Проблемы мотивированности судебных решений в гражданском процессуальном праве Республики Беларусь. Статьи по предмету Гражданский процесс

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Гражданский процесс. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРОБЛЕМЫ МОТИВИРОВАННОСТИ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

В.П. СКОБЕЛЕВ

Скобелев В.П., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса и трудового права Белорусского государственного университета.

Одним из значительных явлений в правовой сфере постсоветского пространства на протяжении вот уже нескольких лет продолжает оставаться реформа гражданского судопроизводства. Ее результатом в целом ряде государств (Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Молдова, Российская Федерация, Украина и др.) явилось принятие новых гражданских процессуальных кодексов. Думается, однако, что это представляет собой, скорее, промежуточный итог преобразовательных процессов и говорить об окончании реформы в указанных странах пока еще рано. Ведь новые кодифицированные акты в сфере гражданского судопроизводства содержат достаточно много неизвестных праву советского периода положений, эффективность которых в деле защиты прав и охраняемых законом интересов еще необходимо проверить на практике в течение более или менее продолжительного периода времени. И вполне возможно, что необходимость дальнейшего совершенствования законодательства (или его корректировки) станет очевидной, причем благодаря как чужому правоприменительному опыту, так и собственным ошибкам. В этой связи хотелось бы обратить внимание на одну из новелл процессуального законодательства Республики Беларусь, в частности ту, которая связана с таким важнейшим и центральным институтом гражданского процессуального права, как судебное решение.
В результате реформы гражданского судопроизводства в Гражданском процессуальном кодексе (далее - ГПК) Республики Беларусь появилась норма, согласно которой в решении суда по общему правилу отсутствует мотивировочная часть. Статья 305 ГПК предусматривает случаи, в которых ее составление является обязательным:
1) по требованию юридически заинтересованных в исходе дела лиц, которое может быть заявлено как до удаления суда в совещательную комнату для вынесения решения, так и в течение 10 дней после его оглашения;
2) в связи с обжалованием или опротестованием решения в кассационном порядке;
3) когда решение в соответствии с ГПК не подлежит кассационному обжалованию или опротестованию. В кассационном порядке не подлежат обжалованию (опротестованию) решения Верховного Суда (ч. 4 ст. 399 ГПК), решения по жалобам на действия избирательных комиссий (ст. 343 ГПК), а также некоторые из решений, выносимых по жалобам на действия государственных органов по вопросам предоставления статуса беженца или дополнительной защиты в Республике Беларусь (ч. 2 ст. 360-2 ГПК);
4) в случаях, прямо предусмотренных ГПК. Случаи, в которых обязанность суда составить мотивировочную часть решения прямо предусмотрена ГПК, относятся к ряду дел, возникающих из административно-правовых отношений (по жалобам на отказ органов загса внести исправления или изменения в записи актов гражданского состояния, по жалобам на нотариальные действия или на отказ в их совершении и др.), а также особого производства (дела о признании граждан безвестно отсутствующими или объявлении их умершими, о признании граждан недееспособными или ограниченно дееспособными, о принудительной госпитализации и лечении граждан и др.), причем, как совершенно справедливо отмечается в отечественной литературе, выбор законодателем именно этих дел "является произвольным, логически и научно не обоснованным" <1>.
--------------------------------
<1> Миллер В. Закон требует: решение суда должно быть в любом случае мотивировано // Судовы веснiк. 2003. N 3. С. 47.

Если основанием для составления мотивировочной части является требование юридически заинтересованного в исходе дела лица, заявленное уже после оглашения решения, или факт обжалования (опротестования) решения в кассационном порядке, указанная часть решения излагается судом в виде отдельного документа в семидневный срок с момента возникновения соответствующего основания. Во всех иных случаях, когда согласно ст. 305 ГПК составление мотивировочной части решения обязательно, решение суда изначально подлежит составлению и оглашению в полном объеме, т.е. вместе с мотивировочной частью.
При отсутствии в решении мотивировочной части суд при оглашении решения должен изложить его устное обоснование; в то же время сообщение мотивов решения необязательно, если дело рассматривалось в закрытом судебном заседании (ч. 2 ст. 311 ГПК).
Следует отметить, что аналогичная новелла появилась и в белорусском хозяйственном процессе. Так, Декретом Президента Республики Беларусь от 12 марта 2003 г. N 9 "О совершенствовании хозяйственного судопроизводства" <1>, который действовал до вступления в 2005 г. в силу новой редакции Хозяйственного процессуального кодекса (далее - ХПК) Республики Беларусь, был предусмотрен строго определенный перечень случаев, когда составление мотивировочной части решения хозяйственного суда являлось обязательным (по заявлениям участвующих в деле лиц; если решение не подлежало обжалованию (опротестованию) в кассационном порядке; в связи с обжалованием (опротестованием) решения в кассационном порядке; по делам о банкротстве; по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и др.). В новой редакции ХПК (принятой Законом Республики Беларусь от 6 августа 2004 г. <2>, вступившим в силу с 7 марта 2005 г.) данное правовое регулирование составления мотивировочной части решений хозяйственных судов в целом было сохранено.
--------------------------------
<1> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2003. N 32. 1/4441.
<2> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2004. N 138-139. 2/1064.

С момента вступления ГПК в действие прошло более 10 лет (ГПК Республики Беларусь вступил в силу с 1 июля 1999 г.), что позволяет подвести определенные итоги эффективности "работы" его норм на практике. Рассматриваемая новелла вызвала неоднозначные оценки среди научных и практических работников. Если отношение ученых Республики Беларусь к отсутствию в судебном решении мотивировочной части можно определить в целом как негативное <1>, то среди правоприменителей единства мнений нет. В этом плане характерна дискуссия, развернувшаяся на страницах официального издания Верховного Суда Республики Беларусь "Судовага веснiка" <2>.
--------------------------------
<1> См, например: Белова Т.А. Новый этап развития процессуального законодательства России // Промышленно-торговое право. 2002. N 3. С. 83 - 89; Гражданский процесс. Общая часть: Учебник / Под общ. ред. Т.А. Беловой, И.Н. Колядко, Н.Г. Юркевича. Минск: Амалфея, 2001. С. 105; Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Минск, 2005. С. 4, 7, 14; Таранова Т.С. Принцип права быть выслушанным и быть услышанным в гражданском судопроизводстве // Теория и практика построения правовой системы Республики Беларусь: Материалы междунар. круглого стола (Гродно, 15 - 16 апр. 2005 г.) / Отв. ред. О.Н. Толочко. Гродно: ГрГУ, 2005. С. 200.
<2> Миллер В. Указ. соч. С. 47; Куклис Н. Не выплеснули ли мы вместе с водой и ребенка? // Судовы веснiк. 2003. N 1. С. 55.

