Концепция единого ГПК - от обсуждения к реализации. Статьи по предмету Гражданский процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданский процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

КОНЦЕПЦИЯ ЕДИНОГО ГПК - ОТ ОБСУЖДЕНИЯ К РЕАЛИЗАЦИИ

О.В. ИСАЕНКОВА

8 декабря 2014 г. решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Государственной Думы Федерального Собрания РФ N 124 (1) была одобрена Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - Концепция). Однако, как утверждается во вступительном слове, "утверждение комитетом не означает, что Концепция превратилась в некий монолит, наоборот, это промежуточный итог, который позволяет и, если хотите, призывает к дальнейшему обсуждению как Концепции, так и в будущем проекта объединенного Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" <1>. Позволим себе принять участие в таком обсуждении.

--------------------------------
<1> http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=172071

Так исторически сложилось, что реформирование гражданского процесса (как, впрочем, и реформирование многих других процессов в нашей стране) носит перманентный характер, при этом при достаточно четко определенном моменте начала реформы обозначить даже приблизительно окончание процесса реформирования обычно либо невозможно, либо очень сложно. Возможно, именно поэтому почти всегда приводятся лишь даты начала процесса реформирования, большинство реформ так и не были закончены, по крайней мере не достигали той цели, для которой проводились, - обеспечение эффективного судопроизводства, т.е. своевременное вынесение судами законных и обоснованных решений, полная и действенная защита прав, свобод и охраняемых законом интересов всех субъектов. Итак, стоит присоединиться к высказываниям современников, что именно "гражданский процесс в России демонстрирует один из лидирующих компонентов модернизации правовой системы России" <1>.
--------------------------------
<1> Чекмарева А.В. Проблемы подготовительных процедур в гражданском процессе и возможные пути их решения: Монография / Под ред. О.В. Исаенковой. Саратов: Наука, 2015. С. 5.

Как сама Концепция, ее обсуждение, длящееся чуть менее года, так и (позволим предположить) будущая реализация положений Концепции характеризуются своей двойственностью: с одной стороны, стремление законодателя к унификации цивилистического процесса, к единению гражданского и арбитражного судопроизводства, а с другой стороны, принятие 8 марта 2015 г. Кодекса административного судопроизводства РФ <1> с изъятием с 15 сентября 2015 г. из гражданского судопроизводства рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений, и приданием гражданскому процессу "цивилистической чистоты", скорее всего, даже излишней. Между тем ученые с большой осторожностью отнеслись к проектному варианту Кодекса административного судопроизводства РФ, на основе анализа научной литературы и истории развития гражданского и арбитражного процессуального законодательства убедительно предположив, что "вряд ли будет найден и закреплен в КАС универсальный, приемлемый для любого дела, признак (признаки) публичного судопроизводства, универсальный критерий разграничения искового и публичного вида судопроизводства" <2>. Эти опасения практически сразу после цитируемой публикации были подтверждены содержанием принятого Кодекса (именно в критикуемом Н.А. Алексеевой варианте).
--------------------------------
<1> Российская газета. 2015. 11 марта. N 49.
<2> См.: Алексеева А.А. Реформирование публичного судопроизводства // Перспективы реформирования гражданского процессуального права: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции (г. Саратов, 21 февраля 2015 г.) / Под ред. О.В. Исаенковой. Саратов: Изд-во ФГБОУ ВПО "Саратовская государственная юридическая академия", 2015. С. 23.

В недавних публикациях выделяются как минимум два пути развития событий, касающихся реформирования гражданского процесса: первый путь - формирование новой, измененной системы рассмотрения и разрешения споров, внесение многочисленных поправок в сотни нормативно-правовых актов и второй путь - принятие нового, общего гражданского процессуального кодекса в процессе унификации законодательства в области гражданского и арбитражного процессов <1>.
--------------------------------
<1> См.: Пащенко И.Ю., Зыкова Е.Е. Перспективы объединения гражданского и арбитражного судопроизводства в российском процессуальном праве // Science Time. 2014. N 12. С. 392.

