Трансграничные аспекты политико-правового развития городской республики средневекового Пскова. Статьи по предмету Конституционное право России

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Конституционное право России. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ТРАНСГРАНИЧНЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОГО РАЗВИТИЯ ГОРОДСКОЙ РЕСПУБЛИКИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ПСКОВА

А.М. ЕГОРОВ

Егоров Андрей Михайлович, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин, Псковский юридический институт ФСИН России, кандидат исторических наук.

Расцвет независимости средневекового Пскова в XIV - XV вв. и его активные контакты с соседними землями нашли свое отражение в правовых актах этой городской республики, которые являются ценным источником по истории ее международных отношений. Многие достижения псковской юстиции в этой области позднее были адаптированы к правоприменительной практике Русского централизованного государства (4; 80 - 81). Концентрированным выражением юридического опыта граждан торгового города-государства и его пригородов стала Псковская судная грамота (1467), положения которой оказали заметное влияние на содержание первого общероссийского Судебника 1497 г.
Псковское законодательство было генетически связано с древнерусскими источниками права (в частности, с "Русской Правдой"), но по сравнению с ними сделало серьезный шаг вперед. Дополнительными факторами, стимулировавшими укрепление законности в Пскове, являлись постоянная военная угроза со стороны Ливонского ордена, периодически возникавшие конфликты с Великим княжеством Литовским и экономическая конкуренция с Великим Новгородом. Не случайно именно Псковская судная грамота впервые на Руси начала фиксировать преступления не только против отдельных лиц, но и государственную измену (8; 332). Вместе с тем большое место в Псковской судной грамоте занимают нормы частного права, являющиеся неоспоримым свидетельством значительного развития в Пскове товарно-денежных отношений.
Наконец, особое внимание в средневековом Пскове уделялось упорядочению судебного процесса и повышению значения местной юстиции в сфере регулирования публичных и частных отношений с иностранным элементом, что также диктовалось торговыми и хозяйственными интересами псковичей, которые чрезвычайно рано приобрели трансграничный характер. Несмотря на сложную пограничную обстановку, псковичи вели активную торговлю в прилегающем к Балтийскому морю регионе и на территории современной Белоруссии. Поэтому традиционным пунктом мирных договоров Пскова с соседями в XIV - XV вв. оставалось требование свободного пути для своих людей "горой и водой".
Наиболее серьезным торговым контрагентом Пскова являлась Ганза - мощный купеческий союз Балтики и Северного моря, в котором доминировали немецкие города, такие как Любек или Гамбург. Основным перевалочным пунктом и политическим главой данного объединения был Любек, где собирались общеганзейские съезды (1; 131).
Многие ливонские города также входили в это сообщество и выступали как посредники в торговле Ганзы с Русью. Ганзейские города Ливонии были связаны не только общими экономическими интересами, но и унифицированной системой так называемого любекского права. В частности, магистрат северогерманского города Любека выступал в качестве высшей апелляционной инстанции по гражданским делам для таллинцев. В свою очередь, таллинский магистрат являлся низшей апелляционной инстанцией для Раквере и Нарвы, которые приняли любекское право при его посредничестве (5; 79).
Детальный анализ русско-ливонских отношений, осуществленный благодаря таким исследователям, как Н.А. Казакова, выявил постоянный дуализм во взаимоотношениях средневекового Пскова с его западными соседями. С одной стороны, этот дуализм выражался в стремлении Пскова к развитию мирных экономических отношений с городами Ливонии, а с другой - в попытках Ливонского ордена осуществлять военную экспансию против пограничных русских земель (6; 27).
При этом немецкое купечество продвигало свои торговые интересы на Северо-Западе Руси, прикрываясь вооруженными силами духовно-рыцарских орденов, что обусловливало постоянную мобилизационную готовность Псковской республики в военном плане. Возникшая с самого начала немецкой колонизации Прибалтики военная угроза наложила неизгладимый отпечаток на формирование всей жизнедеятельности средневекового Пскова (9).
Псковичи старались лавировать между отдельными членами Ливонской конфедерации и Ганзейского союза, пытаясь использовать их противоречия в своих интересах. Когда в 1407 г., например, ганзейские города, особенно Тарту, требовали от Таллина ареста находившихся в городе русских, тот отказался, что гарантировало последним относительно спокойный торговый сезон (5; 112). Иногда представители Пскова и Новгорода присутствовали на ганзейских собраниях в качестве наблюдателей. Так, в 1402 г. они принимали участие в съезде ливонских городов, состоявшемся в Тарту, на котором стороны обменялись взаимными претензиями (5; 111).

