Проблема определенности конституционно-правового статуса человека и гражданина в современной России. Статьи по предмету Конституционное право России

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Конституционное право России. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕННОСТИ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

М.В. ПРЕСНЯКОВ

Нужно сказать, что "правовая определенность" представляет собою весьма эклектичное понятие, объединяющее самые различные требования к качеству закона и правоприменительной практики: например, в одном ряду здесь находится обязанность официального опубликования закона и недопустимость произвольного пересмотра вступивших в законную силу судебных актов. Однако в конечном итоге правовая определенность представляет собой не определенность права, а определенность прав индивида в рамках конкретных правоотношений. Определенность правовых предписаний, недопустимость их произвольного изменения и т.п. являются лишь средствами достижения этой общей цели. Определенность права и определенность правового положения личности можно соотнести как формальный и материальный аспекты правовой определенности <1>.
--------------------------------
<1> Данная мысль обосновывалась нами в статье "Правовая определенность и принцип разумной сдержанности законодателя: проблема формальной и материальной правовой определенности". См.: Пресняков М.В. Правовая определенность и принцип разумной сдержанности законодателя: проблема формальной и материальной правовой определенности // Конституционное и муниципальное право. 2014. N 4. С. 3 - 6.

Итак, проблема правовой определенности может рассматриваться в контексте определенности прав и обязанностей человека и гражданина, т.е. определенности его правового статуса.
В настоящее время под статусом субъекта права, или правовым статусом субъекта, обычно понимается его правовое состояние, характеризуемое комплексом (системой) юридических прав и обязанностей <2>. В доктрине конституционного права выделяется понятие конституционно-правового статуса личности. При этом зачастую данное понятие рассматривается в узкоотраслевом плане. Так, например, в учебнике конституционного права Р.В. Енгибаряна и Э.В. Тадевосяна утверждается: "Поскольку права, свободы и обязанности человека и гражданина регулируются различными отраслями права, понятие "правовой статус личности" значительно шире понятия "конституционный статус личности" <3>. Если следовать этой логике, то правовой статус личности представляет собой некое собирательное понятие, одним из сегментов которого (пусть даже и центральным) является конституционно-правовой статус, соседствуя с гражданско-правовым, административным, трудоправовым и иными статусами субъекта. Подобная конструкция вызывает определенные сомнения, настораживая своим механистическим и сугубо теоретическим характером.
--------------------------------
<2> Якимов А.Ю. Статус субъекта права (теоретические вопросы) // Государство и право. 2003. N 4. С. 5.
<3> Енгибарян Р.В., Тадевосян Э.В. Конституционное право: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2002.

Данный подход исходит из того, что "конституционные права и свободы личности - это не все, а лишь основные, важнейшие, основополагающие, фундаментальные права, свободы и обязанности человека и гражданина, юридически выражающие естественную и неотъемлемую природу личности и имеющие высшую юридическую силу" <4>. Иными словами, права и свободы человека и гражданина, перечисленные в главе второй Конституции Российской Федерации, здесь воспринимаются как некий дискретный набор основных элементов конституционно-правового статуса, который может дополняться "специальными" правами и обязанностями в текущем или отраслевом законодательстве.
--------------------------------
<4> Там же.

Несколько иная позиция высказывалась Н.В. Витруком, который считал, что конституционно-правовой статус личности образуют "конституционные права и обязанности личности вместе с ее интересами, охраняемые Конституцией РФ" <5>. В данном понимании существенным является включение в конституционный статус не только прямо перечисленных Основным Законом прав и свобод, но и неназванных или неписаных прав, которые характеризуются как "законный интерес". По мнению А.В. Должикова, "данная категория отражает представление о материальных и нематериальных ценностях, которые не противоречат социальным интересам, могут считаться законными с молчаливого согласия права и претендовать на правовую защиту <6>.
--------------------------------
<5> Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М.: НОРМА, 2008. 448 с.
<6> Должиков А.В. "Рукописи не горят": неписаные права в конституционном правосудии // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. N 1. С. 120 - 137.