Начало унификации гражданского судопроизводства России началось около года назад с объединения Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ и вызвало много споров в юридической среде, в том числе на страницах "Вестника гражданского процесса" <1>. Следующий за объединением высших судебных инстанций этап реформирования гражданского судопроизводства, а именно разработка и последующее принятие Концепции Кодекса гражданского судопроизводства по плану рабочей группы по унификации процессуального законодательства Комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству под руководством П.В. Крашенинникова, которая должна соединить в себе гражданский и арбитражный процессы, унифицировав нормы действующих АПК РФ и ГПК РФ, вызвал не меньший интерес <2>.
--------------------------------
<1> См., в частности: Данилов Д.Б. К вопросу об объединении ВАС РФ и ВС РФ // Вестник гражданского процесса. 2014. N 3. С. 235 - 241; Фурсов Д.А. Перспективы развития российского цивилистического процесса // Там же. N 4. С. 209 - 220 и др.
<2> См., в частности: Сахнова Т.В. О концепте единого Гражданского процессуального кодекса России (заметки по поводу) // Вестник гражданского процесса. 2015. N 1. С. 9 - 27; Ярков В.В. Проблемные вопросы регулирования компетенции в проекте Кодекса гражданского судопроизводства Российской Федерации // Там же. С. 28 - 45 и др.

Значительная часть первого номера "Вестника гражданского процесса" за 2015 г. была посвящена проблемам, которые уже возникли при обсуждении проекта Концепции и могут возникнуть при реализации в будущем его положений. В первом номере журнала "Арбитражный и гражданский процесс" за 2015 г. также был опубликован достаточно объемный материал, посвященный первому обсуждению названного проекта в Екатеринбурге 28 октября 2014 г. <1>. Без всякого сомнения, подобные публикации важны для ученых, практиков и, конечно, законотворцев. Неизбежность реформы, как справедливо замечают правоведы, к счастью или к сожалению, уже "является данностью, опираясь на которую теоретики и практики российского гражданского процесса должны приложить максимум усилий для того, чтобы реформа гражданского процессуального права привела к действительному обеспечению права на судебную защиту, равенству всех перед законом и судом и укреплению судебной власти" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Кудрявцева В.П., Малюшин К.А. Унификация процессуального законодательства // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. N 1. С. 31 - 37.
<2> Бардин Л.Н. Перспективы как неизбежность реформы // Перспективы реформирования гражданского процессуального права: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции (г. Саратов, 21 февраля 2015 г.) / Под ред. О.В. Исаенковой. С. 43.

