которые находятся за пределами страхового отношения в юридическом смысле слова, но тем не менее влияют на выбор страхователем того или иного варианта поведения. Речь идет о таких явлениях, как чувство самосохранения страхователя, его привязанность к своим родным и близким, желание сохранить имущество, забота о репутации и др.
4.1. Франшиза и неполное имущественное страхование
Самым известным способом борьбы с риском moral hazard является франшиза <45>. При ее применении часть риска остается на собственном удержании страхователя. Размер франшизы обычно подбирается таким образом, чтобы сумма собственного удержания была для страхователя достаточно чувствительной, но в то же время не приводила бы к его неплатежеспособности. Таким образом, он одновременно получает страховую защиту на случай привлечения к ответственности и сохраняет существенную заинтересованность в том, чтобы избегать наступления страхового случая.
--------------------------------
<45> См., напр.: Stiglitz J.E. Op. cit. P. 9.
Указанный выше эффект франшизы действует независимо от того, в какой форме (временной, денежной, пропорциональной и т.п.) она установлена. Вместе с тем можно предположить, что безусловная франшиза, вычитаемая из любой суммы убытка, лучше справляется с задачей по предотвращению безрассудного поведения, чем условная франшиза, предполагающая, что убыток не возмещается, если его размер не достигает установленной величины, но возмещается полностью, если его размер эту величину превышает. В последнем случае охранительный эффект франшизы практически нивелируется. Впрочем, условные франшизы в практике страхования применяются крайне редко.
В то же время механизм франшизы может оказаться неприменимым в страховании ответственности, особенно в тех случаях, когда оно является обязательным. Поскольку в этой ситуации на первый план выходит получение потерпевшим адекватной компенсации и учитывая, что в большинстве юрисдикций обязательное страхование ответственности подразумевает прямое требование потерпевшего к страховщику, франшиза в этих видах страхования обычно не применяется. В английской страховой практике используется механизм, при котором в этом виде страхования страховщик при наступлении страхового случая выплачивает страховое возмещение в полном объеме потерпевшему (выгодоприобретателю), а сам получает отдельное право требования к страхователю о взыскании суммы франшизы. Однако, к примеру, в обязательном страховании ответственности работодателей (employers liability insurance) применение франшизы запрещено. Аналогичный подход, состоящий в запрете франшиз, применяется к обязательному страхованию в континентальных юрисдикциях.
К франшизе примыкает такой механизм, как определение неполной страховой суммы. В имущественном страховании действует презумпция совпадения страховой суммы и страховой стоимости. Такое совпадение является рекомендуемой практикой: целый ряд положений ГК РФ предусматривает неблагоприятные последствия для страхователя в случае расхождения страховой суммы и страховой стоимости. Тем не менее договором страхования может быть предусмотрено неполное имущественное страхование, при котором страховая сумма меньше страховой стоимости. Хотя по умолчанию в подобной ситуации страховое возмещение пропорционально уменьшается, договором страхования может быть предусмотрено иное, т.е. совпадение размера фактических убытков и суммы страхового возмещения. С позиций уменьшения риска безрассудного поведения ограничение страховой суммы обладает примерно тем же эффектом, что и франшиза. Поскольку страхователь осознает, что страхование не покрывает всех потенциальных убытков, он сохраняет больше мотивации для избежания страховых случаев.
4.2. Информационные обязанности страхователя
Одним из способов снижения риска безрассудного поведения ex ante является надлежащее выполнение страхователем информационных обязанностей. Известно, что до заключения договора страхования у страхователя имеется больше информации о страховом риске, чем у страховщика. В то же время страховщику необходимо оценить риск, чтобы корректно определить размер страховой премии. Таким образом, информационные обязанности непосредственно влияют на экономику страхования. Это относится и к так называемому безрассудному поведению, поскольку получение страховщиком полной и корректной информации на этапе заключения договора страхования позволяет ему отказаться от заключения договора страхования либо запросить страховую премию, которая адекватна фактически имеющимся рискам. Если же страхователь не исполняет информационные обязанности надлежащим образом, т.е. утаивает от страховщика сведения, которые должны быть определены при оценке риска, то страхователь экономит на страховой премии, но может получить полную страховую защиту. Такая ситуация, очевидно, нарушает баланс интересов сторон и влияет не только на конкретный договор страхования, но и на финансовую устойчивость страховщика в целом.
