Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
СОБЛЮДЕНИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ НОРМ ПРИ ПРИМЕНЕНИИ УК и УИК
В. БОЖЬЕВ
Властные субъекты уголовно-процессуального права должны учитывать, что без применения и использования норм УПК невозможно установить характер совершенного уголовно наказуемого деяния и его исполнителей, квалифицировать эти деяния соответствующей статьей УК, определить обоснованное и справедливое наказание с учетом содеянного, личности подсудимого, его участия в совершении преступления и его раскрытии. Невозможно вне процессуального режима скорректировать процесс исполнения назначенного наказания посредством условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, досрочного освобождения лица от отбывания наказания ввиду болезни; осуществить замену неотбытой части наказания более мягким видом наказания и т.п.
Тем не менее даже Пленум Верховного Суда РФ, анализируя практику применения судами норм УК и УИК РФ, не всегда уделяет достаточное внимание разъяснению правильного применения соответствующих процессуальных норм. Не стало, например, исключением одно из недавних Постановлений Пленума, посвященное анализу практики применения судами условно-досрочного освобождения от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 г. N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания".
Многолетний опыт подтверждает, что Пленум, как и прежде, при разъяснении отдельных правовых норм в основном стремится выдерживать отраслевое направление. Представляется, что эта сложившаяся многолетняя практика вполне обоснованна. Но такой подход - не единственно возможный. Он вполне оправдал себя в законотворческой деятельности, при реализации вузовских и иных учебных программ. Однако этот прием не всегда пригоден при обобщении и анализе судебной практики, особенно при подготовке проектов постановлений Пленума Верховного Суда РФ. При проведении этих работ надо всегда иметь в виду тот факт, что при рассмотрении конкретных уголовных дел суд одновременно с нормами материального права применяет (и не может не применять) уголовно-процессуальный закон. Вот почему, изучая и оценивая практику применения уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права, крайне важно тщательно учитывать ряд соображений теоретического и прикладного характера.
В отличие от законодательных органов и учебных заведений суды при рассмотрении уголовных дел, как, впрочем, и следователи в ходе расследования, не могут отдельно применять нормы уголовного и уголовно-процессуального права, "разложив их аккуратно по полочкам". И это обусловлено не чем-нибудь, а спецификой установления уголовно-правовых отношений. Они, как известно, возникают в момент совершения преступления между государством и лицом, совершившим уголовно наказуемое деяние. При этом государство не может сразу же реализовать механизм уголовно-правового воздействия как реакции на противоправные действия, поскольку прежде надо установить лиц, совершивших деяние, и характер (содержательную сторону) этого деяния. А это может быть осуществлено не иначе как в рамках уголовно-процессуальных отношений и подтверждено доказательствами, полученными в установленном нормами уголовно-процессуального закона порядке.
Вступивший в законную силу приговор суда констатирует установление уголовно-правового отношения. При этом назначенное им наказание в дальнейшем может быть снижено вышестоящим судом при наличии указанных в УПК оснований (ст. 379). Корректировка меры наказания, избранной судом, может быть осуществлена в рамках дискретно возникающих уголовно-процессуальных отношений на этапе исполнения приговора (в порядке ст. ст. 397, 399 УПК). Таким образом, как при постановлении приговора, так и при последующей корректировке назначенного осужденному наказания применение норм уголовного закона осуществляется одновременно с применением норм уголовно-процессуального права в рамках уголовно-процессуальных отношений.
Установленные приговором суда уголовно-правовые отношения реализуются в значительной мере субъектами уголовно-исполнительного права в рамках соответствующих уголовно-исполнительных правовых отношений. Поэтому, применяя нормы УИК, правоприменитель должен отдавать отчет в том, что тем самым может быть оказано влияние на функционирование и продолжительность действия уголовно-правовых отношений (ввиду освобождения лица от дальнейшего отбывания наказания в связи с болезнью, условно-досрочного освобождения от наказания и т.п.). Соответственно, в ходе реализации уголовно-исполнительных отношений может возникнуть необходимость возобновления уголовно-процессуальных отношений. Поэтому, разъясняя правильность применения судами норм УК и УИК, невозможно абстрагироваться от одновременного разъяснения органически связанных с ними норм УПК.
