Проблемы конституционализации правопорядка в условиях современных интеграционных процессов. Статьи по предмету Конституционное право России

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Конституционное право России. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРОБЛЕМЫ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ ПРАВОПОРЯДКА В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ

Н.В. ВАРЛАМОВА

Одной из современных тенденций развития национальных правопорядков, правовых систем и отраслей права является их конституционализация, т.е. ориентация на конституционные принципы и проверка действительности отраслевого законодательства исходя из соответствия им. Она обеспечивается институтом конституционного контроля, становление и возрастание роли которого на европейском континенте после Второй мировой войны увязывается с влиянием Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентного права Европейского суда по правам человека <1>. Таким образом, конституционализация национальных правопорядков во многом явилась следствием международной интеграции, предполагающей выработку общепринятых стандартов правового регулирования, которым они должны соответствовать. Одновременно в условиях современных интеграционных процессов конституционализация национальных правопорядков сталкивается с определенными проблемами.
--------------------------------
<1> См.: Богданди А. фон. Доктринальный конструктивизм в прошлом и будущем: стратегия ответа на насущные вопросы, стоящие перед конституционно-правовой наукой в Европе // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 1. С. 50 - 51.

Сегодня под влиянием международного и наднационального регулирования конституционное право "освобождается от исключительной связи с определенным источником права, а именно с национальной конституцией" <2>. Конституционное право перестает быть сугубо национальным. Универсальность определенных конституционных норм и принципов нивелирует специфичность национальных условий, по крайней мере порождает обязанность надлежащего обоснования необходимости отступления от них в рамках конкретного правопорядка <3>.
--------------------------------
<2> Там же. С. 58.
<3> См.: Ramraj V.V. Comparative Constitutional Law in Singapore // Singapore Journal of International and Comparative Law. 2002. Vol. 6. No. 1. P. 329 - 332; Тзен-Та Ли Д. Толкование актов о правах человека: значение сравнительного подхода // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. N 3 (60). С. 176 - 177.

Достигнутый уровень международной интеграции требует переосмысления конституционного права: "Каждая национальная конституция более не учреждает отдельный нормативный универсум, скорее, созданный на ее основе правопорядок представляет собой элемент нормативного плюриверсума (pluriversum)" <4>. Само понятие конституции утрачивает безусловную связь с государством, а национальные конституции - безусловное верховенство в рамках национального правопорядка.
--------------------------------
<4> Bogdandy A. von. Pluralism, Direct Effect, and the Ultimate Say: On the Relationship between International and Domestic Constitutional Law // International Journal of Constitutional Law (I-CON). 2008. Vol. 6. No. 3 - 4. P. 401.

Так, несмотря на неудачу с ратификацией Договора, устанавливающего Конституцию для Европы, от 29 октября 2004 г. <5>, доктрина европейского права исходит из наличия у Европейского союза конституции не в формальном смысле (писаной), а в материальном (содержательной). Причем ее формирование началось много раньше работы Европейского конвента над проектом Конституции для Европы, соответственно и увязывается она не только и не столько с текстом Лиссабонского договора от 13 декабря 2007 г., вносящего изменения в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества <6>, посредством которого в них было включено большинство положений несостоявшейся Конституции для Европы, сколько с практикой Суда ЕС, утвердившей принципы права ЕС, связывающие как его институты, так и органы власти государств-членов <7>. Еще в своих первых решениях Суд ЕС обосновал принцип верховенства и прямого действия права ЕС в рамках правопорядков государств-членов <8> и в дальнейшем неизменно придерживается и развивает его. Суд ЕС неоднократно подчеркивал, что право ЕС имеет верховенство по отношению к праву государств-членов, непосредственно действует в их правовых системах, порождает права и обязанности для частных лиц, которые могут ссылаться на него в национальных судах. При этом национальные суды не могут отказаться применять право ЕС, даже если оно противоречит национальным правовым актам, принятым позднее соответствующих положений права ЕС <9>.
--------------------------------
<5> См.: Европа без России. Договор, учреждающий Конституцию для Европы. М., 2005.
<6> Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community, signed at Lisbon, 13 December 2007 // Official Journal of the European Union. 2007. 17 December 2007. Vol. 50. C 306/01. P. 1 - 230.
<7> См., например: Хольцингер Г. Конституционное государство в Европейском союзе // Современный конституционализм: вызовы и перспективы: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 20-летию Конституции Российской Федерации (Санкт-Петербург, 14 - 15 ноября 2013 г.) / отв. ред. В.Д. Зорькин. М., 2014. С. 37 - 41; Bartole S. Community Law and National Constitution in the Light of the Italian Experience // European Commission for Democracy through Law (Venice Commission). European Integration - Constitutional and Legal Reforms. UNIDEM Campus Trieste Seminar. Italy, Trieste, 10 - 13 September 2007. Strasburg. 4 October 2007. P. 2 - 3.
<8> См.: Phelan W. Supremacy, Direct Effect and Dairy Products in the Early History of European Law // European University Institute Working Papers. Law. 2014/11. P. 1 - 17.
<9> См., например: Court of Justice: C - 26/62, Van Gend et Loos v. Administrate der Belastingen, Judgment of 5 February 1963; C - 11/70, Internationale Handelsgesellschaft mbH v. Einfuht - und Vorratstelle Getreide und Futtermittel, Judgment of 17 December 1970; C - 48/71, Commission of the European Communities v. Italian Republic, Judgment of 13 July 1972; C - 6/90, C - 9/90, Andrea Francovich and lanila Bonifaci and Other v. Italian Republic, Judgment of 19 November 1991.

