Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Механизм реализации конституционного права граждан на квалифицированную юридическую помощь в судебных процессах: обзор практики Конституционного Суда РФ. Статьи по предмету Конституционное право России

Вернуться к списку статей по юриспруденции

МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ГРАЖДАН НА КВАЛИФИЦИРОВАННУЮ ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ В СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССАХ: ОБЗОР ПРАКТИКИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ

Т.Ю. ДОЛИДЗЕ

Действующее законодательство следующим образом решает вопрос о механизме реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь в судебных процессах. Гражданский процессуальный кодекс РФ <1> (ст. 49) устанавливает, что представителями в суде могут быть "адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица", которые имеют "высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности". Исключение составляют случаи разбирательства гражданских дел мировыми судьями и районными судами. Согласно Кодексу административного судопроизводства РФ <2> (ст. 55) представителями в суде по административным делам могут быть "адвокаты и иные лица, которые обладают полной дееспособностью, не состоят под опекой и попечительством, имеют высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности".
--------------------------------
<1> См.: Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ (с послед. изм.) // СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.
<2> См.: Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 8 марта 2015 г. N 21-ФЗ (с послед. изм.) // СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1391.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ <3> (ст. 49) предписывает, что "в качестве защитников участвуют адвокаты". Допустимость участия в процессе других защитников наряду с адвокатом (уголовно-процессуальный закон допускает это в отношении близких родственников и других лиц, о которых ходатайствуют перед судом) не меняет суть обязательности адвокатской формы защиты. В отличие от гражданского и административного процессов, где функция юридической помощи реализуется через процессуальный институт представительства, защитник в уголовно-процессуальном смысле имеет обособленный процессуальный статус, следовательно, собственные права и обязанности. Защитник подлежит приглашению. Его участие в процессе по общему правилу обязательно. От защитника можно отказаться обвиняемому или подозреваемому, но не самому защитнику (в случае принятия на себя защиты адвокат в последующем не вправе от нее отказаться). Этим гарантируется право обвиняемых и подозреваемых на юридическую помощь в институциональном аспекте.
--------------------------------
<3> См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (с послед. изм.) // СЗ РФ. 2001. N 52. Ст. 4921.

Действующий уголовно-процессуальный закон содержит достаточно важную с конституционно-правовой точки зрения норму о том, что право подозреваемого или обвиняемого на адвокатскую помощь наступает с момента фактических ограничений прав и свобод подзащитного лица. Однако это законоположение возникло не сразу и было обусловлено рядом споров в Конституционном Суде РФ, по результатам разрешения которых судом выносились итоговые решения в пользу заявителей.
Впервые после конституционной реформы 1993 г. вопрос о содержании конституционного права на юридическую помощь применительно к уголовному процессу был поставлен перед Конституционным Судом РФ в 1996 г. по делу о проверке конституционности законодательства о государственной тайне <4>. Суд решал вопрос о возможности отстранения адвоката от участия в качестве защитника по уголовному делу ввиду отсутствия у него специального допуска к государственной тайне. При вынесении итогового постановления Конституционный Суд РФ установил, что сам по себе режим государственной тайны является необходимым в демократическом обществе, но его обеспечение должно осуществляться надлежащими конституционно-правовыми средствами. Ограничивая возможность подзащитных приглашать адвокатов из числа лиц, которые получают допуск к государственной тайне вследствие решений органов безопасности, т.е. фактически стороны обвинения, законодатель чрезмерно нарушает конституционный баланс конкурирующих норм и ценностей. Обвиняемые и подозреваемые имеют право на выбор адвоката по уголовному делу вне зависимости от наличия или отсутствия допуска к государственной тайне. В современном уголовно-процессуальном законе соответствующая запись имеется. Однако до 1996 г. право граждан на юридическую помощь по уголовным делам необоснованно ограничивалось по такому основанию, как допуск к государственной тайне <5>.
--------------------------------
<4> См.: Березина Л.В. Защитник и государственная тайна: порядок допуска и проблемы законодательной регламентации по УПК РФ // Военно-юридический вестник Приволжского региона: сборник научных трудов. Вып. 3. Ч. 1. Самара: ИПК "Содружество", 2005. С. 32 - 37.
<5> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 марта 1996 г. N 8-П по делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года "О государственной тайне" в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина // СЗ РФ. 1996. N 15. Ст. 1768.

