Навигация по сайту:

• Главная
• Условия и порядок выполнения работ
• Требования к оформлению работ
• Цены и порядок оплаты
• Способы оплаты
• Образцы работ
• Гарантии
• ЗАКАЗАТЬ РАБОТУ

Контакты:

Свяжитесь с нами:

ICQ: 197839245
e-mail: justicemaker@yandex.ru

Конституционный правопорядок и администрирование: дифференциация правовых моделей. Статьи по предмету Конституционное право России

Вернуться к списку статей по юриспруденции

КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПРАВОПОРЯДОК И АДМИНИСТРИРОВАНИЕ: ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ПРАВОВЫХ МОДЕЛЕЙ

А.В. БЕЗРУКОВ, Д.В. ОСИНЦЕВ

Проводимые в современных условиях государственно-правовые и конституционные преобразования на основе анализа общей теории права обусловливают необходимость переосмысления устоявшихся в правовой доктрине общеправовых и отраслевых категорий, влекут потребность проведения межотраслевых и интеграционных изысканий, конструирования новых правовых моделей, отраслевых и межотраслевых правовых механизмов <1>.
--------------------------------
<1> См., напр.: Безруков А.В. Конституционно-правовой механизм обеспечения правопорядка органами публичной власти в России: Монография. М., 2018; Осинцев Д.В. Правовые модели управления: Монография. М., 2019.

Государственно-правовой феномен "правопорядок" обоснованно рассматривается современными исследователями комплексно как сложная структурированная система юридического, социологического, философского, экономического доктринального знания, представляющая собой результат действия не только права, но и других социальных регуляторов и факторов <2>.
--------------------------------
<2> См., напр.: Общее учение о правовом порядке: восхождение правопорядка: Монография. Т. 1 / Отв. ред. Н.Н. Черногор. М., 2019. С. 13 - 15.

В конституционно-правовом понимании в качестве универсальной сегодня предложена категория "конституционный правопорядок", которая постепенно находит свое осмысление в широком понимании. Такой порядок включает в себя различные проявления, которые могут соответствовать и не соответствовать законодательству, основой для них являются постулаты конституционного права. Разного рода нарушения права, антиобщественные проявления следует рассматривать как нарушение действующих конституционно-правовых норм, что позволяет рассматривать, по сути, конституционный порядок в качестве социального порядка <3>.
--------------------------------
<3> См.: Безруков А.В. Конституционно-правовой механизм обеспечения правопорядка органами публичной власти в России: Монография. М., 2018. С. 77 - 80; Нарутто С.В. Верховенство Конституции как основа конституционного правопорядка в России // Российское право: образование, наука, практика. 2018. N 3. С. 30 - 31; Прудников А.С. Конституционный порядок и национальная безопасность - базовые основы жизнедеятельности государства // Вестник Московского университета МВД России. 2008. N 10. С. 139 - 140.

С учетом изложенного появляется основание для развития идеи конституционализации правопорядка. Термин "конституционализация правопорядка" рассматривается в доктрине в рамках конституционной телеологии как науки о целях и задачах конституционного регулирования и определяется исходя из судебного изложения норм Конституции и законодательного обеспечения их реального воплощения в жизнь. Основу конституционной телеологии составляют конституционные принципы и ценности, а также выводимые через интерпретацию конституционно-правовых норм уполномоченными субъектами в практике конституционного правосудия <4>.
--------------------------------
<4> См.: Кравец И.А. Конституционная телеология и основы конституционного строя: научно-практическое издание. [Б. м.]: Издательские решения, 2016. С. 8 - 9; Кравец И.А. Глобальный и отечественный конституционализм в условиях формирования интеграционного права: конституционная теология, футуризм и структура современных конституций // Право и политика. 2019. N 10. С. 3 - 7.

Конституционализация рассматривается в различных срезах. "Идеологическая" конституционализация подразумевает изучение основополагающих конституционных идей и принципов и их конкретизацию в различных отраслях права. "Нормативная" конституционализация означает обеспечение соответствия принимаемых нормативно-правовых актов или отдельных положений законов Конституции РФ. "Практическая" конституционализация включает в себя конституционализацию применения права и правоприменительной практики <5>. В современной науке можно встретить и другие мнения <6>.
--------------------------------
<5> Лексин И.В. Конституционное право и конституционный судебный процесс в свете представлений о конституционализации отраслей российского права // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем. III Московский юридический форум. X Международная научно-практическая конференция (Кутафинские чтения): Материалы конференции. Часть 1. М., 2016. С. 228 - 229.
<6> См.: Крусс В.И. Конституционализация права: основы теории. М., 2016; Кравец И.А. Конституционная телеология и основы конституционного строя; Невинский В.В. Конституционализация российского права: сущность, пределы // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем. III Московский юридический форум. X Международная научно-практическая конференция (Кутафинские чтения). Часть 1. М., 2016.

