О праве, подлежащем применению при разрешении внешнеэкономических споров. Актуальные проблемы. Статьи по предмету Международное частное право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Международное частное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

О ПРАВЕ, ПОДЛЕЖАЩЕМ ПРИМЕНЕНИЮ ПРИ РАЗРЕШЕНИИ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СПОРОВ. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

М.П. ШЕСТАКОВА

При рассмотрении споров в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением внешнеэкономических сделок арбитражные суды в первую очередь решают вопрос о праве, подлежащем применению к заключенному сторонами договору.
Категория "применимое право" включает нормы национального права, нормы международных договоров, а также в определенных случаях общие принципы права, обычаи и обыкновения международной торговли.
Стороны могут самостоятельно выбрать право, применимое к заключенному ими договору, что имеет принципиальное значение. Значительную роль в регулировании внешнеэкономических отношений играют международные договоры (конвенции, соглашения и др.). Применение унифицированных правил способствует созданию оптимальных условий для взаимодействия предпринимателей из разных стран, обеспечению единообразного правового режима в процессе заключения и исполнения внешнеэкономических контрактов. Особое место среди международных актов занимает Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. <1> (Венская конвенция), в которой отражен один из главных принципов определения источников правового регулирования международных экономических отношений - свобода их выбора по усмотрению сторон.
--------------------------------
<1> URL: https://docs.cntd.ru/document/9010417?ysclid=llas37vsve259857402.

Определение компетентного правопорядка на основе принципа автономии воли сторон (lex voluntatis) предусмотрено в национальном законодательстве многих стран мира, включая Российскую Федерацию. Автономия воли сторон в качестве основополагающего принципа регулирования договорных обязательств признана и в международных актах <2>. Впервые в рамках универсальной унификации данный принцип был закреплен в Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей) 1955 г. <3>. В дальнейшем с учетом особенностей международных экономических отношений, опыта правоприменительной практики коллизионное регулирование выбора сторонами применимого к договору права корректировалось и совершенствовалось. Это выражалось, в частности, в расширении сферы действия данного принципа, появлении новых, гибких средств, учитывающих требования гражданского оборота.
--------------------------------
<2> В частности, в Кодексе Бустаманте 1928 г., Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г., Гаагской конвенции о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г., Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Регламенте (ЕС) N 593/2008 Европейского парламента и совета о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам, 2008 г. (Регламент "Рим 1"), Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г., двух документах, принятых в рамках СНГ, - Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. и др. // СПС "Гарант".
<3> URL: https://docs.cntd.ru/document/901751453?ysclid=llas3tffo2349368398.

В 2015 г. Гаагской конференцией по международному частному праву был принят новый документ - Принципы выбора применимого права к международным коммерческим договорам (Гаагские принципы), которые оцениваются как пример наилучшей практики в отношении признания автономии воли сторон в выборе применимого права в международных коммерческих контрактах <4>.
--------------------------------
<4> The Hague Principles of Choice of Law in International Commercial Contracts (approved on 19 March 2015). URL: http://www.hcch.net/index_en.php?act=conventions.text&cid=135#text. О Гаагских принципах подр. см.: Зыкин И.С. Гаагские принципы о выборе применимого права к международным коммерческим договорам. Актуальные правовые аспекты современной практики международного оборота: сб. ст. / под общ. ред. А.С. Комарова. М., 2016. С. 73 - 93; Бардина М.П. О "нормах права" в Гаагских принципах о выборе права, применимого к международным коммерческим договорам // Кабатов В.А., Лебедев С.Н. In Memoriam: сб. восп., статей, иных материалов / науч. ред. А.И. Муранов, О.Н. Зименкова, А.А. Костин. М., 2017. С. 385 - 400; Symeonides S. The Hague Principles of Choice of Law: for international Contracts: Some Preliminary Comments // American Journal of Comparative Law. Vol. 61. N 4. P. 873 - 899; Basedov J. The Hague Principles of Choice of Law: their adressees and Impact // Uniform Law Review. 2017. Vol. 22. P. 304 - 315.