Так, заместитель прокурора Минской области Н. Куклис указал на ряд проблем, которые вызваны отсутствием в решении суда мотивировочной части. По его мнению, такое решение с точки зрения норм ГПК и разъяснений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь является необоснованным, поэтому автор называет такие решения немотивированными. Кроме того, очень трудно (если не сказать - невозможно) проверить законность и обоснованность немотивированного решения в надзорном производстве. Немало проблем возникает у судей при необходимости составления мотивировочной части спустя длительный период времени после вынесения решения (не говоря уже о тех случаях, когда судья, постановивший решение, прекратил исполнять обязанности, например, в связи с увольнением). Вряд ли можно признать оправданным вынесение немотивированных решений по делам, связанным с реализаций таких важнейших конституционных прав граждан, как право на жилье, право на труд и др. Как следствие, существующее регулирование составления мотивировочной части решения, особенно в свете уровня правовой грамотности населения, неспособно в должной мере обеспечить интересы, а также защиту прав лиц, юридически заинтересованных в исходе дела. В результате Н. Куклис приходит к выводу о необходимости вынесения решения в полном объеме по всем рассматриваемым судом делам, за исключением тех из них, в которых иск ответчиком признан, и отмечает неизбежность внесения соответствующих изменений в ГПК. Аналогичным образом оценивают рассматриваемую новеллу процессуального законодательства и многие другие работники органов прокуратуры, что автору настоящей работы удалось выяснить в результате личных бесед с теми из них, кто непосредственно занимается осуществлением надзора за соответствием закону судебных решений по гражданским делам.
Совершенно противоположная точка зрения была высказана председателем одного из районных судов Республики В. Миллером. Автор полагает, что "в действующем Гражданском процессуальном кодексе заложены достаточные гарантии для участников гражданского судопроизводства, обеспечивающие им право на получение мотивировочной части решения и обжалование судебного решения". Отсутствие же в решении суда мотивировочной части не влечет за собой утрату им такого качества, как обоснованность (мотивированность). В итоге, не разделяя озабоченности Н. Куклиса, В. Миллер предлагает отказаться от "составления мотивировочной части по всем без исключения судебным решениям по гражданским делам". Такое мнение разделяется многими судьями районных и городских судов, о чем свидетельствует проведенное нами социологическое исследование <1>. Так, большинство опрошенных судей считают, что решение, вынесенное без мотивировочной части, является мотивированным, причем, по мнению многих из них, составление данной части решения представляло бы собой напрасную трату времени. Поэтому и эффект в экономии рабочего времени, полученный благодаря новелле ст. 305 ГПК, большинство респондентов оценили для себя как значительный. В результате среди судей районного звена как субъектов, несущих основную нагрузку по рассмотрению гражданских дел в первой инстанции, а следовательно, и обязанность по выполнению такой трудоемкой и кропотливой работы, как составление мотивировочной части решения, преобладает мнение об отсутствии необходимости менять действующее правовое регулирование составления и содержания мотивировочной части решения. Более того, одним из респондентов было высказано предложение отказаться и от описательной части решения.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Мотивировочная часть судебного решения в теории и судебной практике // Эффективность осуществления и защиты права как гарантия создания правового государства: Материалы междунар. науч.-практ. конф. (Минск, 2 - 3 декабря 2004 г.) / Редкол.: И.Н. Колядко (отв. ред.) и др. Минск: И.П. Логвинов, 2005. С. 240 - 241.

Отрадно, что реализация в правоприменительной деятельности новеллы, предусмотренной ст. 305 ГПК, вызвала отклики со стороны практических работников Республики. Вместе с тем следует сказать, что вопросы, являющиеся предметом дискуссий среди работников суда и прокуратуры, не относятся к разряду тех, ответы на которые могут быть получены без соответствующей доктринальной разработки.
Гражданское процессуальное право в своем формировании прошло тысячелетия, а современный гражданский процесс берет свои истоки еще в гражданском праве Древнего Рима <1>. В сфере отправления правосудия по гражданским делам можно обнаружить закономерности, нормы, традиции, имеющие вековую историю. Справедливо будет отметить, что современные процессуальные кодексы представляют собой воплощение определенного результата перманентного процесса эволюции правил судопроизводства. Вследствие этого гражданское процессуальное право практически любого государства, в том числе и Республики Беларусь, является в настоящее время достаточно целостной и устоявшейся системой, отдельные элементы которой находятся в таких многочисленных и сложных взаимосвязях, которые порой сложно установить "невооруженным глазом". Любое изменение, вносимое в какой-нибудь элемент системы, может автоматически вызвать непредвиденные изменения в работе других элементов, нарушить целостность и эффективность функционирования всей системы.
--------------------------------
<1> Салогубова Е.В. Римский гражданский процесс. 2-е изд. М.: Городец-издат, 2002. С. 4.

Поэтому представляется поспешным и недостаточно осмысленным с научной точки зрения предложение В. Миллера полностью отказаться от мотивировочной части решения. Еще в конце XIX в. известный русский процессуалист А.Х. Гольмстен предупреждал: "Нас, теоретиков, всегда поражает быстрота в деятельности практиков - труднейшие вопросы науки, к бесконечному изумлению теоретиков, разрешаются практиками с замечательной быстротой. К несчастью, конечно, быстрота и правильность решения не суть понятия, всюду сопровождающие друг друга" <1>. Думается, что вопрос о необходимости составления мотивировочной части решения связан и напрямую зависит от решения некоторых действительно "труднейших вопросов науки", причем критическому научному осмыслению подлежит даже не столько предложение В. Миллера, сколько приемлемость и допустимость уже действующих норм ГПК Республики Беларусь.
--------------------------------
<1> Гольмстен А.Х. По поводу ст. 702 УГС // Юридические исследования и статьи. Т. 1: Общая теория права, обычное право, гражданское право, торговое право, гражданский процесс. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1894. С. 394.

Прежде всего необходимо выяснить, что же представляет собой решение суда по гражданскому делу. В современной процессуальной доктрине общепризнано, что решением является акт (действие, волеизъявление) реализации судебной власти по существу рассмотренного дела, выраженный в определенной процессуальной (письменной) форме <1>. Действительно, ввиду того, что гражданское судопроизводство отличается детальным регламентом и одним из его сущностных признаков является процессуальная форма, судебное решение в современном гражданском процессе не может существовать иначе, чем в форме определенного документа <2>. На данный момент, кстати, обращает внимание и Пленум Верховного Суда Республики Беларусь в Постановлении от 28 сентября 2001 г. N 10 "О решении суда первой инстанции" <3>, в п. 20 которого указывается, что устное обоснование (в соответствии с ч. 2 ст. 311 ГПК) решением не является.
--------------------------------
<1> Викут М.А., Зайцев И.М. Гражданский процесс: Учеб. М.: Юристъ, 2001. С. 245; Гражданский процесс: Учеб. / Под ред. М.К. Треушникова. 3-е изд., испр. и доп. М.: ООО "Городец-издат", 2000. С. 313; Гражданский процесс: Учеб. 3-е изд., перераб. и доп. / Под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. М.: ПБОЮЛ Е.М. Гриженко, 2001. С. 281 - 282; Гражданский процесс. Особенная часть: Учеб. / Под общ. ред. Т.А. Беловой, И.Н. Колядко, Н.Г. Юркевича. Минск: Амалфея, 2002. С. 76; Гражданское процессуальное право: Учеб. / Под ред. М.С. Шакарян. М.: ТК "Велби", 2004. С. 271.
<2> Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства: В 3 т. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1876. Т. 1. С. 413; Масленникова Н.И. Акты применения норм гражданского процессуального права // Проблемы применения норм гражданского процессуального права: Науч. тр. Вып. 48 / Отв. ред. К.И. Комиссаров. Свердловск: Свердл. юрид. ин-т, 1976. С. 63.
<3> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2001. N 96. 6/302.