Отсюда можно сделать вывод, что в Конституции Российской Федерации прямо или опосредованно закрепляются все права и свободы, актуально существующие в правовой системе, что демонстрирует существенную ограниченность представления о конституционно-правовом статусе личности в виде определенного "набора" прав, закрепленных в тексте Основного Закона. Как отмечает С.В. Лаврентьев в своей работе "Основные принципы конституционного статуса личности", основное назначение конституционного статуса личности состоит в том, чтобы увязывать абстрактные права, свободы и обязанности человека с таким субъектом конституционного права, как личность. "Поэтому и его сущность не может заключаться ни в самих правах, свободах и обязанностях личности, ни в других элементах конституционного статуса личности. Она есть именно способ, каким формируются и существуют основы правового положения личности в обществе" <7>.
--------------------------------
<7> Лаврентьев С.В. Основные принципы конституционного статуса личности (Теоретико-конституционный анализ): Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02. Волгоград, 2005. 157 с.

В этом смысле интересный подход к пониманию сущности конституционно-правового статуса человека предложил А.А. Югов, который выделяет в его структуре три элемента: 1) общие начала правовой свободы личности; 2) всеобщий универсальный конституционно-правовой модус (состояние) личности; 3) специальные конституционно-правовые модусы отдельных групп людей. "Первая составная часть конституционного статуса личности - общие начала правовой свободы - представляет основу всякого правового положения человека; ее можно назвать базовой и универсальной, поскольку она обязательна и одинакова для всех и каждого. Содержание этих общих начал правовой свободы личности составляют три "золотых правила": а) равный объем естественных прав у каждого человека; б) все равны перед законом и судом; в) разрешено все, что не запрещено законом" <8>.
--------------------------------
<8> Югов А.А. Конституционный статус личности - ядро правовой свободы личности // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 5. С. 2 - 8.

Таким образом, конституционно-правовой статус личности не ограничивается каким-то базовым набором основных конституционных прав, но охватывает всю совокупность субъективных прав лица, вытекающих из универсального принципа "разрешено все, что не запрещено". С этой точки зрения можно говорить о синонимичности и тождественности понятий "правовой статус лица" и "конституционно-правовой статус личности". Уже сам процесс конституционной верификации отраслевых (частных) прав и обязанностей человека и гражданина Конституционным Судом Российской Федерации свидетельствует об отсутствии "неконституционных" правовых статусов.
Однако подобная постановка вопроса в значительной степени актуализирует проблему определенности конституционно-правового статуса личности, которая, на наш взгляд, может рассматриваться в трех относительно изолированных аспектах.
Во-первых, данная проблема может быть поставлена в виде вопроса о предметном или отраслевом единстве конституционно-правового статуса личности. Максимально широкая интерпретация конституционного статуса, высказанная выше, тем не менее не отрицает существования, например, гражданско-правового или административного статуса, учитывающих специфику правового положения лица в определенной сфере общественных отношений. Как отмечал Н.В. Витрук, "конституционный статус личности составляет социально-правовую основу для всех отраслевых статусов личности в том смысле, что отраслевые правовые статусы в определенной своей части являются конкретизацией конституционного статуса личности, а в остальной - должны соответствовать конституционному статусу личности" <9>. Здесь несколько настораживает слово "конкретизация", поскольку его использование в данном контексте наводит на мысль о линейном, кумулятивном "развитии" конституционных положений в рамках отдельных отраслей права. Между тем та или иная отраслевая модель правового регулирования общественных отношений хотя и находится с Основным Законом в отношении подчинения, однако напрямую из Конституции не вытекает. Например, даже беглый анализ позволяет отметить сходство основных элементов трудоправового статуса лица, предусмотренного Трудовым кодексом Российской Федерации и действовавшим ранее КЗоТом.
--------------------------------
<9> Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М.: НОРМА, 2008. 448 с.

