ЮРИСПРУДЕНЦИЯ: МАГИСТЕРСКИЕ, ДИПЛОМНЫЕ, КУРСОВЫЕ
Консультационные услуги студентам
Консультационные услуги студентам
Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Конституционное право России. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
САМОВЫДВИЖЕНИЕ НА ВЫБОРАХ: КОНСТИТУЦИОННАЯ ЦЕННОСТЬ И (ИЛИ) СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ?
Н.С. БОНДАРЬ, А.А. ДЖАГАРЯН
1. Введение в проблему: самовыдвижение на различных этапах развития российской избирательной системы. В настоящее время вопросам модернизации российской избирательной системы уделяется повышенное внимание. Речь идет о необходимости формирования механизма "выдвижения народом во власть на всех уровнях ответственных людей, профессионалов, мыслящих в категориях национального и государственного развития и способных добиваться результата" <1>. Это предполагает развитие политической конкуренции, совершенствование политических институтов, создание условий для их открытости и эффективности <2>. Реализация этих и иных им подобных задач должна быть основана на четком понимании того, что демократия и неотъемлемые от нее институты выборов и избирательных прав граждан относятся по своему характеру к числу исходных, фундаментальных ценностей российского конституционного правопорядка.
--------------------------------
<1> Путин В.В. Демократия и качество государства // Коммерсантъ. 2012. 6 февраля.
<2> Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 12 декабря 2013 г. // Российская газета. 2013. 13 декабря.
Свойственный Конституции РФ известный лаконизм в части регулирования электоральных отношений, конечно, ни в коей мере не предполагает возможности принятия в этой сфере произвольных решений. Законодатель, имея достаточно широкую свободу усмотрения, тем не менее, должен каждый раз сверять свои намерения и предполагаемые способы их реализации с фундаментальными конституционными принципами, лежащими в основе организации и проведения выборов и осуществления социально-политической (избирательной) свободы граждан, с тем чтобы вводимое нормативное регулирование было по существу адекватно вытекающим из Конституции РФ требованиям конституционной демократии. Свою конкретизацию и дальнейшее развитие эти принципы и обусловленные ими демократические императивы получают прежде всего в нормативно-интерпретационной практике конституционного правосудия, что придает ему значение гаранта нерушимости демократических основ российской государственности.
Одним из значимых, получивших признание, в том числе на наднациональном уровне, проявлений электоральной свободы выступает институт самовыдвижения кандидатов на выборах, содержательные и иные характеристики которого находятся сегодня в сфере активной политико-правовой дискуссии. В то же время, обращаясь к анализу связанных с этим институтом теоретико-правовых и практических проблем, следует с сожалением констатировать явно недостаточную его научную разработанность в отечественной конституционно-правовой доктрине; на сегодняшний день соответствующие вопросы затрагиваются, как правило, лишь попутно, в общем контексте более широких проблем.
Вместе с тем анализ развития российского избирательного законодательства свидетельствует о различном, весьма неоднозначном отношении к институту самовыдвижения на разных этапах развития избирательной системы после принятия Конституции РФ 1993 г.
На начальном, первом этапе формирования и развития данного института самовыдвижение оказалось широко востребованным как на федеральных, так и на региональных и местных выборах. По существу впервые институт самовыдвижения получил непосредственное законодательное урегулирование в рамках Федерального закона от 19 сентября 1997 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" <3> (ч. 1 ст. 28 и ч. 1 ст. 29). Действовавший же до этого времени Федеральный закон от 6 декабря 1994 г. N 56-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации" <4> предусматривал возможность выдвижения кандидата непосредственно избирателями путем сбора подписей под его заявлением о выдвижении кандидатом (ст. 19). Примечательно, что еще до формализации соответствующего института в федеральном законодательстве он был установлен отдельными субъектами Российской Федерации, в порядке так называемого опережающего правового регулирования <5>.
--------------------------------
<3> СЗ РФ. 1997. N 38. Ст. 4339.
<4> СЗ РФ. 1994. N 33. Ст. 3406.
<5> См., например: ч. 1 ст. 22 Закона Республики Алтай от 10 апреля 1997 г. N 20-19 "О выборах депутатов Республики Алтай" // Звезда Алтая. 1997. 13 мая; ст. 5 Закона Республики Калмыкия от 8 сентября 1994 г. N 248-IX "О выборах депутатов Народного Хурала (Парламента) Республики Калмыкия первого созыва" // Известия Калмыкии. 1994. 9 сентября; ч. 1 ст. 29 Закона Республики Тыва от 5 октября 1997 г. N 870 "О выборах председателей местных администраций" // Тувинская правда. 1997. 11 октября; ч. 7 ст. 19 Закона Чувашской Республики от 19 октября 1993 г. "О выборах депутатов в органы местного самоуправления" // Советская Чувашия. 1993. 15 декабря; ч. 1 ст. 23 Закона Мурманской области от 29 января 1997 г. N 47-01-ЗМО "О выборах депутатов Мурманской областной Думы" // Мурманский Вестник. 1997. 4 февраля; ч. 1 ст. 23 Закона города Москвы от 23 июня 1995 г. N 16 "О выборах депутатов Московской городской Думы" // Тверская, 13. 1995. 17 - 23 августа.
Второй этап, характеризующий качественное изменение практики реализации института самовыдвижения, обусловлен начавшимся в середине 2000-х годов масштабным реформированием политической и избирательной систем. В целях создания условий для развития реальной, устойчивой многопартийности, повышения эффективности и ответственности в управлении государством федеральным законодателем было произведено существенное расширение партийно-пропорциональных начал выборов, предполагавшее: переход к пропорциональному порядку выборов депутатов Государственной Думы; введение обязательной смешанной избирательной системы на выборах депутатов региональных парламентов с ее возможной модификацией по усмотрению субъекта Российской Федерации в сторону полной пропорциональности; установление обязательной смешанной избирательной системы на выборах депутатов представительных органов муниципальных образований верхнего (территориального) уровня. Наряду с этим в конце 2005 г. был изменен порядок наделения полномочиями глав субъектов Российской Федерации путем установления иного, отличного от прямых выборов населением, способа замещения этой должности. Как следствие, при наличии формально установленной возможности самовыдвижения, сохранившейся в числе основных законодательных гарантий избирательных прав граждан, реальная сфера применения этого института оказалась значительно сужена в соотношении с прежней системой правового регулирования. В связи с этим в научно-экспертном сообществе обращалось внимание на возможные отрицательные последствия таких изменений для обеспечения реальной политической конкуренции, подразумевающей соревнование в том числе между партийными и независимыми кандидатами, а также указывалось на перспективы снижения электоральной активности населения вследствие отстранения граждан от участия в подборе кандидатов в выборный орган <6>. С.А. Авакьян при этом делает особый акцент на ограничении при таких условиях действенных способов конструктивного выражения протеста в ходе выборов, придавая тем самым институту самовыдвижения прежде всего значение одной из форм заявления политического несогласия <7>.
--------------------------------
<6> См., например: Гранкин И.В. Законодательное обеспечение прямой демократии на муниципальном уровне // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 7; Кудряшов Е.О. Право на выдвижение кандидатов на парламентских выборах в странах СНГ // Конституционное и муниципальное право. 2009. N 22; Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия / Под ред. А.В. Иванченко. М.: Новое издательство, 2005. С. 237 - 239; Черепанов В.А. К вопросу об умалении избирательных прав граждан // Российский юридический журнал. 2012. N 1.
<7> Авакьян С.А. Демократия протестных отношений: конституционно-правовое измерение // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 1.
Нынешнему, третьему этапу развития института самовыдвижения свойственно наличие разнонаправленных тенденций. С одной стороны, можно видеть стремление законодателя к расширению возможностей непосредственного (персонифицированного) участия граждан в выборах за счет повышения удельного веса мажоритарных начал в избирательной системе. Речь идет, в частности: о возвращении к смешанному порядку формирования Государственной Думы; снижении с 50 до 25% доли численного состава депутатов региональных парламентов, подлежащих избранию на пропорциональной основе; отказе от императивных правил, определяющих применение на муниципальных выборах смешанной избирательной системы, с введением обязательной мажоритарной избирательной системы для малонаселенных муниципальных образований. Соответственно, это влечет за собой изменения в отношении порядка выдвижения кандидатов на выборные публичные должности, связанные с увеличением объема охвата подобных должностей, номинирование на которые может производиться в том числе по собственной инициативе граждан в установленном законом порядке.
С другой стороны, в рамках вновь установленного в мае 2012 г. правового регулирования порядка наделения полномочиями губернаторов - путем выборов на основе всеобщего равного прямого избирательного права при тайном голосовании - проявилось весьма сдержанное отношение к такому способу выдвижения кандидатов со стороны как федерального, так и региональных законодателей. Предусмотренной на уровне федерального законодательства возможностью ввести самовыдвижение на этих выборах пока воспользовались только два субъекта Российской Федерации - Москва и Кировская область. Такое решение федерального законодателя воспринимается неоднозначно. В одних случаях - критически, в частности, с учетом сомнений относительно того, насколько применение принципиально разных условий выдвижения кандидатов на аналогичную должность адекватно требованию равного пассивного избирательного права <8>. Соответственно предлагается установить самовыдвижение кандидатов на указанную должность в качестве основной, а не дополнительной, гарантии избирательных прав граждан <9>. В других же случаях обосновывается не только его нецелесообразность, но и, более того, необходимость принципиального отказа от института самовыдвижения в пользу партийной монополии на выдвижение кандидатов. В основе этого, последнего подхода, ориентированного на оценку складывающейся практики самовыдвижения в духе политического реализма, в частности, лежит представление о том, что при всей внешней демократичности этот институт нередко используется вопреки заявленным целям <10>.