В российском законодательстве (п. 2 ст. 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации <5>, далее - ГК РФ), а также в ряде названных выше правовых актов предусматривается, что соглашение о применимом к договору праве должно быть прямо выражено или определенно вытекать из условий договора или совокупности обстоятельств дела <6>. Нечеткость или неопределенность условий о применимом праве может создавать сложности во взаимоотношениях сторон в процессе исполнения договорных обязательств, а также приводить к трудностям при рассмотрении споров в суде.
--------------------------------
<5> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть 3) от 26 ноября 2001 г. N 146-ФЗ // СПС "КонсультантПлюс".
<6> Римская конвенция 1980 г., Регламент ЕС Рим 1, Гаагские принципы 2015 г. // СПС "Гарант".

В практике Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС) при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (ТПП РФ) есть примеры, когда содержащиеся в договорах условия о применимом праве не позволяли арбитрам выявить действительную волю сторон, в результате чего суд приходил к выводу о недостижении сторонами соответствующей договоренности. Такая ситуация возникала, в частности, когда регулирование прав и обязанностей сторон предусматривалось одновременно материальным правом обоих партнеров или применимое к договору право ставилось в зависимость от того, на территории какого государства осуществлялись действия, связанные с его исполнением <7>. При определении применимого права сложности могут возникать и в случаях, когда договор составляется на двух языках и при возникновении спора обнаруживаются разночтения в изложении его условий. Так, при рассмотрении одного из дел арбитраж не признал согласованное сторонами условие о применимом праве, поскольку в версии договора на русском языке подразумевалось применение права Российской Федерации, а в версии на английском языке применимым признавалось право Европейского союза <8>.
--------------------------------
<7> Подр. см.: Жильцов А.Н. Применение раздела VI части третьей ГК РФ в практике МКАС при ТПП РФ // Вестник международного коммерческого арбитража. 2014. N 2. С. 17 - 19.
<8> Дело N 205/2009 // СПС "КонсультантПлюс".

В отдельных контрактах встречаются так называемые условные соглашения, в которых определение применимого права зависит от того, какая из сторон будет выступать истцом в случае возникновения спора. При рассмотрении МКАС одного из дел было установлено, что стороны в договоре согласовали условие о том, что в тех случаях, когда истцом по делу будет выступать продавец, спор передается на рассмотрение в международный арбитражный комитет Китая. Если истцом будет выступать покупатель, дело надлежит рассматривать в МКАС при ТПП РФ.
По делу N 225/2012 <9> заключение подобного условного соглашения потребовало решения и еще одного вопроса - определения применимого права при повторном обращении с иском, вытекающим из того же контракта в другой арбитражный орган.
--------------------------------
<9> Практика МКАС при ТПП РФ: 2004 - 2016. К 85-летию МКАС / науч. ред. и сост. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2017. С. 895 - 913.

Первый иск был подан продавцом в МКАС при ТПП Украины, и принятое третейским судом решение основывалось на положениях Венской конвенции и национального материального права Украины. По второму иску истцом выступал покупатель, обратившийся за защитой своих прав в МКАС при ТПП РФ.
МКАС при вынесении решения исходил из того, что право страны, определенное при рассмотрении первоначального иска, должно применяться также и при рассмотрении всех последующих споров, возникших из договора, содержащего условное соглашение о выборе применимого права.
Соглашение о праве, применимом к договору, может, как уже отмечалось, определенно вытекать и из условий договора или совокупности обстоятельств дела - так называемое подразумеваемое соглашение о применимом праве. Поскольку на практике нередко возникают сложности при решении данного вопроса, в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2019 г. N 24 "О применении норм международного частного права судами Российской Федерации" <10> (п. 27) (далее - Постановление Пленума) дано разъяснение о том, когда суд может признать наличие такого подразумеваемого соглашения. К ним относятся случаи, когда стороны в тексте договора ссылались на отдельные гражданско-правовые нормы определенной страны либо если стороны при обосновании своих требований и возражений (например, в исковом заявлении или в отзыве на иск) ссылаются на одно и то же применимое право. Соглашение о применимом праве признается подразумеваемым и при наличии тесной связи между двумя договорами с участием одних и тех же лиц, а также когда один из этих договоров содержит оговорку о применимом праве, а другой, заключенный позднее, договор такой оговорки не содержит.
--------------------------------
<10> СПС "КонсультантПлюс".