Сформировать главные направления конституционализации позволяет интеграционный подход к изучению Конституции как фактора интеграции правовой системы. Ученые, придерживающиеся данного подхода, основным назначением конституционных норм считают объединение всех институтов и отраслей российского права в единую, взаимосвязанную, организованную систему. При этом задачей конституционного права остаются определение целей российского права, установление основных принципов, необходимых для всех отраслей права <7>. Такая идея интеграционной роли конституционного права как самой главной находит свою поддержку и продвижение в современной науке права <8>.
--------------------------------
<7> См.: Кокотов А.Н. Конституционное право в российском праве: понятие, назначение и структура // Правоведение. 1998. N 1. С. 15 - 16; Кравец И.А. Конституционное право как метаотрасль: роль конституции и основ конституционного строя в межотраслевой гармонизации // Конституционное и муниципальное право. 2017. N 11. С. 6 - 7.
<8> См., напр.: Добрынин Н.М. Конституционная юстиция как гарант очевидности политико-правовой модернизации государства // Государство и право. 2017. N 11. С. 50 - 51; Зорькин В.Д. Конституционный Суд России: доктрина и практика: Монография. М., 2017. С. 287 - 310.

Таким образом, успешное гармоничное применение конституционных принципов интегрируется в отраслевом законодательстве в рамках единого правового пространства, что позволяет укрепить сцепку конституции и правовой системы, сформировать достаточно прочный и надежный конституционный правопорядок, определяющий основные контуры правовой системы и модель правопорядка.
Стереотипное восприятие организации правовой системы представляет собой достаточно простую модель правопорядка - различные отрасли права, пользуясь своим оригинальным инструментарием, основанным прежде всего на предмете и методе правового регулирования, выстраивают изолированную схему не пересекающихся между собой групп общественных отношений, отличающихся оригинальностью, неповторяемостью и своеобразием обусловливающих их социальных институтов, структур и процессов. Вековая тенденция деления права на отрасли как раз должна была тому послужить, но чем дольше применяется этот исследовательский постулат, тем запутаннее становится ситуация, тем больше и больше предметы отраслей смешиваются, наслаиваются и соприкасаются, а методы одной отрасли беспрепятственно кочуют из одного сегмента системы права в другой.
Так и должно было произойти, так как предметность является констатирующим признаком деятельности, а не условно выделяемой отрасли права: "первоначально деятельность детерминируется предметом, а затем она опосредствуется и регулируется его образом как своим субъективным продуктом" <9>. В свою очередь, юридическое "описание деятельности выступает как проект-предписание предстоящей деятельности или вовлеченной в нее предметности, а истинность понимается как реализуемость проекта, то есть осуществимость соответствия объекта проекту" <10>. Попросту акценты оказались смещенными с того, что регулируется (регламентируется, охраняется, постулируется), на то, каким образом это происходит.
--------------------------------
<9> Леонтьев А.А. Деятельный ум (Деятельность. Знак. Личность). М., 2001. С. 115.
<10> Дубровский В.Я. Введение в общую теорию деятельности // URL: http://www.fondgp.ru/lib/mmk/67.