--------------------------------
<8> Дзидзоев Р.М. К вопросу о выборах глав субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 10.
<9> Вискулова В.В. Первый опыт применения нового порядка избрания губернаторов в пяти областях Российской Федерации: проблемы и дефекты. Точка зрения практика // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. N 6. С. 94 - 95.
<10> Доклад председателя Совета Палаты депутатов партии "Справедливая Россия" Н.В. Левичева на VII Съезде партии "Справедливая Россия" 26 октября 2013 г. // URL: http://www.spravedlivo.ru/5_52248.html.
Дискуссионный характер и актуальность подобных вопросов, имеющих вполне определенное не только социально-политическое, но и конституционно-правовое значение, находят свое подтверждение и в том, что институт самовыдвижения в различных его аспектах неоднократно оказывался в сфере внимания конституционного правосудия. В частности, недавнее решение Конституционного Суда РФ, не усмотревшего нарушения избирательных прав граждан в том, что законодатель Новгородской области не предусмотрел самовыдвижения кандидатов на губернаторских выборах <11>, было принято не единогласно; Судья Конституционного Суда РФ С.Д. Князев, полагавший необходимым принятие жалобы к рассмотрению, опубликовал мнение к этому решению, в котором поднял вопросы, касающиеся конституционно-правовой природы института самовыдвижения и его международно-правовых начал, сформулировал подходы, предполагающие необходимость признания этого института как неотъемлемого элемента электорально-правового статуса гражданина. Соответственно и в средствах массовой информации решение было встречено различными противоречивыми комментариями, естественно, без правовой аргументации, в том числе с точки зрения соотношения нового решения с ранее сформулированными, сохраняющими силу (и принятыми, кстати, единогласно) правовыми позициями Конституционного Суда <12>.
--------------------------------
<11> Определение Конституционного Суда РФ от 14 января 2014 г. N 7-О // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru, 2014. 6 февраля.
<12> См., например: Конституция правила выборов не регулирует // Ведомости. 2014. 6 февраля; Зорькин не вступился за Конституцию // Независимая газета. 2014. 6 февраля.
В свете этого и с учетом необходимости прояснения мотивов, которыми руководствовался Конституционный Суд РФ при принятии вышеупомянутого решения, равно как оснований и пределов выработанной им по итогам исследования конкретной жалобы правовой позиции, представляется важным обратиться к анализу прежде всего сущностных характеристик института самовыдвижения, имея в виду при этом осмысление не только его социально-политической значимости, но и объективного соотношения с существующей системой конституционных ценностей российской демократической государственности.
2. Конституционная аксиология электоральных отношений как методологическая основа анализа избирательной системы. При рассмотрении вопросов, связанных с институтом самовыдвижения, так же как и в ходе анализа иных относящихся к избирательной системе институтов, нельзя не учитывать специфику конституционно-правового воздействия на данную сферу отношений; для него характерным является преобладание наиболее общего нормирования, широкое использование метаюридических регулятивных средств, включая конституционные принципы, цели, основы, дефиниции и т.п., которые не всегда имеют прямое текстовое выражение в Конституции РФ.
В этом плане для уяснения конституционных характеристик электоральных отношений, не получивших развернутого конституционно-правового закрепления, важно иметь в виду, что сама по себе Конституция, обладая сложной социально-юридической природой, не сводится только к своим внешним, формализованным нормативным формам воздействия. При всем разнообразии различных ранее высказывавшихся соображений о сущности данного документа вряд ли есть основания сомневаться в том, что глубинная природа Конституции как политико-правового явления, призванного отражать важнейшие характеристики общества, государства и личности в их соотношении и взаимосвязях, предопределяет необходимость восприятия этого явления во всей его многоплановости и противоречивости, когда сущность Конституции раскрывается посредством реальных общественных отношений, коренится в сложившемся соотношении социальных сил как носителей конституционно значимых для общества политических интересов, социальных ценностей, идеалов и целей. Поскольку эти отношения определяются политической конкуренцией, борьбой - главным образом в рамках избирательных, парламентских процедур - основное предназначение Конституции состоит в обеспечении согласованного взаимодействия, достижении баланса интересов посредством установления соотносимых с общественной практикой и эффективных способов (инструментов) разрешения возникающих в обществе социальных, политических и иных противоречий. Это предполагает в том числе возможность и необходимость понимания Конституции как порождения, отражения и формы сбалансированного выражения (развития) ценностно-нормативной системы общества <13>, включая ценностную фиксацию объективно значимых в условиях демократического общежития электоральных механизмов, направленных на адекватное выражение и наиболее полный учет складывающихся в ходе свободной социально-правовой коммуникации интересов, предпочтений и ориентаций всех основных социальных групп в итогах выборов, служащих основанием для конституирования легитимных органов публичной власти <14>.
--------------------------------
<13> Развернутое обоснование методологии аксиологического познания сущности Конституции, а также конституционной аксиологии как основы для установления реальных конституционно значимых характеристик общественных отношений, институтов в их исторической, социально-политической, культурной и духовно-нравственной обусловленности см.: Бондарь Н.С. Аксиология судебного конституционализма: конституционные ценности в теории и практике конституционного правосудия. Серия "Библиотечка судебного конституционализма". Вып. 2. М.: Юрист, 2013.
<14> См. об этом подробнее: Бондарь Н.С., Джагарян А.А. Конституционная ценность избирательных прав граждан России. М.: Формула права, 2005.
Речь идет в данном случае об имманентном конституционно-правовом опосредовании аксиологических характеристик электоральных отношений, что обеспечивается не только за счет специальных, предметно обособленных конституционных норм, непосредственно касающихся институтов избирательного права, но и иными способами. Во-первых, посредством прямого закрепления в нормах и институтах Конституции основополагающих императивов демократического общества и правового государства, включая народовластие, свободные выборы, политическое и идеологическое многообразие, многопартийность и т.п., которые тем самым приобретают характер обладающих качеством нормативного верховенства ценностей Конституции. Во-вторых, это достигается на основе имплицитно выраженных в Конституции и выводимых из нее в рамках практической нормативно-доктринальной деятельности конституционного правосудия конституционных ценностей, раскрывающих актуализированную высшую социальную значимость тех или иных сторон электоральных отношений, принципиально важные аспекты проявления и соотношения в этих отношениях публичных и частных начал, власти и свободы. Здесь важно подчеркнуть, что конституционные ценности могут иметь как позитивно-предоставительный, так и негативно-ограничительный (охранительный) характер: в частности, социально-политическая, в том числе электоральная, свобода является конституционно ценной в своих объективно-правовых пределах, определяемых взаимосвязью с иными конституционными ценностями в условиях наличных конституционных отношений (общественной практики).
При этом концептуально важный, методологический вывод, который можно сделать на основе анализа действующей системы конституционного опосредования электоральных отношений, состоит в том, что Конституция РФ при всей внешней (формально-юридической, нормативной) сдержанности применительно к урегулированию избирательной системы придает электоральным отношениям новое качественное значение. Исходные характеристики избирательной системы получили свое закрепление уже в преамбуле Конституции РФ, которая провозгласила незыблемость демократической основы суверенной российской государственности, а также на уровне обладающих в системе Конституции повышенной нормативной энергией положений основ конституционного строя (ст. ст. 1, 3, 6, 13, 14). Вместе с тем анализ положений ст. 32 Конституции во взаимосвязи с нормами ее ст. ст. 2, 17 и 18 позволяет говорить о том, что приоритетная роль в конституционном закреплении избирательной системы отводится избирательным правам граждан, что обеспечивается в том числе на основе установления обязанности государства признавать, соблюдать и защищать эти права как выражение высшей ценности человека в государственно-политической сфере, его достоинства как гражданина.
Конституционная аксиология электоральных отношений имеет важную гносеологическую и предметно-онтологическую направленность, позволяет выявлять и раскрывать реальные социально значимые характеристики различных элементов избирательной системы с точки зрения их объективной, сущностной соотносимости с конституционными установлениями, рассматривать соответствующие электорально-правовые институты в аспекте их принадлежности к пространству конституционно-правовой реальности. В этом находит свое проявление также важная конкретно-прикладная (праксиологическая) функция конституционной аксиологии электоральных отношений, служащей своего рода инструментальным средством конституционно-судебного контроля, с помощью которого у органа конституционного правосудия появляется возможность комплексной оценки попадающих в сферу его проверки конкретных норм, институтов с учетом отражения в них различных социальных, политических, экономических, культурологических, духовно-нравственных и иных подобных факторов. С позиций конституционной аксиологии ясно, что не только к избирательной системе, но и к пониманию избирательного права неприменим исключительно формально-юридический, нормативистский подход. Конституционно значимые характеристики избирательной системы, отдельных относящихся к ней институтов, включая институт самовыдвижения, формируются и проявляются как в рамках нормативно-правового регулирования, так и через фактически складывающиеся социально-политические взаимоотношения людей.