То, что сделали авторы Концепции, разработав остов содержания соединенного кодифицированного источника российского гражданского процессуального права в самом объемном понимании данной отрасли права, трудно переоценить. Если авторы решат первые четыре из девяти поставленных ими задач, можно будет считать, что сделано практически все, что можно и должно, и исходя из этого следует определить основные тенденции развития российского гражданского процессуального права. Что же следует сделать и что из этого уже сделано?
Первая задача, которую поставили перед собой авторы, - это "устранить противоречия между существующими двумя отраслями процессуального права (гражданский и арбитражный процесс) с учетом разработанного проекта Кодекса административного судопроизводства". Здесь можно говорить о концептуальном решении задачи уже самим тем обстоятельством, что Кодекс гражданского судопроизводства предполагается единым. Единообразие в судопроизводстве теперь хотя бы по гражданским делам особенно важно, тем более что принятые на пике всеобщей эйфории по поводу демократических преобразований АПК РФ и ГПК РФ то приближались, то больше отдалялись друг от друга, и лишь принятием обобщающего кодифицированного акта возможно устранить многочисленные противоречия этих параллельных отраслей относительно субъектного состава, стадийности процесса, особенностей разбирательства отдельных видов гражданских дел.
Целями прошедшей реорганизации, как было указано в прайм-обзоре от 6 февраля 2014 г. (пришедшего автору по официальной подписке с ГАРАНТ-Прайм: prime2011@mirror3.garant.ru), были: "обеспечить единый подход к отправлению правосудия в отношении граждан и юрлиц, установить общие правила организации судопроизводства, добиться единообразия в судебной практике... также данная мера позволит исключить отказы в судебной защите в случае спора о подведомственности дела". Однако изначально было ясно, что названные цели нельзя достигнуть лишь устранением из судебной системы Высшего Арбитражного Суда РФ, - это лишь первый шаг, а вторым шагом должна стать унификация процессуального законодательства, к которой мы сегодня, к нашей радости, пытаемся стать причастными.
Для предположения о возможных последствиях предлагаемых перемен, думаем, стоит обратиться к опыту действия серии Федеральных конституционных законов от 5 февраля 2014 г. (в частности, N 3-ФКЗ "О Верховном Суде Российской Федерации" и N 4-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации"), которые, казалось бы, дали надежду на устранение законодательных предпосылок отсутствия единства судебной практики по гражданским делам. Но к такой объективной предпосылке до настоящего времени относится различное регулирование отдельных процессуальных вопросов гражданским процессуальным и арбитражным процессуальным законодательством. В качестве примера можно привести соответствующие правовые конструкции ст. 55 ГПК РФ и ст. 64 АПК РФ. Не останавливаясь на анализе приведенных норм подробно, заметим, что указанные нами еще в 2009 г. несоответствия в ст. 55 ГПК РФ <1> вновь были обозначены уже в сравнении с арбитражным процессуальным регулированием в 2013 г. А.В. Германовым <2>; в обсуждаемой нами Концепции о них также упоминается, но вряд ли подобные и многие другие нерешенные в силу отсутствия единства процесса рассмотрения гражданских дел проблемы нужны российскому правоприменителю. Если проанализировать все нормы АПК РФ и ГПК РФ, то в упрощенном варианте окажется, что они либо одинаковы, либо одна норма чуть лучше (хуже) регулирует тот же предмет... Иного и быть не может, так как правовому регулированию подвергается практически идентичный процесс - порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел, пусть и различными государственными судами. Однако проведенное законами от 5 февраля 2014 г. реформирование на указанное несоответствие не повлияло, так как сами названные нормы изменены не были. Более подробно об этом мы писали в журнале "Закон", который предоставил основную часть своего третьего номера дискуссии о реорганизации судебной системы.
--------------------------------
<1> См. подробнее: Исаенкова О.В. Некоторые проблемы доказательств и формы их представления в гражданском судопроизводстве // Научные труды. Вып. 9 / Российская академия юридических наук. М., 2009. Т. 2. С. 1027 - 1031.
<2> См.: Германов А.В. Молчание законодателя и пробел в гражданском процессуальном праве // Арбитражный и гражданский процесс. 2013. N 7. С. 4 - 5.

Следующая цель, которую поставили перед собой разработчики, - это установить новые правила разрешения спорных правовых вопросов. Цель, без сомнения, самая благая, но насколько эти правила окажутся эффективнее прежних, нам посчастливится узнать только после вступления в силу обновленного процессуального законодательства и некоторого опыта его действия.
Особо хотелось бы отметить как заслуживающее внимания предложение единой терминологии в отношении судебных актов, это привело бы к единству и прекращению ненужной дискуссии в отношении наименований постановлений (в качестве примера можно привести две диссертации по одной нашей кафедре в 2010 г. - Н.А. Батуриной и Л.А. Пахомовой: обе работы, с нашей точки зрения, вполне достойные, при этом в одной из них обосновывается как единый термин "судебные акты", а в другой - "судебные постановления" <1>).
--------------------------------
<1> См.: Батурина Н.А. Причины судебных ошибок и процессуальные средства их предупреждения в гражданском судопроизводстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2010; Пахомова Л.А. Требования, предъявляемые к форме и содержанию постановлений суда первой инстанции в гражданском судопроизводстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2010.