Может быть, в иных отраслях права действительно такое положение дел присутствует - относительная автономия регулирования, что, безусловно, касается конституционного правопорядка, но вряд ли это присуще сфере государственного администрирования, где не может возникать сам по себе какой-либо объект, допускающий специфическими средствами влияние на него, этот объект (управление) является производным от иных уже урегулированных правопорядков, при этом юридические конструкции административного права являются императивными заместителями видоизмененных конструкций иных юридических средств - это аксиома формирования административного правопорядка.
Если бы методы административно-правового воздействия формировались сами по себе (по сути, произвольно, надуманно и неоправданно), то получается, что изначально "управляли пустотой" - это нонсенс. Несколько странно выглядит предложенная схема: сначала появилось управление как мыслительный конструкт (точнее, фантазм), а потом возникают виды деятельности, которыми управляют, при этом они приобретают свою правовую форму, отрицающую администрирование в государственно-управленческих отношениях. Это, действительно, нечто странное, как кинофильм в обратном направлении.
Если отрицать заявленную аксиому, то тут же появляются превращенные формы администрирования, где публичные императивы трансформировались в цивилистические конструкции предоставления услуг и появилась теория так называемого сервисного права: "Административное право является юридической формой правового регулирования государственного управления, которое сводится к реализации социально значимых государственных (муниципальных) функций и предоставлению гражданам государственных (муниципальных) услуг" <11>. Насколько это обоснованно - вопрос поддержки или опровержения, но факт остается фактом, а именно: в одном абзаце отвергается феномен, в другом отмечается, что он все-таки имеет место, тогда какое из утверждений верное?
--------------------------------
<11> Долгополов А.А., Жеребцов А.Н. Формирование парадигмы теории современного российского административного права // Административное право и процесс. 2019. N 3. С. 10 - 11.

Теперь по сути дискуссии об особенностях юридических аспектов администрирования. Этому проблемному полю почти синхронно было уделено внимание многих ученых-административистов <12>. Что в итоге: административное право отражает влияние общественных институтов на исполнительную власть, оно обеспечено судебным контролем, направлено на создание баланса в публичных и частных интересах, служит реализации прав и свобод человека и гражданина, является выразителем общественных ценностей, способствует развитию правосознания и правовой культуры, то же самое можно сказать в целом о праве как социальном регуляторе.
--------------------------------
<12> Гоголев А.М. Некоторые тенденции и закономерности становления и развития государственного администрирования // Административное право и процесс. 2018. N 2. С. 19 - 25; Воронов А.М. К вопросу правовой регламентации государственного администрирования // Административное право и процесс. 2018. N 4. С. 38 - 43; Кононов П.И. Современное административное право России: опыт системно-правовой характеристики // Российский юридический журнал. 2018. N 1. С. 122 - 136; Стахов А.И. Функциональные сферы административных правоотношений в Российской Федерации // Российский юридический журнал. 2018. N 2. С. 110 - 115; Зеленцов А.Б. Концептуальные подходы к определению административного права: опыт сравнительно-правового исследования // Административное право и процесс. 2019. N 7. С. 5 - 21; Попов Л.Л. Административно-процессуальное право как самостоятельная отрасль российского права // Административное право и процесс. 2019. N 5. С. 9 - 11 и др.

Между тем имеется и иная идея: современное административное право России должно отвергнуть управленческую концепцию, а в его чистом виде представляет процессуально оформленную систему административных актов и административных производств и процедур, подкрепленных судебным контролем (административное судопроизводство).
В таком случае возникают вопросы: каков генезис этой чистой формы организации деятельности исполнительной власти, что дало почву появлению названных административных актов самих по себе, откуда они появились, в чем их значимость, ведь они только выступают барьерами, изъятиями и ограничениями в реализации имеющихся прав, свобод и законных интересов? Вновь получен совершенный ответ: эти административные акты служат реализации функций исполнительной власти, но тогда администрирование вовсе и не относится к конституциализации!
Если обратить внимание не на дискретный, а на длительный динамический характер реализации полномочий органов исполнительной власти, то перед нами бесконечная галерея функций, которые она реализует совместно с иными органами и социальными институтами, то есть такой подход характеризует конституционный правопорядок, но не администрирование.
Вновь и вновь приходится приводить уже известные фразы методологов управления: "Когда впервые появляется управление? Во-первых, когда в систему закладывается жесткая организация и, во-вторых, когда начинаются постоянные отклонения от нее и нарушения... Управление нужно, когда вы строите систему из ненадежных элементов. Должна быть обеспечена надежность целого при ненадежных элементах" <13>, то есть в любой момент могут появиться новые и исчезнуть ранее существовавшие функции, их число непредсказуемо, охват объектов трудно прогнозируемый.
--------------------------------
<13> Щедровицкий Г.П. Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология (из архива Г.П. Щедровицкого). М.: Путь, 2000. Т. 4. С. 126.

