Процессуальная форма реагирования судов на обнаружение признаков преступления. Статьи по предмету Уголовный процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовный процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ФОРМА РЕАГИРОВАНИЯ СУДОВ НА ОБНАРУЖЕНИЕ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

И.С. ДИКАРЕВ, А.В. КЛОЧКОВ

Разрешая гражданские, уголовные и административные дела, суды выясняют бесчисленные юридические факты: восстанавливают хронологию событий, устанавливают, кем, когда и при каких обстоятельствах совершались те или иные действия.

Концентрируясь на выяснении прежде всего фактов, предусмотренных подлежащей применению правовой нормой в качестве юридических, суды иногда обнаруживают признаки противоправных действий. Такие действия могут совершаться непосредственно в процессе участвующими в деле лицами, а могут быть вообще не связаны с рассматриваемым делом, но обнаруживаться в ходе установления его фактических обстоятельств. В юридической литературе отмечается, что факты, являющиеся основанием для вынесения частных определений, не относятся к числу подлежащих установлению, т.е. не входят в предмет доказывания, являясь своего рода "побочным" продуктом судебного познания <1>. Тем не менее выяснение таких фактов не должно оставаться без юридических последствий, в связи с чем перед законодателем и юридической наукой всегда стоял вопрос разработки регламента действий суда в подобных ситуациях.
--------------------------------
<1> См.: Сахнова Т.В. Курс гражданского процесса. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 433.

В первых советских процессуальных Кодексах этот вопрос решался дифференцированно. По УПК РСФСР 1923 г. (ст. 314, 315) в случае обнаружения лжесвидетельства кого-либо из допрошенных свидетелей, а равно указаний на совершение преступления кем-либо из лиц, не привлеченных к делу в качестве подсудимых, суду вменялось в обязанность выносить определение о привлечении соответствующего лица к ответственности и направлять дело для расследования, при необходимости применяя меру пресечения <2>. Если же необходимость привлечения кого-либо к уголовной ответственности обнаруживал участвовавший в деле прокурор, то соответствующие решения суд выносил по его ходатайству <3>. В гражданском процессе суд также наделялся правом возбуждения уголовного дела в случаях обнаружения подложности документов, а также в других случаях (ст. 151, 286 ГПК РСФСР 1923 г.). Помимо этого, действовавшее в тот период законодательство предусматривало направление сообщения судом прокурору для возбуждения расследования о каждом случае признания несостоятельными предприятия (ст. 390 ГПК РСФСР 1923 г.) или кооперативной организации (ст. 441 ГПК РСФСР 1923 г.) для выяснения, не была ли соответствующая организация доведена до несостоятельности бесхозяйственными или иными преступными действиями <4>.
--------------------------------
<2> См.: Уголовно-процессуальный кодекс: Официальный текст с изменениями на 1 ноября 1946 г. и с приложениями постатейно-систематизированных материалов. М.: Юрид. изд-во Министерства юстиции СССР, 1947. С. 72, 73.
<3> См.: Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. 2-е изд., перераб. М.: Госюриздат, 1951. С. 345.
<4> См.: Гражданский процессуальный кодекс РСФСР 1923 г. https://nnov.hse.ru/ba/law/igpr/sov_gos/10_grazhd_kodeks (дата обращения: 22.11.2024).

После проведения реформы советского процессуального законодательства в середине XX столетия общим правилом становится возложение на суд обязанности возбуждения уголовного дела в каждом случае обнаружения признаков преступления. И если согласно ст. 225 ГПК РСФСР 1964 г. суд, обнаружив в действиях стороны, должностного или иного лица признаки преступления, мог либо сообщить об этом прокурору либо возбудить уголовное дело самостоятельно, то в УПК РСФСР 1960 г. единственной формой реагирования на обнаружение признаков преступления было возбуждение уголовного дела судом, порядок которого регламентировался в отдельной статье Кодекса (ст. 256). В тех случаях, когда данных для возбуждения уголовного дела было недостаточно, судам рекомендовалось информировать отдельным определением прокурора о материалах, требующих дополнительной проверки <5>.
--------------------------------
<5> См.: Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. М.: СПАРК, 1996. С. 336.