К сожалению, даже разъясняя, как следует применять предписания отдельных уголовно-правовых норм, Пленум, обращаясь к процессуальным нормам, не всегда достаточно четко подчеркивает (или вообще этого не делает), что именно суд через посредство уголовно-процессуальных отношений применяет нормы УК. Более того, даже "вынужденно" обращаясь к процессуальным нормам, суды нередко пытаются отыскать их не в УПК, а в других федеральных законах. Чтобы этот упрек не звучал абстрактно, достаточно обратиться к тексту уже упомянутого недавнего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 г. N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания".
Многолетний опыт Верховного Суда РФ, областных, краевых и равных им судов свидетельствует о целесообразности комплексного подхода к анализу норм УК, УИК и УПК при изучении практики и подготовке итоговых документов. К сожалению, создается впечатление, что эти соображения не в полной мере учтены при подготовке текста Постановления Пленума ВС РФ N 8.
1. Опираясь главным образом на нормы уголовно-исполнительного закона (см. ч. ч. 4, 8 ст. 12, ст. 15 УИК), Пленум не лучшим образом сформулировал свою позицию по поводу круга лиц, наделенных правом возбуждения ходатайств об условно-досрочном освобождении от наказания и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.
Между тем, прежде чем определять свою позицию по этим вопросам, следовало тщательно взвесить, соответствует ли формулировка ч. 3 ст. 175 УИК положениям УПК. Это очень важно, поскольку удовлетворение ходатайства, заявленного субъектом уголовно-исполнительных отношений, имеет значение не только для их правового регулирования, но и (что особенно важно) для возникновения, формирования и функционирования в стадии исполнения приговора уголовно-процессуальных отношений. Обращая на это внимание, разумеется, не следует приуменьшать важность уголовно-исполнительных отношений и необходимость правильного формирования статуса субъектов этих отношений, одним из которых является осужденный, отбывающий наказание. Но если предусмотренные УИК субъективные права осужденного реализуются через посредство других (в данном случае - уголовно-процессуальных) отношений, недостаточно их выстраивать лишь на основе норм УИК. Необходимо учитывать, есть ли возможность их реализации в рамках уголовно-процессуальных отношений. Поэтому не вполне правильно декларировать лишь в УИК право того или иного субъекта на заявление адресованного суду ходатайства. Важно не только судам, но и соответствующим властным субъектам уголовно-исполнительных отношений четко знать, какими процессуальными правами обладает осужденный, участвуя в судебном заседании при рассмотрении тех или иных вопросов в стадии исполнения приговора. У названных субъектов должно быть четкое и единообразное представление о том, в каких случаях осужденный, отбывающий наказание, может стать субъектом уголовно-процессуальных отношений в судебном заседании на стадии исполнения приговора (ст. 399 УПК), обладая необходимым объемом прав и обязанностей.
Однако создается впечатление, что высказанные соображения не в полной мере учтены авторами текста Постановления Пленума ВС РФ от 21 апреля 2009 г. N 8. Односторонняя ориентация на нормы ч. 3 ст. 175 УИК вызван, скорее всего, стремлением быстро получить упрощенным способом желаемый ответ на вопросы, имеющие не только уголовно-исполнительное, но и уголовно-правовое и процессуальное значение. Но "кавалерийские" методы в таком деле редко бывают плодотворными.
В Постановлении подчеркнуто, что положения ч. 3 ст. 175 УИК РФ "...не препятствуют осужденному, его законному представителю и по их поручению адвокату обращаться в суд с ходатайством о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания и предполагают обязанность суда рассмотреть такое ходатайство по существу в установленном законом порядке" (п. 12). С такой позицией нельзя согласиться по следующим основаниям.
Прежде всего, не очень понятно, о каком "установленном законом порядке" идет речь в Постановлении. Поскольку сказано о рассмотрении ходатайства судом, надо полагать, что авторы имели в виду УПК. Но в УПК РФ установлено, что вопросы о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания суд рассматривает по представлению учреждения или органа, исполняющего наказание (см.: п. п. 2, 5 ч. 1 ст. 399).
