Применение доктрины "piercing the corporate veil" в гражданском праве Китайской Народной Республики (часть 1: Анализ законодательства). Статьи по предмету Международное частное право

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Международное частное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ЗАКАЗАТЬ

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ПРИМЕНЕНИЕ ДОКТРИНЫ "PIERCING THE CORPORATE VEIL" В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ (ЧАСТЬ 1: АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА)

Е.В. ГАЛИХАЙДАРОВ

Принято считать, что современная концепция юридического лица самим своим существованием во многом обязана решению, принятому палатой лордов по знаменитому делу Salomon v. Salomon & Co <1>. Именно в этом деле судом была пресечена попытка привлечения к ответственности участника компании по долгам компании. Тем самым английский суд подтвердил наличие так называемого корпоративного занавеса, т.е. раздельное существование юридической личности компании и юридических личностей ее участников. В свое время данное решение суда не только "вызвало фурор в деловой и юридической среде Англии" <2>, но и наверняка сыграло свою положительную роль в экономическом росте через создание благоприятного климата для осуществления предпринимательской деятельности. Однако несколько последних десятилетий во многих странах все чаще поднимается вопрос о необходимости в определенных ситуациях отрицания юридической личности корпорации, проникновения за корпоративный занавес с целью привлечения участников к личной имущественной ответственности.
--------------------------------
<1> Федчук В.Д. De facto зависимость de jure независимых юридических лиц: проникновение за корпоративный занавес в праве ведущих зарубежных стран. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 197.
<2> Там же. С. 197.

В данной статье автор хотел бы осветить подход к указанной проблематике нашего ближайшего соседа и четвертой крупнейшей экономики мира Китайской Народной Республики. Поскольку реформы в Китае начались раньше, чем в России, то многие механизмы и инструменты институтов гражданского и корпоративного права опробованы в Китае тоже раньше. Тем интереснее и полезнее может быть для нас опыт развивающейся страны (относящейся к тому же к континентальной системе права), пытающейся в современных условиях заимствовать и применять западные доктрины.
Как и в других странах, имущественная обособленность компании как юридического лица и ограниченная ответственность участников являются краеугольными камнями института корпорации в гражданском праве КНР. Данная конструкция и здесь сыграла свою положительную роль, стимулируя участников рынка к активному инвестированию и созданию компаний, способствуя бурному экономическому росту. Однако на определенном этапе злоупотребления предпринимателями институтом юридического лица стали достаточно частым явлением, что не могло не угрожать стабильности гражданского оборота. Данные обстоятельства заставили китайского законодателя пойти на революционный шаг. В 2005 г. в рамках кардинальной переработки Закона КНР "О компаниях" 1993 г. (далее - ЗК) в закон были включены ст. 20 и ст. 64, что фактически означает имплементацию доктрины проникновения за корпоративный занавес в китайское корпоративное право.
Статья 20, в частности, гласит:
"Участник (акционер) обязан осуществлять свои права, соблюдая законы, административные предписания и положения устава компании. Участник (акционер) не должен, злоупотребляя своими правами, причинять вред интересам компании и других участников (акционеров). Участник (акционер) также не должен, злоупотребляя статусом компании как обособленного юридического лица и своим статусом лица с ограниченной ответственностью, причинять вред интересам кредиторов компании.
Участник (акционер), злоупотребивший своими правами и нанесший тем самым ущерб компании или другим участникам, обязан согласно закону возместить нанесенный ущерб.
Если участник (акционер), злоупотребляя статусом компании как обособленного юридического лица и своим статусом лица с ограниченной ответственностью, уклоняется от уплаты компанией долга, нанося тем самым значительный ущерб интересам кредиторов компании, то такой участник (акционер) должен нести солидарную ответственность по долгам компании".
Статья 64 гласит:
"Если единственный участник компании одного лица не может доказать, что имущество его компании отделено от его личного имущества, то такой участник (акционер) должен нести солидарную ответственность по долгам компании".
Как отмечают китайские ученые, включение норм ч. 3 ст. 20 и ст. 64 является ярким примером заимствования континентальным правом англо-американской доктрины прецедентного права. В конце 90-х годов китайский законодатель "нащупывал" путь решения данной проблемы в области развития норм о зависимых компаниях (по примеру германского права), но в итоге выбрал все-таки более радикальный вариант - заимствование англо-американской модели.
Естественно, что такой шаг китайского законодателя не мог не вызвать целый ряд трудностей в правоприменительной практике. Некоторые китайские ученые считают, что ч. 3 ст. 20 нового ЗК фактически лишает смысла само существование компании как юридической личности. Однако большинство китайских ученых все же настаивают на том, что имущественная независимость корпорации как юридического лица и ограниченная имущественная ответственность участников по-прежнему являются базовой основой конструкции корпорации, а положения доктрины проникновения за корпоративный занавес направлены только на недобросовестных участников гражданских правоотношений и служат цели уравновешивания баланса разнонаправленных интересов участников (акционеров) корпораций и кредиторов.
Согласно ст. 20 для привлечения к солидарной имущественной ответственности участника компании необходимы по крайней мере три обязательных условия: 1) злоупотребление участником статусом юридического лица и своей ограниченной ответственностью (при этом закон не уточняет, какие именно деяния можно считать злоупотреблением); 2) злоупотребление должно быть с целью уклонения от имущественной ответственности по долгам (при этом закон не уточняет, как оценивать наличие цели - по намерению или по фактическим действиям, например по состоявшемуся дефолту); 3) законным интересам кредиторов компании должен быть нанесен значительный ущерб (при этом закон не поясняет понятие значительного ущерба). Естественно, между злоупотреблением участника и нанесением ущерба кредитору должна быть причинно-следственная связь. Относительно субъектного состава ст. 20 китайские правоведы делают следующие выводы: иск по п. 3 ст. 20 может предъявить только кредитор или представитель государства и только активному участнику, ибо только активный участник компании в принципе имеет возможность злоупотребить статусом юридического лица компании и своим статусом лица с ограниченной ответственностью. Установление в законе лишь общих рамок доктрины проникновения за корпоративный занавес объясняется тем, что в писаном законе невозможно было бы определить все возможные практические условия применения данной нормы. Ведь даже в США специалисты, исследующие принимаемые судами решения, не могут смоделировать точный перечень факторов, при наличии которых суды могли бы принимать решение о проникновении за корпоративный занавес <3>. Тем более было бы сложно определить точные условия применения доктрины в писаном законе, который является в достаточной степени закостенелым и, как правило, всегда не успевает за реальной практикой ведения предпринимательской деятельности. Китайские специалисты полагают, что неким "мостом" от закона к практике, а по сути, "мостом", связующим доктрину прецедентной системы права с ее применением в континентальной системе права, должны послужить руководящие разъяснения Верховного Суда КНР (далее - ВС), которые смогли бы сформулировать перечень более конкретных условий и требований для применения судами ст. 20 ЗК.
--------------------------------
<3> Федчук В.Д. Указ. соч. С. 46.

