Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок оказания услуг
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

"Предмет отрасли получает свое реальное выражение в системе": профессор Е.И. Козлова о системе отрасли конституционного права и ее институтах. Статьи по предмету Конституционное право России

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Конституционное право России. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

Вернуться к списку статей по юриспруденции

"ПРЕДМЕТ ОТРАСЛИ ПОЛУЧАЕТ СВОЕ РЕАЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ В СИСТЕМЕ": ПРОФЕССОР Е.И. КОЗЛОВА О СИСТЕМЕ ОТРАСЛИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА И ЕЕ ИНСТИТУТАХ

К.А. КОНОНОВ

Профессор Екатерина Ивановна Козлова, 95-летие со дня рождения которой юридическое сообщество отмечает в 2019 г., хорошо известна современному читателю прежде всего как классик теории народного представительства. Это и не удивительно ввиду того, что абсолютное большинство ее опубликованных и рукописных трудов посвящено именно этой тематике: обе диссертации, статьи и, конечно же, книги. Действительно, представительное народоправство интересовало нашего мастера всю ее творческую жизнь, начиная с самых ранних научных работ и кончая желанными всеми, но, увы, очень редкими трудами последних лет. Тем они ценнее: Екатерина Ивановна в своих самых поздних статьях поднимала крайне изысканные проблемы, практически неведомые нашей юридической молодежи - один только институт конституирования парламента чего стоит <1>...
--------------------------------
<1> См.: Козлова Е.И. Обоснование новых концепций российской Конституции в правовой теории // Lex russica. 2009. N 2. С. 311 - 321.

Жизнь, посвященная исследованию становления и развития государственно-правового регулирования советской и российской представительной системы, не могла не привести Екатерину Ивановну к необходимости масштабных теоретических обобщений, касающихся уже самой логики правового регулирования институтов народного представительства, как, впрочем, и иных институтов конституционного (государственного) права. Этому в известной мере способствовал и законодатель, когда Екатерина Ивановна писала свою кандидатскую диссертацию в 1952 - 1953 гг.: государственно-правовое законодательство в части регулирования интересовавших ее тогда общественных отношений было скудно и фрагментарно, отсутствовали законы, которые должны были регламентировать организацию и деятельность советов разных уровней, будучи замещенными разного рода положениями <2> и партийными директивами, преимущественно довоенными. Но вот уже с начала 1960-х гг. и наиболее ярко в 1970-е гг. нормотворческая деятельность советов, как союзного уровня, так и республиканского, заметно оживает: активно принимаются акты, регулирующие статус советского депутата <3>, наказы избирателей <4> и отзыв депутата избирателями <5>, - все те, которые еще со времен союзной Конституции 1936 г. были ею предусмотрены, но не приняты. Конечно, апофеозом был процесс разработки и всенародного обсуждения проекта Конституции СССР 1977 г., который тогда затронул все юридическое сообщество и поставил во многом качественно новые вопросы перед советской юридической наукой: вновь вспыхнула дискуссия о системе советского права, о критериях выделения отраслей, об их соотношении с отраслями законодательства и, разумеется, о критериях внутриотраслевой дифференциации норм - об одном из самых малоисследованных, но нужных вопросов юридической теории того, да и сегодняшнего времени. Ведь отрасль права действительна лишь тогда, когда ясен механизм ее "работы". Именно в таких обстоятельствах, в атмосфере стремительного, ранее неведомого увеличения объема законодательства, полномасштабной конституционной реформы стали выходить серьезные теоретические работы профессора Е.И. Козловой.
--------------------------------
<2> См., например: Положение о городских Советах депутатов трудящихся от 20.01.1933 // СУ РСФСР. 1933. N 29. Ст. 103.
<3> Закон СССР от 20.09.1972 "О статусе депутатов Советов депутатов трудящихся в СССР" // Ведомости ВС СССР. 1972. N 39. Ст. 347.
<4> Указ Президиума Верховного Совета СССР от 01.09.1980 "Об организации работы с наказами избирателей" // Ведомости ВС СССР. 1980. N 36. Ст. 736.
<5> Закон СССР от 30.10.1959 "О порядке отзыва депутата Верховного Совета СССР" // Ведомости ВС СССР. 1959. N 44. Ст. 222.