Надо заметить, что ч. 3 ст. 175 УИК не противоречит положениям ст. 399 УПК, так как устанавливает, что неотбытая часть наказания осужденному может быть заменена более мягким видом наказания по представлению указанных должностных лиц.
Поэтому совершенно непонятно, почему Пленум Верховного Суда РФ признал, что положения ч. 3 ст. 175 УИК не препятствуют осужденному, законному представителю и по их поручению адвокату ходатайствовать о замене неотбытой части наказания. Никаких аргументов в обоснование этой позиции в Постановлении не приведено.
По-видимому, при подготовке текста Постановления Пленума не вполне было учтено, что УИК не может регулировать уголовно-процессуальные отношения, так как это - предмет регулирования УПК. Поэтому положения ст. 175, как и любой другой статьи УИК РФ, не могут ни дозволять, ни препятствовать возникновению уголовно-процессуальных отношений. Круг субъектов процессуальных отношений и их полномочия определяет УПК РФ. Не случайно в ч. 3 ст. 175 УИК по этому поводу не установлено ни дозволений, ни запретов.
2. Видимо, разработчики проекта Постановления Пленума абстрагировались от известного положения, согласно которому лица (физические и юридические) вправе обращаться в суд для разрешения тех или иных вопросов лишь в рамках своих субъективных прав, а судьи обязаны их рассмотреть при наличии на то их компетенции. И если эти вопросы относятся к предмету уголовно-процессуального права, соответствующие дозволения должны присутствовать в нормах УПК. Если же законодатель счел возможным эти положения дублировать в ином законе (например, в УИК РФ), он должен это сделать, не искажая смысла процессуальных норм и не корректируя их. В противном случае произойдет вторжение (интервенция) одних отраслевых норм в регулирование отношений, относящихся к предмету другой отрасли права. Искусственно созданная конкуренция норм в таких случаях разрешается в пользу той отрасли права, которая предназначена для регулирования соответствующих правовых отношений.
Недооценка норм УПК при интерпретации в Постановлении Пленума сфер действия каждой из двух "столкнувшихся" отраслей законодательства - уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного - обусловлена тем, что в тексте Постановления N 8 не вполне учтен характер регулируемых общественных отношений.
А между тем на том "небольшом" пространстве, на котором происходит исполнение наказания, образовавшееся "общество" является многогранным социальным образованием, в недрах которого функционируют по-разному связанные между собой общественные отношения. Уместно напомнить известные слова К. Маркса. "Общество, - писал он, - не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивидуумы находятся друг к другу" <2>. При этом надо иметь в виду, что эти отношения отнюдь не всегда однозначны. Поэтому в каждом случае важен дифференцированный подход к исследованию деятельности людей, связанных непосредственно или опосредованно друг с другом.
--------------------------------
<2> Маркс К., и Энгельс Ф. Соч. Т. 46. С. 24.
3. Напомним, что при разрешении в судебном заседании вопросов, связанных с исполнением приговора, УПК РФ не предусматривает участие адвоката в качестве представителя осужденного или его законного представителя (ст. 399). Тем самым исключена возможность заявления им, как представителем указанных лиц, каких-либо заявлений или ходатайств в интересах осужденного по его поручению или его законного представителя. Допускаемое Пленумом ВС РФ заявление адвокатом от своего имени ходатайств по поручению указанных лиц (см.: п. п. 12, 14, 15 Постановления) не соответствует нормам УПК РФ и потому не является юридическим фактом, порождающим процессуальные отношения. Указанные ходатайства рассматриваются судом, если они исходят от осужденного (п. 2 ч. 1 ст. 399, п. п. 4, 6, 9, 11 - 15 ст. 397 УПК). Это не исключает возможности оказания адвокатом юридической помощи указанным лицам. Адвокат, в частности, вправе составить от имени осужденного ходатайство об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания (см.: п. 2 ч. 1 ст. 399 УПК), подача которого в суд означает наличие законом предусмотренного юридического факта, порождающего обязанность суда его рассмотреть и принять решение.
Иными словами, подготовка адвокатом документа (ходатайства, заявления и т.п.) от имени и в интересах осужденного и представление ходатайства от своего имени - неоднозначные действия, влекущие разные юридические последствия. При этом надо иметь в виду, что даже от имени осужденного адвокат вправе составить на основе соглашения не любое ходатайство и не по любому вопросу, в решении которого судом он (осужденный) заинтересован, а только по тем вопросам, по которым он сам (осужденный) вправе это сделать.