В российском праве информационные обязанности страхователя урегулированы в ст. 944 ГК РФ, согласно которой страхователь обязан сообщить страховщику известные страхователю обстоятельства, имеющие существенные значение для определения страхового риска. Существенными признаются во всяком случае обстоятельства, оговоренные страховщиком в стандартной форме договора страхования или в его письменном запросе. Если страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения, то страховщик вправе потребовать признания договора недействительным.
На практике применение этой статьи основывается на следующих элементах: страхователь обязан лишь ответить на вопросы страховщика, но не должен раскрывать информацию, которая не была запрошена <46>; страхователь отвечает лишь за умышленное искажение информации; речь идет об информации, которую страхователь фактически знал, но не о такой информации, которая должна быть известна страхователю, скажем, в силу его профессиональных обязанностей.
--------------------------------
<46> Такое понимание является более чем спорным. Однако подробный анализ этой проблемы не входит в задачи настоящей работы.
Таким образом, ст. 944 ГК РФ устанавливает довольно низкий уровень требований к информационным обязанностям страхователя. Она также предусматривает не самую удобную для страховщика форму защиты в случае нарушения этих обязанностей: страховщик вправе оспорить договор страхования. Это означает, что страховщик не вправе отказать в выплате, ссылаясь на некорректность или неполноту предоставленной страхователем информации, или сослаться на нарушение информационных обязанностей как на возражение против предъявленного ему иска о взыскании страхового возмещения. Ему необходим отдельный иск о признании договора страхования недействительным. Чтобы этот иск был удовлетворен, страховщик должен доказать, что страхователю была известна корректная информация и что сообщение страхователем ложных или неполных сведений было не случайным, а заведомым. Кроме того, страховщик не вправе ссылаться на ст. 944 ГК РФ в случае, когда непредоставленная или некорректно предоставленная информация была существенной для оценки риска, однако по той или иной причине не была запрошена страховщиком при заключении договора.
Применительно к последней особенности показательным является Определение ВС РФ от 2 июня 2020 года N 23-КГ20-4, 2-2131/2018. В этом деле страховщику не была сообщена существенная информация - сведения о том, что застрахованное здание подлежит сносу в силу утвержденного на городском уровне плана реконструкции. Однако ни страховщик, ни суд не смогли сослаться на ст. 944 ГК РФ, поскольку соответствующего вопроса в анкете страховщика не было.
По этим причинам в п. 33 Концепции предлагается уточнить положения об информационных обязанностях страхователя, разграничив последствия неисполнения этих обязанностей в зависимости от статуса страхователя (предпринимателя или потребителя) и от степени его вины, предоставив страховщику возможность отказать в выплате страхового возмещения, пропорционально снизить его размер или взыскать со страхователя дополнительную премию. Эти предложения представляются целесообразными и в контексте борьбы с безрассудным поведением страхователя.
4.3. Свобода заключения договора страхования и учет статистики страховых случаев при расчете страховой премии
Надлежащее исполнение страхователем информационных обязанностей позволяет страховщику принять взвешенное решение о том, стоит ли ему заключать договор страхования. Если это решение положительное, то страховщик также может произвести обоснованный расчет страховой премии.
В случае если страховщик вправе свободно принимать решение о заключении или об отказе в заключении договора страхования, такое право становится механизмом контроля безрассудного поведения ex ante: страховщик может просто не принимать риск на страхование, если он усматривает в нем повышенную опасность безрассудного поведения.
Кроме того, страховщик вправе варьировать страховую премию в зависимости от предшествующей статистики страхователя. Проецируя прошедший опыт на будущее, страховщик предполагает, что страхователь, имеющий в прошлом плохую статистику аварийности, скорее всего, будет иметь повышенные риски и в будущем. Хотя это допущение не является абсолютным, оно в целом вполне справедливо.