Некоторые правовые институты, определяющие специфику правового положения лица в той или иной сфере общественных отношений, хотя и претерпели определенную коррекцию в связи с принятием Конституции 1993 года, однако по своей сути не изменились. Поэтому вполне допустимо и оправданно говорить, с одной стороны, об определенной самостоятельности различных отраслевых статусов человека и гражданина, а с другой - о реализации в них общего конституционно-правового статуса личности.
Например, согласно статье 32 (часть 4) Конституции Российской Федерации граждане Российской Федерации имеют равный доступ к государственной службе. Содержательный аспект этого конституционного права включает в себя два императивных требования: возможность участия в управлении делами государства и равенство. Это и есть основные требования, которые Конституция предъявляет к отраслевой модели реализации данного права. На сегодняшний день основным механизмом обеспечения этого конституционного права является конкурсный порядок замещения вакантных должностей государственной службы. Однако если возникнет иная модель реализации данного права, то она вполне может использоваться при условии соответствия "граничным условиям", закрепленным Основным Законом.
Предельная лаконичность конституционных норм, по существу, означает максимально общий, не стесненный рамками отраслевого регулирования смысл закрепленного Основным Законом права. Как отмечает А.Н. Кокотов, "прямое действие конституционных норм опирается и на то, что отраслевая конкретизация конституционных положений не исчерпывает в каждый данный момент их богатого внутреннего содержания. Содержание конституционных предписаний вовсе не сводимо к совокупности их отраслевых конкретизаций, какими бы развернутыми и точными они ни были" <10>. Применительно к названному выше праву равного доступа к государственной службе можно предположить, что принятая сейчас модель его реализации может существенно измениться. Например, уже сейчас активно говорят о возможностях "ухода" от "келейных" конкурсных процедур, которые в значительной степени носят декоративный характер, о формировании кадровых агентств, которые будут проводить отбор кандидатов, и т.п. И если это произойдет, то в комментариях к Конституции Российской Федерации будут писать, что законодатель скорректировал свое понимание равного доступа к государственной службе относительно его действительного конституционного содержания. Это происходит потому, что реальная отраслевая модель реализации того или иного права всегда в чем-то "ущербна". Она всегда представляет собой многоугольник, вписанный в круг, - конституционный эталон того или иного права.
--------------------------------
<10> Кокотов А.Н. О прямом действии Конституции Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 12. С. 1511 - 1516.

Другими словами, правовое регулирование какого-либо конституционного права в рамках той или иной отрасли всегда представляет собой определенную модель или интерпретацию данного права. В этой связи проблема определенности конституционно-правового статуса сводится к вопросу достоверности подобной отраслевой интерпретации.
Во-вторых, проблема правовой определенности конституционно-правового статуса связана с федеративным устройством нашего государства и может быть поставлена в виде вопроса о социально-территориальном равноправии. Н.С. Бондарь отмечает, что на общефедеральном уровне "социально-территориальное равноправие проявляется как императив единства конституционно-правового статуса человека и гражданина на всей территории РФ, возлагающий на Российскую Федерацию обязанность по формированию правовых, организационных и финансово-экономических основ равенства граждан независимо от места жительства" <11>. Однако субъекты Российской Федерации осуществляют собственное правовое регулирование как в рамках своей компетенции, так и по предметам совместного ведения. Зачастую такое регулирование в той или иной степени носит ограничивающий характер, закрепляя особенности реализации конституционно-правового статуса личности в отдельных субъектах Российской Федерации <12>.
--------------------------------
<11> Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М.: Норма; Инфра-М, 2011. 544 с.
<12> См.: Пресняков М.В. Здоровье нации и проблема ограничения конституционных прав человека и гражданина в современном законодательстве // Конституционное и муниципальное право. 2014. N 10. С. 23 - 27.