Вместе с тем в Постановлении отмечается, что выбор сторонами компетентного суда или места проведения международного коммерческого арбитража сам по себе не означает выбора в качестве применимого к спорным правоотношениям материального права того же государства. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет компетентный суд или арбитраж на основании применимых коллизионных норм.
В некоторых контрактах стороны предусматривают применение к их отношениям права третьей страны. В литературе высказывались различные мнения по поводу определения границ действия воли сторон. Не было единства в решении этого вопроса и в арбитражной практике.
Предоставление сторонам трансграничных контрактов выбора любой правовой системы, а не только права, которое имеет связь с договором, предлагалось в работах многих российских ученых. Л.А. Лунц писал, что "нельзя считать нецелесообразным установление такого порядка, при котором стороны при наличии связи их отношений с двумя определенными странами могли бы избрать правопорядок третьей страны. Выбор "третьего правопорядка" в отдельных случаях может диктоваться стремлением подчинить свои отношения "нейтральному" законодательству" <11>.
--------------------------------
<11> Лунц Л.А. Курс международного частного права: в 3 т. Т. 2. М., 1975. С. 502; Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа. Нормы советского коллизионного права, относящиеся к контрактам по экспорту и импорту товаров. М.: Юридическая литература, 1972. С. 267.

Действующее российское законодательство не содержит норм, препятствующих обращению сторон к праву третьей страны. Вместе с тем следует обратить внимание на норму п. 5 ст. 1210 ГК РФ, в которой названы обстоятельства, требующие учета при решении данного вопроса. К ним относятся случаи, когда в момент выбора сторонами договора подлежащего применению права все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной, выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действия императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства <12>. Таким образом, предусматриваются определенные ограничения в пользу действия императивных норм.
--------------------------------
<12> Возможность сторонам выбрать применимое к их договору право третьей страны в настоящее время предусмотрена в национальном законодательстве многих стран, а также в многосторонних международных договорах - Римской конвенции 1980 г., Регламенте ЕС "О праве, применимом к контрактным обязательствам" 2008 г. ("Рим 1"), Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Гаагских принципах 2015 г. и др.

В Постановлении Пленума дано разъяснение по поводу применения указанной нормы. В пункте 31 Постановления отмечается, что данное ограничение касается случаев, когда в спорном правоотношении полностью отсутствует имеющий значение для дела иностранный элемент. Это, в частности, ситуации, когда имеющие значение для спора действия сторон, с которыми связано возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, были совершены на территории Российской Федерации, все стороны являются российскими организациями, а предмет спора находится на территории Российской Федерации.
При оценке наличия имеющего значение для дела иностранного элемента следует, как указано в Постановлении, учитывать не только элементы конкретного договора, но и иные касающиеся существа отношений сторон обстоятельства. Так, например, п. 5 ст. 1210 ГК РФ не подлежит применению к договору поручительства, заключенному между двумя российскими организациями, если им обеспечивается надлежащее исполнение подчиненного иностранному праву основного обязательства, должником по которому выступает иностранная организация. Не подлежит применению данная норма также к договору субподряда, который заключен двумя российскими организациями по поводу строительства объекта на территории РФ, если заказчиком по подчиненному иностранному праву договору генерального подряда выступает иностранная организация. В то же время в Постановлении отмечается, что само по себе наличие иностранных инвестиций в уставном капитале российского хозяйственного общества не может рассматриваться как основание для применения данной статьи. Если имеющий значение для дела иностранный элемент существовал в момент заключения сторонами соглашения о выборе применимого права, а впоследствии был утрачен, п. 5 ст. 1210 ГК РФ также не подлежит применению.
В литературе даются разные толкования этой нормы <13>. Высказывалось мнение, что норму п. 5 ст. 1210 ГК РФ следует применять при отсутствии объективных обстоятельств, связывающих договор с каким-либо иным правом, кроме той правовой системы, с которой он реально связан. В качестве примера приводится случай, когда стороны местом подписания договора называют иностранное государство, притом что все остальные юридически значимые характеристики договора связаны с территорией одного государства <14>. Указанную норму, на наш взгляд, следует рассматривать как специальную, ограничивающую право сторон в выборе применимого права при их намерении избежать действия императивных норм права страны, с которым связан их договор. В комментариях данная норма характеризуется как исключение, которому не может и не должен придаваться характер общего правила <15>.
--------------------------------
<13> Подр. см.: Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012. С. 248 и сл.
<14> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. М., 2002. С. 427 - 428 (автор комментария - И.С. Зыкин); Комаров А.С. Внешнеэкономический договор: выбор контрагентами применимого права // Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота: сб. ст. С. 118 и сл.; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / под ред. К.Б. Ярошенко, Н.И. Марышевой. С. 482 - 483 (автор комментария - А.С. Комаров).
<15> Комментарий к разделу VI "Международное частное право" части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. И.С. Зыкин, А.В. Асосков, А.И. Жильцов. С. 305.