Верность данной позиции подтвердилась в 2014 г. при рассмотрении Конституционным Судом РФ дела о проверке конституционности законодательства о государственной тайне. Фактические обстоятельства дела сложились следующим образом: близкий родственник заявителя умер в следственном изоляторе, он предпринял попытку разобраться в материалах дела, но она оказалась нереализуемой вследствие отсутствия у него доступа к государственной тайне. Конституционный Суд РФ установил, что наиболее эффективное средство защиты нарушенных прав в данном случае состоит в обращении к адвокату, который в силу своего процессуально-правового статуса имеет возможность знакомиться с документами и материалами, даже если они составляют государственную тайну <6>. Подобное "посредничество" между конкурирующими и одновременно важными конституционными ценностями (доступ к правосудию и охрана государственной тайны), на наш взгляд, демонстрирует существенный потенциал конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, что позволяет в ряде случаев весьма эффективно гармонизировать публичные и частные интересы.
--------------------------------
<6> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 6 ноября 2014 г. N 27-П по делу о проверке конституционности статьи 21 и статьи 21.1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" в связи с жалобой гражданина О.А. Лаптева // СЗ РФ. 2014. N 46. Ст. 6425.

В 1997 году Конституционный Суд РФ дал оценку действовавшему в то время уголовно-процессуальному закону, согласно которому в качестве защитников при производстве по уголовным делам допускались только адвокаты, представители профсоюзов и других общественных объединений. В отличие от действующего в настоящее время уголовно-процессуального закона, оспариваемый акт допускал альтернативные формы юридической защиты по уголовным делам. Давая оценку оспариваемым законоположениям в части допустимости исключительно адвокатской формы защиты подозреваемых и обвиняемых, суд не усмотрел нарушения Конституции РФ, аргументируя это тем, что, во-первых, право на самостоятельный выбор защитника не означает права на выбор любого лица в качестве такового; во-вторых, конституционное требование "квалифицированной" юридической помощи в числе прочего предполагает, что к защитнику по уголовным делам должны предъявляться "профессиональные и иные квалификационные требования и критерии" <7>.
--------------------------------
<7> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. N 2-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова // СЗ РФ. 1997. N 7. Ст. 871.

Однако Конституционный Суд РФ занял принципиально другую позицию в отношении представительства в арбитражных судах. Это, конечно, строго говоря, не касается напрямую проблемы судебной защиты прав граждан. Но полагаем, что эту правовую позицию уместно привести здесь, поскольку речь также шла об исключительности прав адвокатов (за исключением штатных сотрудников организаций, являющихся участниками арбитражного судопроизводства) на судебное представительство. В 2004 году в Конституционном Суде РФ обжаловалась норма арбитражно-процессуального закона, согласно которой правом на представительство в арбитражных судах обладали исключительно адвокаты и штатные сотрудники соответствующих организаций. Конституционный Суд РФ усмотрел в этом нарушение Конституции РФ, мотивировав свою позицию, в частности, наличием формального критерия и отсутствием ясных и четких требований к качеству юридической помощи <8>. Таким образом, исключительно адвокатская форма судебной защиты по уголовным делам противопоставляется более широкой трактовке права на судебную защиту в других судах и по другим категориям дел <9>.
--------------------------------
<8> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П по делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан // СЗ РФ. 2004. N 31. Ст. 3282.
<9> Имеется в виду то важное обстоятельство, что положения действующих УПК, ГПК, АПК и КАС РФ опираются на правоприменительную практику Конституционного Суда РФ, что дополнительно гарантирует стабильность и устойчивость конституционных правоотношений, предопределяющих долгосрочную перспективу реализации права на квалифицированную юридическую помощь. При отсутствии практики Конституционного Суда РФ дискреция законодателя была бы шире, вследствие чего можно было бы ожидать от законодателя ограничительных мер, способствующих монополизации либо демонополизации права адвокатов на судебное представительство.