А вот введение в п. 1.3 Концепции принципа справедливости, несмотря на значительное число посвященных ему научных работ и практики ЕСПЧ, представляется преждевременным, тем более что формулировка справедливости пока еще размыта и вряд ли сможет помочь в прикладном значении принципов - применении аналогии права.
Третья, совершенно правильная, задача, которую ставили перед собой разработчики, - это сохранить наиболее удачные наработки существующих АПК РФ и ГПК РФ, распространив их на весь гражданский процесс. Эта задача вполне заслуживает быть на первом месте, т.е. следует посмотреть, где регулирование производства более эффективно, "удачно" (по терминологии авторов Концепции), и затем уже это регулирование брать за основу. Хотелось бы отметить, что не вызывает сомнения средство достижения цели предлагаемой реформы - унификация гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства.
Между тем, характеризуя структурные подходы к общей части, авторы Концепции называют только три вида процесса - исковое, особое и производство из публичных правоотношений (которое в перспективе своей в ближайшее время уже отделится от гражданского судопроизводства, что, впрочем, авторами представляется одним из этапов на пути к унификации), хотя далее предлагаются и другие виды, в частности отдельно предлагается установить как вид производства компенсаторное, не устранять, а лишь скорректировать приказное производство, никуда не деваются и производство по делам, возникающим из исполнительных правоотношений, производство по делам из третейских правоотношений и т.п. Кроме того, добавляется из арбитражного процесса упрощенное производство, что представляется излишним, по крайней мере в предлагаемом варианте.
В отношении предлагаемой в Концепции возможности рассмотрения дел с участием арбитражных заседателей позволим себе не согласиться с их переносом из арбитражного процесса в единый процесс: во-первых, потому, что так называемый народный элемент судопроизводства уже давно стал историей, как и принцип участия общественности в судебном заседании (критика которого в постсоветский период заставила законодателя от него отказаться), а во-вторых, профессиональность юридически образованного судьи с определенными гарантиями его статуса выступает важнейшим элементом современного правосудия. Смысл привлечения арбитражных заседателей к рассмотрению экономических споров, по мнению А.Т. Боннера, как раз и заключается в привлечении их опыта и знаний, которые могли бы помочь председательствующему правильно и в оптимальные сроки рассмотреть дело с вынесением решения <1>. Между тем если изучать положительные и отрицательные моменты участия арбитражных заседателей, то отрицательных черт в научной и прикладной литературе можно увидеть гораздо больше. Стоит привести интересный факт относительно списков арбитражных заседателей, из которых "можно увидеть, что специализация арбитражных заседателей достаточно условна, многие фамилии встречаются почти в каждой специализации. При всем уважении к данным кандидатурам вряд ли можно признать, что человек является специалистом сразу в пяти или шести областях предпринимательской деятельности" <2>. Заметим, что ученые-конституционалисты, исследуя институт арбитражных заседателей, говорят о том, что "такая форма участия граждан в деятельности судебной власти, как арбитражные заседатели, не имеет конституционного закрепления, а институциирована на уровне федерального закона" <3>. К сожалению, в п. 2.1.1 Концепции относительно арбитражных заседателей названы не аргументы в пользу их участия в унифицированном процессе, а условия такого участия, тогда как Конституция РФ предусматривает другую и единственную форму непосредственного участия российских граждан в отправлении правосудия, а именно присяжных заседателей.
--------------------------------
<1> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.Т. Боннер, В.В. Блажеев и др.; отв. ред. М.С. Шакарян. М., 2003. С. 44.
<2> Ходыкин Р.М. Арбитражные заседатели: признак зрелости общества или чужеродный элемент в российском арбитражном процессе? // http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=1&art=4222.
<3> Россошанский А.А. Институт арбитражных заседателей как форма реализации народовластия // Конституционные проблемы народовластия в современном мире: Материалы VI Международного конституционного форума, посвященного 105-летию Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского (12 декабря 2014 г., г. Саратов). Вып. 6. Ч. 1. Саратов: Саратовский источник, 2015. С. 237.

Далее также хотелось бы поспорить с авторами Концепции относительно сохранения единоличного порядка рассмотрения апелляционных жалоб на решения и определения мировых судей, присоединяясь к основным аргументам сторонников исключительно коллегиального порядка апелляционного производства, например, к Л.А. Тереховой, отмечающей, что единоличное рассмотрение дела районным судом в качестве суда второй инстанции недопустимо по двум причинам. Во-первых, апелляционное производство является пересмотром в вышестоящем суде, контроль такого рода не может осуществляться единолично. Во-вторых, норма, закрепленная в ст. 7 ГПК РФ, лишает заинтересованных лиц права на коллегиальное разбирательство <1>. Также приведем как всегда меткое изречение Э.М. Мурадьян о том, что единоличный судья поставлен в условия сверхтребований. Во-первых, ссылки недовольной стороны на его субъективизм и предвзятость более убедительны, чем такие же обвинения в адрес коллегиального суда. Во-вторых, одному судье физически и интеллектуально практически невозможно в процессе уловить все важное для дела. В третьих, от суда требуется объективность, которая образуется взаимной критикой трех взглядов <2>.
--------------------------------
<1> См.: Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М., 2007. С. 105.
<2> См.: Мурадьян Э.М. Судебное право (в контексте трех процессуальных кодексов). М., 2003. С. 38.