Таким образом, с позиций борьбы с безрассудным поведением в страховании особую значимость приобретает свобода заключения страховщиком договора страхования. В тех случаях, когда законодательство эту свободу страховщику не предоставляет, для страховщика важно иметь возможность самостоятельно определить страховую премию. Когда и размер премии установлен законодательно (например, в случае с ОСАГО), для борьбы с безрассудным поведением тем не менее важно иметь определенную шкалу тарифов, применять коэффициенты и иным образом варьировать размер страховой премии в зависимости от индивидуальных параметров страхователя. При этом более корректными в контексте борьбы с безрассудным поведением являются не абстрактные характеристики страхователя (пол, возраст и т.п.), а его личные показатели (аварийность и другие предшествующие страховые случаи, стаж, предшествующее соблюдение правил безопасности и т.п.).
4.4. Освобождение от обязанности произвести выплату в случае умысла и грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя, застрахованного лица)
Еще один эффективный способ борьбы с риском безрассудного поведения состоит во включении в договор страхования условий об исключении страхового покрытия в случае умысла, грубой неосторожности страхователя, грубого нарушения техники безопасности и т.п. Как указано выше, в российском праве применение этого способа ограничено и на законодательном уровне, и на уровне судебной практики. Кроме того, как и в случае с франшизой, этот способ может быть исключен на законодательном уровне <47>. Такой подход объясняется необходимостью эффективной и гарантированной защиты прав потерпевших и по этой причине является оправданным. Однако применительно к узкой задаче борьбы с безрассудным поведением он, безусловно, имеет свои минусы.
--------------------------------
<47> Например, применение франшизы не допускается в обязательном страховании ответственности владельцев транспортных средств. Этот вид страхования также не предполагает случаев освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения.
4.5. Условия предоставления и продолжения страхового покрытия (precautionary measures)
В английской и американской практике страхования получили распространение положения договоров страхования, устанавливающие условия, при которых страховщик продолжает гарантировать страховое покрытие (precautionary measures). При нарушении этих условий могут быть установлены различные последствия: страховщику может предоставляться право отказать в выплате страхового возмещения (в этом случае механизм precautionary measures не отличается от исключений из страхового покрытия, известных также российскому праву) либо страховое покрытие приостанавливается до того момента, когда страхователь снова будет соответствовать заявленным условиям. Более мягкий вариант состоит в том, что страховщик, выявив несоблюдение условия продолжения страхового покрытия, получает право увеличить страховую премию в ходе действия договора страхования. Напротив, жесткий вариант последствий заключается в праве страховщика на расторжение договора страхования в одностороннем порядке.
Различие между первыми двумя видами последствий состоит в том, что при приостановлении страхового покрытия у страховщика не возникает обязанности выплатить страховое возмещение и в том случае, если наступивший страховой случай не связан с невыполнением условия продолжения страхового покрытия. Третий вариант последствий является компромиссным: если страхователь доплатит страховую премию, то страховое покрытие будет предоставляться по-прежнему; если же такая доплата не состоится, то это приведет к приостановлению страхового покрытия. Четвертый вариант отражает важность соответствующего условия для самого решения страховщика о допустимости принятия риска на страхование.
В российском законодательстве отсутствует понятие, аналогичное precautionary measures, а в юридической литературе имеются лишь единичные исследования по этому поводу <48>. Можно согласиться с мнением М.В. Кратенко и О.-Ю. Луйка о том, что в российском праве эти условия схожи с кредиторскими обязанностями <49>.
--------------------------------
<48> В то же время на этот счет имеется одно подробное и обоснованное исследование, см.: Кратенко М.В., Луйк О.-Ю. Условия о мерах безопасности в договоре компенсационного страхования // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2022. Т. 13. Вып. 3. С. 740 - 758. Термин "меры безопасности", использованный авторами, применяется в том же значении, что термин "условия предоставления (продолжения) страхового покрытия" в настоящей работе.
<49> Там же. С. 744.