Как известно, согласно статье 71 Конституции Российской Федерации к исключительному ведению федерального центра относится регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина (п. "в"). В то же время статья 72 Основного Закона в качестве предмета совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации называет защиту прав и свобод человека и гражданина (п. "б"). Означает ли это, что субъекты Российской Федерации в пределах своей правотворческой компетенции могут принимать только те правовые акты, которые направлены на защиту конституционных прав (например, устанавливать дополнительные гарантии их реализации), но не вправе осуществлять регулятивное воздействие, т.е. вводить механизмы и процедуры реализации указанных прав?
Очевидно, что данный вопрос является риторическим, прежде всего потому, что непосредственно федеральные законы зачастую делегируют субъекту право или даже закрепляют его обязанность осуществлять подобное нормативно-правовое регулирование. Кроме того, в ряде сфер общественных отношений невозможно игнорировать географические, климатические, ресурсные и другие особенности того или иного субъекта Российской Федерации.
Однако и полностью согласиться с тем, что подобная ситуация объясняется "недоработками" при разработке и принятии Конституции Российской Федерации <13>, нельзя. Понятия "регулирование" и "защита" прав и свобод действительно имеют различную семантику, которая позволяет понять замысел авторов конституционного текста. Регулирование права всегда или почти всегда предполагает определенное вмешательство если не в само существо права, то в условия и порядок правопользования. Как отмечается в специальной литературе, "закрепление регулирования прав и свобод в качестве предмета совместного ведения привело бы к возможности передачи значительного числа правотворческих полномочий, касающихся конституционных социальных прав, на уровень субъектов РФ" <14>.
--------------------------------
<13> Царик А.А. Проблема разграничения предметов ведения и полномочий между различными уровнями власти в сфере массовой информации // Общество и право. 2009. N 4. С. 79 - 84.
<14> Авдеева А.В. Регулирование социальных прав личности: проблема реализации положений Конституции РФ о разграничении предметов ведения // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6. С. 38 - 42.

Например, на сегодняшний день в целом ряде субъектов Российской Федерации действуют региональные нормативно-правовые акты, предусматривающие квотирование рабочих мест для определенных категорий граждан (на федеральном уровне это предусмотрено только в отношении инвалидов). На первый взгляд субъекты в рамках своей компетенции закрепляют дополнительные социальные гарантии и льготы в отношении лиц, нуждающихся в особой социальной защите. Однако, с другой стороны, совершенно очевидно, что установление квот для некоторых групп лиц, нуждающихся в трудоустройстве, будет являться ограничением прав работодателя и, в частности, конституционно закрепленной свободы предпринимательской деятельности, а такие ограничения могут устанавливаться исключительно федеральным законом.
В этой связи интересно мнение Конституционного Суда по данному вопросу, которое было сформулировано им в деле по жалобе закрытого акционерного общества "Арал плюс" на нарушение конституционных прав и свобод положениями Закона Московской области "О квотировании рабочих мест" <15>. Заявитель оспаривал положения абзацев третьего, четвертого и седьмого статьи 3 названного Закона, относящих к категориям лиц, для которых вводится квотирование рабочих мест, несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет; лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей; выпускников учреждений начального и среднего профессионального образования в возрасте до 20 лет, ищущих работу впервые.
--------------------------------
<15> Определение Конституционного Суда РФ от 25.02.2013 N 233-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества "Арал плюс" на нарушение конституционных прав и свобод положениями Закона Московской области "О квотировании рабочих мест".