Поэтому в отношении государств - членов ЕС в современных условиях сложно говорить о безусловном верховенстве их конституций в рамках национального правопорядка, ибо "национальная конституция обладает значением при исполнении союзного права лишь в той мере, в которой она не воспрепятствует действенному исполнению союзного права". Принято считать, что "основная правовая структура объединенных в Союзе государств определяется "двойной конституцией", т.е. конституционным дуализмом, состоящим из объединения обоих правопорядков, как национального, так и европейского" <10>, а деятельность Суда ЕС уподобляется конституционному контролю, посредством которого обеспечивается развитие конституции без формальных конституционных изменений <11>.
--------------------------------
<10> Хольцингер Г. Указ. соч. С. 40 - 41.
<11> Танчев Е. Классические и современные проблемы теории и практики учредительной власти // Современный конституционализм: вызовы и перспективы. С. 60.

В свою очередь, признание государствами - членами Европейского союза прямого действия и верховенства права ЕС в рамках их национальных правопорядков было обусловлено включением Судом ЕС Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практики Европейского суда по правам человека в право ЕС в качестве его общих принципов, защищаемых Судом <12>. При обеспечении этих принципов, указал Суд ЕС, он будет исходить из общих для государств-членов конституционных традиций и международных договоров, предусматривающих защиту прав человека, в которых они участвуют <13>.
--------------------------------
<12> Court of Justice. Case 29/69. Erich Stauder - Sozialarm v. City of Ulm, Judgment of 12 November 1969. Para. 7. European Court Reports. 1969. P. 419; См. также: Bartole S. Community Law and National Constitution in the Light of the Italian Experience // European Commission for Democracy through Law (Venice Commission). European Integration - Constitutional and Legal Reforms. UNIDEM Campus Trieste Seminar. Italy, Trieste, 10 - 13 September 2007. Strasburg, 4 October 2007. P. 2 - 4.
<13> Court of Justice. Case 4/73. J. Nold, Kohlen- und Baustoffgrobhandlung v. Commission of the European Communities, Judgment of 14 May 1974. Para. 13. European Court Reports. 1974. P. 507.