По нескольким делам, рассмотренным МКАС, одной из сторон оспаривалось применение согласованного в контракте права со ссылкой на необходимость применения сверхимперативных норм.
Интерес представляет одно из них <16>, в котором третейскому суду необходимо было решить вопрос о наличии оснований для применения императивных норм третьей страны - Республики Кипр, притом что стороны в заключенном ими кредитном договоре согласовали применение к их отношениям по договору российского материального права.
--------------------------------
<16> Дело N 143/2018 // Коммерческий арбитраж. 2021. N 1 (6). С. 290 - 311.

По мнению ответчика - компании, имеющей местонахождение на территории Кипра, подписанный им с российским банком кредитный договор является недействительным ввиду нарушения истцом императивных норм кипрского права. Ответчик утверждал, что все обстоятельства договора связаны с Кипром, а не с Россией, что подтверждается рядом обстоятельств: регистрация компании ответчика на Кипре, заключение и исполнение кредитного договора и дополнительных соглашений к нему осуществлялись там же; выдача кредита производилась филиалом истца, зарегистрированным в кипрском реестре компаний и обладающим отдельной лицензией Центрального Банка Кипра. Исходя из этого, ответчик настаивал на том, что местом исполнения обязательства истца по выплате денежных средств следует считать Кипр.
Несмотря на выбор сторонами в договоре российского материального права, при рассмотрении спора, по утверждению ответчика, в силу п. 5 ст. 1210 и п. 2 ст. 1192 ГК РФ следует учитывать сверхимперативные нормы права Республики Кипр. Ответчик ссылался на ст. 314A Закона об уголовном праве Республики Кипр, устанавливающую уголовную ответственность кредитора, если получаемая им финансовая выгода превышает учетную ставку, установленную Центральным Банком Кипра. Финансовая выгода истца, получаемая в результате взимания процентов за пользование кредитом (5,25%) и штрафа за неисполнение обязательства в размере 0,1% за каждый день просрочки, составляет более 40% годовых, что значительно выше учетных ставок Центрального Банка Кипра, которые в период действия кредитного договора не превышали 11,81%.
Кроме того, в данном споре, по мнению ответчика, применению подлежит также ст. 24 Закона о договорах Республики Кипр, которая предусматривает ничтожность кредитного договора abinitio из-за наличия в его тексте указанного положения о штрафе.
Истец настаивал на наличии тесной связи правоотношений сторон по кредитному договору с Россией.
В решении по данному делу было отмечено, что стороны кредитного договора согласовали в качестве применимого к их отношениям по договору российское материальное право. Российское законодательство на случай выбора сторонами применимого права содержит вместе с тем ряд изъятий, предусмотрев, в частности, в п. 5 ст. 1210 ГК РФ приоритетное применение императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства.
Изучив материалы дела, третейский суд пришел к выводу, что местом заключения кредитного договора и дополнительных соглашений к нему следует считать г. Москву. Этот вывод был сделан на основании того, что выдача кредита осуществлялась головным офисом банка со счета, открытого им в соответствии с законодательством Российской Федерации. Денежные средства по кредиту были перечислены головным офисом банка через счет, предусмотренный для расчетов с филиалами, расположенными за границей, согласно платежному поручению, из которого следует, что плательщиком выступает банк, выдача кредита и последующий учет задолженности по нему осуществлялись головным офисом банка.
Принимая во внимание указанные обстоятельства, третейский суд пришел к выводу о необоснованности позиции ответчика о применении императивных норм права Кипра на основании п. 5 ст. 1210 ГК РФ, который подлежит применению, когда все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной.
Третейский суд не установил тесной связи Кипра с отношениями сторон по кредитному договору. По мнению суда, нахождение заемщика в Республике Кипр само по себе не является признанием тесной связи отношений сторон по указанному договору с этой страной. Таким основанием в определенной мере могли бы являться наличие филиала истца в Республике Кипр и его роль в отношениях сторон по кредитному договору. Статус филиала истца определяется на основании личного закона юридического лица, учредившего филиал, которым, согласно ст. 1202 ГК РФ, считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Истец является юридическим лицом, учрежденным в Российской Федерации. Таким образом, статус филиала истца должен определяться на основании российского права, в соответствии с которым филиал является составной частью юридического лица, его учредившего, сам он не является юридическим лицом, собственной гражданской правосубъектностью и правоспособностью не обладает. В этой связи регистрация филиала истца в соответствии с кипрским законодательством и получение им соответствующей лицензии в Республике Кипр не могли привести к наделению его правами юридического лица и в отношениях сторон по кредитному договору он действовал от имени истца.
Исходя из изложенного, третейский суд не нашел убедительных оснований для признания наличия тесной связи Кипра с отношениями сторон по кредитному договору, и применения сверхимперативных норм законодательства Кипра на основании п. 2 ст. 1192 ГК РФ.
Реальной альтернативой национальному праву и нормам действующих международных актов при согласовании применимого права к международным коммерческим сделкам становятся вненациональные (неформальные) источники, нередко называемые в литературе мягким правом. Со стороны участников трансграничных контрактов наблюдается тенденция выбора актов негосударственной унификации в качестве права, применимого к их отношениям. Наиболее авторитетным среди неформальных источников признаются Принципы УНИДРУА <17>.
--------------------------------
<17> См. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА - 2016. М., 2020.