Но глубокое познание любого явления, в том числе и в области права, предполагает уяснение его сущности. Последняя зачастую не лежит на поверхности, скрыта и исследуется благодаря своим проявлениям, которые не всегда могут ее адекватно объективировать. Поэтому в целях теоретического исследования возможно и необходимо рассматривать судебное решение в двух условно самостоятельных аспектах: как акт правосудия и как процессуальный документ, его оформляющий <1>. Подход, предложенный М.А. Гурвичем, получил признание и у некоторых других исследователей <2>, хотя тесная связь, в которой находятся между собой акт правосудия и его процессуальная форма, послужила основанием для сомнений в его плодотворности <3>. На наш взгляд, с точки зрения методологии изучения судебного решения подход М.А. Гурвича себя полностью оправдывает и является исключительно полезным для установления наличия или отсутствия соответствия между сущностью решения и опосредующей ее формой. Ведь процессуальная форма решения в законодательстве конкретного государства определенной исторической эпохи зависит от множества факторов (политической конъюнктуры, состояния финансов, качественного уровня подготовки нормативных актов и др.), т.е. подвержена влиянию в достаточной мере субъективных моментов, в то время как сущность акта правосудия, будучи обусловленной исторической ролью суда, объективна (причем независимо от количества имеющихся в доктрине концептуальных подходов к ее пониманию, которые являются лишь результатом попыток исследования природы решения).
--------------------------------
<1> Гурвич М.А. Решение советского суда в исковом производстве. М.: Всесоюз. юрид. заоч. ин-т, 1955. С. 6 - 7.
<2> Пушкар Е.Г. Исковое производство в советском гражданском процессе (процессуальные последствия возбуждения дел). Львов: Вища шк., 1978. С. 18, 22; Рожкова М.А. Основные понятия арбитражного процессуального права. М.: Статут, 2003. С. 152 - 155.
<3> Чечина Н.А., Чечот Д.М. Рецензия на книгу М.А. Гурвича "Решение советского суда в исковом производстве" // Правоведение. 1958. N 1. С. 142.

Говоря о форме объективации решения, необходимо отметить, что традиции изложения судебного решения как процессуального документа (в том виде, в каком оно представлено сейчас) были заложены еще в XIX в. Устав гражданского судопроизводства (далее - УГС) 1864 г. Российской империи (исторический аспект данного вопроса ввиду вхождения ее современных территорий в состав Российской империи актуален и для Республики Беларусь) предусматривал такую неокончательную форму судебного решения, как резолюция. С точки зрения содержания в качестве одного из ее обязательных элементов УГС называл изложение сущности решения, не раскрывая, однако, этого понятия. Практика же русских судов, не исключая и Сенат, пошла по пути понимания и изложения сущности решения в виде краткого приказа суда типа "в иске отказать...", "взыскать столько-то..." и т.п. <1>. Тем самым сформировался содержательный объем, не изменившийся вплоть до настоящего времени, той части решения, которая в современном гражданском процессе носит наименование резолютивной части.
--------------------------------
<1> Энгельман И.Е. Курс русского гражданского судопроизводства. 3-е изд. Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1912. С. 361; Яблочков Т.М. Учебник русского гражданского судопроизводства. 2-е изд., доп. Ярославль: Книгоизд-во И.К. Гассанова, 1912. С. 175.

Такой взгляд на сущность решения объясняется дореволюционными традициями понимания правоприменения как выведения заключения (т.е. краткого категоричного вывода, в качестве которого и должно было мыслиться решение суда в собственном смысле) из силлогизма, где роль большей посылки выполняла норма материального права, а роль меньшей - фактические обстоятельства дела. Причем подобная конструкция правоприменения находила своих сторонников и среди некоторых советских ученых. В настоящее же время указание на логическую природу правоприменения, в том числе и на построение силлогизма, является широко распространенным в общей теории права, причем в качестве результата процесса решения юридического дела называется индивидуально-конкретное предписание <1>.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. Минск, 2005. С. 23 - 24.

Очевидно, что использование таких конструкций и терминологии применительно к гражданскому процессу вызывает соблазн (особенно с учетом исторически сформировавшегося взаимного соотношения, напоминающего структуру силлогизма, частей объективирующей решение формы) связать индивидуально-конкретное предписание именно и всецело с резолютивной частью решения. Неслучайно и теперь резолютивная часть решения традиционно излагается (хотя нормативно это нигде и не регламентируется) в форме приказа <1>. Кроме того, целый ряд современных процессуалистов отмечают, что в резолютивной части дается, концентрируется сущность решения, что она представляет решение в собственном смысле слова, является его важнейшей частью <2>. А тем самым, сущность судебного решения, как и в дореволюционной теории и практике, отождествляется с его резолютивной частью, точнее - с кратким выражением императивного характера о конечной судьбе предъявленного требования.
--------------------------------
<1> Викут М.А., Зайцев И.М. Указ. соч. С. 252; Подготовка к судебному разбирательству некоторых категорий гражданских дел. Образцы судебных документов: Практ. пособие / Под общ. ред. И.А. Мирониченко. Минск: Маст. лiт., 2003. С. 204 - 259.
<2> Авдюков М.Г. Судебное решение. М.: Госюриздат, 1959. С. 53; Заворотько П.П., Штефан М.И. Судове рiшення. Киев: Изд-во Киев. ун-та, 1971. С. 107; Зейдер Н.Б. Судебное решение по гражданскому делу. М.: Юрид. лит., 1966. С. 83; Щеглов В.Н. Иск о судебной защите гражданского права: Лекции для студентов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. С. 39.

Судя по всему, законодатель, вводя новеллу ст. 305 ГПК, придерживался именно таких взглядов. Вследствие этого, по его мнению, судебное решение как документ при отсутствии в нем мотивировочной части ничего не потеряет и по-прежнему будет адекватно объективировать акт правосудия.
Однако так ли это на самом деле? Чтобы ответить на данный вопрос, необходимо выяснить правовую природу решения суда как акта правосудия, что, считаем, невозможно сделать, не абстрагируясь от его процессуальной формы, которая является, как уже указывалось, величиной переменной. В науке гражданского процессуального права вопросы сущности судебного решения всегда оставались в фокусе пристального внимания ученых. Думается, здесь не имеет смысла приводить все имеющиеся концепции. Достаточно сказать, что определение правовой природы (сущности) решения зачастую сводится к установлению его наиболее важных, существенных признаков (характеристик, элементов), количество которых дифференцируется в зависимости от теоретических взглядов конкретного автора и его стремления отграничить решение как от актов всех иных правоприменительных органов, так и от всех прочих судебных актов. В целом же представляется возможным выделить такие существенные признаки решения, как властность, императивность, индивидуальная конкретность, регулирующая роль, защита прав и охраняемых законом интересов как основное функциональное назначение, наиболее совершенная объективирующая форма и максимальная среди всех иных правоприменительных актов вероятность соответствия истине. Однако, несмотря на то что решение суда можно охарактеризовать посредством целого ряда существенных признаков, именно императивное установление материально-правового положения (т.е. фактов и правоотношений материально-правового характера) непосредственно заинтересованных в исходе дела лиц определяет глубинную природу решения и во многом обусловливает собой иные его черты <1>. Такое определение сущности решения соответствует и исторической роли суда, к услугам которого прибегали в случаях отсутствия полной ясности относительно прав и обязанностей лиц в гражданских правоотношениях, достаточной для применения непосредственного принуждения (на ранних стадиях развития общества со стороны кредитора, позднее - со стороны государства) <2>.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 7.
<2> Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития: Пер с нем. Ч. 1. 3-е изд., испр. СПб.: Тип. В. Безобразова и Ко, 1875. С. 102 - 107.