Как основополагающую часть формирующейся "европейской конституции" принято также рассматривать Конвенцию о защите прав человека и основных свобод <14>. Конвенция (а точнее - практика Европейского суда по ее применению) аккумулировала европейский опыт обеспечения прав человека и установила единые европейские стандарты в этой сфере, которые затем стали оказывать определяющее влияние на развитие национальных правовых систем. Стандарты, выработанные Европейским судом, касаются "всех отраслей права: конституционного, уголовного, гражданского, административного" <15>; они определяют не только характер взаимоотношений человека и государства, но и требования к публичному порядку на европейском континенте. Показательно, что последние при этом производны от первых. Общие основы государственно-правового устройства стран - членов Совета Европы (в терминах Конвенции и решений Европейского суда - характеристики и признаки "демократического общества") выводятся из необходимости надлежащего обеспечения прав и свобод человека и предстают как их институциональные и процессуальные гарантии. Можно сказать, что Конвенция стала базой формирования единого правопорядка, складывающегося посредством позитивации и конституционализации принципа верховенства прав и свобод человека. Европейский суд неизменно исходит из того, что Конвенция выступает в качестве инструмента европейского публичного порядка (ordre public), обеспечивающего защиту отдельных людей <16>. Оставаясь международным договором, Конвенция приобрела многие черты наднационального акта, положения которого тем или иным образом включены в национальные правовые системы государств-участников. Право, созданное Европейским судом на основании Конвенции, имеет конституционный характер, а сама деятельность Суда все более приближается к конституционному контролю <17>.
--------------------------------
<14> Arnold R. European Constitutional Law: Some Reflections on a Concept that Emerged in the Second Half of the Twentieth Century // Tulane European and Civil Law Forum. 1999. Vol. 14. P. 49 - 64; Frowein J. Die Herausbildung Europa.
<15> Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб., 2004. С. 13.
<16> Eur. Court H.R. Loizidou v. Turkey (Preliminary Objections), Judgment of 23 March 1995. Series A. No. 310. Para. 93; Cyprus v. Turkey, Judgment of 10 May 2001. Para. 78; and Others v. Belgium and 16 other Contracting States, Decision of 12 December 2001. Para. 80.
<17> См.: Де Сальвиа М. Указ. соч. С. 39.

При осуществлении такого контроля Европейский суд не принимает во внимание формальных ссылок на верховенство национальных конституций и решений национальных конституционных судов. Так, в решении по делу Анчугов и Гладков против Российской Федерации от 4 июля 2013 г. Европейский суд отверг возражения властей России, утверждавших, что Конституция РФ является актом, имеющим высшую юридическую силу на территории Российской Федерации, и обладает приоритетом по отношению ко всем другим правовым актам и нормам международного права, соответственно в компетенцию Европейского суда не входит проверка совместимости положений Конституции России с положениями Конвенции о защите прав человека. Европейский суд указал, что ст. 1 Конвенции обязывает государства-участники обеспечивать гарантируемые ею права каждому, находящемуся под их юрисдикцией. Это положение не различает виды норм или мер, посредством которых реализуется юрисдикция, и не изымает какую-либо часть юрисдикции государства из-под контроля Европейского суда; осуществляя свою юрисдикцию на основании Конституции государства, участники Конвенции призваны соблюдать положения последней. При этом задачей Европейского суда является не отвлеченная проверка совместимости Конвенции с соответствующими положениями Конституции России, а конкретная оценка воздействия этих положений на права заявителей, гарантированные Конвенцией <18>. Необходимо подчеркнуть, что аналогичные позиции, правда, не в таком развернутом виде, Европейский суд высказывал и ранее, в решениях по делам против других государств <19>.
--------------------------------
<18> Eur. Court H.R. Anchugov and Gladkov v. Russia, Judgment of 4 July 2013. Paras. 48 - 52.
<19> Так, в решении по делу Социалистическая партия и другие против Турции от 25 мая 1998 г. Европейский суд отметил, что тот факт, что программа политической партии оценивается [конституционным судом страны. - Н.В.] как несовместимая с существующими принципами и структурами турецкого государства, не делает ее несовместимой с принципами демократии. Сущность демократии в том, чтобы позволить выдвигать и обсуждать различные политические программы, даже те, которые подвергают сомнению тот порядок, согласно которому организовано в настоящее время государство, при условии, что они не наносят ущерба самой демократии (Eur. Court H.R. The Socialist Party and Others v. Turkey, Judgment of 25 May 1998. Para. 47).