В этом плане, обращаясь к анализу аксиологических аспектов института самовыдвижения, важно учитывать сложившиеся в практике конституционного правосудия методологические подходы, касающиеся конституционной природы и значения самих по себе избирательных прав, имея в виду при этом, что осуществляемое в порядке конкретизации закрепленных в Конституции РФ избирательных прав законодательное регулирование их нормативного содержания (включая установление конкретного состава образующих их правомочий) должно определяться целями наиболее эффективной - при данных социально-исторических условиях - реализации заключенной в соответствующих правах конституционной ценности. Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ избирательные права, будучи элементом конституционного статуса избирателя, являются в то же время элементом публично-правового института выборов, в них воплощается как личный интерес каждого конкретного избирателя, так и публичный интерес, реализующийся в объективных итогах выборов и формировании на этой основе органов публичной власти; исходя из этого, нормативное содержание избирательных прав с точки зрения их функционально-целевых характеристик определяется необходимостью обеспечения адекватного выражения суверенной воли народа, которая материализуется в объективных результатах выборов <15>. Это предполагает, что в избирательных правах, имеющих политический и публично-правовой характер, находят свое проявление как социально-политическая свобода гражданина, так и конституционные принципы народовластия. Соответственно, при законодательном регулировании избирательных прав должна учитываться не только необходимость их адекватного соотношения по содержанию и объему с реально достигнутым уровнем политико-правового сознания и демократической культуры граждан, с тем чтобы не допускался чрезмерный разрыв между нормативной моделью и общественной практикой, но и цели обеспечения устойчивого и эффективного функционирования представительных институтов публичной власти, призванных осуществлять профессиональное и ответственное управление делами государства и общества.
--------------------------------
<15> См., например: абз. 1 п. 3 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2004 г. N 17-П // СЗ РФ. 2004. N 49. Ст. 4849; абз. 1 и 2 п. 2.1 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. N 20-П // СЗ РФ. 2013. N 43. Ст. 5622; абз. 1 п. 4.1 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. N 28-П // СЗ РФ. 2013. N 52 (Ч. 2). Ст. 7306.
Вместе с тем из практики конституционного правосудия следует, что ценностные конституционные характеристики могут сообщаться электоральным институтам общепризнанными принципами и нормами международного права, которые являются частью российской правовой системы <16>, вследствие чего федеральный законодатель не может оставлять соответствующие относящиеся к международным избирательным стандартам требования без внимания под угрозой нарушения находящихся под защитой Конституции РФ международно-правовых обязательств России. Но при этом пределом регулирующего воздействия подобных принципов и норм, во всяком случае, является суверенное право России на каждом конкретном этапе развития своей государственности самостоятельно корректировать - в целях достижения баланса конституционно защищаемых ценностей и общенациональных интересов - установленный ею государственно-правовой механизм, который конкретизируется в том числе посредством определения нормативного содержания избирательных прав граждан <17>.
--------------------------------
<16> См., например: абз. 5 п. 3 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 22 января 2002 г. N 2-П // СЗ РФ. 2002. N 6. Ст. 627; абз. 1 п. 2 мотив. части Определения Конституционного Суда РФ от 5 июня 2012 г. N 1058-О // Вестник КС РФ. 2013. N 1.
<17> См.: абз. 3 и 4 п. 2 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. N 13-П // СЗ РФ. 2006. N 3. Ст. 336.
3. О ценностных характеристиках института самовыдвижения: международно-правовой аспект в соотношении с зарубежной практикой. Правовое регулирование выдвижения кандидатов на выборные публичные должности как первоначальной стадии реализации пассивного избирательного права отражает уровень демократизма избирательной системы и в значительной степени определяется национальной спецификой политико-правового развития государства и общества.
Принято считать, что круг субъектов, правомочных осуществлять соответствующую инициативу, во многом зависит от исторических традиций, особенностей политического режима страны, вида избирательной системы <18>. Соответственно, признаваемая за гражданином возможность самовыдвижения на выборах, хотя и имеет определенное распространение в конституционном праве современных государств, все же не относится к числу общепризнанных принципов международного права. Конкретные же механизмы выдвижения гражданами кандидатов на выборах дифференцируются в зависимости, в частности, от статусных характеристик избираемого органа публичной власти (выборного должностного лица), уровня и характера выборов, вида избирательной системы, от иных объективно значимых обстоятельств.
--------------------------------
<18> Сравнительное конституционное право / Отв. ред. В.Е. Чиркин. М.: Междунар. отношения, 2002. С. 211.
Так, баллотировка в связи с индивидуальной инициативой предусмотрена, в частности, в Дании, Египте, Пакистане, Японии <19>. Также самовыдвижение предусмотрено в законодательстве о выборах Вьетнама, Ирландии, Канады, Литвы, Норвегии, Франции, Эстонии <20>. В то же время, если, например, в Литве самовыдвижение допустимо как на парламентских, так и на президентских выборах, то во Франции это возможно лишь на выборах депутатов, генеральных и муниципальных советников. Кандидатуры же на должность Президента Франции представляются в Конституционный Совет не менее чем пятьюстами гражданами из числа выборных публичных должностных лиц (члены Парламента, генеральных советов, Совета Парижа, территориальных собраний заморских территорий или мэры). В Нигерии выдвижение кандидатов на пост Президента носит исключительно партийный характер.
--------------------------------
<19> См.: Современные избирательные системы. Вып. 3: Испания, США, Финляндия, Япония / А.Г. Орлов, В.И. Лафитский, И.А. Ракитская, Т.О. Кузнецова; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2009. С. 408; Современные избирательные системы. Вып. 4: Австралия, Венесуэла, Дания, Сербия / Т.И. Чурсина, А.Г. Орлов, И.А. Ракитская, К.А. Половченко; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2009. С. 251; Современные избирательные системы. Вып. 7: Египет, Исландия, Колумбия, Пакистан / М.А. Сапронова, И.А. Ракитская, А.Г. Орлов, Н.Б. Крысенкова; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2012. С. 82 - 86, 401.
<20> Институты конституционного права иностранных государств. М.: Городец-издат, 2002. С. 54 - 56.
Вместе с тем в таких странах, как, например, Австрия, Германия, Венесуэла, Колумбия, Сербия, Финляндия правом выдвижения кандидатов на выборах обладают организованные группы, в том числе политические партии, или так называемые избирательные объединения, сформированные непосредственно избирателями <21>.
--------------------------------
<21> См.: Современные избирательные системы. Вып. 2: Аргентина, Германия, Швеция / А.Г. Орлов, Ю.И. Лейбо, И.А. Ракитская; Науч. ред. Ю.А. Веденеев, В.И. Лысенко. М.: РЦОИТ, Норма, 2007. С. 139; Современные избирательные системы. Вып. 3. С. 262, 265 - 266, 268; Современные избирательные системы. Вып. 4. С. 154 - 155, 398; Современные избирательные системы. Вып. 6: Австрия, Ирландия, Норвегия, Чили / Е.А. Водяницкая, П.С. Гвоздев, И.А. Ракитская, А.Г. Орлов; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2011. С. 56; Современные избирательные системы. Вып. 7. С. 318.
Примечательно, что в отдельных (единичных) случаях возможность индивидуального участия в выборах независимых кандидатов допускается даже в условиях применения пропорциональной избирательной системы, что имеет место прежде всего при проведении муниципальных выборов, к примеру, в Гайане, Молдове, Таджикистане, Украине, Эстонии. Конституционный суд Литовской Республики признал, что правовое регулирование, согласно которому на выборах в советы самоуправлений, проводимых исключительно по пропорциональной избирательной системе в многомандатном избирательном округе, отдельные лица, не внесенные в списки кандидатов, могут выдвигать себя в качестве кандидатов в члены совета самоуправления и конкурировать на выборах со списками кандидатов, создает предпосылки для искажения существа пропорциональной избирательной системы и нарушения принципа равного избирательного права (Постановление от 11 мая 2011 г. <22>). В свою очередь, Верховный Суд Эстонской Республики пришел к выводу о том, что в условиях пропорциональной избирательной системы лица, баллотирующиеся в качестве индивидуальных кандидатов, и лица, баллотирующиеся в качестве кандидатов в списках политических партий, находятся в разных ситуациях, и потому неразумно и невозможно сравнивать индивидуального кандидата и кандидата в списке политической партии в контексте принципа равных выборов (Постановление от 19 апреля 2005 г. <23>).
--------------------------------
<22> URL: http://www.lrkt.lt/dokumentai/2011/r110511.htm.
<23> URL: http://www.nc.ee/?id=391.