В отношении § 2 "Отводы" гл. 2 Концепции хотелось бы обратить внимание ее авторов на защищенную сравнительно недавно (в январе 2014 г.) и имеющую реальный прикладной характер диссертацию Р.В. Колпакова на тему "Институт отвода в гражданском процессе Российской Федерации", где в качестве приложения имеется проект гл. 2 "Отводы".
Что касается § 5 гл. 3 Концепции, то предлагается исключить из его названия слова "Возражения против подсудности", так как иначе придется во всех институтах процессуального права, допускающих возражения или обжалование, дополнять названия регулирующих их глав и параграфов ("Судебный приказ. Возражения относительно его исполнения", "Обеспечение иска. Его обжалование" и т.п.), что явно нецелесообразно.
Хотелось бы согласиться с авторами Концепции относительно отказа от термина "частная жалоба", принимая позицию о достаточности указания в нормах на то, что определение может быть обжаловано.
Вместе с тем непонятна позиция относительно исключения из участников, содействующих осуществлению правосудия, секретаря судебного заседания. Предлагаемое регулирование вряд ли согласуется с вышеназванной целью разработчиков Концепции - сохранить наиболее удачные наработки существующих АПК РФ и ГПК РФ, распространив их на весь гражданский процесс. Важность функций секретаря судебного заседания не ставится под сомнение, как и важность функций эксперта, переводчика и других участников, содействующих осуществлению правосудия. Аргумент относительно высокой ответственности секретаря за содержание протоколов принять сложно, так как у экспертов и переводчиков ответственность не менее "высокая", принимая во внимание ст. 307 УК РФ. Также не можем согласиться с тезисом о том, что, совершая процессуальные действия, представитель действует от своего имени (п. 4.3 гл. 4 Концепции), так как не приводится никаких аргументов отхода от общепринятого постулата: судебное представительство является совершением процессуальных действий одним лицом (представителем) от имени и в интересах другого лица (представляемого).
Следует поддержать введение отдельной нормы относительно секретаря судебного заседания, но полагаем также необходимым раскрыть процессуальное положение и остальных участников гражданского процесса, содействующих осуществлению правосудия.
Не убедил аргумент ("унификация норм о вышеперечисленных правах прокурора невозможна" - п. 4.7 гл. 4 Концепции) относительно разделения права прокурора обращаться в суд в зависимости от суда, в котором прокурор участвует. Представляется, что такая унификация не только возможна, но и необходима и должна быть проведена по примеру того, как это сделано в отношении вступления прокурора в уже начатый процесс для дачи заключения по делу. За основу при этом следует взять ст. 45 ГПК РФ, дополнив ее категориями дел, подсудных арбитражным судам (например, о несостоятельности).
Чтобы не быть голословными в данном вопросе, унифицированная норма могла бы выглядеть следующим образом:
"Статья... Участие в деле прокурора
1. Прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, неопределенного круга лиц. Заявление в защиту прав, свобод и законных интересов отдельного гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. Указанное ограничение не распространяется на заявление прокурора о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов в сфере трудовых (служебных) отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений; защиты семьи, материнства, отцовства и детства; социальной защиты; обеспечения права на жилище в государственном и муниципальном жилищных фондах; охраны здоровья; обеспечения права на благоприятную окружающую среду; образование.
2. Прокурор, подавший заявление, пользуется процессуальными правами и несет процессуальные обязанности истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов. В случае отказа прокурора от заявления, поданного в защиту законных интересов другого лица, рассмотрение дела по существу продолжается, если это лицо или его законный представитель не заявит об отказе от иска. При отказе истца от иска суд прекращает производство по делу, если это не противоречит закону или не нарушает права и законные интересы других лиц.
3. Прокурор вступает в процесс и дает заключение по делам о выселении, о восстановлении на работе, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, о признании недействительными сделок, совершенных органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, государственными и муниципальными унитарными предприятиями, государственными учреждениями, а также юридическими лицами, в уставном капитале (фонде) которых есть доля участия Российской Федерации, доля участия субъектов Российской Федерации, доля участия муниципальных образований, о применении последствий недействительности указанных сделок, об оспаривании нормативных правовых актов, ненормативных правовых актов органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, об истребовании государственного и муниципального имущества из чужого незаконного владения, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и другими федеральными законами".
Относительно предлагаемых положений об обмене состязательными бумагами представляется необходимым более широкое, нежели предлагаемое в Концепции, содержание отзыва на иск. Так, в Концепции предлагается понимать под отзывом письменные возражения ответчика, тогда как в отзыве могут быть и признанные факты, обстоятельства, может выражаться согласие с отдельными или всеми требованиями истца (например, по делу о расторжении брака ответчик может прислать отзыв, в котором соглашается с необходимостью прекращения брака). Кроме того, осталось неясным, как необходимость отзыва будет "стимулировать ответчиков к обращению к примирительным процедурам". Представляется, что помимо предлагаемого авторами проекта соглашения о признании обстоятельств по делу и признания фактов, зафиксированных в протоколе судебного заседания, признание фактов может содержаться также в отзыве на иск. Здесь же следует отметить некоторое противоречие предлагаемого порядка легитимации признаний в п. 6.8 Концепции и положений п. 15.3.7, в силу которых "возможно считать признанными обстоятельства, которые не оспариваются другой стороной без явно выраженного признания... суд должен оценивать обстоятельства, по которым иная сторона молчит, как признанные". Ликвидировать указанное противоречие предлагается в пользу первого варианта как наиболее отвечающего принципу состязательности.
В п. 9.2 Концепции авторы указывают на необходимость специального регулирования порядка восстановления пропущенного срока для обжалования в суд кассационной и надзорной инстанций, из чего возникает вопрос: будет ли восстанавливаться срок для обжалования в апелляционном порядке, т.е. апелляционное обжалование в данной норме "забыто" случайно или осознанно?
Хотелось бы также поспорить с "ключевой посылкой кодификации", названной в п. 60.2 Концепции, а именно "сохранением подхода, согласно которому исполнительное производство является стадией судебного процесса, заключительной частью правосудия, где происходит реальное восстановление нарушенных прав и интересов". В качестве обоснования указывается на то, что такой подход соответствует судебной практике Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также ЕСПЧ. Между тем не раз говорилось о том, что когда ЕСПЧ из ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод был сделан вывод о том, что исполнение судебного решения, принятого любым судом, должно рассматриваться как составляющая "судебного разбирательства" <1>, суд, скорее всего, неумышленно либо из-за неточности перевода подменил понятие "процесс защиты" более узким понятием "судебное разбирательство", которое является всего лишь частью процесса государственной защиты права. Такая подмена содержания понятия привела к тому, что российскому праву пришлось принять за аксиому изначально неверную посылку (фикцию). В этом отношении представляется более правильной позиция В.В. Яркова, рассматривающего исполнительное производство как часть гражданского процесса, но не гражданского судопроизводства, за счет чего у названного автора понятие гражданского процесса шире понятия гражданского судопроизводства <2>.
--------------------------------
<1> Европейский суд по правам человека (Первая секция). Дело "Бурдов (Burdov) против России" (жалоба N 59498/00): Постановление Суда по существу дела и в отношении справедливой компенсации. Страсбург, 7 мая 2002 г. // Российская газета. 2002. 4 июля. N 120 (2988). Аналогичный вывод ЕСПЧ делал и ранее в Постановлении Большой Палаты по делу "Иммобилиаре Саффи" против Италии" (Immobiliare Saffi v. Italy) (жалоба N 22774/93, § 74, ECHR 1999-V).
<2> См., в частности: Ярков В.В. Концепция реформы принудительного исполнения в сфере гражданской юрисдикции // Российский юридический журнал. 1996. N 2. С. 37.