Вопросы институционализации в конституционном (государственном) праве для Е.И. Козловой заняли, пожалуй, центральное место среди всех иных вопросов теории государственного права <6>. Уже в своей докторской диссертации, в 1973 г., Екатерина Ивановна поставила вопрос об обобщении всех норм, регулирующих форму и процедуру деятельности всех представительных органов, в особый самостоятельный государственно-правовой институт <7>. Не в этом ли предложении лежат истоки науки советского строительства? Но нам данное суждение автора интересно в несколько ином плане.
--------------------------------
<6> Даже вопрос о предмете отрасли конституционного права она исследует прежде всего сквозь призму его системного единства и идентичности, опровергая всякие попытки искусственного членения отрасли на систему "новых" отраслей (см.: Козлова Е.И. К вопросу о предмете конституционного права Российской Федерации: современный формат дискуссии // Материалы Международной научно-практической конференции "Государство и право XXI века (Кутафинские чтения)": Сб. тезисов. М., 2009).
<7> Козлова Е.И. Избранные труды: Сборник статей, лекций, тезисов. М., 2017. С. 40.

Наука советского государственного права имела в качестве одной из своих парадигмальных непреложных истин концепцию тождества системы отрасли государственного права с системой (а на самом деле структурой) советской конституции при приоритете последней. Академик И.П. Трайнин характерно и лаконично писал в свое время: система государственного права "предуказана" самой конституцией <8>. Это вполне закономерно для отечественной науки государственного права: дореволюционная наука в интерпретации системы отрасли была долгое время зависима от структуры Свода законов Российской империи, советская - от структуры советских конституций, пестуя их безупречность и совершенство (об этом мы подробно писали ранее <9>). И весь путь развития учения о системе отрасли можно кратко назвать дорогой освобождения науки от пут структуры генеральных нормативных правовых актов.
--------------------------------
<8> Трайнин И.П. О содержании и системе государственного права // Советское государство и право. 1939. N 3. С. 37.
<9> См., например: Кононов К.А. Система отрасли конституционного права: историко-теоретический очерк. СПб., 2011. 125 с.

Докторское же предложение профессора Е.И. Козловой 1973 г. если и не шло аккурат вразрез с "системой" действовавшей тогда Конституции СССР 1936 г., то, во всяком случае, явно не вписывалось в композицию ее глав. Оно было продиктовано системным анализом разросшегося нормативного массива, регулировавшего организацию и деятельность советов, приведением этого массива к общим юридическим началам - принципам и поиском особенностей регулирования отдельных сторон советской представительной системы. То есть Екатерина Ивановна в вопросе институционализации и систематики государственно-правовых норм исходила именно из общего и особенного в государственно-правовой природе норм и правоотношений, а не общественных отношений самих по себе (как нередко в литературе понимается предмет правового регулирования) <10>. Здесь наглядно прослеживается преемственность нашей научной школы: учитель Екатерины Ивановны - профессор С.С. Кравчук, формально не отрицая основополагающей роли системы конституции для определения системы отрасли государственного права, не рассматривал их как тождественные <11>. Более того, исследуя вопрос о правовой природе государственно-правовых отношений, он посредством юридического анализа обосновал дифференциацию данных отношений на четыре группы: собственно отношения государственного властвования (народовластия), отношения государственно-территориального устройства, отношения между государственными органами и отношения государства и личности <12>. Для науки того времени подобные выводы должно признать более чем новаторскими.
--------------------------------
<10> Филигранно точно это выражено в одной из последних статей профессора: "Моя позиция... определялась исходной предпосылкой "от противного": вывести определение предмета на основе анализа самого конституционно-правового законодательства..." (см.: Козлова Е.И. Избранные труды. С. 69).
<11> См.: Советское государственное право / Под ред. С.С. Кравчука. М., 1958. С. 9.
<12> Кравчук С.С. Советские государственно-правовые отношения в Советском социалистическом государстве // Советское государство и право. 1956. N 10. С. 99.