С одной стороны, закреплением возможности участия в муниципальных выборах, проводимых по пропорциональной избирательной системе, индивидуальных кандидатов подчеркиваются уникальные особенности юридической природы подобных выборов, которые, будучи способом самоорганизации местного сообщества, призваны обеспечивать наиболее непосредственные персональные связи между выборными лицами муниципальной власти и населением, носить, по общему правилу, неполитический и надпартийный характер. Но, с другой стороны, сама по себе весьма незначительная степень географической распространенности такой экстравагантной модели свидетельствует о том, что даже в условиях местного самоуправления, как наиболее приближенного к населению уровня публичной власти, использование института самовыдвижения не рассматривается как общепризнанное и непременно необходимое. Более того, хотя во многих странах, применяющих при выборах представительных органов местного самоуправления пропорциональную избирательную систему, предусмотрено выдвижение списков кандидатов не только политическими партиями, но и другими общественно-политическими организациями и иными избирательными объединениями (например, Бельгия, Германия, Испания, Мозамбик, Молдова, Португалия), законодательством некоторых стран к субъектам выдвижения списков кандидатов на таких выборах отнесены одни лишь политические партии (Бразилия, Коста-Рика, ЮАР, Швейцария - кантон Женева).
В ряде стран партийная монополия на выдвижение кандидатов имеет универсальный характер и распространяется в том числе на выборы общенационального уровня. В частности, особенностью избирательных систем таких государств, как Аргентина, Бразилия, Мексика, Швеция, Уругвай, является то, что только официально зарегистрированные политические партии наделены исключительным правом выдвижения кандидатов, тогда как независимые кандидаты, не связанные с какими-либо политическими партиями, к формированию представительных органов власти не могут быть допущены <24>. По мнению Х. Майера, то, что право выдвижения кандидатов монополизировано политическими партиями, не должно удивлять, поскольку в том, собственно, и заключается цель их существования, чтобы влиять на судьбу государства через своих представителей в парламенте <25>.
--------------------------------
<24> См.: Зарубежное избирательное право. М.: Норма, 2003. С. 142; Современные избирательные системы. Вып. 2. С. 49, 223; Современные избирательные системы. Вып. 5: Индия, Ирак, Уругвай, ЮАР / Н.Б. Шлыкова, М.А. Сапронова, А.Г. Орлов, Е.В. Черепанова; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2010. С. 344; Современные избирательные системы. Вып. 8: Бразилия, Франция, Чехия, Южная Корея / А.Г. Орлов, М.А. Мещерякова, С.Я. Павлов, Т.О. Кузнецова; Науч. ред. А.В. Иванченко, В.И. Лафитский. М.: РЦОИТ, 2013. С. 54.
<25> Майер Х. Избирательное право как инструмент распределения власти или избирательное право и политика // Политические права и свободные выборы: Сборник докладов. М.: Институт права и публичной политики, 2005. С. 17.
На выборах в Европейский парламент, проводимых во всех странах по пропорциональной избирательной системе, выдвижение списков кандидатов осуществляется в основном политическими партиями и лишь в отдельных странах допускается участие независимых кандидатов <26>. Например, это возможно в Эстонии.
--------------------------------
<26> Муниципальное право Российской Федерации / Под ред. Н.С. Бондаря. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. С. 329; Джагарян Н.В. Представительная демократия и ее реализация в местном самоуправлении: вопросы теории и практики. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2013.
Хотя на протяжении XX в. тенденцией развития избирательного законодательства в Европе было укрепление роли политических партий в руководстве избирательной кампанией, в последнее время на пространстве европейского конституционализма прослеживается стремление повысить значимость участия в выборах независимых кандидатов. Это получило свое отражение, в частности, в имеющем существенный морально-политический вес Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (Копенгаген, 29 июня 1990 г.) <27>. Для того чтобы воля народа служила основой власти правительства, отмечается в этом акте, государства-участники обязуются уважать право граждан добиваться политических или государственных постов в личном качестве или в качестве представителей политических партий или организаций без дискриминации (п. 7.5). В соответствии с этим в Докладе Европейской комиссии "За демократию через право" (Венецианская комиссия) об избирательном праве и управлении выборами в Европе (Венеция, 9 - 10 июня 2006 г.) <28> отмечается, что право баллотироваться на выборах, как и право голоса, является универсальным и не может быть ограничено по соображениям, например, расы, пола, языка, религии, этнической принадлежности, политических убеждений или экономического статуса, при том что в отношении этого права могут допускаться определенные разумные ограничения (п. 74). Развивая эти подходы, Венецианская комиссия в Положении о правовом регулировании деятельности политических партий (Венеция, 15 - 16 октября 2010 г.) <29> сформулировала позицию, согласно которой право независимых кандидатов добиваться той или иной должности вне рамок политических партий гарантировано соответствующим положением Копенгагенского документа, и поэтому, хотя партии воспринимаются как главные субъекты избирательного процесса, их роль в этой области не должна ставить под вопрос право отдельной личности добиваться политических или государственных постов (п. 130). На этом основании Венецианская комиссия призывает к пересмотру действующих в регионе ОБСЕ законодательных актов, запрещающих самовыдвижение независимых кандидатов.
--------------------------------
<27> URL: http://www.osce.org/node/14305.
<28> URL: http://www.venice.coe.int/webforms/documents/?pdf=CDL-AD(2006)018-e.
<29> URL: http://www.venice.coe.int/webforms/documents/?pdf=CDL-AD(2010)024-rus.
Не подвергая сомнению значение Венецианской комиссии в процессе формирования общих демократических ценностей современного европейского конституционализма, следует учитывать, однако, что принимаемые ею документы не являются официальным выражением согласованной позиции европейских государств по соответствующим вопросам, а они имеют в своей основе характер обобщения лучших практик, связанных с обеспечением реализации требований правовой демократии. Так, в упомянутом выше Положении прямо отмечается, что его авторы, "признавая различия в подходах к правовому регулированию политических партий в странах региона ОБСЕ", а также "огромное многообразие правовых традиций", не намерены "предлагать какое-то единое для всех решение или помогать разработке единого образцового закона, который можно использовать во всех государствах-участниках ОБСЕ": скорее речь идет о необходимости "внести ясность в основные вопросы, связанные с законодательством о политических партиях", и дать "примеры передового опыта, которые могут быть использованы государствами в качестве образца" (п. 4).
Не случайно, как свидетельствует недавний Обзор избирательного законодательства и практики государств-участников ОБСЕ, подготовленный БДИПЧ ОБСЕ (Варшава, 15 октября 2013 г.) <30>, в законодательстве целого ряда государств - Хорватия, Чешская Республика, Финляндия, Греция, Казахстан, Кыргызстан, Латвия, Черногория, Польша, Сан-Марино, Сербия, Словакия, Турция, Узбекистан - не предусмотрена возможность баллотироваться или установлены серьезные препятствия для независимых кандидатов в национальных выборах (п. 5.3.5). В отдельных странах подобный подход получил специальное судебно-конституционное обоснование. Например, Конституционный Суд Венгрии в одном из своих решений прямо заявил о том, что "Конституция вовсе не наделяет каждого, имеющего право быть избранным, правом стать кандидатом на выборах лишь по его прихоти. Это право не является основным, конституционным правом. В Конституции не содержится каких-либо норм, определяющих порядок выдвижения кандидатов в ходе избирательной кампании, поэтому решение о его процедуре оставлено за законодателем" <31>.
--------------------------------
<30> URL: http://www.osce.org/ru/odihr/elections/107074.
<31> Цит. по: Мезеи А. Роль Конституционного суда Венгрии в совершенствовании избирательного законодательства // Политические права и свободные выборы: Сборник докладов. М.: Институт права и публичной политики, 2005. С. 108 - 109.
Прецедентная практика Европейского суда по правам человека свидетельствует о проявляемой им достаточной осторожности и сдержанности в оценках конкретных вариантов выдвижения кандидатов на выборные должности. При явно обозначенном движении европейского конвенционного контроля в направлении признания права выдвигать свою кандидатуру на выборах как подпадающего под действие ст. 3 Протокола N 1 к Конвенции <32> Европейский суд не считает возможным навязывать в качестве универсальной какую-либо определенную нормативную модель реализации этого права и не исключает широкой свободы усмотрения национальных властей по введению в отношении этого права "подразумеваемых ограничений". При этом Европейский суд полагает необходимым лишь убедиться в каждом конкретном случае в том, что условия, установленные национальным законом, не ограничивают права граждан до такой степени, что выхолащивается сама суть этих прав, и они становятся неэффективными. Важно учесть еще и то, что европейская конвенционно-контрольная практика последовательно придерживается подхода, распространяющего конвенционные гарантии свободных выборов только на выборы в орган законодательной власти, под которым - с учетом конституционного устройства конкретного государства - может пониматься парламент страны, а также, например если государство федеративное, наделенные законодательными полномочиями представительные органы в субъектах федерации <33>.