Конструкция императивного установления материально-правового положения в определенной мере схожа с тем, что в процессуальной науке называют элементом подтверждения в судебном решении <1>. Однако их не следует отождествлять. С точки зрения истории момент подтверждения (и так называемая "теория подтверждения" в целом) был эксплицирован зарождающимся классом буржуазии в качестве идеологического средства обоснования недопустимости регулирующего (т.е. материально-правового) воздействия решения на материальные правоотношения. Регулятором поведения сторон признавался только закон (объективное право), действие (веления) которого при вынесении решения подтверждалось применительно к конкретному случаю. Усилиями М.А. Гурвича данная теория заняла прочные позиции в науке гражданского процесса советского периода, причем объектом подтверждения, по мнению данного ученого, должно было являться не столько действие закона, сколько существовавшее до и независимо от процесса материальное правоотношение, продолжающее регулировать поведение сторон и после вынесения решения. Несомненно, однако, что по вступлении судебного решения в законную силу непосредственным регулятором поведения соответствующих лиц будет являться уже не объект подтверждения, а решение суда, определяющее материальные права и обязанности сторон, которые смогут отныне существовать в правовой сфере лишь постольку и в том виде, поскольку и в каком виде они зафиксированы решением. Конструкция же подтверждения несет в себе оттенок умаления роли решения в механизме правового регулирования. Кроме того, данная конструкция игнорирует тот факт, что решение не всегда может отражать объективную истину, чего с необходимостью требует в силу своего буквального значения термин "подтверждение" <2>.
--------------------------------
<1> Гурвич М.А. Указ. соч. С. 26 - 31; Гордон В.М. Иски о признании. Ярославль: Тип. Губерн. упр., 1906. С. 1 - 72.
<2> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. С. 11 - 16.

Некоторыми учеными наравне с подтверждением в качестве самостоятельного элемента решения выделяется еще и приказ (императивный момент), полностью (или с теми или иными вариациями у конкретных авторов) ассоциируемый с резолютивной частью решения как документа <1>. Представляется, однако, что императив судебного решения заключается не в этом. Вступив в законную силу, судебное решение как юридический факт порождает в правовой сфере публично-правовые отношения, содержанием которых является, с одной стороны, требование государства ко всем субъектам права признавать материально-правовое положение конкретных лиц достоверно установленным и, с другой стороны, обязанность всех субъектов права этому требованию подчиняться. Данные правоотношения являются практическим воплощением действия презумпции истинности судебного решения и выражают собой его общеобязательность. Требование со стороны государства в указанных правоотношениях и представляет собой приказ, императив решения как сущностную форму установления судом материально-правового положения непосредственно заинтересованных в исходе дела лиц <2>. Поэтому очевидно, что приказ как сущностная характеристика решения не совпадает ни по существу, ни по содержанию с резолютивной частью его документальной формы, в сколь бы императивной редакции она ни была выражена.
--------------------------------
<1> Абрамов С.Н., Чапурский В.П., Шкундин З.И. Гражданский процесс: Учеб. / Под общ. ред. С.Н. Абрамова. М.: Юрид. изд-во Минюста СССР, 1948. С. 290 - 291; Зейдер Н.Б. Судебное решение в советском гражданском процессе: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1955. С. 5 - 16; Ивакин В.Н. К вопросу о сущности судебного решения // Проблемы защиты субъективных прав граждан и организаций в свете решений XXVII съезда КПСС: Сб. науч. тр. / Отв. ред. М.С. Шакарян. М., 1988. С. 52 - 57.
<2> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 7, 14.

Однако сказанное не умаляет значения резолютивной части решения. Ведь она содержит в концентрированном, окончательном, четком и кратком виде итоги рассмотрения и разрешения дела, и вследствие этого зачастую только ее содержание и представляет интерес для юридически заинтересованных в исходе дела лиц. Но и переоценивать роль этой части решения также не следует. Суд указывает в ней только на удовлетворение иска (заявления, жалобы) и на применение определенного способа защиты права или на отказ в удовлетворении иска. Безусловно, вывод о судьбе иска (жалобы, заявления) как требования к суду об установлении определенного материально-правового положения полностью обусловлен и определяется тем, какие именно факты и правоотношения были им установлены. Однако это еще не означает то, что и установленное судом материально-правовое положение, т.е. сущность решения, полностью найдет свое отражение в резолютивной части.
Так, например, при отказе в удовлетворении иска (жалобы, заявления) исходя из содержания резолютивной части решения выводы о том, какие именно факты и правоотношения суд посчитал существующими, а какие - нет, сделать нельзя. Что же касается случаев удовлетворения иска (жалобы, заявления) и применения судом способов защиты, то отметим следующее. Такие выражения, как "признание", "присуждение", "преобразование", отражающие сущность основных способов защиты (в форме которых осуществляются все иные материально-правовые разновидности способов защиты) <1>, употребляются "краткости ради, имея в виду, собственно говоря, обозначить этим эффекты благоприятного для истца решения" <2>, т.е. используются для того, чтобы кратко указать на определенное состояние и характер материальных правоотношений, установленных судом между сторонами спора, а не для того, чтобы выразить установленное судом правовое положение в полном объеме. Например, в решении о присуждении способ защиты является отражением неисполненной обязанности ответчика немедленно совершить определенные действия, а следовательно, позволяет сделать вывод о наличии у истца нереализованного права требования. В решении о признании способ защиты говорит о наличии между сторонами определенных правоотношений, не достигших в своем развитии той стадии, когда можно требовать немедленного исполнения входящих в их содержание обязанностей. В решении о преобразовании способ защиты выражает изменение ранее существовавших между сторонами правоотношений и возникновение на их основе новых - преобразованных - правоотношений.
--------------------------------
<1> Гурвич М.А. Учение об иске (состав, виды). М.: ВЮЗИ, 1981. С. 12.
<2> Гордон В.М. Указ. соч. С. 113.

Таким образом, резолютивная часть решения может лишь в имплицитной, скрытой форме отразить сущность решения, т.е. то материально-правовое положение, которое судом было установлено в отношении непосредственно заинтересованных в исходе дела лиц. Можно сказать, что соотношение и содержание структурных частей документальной формы решения продиктованы прежде всего мотивами целесообразности <1>, заключающимися в том, чтобы дать обоснование конечному выводу суда о способе защиты, порой предусматривающему весьма серьезные меры принуждения, или об отказе в ней, нежели стремлением адекватно отразить сущность явления.
--------------------------------
<1> Надь Л. Приговор в уголовном процессе: Пер. с венг. / Под ред. В.М. Савицкого. М.: Юрид. лит., 1982. С. 165.