Во многом именно это решение Европейского суда спровоцировало принятие Конституционным Судом РФ Постановления от 14 июля 2015 г. N 21-П <20>, где Суд указал, что взаимодействие европейского и конституционного правопорядка невозможно в условиях субординации, поскольку только диалог между различными правовыми системами является основой их надлежащего равновесия, и, признавая фундаментальное значение европейской системы защиты прав и свобод человека, он готов к поиску правомерного компромисса ради поддержания этой системы, но определение степени своей готовности он оставляет за собой, поскольку границы компромисса в данном вопросе очерчивает именно Конституция РФ (п. 6 мотивировочной части). Ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод, ни основанные на ней правовые позиции Европейского суда по правам человека, содержащие оценки национального законодательства либо касающиеся необходимости изменения его положений, не отменяют для российской правовой системы приоритет Конституции РФ и потому подлежат реализации в рамках этой системы только при условии признания высшей юридической силы именно Конституции РФ (п. 2.2 мотивировочной части). Постановление Европейского суда по правам человека не может быть исполнено Российской Федерацией в части возлагаемых на нее мер индивидуального и общего характера, если толкование нормы международного договора, на котором основано это решение, нарушает соответствующие положения Конституции Российской Федерации (п. 3 мотивировочной части). Гармонизация российского права с конвенционным, толкование и применение которого осуществляется Европейским судом по правам человека в процессе рассмотрения конкретных дел, допустима лишь постольку, поскольку она не порождает противоречий с Конституцией Российской Федерации. Российская Федерация обязана обеспечивать в рамках своей правовой системы верховенство Конституции РФ, что вынуждает ее в случае возникновения каких-либо коллизий в этой сфере отдавать предпочтение требованиям Конституции и тем самым не следовать буквально постановлению Европейского суда в случае, если его реализация противоречит конституционным ценностям (п. 4 мотивировочной части). Если постановление Европейского суда, вынесенное по жалобе против России, основано на толковании положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, приводящем к их противоречию с Конституцией РФ, такое постановление не может быть исполнено (п. 5.3 мотивировочной части, п. 1 резолютивной части) <21>.
--------------------------------
<20> Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. N 21-П по делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы // СЗ РФ. 2015. N 30. Ст. 4658.
<21> Ранее в более мягкой форме аналогичные подходы были выражены в Постановлении Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2013 г. N 27-П по делу о проверке конституционности положений статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Президиума Ленинградского окружного военного суда (СЗ РФ. 2013. N 50. Ст. 6670), согласно которому если суд придет к выводу о невозможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека без признания не соответствующими Конституции РФ законоположений, относительно которых ранее Конституционный Суд РФ констатировал отсутствие нарушения ими конституционных прав заявителя в конкретном деле, он правомочен приостановить производство и обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности этих законоположений (п. 1 резолютивной части). Данное Постановление было принято Конституционным Судом РФ после того, как в решении по делу Константин Маркин против России (Eur. Court H.R. Konstantin Markin v. Russia, Judgment of 7 October 2010; Eur. Court H.R. [Grand Chamber] Konstantin Markin v. Russia, Judgment of 22 March 2012) Европейский суд по правам человека не согласился с позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в его Определении от 15 января 2009 г. N 187-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича на нарушение его конституционных прав положениями статей 13 и 15 Федерального закона "О государственных пособиях гражданам, имеющим детей", статей 10 и 11 Федерального закона "О статусе военнослужащих", статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы и пунктов 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей (Документ опубликован не был. Справочная система "КонсультантПлюс").

В целях исполнения данного Постановления Конституционного Суда РФ был принят Федеральный конституционный закон от 14 декабря 2015 г. N 7-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" <22>. Теперь федеральный орган исполнительной власти, наделенный компетенцией по защите интересов Российской Федерации при рассмотрении в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека жалоб, поданных против Российской Федерации на основании международного договора, если он придет к выводу о невозможности исполнить вынесенное против Российской Федерации решение вследствие того, что в части, обязывающей Российскую Федерацию к принятию мер по его исполнению, оно основано на положениях международного договора в истолковании, предположительно приводящем к их расхождению с Конституцией РФ, вправе обратиться в Конституционный Суд РФ для решения вопроса о возможности исполнения данного решения межгосударственного органа по защите прав человека (ст. 104.1 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Конституционный Суд РФ проверяет возможность исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией РФ правового регулирования прав и свобод человека и гражданина (ст. 104.3). В случае если Конституционный Суд РФ принимает постановление о невозможности полностью или в части исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, какие-либо действия (акты), направленные на исполнение соответствующего решения в Российской Федерации, не могут осуществляться (приниматься) - ст. 104.4.
--------------------------------
<22> СЗ РФ. 2015. N 51 (ч. I). Ст. 7229.