Надо сказать, что еще в советский период в науке процессуального права полномочие суда возбуждать уголовные дела подвергалось критике. В частности, авторы монографии "Проблемы судебного права" писали в 1983 г.: "Возбуждая дело, суд осуществляет не свойственную ему функцию, не вписывающуюся в понятие правосудия" <6>. Эти идеи нашли воплощение в Концепции судебной реформы 1991 г., где прямо указывалось на то, что праву возбуждать уголовные дела, как рудименту обвинительной роли суда, в пореформенном законодательстве быть места не должно <7>.
--------------------------------
<6> Полянский Н.Н., Строгович М.С., Савицкий В.М., Мельников А.А. Проблемы судебного права / Под ред. В.М. Савицкого. М.: Наука, 1983. С. 172.
<7> См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М.: Республика, 1992. С. 84.

Окончательную точку в этой дискуссии поставил Конституционный Суд РФ, признавший не соответствующими Конституции РФ положения УПК РСФСР в той части, в какой они предусматривали или даже допускали полномочие суда возбуждать уголовное дело. При этом Конституционный Суд РФ разъяснил, что "в случаях, когда суд в процессе рассмотрения уголовного дела приходит к выводу о наличии фактических данных, свидетельствующих о признаках преступления, он должен, воздерживаясь от утверждений о достаточности оснований подозревать конкретное лицо в совершении этого преступления и от формулирования обвинения, направлять соответствующие материалы для проверки поводов и оснований к возбуждению уголовного дела в органы, осуществляющие уголовное преследование" <8>.
--------------------------------
<8> Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации".

Примечательно, что среди современных исследователей встречаются сторонники возвращения суду полномочия на возбуждение уголовного дела. Так, Ю. Якимович, полагая, что "возбуждать уголовное преследование не означает его осуществлять" <9>, отмечал наличие потребности в предоставлении суду этого права. По мнению Ф. Багаутдинова, возбуждая уголовное дело, суд лишь реагирует на ставшие ему известными признаки преступления, но вовсе не предопределяет факт привлечения лица к уголовной ответственности и уж тем более не предрешает вывод о его виновности <10>. Между тем в доктрине уголовного судопроизводства содержание процессуальных функций определено довольно четко, и полномочие возбуждения уголовного дела, т.е. инициирования уголовного преследования, однозначно отнесено к функции обвинения, в связи с чем наделение им суда идет вразрез с требованиями принципа состязательности сторон. К тому же при обнаружении в ходе рассмотрения дела (будь то уголовного, гражданского или административного) соответствующей информации у суда есть и другие возможности довести ее до сведения компетентных органов предварительного расследования, чему подтверждением являются положения действующих процессуальных Кодексов.
--------------------------------
<9> Якимович Ю.К. Участники уголовного процесса. СПб.: Юридический центр, 2015. С. 30, 167.
<10> См.: Багаутдинов Ф.Н. Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2004. С. 364.

В современной регламентации действий суда, обнаружившего в ходе рассмотрения дела признаки преступления, явно прослеживается стремление законодателя к унификации процессуального законодательства. В ст. 226 ГПК РФ, ст. 188.1 АПК РФ и ст. 200 КАС РФ, которые посвящены частным определениям, включены части, общим место которых является предписание: обнаружив признаки преступления, суд сообщает об этом в органы дознания или предварительного следствия.
Понять причины акцентуации законодателем внимания судов на регламенте действий в случае обнаружения признаков преступления помогает "история" появления ст. 188.1 в действующем АПК. Введенная в Кодекс в 2016 г. <11>, эта статья в своей первоначальной редакции не содержала упоминаний о действиях суда в случае обнаружения признаков преступления. Как следствие, ее появление не привело к позитивным изменениям в практике арбитражных судов, которые считали, что положения ст. 188.1 АПК не дают им полномочий направлять частные определения в органы дознания или следствия <12>. Осуществляя проверку обоснованности заявлений о фальсификации доказательства, арбитражные суды лишь отражали результаты этой проверки в протоколе судебного заседания, исходя из того, что они "не обязаны сообщать об обнаружении признаков преступления в органы дознания или предварительного следствия" <13>. Как следствие, выявление судом фальсификации доказательств, являющейся уголовно наказуемым деянием (ст. 303 УК РФ) <14>, не влекло за собой никаких правовых последствий. Для преодоления сложившейся ситуации ст. 188.1 АПК была дополнена ч. 4, специально регламентирующей действия арбитражного суда в случае обнаружения им признаков преступления <15>. При этом закон прямо указал на необходимость направления судом копии частного определения в органы дознания или предварительного следствия, что придало обязанности суда необходимую конкретику.
--------------------------------
<11> Федеральный закон от 2 марта 2016 г. N 47-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации".
<12> См.: Загидуллин М.Р. Меры юридической ответственности в гражданском и арбитражном процессах и процедуре медиации // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. N 2. С. 398.
<13> Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменения в статью 188.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".
<14> См.: Колесова Н.С., Ульянова В.В. Рассмотрение арбитражным судом заявлений о фальсификации доказательств // Арбитражные споры. 2021. N 3. С. 56.
<15> Федеральный закон от 12 ноября 2019 г. N 374-ФЗ "О внесении изменения в статью 188.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".