Теперь необходимо выяснить, на какие же материально-правовые вопросы распространяется решающая (установительная) деятельность суда. Следует отметить непосредственную связь данного вопроса с проблемой пределов (в частности, объективных) действия законной силы решения. Дело в том, что в гражданском судопроизводстве существует следующая закономерность. Так как институт законной силы необходим для того, чтобы обеспечивать, стабилизировать действие решения в рамках гражданского процесса, пределы действия правил исключительности и преюдициальности (т.е. правил, составляющих, по нашему мнению, содержание института законной силы) должны быть поставлены в полную зависимость как от факта наличия, так и самого содержания решения. С другой стороны, о действии решения и о его объеме в сфере судопроизводства можно говорить лишь постольку и в том объеме, поскольку и в каком объеме содержание, а следовательно, и действие решения, закреплены правилами исключительности и преюдициальности <1>. В силу столь тесной связи между ними, а также по некоторым иным причинам пределы действия решения и пределы действия законной силы многими учеными просто отождествляются <2>. Не вдаваясь в дискуссию по данному поводу, отметим лишь, что понятие пределов действия решения и понятие пределов действия законной силы отражают качественно различные правовые явления, смешивать которые нельзя. Пределы действия решения определяют, на что и на кого распространяется решающая деятельность суда. Пределы же действия законной силы устанавливают, какой иск (жалоба, заявление) и кем не может быть предъявлен после состоявшегося решения, а также каков диапазон действия запрета, составляющего содержание эффекта преюдициальности, и на кого он распространяется <3>.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. С. 74.
<2> Алиев А.Д. Судебные решения по делам особого производства // Гражданско-правовые формы защиты конституционных прав советских граждан: Сб. науч. тр. / Редкол.: А.И. Носенко (отв. ред.) и др. Орджоникидзе, 1985. С. 108 - 109; Заворотько П.П. Процессуальные гарантии исполнения судебного решения. М.: Юрид. лит., 1974. С. 120; Ринг М.П. Вопросы гражданского процесса в практике Верховного Суда СССР. М.: Госюриздат, 1957. С. 251.
<3> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. С. 74.

Таким образом, пределы действия решения должны служить руководством при установлении пределов действия законной силы, и наоборот, последние могут явиться средством для выяснения пределов решающей деятельности суда. Для того чтобы воспользоваться данной закономерностью, обратимся к анализу действующего законодательства, закрепляющего институт законной силы. Так, в ч. 1 ст. 318 ГПК говорится, что по вступлении решения суда в законную силу стороны и другие юридически заинтересованные в исходе дела лица, а также их правопреемники не могут вновь заявлять в суде те же исковые требования, на том же основании (эффект исключительности), а также оспаривать в судопроизводстве по другому делу установленные судом факты и правоотношения (эффект преюдициальности). Редакция данной нормы позволяет говорить о том, что эффектом преюдициальности обеспечены, закреплены все установленные судом юридические факты и правоотношения. А это значит, что в объем определяемого судом материально-правового положения непосредственно заинтересованных в исходе дела лиц, т.е. в пределы решающей деятельности суда, входят все факты и правоотношения, устанавливаемые им при разрешении дела по существу.
С точки зрения процессуального оформления все они указываются в мотивировочной части, и лишь некоторые из них (в решениях о признании и конститутивных) - в резолютивной. Из этого с неизбежностью вытекает вывод о том, что нормативное регулирование института судебного решения в Республике Беларусь с учетом новеллы ст. 305 ГПК допускает существование несоответствия между сущностью акта правосудия и объективирующей его процессуальной формой. Имплицитное отражение в резолютивной части установленного материально-правового положения заинтересованных лиц не может и не должно заменять собой непосредственного и четкого указания в решении всех юридических фактов и правоотношений, относительно существования которых суд изъявил свою волю. В силу того, что гражданское судопроизводство является относительно устоявшейся системой взаимосвязанных элементов, несоответствие между сущностью решения и его процессуальной формой способно повлечь за собой негативные последствия самого различного характера.
Так, например, еще дореволюционные ученые указывали на неполноту и неясность решений, пока они изложены в резолюциях, на возможность изменения решений после провозглашения резолюций, подчеркивалась также и логическая несостоятельность подобной формы объективации решений, так как "в резолюциях излагается лишь заключение всего силлогизма, составляющего сущность решения... лишь такая часть логически целого понятия, которая не имеет самостоятельного значения" <1>.
--------------------------------
<1> Верещагин А.А. О недостатках принятой системы изложения судебных решений // Журн. М-ва юстиции. 1905. N 9. С. 113 - 122, 127 - 132.

Возвращаясь к современности, отметим, что прямым следствием отсутствия в судебном решении мотивировочной части также является невозможность использования эффекта преюдициальности в отношении фактов и правоотношений, которые были установлены актом правосудия, однако оказались не зафиксированными судебным решением как процессуальным документом. Это приведет заинтересованных лиц к необходимости повторно, заново тратя время, силы и средства, доказывать факты и правоотношения, которые ранее фактически уже были установлены. Но ведь нельзя забывать, что и соответствующие доказательства к этому времени могут быть уже утрачены. Данный изъян действующей системы судопроизводства остался не замеченным как Н. Куклисом, так и В. Миллером. Вполне возможно, что ввиду нечастого (что само по себе еще не говорит об отсутствии проблемы) возникновения потребности в реализации преюдициальности указанных фактов и правоотношений заинтересованными лицами на практике указанный недостаток остро ощущаться не будет. В процессуальной литературе даже отмечалось, что (при отсутствии мотивировочной части) в определенных случаях вывод о предмете решения можно сделать из сопоставления искового требования с резолютивной частью решения <1>. Думается, однако, что это не выход из затруднительного положения, тем более что таким путем можно выяснить далеко не все факты и правоотношения, установленные судом, а указанный случай рассмотрен Ж.С. Сталевым как аномальный.
--------------------------------
<1> Сталев Ж.С. Сила на пресъдено нещо в гражданския процес. София: Наука и изкуство, 1959. С. 173.

На наш взгляд, проблема коренится гораздо глубже. Традиционно преюдициальность рассматривается как одно из правовых последствий вступления решения в законную силу, что говорит об определенной степени его (последствия) самостоятельности <1>. Но дело в том, что исторически как правила преюдициальности, так и правила исключительности происходят из одного и того же источника, а именно из потребности не допустить перерешения уже однажды разрешенных судом вопросов и, как следствие, исключить возможность незаконного изменения материально-правового положения субъектов права процессуальным путем, а значит, исключить и незаконное перераспределение материальных благ. Основанием для такого вывода служат тенденции в многовековой истории развития форм судопроизводства Древнего Рима (откуда берет свои истоки, как уже отмечалось выше, и современный гражданский процесс), где значительные недостатки исключительности, основанной лишь на одном факте существования решения, привели к формированию таких предупреждающих возможность оспаривания уже разрешенных судом вопросов процессуальных средств, для функционирования которых в первую очередь имело значение содержание решения, а не сам факт его наличия <2>. Эти средства и послужили основой для формирования того явления, которое мы сейчас называем преюдициальностью (хотя, справедливости ради, следует отметить, что сам термин praeiudicium обозначал у римлян несколько иную процессуальную ситуацию, нежели в современном судопроизводстве <3>). Неслучайно, думается, многие ученые указывали на то, что преюдициальность является следствием, проявлением исключительности, весьма сходна с ней, обнаруживает в ней свой источник, входит в ее содержание <4>. Поэтому не может быть сомнений, что исключительность и преюдициальность могут существовать и успешно выполнять стоящие перед ними задачи лишь в единстве своего как закрепления в законодательстве, так и реализации на практике.
--------------------------------
<1> Масленникова Н.И. Законная сила судебного решения в советском гражданском процессуальном праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1975. С. 10, 14 - 15.
<2> Скобелев В.П. Законная сила судебного решения в гражданском процессе Древнего Рима // Весн. Бел. дзярж. ун-та. Сер. 3. Гiсторыя, фiласофiя, палiталогiя, сацыялогiя, эканомiка, права. 2004. N 3. С. 119 - 124.
<3> Миловидов Н. Законная сила судебных решений по делам гражданским. Ярославль: Тип. Губерн. правления, 1875. С. 46.
<4> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. С. 57.