--------------------------------
<32> См.: п. 51 Постановления Европейского суда по правам человека от 2 марта 1987 г. по делу "Матье-Моэн (Mathieu-Mohin) и Клерфейт (Clerfayt) против Бельгии"; п. 39 Постановления Европейского суда по правам человека от 1 июля 1997 г. по делу "Гитонас (Gitonas) и другие против Греции"; п. 33 Постановления Европейского суда по правам человека от 9 апреля 2002 г. по делу "Подколзина (Podkolzina) против Латвии"; п. п. 47 - 50 Постановления Европейского суда по правам человека от 11 января 2007 г. по делу "Российская консервативная партия предпринимателей и другие против Российской Федерации". URL: http://www.echr.coe.int.
<33> См., например: п. 40 Постановления Европейского суда по правам человека от 2 марта 1987 г. по делу "Матье-Моэн (Mathieu-Mohin) и Клерфейт (Clerfayt) против Бельгии"; решение Европейского суда по правам человека от 25 января 2000 г. по вопросу приемлемости жалобы N 51501/99, поданной Виктором Черепковым против Российской Федерации.
В этом, общеевропейском, контексте следует оценивать и нормы Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах-участниках СНГ (Кишинев, 7 октября 2002 г.) <34>, из которых следует, что в соответствии с принципом справедливых выборов кандидаты могут быть выдвинуты избирателями соответствующего избирательного округа и (или) в порядке самовыдвижения; кандидаты и (или) списки кандидатов могут быть выдвинуты также политическими партиями (коалициями), иными общественными объединениями и другими субъектами права выдвижения кандидатов и (или) списков кандидатов, указанными в Конституции, законах (ч. 3 ст. 10). Приведенные положения, взятые во взаимосвязи с отраженным в Конвенции пониманием принципа подлинных выборов как предусматривающего в том числе "существование реального политического плюрализма, идеологического многообразия и многопартийности, осуществляемых через функционирование политических партий" (ч. 2 ст. 9), очевидно, не могут рассматриваться как влекущие обязательность повсеместного безоговорочного использования института самовыдвижения. Они ориентируют на то, чтобы национальные власти - с учетом конкретных условий и особенностей характера того или иного вида (уровня) выборов и без ущерба для основной роли, которая традиционно отводится политическим партиям, - обеспечивали правовую основу для участия в избирательной кампании достаточно широкого круга субъектов, адекватно отражающих весь спектр основных объективно значимых социальных интересов и предпочтений в обществе, включая и те, которые не получили своего институционального оформления в рамках той или иной политической партии. Это может достигаться как посредством введения института самовыдвижения, так и иными способами. К примеру, законодательство Республики Таджикистан (является участницей Конвенции), не предусматривая самовыдвижения кандидатов на пост Президента Республики, допускает выдвижение кандидатов на эту должность наряду с зарегистрированными в установленном законом порядке республиканскими политическими партиями Федерацией независимых профсоюзов Таджикистана, Союзом молодежи Таджикистана на их съездах или конференциях в соответствии с их уставами, Маджлисом народных депутатов Горно-Бадахшанской автономной области, областными Маджлисами народных депутатов, Душанбинским городским Маджлисом народных депутатов, а также собранием представителей депутатов Маджлисов народных депутатов районов и городов республиканского подчинения (ст. 24 Конституционного закона Республики Таджикистан "О выборах Президента Республики Таджикистан" <35>).
--------------------------------
<34> СЗ РФ. 2005. N 48. Ст. 4971.
<35> URL: http://mmk.tj/ru/library/zakon__respubliki_tadzhikistan_o_viborah_prezidenta_rt.doc.
Таким образом, конституционная практика современных правовых государств отражает стремление к признанию важной роли, которая, как правило, должна отводиться участию в выборах лиц, не связанных с той или иной политической партией формальными узами, что может иметь значение для обеспечения плюралистических и конкурентных выборов. Однако этим не ставится под сомнение не только возможность использования различных видов избирательных систем, включая основанную на партийном принципе выдвижения списков кандидатов пропорциональную избирательную систему, но и возможность установления определенных ограничений (и объективных пределов) на участие в выборах независимых кандидатов, поскольку это соразмерно соотносится с конституционно значимыми целями (включая развитие многопартийности, установление в отношении определенного круга выборных публичных должностей особого, повышенного уровня политической ответственности и т.п.). В любом случае конкретные формы (механизмы, процедуры) гарантирования участия в выборах независимых кандидатов могут быть различными с учетом необходимости достижения баланса частных и публичных интересов. Использование в этих целях института самовыдвижения отражает только одну из возможных альтернатив в решении данного вопроса, выбор которой находится в сфере усмотрения национального законодателя.
4. Институт самовыдвижения в условиях российского конституционного правопорядка. Конституция РФ, признавая свободные выборы в качестве одной из высших форм непосредственного осуществления народом своей власти (ч. 3 ст. 3) и закрепляя право граждан избирать и быть избранными в органы публичной власти (ч. 2 ст. 32), исходит из того, что каждый гражданин вправе на равных основаниях участвовать в управлении делами государства и местного самоуправления - как путем непосредственного волеизъявления на выборах и определения отражающего его предпочтения кандидата или же списка кандидатов на выборные должности (активное избирательное право), так и путем реализации возможности выдвигаться в установленном порядке для избрания на выборную публичную должность и возможности быть избранным в соответствии с результатом волеизъявления народа (населения) в лице необходимого большинства соответствующего избирательного корпуса (пассивное избирательное право).
Вместе с тем, подразумевая включение в нормативное содержание пассивного избирательного права гражданина правомочия, связанного с баллотировкой на выборах, Конституция РФ прямо не предусматривает конкретный порядок выдвижения кандидатов на выборные публичные должности, равно как и не предписывает обязательное использование конкретного вида избирательной системы при проведении выборов каких-либо органов публичной власти. Решение такого рода вопросов, включая введение и сферу распространения института самовыдвижения, осуществляется в рамках достаточно широкой дискреции законодателем, призванным устанавливать порядок и условия реализации гражданами их права избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, включая определение видов подлежащих применению избирательных систем, а также распространение соответствующих принципов на порядок формирования органов публичной власти, в отношении которых их избрание на основе непосредственного волеизъявления граждан самой Конституцией РФ прямо не предусмотрено.
Так, еще в 1996 г. Конституционный Суд РФ при рассмотрении жалобы гражданина, полагавшего свои права нарушенными отдельными положениями Федерального закона "О выборах Президента Российской Федерации", как не предусматривающими самовыдвижения кандидатов на эту должность, сформулировал правовую позицию, согласно которой, поскольку вопрос о порядке выдвижения кандидата на должность Президента РФ и об условиях регистрации гражданина в качестве кандидата на эту должность не получил разрешения в Конституции РФ, его решение является прерогативой законодателя <36>. Эта правовая позиция подтверждена в Определении Конституционного Суда РФ от 5 июня 2012 г. N 1058-О <37>.
--------------------------------
<36> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 26 сентября 1996 г. N 79-О // Архив КС РФ. 1996.
<37> Вестник КС РФ. 2013. N 1.
Двумя годами позже, в 1998 г., Конституционный Суд РФ сделал принципиальный вывод в отношении дискреции федерального законодателя при решении вопроса о выборе модели избирательной системы, указав, что Конституция РФ непосредственно не закрепляет тот или иной вид избирательной системы для выборов депутатов Государственной Думы; напротив, установление порядка формирования Совета Федерации и выборов депутатов Государственной Думы она относит к ведению федерального законодателя <38>. В связи с этим Суд не усмотрел нарушения Конституции РФ во введении на соответствующих выборах смешанной избирательной системы, а впоследствии и в переходе от смешанной к пропорциональной, то есть, по существу, партийной избирательной системе. В ряде решений 2007 - 2008 гг., принятых по жалобам граждан, которые оспаривали новый порядок выборов депутатов Государственной Думы как исключающий возможность выдвижения кандидатом гражданина, не являющегося членом политической партии, Конституционный Суд указал, что, ставя такой вопрос, заявители, по существу, оспаривают переход к пропорциональной избирательной системе, не предполагающей избрания депутатов Государственной Думы по одномандатным избирательным округам и самовыдвижения кандидатов <39>. Аналогичный подход был использован при оценке правового регулирования порядка формирования законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации: региональный законодатель, как следует из решения Конституционного Суда, при осуществлении такого правового регулирования вправе с учетом федерального законодательства устанавливать тот или иной вид избирательной системы, что само по себе не влечет нарушения избирательных прав граждан <40>. При этом Конституционный Суд РФ исходит из того, что право быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления, будучи индивидуальным по своей юридической природе <41>, вместе с тем реализуется при существенной роли политических партий как основных коллективных участников избирательного процесса, чьей деятельностью, по смыслу взаимосвязанных положений ст. ст. 13 (ч. ч. 1, 2 и 3), 30 (ч. 1) и 32 Конституции, опосредовано осуществление избирательных прав граждан <42>. Такое опосредование реализации избирательных прав, в силу конституционной трактовки принципа политического многообразия как не сводимого к многопартийности, может достигаться и через иные, непартийные, социально-политические и прочие объединения.
--------------------------------
<38> См.: абз. 2 п. 2 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 17 ноября 1998 г. N 26-П // СЗ РФ. 1998. N 48. Ст. 5969; Определение Конституционного Суда РФ от 12 марта 1998 г. N 25-О // Архив КС РФ. 1998.