Однако в 2022 г. Пленум Верховного Суда РФ выступил с законодательной инициативой о внесении изменения в ч. 4 ст. 188.1 АПК <16>. Суть предложенных изменений сводилась к тому, чтобы слова "копия частного определения арбитражного суда направляется" заменить словами "суд сообщает об этом". Еще в период обсуждения законопроекта в юридической литературе обращалось внимание на то, что принятие предложенных Верховным Судом РФ изменений негативно отразится на определенности правовых предписаний и может послужить причиной отказа от вынесения частного определения в связи с обнаружением арбитражным судом признаков преступления <17>. Тем не менее в конце 2023 г. предложенные изменения были приняты <18>, что спровоцировало новый виток дискуссии относительно процессуальной формы реагирования судов на обнаружение признаков преступления.
--------------------------------
<16> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2022 г. N 36 "О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации".
<17> См.: Зайков Д.Е. Применение института частных определений арбитражными судами // Актуальные проблемы российского права. 2024. N 6. С. 47 - 48.
<18> Федеральный закон от 25 декабря 2023 г. N 667-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации".

В частности, Н. Морозова приходит к выводу о том, что "обязанность направить в правоохранительные органы сообщения о признаках преступлений является отдельной процессуальной обязанностью судов, отличной от права вынести частное определение", и считает неверным отнесение в АПК уведомлений правоохранительных органов об обнаружении признаков преступления к частным определениям. При этом автор, ссылаясь на судебную практику, выделяет проблемные аспекты, связанные с такой регламентацией и выражающиеся в том, что: 1) арбитражные суды отказывают в вынесении частных определений по заявлениям сторон, указывая на отсутствие доказательств наличия в действиях истца признаков преступления; 2) при вынесении частного определения, содержащего указание на признаки преступления лица, обжалуют его в вышестоящий суд, и тот вынужден высказываться по вопросу о наличии признаков криминального деяния, как и о правильности информирования конкретного правоохранительного органа; 3) направляя информацию в правоохранительные органы, суды требуют от них отчитаться о результатах в месячный срок <19>.
--------------------------------
<19> См.: Морозова Н.А. Частные определения и обязанность по информированию правоохранительных органов о выявлении признаков преступлений в деятельности судов, рассматривающих гражданские и административные споры // Арбитражный и гражданский процесс. 2024. N 4. С. 20 - 21.