Необходимо также сказать, что отсутствие в решении мотивировочной части может создавать препятствия в реализации не только эффекта преюдициальности, но и эффекта исключительности, так как для того чтобы решить вопрос о возможности предъявления иска после состоявшегося решения, необходимо тщательно проанализировать содержание (прежде всего мотивировочную часть) последнего <1>.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Законная сила постановлений суда первой инстанции в гражданском процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 12.

Переходя к дискуссии на страницах "Судовага веснiка", следует отметить, что на ряд поднятых в ней проблем (трудности, возникающие при проверке судебных решений в надзорном порядке, при составлении мотивировочной части спустя длительное время после вынесения решения) нами обращалось внимание (с теоретических позиций) еще ранее <1>. Как свидетельствует статья Н. Куклиса, они действительно реальны и вызывают озабоченность у практиков. Правда, с момента выхода в свет публикации Н. Куклиса Пленумом Верховного Суда Республики Беларусь было принято Постановление от 26 июня 2003 г. N 7 "О практике рассмотрения гражданских дел в порядке судебного надзора" <2>, содержащее некоторые рекомендации по проверке законности и обоснованности судебных решений, в которых отсутствует мотивировочная часть. Однако, как представляется, проблему оно нисколько не решило. Так, в частности, в п. 7 Постановления сказано, что такое судебное решение может быть пересмотрено по основаниям необоснованности в случаях несоответствия выводов, изложенных в его резолютивной части, фактам, имеющим юридическое значение, установленным имеющимися в деле доказательствами, недостаточности таких доказательств, нарушения правил их относимости и допустимости. Но как можно судить о несоответствии выводов, изложенных в резолютивной части решения, установленным судом фактам, если та часть решения, которая как раз и содержит информацию об установленных фактах, отсутствует? Ведь наличие в материалах дела тех или иных доказательств само по себе еще не дает права делать выводы о том, какие именно обстоятельства были судом установлены при разрешении дела по существу. Но если неизвестны установленные судом факты, то, очевидно, нет критерия и для суждения о достаточности или недостаточности необходимых для установления данных фактов доказательств, равно как и о нарушении правил относимости и допустимости доказательств. Выходит, что Пленум Верховного Суда Республики Беларусь по существу ориентирует надзорные инстанции на "додумывание" решения суда первой инстанции. Тем самым проверочная деятельность суда надзорной инстанции незаметно дополняется деятельностью по разрешению дела по существу. И где гарантии, что в результате такой "проверки" объективно правильное решение не будет отменено, а неправильное - оставлено в силе?
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Некоторые вопросы вступления судебных решений в законную силу по действующему законодательству // Тез. докл. Междунар. науч.-образоват. форума "Европа-2002" (Минск, 4 июня 2002 г.) / Сост. С.Д. Курочкина. Минск: ЕГУ, 2003. С. 110 - 111; Он же. Правовая природа судебного решения // Актуальные проблемы развития правовой системы современного общества: Материалы междунар. науч. конф. студентов и аспирантов (Минск, 29 - 30 окт. 2002 г.) / Редкол.: Г.А. Шумак (отв. ред.) и др. Минск: БГУ, 2003. С. 120 - 124.
<2> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2003. N 77. 6/371.

Обращаясь теперь непосредственно к аргументам участников дискуссии, хотелось бы сказать следующее. Прежде всего нельзя согласиться с утверждением В. Миллера относительно ложности посылки ("немотивированное решение"), используемой Н. Куклисом в своих рассуждениях. По мнению В. Миллера, решение в любом случае должно быть судом мотивировано, требование чего как раз и содержится в ч. 2 ст. 311 ГПК, обязывающей суд при отсутствии в решении мотивировочной части изложить его устное обоснование. Кроме того, автор в подтверждение своей аргументации ссылается на п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28 сентября 2001 г. N 10 "О решении суда первой инстанции", где указано, что если в силу закона решение выносится без мотивировочной части, то после изложения его описательной части следует указать, какими нормами материального и процессуального права руководствовался суд при разрешении спора.
Но дело в том, что оба автора вкладывают разный смысл в одно и то же языковое выражение. В. Миллер делает акцент на психологическом и логическом оттенках словосочетания "немотивированное решение". Без сомнения, поступки большинства людей обусловлены какими-то причинами и могут быть логически объяснены. И тем менее есть основания предполагать принятие произвольных решений юристами-профессионалами, каковыми являются судьи. Но в сфере процессуальной, где форма имеет первостепенное значение, понятия "немотивированное решение" и "решение, по которому мотивировочная часть не составлялась" будут тождественны. Иначе трудно было бы объяснить необходимость составления мотивировочной части решения в связи с возбуждением кассационного производства (п. 2 ч. 1 ст. 305 ГПК), в котором как раз и проверяется мотивированность, а следовательно, и правильность решения.
К тому же, ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28 сентября 2001 г. N 10 "О решении суда первой инстанции", В. Миллер упустил из виду то, что согласно п. 20 того же Постановления устное обоснование, о чем уже говорилось выше, решением не является, т.е. не является частью процессуальной формы решения. Думается, можно поставить под сомнение значение такого устного обоснования и как акта правосудия. Ведь известно, какое дисциплинирующее воздействие оказывает на судей изложение мотивов решения: оно является важным средством самоконтроля и предупреждения вынесения незаконных и необоснованных решений <1>. Вследствие этого правило ГПК об отсутствии необходимости составления мотивировочной части решения может спровоцировать безответственное отношение судьи к выполнению своей обязанности по правильному разрешению спора. Думается, не намного лучше обстоит дело и с мотивировочной частью решения, составленной после его оглашения. Ведь наличие временного разрыва, причем порой достаточно значительного, между разрешением дела по существу и составлением мотивировочной части представляет собой нарушение принципа непрерывности (позиция процессуалистов, не усматривающих в данной ситуации нарушения принципа непрерывности и даже пытающихся обосновать это, видится нам по меньшей мере странной <2>), что значительно снижает гарантии как качества ее изложения, так и правильности по существу, а в некоторых случаях и попросту ведет к невозможности составления данной части решения ввиду того, что судья, вынесший немотивированное решение, уже не работает. На трудности, связанные с составлением мотивировочной части решения после его оглашения, указывают и сами судьи <3>.
--------------------------------
<1> Трубников П.Я. Судебное разбирательство гражданских дел. М.: Госюриздат, 1962. С. 66 - 67.
<2> Научно-практический комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Республики Беларусь / Под общ. ред. Т.А. Беловой, И.Н. Колядко, И.А. Мирониченко. Минск: Тесей, 2005. С. 407.
<3> Скобелев В.П. Мотивировочная часть судебного решения в теории и судебной практике. С. 241.