Такой подход к исполнению решений Европейского суда противоречит самой сути наднациональной системы защиты прав человека, которая предполагает согласие государств-участников на осуществление независимым наднациональным судебным органом проверки принятых на национальном уровне окончательных решений на соответствие установленным наднациональным стандартам обеспечения прав человека. Установленный Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" порядок контроля за возможностью исполнения решений Европейского суда на деле преследует цель обеспечения не столько верховенства Конституции РФ, сколько исключительности полномочий Конституционного Суда РФ по ее толкованию.
Аналогичные притязания заявляет и Суд ЕС. Он признал проект Соглашения о присоединении Европейского союза к Конвенции о защите прав человека и основных свобод несовместимым с учредительными договорами ЕС, поскольку условия, на которых оно должно было произойти, "подрывают автономию права ЕС" (п. 194, 197, 199, 200, 234). Решения Европейского суда по правам человека, полагает Суд ЕС, не могут связывать Европейский союз и его институты при осуществлении ими своих полномочий, и в частности при толковании права ЕС (п. 184). Только Суд ЕС обладает исключительной юрисдикцией в отношении любых споров между государствами-членами и государствами-членами и ЕС по поводу соблюдения Конвенции (п. 204) и исключительными полномочиями по окончательному толкованию права ЕС в свете прав, гарантированных Конвенцией (п. 246) <23>.
--------------------------------
<23> European Court of Justice. Opinion 2/13 of 18 December 2014.

Однако в глобализирующемся и взаимозависимом мире притязания на безусловную и исключительную юрисдикцию в отношении окончательного решения вопроса о конституционности каких-либо мер, затрагивающих права человека, непродуктивны. Учитывая общую направленность конституционно-правового развития стран западной демократии, определяемую прежде всего международными стандартами в сфере прав человека, следует исходить из наличия конституционных норм, принципов и ценностей, выходящих за рамки национальных юрисдикций <24>. Национальные конституция и законодательные акты сегодня рассматриваются как конкретизация в условиях данного государства универсальных конституционных принципов и норм <25>, толкование и применение которых не является прерогативой национальных судов, в том числе и конституционного. Ни один суд не может претендовать на роль Геркулеса Р. Дворкина <26>. Наилучшие позитивно-правовые решения различных юридических проблем можно найти только в процессе "транссудебной коммуникации", которая развивается между судами различных стран, на различных уровнях и в разнообразных формах <27>.
--------------------------------
<24> Ramraj V.V. Op. cit. P. 304.
<25> Ibid. P. 329 - 332.
<26> Геркулес Р. Дворкина - это гипотетический идеальный судья, обладающий "сверхчеловеческой квалификацией, ученостью, терпением и проницательностью" (Дворкин Р. О правах всерьез. М., 2004. С. 152), благодаря чему он способен выносить единственно верные решения, "отвечающие нашему чувству справедливости" (Там же. С. 175).
<27> Slaughter A.-M. A Typology of Transjudicial Communication // University of Richmond Law Review. 1994. Vol. 29. P. 99 - 137.