Расширение возможности сторон в выборе применимого права предусмотрено в национальном законодательстве ряда стран, а также в международных актах - Регламенте "Рим 1", Гаагских принципах о выборе права к международным коммерческим договорам. Так, в статье 3 Принципов говорится о том, что стороны в качестве применимого права могут избрать нормы, которые пользуются общим признанием на международном, национальном или региональном уровне как нейтральный и сбалансированный свод правил, если иное не установлено правом страны суда. Определены критерии, при соблюдении которых документы, содержащие неформальные правила, могут быть избраны в качестве применимого права.
Допустимость выбора вненациональных источников в качестве права, применимого к трансграничным договорам, продолжает оставаться предметом дискуссий в литературе <18>. Следует отметить, что в научных трудах неоднократно отмечалось важное практическое значение расширения сферы использования Принципов УНИДРУА не только при согласовании международных коммерческих договоров в качестве дополнительных договорных условий, но и в качестве применимого к ним права ("норм права") <19>.
--------------------------------
<18> Подр. см.: Комаров А.С. Применение трансграничных норм в международном коммерческом арбитраже // Международный коммерческий арбитраж. Современные проблемы и решения: сб. ст. М., 2012. С. 176 - 190; Садиков О.Н. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА в практике МКАС при ТПП РФ // Международный коммерческий арбитраж, современные проблемы и решения: сб. ст. М., 2012. С. 343 - 355; Бардина М.П. Определение права, применимого к договорам, в новой редакции гражданского кодекса РФ // Труды Института государства и права РАН. 2015. N 3. С. 76 - 79; Канашевский В.А. Международное частное право: учебн. М., 2016. С. 378 и сл.
<19> Комаров А.С. Принципы УНИДРУА как применимое право в международных коммерческих договорах // Арбитражный и гражданский процесс. 2022. N 2. С. 57 - 60; Малкин О.Ю. Выбор принципов УНИДРУА в качестве применимого права: использование государственными судами подходов МКАС при ТПП РФ // Третейский суд. 2022. N 1. С. 79.