Без сомнения, следует согласиться с высказанным В. Миллером мнением о необходимости проведения серьезного эмпирического исследования, причем не только надзорной практики (что предлагает автор), но и всех иных затруднений в правоприменительной деятельности, которые связаны с отсутствием в судебном решении мотивировочной части. Однако кое-что в его позиции вызывает настороженность. Под влиянием общего контекста высказываний В. Миллера создается впечатление, что результаты масштабного исследования необходимы только для того, чтобы получить "общий положительный результат", на который не могут повлиять "крайне редкие" проблемы. Однако "крайне редкие" проблемы, на которые указано Н. Куклисом, как раз говорят о том, что процессуальный механизм настроен нечетко и дает сбои в своей работе и достижение "общего положительного результата" стоит под большим вопросом. Даже общие позитивные (если их можно так назвать) результаты не могут и не должны закрывать глаза на существующие проблемы - тем более в такой сфере, как правосудие. При наличии проблем эмпирическое исследование необходимо для поиска их решения, но ни в коем случае не для обоснования их отсутствия. Специфика гражданского судопроизводства как раз и состоит в том, чтобы обеспечить максимальную защиту прав и охраняемых законом интересов в каждом конкретном случае, а не только в большинстве из них.
В публикации Н. Куклиса был поднят очень важный вопрос о том, кто должен составить мотивировочную часть решения, если по объективным причинам (смерть, увольнение, болезнь и т.п.) это не может сделать судья, постановивший решение (очевидно, что с подобной проблемой мы можем столкнуться лишь в тех случаях, когда потребность в составлении мотивировочной части возникает уже после оглашения решения - или ввиду заявления соответствующего требования юридически заинтересованным в исходе дела лицом, или в связи с обжалованием (опротестованием) решения в кассационном порядке, поскольку только в этих случаях мотивировочная часть излагается в виде отдельного от решения документа). Действующее гражданское процессуальное законодательство Республики Беларусь прямого ответа на данный вопрос не дает. Однако не подлежит сомнению тот факт, что никто, кроме судьи, рассмотревшего дело, не может и не должен составлять мотивировочную часть решения. Так, в ч. 2 ст. 312 ГПК сказано, что мотивировочную часть решения (имеются в виду те случаи, когда она излагается в виде отдельного документа) подписывает судья, вынесший решение. А п. 6 ч. 2 ст. 404 ГПК предусматривает такое безусловное основание к отмене решения в кассационном порядке, как вынесение или подписание его не тем судьей, который рассматривал дело.
Но что же тогда делать в ситуации, когда потребность в вынесении мотивировочной части решения имеется, однако составить ее некому? На данный вопрос мы бы ответили следующим образом. Если основанием для составления мотивировочной части выступает факт подачи кассационной жалобы (протеста), то, думается, вполне возможно допустить рассмотрение дела в кассационном порядке и в отсутствие мотивировочной части решения. Просто тогда в силу предписаний п. 7 ч. 2 ст. 404 ГПК (отсутствует мотивировочная часть решения, когда она согласно ГПК должна быть составлена) решение будет подлежать безусловной отмене, а дело - направлению в суд первой инстанции на новое рассмотрение.
Если же основанием для составления мотивировочной части решения является соответствующее ходатайство юридически заинтересованного в исходе дела лица, то единственной возможностью для этого лица получить мотивировочную часть решения остается лишь путь кассационного обжалования с указанными выше последствиями и заявление требования о составлении мотивировочной части решения при новом рассмотрении дела. Нарушение принципа процессуальной экономии ввиду нерациональности такого порядка очевидно и не нуждается в комментариях. Это всего лишь одно из многочисленных последствий реформирования гражданского судопроизводства без учета значения мотивировочной части решения в такой сложной системе взаимосвязанных элементов, какой является правосудие.
Хотелось бы упомянуть еще об одном аспекте проблемы, который оказался незатронутым участниками дискуссии, причем, думается, неслучайно. Речь идет о воспитательной функции гражданского процесса, которая в настоящее время утратила свою былую актуальность. Однако ГПК Республики Беларусь (ч. 2 ст. 5) непосредственно указывает, что гражданское процессуальное законодательство (а следовательно, и регулируемое им судопроизводство) способствует воспитанию граждан в духе уважения и исполнения законов. Только при наличии мотивировочной части судебное решение как мощный фактор воспитательного воздействия не только на участников гражданского судопроизводства, но и на всех остальных лиц сможет реализовать данную функцию в полном объеме <1>. Негативную оценку с точки зрения воспитательного эффекта возможность вынесения по делу только резолюции получила еще у дореволюционных процессуалистов. Так, например, И.Е. Энгельман отмечал, что "присутствующая при разбирательстве гражданских дел публика... почти всегда поражается, когда вдруг, без мало-мальских доводов, провозглашается: суд присудил А с Б столько-то рублей. Слушатель более или менее оглушен, но никак не убежден. Публичное производство гражданских дел в наших судах не имеет поэтому почти никакого воспитательного влияния на слушателей" <2>. Нельзя забывать также и о том, что решение является важным средством пропаганды содержания законов и условий их реализации <3>.
--------------------------------
<1> Чечина Н.А. Воспитательная функция советского гражданского процессуального права. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1972. С. 105 - 109.
<2> Энгельман И.Е. Указ. соч. С. 361.
<3> Гражданское процессуальное право: Учеб. / Под ред. М.С. Шакарян. С. 272.

Следует отметить, что с отсутствием в решении суда мотивировочной части связана также уже достаточно освещенная нами проблема несовпадения моментов начала и окончания течения сроков на кассационное обжалование (опротестование) для лиц, заявлявших требование о составлении мотивировочной части, и для лиц, такого требования не предъявлявших, в свете принципов состязательности и равенства сторон (ст. 19 ГПК) <1>. Дело в том, что согласно ст. 410 ГПК кассационная жалоба или протест подаются в суд, который вынес решение, в десятидневный срок со дня вынесения решения или вручения кассатору по его требованию этого решения с мотивировочной частью. Как видим, для лица, заявившего ходатайство о составлении мотивировочной части решения после его оглашения, срок на кассационное обжалование (опротестование) решения начнет свое течение позже, нежели для лица, такого требования не заявлявшего.
--------------------------------
<1> Скобелев В.П. Некоторые вопросы института законной силы в теории и судебной практике // Юстиция Беларуси. 2004. N 8. С. 74.

Правило ст. 305 ГПК создает затруднения и в реализации такого важного принципа гражданского судопроизводства, как право быть выслушанным и быть услышанным <1>.
--------------------------------
<1> Таранова Т.С. Указ. соч. С. 200.