Показательно, что на практике Конституционный Суд РФ и сам придерживается таких подходов. В Постановлении от 6 декабря 2013 г. N 27-П он признал, что надо исходить из того, что права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией РФ, - это, по существу, те же права и свободы, которые признаны Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Поэтому перед Судом встает вопрос о конституционности законоположений, повлекших нарушение соответствующих положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в их интерпретации Европейским судом по правам человека (п. 3 мотивировочной части). В Постановлении от 12 марта 2015 г. N 4-П <28> Конституционный Суд РФ согласился с позициями Европейского суда по правам человека, выраженными в решении по делу Киютин против России от 10 марта 2011 г. <29>, фактически признав свое толкование Конституции РФ и соответствующих положений законодательных актов, которое было дано им ранее в определениях по аналогичным жалобам <30>, не обеспечивающим надлежащей защиты прав человека.
--------------------------------
<28> Постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2015 г. N 4-П по делу о проверке конституционности положений части четвертой статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и пункта 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" в связи с жалобами ряда граждан (СЗ РФ. 2015. N 12. Ст. 1801).
<29> Eur. Court H.R. Kiyutin v. Russia, Judgment of 10 March 2011.
<30> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2006 г. N 155-О по жалобе гражданина Украины Х. на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", пунктом 13 статьи 7 и пунктом 13 статьи 9 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 5; Определение Конституционного Суда РФ от 4 июня 2013 г. N 902-О по жалобе гражданина республики Молдова Х. на нарушение его конституционных прав положениями частей третьей, четвертой и седьмой статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию". Документ опубликован не был. Справочная система "КонсультантПлюс".

Современному правовому регулированию присущ "гетероархичный характер". Это означает, что "признание деятельности легитимной в соответствии с какой-либо одной системой норм редко является безусловным, оно может быть обойдено или поставлено под сомнение посредством обращения к другой системе норм. Различные виды наднационального и субнационального права создают сложные взаимосвязи между множеством правотворческих и правоприменительных институтов на различных уровнях. Это предполагает как конкуренцию, так и координацию. Между разными, но взаимосвязанными регулятивными сетями возникают различные типы сцеплений, однако их калейдоскопический характер затрудняет достижение полной согласованности" <31>.
--------------------------------
<31> Picciotto S. Constitutionalizing Multilevel Governance? // International Journal of Constitutional Law (I-CON). 2008. Vol. 6. No. 3 - 4. P. 461.

Литература

1. Богданди А. фон. Доктринальный конструктивизм в прошлом и будущем: стратегия ответа на насущные вопросы, стоящие перед конституционно-правовой наукой в Европе // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 1. С. 39 - 66.
2. Дворкин Р. О правах всерьез. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 392 с.
3. Европа без России. Договор, учреждающий Конституцию для Европы. М.: Издательство "Европа", 2005. 580 с.
4. Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2004. 1072 с.
5. Современный конституционализм: вызовы и перспективы: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 20-летию Конституции Российской Федерации (Санкт-Петербург, 14 - 15 ноября 2013 г.) / отв. ред. В.Д. Зорькин. М.: Норма, 2014. 480 с.
6. Тзен-Та Ли Д. Толкование актов о правах человека: значение сравнительного подхода // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. N 3 (60). С. 163 - 179.
7. Arnold R. European Constitutional Law: Some Reflections on a Concept that Emerged in the Second Half of the Twentieth Century // Tulane European and Civil Law Forum. 1999. Vol. 14. P. 49 - 64.
8. Bartole S. Community Law and National Constitution in the Light of the Italian Experience // European Commission for Democracy through Law (Venice Commission). European Integration - Constitutional and Legal Reforms. UNIDEM Campus Trieste Seminar. Italy, Trieste, 10 - 13 September 2007. Strasburg. 4 October 2007.
9. Bogdandy A. von. Pluralism, Direct Effect, and the Ultimate Say: On the Relationship between International and Domestic Constitutional Law // International Journal of Constitutional Law (I-CON). 2008. Vol. 6. No. 3 - 4. P. 397 - 413.
10. Frowein J. Die Herausbildung EuropaPhelan W. Supremacy, Direct Effect and Dairy Products in the Early History of European Law // European University Institute Working Papers. Law. 2014/11. P. 1 - 17.
11. Picciotto S. Constitutionalizing Multilevel Governance? // International Journal of Constitutional Law (I-CON). 2008. Vol. 6. No. 3 - 4. P. 457 - 479.
12. Ramraj V.V. Comparative Constitutional Law in Singapore // Singapore Journal of International and Comparative Law. 2002. Vol. 6. No. 1.
13. Slaughter A.-M. A Typology of Transjudicial Communication // University of Richmond Law Review. 1994. Vol. 29. P. 99 - 137.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