Поскольку ст. 20 ЗК не определяет распределение бремени доказывания, то суды по идее должны были бы решать данный вопрос согласно ст. 64 Гражданского процессуального закона КНР, т.е. кредитор, подающий иск, должен был бы доказывать, что участники компании злоупотребляли статусом юридического лица, что они делали это намеренно с целью уклонения от уплаты долга и что в связи с этим ему (кредитору) причинен значительный ущерб. Соответственно нетрудно представить, что доказать полученный ущерб, вызванный неуплатой долга, кредитор может достаточно легко, а вот доказать умышленные действия участников компании-должника, направленные именно на уклонение от уплаты долга, будет совсем непросто. Осознавая такое положение, китайские судьи склоняются к тому, что суд должен облегчать бремя доказывания кредитора, перенося часть этой обязанности на ответчика - участника (акционера) компании. Кредитор должен лишь представить свидетельства, подтверждающие, что у компании должника имеется, например, явная нехватка капитала или что имеет место смешение имущества, деятельности, работников и т.п. А ответчик уже со своей стороны должен доказать, что смешения активов и других ресурсов на самом деле нет, что капитала достаточно или что сделки совершались не с целью уклонения от уплаты долга.
В связи с проблемой распределения бремени доказывания возникает также вопрос о дифференцированном подходе к добровольным и недобровольным кредиторам. Несмотря на то что ст. 20 ЗК говорит о кредиторах вообще, не разделяя их на добровольных и недобровольных, китайские правоведы считают, что суды должны в первую очередь использовать данную норму для защиты прав и законных интересов недобровольных кредиторов. При этом недобровольным кредиторам (кредиторам из деликта, а также работникам компании, несмотря на наличие трудового договора, причисляемым к разряду недобровольных кредиторов) достаточно будет представить свидетельства того, что они объективно не в состоянии были отличить статус юридического лица от статуса его участников. Добровольные же кредиторы должны были осознавать степень риска при вступлении в гражданско-правовые отношения с корпорацией и, следовательно, должны нести свою долю ответственности, если только не докажут, что компания своими недобросовестными действиями не позволила осуществить достоверную оценку возможных рисков.
С проблемой распределения бремени доказывания связан еще и вопрос взаимодействия ст. 20 и ст. 64 ЗК. Обобщенное мнение китайских правоведов по этому поводу выглядит следующим образом:
1) статья 20 относится к разряду общих норм и действует для всех видов компаний, а ст. 64 - это специальная норма для компаний одного лица;
2) согласно ст. 64 обязанность доказывания того, что имущество компании одного лица отделено от личного имущества единственного участника, лежит на самом участнике. Если рассматривать эту статью как отдельную, то может сложиться представление, что кредитору необходимо только подать заявление в суд о привлечении участника к солидарной ответственности и не нужно ничего доказывать. Однако такое представление будет ошибочным, так как сначала необходимо учесть действие общей нормы, т.е. ст. 20, согласно которой кредитор как минимум должен доказать, что его правам нанесен ущерб, что долг не погашается вовремя или в полном объеме, что средств компании для погашения долга явно недостаточно;
3) ст. 64 может применяться только в случае, если имеет место факт смешения имущества компании одного лица с имуществом единственного участника. Если же в компании одного лица имеют место другие признаки злоупотребления статусом юридического лица, то может применяться только ст. 20.
Усиление ответственности единственного участника компании одного лица обсуждается и в России. Так, широко обсуждаемая Концепция совершенствования гражданского законодательства предусматривает введение норм о субсидиарной ответственности участника компании одного лица по долгам хозяйственного общества. Однако основанием ответственности предполагается сделать не смешение активов, а совершение сделок во исполнение воли единственного участника и недостаточность имущества у хозяйственного общества <4>. Автору представляется, что предполагаемый российский вариант является слишком радикальным и фактически лишает смысла конструкцию компании одного лица. Получается, что единственный участник, самостоятельно управляющий своей компанией, будет нести субсидиарную ответственность по любой своей сделке при недостаточности имущества у хозяйственного общества.
--------------------------------
<4> Концепция развития законодательства о юридических лицах. URL: http://privlaw.ru/vs_info2.html.