Развернутое и завершенное предметное воплощение теоретическая концепция профессора Е.И. Козловой получает в ее статьях, опубликованных в 1980-е гг. <13>, учебниках, написанных в соавторстве с академиком О.Е. Кутафиным в 1990 - 2000-е гг. и статьях 2000-х гг. И здесь первое, что обращает на себя внимание, это последовательное разделение автором структуры конституции и системы отрасли, хотя и с первичной традиционной оговоркой на необходимость учета "той объективно данной конституцией группировки норм, которая характеризует внутреннюю структуру государственного права" <14>.
--------------------------------
<13> Козлова Е.И. Теоретические проблемы системы советского государственного права // Конституция СССР: проблемы государствоведения и советского строительства. М., 1980. С. 34 - 38; Она же. Тенденции развития основных институтов советского государственного права // Основные направления развития государственно-правовых институтов на современном этапе: Сб. науч. трудов. М., 1986. С. 3 - 19.
<14> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 48.

Очень иллюстративна в этой связи ситуация с так называемыми "статусными" концепциями системы отрасли конституционного права, авторы которых предлагают строить ее посредством группировки норм сообразно статусам субъектов конституционно-правовых отношений <15>. Еще в 1945 г. профессор И.Д. Левин писал, что "система государственного права строится в соответствии с особенностями институтов государственного права и его правоотношений. Институты государственного права не могут быть отождествлены с органами. "Верховный Совет", "Президиум Верховного Совета", "сельсовет" - это органы, а не институты" <16>. Екатерина Ивановна спустя 35 лет, в 1980 г., привела тому, пожалуй, главный аргумент: "Проявляется необходимость обобщения однородных норм, относящихся к различным субъектам, но выявляющих общие, единые принципы правового регулирования отношений многообразных субъектов государственного права... В системе конституции таких общих структурных частей нет" <17>. И быть не должно, поскольку конституция - нормативный правовой акт, где порядок изложения норм подчинен правилам юридической техники, а конституционное право - отрасль, где "отражается необходимость обобщения норм на более высоком предметном уровне" <18>.
--------------------------------
<15> См.: Кононов К.А. Проблема статусных концепций построения системы отрасли конституционного права // Актуальные вопросы государственного права: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белянская. Тамбов, 2008. С. 49 - 55.
<16> Левин И.Д. Предмет и система советского государственного права // Рефераты научно-исследовательских работ за 1945 г. Отделение экономики и права АН СССР. М., 1946. С. 43.
<17> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 48 - 49.
<18> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 49.

Расширение конституционного регулирования общественных отношений, составляющих предмет отрасли, также не был оставлен без внимания Екатериной Ивановной: она отмечала процесс интеграции и дифференциации государственно-правовых норм уже на уровне конституционного закрепления общественного устройства. Если в Конституции СССР 1936 г. ему были посвящены лишь 12 статей, то в союзной Конституции 1977 г. можно было наблюдать уже раздел "Общественный строй", разделенный на 5 глав сообразно сферам общественных отношений <19>. Лишь с сожалением можно констатировать, что действующая Конституция Российской Федерации не пошла по пути упрочения, углубления и специализации конституционного регулирования политической и экономической систем, социальной и духовно-культурной организации общества, ограничившись только 16 статьями, составляющими основы конституционного строя. Хотя этот научно обоснованный задел науки советского государственного права вполне можно было использовать. И дело здесь касается не только вопроса юридической техники, но и вопроса полноты и всесторонности конституционно-правового регулирования общественных отношений, сопутствующих основному коренному предмету конституционного права - отношениям организации государственной власти. Ныне очевидно, что без упрочения и конкретизации конституционно-правовых начал политической, экономической систем и социально-культурной организации невозможно полноценное функционирование всех институтов государственного властвования, достижение главной цели конституционно-правового регулирования - "обеспечения организационного и функционального единства общества как государственно организованного" <20>. Во многом, разумеется, это следствие практической реализации либеральной концепции государства - ночного сторожа в Конституции России 1993 г.
--------------------------------
<19> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 54.
<20> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 69 - 70.