Следует отметить, что в практике судов общей юрисдикции единого подхода к форме реагирования суда на обнаружение признаков преступления не выработано: при схожих обстоятельствах суды в одних случаях направляют в органы предварительного расследования сообщения, являющиеся непроцессуальными документами, составляемыми на основе материалов рассмотренных ими гражданских и административных дел, а в других случаях - частные определения.
Вместе с тем складывающаяся практика Верховного Суда РФ дает основания для однозначного вывода о том, что направляемое судом в случае обнаружения признаков преступления сообщение в правоохранительные органы должно облекаться в форму частного определения. В одном из своих Обзоров Президиум Верховного Суда РФ со ссылкой на положения ст. 188.1 АПК, ст. 226 ГПК и ч. 4 ст. 200 КАС отметил, что если суд обнаружит "в действиях лиц, участвующих в деле, иных участников процесса, должностных лиц или иных лиц признаки преступления, суд сообщает об этом органам дознания или предварительного следствия, в том числе направив копию частного определения" <20>. Эта позиция согласуется с п. 39 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2021 г. N 46, где говорится о том, что в случае достоверного подтверждения или опровержения факта фальсификации доказательства "суд выносит частное определение и в порядке части 4 статьи 188.1 АПК РФ направляет его копию в правоохранительные органы для решения вопроса о привлечении лица, представившего фальсифицированное доказательство, или лица, безосновательно заявившего о его фальсификации, предупрежденных об уголовной ответственности, к данной ответственности" <21>. Аналогичное толкование правовым нормам, образующим межотраслевой институт частного определения, дается и в доктрине цивилистического процесса <22>.
--------------------------------
<20> Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 8 июля 2020 г.).
<21> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2021 г. N 46 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции".
<22> См.: Потапенко Е.Г. Оптимизация законодательства об административном судопроизводстве в направлении обеспечения баланса специализации и унификации процессуального права // Вестник гражданского процесса. 2023. N 3. С. 310; Зайков Д.Е. Частные определения в арбитражном процессе: некоторые вопросы правоприменения // Российский судья. 2024. N 1. С. 2 - 6.

Такое решение рассматриваемого вопроса представляется абсолютно правильным: частное определение является наиболее подходящей процессуальной формой фиксации судом факта обнаружения судом признаков преступления. С одной стороны, это соответствует общему предназначению частных определений - обращать внимание на выявленные нарушения законности и требовать принятия мер по их устранению. С другой стороны, сама форма частного определения максимально обеспечивает решение задачи информирования правоохранительных органов об обнаружении судом признаков преступления. Структура этого процессуального документа включает в себя описательно-мотивировочную часть, в которой должны излагаться все обстоятельства, связанные с обнаружением признаков преступления, а также основания, по которым суд пришел к соответствующим выводам.
Если же обратиться к анализу возражений, приведенных Н. Морозовой против необходимости оформления рассматриваемых сообщений судов частными определениями, то думается, что ни отказ арбитражных судов в вынесении частных определений по заявлениям сторон, когда суд не находит оснований для удовлетворения последних, ни обязанность правоохранительных органов отчитываться о результатах своей деятельности никакой практической проблемы не составляют. Суд обязан вынести частное определение только в том случае, если сам усматривает наличие признаков преступления. Позиция сторон в этом вопросе для суда решающего значения не имеет. Что касается обязанности органов предварительного расследования уведомить суд о принятых мерах, то здесь следует принять во внимание, что необходимой и достаточной формой реагирования на частное определение являются, по нашему мнению, его регистрация как сообщения о преступлении и проведение по нему доследственной проверки. Требование сообщения суду о процессуальном решении, принятом по результатам доследственной проверки, представляется излишним, поскольку никакого практического смысла не имеет. В уголовном процессе существует достаточный объем гарантий законности и обоснованности принимаемых в ходе досудебного производства процессуальных решений (ведомственный контроль, прокурорский надзор и судебный контроль), так что в контроле со стороны суда, направившего частное определение в орган предварительного расследования, попросту нет необходимости.
А вот возможность обжалования участвующими в деле лицами частного определения, содержание которого исчерпывается уведомлением правоохранительных органов об обнаружении признаков преступления, должна быть исключена. Из позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 14 января 2000 г. N 1-П, следует, что суд, сообщая об обнаружении признаков преступления, должен воздерживаться от утверждений о достаточности оснований подозревать конкретное лицо в совершении этого преступления. Соответственно, частные определения, выносимые судом в порядке ч. 3 ст. 226 ГПК, ч. 4 ст. 188.1 АПК и ч. 4 ст. 200 КАС, не затрагивают законных интересов конкретного лица. Такие определения служат не более чем поводом к проведению доследственной проверки, результаты которой, в свою очередь, могут быть оспорены заинтересованными лицами в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством. Соответственно, предоставленное в настоящее время участвующим в деле лицам право подачи частной жалобы или представления никаких гарантий прав личности не создает, а лишь препятствует коммуникации между судом и правоохранительными органами. Смысла в обжаловании рассматриваемых частных определений не более, чем в обжаловании действий заявителя, обратившегося в правоохранительные органы с сообщением о преступлении. Кроме того, обжалование частного определения, препятствуя его вступлению в законную силу, отодвигает момент начала производства доследственной проверки. Это создает объективные препятствия для собирания доказательств, обнаружения признаков преступления и своевременного возбуждения уголовного дела, что может оказаться непреодолимой преградой для реализации назначения уголовного судопроизводства.
В связи с этим представляется необходимым включить в процессуальные Кодексы положение, исключающее возможность обжалования частных определений, указанных в ч. 3 ст. 226 ГПК, ч. 4 ст. 188.1 АПК и ч. 4 ст. 200 КАС. Соответственно, и в законную силу такие частные определения должны вступать с момента их вынесения.
Как ни странно, хуже всего урегулированным порядок сообщения судом об обнаружении признаков преступления оказался в уголовно-процессуальном праве. В ч. 4 ст. 29 УПК предусмотрено право суда вынести частное постановление или определение (форма документа зависит от состава, в котором суд рассматривает уголовное дело) в случае выявления обстоятельств, способствовавших совершению преступления, нарушений прав и свобод граждан, а также других нарушений закона, допущенных в рамках уголовного судопроизводства. Если суд признает необходимым, то он вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях.
Первое, на что следует обратить внимание, это отсутствие в законе указания о необходимости реагирования на обнаружение судом при рассмотрении уголовного дела признаков преступления. Конечно, можно предположить, что такие ситуации охватываются "другими случаями", упомянутыми в последнем предложении ч. 4 ст. 29 УПК. Но тогда придется признать, что уголовно-процессуальное законодательство содержит не обязанность, а лишь право суда вынести в рассматриваемой ситуации частное определение или постановление. Между тем такой подход резко контрастирует с регламентацией, содержащейся в других процессуальных Кодексах.
Напомним, что в ГПК, АПК и КАС сообщение в органы дознания или предварительного следствия об обнаружении признаков преступления в действиях участников процесса или иных лиц формулируется императивно как обязанность суда. Причем на то, что в АПК должна быть норма, именно обязывающая арбитражные суды сообщать в органы дознания или предварительного следствия об обнаружении признаков преступления, специально указывалось в Пояснительной записке к законопроекту о дополнении ст. 188.1 АПК частью четвертой <23>.
--------------------------------
<23> Пояснительная записка к проекту федерального закона "О внесении изменения в статью 188.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".

Учитывая изложенное, в целях обеспечения единообразия в организации судопроизводства по гражданским, арбитражным, административным и уголовным делам регламентацию в УПК порядка и оснований вынесения частных определений и постановлений следует изменить. Думается, положения уголовно-процессуального закона, регламентирующие вынесение судом частных постановлений и определений, следовало бы выделить в отдельную статью УПК (например, 29.1), в которой нынешняя ч. 4 ст. 29 УПК заняла бы место части первой, а часть вторая была бы аналогична по своему содержанию ч. 3 ст. 226 ГПК, ч. 4 ст. 188.1 АПК и ч. 4 ст. 200 КАС, "адаптирована" к уголовному процессу: "В случае если в ходе судебного заседания суд обнаружит в действиях участников уголовного процесса или иных лиц признаки преступления, суд сообщает об этом в органы дознания или предварительного следствия".
В процессуальных Кодексах четко определен адресат информирования об обнаружении признаков преступления - это органы дознания или предварительного следствия. В связи с этим следует признать ошибочной практику направления судами сообщений об обнаружении признаков преступления прокурору. Во-первых, это прямо противоречит действующему процессуальному законодательству, а во-вторых, прокурор не обладает в настоящее время полномочиями проведения доследственной проверки и возбуждения уголовного дела.
Поступающее из суда сообщение подлежит проверке в порядке, предусмотренном разд. VII УПК "Возбуждение уголовного дела". При этом, получив частное определение суда, следователь или дознаватель обязаны составлять рапорты об обнаружении признаков преступления, поскольку поступившая из суда информация в рамках существующей системы поводов для возбуждения уголовного дела может рассматриваться только как "сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников" (п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК). Такое положение представляется неправильным. Дело в том, что составление рапорта об обнаружении признаков преступления (ст. 143 УПК) обусловлено необходимостью процессуального оформления (т.е. придания процессуальной формы) поступившего сообщения о преступлении. Это оправдано, когда сообщения о совершенных или готовящихся преступлениях не имеют документального оформления (например, при непосредственном обнаружении следователем признаков преступления; при получении информации из СМИ и т.п.): без составления рапорта в подобных случаях полученной информацией попросту невозможно оперировать в уголовном процессе.
Что же касается частных определений и постановлений, то они не нуждаются в каком-либо дополнительном процессуальном оформлении, поскольку составляются компетентным субъектом (судом) и в предусмотренном соответствующей отраслью процессуального права порядке. Поступая в органы предварительного расследования, этот процессуальный акт может использоваться в качестве повода для возбуждения уголовного дела сразу, в связи с чем получившему его должностному лицу достаточно лишь зарегистрировать содержащееся в нем сообщение о преступлении. В этом смысле частное определение или постановление ничем не отличается от постановления прокурора о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства (п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК). Напомним, что и этот процессуальный акт изначально рассматривался в следственной практике в качестве сообщения о преступлении, полученного из иных источников. Однако спустя всего три года после наделения прокурора полномочием выносить такое постановление, оно было предусмотрено законодателем в качестве самостоятельного повода для возбуждения уголовного дела (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК) <24>. Думается, что такое же решение законодатель должен принять и в отношении частных определений и постановлений суда.
--------------------------------
<24> Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. N 404-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия".

Следует сказать о том, что в юридической литературе уже высказывалась идея о необходимости дополнить систему поводов для возбуждения уголовного дела "частным определением арбитражного суда" <25>. Отмечая правильность этого предложения по существу, следует все же его скорректировать. Как было показано, в случае обнаружения признаков преступления частные определения выносятся не только арбитражными судами, но и судами общей юрисдикции при рассмотрении дел в порядке гражданского и административного судопроизводства, а в уголовном процессе такой документ может иметь также форму частного постановления. В связи с этим полагаем необходимым дополнить ч. 1 ст. 140 УПК пунктом "частное определение или постановление суда".
--------------------------------
<25> Жук М.Я. Особенности доказывания признаков преступления в стадии возбуждения уголовного дела: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2024. С. 125.

Пристатейный библиографический список

1. Багаутдинов Ф.Н. Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2004. 544 с.
2. Загидуллин М.Р. Меры юридической ответственности в гражданском и арбитражном процессах и процедуре медиации // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. N 2.
3. Жук М.Я. Особенности доказывания признаков преступления в стадии возбуждения уголовного дела: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2024. 264 с.
4. Зайков Д.Е. Применение института частных определений арбитражными судами // Актуальные проблемы российского права. 2024. N 6.
5. Зайков Д.Е. Частные определения в арбитражном процессе: некоторые вопросы правоприменения // Российский судья. 2024. N 1.
6. Колесова Н.С., Ульянова В.В. Рассмотрение арбитражным судом заявлений о фальсификации доказательств // Арбитражные споры. 2021. N 3.
7. Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М.: Республика, 1992. 111 с.
8. Морозова Н.А. Частные определения и обязанность по информированию правоохранительных органов о выявлении признаков преступлений в деятельности судов, рассматривающих гражданские и административные споры // Арбитражный и гражданский процесс. 2024. N 4.
9. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. М.: СПАРК, 1996. 624 с.
10. Полянский Н.Н., Строгович М.С., Савицкий В.М., Мельников А.А. Проблемы судебного права / Под ред. В.М. Савицкого. М.: Наука, 1983. 223 с.
11. Потапенко Е.Г. Оптимизация законодательства об административном судопроизводстве в направлении обеспечения баланса специализации и унификации процессуального права // Вестник гражданского процесса. 2023. N 3.
12. Сахнова Т.В. Курс гражданского процесса. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. 784 с.
13. Уголовно-процессуальный кодекс: Официальный текст с изменениями на 1 ноября 1946 г. и с приложениями постатейно-систематизированных материалов. М.: Юрид. изд-во Министерства юстиции СССР, 1947. 272 с.
14. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. 2-е изд., перераб. М.: Госюриздат, 1951. 510 с.
15. Якимович Ю.К. Участники уголовного процесса. СПб.: Юридический центр, 2015. 176 с.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовный процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