Согласно Постановлению Правительства РФ от 13 января 2020 года N 7 "О признании утратившими силу некоторых актов РСФСР и Российской Федерации и их отдельных положений" <14> более 1 200 правовых актов и соответствующих им функций признаны утратившими свою актуальность. В этой связи закладывать функциональную модель административного правопорядка означает не иметь твердого базиса для исследований, а если высказаться метафорически - строить замок на зыбучих песках.
--------------------------------
<14> Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru, 14.01.2020.

Не менее сдержанным и ограниченным является подход через режимное регулирование для определения и структурирования модели административного правопорядка. Прежде всего режимное регулирование характерно и для других отраслей права: налоговые режимы, режим наиболее благоприятствуемой нации во внешней торговле, режимы территорий опережающего развития, режим исправительного учреждения и работы комбината питания и т.д. Более того, административное право широко использует и нережимные средства регулирования: например, что есть "регуляторная гильотина" - режим? Нет, процесс, облеченный в документ стратегического планирования. Присутствует ли какой-либо режим, когда сотрудник полиции применяет физическую силу, а федеральное министерство рассылает рекомендации, или федеральная служба распространяет юридически значимую информацию, либо сотрудники правоохранительных органов проводят профилактические мероприятия и проч.?
Хотелось бы вернуться к первоначальному вопросу: допустимы ли утверждения, что административное право переформатирует нормировку иных отраслей, и равным образом бывает ли обратное, когда иные отрасли влияют на административный инструментарий? Обе ситуации возможны, но только одна из них реальная и действительная, а другая - реальная, но недействительная. Безусловно, первая реальная и действительная. Если считать исследование научным, то в его ходе должны встречаться научные факты и их обоснование <15>.
--------------------------------
<15> Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности. М., 1995. С. 245; Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура. М., 2006. С. 768.

Встречается ли первый случай в практике администрирования? Безусловно, чуть ли не тотально. Очевидно, что изначально формируются учредительные, регулятивные и охранительно-коррекционные системы, и лишь затем требуется их административная регламентация, так как эти системы изначально создаются из неустойчивых элементов, сами по себе не могут нормально развиваться или переходят в небезопасное состояние, иначе не было бы недобросовестных инвесторов, застройщиков, коллекторов, риелторов, оценщиков и проч. Схема административно-правовой регламентации никак не является первичной, но выступает производной от уже имеющихся видов деятельности в их нормативной регламентации.
Это вполне понятно, но, к сожалению, в очередной раз приходится повторить аксиому: "Управление есть деятельность, объектом которой является другая деятельность" <16>. Следовательно, чистое, взятое само по себе, административно-правовое воздействие выступает одной из форм государственного управления, облеченного в форму административных производств и принимаемых в ходе их реализации административных актов (это не единственная форма государственного управления, так как администрированию предшествует стратегическое планирование в его управленческо-процессуальной форме, заканчивающееся директивными программами, проектами и планами по их реализации, а последующей формой (после того как были приняты соответствующие административные акты) выступает государственное регулирование в его операционально-процедурной форме). Методологическая неточность заключалась именно в том, что административный процесс рассматривали как иерархическую структуру (процесс - производства - процедуры), хотя в действительности это цикл последовательных стадий государственного управления: за процессами стратегического планирования следуют административные производства по регистрации, легализации, разрешению, содействию и оперативному распорядительству, а вслед за ними - процедуры государственного регулирования, направленные на оптимальную правореализацию принятых административных актов с последующим контролем, коррекцией и пересмотром принятых директив, актов, решений.
--------------------------------
<16> Щедровицкий П.Г. PUZZLES: Как современный управленец формирует картину мира. Цикл лекций в НИТУ МИСИС. М., 2010 - 2011. С. 53.

Иная ситуация складывается, если государственная администрация императивным образом самостоятельно создает сегменты общественных отношений, но это не управление - это руководство: "...когда подчиненные системы не имеют собственного независимого функционирования, не ставят перед собой самостоятельных целей и задач, а, наоборот, целиком и полностью принимают цели и задачи руководящих органов. Руководство предполагает, что вся руководимая система выступает как одно сложное средство в достижении целей, поставленных руководством" <17>. Однако создание такой административно-командной системы в современной России неконституционно, хотя бы в силу принципа разделения властей.
--------------------------------
<17> Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1995. С. 429.