Позволим себе предложить авторам Концепции учесть разработки в области исполнительного права, дополнив, в частности, норму Общей части ГПК РФ, перечисляющую состав лиц, участвующих в деле, словами: "...а также судебный пристав-исполнитель, взыскатель и должник по делам, возникающим из исполнительных правоотношений".
Четвертая задача - укрепить альтернативные способы разрешения споров, примирительных процедур - тоже вполне своевременна. Тем более что в последнее время создается впечатление, что развивается больше научное направление по исследованию альтернативных форм, а не сами формы, судя по опережению роста количества диссертаций и статей относительно количества дел, по которым альтернативные способы разрешения споров были использованы.
Мы присоединяемся к желанию авторов Концепции более активно развивать и стимулировать досудебное примирение между сторонами. Действительно, несмотря на пятилетний срок, прошедший с момента принятия Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 193-ФЗ "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредников (процедуре медиации)", соответствующих изменений АПК РФ и ГПК РФ, процедура медиации продолжает находиться на начальном этапе своего развития, а само медиативное направление реформирования гражданского судопроизводства вызывает жаркие споры среди ученых-правоведов. Отсутствие централизованной системы медиации является серьезным препятствием как в ее прогрессивном развитии, так и в территориальном распространении. Сами судьи отмечают слабое использование в судах, в частности, арбитражных, медиативных процедур, называя в качестве причин этические соображения, не позволяющие сказать участнику дела, что его позиция слабая. "Это не в нашей традиции, это скорее западное" - так характеризуется отношение судейского корпуса к медиации <1>. Помимо традиций "пробуксовка" медиации на местах связана еще и с нарушением правил законодательной техники, которым, например, не соответствует уже ст. 1 Федерального закона "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредников (процедуре медиации)", где в качестве отдельной цели медиации названа гармонизация социальных отношений, что больше напоминает фразу из научной статьи или монографии, нежели правовую норму. Всего этого в процессуальных кодексах избежать будет легче потому, что, во-первых, кодификация гражданских процессуальных норм (в отличие от законодательного регулирования медиации) имеет в России весьма солидный опыт, насчитывая 150-летнюю историю, и, во-вторых, ею занимаются известные специалисты в области процессуального права.
--------------------------------
<1> Чуча С.Ю. Если бы не медиатор, неизвестно, чем бы закончился спор // Закон. 2011. N 2. С. 39.