Тем не менее подобные условия применяются на практике. Скажем, в правилах страхования российских страховщиков можно встретить условия о том, что страховое покрытие предоставляется морскому судну при поддержании на протяжении всего срока страхования действующего класса; что страхование складского помещения действительно, лишь если на складе в течение всего срока страхования соблюдаются меры противопожарной безопасности, и т.п.
Условия предоставления и/или продолжения страхового покрытия могут иметь разовый или длящийся характер. Примеры длящихся условий даны выше. Они должны выполняться на протяжении всего срока страхования. Разовые условия должны быть выполнены на этапе заключения договора страхования. К ним можно отнести требование страховщика об установке на страхуемый автомобиль сигнализации определенного уровня, о приобретении более современной противопожарной техники, о прохождении экспертного освидетельствования оборудования и устранении полученных замечаний.
Как разовые, так и длящиеся условия предоставления (продолжения) страхового покрытия, безусловно, являются формой борьбы с безрассудным поведением, так как напрямую создают дополнительную мотивацию у страхователя к соблюдению, а иногда и повышению стандартов безопасности. В американской литературе выдвигается соображение, согласно которому страховщики могут справиться с установлением требований безопасности аккуратнее и эффективнее, чем государственные органы, которые традиционно принимают на себя функции регулирования требований к безопасности различных видов деятельности <50>. Кроме того, в исследованиях подчеркивается <51>, что условия предоставления (продолжения) страхового покрытия имеют двойной эффект: они объективно повышают безопасность для конкретного страхователя, а также снижают риск безрассудного поведения в страховании в целом.
--------------------------------
<50> Подробнее об этом см.: Ben-Shahar O., Logue K.D. Outsourcing Regulation: How Insurance Reduces Moral Hazard // Michigan Law Review. 2012. Vol. 111. P. 197 - 248.
<51> См.: Stiglitz J.E. Op. cit. P. 27.
Стоит отметить, что длящиеся условия предоставления покрытия являются особенно эффективным средством борьбы с безрассудным поведением за счет своего непрерывного действия. Другие меры применяются либо на этапе заключения договора страхования, либо на этапе расследования наступившего страхового случая. Именно постоянный, длящийся мониторинг страховщиков за соблюдением precautionary measures позволяет им непосредственно контролировать соблюдение техники безопасности, мер предосторожности и т.п., что самым существенным образом снижает риски безрассудного поведения страхователей <52>.
--------------------------------
<52> См.: Weterings W. D&O Liability, D&O Insurance and Moral Hazard // European Business Law Review. 2015. Vol. 26. No. 2. P. 312 - 313.
4.6. Учет других факторов, не относящихся к страхованию, но препятствующих безрассудному поведению страхователя
Опыт развития страхования ответственности показывает, что при оценке безрассудного поведения следует принимать во внимание не только правовые факторы, но и иные обстоятельства, которые нормализуют поведение страхователя независимо от страхования. К таким факторам относится стремление к безопасности, к сохранению жизни, здоровья и благополучия страхователя, его родных и близких. На страхователя может влиять также стремление сберечь свое имущество, избежать репутационных рисков, конфликтных ситуаций, в конце концов, желание не терять время зря. Все эти факторы действуют, скажем, в автомоторном страховании. Поскольку ДТП воспринимается обычным человеком как серьезная неприятность, любой обычный человек стремится его избежать, даже если знает, что его ответственность застрахована и возможные убытки будут возмещены страховщиком.
Такие соображения имеются и в других видах страхования. Однако эти виды можно, как представляется, выстроить по своеобразной линейке в зависимости от того, насколько указанные выше нестраховые факторы естественным образом влияют на риск оппортунизма. Например, применительно к ДТП эти факторы являются значительными. Примерно то же можно сказать применительно к некоторым видам личного страхования (на случай смерти, несчастного случая, недобровольной потери работы). На другом конце шкалы, по всей видимости, окажется страхование ответственности по договору, где страхователь, осознанно допускающий неисполнение застрахованной обязанности в расчете на страховое возмещение, рискует разве что своей репутацией и повышением размера страховой премии на следующий год. Каких-то более чувствительных факторов, которые останавливали бы его от безрассудного поведения, в этом виде страхования не усматривается.