Нормы ст. 20 ЗК направлены прежде всего на пресечение злоупотреблений контролирующих участников корпораций. Особенностью китайских корпораций является тот факт, что контролирующие участники корпорации - обычное явление не только в компаниях с ограниченной ответственностью, но и в акционерных компаниях и даже в публичных компаниях, чьи акции обращаются на открытом рынке. Большинство публичных компаний КНР имеют мажоритарного контролирующего акционера. Так, на 2006 г. более 47% акций, эмитированных публичными акционерными компаниями, были так называемые "необращающиеся" акции учредителей. При этом в большинстве случаев контролирующими акционерами являются компании или коммерческие организации с преобладанием государственного капитала. Высокая степень концентрации и централизации капитала свойственна и современной российской экономике. В этой связи опыт правового регулирования Китая может оказаться для нас особенно интересен.
Введение в китайское законодательство нормы, позволяющей преодолеть корпоративный занавес, служит инструментом уравновешивания баланса между интересами участников (акционеров) компаний и интересами кредиторов. В какой-то мере это нововведение идет вразрез с политикой стимулирования экономического роста, но, вероятно, Китай достиг уже таких масштабов развития и темпов экономического роста, что все большее и большее значение приобретают качество развития, стабильность и устойчивость системы, установление и укрепление справедливого баланса разнонаправленных интересов. В этом свете имплементация доктрины проникновения за корпоративный занавес представляется вполне логичным шагом китайского законодателя.
Что касается Российской Федерации, то несовершенство имеющихся у нас гражданско-правовых норм не позволяет кредиторам и судам адекватно реагировать на злоупотребления предпринимателями конструкцией юридического лица. Рассмотренный выше опыт имплементации Китаем доктрины проникновения за корпоративный занавес, по мнению автора, позволяет вполне эффективно решать данную проблему. Однако заимствование нашим законодательством доктрины прецедентного права требует большой осторожности, тщательной проработки и адаптации. Как и в любом другом случае применения норм, рожденных прецедентной системой, применение доктрины проникновения за корпоративный занавес столкнется у нас, как и в Китае, с совершенно другим статусом судебной системы и иной компетенцией судей.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Международное частное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

ИА ГАРАНТ