Еще одной особенностью развития системы отрасли государственного права, выявленной профессором Е.И. Козловой, явилось усложнение структуры государственно-правовых институтов, вызванное прежде всего развитием советского государственно-правового законодательства по пути его расширения и специализации <21>. Такой процесс и ныне приводит к исправным попыткам теоретического обоснования выделения из отрасли конституционного (государственного) права дочерних отраслей, что еще в середине 1980-х гг. вызывало обоснованные возражения профессора. А начиналось все с попыток расчленить все государственное право на ряд подотраслей, заключавших в себе все или некоторую часть государственно-правовых институтов. Здесь Екатерина Ивановна справедливо отмечала отсутствие у таких "новых" подотраслей главного требуемого для таковых признака - системы общих норм, распространяющих свое действие на все институты, данной подотраслью заключаемые <22>. Действительно, какие могут быть общие нормы в подотрасли "основы общественного строя и политики", предложенной Е.А. Лукьяновой? <23> Ведь данная "правовая общность" в концентрированном виде охватывает регулирование всех общественных отношений, составляющих предмет отрасли конституционного (государственного) права, и, соответственно, всех сфер общественной жизни, подверженных правовому регулированию вообще. И единые правовые начала здесь отыскать попросту невозможно: конституционное право, работая везде, где работает национальное право вообще, использует применительно к каждой сфере общественной жизни собственный правовой инструментарий, пригодный для регулирования данной сферы, сохраняя при этом общую генеральную императивную направленность. Именно поэтому в нашей отрасли невозможно выделить так называемую общую часть и общие правовые институты, которые традиционно выделяются в иных классических отраслях права.
--------------------------------
<21> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 56 - 61.
<22> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 59.
<23> Лукьянова Е.А. Закон как источник советского государственного права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1984. С. 15 - 16.

Именно в этой специфической предметной разноплановости конституционного права лежит корень другой проблемы, обнаружившей себя несколько позже, - попыток представить некоторые из этих охватываемых нашей отраслью сфер общественной жизни в качестве самостоятельных предметов правового регулирования уже "новыми" отраслями российского права, отпочковавшимися от права конституционного. Прежде всего ввиду увеличения объема конституционного законодательства в конкретной сфере и, разумеется, его специализации. Здесь, конечно, нельзя не вспомнить позицию Е.И. Козловой относительно правовой природы группы норм, регулирующих организацию и деятельность советских представительных органов государственной власти. Тогда она выступала категорически против выделения данных норм в подотрасль советского государственного права, мотивируя это тем, что "они затрагивают сравнительно небольшой круг общественных отношений, и здесь не наблюдается, образно говоря, протяженного радиального ответвления законодательных государственно-правовых предписаний. Все отношения, выходящие за рамки этой сферы, регулируются уже нормами других отраслей права". И далее: "Нормы советского государственного права устанавливают компетенцию местных Советов народных депутатов. В отдельных отраслях их полномочия детально развиваются уже отраслевым законодательством: финансовым, административным, трудовым и др." <24>. Это заключение было сделано автором в период действия принципа демократического централизма, когда и речи не могло идти хоть о какой-то самостоятельности местных Советов, составлявших лишь первичное звено единой советской представительной системы.
--------------------------------
<24> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 59.