Таким образом, различные виды страхования могут быть в большей или меньшей степени подвержены риску оппортунизма в зависимости от того, какое влияние на поведение страхователя оказывают перечисленные нестраховые факторы. Подобная градация, в свою очередь, позволяет определить, насколько императивным является применение к этим видам страхования других видов контроля за безрассудным поведением.
4.7. Работа с оппортунизмом на стороне иных лиц: потерпевших, законодателей, правоприменителей
Одной из наиболее сложных задач, упомянутых в настоящей работе, является борьба со страховым оппортунизмом на стороне потерпевших, а также законодателей и правоприменителей. В случае с последними следует признать, что отсутствуют какие-либо прямолинейные способы воздействия на этот фактор. Необходимо лишь, насколько это возможно, настаивать на том, что в ситуациях, когда страхование не является обязательным, его наличие или отсутствие не должно влиять на обязанность застрахованного лица возместить вред. Кроме того, необходимо крайне осторожно относиться к практике дифференцированного возложения ответственности на сходных причинителей вреда в зависимости от того, является ли их ответственность застрахованной.
Применительно к риску оппортунизма на стороне потерпевших также следует признать, что в настоящее время имеется весьма немного инструментов для его контроля и сдерживания. В некоторых случаях законодатель устанавливает обязательность участия страховщика в деле, поэтому потерпевший не может выбирать, к кому он хотел бы обращаться. Если обязательные предписания на этот счет отсутствуют, выбор потерпевшего в части обращения к страховщику или к потерпевшему либо его решение воздержаться от предъявления требований является правомерным. Даже если такой выбор связан с выбором страховщика как более платежеспособного контрагента, представляется, что на стороне потерпевшего ничего упречного в этом нет.
Таким образом, фактически проблема оппортунизма на стороне потерпевшего сводится к проявлениям страхового мошенничества: фальсификации самого факта страхового случая или его последствий, завышения расходов на восстановление застрахованного имущества и др. В российском праве приоритетным способом реагирования на подобные явления выступает уголовно-правовое преследование.
При этом возможна и другая форма защиты. В английском и американском праве признается, что страхователь или выгодоприобретатель, желающий получить исполнение по договору страхования, обязан сотрудничать со страховщиком (duty to cooperate) <53>. Эта обязанность является достаточно широкой и включает в себя обязанность воздерживаться от мошеннических требований (fraudulentclaims), предоставлять корректную информацию об обстоятельствах и последствиях страхового случая. При нарушении этой обязанности страховщик вправе отказать в выплате страхового возмещения. Безусловно, это помогает контролировать риск оппортунизма на стороне потерпевшего.
--------------------------------
<53> См.: Schwartz V., Appel C. Encouraging Constructive Conduct by Policyholders in the Restatement of the Law of Liability Insurance // Rutgers University Law Review. 2015. Vol. 68. P. 457.
В российском праве отсутствует прямой аналог такой обязанности, однако в более общем виде ее можно вывести из общего принципа добросовестности (п. 3 ст. 307 ГК РФ). В настоящее время нельзя сказать, что этот принцип активно применяется судебной практикой к отношениям выгодоприобретателя и страховщика при наступлении страхового случая. К положительным исключениям стоит отнести п. 87 Постановления Пленума ВС РФ от 8 ноября 2022 года N 31 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" <54>. Однако применение этой нормы, по субъективному мнению автора, является недостаточно распространенным. Между тем более активное и последовательное применение этого частноправового механизма позволило бы создать в российском праве еще один эффективный инструмент по борьбе с безрассудным поведением - на этот раз на стороне потерпевшего. Важно, что этот инструмент, в отличие от страхового мошенничества, является цивилистическим по своей природе, что в большей степени соответствует договорному характеру отношений по страхованию в целом и страхованию ответственности в частности.
--------------------------------
<54> До принятия этого Постановления аналогичные разъяснения содержались в п. 86 Постановления Пленума ВС РФ от 26.12.2017 N 58.