Конституционный Суд РФ и далее неоднократно обращался к проблеме реализации конституционного права на юридическую помощь в судах. Однако если в предыдущих случаях основной целью конституционного правосудия являлась оценка конституционного критерия квалифицированности юридической помощи, то в последующем суд стал обращать больше внимания на ее доступность. Так, применительно к уголовному процессу важную роль сыграла правовая позиция, занятая судом в 2001 г. по делу о проверке законодательства о порядке содержания граждан под стражей. Конституционный Суд РФ установил, что право на свидание с адвокатом в пенитенциарном учреждении не может быть обусловлено волей лица, в производстве которого находится уголовное дело. Это нарушает принцип состязательности процесса, фактические права и свободы обвиняемых. Правоограничения такого характера могут быть установлены федеральным законом, который проверяется на предмет конституционности Конституционным Судом РФ, но не ведомственным подзаконным нормативным правовым актом. Подзащитный не должен лишаться права на помощь, а адвокат - возможности выполнять профессиональные обязанности, если этому препятствуют объективные (отсутствие следователя) или субъективные (нежелание следователя) обстоятельства <10>.
--------------------------------
<10> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 октября 2001 г. N 14-П по делу о проверке конституционности положений, содержащихся в статьях 47 и 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и пункта 15 части второй статьи 16 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" в связи с жалобами граждан А.П. Голомидова, В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева // СЗ РФ. 2001. N 48. Ст. 4551.

Правоприменительная практика нередко связывала право осужденных на юридическую помощь с их поведением в пенитенциарных учреждениях. В частности, применялась норма о запрете на свидания при нахождении осужденного в штрафном изоляторе и правило об ограничении одним краткосрочным свиданием в течение шести месяцев в случае переведения его в порядке взыскания в камеру. Конституционный Суд РФ установил, что свидания с адвокатами имеют уведомительный характер и ограничениям такого рода не подлежат. Применение к осужденным дисциплинарных наказаний не влечет за собой ограничение их права на получение квалифицированной юридической помощи со стороны адвокатов <11>.
--------------------------------
<11> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2003 г. N 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений частей первой и второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой Шенгелая Зазы Ревазовича // СЗ РФ. 2004. N 2. Ст. 160.

В приведенном случае проявила себя важная особенность адвокатской формы защиты прав осужденных по сравнению с помощью других лиц, обладающих достаточной юридической квалификацией для оказания соответствующей юридической помощи. Членство адвоката в адвокатской палате налагает на адвокатов ряд публично-правовых обязательств, которые во всяком случае предполагают профессиональный этикет, знание порядка работы пенитенциарных учреждений, уважительное отношение к персоналу таких учреждений, порядку их деятельности и т.п. В отличие от "другого" юриста (даже самого высококвалифицированного) адвокат вследствие вышеуказанных обстоятельств и при прочих равных условиях способен более эффективно оказать правовую помощь не столько по уголовным делам, сколько лицам, которые находятся под стражей. Именно ограничение свободы подзащитного лица (а не наличие или отсутствие достаточной квалификации в сфере уголовно-правового законодательства и правоприменительной практики) служит, на наш взгляд, основным критерием для разграничения адвокатской и других форм квалифицированной юридической помощи.
В связи с этим обратим внимание на буквальный смысл ч. 2 ст. 48 Конституции РФ. В этой части ст. 48 речь идет не о квалифицированной юридической помощи вообще, но о помощи в случаях, во-первых, задержания, во-вторых, заключения под стражу, в-третьих, обвинения в совершении преступления. С данными тремя случаями корреспондирует право на помощь адвоката (защитника), причем в ч. 1 ст. 48 речи об "адвокатах" и "защитниках", строго говоря, не идет (ими могут быть любые другие лица, которые обладают достаточной правовой квалификацией). Нетрудно заметить, что критерий квалифицированности (характерный для ч. 1 рассматриваемой ст. 48) уступает место специальному статусу адвоката или защитника (ч. 2 ст. 48). Таким образом, для случаев ограничения свободы и обвинения в совершении преступления основным критерием допуска защитника к юридической помощи является не столько квалификация (она предполагается), сколько наличие специального публично-правового статуса адвоката (защитника).
О верности данного вывода, на наш взгляд, свидетельствуют также материалы Постановления Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности законодательства о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых <12>. Перед конституционным правосудием был поставлен вопрос о цензуре переписки с адвокатом лица, содержащегося под стражей. Опираясь на практику Европейского суда по правам человека о недопустимости подобной цензуры в целом, Конституционный Суд РФ сформулировал ряд исключений, при которых цензура возможна: если у администрации следственного изолятора имеются разумные основания полагать наличие в переписке недозволенных выражений, присутствует обоснованное подозрение в злоупотреблении правом адвокатской тайны, если переписка ставит под угрозу безопасность следственного изолятора, если переписка носит иной противоправный характер. Как указал Конституционный Суд РФ, в ходе применения цензуры переписки с адвокатами лиц, содержащихся под стражей, должны использоваться некоторые компенсирующие механизмы (проверка переписки в присутствии соответствующего лица, письменная фиксация хода и результатов цензурных действий), но сами по себе они не являются нарушением Конституции РФ. Как следует из данных аргументов, исключительно адвокатская форма защиты прав лиц, содержащихся под стражей, способствует более эффективному взаимодействию субъектов юридической помощи с администрациями учреждений пенитенциарной системы, что позволяет добиться надлежащего конституционного баланса публичных и частных интересов, в том числе справедливости уголовного правосудия и эффективности защиты прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых в совершении уголовно наказуемых деяний.
--------------------------------
<12> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2010 г. N 20-П по делу о проверке конституционности положений статей 20 и 21 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" в связи с жалобами граждан Д.Р. Барановского, Ю.Н. Волохонского и И.В. Плотникова // СЗ РФ. 2010. N 50. Ст. 6808.