Возможность выбора вненациональных источников в качестве применимого права при рассмотрении споров в международном коммерческом арбитраже была закреплена в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже 1985 г. <20> и нашла отражение в разработанном на его основе Законе РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" <21>.
--------------------------------
<20> URL: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/ru/mal_rus.pdf.
<21> В настоящее время действует в редакции Федерального закона от 29 декабря 2015 г. N 409-ФЗ. Статья 28 п. 1 // СПС "КонсультантПлюс".

В ряде решений, принятых МКАС, арбитры, обосновывая обращение к Принципам УНИДРУА, характеризовали их как международные торговые обычаи <22>, общепризнанные принципы международного торгового права <23>, как документ, соответствующий современным стандартам, принятым на международном уровне <24>, ссылались на авторитет этого документа, активное использование Принципов УНИДРУА деловыми партнерами разных стран. Применение Принципов обосновывалось также содержащимися в их преамбуле положениями о возможности их использования в подобных ситуациях.
--------------------------------
<22> Жильцов А.Н. Применение раздела VI части третьей ГК РФ в практике МКАС при ТПП РФ // Вестник международного коммерческого арбитража. 2014. N 2.
<23> Решение коллегии арбитров МКАС при ТПП РФ по делам N М-17/2017, N М-140/2019; Малкин О.Ю. Указ. соч. С. 81.
<24> Дело N 17/2017 // СПС "КонсультантПлюс".

При разрешении споров к Принципам нередко обращаются при необходимости толкования международных унифицированных правовых актов, а также национального законодательства. В деле N 11/2011 арбитраж применил Принципы УНИДРУА для толкования положений как Венской конвенции, так и применимого итальянского законодательства <25>.
--------------------------------
<25> Вестник Международного коммерческого арбитража. 2012. N 2. С. 231.

В деле N 2/2016 арбитраж, учитывая сложность отношений сторон, вытекающих из заключенного контракта, недостаточно детальную регламентацию этих отношений национальным законодательством Российской Федерации, которое было выбрано сторонами в качестве применимого права, применил Принципы УНИДРУА <26>. Ввиду отсутствия соответствующего регулирования в Венской конвенции МКАС посчитал возможным обратиться к Принципам УНИДРУА как к "вспомогательному источнику правового регулирования, отражающему современный правовой опыт и позволяющему достигать обоснованные и справедливые решения спорных вопросов" <27>.
--------------------------------
<26> Вестник Международного коммерческого арбитража. 2015 - 2016. N 2-1. С. 25.
<27> См.: Зенькович Д.И. Применение Принципов УНИДРУА как инструмента толкования и восполнения пробелов Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. // Коммерческий арбитраж. 2022. N 1 (8). С. 162.

Нередко в практике МКАС к Принципам УНИДРУА обращаются по вопросам, которые не нашли отражения в Венской конвенции. Это касается, в частности, случаев предъявления требований о взыскании процентов за просрочку исполнения денежного обязательства. Допуская такую возможность в ст. 78, Венская конвенция, однако, не определяет размер этих процентов и период, в течение которого они подлежат уплате. Арбитражный суд в таких случаях применяет п. 2 ст. 7.4.9 Принципов, содержащий подробное его регулирование <28>.
--------------------------------
<28> См., напр.: дело N 246/2016 // СПС "КонсультантПлюс".

Учитывая современные тенденции применения документов негосударственной унификации при регулировании международных коммерческих сделок, в п. 32 Постановления Пленума указывается на право сторон договора, осложненного иностранным элементом, выбрать документы, содержащие правила, рекомендованные участникам оборота международными организациями или объединениями государств (например, Принципы Международных коммерческих договоров УНИДРУА, Европейские принципы договорного права, Модельные правила европейского частного права). Однако такие правила могут применяться только при наличии прямо выраженного соглашения сторон, и речь не идет о допустимом соглашении. Вопросы, которые не могут быть решены в соответствии с такими выбранными сторонами документами, а также общими принципами, на которых они основаны, подлежат разрешению в соответствии с внутренним правом, определенным в соответствии с соглашением сторон или коллизионными нормами.