Однако возникавшие противоречия не всегда удавалось разрешить дипломатическими методами. Например, в 1478 г. в Риге задержали псковских купцов, и для их освобождения пришлось отправлять к ливонскому магистру специальное посольство. В результате переговоров "гости" были отпущены, но понесли значительный материальный урон, так как немцы отказались вернуть их товары. В подобных случаях действия сторон исходили из принципа взаимности. На следующий год псковская летопись сообщает, что "ходиша псковичи мстить в Немецкую землю, и приведоша немец во Псков и полона много добыша" (7; 76). Обычно после взаимного обмена подобного рода "любезностями" стороны начинали поиск компромисса. Однако до его достижения частные лица, застигнутые войной на враждебной территории, оказывались в бесправном положении. Так, в связи с описанным выше походом летопись отмечает, что "в то время наш гость псковскои в Юрьеве пол 50 мужь, и гостя псковскаго всадиша в погреб, и послаше посла своего в Юрьев, а немец всадиша в погреб в охабни" (7; 76). Иначе говоря, в ответ на задержание своих граждан псковские власти брали в заложники иностранных подданных. После ареста их держали в специальных камерах, находившихся внутри крепостной стены Псковского кремля (в той его части, которая примыкала к въездным воротам и образовывала узкий коридор - "захаб").
В период недолгих перемирий коммерческие операции с иностранным элементом осложнялись проблемами чисто юридического свойства. Их причиной была конкуренция между правовыми системами Пскова и его соседей, претендовавших на участие в урегулировании одних и тех же споров. После пересечения границы и возвращения домой иностранные гости Пскова становились практически недосягаемыми для его правосудия. Это настраивало некоторых из них на безответственное отношение к русским партнерам.
Подобная практика, конечно, была неприемлема для Псковской торговой республики, которая всегда заботилась о своей деловой репутации в регионе и желала аналогичного поведения со стороны соседей. Память о щепетильности псковичей при заключении коммерческих договоров сохранялась достаточно долго, что нашло отражение в записках имперского посла барона Герберштейна, составленных уже после присоединения Пскова к Москве в XVI в.: "Именно псковитяне при всяких сделках отличались такой честностью, искренностью и простодушием, что, не прибегая к какому бы то ни было многословию для обмана покупателя, говорили одно только слово, называя сам товар" (2; 239).
Исполнение частных обязательств с участием иностранцев обеспечивалось на основе принципа круговой поруки среди их оставшихся в Пскове соотечественников, которые могли ответить за вину своих коллег собственным имуществом. Так, в переписке Пскова с Ригой еще в начале XIV в. встречается требование выдать должника Нездильца поручившемуся за него псковичу Ивану Голову. Послание завершается недвусмысленной угрозой взыскать долг с немецких купцов: "Или не выдадите Нездильца поручнику, то мы исправим в Пльскове на вашеи братии, а вам поведаем" (3; 318). Справедливости ради следует отметить, что аналогичная тактика практиковалась и по другую сторону псковско-ливонского рубежа.
За обиды, нанесенные псковским "гостям" на чужбине, приезжие иностранцы могли понести не только материальную, но и личную ответственность. В 1436 г., например, в подземельях псковского "захаба" оказались сразу 24 немецких купца, что стало политическим ответом вечевой республики на ограбление ее граждан в Ливонии. Конечно, чрезвычайные меры такого рода (как и вызывавшие их причины) не способствовали повышению взаимного доверия, поэтому в международных соглашениях Псков последовательно проводил идею выдачи преступников, должников и зависимых людей.