Адвокатская форма защиты имеет ряд преимуществ перед самозащитой, особенно если речь идет об уголовно-процессуальных отношениях. Верность этого вывода подтвердилась Конституционным Судом РФ в 2017 г. при рассмотрении им дела о проверке конституционности законодательства о государственной тайне, несмотря на то что суд признал право подозреваемого и обвиняемого на эффективные средства самозащиты. В частности, режим секретности в оперативно-разыскной деятельности не может ограничивать право на мотивированную жалобу в суд. Оперативно-разыскная деятельность - это вспомогательное средство, которое не должно подменять собой уголовно-процессуальные процедуры и представлять собой неустранимое препятствие в ознакомлении с материалами, которые затрагивают права и свободы человека и гражданина. Процессуальные права адвокатов могли бы способствовать в данном случае более эффективной защите прав заявителя <13>.
--------------------------------
<13> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 ноября 2017 г. N 32-П по делу о проверке конституционности статей 21 и 21.1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" в связи с жалобой гражданина Е.Ю. Горовенко // СЗ РФ. 2017. N 49. Ст. 7530.

Особый процессуальный статус адвоката, однако, не означает, что его деятельность является полностью неприкосновенной от правоохранительной системы. Разрешая спор об основаниях проведения обысков в помещениях, которые используются адвокатами для профессиональной деятельности, если подозреваемым или обвиняемым является доверитель адвоката, Конституционный Суд РФ установил, что обыск возможен исключительно ввиду судебного решения, в котором указываются основания и объекты поиска и изъятия; исследованию не подлежат материалы строго адвокатского производства, которые неразрывно связаны рамками именно юридической помощи. Но абсолютизация запрета воспрепятствования профессиональной деятельности адвоката, которая предполагала бы полный запрет изъятия у адвокатов материалов адвокатских производств ввиду действия режима адвокатской тайны, не является допустимой в демократическом обществе. Данные правоотношения имеют ряд исключений вследствие требований ч. 3 ст. 55 Конституции РФ <14>, для того чтобы исключить злоупотребление правом.
--------------------------------
<14> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 2015 г. N 33-П по делу о проверке конституционности пункта 7 части второй статьи 29, части четвертой статьи 165 и части первой статьи 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан А.В. Баляна, М.С. Дзюбы и других // СЗ РФ. 2015. N 52. Ст. 7682.

Литература

1. Березина Л.В. Защитник и государственная тайна: порядок допуска и проблемы законодательной регламентации по УПК РФ / Л.В. Березина // Военно-юридический вестник Приволжского региона: сборник научных трудов / Военная прокуратура Приволжско-Уральского военного округа, Приволжский окружной военный суд, Самарская гуманитарная академия. Выпуск 3. Часть 1. Самара: Содружество, 2005.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.