<39> См. Определения Конституционного Суда РФ: от 15 ноября 2007 г. N 845-О-О // Архив КС РФ. 2007; от 18 декабря 2007 г. N 920-О-О и N 921-О-О // Архив КС РФ. 2007; от 15 апреля 2008 г. N 273-О-О и N 276-О-О // Архив КС РФ. 2008.
<40> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 17 июня 2008 г. N 436-О-О // Архив КС РФ. 2008.
<41> См., например: абз. 1 п. 3 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 24 июня 1997 г. N 9-П // СЗ РФ. 1997. N 26. Ст. 3145; абз. 2 п. 3 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2000 г. N 7-П // СЗ РФ. 2000. N 19. Ст. 2102; абз. 3 п. 1 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 28 февраля 2012 г. N 4-П // СЗ РФ. 2012. N 11. Ст. 1365; абз. 1 п. 2.1 мотив. части Определения Конституционного Суда РФ от 6 марта 2013 г. N 324-О // СЗ РФ. 2013. N 14. Ст. 1745.
<42> См., например: абз. 1 и 2 п. 2.1 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 11 марта 2008 г. N 4-П // СЗ РФ. 2008. N 11 (ч. 2). Ст. 1073.
Вытекающим из Конституции РФ индивидуальным характером пассивного избирательного права не предопределяется во всех случаях необходимость обеспечения для граждан возможности выдвигаться и участвовать в выборах на индивидуально-автономной основе, в том числе вне связи с тем или иным общественно-коллективным образованием. Индивидуальный характер пассивного избирательного права применительно к выдвижению кандидатов проявляется прежде всего в том, что в отсутствие явно выраженной воли самого гражданина его участие в выборах в качестве кандидата на соответствующую выборную публичную должность недопустимо, из чего вытекает в том числе возможность для гражданина ставить вопрос о номинировании его в качестве кандидата на выборах. В связи с этим Конституционный Суд в ряде решений специально подчеркнул, что отсутствие у беспартийных граждан в случае применения пропорциональной избирательной системы права самовыдвижения не ставит их в неравное положение с гражданами, являющимися членами политических партий: при пропорциональной избирательной системе за всеми гражданами - как беспартийными, так и членами политических партий - признается право в установленном законом порядке инициировать включение своей кандидатуры в список кандидатов <43>. Причем возможность гражданина обратиться с просьбой о включении в список кандидатов в депутаты от политической партии, членом которой он не является, не предполагает соответствующей обязанности политической партии (абз. 3 п. 4 мотив. части Определения Конституционного Суда РФ от 17 июня 2008 г. N 436-О-О).
--------------------------------
<43> См.: абз. 2 п. 3.2 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 7 июля 2011 г. N 15-П // СЗ РФ. 2011. N 29. Ст. 4557; абз. 1 п. 2.2 мотив. части Определения Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2011 г. N 1808-О-О // Архив КС РФ. 2011.
Не случайно Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" <44>, конкретизирующий положения ч. 2 ст. 32 Конституции РФ, относит к избирательным правам граждан, в частности, именно право участвовать в выдвижении кандидатов, списков кандидатов (п. 28 ст. 2), но не право выдвигать свою кандидатуру на выборах (которое может рассматриваться лишь как частный случай подобного участия).
--------------------------------
<44> См.: Федеральный закон от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ (в ред. от 3 февраля 2014 г.) "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" // СЗ РФ. 2002. N 24. Ст. 2253.
Таким образом, Конституционный Суд РФ придерживается той позиции, что регламентация избирательных процедур может иметь различные решения, которые определяются главным образом законодательным путем. И именно законодатель на основе Конституции РФ и принятых на себя Россией международно-правовых обязательств делает выбор - в зависимости от конкретных социально-политических условий и с учетом политической целесообразности - в пользу того или иного варианта, закрепляя его в избирательном законе. К компетенции законодателя относится и определение конкретных правовых средств, направленных на создание необходимых условий для реализации права избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления <45>, что предполагает и установление конкретных форм участия граждан в выдвижении кандидатов на выборные публичные должности. При этом при определении пределов усмотрения законодателя в данном вопросе с точки зрения необходимости учета им требований, вытекающих из международных правовых актов, следует принимать во внимание правовую позицию Конституционного Суда РФ, выраженную в Определении от 6 июля 2010 г. N 935-О-О <46>. Конкретизация в российском законодательстве в соответствии с Конституцией РФ положения п. 3 ст. 10 Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах-участниках СНГ о субъектах, правомочных выдвигать кандидатов на выборные должности, как отмечается в этом Определении, - обязанность законодателя, обладающего при этом необходимыми дискреционными полномочиями, позволяющими ему решать собственные правотворческие задачи в конкретно-исторических условиях формирования партийно-политической системы России; федеральный законодатель, в частности, вправе, устанавливая круг субъектов права выдвижения кандидатов (списков кандидатов), дифференцировать его применительно к разным видам выборов (абз. 2 п. 3 мотив. части). В целом это соотносится с позицией Европейского суда по правам человека, согласно которой существуют многочисленные способы организации и управления избирательными системами и множество отличий в зависимости от исторического развития, культурного разнообразия и политических идей, присущих европейским странам, и каждое Договаривающееся государство само формирует свою демократическую систему и собственное видение демократии <47>.
--------------------------------
<45> См.: абз. 5 п. 2 мотив. части Определения Конституционного Суда РФ от 30 сентября 2004 г. N 301-О // Архив КС РФ. 2004.
<46> Архив КС РФ. 2010.
<47> См., например: п. 61 Постановления Европейского суда по правам человека от 6 октября 2005 г. по делу "Херст (Hirst) против Соединенного Королевства N 2"; п. 103 Постановления Европейского суда по правам человека от 16 марта 2006 г. по делу "Жданок (Zdanoka) против Латвии"; п. 51 Постановления Европейского суда по правам человека от 15 июня 2006 г. по делу "Ликурезос (Lykourezos) против Греции".
При решении вопросов, связанных с определением оснований, порядка и условий выдвижения кандидатов на выборные публичные должности, включая установление института самовыдвижения, законодатель не может оставлять без внимания то обстоятельство, что конституционные ценности, связанные с реализацией избирательных прав, могут вступать между собой в известное противоречие, поскольку определяющие участие в выборах субъективные интересы отдельных граждан как носителей пассивного избирательного права, не всегда совпадают с публичным интересом, состоящим в формировании эффективных и ответственных органов публичной власти. При том, что институт самовыдвижения обеспечивает наиболее широкую свободу прямого участия граждан в выборах как кандидатов и их возможности по непосредственному заявлению и отстаиванию в этом качестве своих социально-политических предпочтений, что в целом соотносится с конституционными ценностями правовой демократии, основанной на всеобщем и равном избирательном праве, принципах идеологического и политического многообразия, из которых вытекает недопустимость монополизации власти и необходимость существования оппозиции, неограниченное использование этого института может поставить под сомнение достижение конституционных целей свободных выборов.
Как верно замечено, при самовыдвижении кандидатур неизбежно возникает противоречие между личными амбициями потенциального кандидата и его реальными возможностями принести пользу обществу на выборной должности, возникает угроза безрезультативного распыления голосов избирателей при появлении чрезмерного количества кандидатов, не выражающих социально значимые интересы, и при этом практика избирательных кампаний не приводит достаточно выразительных свидетельств преимущества или эффективности реализации самовыдвижения на выборах <48>. Напротив, применение этого института нередко свидетельствует об использовании его в качестве своеобразной маски, позволяющей скрыть реально стоящие за кандидатом группы интересов и его политические связи, что может делать самовыдвижение не только сравнительно менее прозрачным в соотношении с выдвижением кандидатов организационно-оформленными участниками избирательного процесса, прежде всего политическими партиями, но и потенциально порождающим сравнительно большую неформальную зависимость кандидата от тех или иных остающихся в тени финансово-политических структур.
--------------------------------
<48> Институты конституционного права иностранных государств. С. 55.
Еще основоположник теории политических партий М. Девюрже, не склонный, впрочем, к их идеализации, а скорее приверженный к критической оценке их деятельности, отмечал в рамках сопоставления партийного и иных способов выдвижения кандидатов: "противопоставлять независимые кандидатуры партийным слишком наивно", ведь, "кроме нескольких фантазеров, не имеющих никаких шансов на успех, никто и никогда в одиночку не предложит себя вниманию избирателей" <49>. За кандидатом, утверждает он, всегда стоит организация - пусть даже "эмбриональная", на которую он может опереться, ведя свою кампанию (избирательный комитет, газета, финансовая поддержка, пропагандисты, приверженцы), и для независимых кандидатов проблема состоит в том, чтобы суметь собрать эти различные элементы воедино без партии. Поэтому, продолжает М. Девюрже, отсутствие партийной монополии еще не означает, что кандидат вообще абсолютно свободен: это просто означает, что не партии, а другие организации (под которыми надо понимать крупные частные состояния) могут участвовать в избирательной борьбе; и еще вопрос, действительно ли эти организации более свободны, чем партии, при подборе кандидатов, точно так же, как не бесспорно и то, что ограничение роли партий и уничтожение их монополии увеличивает свободу избирателей и возможность независимых кандидатов смело идти на выборы.