Возможна ли замена административно-правовых средств регулирования общественных отношений на иные отраслевые, каков своеобразный реверс правового регулирования? С большим сожалением приходится констатировать, что именно этот процесс продолжается еще с советских времен, причем вместо исправления корневой ошибки вновь и вновь создаются новые псевдоконструкции, которые, по крайней мере, нейтральны для системы администрирования, но порой наносят ее существованию непоправимый урон.
Поскольку деятельностная организация государственного управления предполагает влияние на особый объект (отрасли и сферы общественных отношений), то механизм обеспечения правопорядка предполагает в рамках идеальной модели постоянное изменение схем управления (общего, специального и индивидуального административно-правовых режимов), подкрепленных мерами обеспечения их реализации - административными ограничениями, изъятиями и барьерами. Для примера, выбившийся из строя водитель задает сбой всей организации дорожного движения прямо или косвенно: создавая технические сложности или просто отвлекая внимание иных участников дорожного движения, если только он не один на трассе (что крайне редко), причем такой случай не единичен, а дорожное движение не просто организовано, но структурировано, имеет сложнейшие взаимосвязи, поэтому требуется влияние не на конкретный поступок единичного субъекта, а изменение всей схемы управления дорожным движением в каждом случае такого организационного сбоя. Иначе говоря, возникает регулирование третьего, четвертого и последующих уровней до стабилизации отношений и возврата к обычному порядку вещей, ведь не случайно принудительный потенциал административного права заложен в каждой его норме, а не только в подкрепленных специфическими средствами воздействия (негативными санкциями) <18>.
--------------------------------
<18> О порядке установления уровней террористической опасности, предусматривающих принятие дополнительных мер по обеспечению безопасности личности, общества и государства: Указ Президента Российской Федерации от 14 июня 2012 года N 851 // СЗ РФ. 2012. N 25. Ст. 3315.

Одним из заимствованных отраслевых средств стало появление института административной ответственности, которая выступила подобием юридической реакции на преступления (по конструкции основания для применения санкций), а по характеру воздействия - конгломератом защитных механизмов, заимствованных из отраслей конституционного права, откуда были взяты меры исключения из политического общения, гражданского права, откуда заимствованы компенсационно-восстановительные санкции, и уголовного права, откуда заимствованы наказания. В ней нет ничего оригинального и своеобразного, что отличало бы ее от коррекционных мер, предусмотренных иными отраслями права, так как замена некоторых слов в наименованиях юридических конструкций не исключает подобий, аналогий и тождества. Только не учли одного, что первичные отрасли влияют на недостойные, необоснованные и опасные поступки, а административно-правовая регламентация должна повлиять на деятельность.
Внедрение инструментария административной ответственности потребовало заимствования соответствующей процессуальной формы, организованной по образу и подобию уголовного процесса, которую назвали "производство по делам об административных правонарушениях", обоснование которого в теории происходило через категорию "административно-юрисдикционный процесс", так как нужно было дать хоть какую-то систему гарантий от произвольного применения административных санкций, но этого по вполне объективным причинам оказалось недостаточно, так как государственная администрация своими актами всегда к чему-то обязывает, что-то заставляет сделать, в чем-то ограничивает, поэтому теорию административного процесса распространили на принятие любого административного акта и даже на совершение конкретных действий (операций) представителями исполнительной власти. Очевидно, что спор пора прекратить, утвердить в научном лексиконе категорию "порядок" или "порядок управления", отказаться от неопределенной категории "процесс" без ущерба для дальнейших исследований.
Далее, административный процесс вовсе не связан с подведением фактов под норму и деланием дальнейших значимых выводов, так как управленческая практика является программной, проектной, плановой, то есть устремленной в организацию будущего правопорядка, но не связана с юридической археологией; даже в юрисдикционных производствах встречается такое, когда важнее обеспечить надлежащий правопорядок, чем формально решить вопрос о наказании или освобождении от ответственности и (или) применении иных мер принуждения.
Какой следующий шаг? Новый эксперимент был связан с внедрением системы государственных и муниципальных услуг. Привлекательно, но лживо. Во-первых, множество из этих услуг реализуется представителями государства помимо административной деятельности, во-вторых, даже если административные органы выдают административные документы, то речь идет лишь о технической операции (ее может совершить кто угодно), то есть за дискретным поступком потеряли суть реализованных методов административно-правового воздействия, никаких здесь услуг нет, а тот признак, что услуга предоставляется лишь по обращению, вовсе не значим, так как исполнительная власть зачастую действует по обращению, причем какая разница, будет оно прямым (подача заявления соискателем лицензии) или косвенным (обращение внимания сотрудников правоохранительных органов вследствие совершения административного правонарушения).
Кроме того, власти предержащие, прекрасно понимая, что добровольность обращения за получением публичных услуг приведет к тому, что они просто окажутся никому не нужными, внедрили систему блокираторов от социальной инфраструктуры, и, когда лицо отказывается получать соответствующую публичную услугу, вводится информационно-технологическое наполнение системы предоставления государственных и муниципальных услуг <19>, то есть услуги вновь стали навязанными административными требованиями, опять все вернулось на круги своя.
--------------------------------
<19> Постановление Правительства Российской Федерации от 31 августа 2019 года N 1126 "О некоторых вопросах использования инфраструктуры, обеспечивающей информационно-технологическое взаимодействие информационных систем, используемых для предоставления государственных и муниципальных услуг и исполнения государственных и муниципальных функций в электронной форме" // СЗ РФ. 2019. N 36. Ст. 5030.