Здесь есть опасность допустить ошибку. И Пленум ее, к сожалению, не избежал. Ссылаясь, в частности, на положения ч. 3 ст. 175 УИК, он сделал вывод о праве осужденного, его законного представителя и по их поручению адвоката обращаться с ходатайством в суд о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания (п. 12 Постановления). Между тем УПК РФ, как было отмечено, такого права не предоставил осужденному. Поэтому даже представитель осужденного (если бы он был предусмотрен законом) не может обладать большими правами, чем представляемый. А адвокат к тому же им не является. Его сфера деятельности в этой стадии носит характер консультативной помощи осужденному, в том числе в судебном заседании (ч. 4 ст. 399 УПК).
С учетом высказанных соображений невольно возникает вопрос: может ли осужденный обратиться к кому-либо, считая, что он заслуживает замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания?
Полагаю, что с этим заявлением осужденный может обратиться, но не в суд, а к администрации учреждения или органа, исполняющего наказание. Формально основания к этому представлены в ч. 4 ст. 12 УИК. Если же осужденный на свое заявление получит отрицательный ответ, он вправе с аналогичной просьбой обратиться в вышестоящий орган (ч. ч. 5, 6 ст. 15 УИК). При этом документы могут быть составлены им самим или по его просьбе другими лицами (родственниками, адвокатом и т.п.). Представление в суд о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, как отмечалось, вправе вносить лишь руководитель учреждения или органа, исполняющего наказание (ч. 3 ст. 175 УИК, п. п. 2, 5 ч. 1 ст. 399 УПК).
4. Ненадежную нормативно-правовую опору (ч. 1 ст. 175 УИК) Пленум избрал и для формирования рекомендаций судам о субъектном составе судебного заседания в стадии исполнения приговора. Разработчики проекта Постановления от 21 апреля 2009 г. почему-то решили ответ на чисто процессуальный вопрос (об участии адвоката на стороне осужденного) искать не в УПК (что было бы вполне закономерно), а в УИК. Это было бы, может быть, объяснимо, если бы УИК воспроизводил нормы УПК, но этого не сделано. Между тем в тексте УИК допущена существенная процессуальная ошибка.
Согласно его ст. 175 (ч. 1) в числе лиц, правомочных возбудить ходатайство об условно-досрочном освобождении, кроме осужденного указаны "...также его адвокат (законный представитель)". Во-первых, в приведенной формуле присутствует отождествление двух разных субъектов права, основания и формы допустимой процессуальной деятельности которых далеко не одинаковы. И потому сама эта модель - не образец для перенесения из одной отрасли права в другую... Она просто ошибочна.
Во-вторых, приведенная формула участия адвоката в процессуальной деятельности не соответствует тем формам участия адвоката, которые предусмотрены российским законодательством (прежним и действующим) об уголовном судопроизводстве (ч. 1 ст. 42, ст. ст. 49, 53, ч. 1 ст. 55, ч. 11 ст. 182, ч. 5 ст. 189, ч. 6 ст. 192, ч. 4 ст. 399 УПК РФ).
Основываясь на столь зыбкой правовой основе (ч. 1 ст. 175 УИК), Пленум признал наличие у адвоката права на заявление ходатайства об условно-досрочном освобождении лица по поручению осужденного, его законного представителя, родственников или "других лиц" (п. 15). Что же касается реализации права на подачу заявления об отзыве ходатайства об условно-досрочном освобождении, то Пленум (не понятно, правда, на каком основании) допустил возможность таких действий даже по инициативе адвоката с согласия осужденного или его законного представителя (п. 17).
Указанные разъяснения Пленума ВС РФ в ряде случаев даны без приведения надлежащей правовой аргументации, хотя они далеко не бесспорны. Более того, создается впечатление, что разработчики проекта Постановления не вполне проработали вопрос о том, насколько предлагаемые рекомендации соответствуют нормам УПК РФ, регулирующим деятельность суда и других возможных субъектов процессуальной деятельности в стадии исполнения приговора (ст. ст. 397, 399).
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.