Теперь, когда местное самоуправление признано самостоятельным уровнем публичной власти, не входящим в систему власти государственной, когда многими авторитетными мнениями поддерживается феномен отрасли муниципального права как самостоятельной, аргументы Екатерины Ивановны не утрачивают своей актуальности. Как можно признать самостоятельной отрасль права, состоящую на 80% из бланкетных норм, - риторически спросил меня как-то один из коллег старшего поколения... Профессор Н.А. Михалева тоже однажды в личной беседе недоумевала: о каком самостоятельном местном самоуправлении может идти речь, если там такие же "чи...ши" (чиновники. - К.К.), что и в системе органов государственной власти. Это мы все к чему: если и вести речь о самостоятельности отрасли муниципального права в рамках современной правовой парадигмы, то только в мизерной ее части - общественных отношений, возникающих в связи с установлением форм и процедур решения населением вопросов местного значения самостоятельно или через образуемые им местные органы власти. Плюс территориальная организация. Все остальное - см. профессора Е.И. Козлову. Однако в чем методологическое отличие правового регулирования тех самых форм и процедур на местном уровне, скажем, от регионального - совершенно непонятно: здесь порой даже юридические конструкции используются практически идентичные. Ведь речь идет о тех же самых властеотношениях, являющихся традиционным и коренным предметом отрасли конституционного (государственного) права.
В современном конституционном праве также с разной степенью теоретической обоснованности продолжают звучать предложения об обособлении нормативно разросшихся или фактически обособившихся внутриотраслевых образований в самостоятельные отрасли права: избирательное право, парламентское право, конституционный судебный процесс и пр. <25> И если с судебным конституционным процессом ситуация выглядит хотя и дискуссионной, но достаточно понятной <26>, то с предложениями отраслевого самоопределения норм, регулирующих избирательное право и процесс, - одиозной попыткой разделить предметно и методологически неразделимое <27>. Единственный приводимый аргумент - огромный динамичный и все более специализирующийся массив конституционного законодательства, посвященный регулированию выборов и референдума, который теперь невозможно объять рамками одной отрасли конституционного права. Ответим на это словами профессора Е.И. Козловой: "Однако эта проблема "завязана" не на учебный курс (и отрасль. - К.К.), а на науку конституционного права, рамки которой безбрежны, ничем не ограничены. Наука перерабатывает любой объем материала, составляющего ее предмет" <28>. Обескровить отрасль конституционного права изъятием одного из центральных ее институтов, регулирующего трансферт непосредственной демократии в представительную, едва ли получится. Благо от теоретических изысканий отдельных авторов наука конституционного права, возможно, приобретет (иначе бы не появились эти строки и строки других авторов <29>), но явно ничего не потеряет.
--------------------------------
<25> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 71.
<26> В России действительно сложилось самостоятельное конституционное судопроизводство, регулируемое собственными, в том числе специальными, источниками и многочисленными правовыми позициями Конституционного Суда РФ по вопросам собственной деятельности, что очевидно не позволяет держать конституционный судебный процесс в лоне материального конституционного права. Иное бы обязывало отрицать самостоятельную отраслевую природу гражданского и уголовного процессов как систем норм, регулирующих порядок рассмотрения и разрешения гражданских и уголовных дел соответственно. Другое дело, что в науке конституционного права предпринимались попытки включить в конституционный процесс все без исключения процедуры конституционно-правового характера, что в решающей мере затормозило и отбросило назад предпринятое в свое время профессором Н.В. Витруком (Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс: Учебное пособие для вузов. М., 1998) выделение норм, регулирующих конституционное судопроизводство, в самостоятельную отрасль права (см., например: Саликов М.С. Предмет конституционно-процессуального права Российской Федерации // Российский юридический журнал. 2000. N 1. С. 19 - 27).
<27> См., например: Биктагиров Р.Т. Полный курс избирательного и референдумного права России: теория, законодательство, практика: Научно-практическое издание: В 3 т. Казань, 2013.
<28> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 76.
<29> См., например: Комарова И.А. К вопросу о степени самостоятельности избирательного права в системе права Российской Федерации // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2012. N 3-1. С. 87 - 91.