Одновременно предпринимались попытки определить пределы юрисдикции в отношении частных лиц. В договоре 1440 г. между великим князем литовским Казимиром и Псковом подтверждалось, что тяжбы с участием псковичей в ВКЛ должны рассматриваться на основе княжеского права, в Пскове же аналогичные дела подданных Казимира - как собственно литовцев, так и жителей Полоцка, Витебска, Смоленска - решались по законам вечевой республики.
Но даже наличие договоров не всегда гарантировало взаимопонимание и порядок вдоль юго-западных рубежей Пскова. Об этом свидетельствует псковская грамота 1480 г., адресованная все тому же Казимиру IV. Наряду с жалобой на вероломство "пришедшего на миру" и выжегшего два пригорода ливонского магистра в ней содержалась просьба не задерживать псковских пленников, которые бежали через Литву от немцев, и пожелание королевским воеводам и мещанам не мешать транзитной торговле псковичей с теми же немцами.
Борьба за рынки побуждала граждан Пскова налаживать прямые связи с прибалтийскими городами. Невзирая на все риски и непредсказуемость пограничной обстановки, псковские купцы регулярно посещали Ригу, Колывань (Таллин), Юрьев (Тарту) и Ругодив (Нарвау). При некоторых денежных расчетах они обращались к помощи немецкой юстиции. В частности, из переписки 1463 - 1465 гг. известно, что два псковича давали в Риге деньги в долг "перед судьею, перед Кортом, что на Кескои улици живеть" (3; 324).
Приезжим псковичам волей-неволей приходилось вникать в тонкости германского права. В связи с этим отдельную проблему представляли не только споры о юрисдикции между Псковом и его соседями, но и юридический партикуляризм правовой системы последних. Возникавшие в том же Таллине гражданско-правовые тяжбы теоретически могли дойти до самого Любека, уголовные дела окончательно решались на месте в соответствии с городским правом, а засевшие на Тоомпеа вассалы Ливонского ордена вообще признавали только ленное и рыцарское право. Корпоративность средневекового права и действие в рамках даже одной территории сразу нескольких правовых подсистем подчас порождали сложные интерлокальные и интерперсональные коллизии, разрешить которые, особенно при наличии дополнительного иностранного фактора, было крайне нелегко.
Подсудность, насколько можно судить по источникам, обычно определялась из места причинения вреда или возникновения обязательства. Случаи перехвата судебных дел оценивались крайне отрицательно и воспринимались псковичами как подрыв "суверенитета" их города.

В первой половине 1460-х гг. острую дискуссию вызвало дело рижанина Иволта, брат которого был убит в Пскове собственным слугой. Несколько принадлежавших покойнику бочек пива и меда забрали за долги псковские кредиторы, остальное имущество и разысканного убийцу передали прибывшему в город Иволту. Но рижанин неожиданно начал отрицать долги своего брата и потребовал от кредиторов вернуть все его имущество. В ответ на предложение псковских властей разобрать спор с этими людьми в судебном порядке он высокомерно заявил: "Язъ приехал в Псков не тягатсе". Затем Иволт попытался взыскать оставшийся, по его мнению, долг в Риге, но почему-то с новгородских купцов. Последние, в свою очередь, обратились с жалобой в Псков, власти которого отреагировали следующим образом: "Пусть едет ко Пскову, мы ему суд дадим" (3; 323). Таким образом, не вставая заранее ни на чью сторону, Псковская республика последовательно отстаивала право на собственную юрисдикцию.
В отношении наиболее сложных споров псковичи поощряли своеобразный международный арбитраж. Договоры Пскова с Ливонским орденом не раз упоминают "съезд о прежних обидных делах", который по традиции проводился на реке Нарве. В целом же история средневекового Пскова дает немало примеров прогрессивного международно-правового взаимодействия, которое оказывалось возможным даже в условиях не всегда дружелюбного международного соседства. При этом Псковская вечевая республика последовательно отстаивала право на собственную юрисдикцию, проводя данную политическую линию вплоть до присоединения города к Московскому государству в начале XVI в.

Список использованной литературы

1. Гальцев В.И., Исупов В.С., Кулаков В.И. и др. Восточная Пруссия. С древнейших времен до конца Второй мировой войны: Ист. очерки. Документы. Материалы. Калининград: Кн. изд-во, 1996.
2. Герберштейн Сигизмунд. Московия. М.: АСТ: Астрель, 2007.
3. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1949.
4. Егоров А.М. Средневековая юстиция и иностранцы на северо-западе Руси // Российский исторический иллюстрированный журнал "Родина". 2003. N 12.
5. История Таллина (до 60-х годов XIX века) / Сост. д.и.н. Раймо Пуллат. Таллин: "Ээсти раамат", 1983.
6. Казакова Н.А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Л.: Наука, 1975.
7. Псковские летописи (Полное собрание русских летописей. Т. V. Вып. 1). М., 2003.
8. Российское законодательство X - XX веков. Т. I. М., 1984.
9. Хрусталев Д.Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII - XIII вв. СПб.: Евразия, 2009. Т. 1 - 2.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Конституционное право России, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