--------------------------------
<49> Девюрже М. Политические партии / Пер. с франц. Изд. 3-е. М.: Академический проект; Королев, Парадигма, 2005. С. 422.
Необходимость достижения эффективного равновесия между личными и публичными интересами, получающими свое отражение в институте выборов, требует от законодателя учета всей совокупности факторов, характеризующих как реализацию субъективной социально-политической свободы личности, уровень демократического самосознания и правовой культуры населения, так и объективный режим функционирования государственно-политических отношений, включая степень развития (зрелости) партийно-политической системы и гражданского общества, конкретные стоящие перед государством и обществом на данном этапе развития задачи. Пределом демократизации правового регулирования выдвижения кандидатов на выборные публичные должности является сохранение способности избирательной системы обеспечивать легитимацию работоспособных институтов публично-властного представительства народа (населения), адекватно отражающих интересы основных социально-политических сил общества. Соответственно, наличие в правовой системе института самовыдвижения кандидатов не является самоцелью, а должно оцениваться в свете социально-политического развития страны и в общем контексте существующих иных правовых возможностей для доступа граждан к участию в выборах в качестве кандидатов.
Конечно, издержки, связанные с введением института самовыдвижения могут быть в известной мере компенсированы установлением определенных дополнительных требований, предъявляемых к кандидатам, выдвинутым подобным образом, включая прежде всего обязанность заручиться поддержкой некоторого числа избирателей, подтвержденной собранными подписями. Но предпочтения, касающиеся оптимальной формы, в которой претендующий на участие в выборах в качестве кандидата гражданин должен подтвердить наличие у него, по крайней мере, минимальных шансов на успех по итогам избирательной кампании, определяются в рамках текущего законодательного регулирования. И ничто не мешает законодателю, взвесив все "за" и "против", сделать выбор в пользу модели подтверждения такой поддержки не в последующем порядке - после самовыдвижения кандидата, а в предварительном порядке - уже на первоначальном этапе выдвижения кандидата, осуществляемого иными общественно значимыми субъектами, которые как раз и выступают в роли своеобразного "фильтра". Отсутствие же у гражданина юридической возможности самому выдвинуть свою кандидатуру на выборах, во всяком случае, не ставит под сомнение существо пассивного избирательного права, поскольку подобное выдвижение может быть реализовано в ином установленном законодательством порядке, в частности посредством выдвижения кандидатов избирателями, общественными объединениями или через политические партии.
Вместе с тем нельзя обойти вниманием то обстоятельство, что избирательные права, имея по своей сущности единую конституционную природу, проявляют себя неодинаково в условиях государственной власти и местного самоуправления. Субъективные муниципальные избирательные права, будучи элементом конституционного избирательного права, вместе с тем имеют определенные особенности реализации, что обусловлено главным образом самой природой местного самоуправления как власти местного сообщества. В системе местного самоуправления избирательные права призваны обеспечивать максимально широкий круг возможностей для граждан непосредственно (лично) участвовать в муниципальном избирательном процессе, что относится к реализации их как активной, так и пассивной составляющей <50>. Это находит свое подтверждение и в ряде решений Конституционного Суда РФ (например, Постановление от 7 июля 2011 г. N 15-П, Определение от 7 февраля 2012 г. N 252-О-О <51> и др.). Соответственно, оправданно исходить из того, что институт самовыдвижения может быть наиболее востребован именно на муниципальном (в особенности поселенческом) уровне публичной власти, где его объективная ценность, обусловленная личностным (персонифицированным) характером самоуправленческих отношений, существенно возрастает.
--------------------------------
<50> Муниципальное право Российской Федерации / Под ред. Н.С. Бондаря. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. С. 329; Джагарян Н.В. Представительная демократия и ее реализация в местном самоуправлении: вопросы теории и практики. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2013.
<51> Вестник КС РФ. 2012. N 5.
Таким образом, Конституция РФ, будучи привержена целям обеспечения и поддержания свободной политической конкуренции на выборах и формирования на этой основе представительных учреждений, адекватно отражающих по своему составу основные социально-политические интересы и предпочтения в обществе, предполагает необходимость создания условий для выдвижения, без неоправданных затруднений и дискриминации, в качестве кандидатов на выборах лиц, чьи представления об обустройстве и развитии данного публично-территориального образования и способности к реализации этого своего видения в жизни находят убедительные основания в общественной поддержке, безотносительно к их формальной партийно-политической принадлежности. Соответственно, одну из важнейших конституционных ценностей в сфере реализации политической свободы образует не самовыдвижение как таковое, а признаваемая на основе всеобщности и равенства возможность гражданина инициировать процедуру номинации на выборную публичную должность, положительный исход которой не может быть предрешен, как и соответствующий итоговый результат участия в выборах.
При этом Конституция РФ не обязывает к тому, чтобы конкретный механизм обеспечения участия граждан в выдвижении кандидатов был устроен всегда и во всем одинаковым образом при проведении выборов в любые избираемые населением органы публичной власти на каждом ее территориальном уровне. В частности, при решении вопроса об использовании института самовыдвижения кандидатов законодатель не связан безусловной необходимостью его повсеместного распространения, хотя и может придавать ему достаточно широкий охват. Так, в системе действующего правового регулирования федеральный законодатель счел обязательным применение института самовыдвижения в рамках любых выборов, проводимых на основе полностью или в части мажоритарной избирательной системы. Но для выборов глав субъектов Российской Федерации установлено специальное правило, предполагающее применение самовыдвижения лишь в случае, если это предусмотрено законом субъекта Российской Федерации (абз. 3 п. 3 ст. 18 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти" <52>, п. 2 ст. 32 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"). Иными словами, именно законодатель субъекта Российской Федерации самостоятельно решает вопрос, касающийся расширения перечня способов выдвижения кандидатов на указанную должность за счет включения в него самовыдвижения.
--------------------------------
<52> См.: Федеральный закон от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ (в ред. от 28 декабря 2013 г.) "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" // СЗ РФ. 1999. N 42. Ст. 5005.
Конституционно-правовые основания для использования подобного дифференцированного подхода применительно к ситуации, связанной с отсутствием в законодательстве одного из субъектов Российской Федерации о выборах его главы положений, допускающих возможность самовыдвижения кандидатов на эту должность, были предметно оценены Конституционным Судом РФ в рамках уже упоминавшегося Определения от 14 января 2014 г. N 7-О. Система аргументации, положенная в основу принятого Конституционным Судом решения, заслуживает самостоятельного рассмотрения.
5. Субсидиарный характер самовыдвижения кандидатов на губернаторских выборах как отражение специфики порядка наделения полномочиями главы субъекта Российской Федерации (позиция Конституционного Суда). Понимание методологии принятого Конституционным Судом решения предполагает, в первую очередь, необходимость уяснения того обстоятельства, что в вопросе о способах выдвижения кандидатов на должность главы субъекта Российской Федерации находят свое отражение различные конституционные ценности, предметное содержание которых не сводится к реализации избирательных прав граждан, а во многом определяется относящимися к основам конституционного строя общими началами народовластия, включая федеративный характер российской демократической государственности и связанную с этим неравномерность (и несинхронность) развития фактических отношений демократии в конкретных условиях различных регионов страны, принципы организации публичной власти в субъектах Российской Федерации, особенности юридико-статусных характеристик главы субъекта Российской Федерации в системе государственно-политических отношений. Соответственно в поисках ответа на обозначенный вопрос, в том числе касающийся необходимости и возможности использования на губернаторских выборах самовыдвижения кандидатов, нужно учитывать, что его решение не находится в прямой (линейной) зависимости от той или иной конкретной интерпретации принципов, свойственных свободным выборам и осуществлению электорально-правового статуса гражданина, сколь бы привлекательно-либеральной по своей идейной направленности подобная интерпретация ни была. В своей основе такое решение связано с вытекающими из Конституции РФ требованиями, предъявляемыми к порядку наделения полномочиями глав субъектов Российской Федерации.
В этом плане принципиально важное, методологическое значение имеет ранее выработанная в ряде решений Конституционного Суда правовая позиция, из которой следует, что Конституция, не предопределяя необходимость приведения к должности главы субъекта Российской Федерации только посредством прямых выборов, допускает возможность законодательного установления различных способов замещения этой должности и, соответственно, возможность различных форм участия в этой процедуре как субъектов публичной власти, так и граждан <53>. Это предполагает, что адекватно соотноситься с Конституцией могут разные модели наделения полномочиями глав субъектов Российской Федерации, и законодатель не лишен возможности при формировании конкретной такой модели комбинировать в различном сочетании элементы, свойственные, в частности, как избранию, так и назначению на должность <54>. Поэтому даже в том случае, если законодатель считает целесообразным принять за основу правовой организации порядка наделения полномочиями названных должностных лиц модель избрания по правилам всеобщего равного и прямого избирательного права, это не влечет за собой полное сущностное отождествление такого порядка замещения должности с прямыми выборами и не означает, что в этой ситуации все свойственные реализации избирательных прав граждан принципы, как они отражены в действующей системе правового регулирования, проявляют свое регулятивное воздействие точно таким же образом, как и применительно к избранию органов публичной власти, в отношении которых выборный порядок формирования предписан непосредственно Конституцией РФ.