Особое место занимают теоретические выкладки профессора Е.И. Козловой, касающиеся закономерностей развития содержания и способов формализации институтов в конституционном (государственном) праве. Здесь она отмечает и расширение спектра источников регулирования государственно-правовых отношений, охватываемых институтами, при усилении роли законов вместо господствовавших ранее "положений" разного рода; и увеличение доли республиканского законодательства в институциональном правовом регулировании, что связано с развитием национально-государственного устройства Союза; и, наконец, расширение видового состава норм: все больше становится норм-принципов, норм-гарантий и процессуальных норм, обеспечивающих правовую реализацию материального нормативного массива <30>. Институты становятся "живыми", действенными, все более явно прослеживается логика их функционирования.
--------------------------------
<30> Козлова Е.И. Избранные труды. С. 61 - 67.

Все эти феномены, правда в несколько ином плане, мы можем наблюдать и ныне: интенсивное, нередко хаотичное развитие конституционного законодательства; его расширение и специализация (конкретизация), порой до степени "зарегулированности" общественных отношений, что не способствует, а препятствует их нормальному функционированию; увеличение по некоторым направлениям степени дискреции региональных законодателей, что вновь доказывает относительность всяких институциональных классификаций в конституционном праве <31>.
--------------------------------
<31> См. об этом: Кононов К.А. Система отрасли конституционного права: историко-теоретический очерк. СПб., 2011. 125 с.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Биктагиров Р.Т. Полный курс избирательного и референдумного права России: теория, законодательство, практика: Научно-практическое издание: В 3 т. Казань, 2013. Т. 1: Общая часть. 406 с.
2. Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс: Учебное пособие для вузов. М.: Закон и право, 1998. 383 с.
3. Козлова Е.И. Избранные труды: Сборник статей, лекций, тезисов. М.: Проспект, 2017.
4. Козлова Е.И. К вопросу о предмете конституционного права Российской Федерации: современный формат дискуссии // Материалы Международной научно-практической конференции "Государство и право XXI века (Кутафинские чтения)": Сб. тезисов. М., 2009.
5. Козлова Е.И. Обоснование новых концепций российской Конституции в правовой теории // Lex russica. 2009. N 2. С. 311 - 321.
6. Козлова Е.И. Тенденции развития основных институтов советского государственного права // Основные направления развития государственно-правовых институтов на современном этапе: Сб. науч. трудов. М., 1986. С. 3 - 19.
7. Козлова Е.И. Теоретические проблемы системы советского государственного права // Конституция СССР: проблемы государствоведения и советского строительства. М., 1980. С. 34 - 38.
8. Комарова И.А. К вопросу о степени самостоятельности избирательного права в системе права Российской Федерации // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2012. N 3-1. С. 87 - 91.
9. Кононов К.А. Проблема статусных концепций построения системы отрасли конституционного права // Актуальные вопросы государственного права: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белянская. Тамбов, 2008. С. 49 - 55.
10. Кононов К.А. Система отрасли конституционного права: историко-теоретический очерк. СПб., 2011. 125 с.
11. Кравчук С.С. Советские государственно-правовые отношения в Советском социалистическом государстве // Советское государство и право. 1956. N 10.
12. Левин И.Д. Предмет и система советского государственного права // Рефераты научно-исследовательских работ за 1945 г. Отделение экономики и права АН СССР. М., 1946.
13. Лукьянова Е.А. Закон как источник советского государственного права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1984.
14. Саликов М.С. Предмет конституционно-процессуального права Российской Федерации // Российский юридический журнал. 2000. N 1.
15. Трайнин И.П. О содержании и системе государственного права // Советское государство и право. 1939. N 3.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.