В контексте анализируемой проблемы небезынтересно будет отметить также и то, что согласно белорусскому законодательству даже акты административных органов (которые в иерархии правовых актов любого государства занимают, несомненно, гораздо более низкое положение, нежели решения судов), в частности решения по обращениям граждан (ст. 18 Закона Республики Беларусь от 18 июля 2011 г. "Об обращениях граждан и юридических лиц" <1>), решения по результатам совершения административных процедур (ст. 26 Закона Республики Беларусь от 28 октября 2008 г. "Об основах административных процедур" <2>), должны в обязательном порядке и во всех случаях содержать подробное обоснование принятых решений.
--------------------------------
<1> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2011. N 83. 2/1852.
<2> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2008. N 264. 2/1530.

Наконец, любопытно взглянуть на рассматриваемую новеллу белорусского процессуального законодательства с точки зрения международно-правовых норм. Например, существуют обязательства государств - членов ОБСЕ по так называемому "человеческому измерению". Они имеют политический характер и относятся ко всем членам. Ни одно государство не может заявить об отказе от этих обязательств, так как они принимались на основе консенсуса. В соответствии с Итоговым документом Венской встречи 1986 г. представителей государств - участников СБСЕ, состоявшейся на основе положений Заключительного акта, относящихся к дальнейшим шагам после Совещания <1>, государства-участники обязались эффективно использовать все средства правовой защиты, в том числе и право обращаться к судебным органам, быть быстро и официально уведомленным о решении (включая юридические основания), принятом по такому обращению. Эта информация должна предоставляться, как правило, в письменной форме и во всяком случае так, чтобы позволить лицу эффективно воспользоваться другими доступными средствами правовой защиты.
--------------------------------
<1> Права человека: Сборник международно-правовых документов / Сост. В.В. Щербов. Минск, 1999. С. 679.

Кроме того, существует ряд рекомендаций Совета Европы его участникам относительно упрощения гражданского судопроизводства и доступа к нему. В них, в частности, указывается, что необходимо упростить и сделать гражданское судопроизводство более гибким и оперативным при одновременном сохранении гарантий, предоставляемых участникам процесса традиционными процессуальными нормами, и высокого качественного уровня правосудия, требующегося в демократическом обществе <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 901 - 903.

Более того, обязанность национальных судей мотивировать выносимые ими постановления признана Европейским судом по правам человека в качестве одного из фундаментальных принципов гражданского процесса государств, присоединившихся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод <1>.
--------------------------------
<1> Папкова О.А. Принципы гражданского процесса в государствах - членах Европейского союза // Вестн. Моск. ун-та. 2000. N 3. С. 79.

Таким образом, значение мотивировочной части решения в гражданском процессе велико. Заметим, что и некоторые ученые называют ее важнейшей частью решения <1>. Неслучайно, думается, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь указал в п. 19 Постановления от 28 июня 2002 г. N 4 "О применении судами норм Гражданского процессуального кодекса, регулирующих производство дел в кассационном порядке" <2>, а также в п. 19 Постановления от 26 июня 2003 г. N 7 "О практике рассмотрения гражданских дел в порядке судебного надзора", что мотивировочная часть решения может быть объектом кассационного обжалования (опротестования) или опротестования в порядке надзора независимо от того, повлияли ли изложенные в ней выводы о тех или иных фактах на разрешение дела по существу.
--------------------------------
<1> Зайцев И.М. Решение суда как процессуальный документ // Российский судья. 1999. N 1. С. 27.
<2> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2002. N 83. 6/332.

О значении мотивировочной части решения свидетельствует и судебная практика. Так, судебная коллегия по гражданским делам Минского областного суда, найдя законным и обоснованным решение суда первой инстанции, вместе с тем исключила из его мотивировочной части указание о том, что М. не представила суду доказательств, с достоверностью свидетельствующих о ее праве собственности на дом. Свой вывод кассационная инстанция обосновала тем, что суд вышел за пределы заявленных истцом требований, так как М. требований о признании за ней права собственности на долю в жилом доме не заявляла <1>. В другом случае президиумом Минского городского суда в порядке надзора было отменено определение суда Заводского района г. Минска об исправлении допущенной в мотивировочной части решения о расторжении брака описки, касавшейся конкретной даты прекращения сторонами ведения общего хозяйства и супружеских отношений (с 1999 г. на 1994 г.). При этом президиум указал, что данным определением суд не исправил допущенную в решении описку, а фактически изменил его содержание, тем самым изменив для сторон правовые последствия решения о расторжении брака <2>.
--------------------------------
<1> Дело N 33-86 // Архив Минского областного суда. 2003.
<2> Дело N 44-Г-276 // Архив Минского городского суда. 2003.

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что "отказ от составления мотивировочной части несет больше потерь, чем приобретений" <1>, и предложение составлять мотивировочную часть по всем делам, кроме тех из них, в которых иск ответчиком признан, заслуживает только поддержки (такая норма, кстати, была предусмотрена ст. 176 ГПК БССР 1923 г.). К тому же ни ГПК РФ 2002 г., ни АПК РФ 2002 г. новеллу процессуального законодательства Республики Беларусь не восприняли, хотя при подготовке данных кодексов правоприменительный опыт нашей страны, без сомнения, учитывался (в качестве исключения данные Кодексы допускают возможность отложения составления мотивированного решения на срок до пяти дней с обязательным оглашением в судебном заседании резолютивной части решения (ст. 199 ГПК РФ и п. 2 ст. 176 АПК РФ)). Да и в судейской среде уже встречаются высказывания о необходимости возврата к составлению мотивировочной части решения в полном объеме <2>.
--------------------------------
<1> Белова Т.А. Указ. соч. С. 88.
<2> Скобелев В.П. Мотивировочная часть судебного решения в теории и судебной практике. С. 241.

Сомнительно, однако, что законодатель пойдет на такие изменения, причем указанные выше тенденции развития белорусского хозяйственного процессуального законодательства подтверждают это (в то же время нельзя не отметить, что в хозяйственном судопроизводстве к проблеме процессуальной формы решения законодатель подошел гораздо более осмотрительно: при отсутствии мотивировочной части в решении установленные судом обстоятельства дела и ссылки на акты законодательства все равно должны найти в нем свое отражение, в частности, в описательной части (ч. 14 ст. 193 ХПК)). Называя вещи своими именами, следует говорить о предпринятой государством попытке решить за счет "потребителей" правосудия свои финансовые проблемы. Ведь если проследить причинно-следственную связь, легко усмотреть зависимость между введением указанных правил судопроизводства, с одной стороны, и чрезмерной загруженностью судов делами в условиях отсутствия каких-либо мер по расширению судейского корпуса - с другой. Во всяком случае на дефицит лиц с высшим юридическим образованием в Республике Беларусь в настоящее время сетовать не приходится. Поэтому более реальным представляется вариант, фактически уже воплощенный в хозяйственном судопроизводстве, составления только усеченной мотивировочной части решения, в которой указывались бы установленные судом факты и правоотношения без анализа и оценки доказательств, а также примененные им нормы материального и процессуального права.
Хотелось бы надеяться, что последующие шаги в деле реформирования гражданского судопроизводства будут носить более взвешенный, продуманный характер и иметь в качестве своей цели не решение сиюминутных потребностей правоприменительной практики, а обеспечение более эффективной защиты прав и охраняемых законом интересов физических и юридических лиц.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Гражданский процесс, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