--------------------------------
<53> См.: абз. 5 п. 10 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. N 13-П; абз. 9 п. 2.1 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 24 декабря 2012 г. N 32-П // СЗ РФ. 2012. N 53 (Ч. 2). Ст. 8062.
<54> См. об этом подробнее: Бондарь Н.С., Джагарян А.А. Губернаторы в системе российской федеративной государственности: нормативно-доктринальные подходы Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2013. N 3.
В субъективно-личностном плане это объясняется тем, что право принимать участие в прямых выборах и быть избранным на должность главы субъекта Российской Федерации из Конституции РФ не вытекает и не является необходимым элементом ни конституционного права граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти, ни иных конституционных прав (абз. 3 п. 7 мотив. части Постановления Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. N 13-П). Соответственно в Постановлении от 24 декабря 2012 г. N 32-П (в связи с принятием которого не было особых мнений судей!) Конституционный Суд РФ специально подчеркнул, что законодатель при определении порядка замещения должности главы субъекта Российской Федерации и тем самым конкретных нормативно-правовых оснований и форм реализации гражданами их права участвовать в управлении делами государства не связан с необходимостью ограничиваться воспроизведением нормативных правил, действующих в рамках процедур, которые применяются при формировании на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании законодательных (представительных) и иных органов публичной власти (абз. 1 п. 2.2 мотив. части).
Следовательно, само по себе то обстоятельство, что в условиях действующего правового регулирования участие граждан в выдвижении кандидатов путем самовыдвижения рассматривается законодателем как общее правило проведения выборов на основании мажоритарной или смешанной избирательной системы и, соответственно, как необходимый элемент отраслевой нормативной конкретизации электорально-правового статуса гражданина, не дает повода считать это общее правило не терпящим изъятий, в частности, применительно к наделению полномочиями главы субъекта Российской Федерации. Причем в этом, последнем случае речь не идет об ограничении конституционного права избирать и быть избранным в органы государственной власти в том смысле, какой придается термину "ограничение" в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Здесь имеет место нормативное определение правовых оснований и пределов участия гражданина в той публично-правовой процедуре, формирование которой, по смыслу Конституции РФ, относится именно к ведению законодателя. Соответственно в Определении от 14 января 2014 г. N 7-О Конституционный Суд установил, что право граждан участвовать в процедуре замещения должности главы субъекта Российской Федерации путем выдвижения кандидата на эту должность в порядке самовыдвижения из Конституции РФ не вытекает, а потому и отсутствие у гражданина такой возможности не свидетельствует о нарушении каких-либо его конституционных прав и свобод (абз. 3 п. 2.2 мотив. части).
Вместе с тем следует учитывать, что соответствующий вывод был сделан Конституционным Судом применительно к оценке регионального закона о выборах губернатора в условиях, когда федеральное законодательство возможность самовыдвижения на выборах такого рода не исключает, оставляя ее введение на усмотрение законодателей субъектов Российской Федерации. Поэтому принятие на уровне субъекта Российской Федерации решения об установлении самовыдвижения кандидатов на соответствующую должность должно рассматриваться в контексте вытекающих из Конституции полномочий субъектов Российской Федерации по введению дополнительных (в сопоставлении с общефедеральным стандартом) гарантий прав граждан, связанных с участием в управлении делами государства, в том числе посредством участия в выборах глав субъектов Российской Федерации. При этом нет оснований сомневаться в том, что установление подобных гарантий, имеющих субсидиарное значение в общегосударственном механизме обеспечения прав и свобод человека и гражданина, может приобретать обязательный характер в специфических условиях развития того или иного субъекта Российской Федерации с учетом того обстоятельства, что, как указал ранее Конституционный Суд, правовое регулирование порядка наделения полномочиями глав субъектов Российской Федерации должно быть согласовано с принципами политического многообразия и многопартийности и не может приводить к искажению демократической правовой природы российской государственности (абз. 1 п. 2.3 мотив. части Постановления от 24 декабря 2012 г. N 32-П).
Конституционный Суд обратил внимание в рассматриваемом Определении на то, что диспозитивный характер института самовыдвижения на губернаторских выборах сопряжен с предпринятыми федеральным законодателем комплексными мерами по развитию российской политической системы, включая либерализацию законодательных требований, предъявляемых к созданию политических партий и выдвижению ими кандидатов на выборах. При таких условиях Конституционный Суд не счел убедительным предположение о том, что как таковое отсутствие возможности самовыдвижения кандидатов на должность главы субъекта Российской Федерации лишает граждан эффективных правовых средств участия в соответствующих выборах в качестве кандидатов, поскольку такое участие возможно иным способом (через выдвижение кандидатов политическими партиями, в частности из числа беспартийных). Из этого следует, что выяснение того, насколько необходимым в конкретной политико-правовой обстановке данного региона является введение самовыдвижения кандидатов на соответствующих выборах, равно как и оценка предполагаемой эффективности такой меры в сопоставлении с иными существующими альтернативами (включая изменение требований к количеству необходимых для регистрации кандидатов подписей выборных лиц местного самоуправления), относится к полномочиям регионального законодателя.
В этом плане использованная федеральным законодателем модель правового регулирования не только предполагает, но и обязывает субъектов Российской Федерации самостоятельно оценивать потребности в наличии соответствующих дополнительных гарантий участия граждан в выборах. Поэтому она направлена не на ограничение политической свободы, а, напротив, как констатировал Конституционный Суд, на обеспечение как можно более полного согласования конкретных параметров выборного порядка замещения соответствующей должности с реальными политико-правовыми условиями того или иного региона, уровнем развития в нем партийной системы и иных значимых обстоятельств (абз. 4 п. 2.1 мотив. части Определения).
Наконец, нельзя обойти вниманием особый акцент Конституционного Суда на том, что федеральный законодатель, оставляя решение вопроса о введении самовыдвижения кандидатов на соответствующих выборах на усмотрение субъектов Российской Федерации, стремился тем самым укрепить федеративные начала организации избирательной системы в России. На конституционную значимость учета принципа федерализма в данной сфере Конституционный Суд и ранее указывал неоднократно (например, абз. 1 и 2 п. 4.3 мотив. части Постановления от 29 ноября 2004 г. N 17-П, абз. 5 п. 2 мотив. части Определения от 4 февраля 2014 г. N 218-О <55> и др.). Вполне очевидно, что обеспечение этой конституционной ценности требует соблюдения разумного баланса в разграничении регулятивных полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами и, соответственно, использования федеральным законодателем достаточно гибких юридических конструкций, позволяющих субъектам Российской Федерации самостоятельно в рамках федерального законодательства определять формирование своих органов государственной власти, порядок и условия участия граждан в такого рода публично-правовых процедурах, служащих проявлением регионального самоуправления народа.
--------------------------------
<55> Архив КС РФ. 2014.
Таким образом, анализ практики конституционного правосудия позволяет глубже проникнуть в суть социально-политических и конституционно-правовых характеристик института самовыдвижения кандидатов на выборах и сформировать необходимые методологические основы для его гармонизированного с ценностями российского конституционного правопорядка правового регулирования и развития.
Литература
1. Авакьян С.А. Демократия протестных отношений: конституционно-правовое измерение // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 1.
2. Бондарь Н.С., Джагарян А.А. Губернаторы в системе российской федеративной государственности: нормативно-доктринальные подходы Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2013. N 3.
3. Вискулова В.В. Первый опыт применения нового порядка избрания губернаторов в пяти областях Российской Федерации: проблемы и дефекты. Точка зрения практика // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. N 6.
4. Гранкин И.В. Законодательное обеспечение прямой демократии на муниципальном уровне // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 7.
5. Девюрже М. Политические партии / Пер. с франц. Изд. 3-е. М.: Академический проект; Королев, Парадигма, 2005.
6. Джагарян Н.В. Представительная демократия и ее реализация в местном самоуправлении: вопросы теории и практики. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2013.
7. Дзидзоев Р.М. К вопросу о выборах глав субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 10.
8. Кудряшов Е.О. Право на выдвижение кандидатов на парламентских выборах в странах СНГ // Конституционное и муниципальное право. 2009. N 22.
9. Майер Х. Избирательное право как инструмент распределения власти или избирательное право и политика // Политические права и свободные выборы: Сборник докладов. М.: Институт права и публичной политики, 2005.
10. Муниципальное право Российской Федерации / Под ред. Н.С. Бондаря. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013.
11. Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия / Под ред. А.В. Иванченко. М.: Новое издательство, 2005.
12. Черепанов В.А. К вопросу об умалении избирательных прав граждан // Российский юридический журнал. 2012. N 1.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.
Навигация по сайту:
Контакты:
197839245
"Горячие" документы: