Способы определения права, применимого к третейскому соглашению. Статьи по предмету Международное частное право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Международное частное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СПОСОБЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВА, ПРИМЕНИМОГО К ТРЕТЕЙСКОМУ СОГЛАШЕНИЮ

В.Н. АНУРОВ

Перед тем как исследовать коллизионное регулирование третейского соглашения, необходимо проанализировать общие закономерности построения коллизионных норм в международном частном праве. Наиболее подходящими научными категориями для обнаружения таких закономерностей являются принципы и факторы, с помощью которых происходит формирование коллизионных норм. Причем принципы обладают большей практической значимостью с точки зрения их влияния на регулирование правоотношений. Помимо их цементирующей роли в построении правовых конструкций различной степени сложности, они подлежат закреплению на законодательном уровне и сохраняют способность к непосредственному применению для устранения пробелов в правовом регулировании <1>. Предназначение принципов коллизионного права заключается в формировании общей методологической основы для решения коллизионной проблемы путем выбора надлежащего правопорядка. Они также играют руководящую роль в правотворческом и правоприменительном процессах, но имеют более узкую сферу действия по сравнению с отраслевыми принципами, в том числе принципами международного частного права. К примеру, упоминаемые в российской юридической литературе такие принципы, как принцип суверенного равенства национального права государств <2> и принцип защиты основных прав и свобод человека <3>, не предлагают способы решения коллизионной проблемы. Что касается принципа стремления к унификации, то он выступает в качестве цели, а не общего правила, которое заинтересованные стороны или судьи могли бы применить на практике <4>.
--------------------------------
<1> К примеру, практическое значение принципов гражданского права, по мнению Е.А. Суханова, при толковании правовых норм и применении их по аналогии (Гражданское право: в 4 т. 2-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. 1: Общая часть. М., 2019. С. 44 (автор главы - Е.А. Суханов).
<2> Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2011. С. 32 (автор гл. 5 - Г. К. Дмитриева).
<3> Ходыкин Р.М. Принцип и факторы формирования содержания коллизионных норм в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 10, 73 - 76.
<4> Другой довод против предложения Р.М. Ходыкина включить в коллизионные принципы стремление государств к унификации выдвигает А.В. Асосков. По его мнению, "такое стремление не может выступать в качестве самостоятельного руководящего положения права, имеющего общеобязательный характер" (Асосков А.В. Основы коллизионного права. М., 2012. С. 12).

Из всего многообразия принципов международного частного права, существующих в современной российской доктрине, можно выделить три главных принципа, представляющих собой три самостоятельных подхода к выбору надлежащего правопорядка. Каждый принцип отражает рамки этого выбора, которые расширяются по мере того, как один принцип переходит в другой по восходящей линии. Самый нижний уровень занимает принцип национальной юрисдикции <5>. Только действие национальной юрисдикции принимается в расчет в правоприменительной деятельности, из-за чего решение коллизионной проблемы сводится к рассмотрению национального права в качестве единственно возможного источника для регулирования спорных правоотношений. Тем самым судья обращается к праву места, где он проводит разбирательство - праву государственного или третейского суда. В сущности, принцип национальной юрисдикции создает лишь внешнюю видимость выбора, когда право форума традиционно считается единственным эффективным правопорядком по сравнению со всеми другими, что соответствует, в частности, преобладающей точке зрения на коллизионное регулирование процессуальных вопросов. При обращении ко второму принципу - принципу наиболее тесной связи - уже появляется альтернатива и возможность применения иностранного права <6>. Здесь главной движущей силой выступает локализация спорного правоотношения, нахождение его оседлости. Этот критерий занимает особое место среди многочисленных формул прикрепления, сфокусированных на регулировании узкой сферы правоотношений, и выполняет корректирующую роль при обращении судьи к данным формулам, в связи с чем перерастает в принцип международного частного права, получивший законодательное закрепление. Третий принцип - принцип автономии воли сторон - предоставляет заинтересованным сторонам еще больше свободы в выборе надлежащего правопорядка. Им не нужно учитывать какие-либо объективные факторы, находящиеся вне зоны их контроля, к примеру, оседлость правоотношения, как во втором принципе. Стороны руководствуются только своим волеизъявлением, если оно носит взаимный характер. Трехуровневая классификация, построенная на перечисленных выше принципах, охватывает все возможные способы решения коллизионной проблемы и поэтому не нуждается в дополнении или детализации <7>.
--------------------------------
<5> А.В. Асосков называет данный принцип территориальным (Там же). Не следует смешивать с рассматриваемым принципом принцип защиты отечественного или национального правопорядка, предлагаемый Г.К. Дмитриевой и И.В. Гетьман-Павловой, так как последний в понимании вышеназванных ученых связан с ограничением применения иностранного права путем обращения к институтам международного частного права, в том числе институту публичного порядка, институту сверхимперативных норм или норм непосредственного применения (Международное частное право: Учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 33. Гетьман-Павлова И.В. Международное частное право: Учебник для вузов. В 3 т. Т. 1. Общая часть: 5-е изд., перераб. и доп. М., 2020. С. 39.
<6> Подробнее см.: Асосков А.В. Указ. соч. С. 12; Международное частное право. М., 2005. С. 33; Гетьман-Павлова И.В. Указ. соч. С. 39.
<7> Трехуровневая классификация, предложенная автором в настоящем исследовании, имеет много общих черт с "тремя основополагающими началами коллизионного регулирования", сформулированными А.В. Асосковым и состоящими из "территориального принципа", принципа наиболее тесной связи и принципа автономии воли сторон (Асосков А.В. Указ. соч. С. 12).

В отличие от принципов факторы играют менее значительную роль в создании методологической основы для коллизионного регулирования. Хотя они не имеют общеобязательного характера <8>, их влияние на формирование коллизионных норм нельзя недооценивать. В эту категорию входят любые интересы частных лиц, подлежащие правовой защите, и представления о способах такой защиты у лиц, которые занимаются нормотворчеством или применением норм в зоне своей компетенции. Причем к первой функции - нормотворчеству - обращено более пристальное внимание ученых-правоведов, что подтверждается созданием специального термина, получившего широкое распространение в современной российской доктрине, - "нормообразующий фактор" <9>.
--------------------------------
<8> Р.М. Ходыкин использует еще более радикальный термин - "высшая императивность" - при установлении различия между принципом и фактором (Ходыкин Р.М. Указ. соч. С. 11, 39 - 40).
<9> Подробнее см.: Асосков А.В. Указ. соч. С. 14 - 17.

Исследования, носящие более приземленный характер, направлены на поиск подходящей нормы для регулирования спорного правоотношения и анализ степени ее закрепления в решениях государственных или третейских судов. Методологическая основа для проведения такого анализа не связана какими-либо ограничениями с точки зрения источников права или видов деятельности субъектов права. Предметом изучения являются не только сами нормы, но и перечисленные выше принципы и факторы, оказывающие свое влияние на правотворческую и правоприменительную деятельность <10>.
--------------------------------
<10> В частности, М.Н. Марченко отмечает, что принципы права "служат основным ориентиром всей правотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности государственных органов" (Теория государства и права: Учебник / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2005. С. 519 (автор главы - М.Н. Марченко)).

Большое разнообразие коллизионных норм усложняет задачу по нахождению среди них той единственной нормы, которая наиболее подходит к сложившимся обстоятельствам конкретного дела. Чтобы не допустить ошибку, следует учитывать каузальность каждого правила, сформулированного в результате любого вида правотворческой деятельности. В положения внутригосударственного законодательства или международного договора может быть внесена оговорка, умаляющая их нормативный характер. К примеру, выбор применимого права не обусловлен никакими критериями или эти критерии поставлены в зависимость от судейского усмотрения; рассматриваемая правовая норма направлена на достижение определенного правового эффекта или относится к определенной стадии процессуальных отношений между участниками третейского разбирательства. Наконец, юридическая терминология может содержать оценочные категории, суть которых невозможно понять без учета особенностей национального правопорядка, оказавшего влияние на их формирование. Таким образом, на первый план выходит не описание "нормообразующих факторов", а "нормообъясняющие" или "нормоотражающие" выводы судьи, сформулированные им в решении по конкретному делу. Нормообъясняющие выводы раскрывают причины, по которым государственный или третейский суд остановил свой выбор на какой-то конкретной норме и отбросил все другие нормы, не относящиеся к делу. Нормоотражающие выводы позволяют провести грань между строгим применением правовых норм, основанным на соблюдении иерархии источников права, и судейским усмотрением, которое, с одной стороны, указывает на отсутствие нормативного регулирования спорного вопроса, а с другой - является фактором, способным оказать влияние на формирование новой правовой нормы в будущем.
Переходя к рассмотрению вопроса о праве, применимом к третейскому соглашению, следует прежде всего понять, какими способами он может быть решен. Постановка коллизионной проблемы всегда связана с неопределенностью, возникающей при установлении надлежащего правопорядка, который призван регулировать спорное правоотношение. На эту роль могут претендовать сразу несколько правопорядков, и задача компетентного форума сводится к тому, чтобы выбрать среди них один, наиболее подходящий с точки зрения коллизионной и материально-правовой справедливости. Для определения права, применимого к третейскому соглашению, Г. Борн перечисляет четыре альтернативных способа для разрешения коллизионной проблемы: выбор сторонами права для регулирования третейского соглашения; право страны, в которой проходит арбитраж; право, регулирующее основной договор, и международно-правовые принципы <11>. В основе первых двух способов лежат факторы, оказывающие непосредственное влияние на арбитраж: воля сторон третейского соглашения и место проведения третейского разбирательства. Обращение к последним двум способам сопряжено с решением одной из главных проблем третейского соглашения - его отделимости от основного договора. Также можно встретить такую "экзотическую" формулу прикрепления, как личный закон арбитров, определяемый по их месту жительства <12>. Однако данная формула упоминается довольно редко в юридической литературе и скорее подчеркивает разнообразие коллизионного регулирования, нежели имеет практическое значение.
--------------------------------
<11> Борн Г.Б. Международный арбитраж: право и практика / Пер. с англ.; под ред. Н.А. Бабаджаняна. М., 2020. С. 67.
<12> Г. Борн называет эту формулу прикрепления "эзотерической" (Born G.B. International Commercial Arbitration. Vol. 1. The Hague, 2009. P. 422).

Если заранее поставить арбитраж в привилегированное положение по сравнению с другими форумами, то становится ясно, что на первый план выходит эффективность арбитража. Для ее достижения иногда бывает недостаточно ограничиться одной коллизионной привязкой. Требуется кумуляция нескольких коллизионных привязок, посредством которых может быть выбран правопорядок, признающий желаемый результат волеизъявления сторон - действительность третейского соглашения. В соответствии со швейцарским правом такая валидация происходит путем применения трех кумулятивных привязок: права, выбранного сторонами; права, регулирующего основной договор; права Швейцарии. Соглашение о передаче споров в международный арбитраж может быть признано действительным одним из перечисленных правопорядков <13>. Используя кумуляцию, законодатель не стремится определить оседлость правоотношения и выбрать для его регулирования надлежащий правопорядок. Все внимание сосредоточено на главном условии, которое необходимо для возникновения этого правоотношения. Тем самым его связь с каким-либо правопорядком становится второстепенной, поскольку на первый план выходит достижение материально-правового результата.
--------------------------------
<13> International Arbitration / N. Blackaby, C. Partasides, A. Redfern, M. Hunter. 5th ed. Oxford University Press, 2009. P. 173; Born G.B. Op. cit. P. 415.

Существуют и другие средства, затрудняющие оспаривание третейского соглашения. Одно из них предлагает французское право, закрепляющее независимость третейского соглашения от основного договора и отсутствие необходимости в привязке к какому-либо национальному правопорядку. Единственным ограничением выступает соблюдение императивных норм французского права или международного публичного порядка <14>. Этот подход отражает общую тенденцию, заключающуюся в отказе от постановки коллизионного вопроса и прямом обращении к материально-правовым нормам, которые французские арбитры или судьи считают наиболее подходящими для разрешения спора по существу. Только в отношении третейского соглашения прямой подход (voie directe) <15> ограничивается негативным эффектом правового регулирования. Необходимость в применении материально-правовых норм появляется лишь при сомнении в действительности третейского соглашения, причем порог оспаривания намеренно повышается до нарушения императивных требований, предъявляемых к этому соглашению французским правом или международным публичным порядком, который также определяется через призму французской правовой доктрины. Французский правопорядок, в сущности, стремится утвердить свой особый взгляд на рассматриваемую проблему, претендующий на универсальность и преобладание над другими подходами в силу своего передового характера. Однако такой способ правового регулирования сводит до минимума присутствие признаков нормативности в механизме принятия решения по спорному вопросу <16>. Ссылка на нормы французского права означает отказ не только от определения оседлости правоотношения, как в кумуляции коллизионных привязок, но и от самого выбора применимого права как предварительной стадии для установления подходящих правовых источников. Выделение среди них только императивных норм выносит за рамки правового поля большой пласт отношений между сторонами, регулируемых диспозитивными нормами. Наконец, обращение к такой неоднозначной правовой категории, находящейся еще в процессе формирования и поэтому допускающей различные трактовки, как международный публичный порядок, усиливает роль судейского усмотрения в разрешении спорного вопроса. Оно также превалирует в правовом анализе арбитров или судей, когда они обращаются к транснациональному торговому праву <17> (lex mercatoria) в качестве главного источника <18>.
--------------------------------
<14> International Arbitration. 5th ed. P. 172; Born G.B. Op. cit. P. 416.
<15> В российской юридической литературе содержание французского термина "voie directe" раскрывается как "прямой способ определения применимого права" (Е.В. Кабатова), "метод прямого выбора" (М.П. Бардина), "прямой подход" (А.В. Аскосков). Подробнее см.: Кабатова Е.В. Изменение роли коллизионного метода в международном частном праве / Международное частное право: современная практика: Сб. ст. / Под ред. М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2000. С. 6 - 7; Она же. Выбор применимого права при рассмотрении споров из внешнеэкономических сделок // Международный коммерческий арбитраж. 2007. N 2. С. 40; Бардина М.П. Определение применимых коллизионных норм в практике международного коммерческого арбитража // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения: Сб. ст. к 75-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации / Под ред. А.С. Комарова. М., 2007. С. 41; Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012. С. 546.
<16> Давая оценку прямого подхода, Г. Борн отмечает, что прямое применение материального права без обращения к коллизионным нормам допускает проявление арбитрами своих "субъективных инстинктов, непроизнесенных ими отчетливо (unarticulated)" (Born G.B. International Commercial Arbitration. Vol. 2. The Hague, 2009. P. 2137). Еще более радикальную оценку дает А.И. Лобода, указывая на то, что вынесение решения в соответствии с прямым подходом не основано на праве: "Если арбитры в ситуации коллизии законов не идут по пути мотивированного выбора применимого права и очевидно не используют коллизионную технику, они судят не по праву" (Международное частное право: Учебник. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М., 2011. С. 257 (автор пар. 4.3 - А.И. Лобода).
<17> А.А. Мережко использовал термин "транснациональное торговое право" для раскрытия содержания латинского выражения "lex mercatoria" в своей комплексной работе, посвященной истории возникновения, источникам, принципам и соотношению этого выражения с другими отраслями права (подробнее см.: Мережко А.А. Транснациональное торговое право (lex mercatoria). Киев, 2002. С. 12 - 30).
<18> Как и в случае с упомянутым выше личным законом арбитров, Г. Борн считает применение lex mercatoria "эзотерическим" вариантом решения коллизионного вопроса (Born G. B. International Commercial Arbitration. Vol. 1. P. 422).

После перечисления всех возможных формул прикрепления можно переходить к построению более сложной структуры взаимосвязей между коллизионными нормами. Центральное место в такой структуре обычно занимает общее правило или общий принцип, предваряющий правовой анализ поставленной коллизионной проблемы. На основе общего правила формируются другие правила, которые ему подчинены и подлежат применению, если предложенный выбор применимого права нуждается в корректировке по причине изменения фактического состава правоотношения <19>. В применении таких субсидиарных коллизионных норм обычно прослеживается логическая последовательность, иногда перерастающая в строгую иерархию.
--------------------------------
<19> Подробнее см.: Международное частное право. М., 2011. С. 116 - 117; Асосков А.В. Указ. соч. С. 242 - 244.

Описанные выше способы определения права, применимого к третейскому соглашению, могут служить методологической основой для дальнейших исследований коллизионной проблемы, возникающей при рассмотрении вопросов отделимости третейского соглашения, сохранения его действительности, автономии воли сторон и тесной связи третейского соглашения с национальным правопорядком. Правовой анализ принципов, норм и факторов, которые оказывают существенное влияние на выбор применимого права, их генезиса и степени воздействия на принятие решений в третейском разбирательстве или судебном процессе целесообразно проводить в рамках одного или нескольких национальных правопорядков, чтобы достичь всестороннего и глубокого погружения в коллизионную проблему.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Международное частное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