В Концепции говорится о взятии за основу конструкции ст. 2 ГПК РФ, где термин "примирение" как задача судопроизводства не упоминается, ст. 148 действующего ГПК РФ называет примирение сторон задачей лишь отдельной стадии гражданского судопроизводства, а именно подготовки дела. Полагаем, для реальной медиации, которую мы хотим видеть в российском процессе, необходимо уже на уровне общей части Кодекса, а именно ст. 2, назвать примирение в качестве одной из задач гражданского судопроизводства.
К сожалению, Концепция не вносит окончательной стабильности в вопрос о медиации, несмотря на наличие предложения о введении гл. 15 "Примирительные процедуры. Мировое соглашение". В нормах указанной главы планируется закрепить, что любые лица, содействовавшие примирению сторон (разработчиками Концепции приводятся в качестве примера медиаторы, лица, участвовавшие в переговорах), должны сохранять конфиденциальность любой процедуры примирения (не только медиации), однако далее помимо медиации в качестве примирительных процедур выделяются только переговоры, сверки расчетов и судебное примирение. Таким образом, необходимо будет установить ограничение принципа гласности в отношении планируемого нового участка судопроизводства - "судебного примирения", но этого в Концепции пока мы не видим.
Судя по Концепции, где указано на нецелесообразность, учитывая наличие специального закона в данной сфере, определять правила медиации (кроме общих принципов проведения примирительных процедур) в Кодексе (п. 15.3.3) и невозможность рассматривать судебного примирителя в роли непрофессионального медиатора, работающего в суде, на том основании, что судебное примирение не должно подменять собой процедуру медиации, место норм о медиации фактически оказывается за пределами гражданского процессуального регулирования. Однако наличие оговорки об общих принципах проведения примирительных процедур, которые должны иметь место в кодифицированном процессуальном законе о гражданском судопроизводстве, делает данный тезис небезупречным.
Итак, в самом общем виде можно выделить следующую основную проблему развития гражданского процессуального законодательства: разработка эффективных норм унифицированного источника гражданского процессуального права, регулирующего гражданское судопроизводство в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, но с изъятием из предмета регулирования отдельных правоотношений публично-правового характера и приданием большей значимости задаче примирения сторон гражданско-правовых конфликтов. Процессуальная теория уже не осталась в стороне от этого процесса, судя по включению в рабочую группу ведущих ученых-процессуалистов, и хотелось бы надеяться, что публичное обсуждение Концепции приведет всех нас к созданию оптимального порядка российского гражданского судопроизводства.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданский процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