С появлением КАС РФ административный процесс был дополнен превращенной формой государственного административного контроля (надзора), которой стала судебная проверка законности действий и (или) решений представителей государственной администрации (носит факультативный характер, возбуждается по инициативе заинтересованных лиц), теперь условно пострадавшее от активности государственной администрации лицо вынуждено сражаться не только с административным органом (его должностными лицами), но еще и проходить при этом множественные судебные инстанции.
Итак, конструирование правовых моделей, на которые должна ориентироваться государственная администрация, проходит как минимум четыре стадии: 1) регуляторную (задание первичной юридической формы стихийно развивающимся видам деятельности при помощи соответствующих им отраслевых механизмов), 2) регламентационную (управление этими видами деятельности в форме государственного администрирования), 3) заместительную (отказ от применяемых методов административно-правового воздействия и замена их на фиктивные средства, пригодные в ином отраслевом регулировании), наконец, 4) компенсационную (умаление значимости заимствованных юридических конструкций и возвращение к обычному механизму управления путем вторичного государственного администрирования искусственно созданных юридических моделей). Исследования необходимо было сосредоточить именно на второй стадии, а так получилось, что были искусственно скомбинированы инструменты из разнородных средств (третья и четвертая стадии), а потом предпринимались попытки приступить к их исследованию, но как можно исследовать то, что исследователь сам создал на уровне собственных представлений, то, что не имеет под собой никакого объекта, зачем это делать?
Таким образом, обозначенные тенденции взаимообусловливают и переплетают процессы конституционализации правопорядка, конструирования правовых моделей, администрирования и межотраслевой интеграции, что предопределяет фундаментальную, интеграционную и исходно ценностную роль конституционного правопорядка в правовом развитии России в целом.

Литература

1. Безруков А.В. Конституционно-правовой механизм обеспечения правопорядка органами публичной власти в России: Монография / А.В. Безруков. Москва: Юстицинформ, 2018. 325 с.
2. Воронов А.М. К вопросу правовой регламентации государственного администрирования / А.М. Воронов // Административное право и процесс. 2018. N 4. С. 38 - 43.
3. Гоголев А.М. Некоторые тенденции и закономерности становления и развития государственного администрирования / А.М. Гоголев // Административное право и процесс. 2018. N 2. С. 19 - 25.
4. Добрынин Н.М. Конституционная юстиция как гарант очевидности политико-правовой модернизации государства / Н.М. Добрынин // Государство и право. 2017. N 11. С. 50 - 51.
5. Долгополов А.А. Формирование парадигмы теории современного российского административного права / А.А. Долгополов, А.Н. Жеребцов // Административное право и процесс. 2019. N 3. С. 10 - 11.
6. Зеленцов А.Б. Концептуальные подходы к определению административного права: опыт сравнительно-правового исследования / А.Б. Зеленцов // Административное право и процесс. 2019. N 7. С. 5 - 21.
7. Зорькин В.Д. Конституционный Суд России: доктрина и практика: Монография / В.Д. Зорькин. Москва: Норма, 2017. 591 с.
8. Кокотов А.Н. Конституционное право в российском праве: понятие, назначение и структура / А.Н. Кокотов // Правоведение. 1998. N 1. С. 15 - 22.
9. Кононов П.И. Современное административное право России: опыт системно-правовой характеристики / П.И. Кононов // Российский юридический журнал. 2018. N 1. С. 122 - 136.
10. Кравец И.А. Глобальный и отечественный конституционализм в условиях формирования интеграционного права: конституционная теология, футуризм и структура современных конституций / И.А. Кравец // Право и политика. 2019. N 10. С. 1 - 23.
11. Кравец И.А. Конституционная телеология и основы конституционного строя: Научно-практическое издание / И.А. Кравец. [Б. м.]: Издательские решения, 2016. 95 с.
12. Кравец И.А. Конституционное право как метаотрасль: роль конституции и основ конституционного строя в межотраслевой гармонизации / И.А. Кравец // Конституционное и муниципальное право. 2017. N 11. С. 6 - 7.
13. Крусс В.И. Конституционализация права: основы теории / В.И. Крусс. Москва: Норма; ИНФРА-М, 2016. 239 с.
14. Лексин И.В. Конституционное право и конституционный судебный процесс в свете представлений о конституционализации отраслей российского права / И.В. Лексин // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем: Материалы III Московского юридического форума X Международной научно-практической конференции (Кутафинские чтения) (г. Москва, 6 - 9 апреля 2016 г.). В 4 частях. Ч. 1: Сборник научных статей. Москва: Проспект, 2016. С. 226 - 230.
15. Леонтьев А.А. Деятельный ум (Деятельность. Знак. Личность) / А.А. Леонтьев. Москва: Смысл, 2001. 380 с.
16. Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура / Р. Мертон; Перевод с английского Е.Н. Егоровой [и др.]. Москва: АСТ; Хранитель, 2006. 873 с.
17. Нарутто С.В. Верховенство Конституции как основа конституционного правопорядка в России / С.В. Нарутто // Российское право: образование, наука, практика. 2018. N 3. С. 30 - 31.
18. Невинский В.В. Конституционализация российского права: сущность, пределы // Развитие российского права: новые контексты и поиски решения проблем: Материалы III Московского юридического форума X Международной научно-практической конференции (Кутафинские чтения) (г. Москва, 6 - 9 апреля 2016 г.). В 4 частях. Ч. 1: Сборник научных статей. Москва: Проспект, 2016. С. 196 - 201.
19. Общее учение о правовом порядке: восхождение правопорядка: Монография. Т. 1 / Н.Н. Черногор, Д.А. Пашенцев, М.В. Залоило, Е.Р. Абызова; Ответственный редактор Н.Н. Черногор. Москва: ИНФРА-М, 2019. 346 с.
20. Осинцев Д.В. Правовые модели управления: Монография / Д.В. Осинцев. Москва: ИНФРА-М, 2019. 308 с.
21. Попов Л.Л. Административно-процессуальное право как самостоятельная отрасль российского права / Л.Л. Попов // Административное право и процесс. 2019. N 5. С. 9 - 11.
22. Прудников А.С. Конституционный порядок и национальная безопасность - базовые основы жизнедеятельности государства / А.С. Прудников // Вестник Московского университета МВД России. 2008. N 10. С. 139 - 140.
23. Стахов А.И. Функциональные сферы административных правоотношений в Российской Федерации / А.И. Стахов // Российский юридический журнал. 2018. N 2. С. 110 - 115.
24. Щедровицкий Г.П. PUZZLES: Как современный управленец формирует картину мира. Цикл лекций в НИТУ МИСИС / Г.П. Щедровицкий. Москва, 2010 - 2011.
25. Щедровицкий Г.П. Избранные труды / Г.П. Щедровицкий; Редактор-составитель А.А. Пископпель, Л.П. Щедровицкий; Автор вступительной статьи А. Пископпель. Москва: Изд-во школы культ. политики, 1995. 759 с.
26. Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности // Щедровицкий Г.П. Избранные труды / Г.П. Щедровицкий; Редактор-составитель А.А. Пископпель, Л.П. Щедровицкий; автор вступительной статьи А. Пископпель. Москва: Изд-во школы культ. политики, 1995. 759 с.
27. Щедровицкий Г.П. Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология: Курс лекций // Г.П. Щедровицкий. Организация. Руководство. Управление. Москва: Путь, 2000. Т. 4(1). 381 с.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.