Литература

1. Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств / А.В. Асосков. Москва: Инфотропик Медиа, 2012. 615 с.
2. Бардина М.П. О "нормах права" в Гаагских принципах о выборе права, применимого к международным коммерческим договорам / М.П. Бардина // Кабатов В.А., Лебедев С.Н. In Memoriam: сборник воспоминаний, статей, иных материалов / научные редакторы А.И. Муранов, О.Н. Зименкова, А.А. Костин. Москва: Статут, 2017. С. 385 - 400.
3. Бардина М.П. Определение права, применимого к договорам, в новой редакции Гражданского кодекса РФ / М.П. Бардина // Труды Института государства и права РАН. 2015. N 3. С. 76 - 79.
4. Жильцов А.Н. Применение раздела VI части третьей ГК РФ в практике МКАС при ТПП РФ / А.Н. Жильцов // Вестник международного коммерческого арбитража. 2014. N 2. С. 17 - 19.
5. Зенькович Д.И. Применение Принципов УНИДРУА как инструмента толкования и восполнения пробелов Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. / Д.И. Зенькович // Коммерческий арбитраж. 2022. N 1 (8). С. 149 - 164.
6. Зыкин И.С. Гаагские принципы о выборе применимого права к международным коммерческим договорам / И.С. Зыкин // Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота: сборник статей. Москва: Статут, 2016. С. 73 - 93.
7. Канашевский В.А. Международное частное право: учебник / В.А. Канашевский. Москва: Международные отношения, 2016. 1008 с.
8. Комаров А.С. Внешнеэкономический договор: выбор контрагентами применимого права / А.С. Комаров // Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота: сборник статей. Москва: Статут, 2016. С. 117 - 134.
9. Комаров А.С. Применение трансграничных норм в международном коммерческом арбитраже / А.С. Комаров // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения: сборник статей к 80-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации. Москва: Статут, 2012. С. 176 - 190.
10. Комаров А.С. Принципы УНИДРУА как применимое право в международных коммерческих договорах / А.С. Комаров // Арбитражный и гражданский процесс. 2022. N 2. С. 57 - 60.
11. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / под редакцией К.Б. Ярошенко, Н.И. Марышевой. 4-е изд., испр. и доп. Москва: Контракт, 2015. 677 с.
12. Комментарий к разделу VI "Международное частное право" части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / ответственные редакторы И.С. Зыкин, А.В. Асосков, А.И. Жильцов. Москва: Статут, 2021. 665 с.
13. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / под редакцией А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. Москва: Юрист, 2002. С. 427 - 428.
14. Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа. Нормы советского коллизионного права, относящиеся к контрактам по экспорту и импорту товаров / Л.А. Лунц. Москва: Юридическая литература, 1972. 104 с.
15. Лунц Л.А. Курс международного частного права: в 3 томах. Т. 2. Особенная часть / Л.А. Лунц. Москва: Юрид. лит., 1975. 504 с.
16. Малкин О.Ю. Выбор принципов УНИДРУА в качестве применимого права: использование государственными судами подходов МКАС при ТПП РФ / О.Ю. Малкин // Третейский суд. 2022. N 1. С. 79 - 82.
17. Международное частное право: учебник / под редакцией Н.И. Марышевой. Москва: Юрайт, 2018.
18. Практика МКАС при ТПП РФ: 2004 - 2016. К 85-летию МКАС: сборник / научные редакторы и составители А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. Москва: Ассоциация исследователей международного частного и сравнительного права, 2017. 1565 с.
19. Садиков О.Н. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА в практике МКАС при ТПП РФ / О.Н. Садиков // Международный коммерческий арбитраж, современные проблемы и решения: сборник статей / под редакцией А.А. Костина. Москва, 2012. С. 343 - 355.

References

1. Basedow J. The Hague Principles of Choice of Law: their adressees and Impact / J. Basedow // Uniform Law Review. 2017. Vol. 22. P. 304 - 315.
2. Symeonides S. The Hague Principles of Choice of Law: for international Contracts: Some Preliminary Comments / S. Symeonides // American Journal of Comparative Law. Vol. 61. N 4. P. 873 - 899.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Международное частное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