Отказывая в рассмотрении жалобы, Конституционный Суд тем не менее высказался по существу затронутого вопроса, отметив, что Конституция Российской Федерации, предусматривая в соответствии с целями социального государства установление в Российской Федерации гарантий социальной защиты населения, в том числе защиты от безработицы, вместе с тем не закрепляет конкретные меры такой защиты, равно как и объем и условия их предоставления тем или иным категориям граждан. При этом, поскольку социальная защита отнесена к предметам совместного ведения, по данному вопросу издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.
Действуя во исполнение названных положений Закона Российской Федерации "О занятости населения в Российской Федерации" в пределах своих полномочий, законодатель Московской области в статье 3 Закона Московской области "О квотировании рабочих мест" с учетом ситуации на региональном рынке труда определил категории граждан, для трудоустройства которых устанавливается квотирование рабочих мест, и причислил к ним несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет, а также выпускников учреждений начального и среднего профессионального образования в возрасте до 20 лет, ищущих работу впервые.
На этом основании Суд пришел к выводу, что такое правовое регулирование согласуется с целями государственной политики в сфере содействия занятости, в равной мере распространяется на всех работодателей, соответствующих установленным требованиям, и не может рассматриваться как нарушающее какие-либо конституционные права заявителя.
Данная позиция Конституционного Суда Российской Федерации, мягко говоря, вызывает удивление, с учетом того, что именно Конституционный Суд неоднократно указывал, что ограничение конституционных прав допускается исключительно на основе федерального закона.
Данная проблема может быть сформулирована как проблема единства конституционно-правового статуса личности на всей территории Российской Федерации. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, федеральный законодатель должен руководствоваться в этом принципом, в соответствии с которым каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации, с учетом единства конституционно-правового статуса гражданина <16>.
--------------------------------
<16> Постановление Конституционного Суда РФ от 21.12.2005 N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" в связи с жалобами ряда граждан" // СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 336.

Наконец (в-третьих), проблема определенности конституционно-правового статуса личности может быть поставлена как требование его стабильности. Такая определенность, с одной стороны, подразумевает ограничение произвола законодателя при изменении существующих нормативных правил регулирования общественных отношений. С другой, указанный аспект правовой определенности касается стабильности актов применения права. И в том и в другом случае содержание динамического, или темпорального, элемента правовой определенности в конечном счете сводится к стабильности правового статуса субъекта права. Указанная стабильность обеспечивается при помощи (а) известной преемственности модели правового регулирования, законодательного закрепления гарантий сохранения приобретенных прав при изменении правового регулирования и (б) государственного признания официально приобретенного статуса и недопустимости его произвольной отмены или изменения.
По сути, данная проблема также связана с требованием определенной преемственности различных вариантов правового регулирования конституционных прав. Те или иные отраслевые модели и механизмы реализации конституционных прав, закрепленных Конституцией Российской Федерации, отнюдь не являются "развертыванием" некоего смысла, заключенного непосредственно в норме Основного Закона. Отраслевое законодательство утилитарно и прагматично: его задачей является формирование определенной модели регулирования общественных отношений, которая будет "работоспособной", функциональной. Причем конкретные отраслевые модели правового регулирования того или иного конституционного права могут изменяться, и не только количественно, но и качественно, подразумевая принципиально иной подход к форме и способам реализации права. Примером может являться трансформация пенсионного обеспечения: здесь изменился даже не способ подсчета пенсионных выплат, а сам подход законодателя к социальному обеспечению по возрасту (мы имеем в виду сначала переход к накопительной системе пенсионного страхования, а затем возвращение в русло солидарной пенсионной системы).

Литература

1. Авдеева А.В. Регулирование социальных прав личности: проблема реализации положений Конституции РФ о разграничении предметов ведения // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6. С. 38 - 42.
2. Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М.: НОРМА, 2008.
3. Должиков А.В. "Рукописи не горят": неписаные права в конституционном правосудии // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. N 1.
4. Енгибарян Р.В., Тадевосян Э.В. Конституционное право: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2002.
5. Кокотов А.Н. О прямом действии Конституции Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 12.
6. Лаврентьев С.В. Основные принципы конституционного статуса личности (теоретико-конституционный анализ): Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02. Волгоград, 2005.
7. Царик А.А. Проблема разграничения предметов ведения и полномочий между различными уровнями власти в сфере массовой информации // Общество и право. 2009. N 4.
8. Югов А.А. Конституционный статус личности - ядро правовой свободы личности // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 5. С. 2 - 8.
9. Якимов А.Ю. Статус субъекта права (теоретические вопросы) // Государство и право. 2003. N 4.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