Заключение
Проведенное исследование показывает, что риск безрассудного поведения в страховании существует и для корректного развития страхования он должен быть нивелирован.
Этот риск может проявляться на стороне разных участников страховых отношений. Наиболее значимым является риск безрассудного поведения страхователя, выгодоприобретателя, застрахованного лица. В то же время именно в отношении этого вида страхового оппортунизма законодательство и практика выработали целый ряд мер, направленных на снижение этого риска. К ним относятся меры ex ante (франшиза, право страховщика на получение информации, право на отказ в заключении договора страхования, на определение страховой премии на основании оценки риска) и меры ex post (отказ в выплате или сокращение ее размера вследствие умысла и грубой неосторожности страхователя (выгодоприобретателя), несоблюдения условий продолжения предоставления страхового покрытия (conditions precedent)).
Фактически на поведение страхователя влияют также обстоятельства, не относящиеся к страхованию. Речь идет об инстинкте самосохранения страхователя, его чувстве привязанности, желании сохранить имущество, стремлении избежать репутационных, временных и других потерь. Хотя большинство этих факторов не имеют отношения к праву, их следует учитывать при оценке риска безрассудного поведения и в более общем виде - при решении вопроса о допустимости того или иного вида страхования. Кроме того, уровень воздействия этих факторов позволяет разделить виды страхования на более или менее подверженные риску безрассудного поведения.
Некоторые меры, направленные на борьбу с безрассудным поведением, в российском праве разработаны недостаточно. В частности, ст. 928 ГК РФ о недопустимости страхования противоправных интересов фактически не может быть задействована как способ борьбы с безрассудным поведением из-за своей неконкретности, а также недостаточности судебной практики ее применения. Применение положений ст. 963 ГК РФ об умысле нуждается в корректировке в части предоставления страховщику регрессного требования к страхователю (застрахованному лицу), чей умысел лежал в основе страхового случая, если в силу закона страховщик и в этой ситуации обязан произвести страховое возмещение выгодоприобретателю (потерпевшему).
В серьезном пересмотре нуждаются положения ст. 963 ГК РФ о грубой неосторожности. Необходимо добиваться большего влияния этого фактора на обязанность страховщика произвести страховую выплату. Поскольку грубая неосторожность страхователя (застрахованного лица) напрямую повышает риски наступления страхового случая, необходимо предоставить страховщику возможность отказа в выплате или снижения ее размера.
Необходимость борьбы с оппортунизмом в страховании является дополнительным аргументом для уточнения положений ст. 944 ГК РФ, регулирующих информационные обязанности страхователя. В настоящее время эти положения относительно слабо мотивируют страхователя предоставлять полную и корректную информацию о страховом риске. Одновременно затруднена защита страховщика, доказавшего, что ему была предоставлена неполная или некорректная информация. Помимо уточнений самой ст. 944 ГК РФ, следует приветствовать судебную практику, которая более требовательно относится к информационным обязанностям страхователя.
В рамках настоящей работы сделан вывод о том, что наиболее значимым является оппортунизм на стороне страхователя (выгодоприобретателя, застрахованного лица). Оппортунизм на стороне законодателя/правоприменителя существует, однако действенные механизмы, способные повлиять на него, отсутствуют. Что касается оппортунизма на стороне потерпевших, то с позиций российского права действия потерпевшего следует рассматривать либо в качестве правомерных, либо в качестве квалифицируемых как страховое мошенничество (ст. 159.5 УК РФ). Поскольку в российском праве отсутствует обязанность выгодоприобретателя сотрудничать со страховщиком после наступления страхового случая, российским судам было бы желательно восполнить этот пробел путем применения к отношениям выгодоприобретателей (потерпевших) и страховщиков общего принципа добросовестности (п. 3 ст. 307 ГК РФ). Это позволило бы более эффективно взять под контроль риск оппортунизма на стороне потерпевших и применять к этим спорным ситуациям частноправовые механизмы, которые в большей степени им подходят, нежели уголовно-правовой механизм страхового мошенничества.
References
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Страховое право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.
Навигация по сайту:
Контакты:
197839245
"Горячие" документы: