Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии
Вернуться к списку статей по юриспруденции
ДВАДЦАТИЛЕТИЕ НОВЕЙШЕЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
С.В. МАКСИМОВ
13 июня 2016 г. должно исполниться 20 лет со дня принятия действующего Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ). На 1 января 2016 г. он был "поправлен" законодателем 184 раза и еще 7 раз "отрицательным" законодателем - Конституционным Судом РФ.
"Рекордным" в этом отношении стал 2014 г., в течение которого Президент РФ подписал 25 (!) федеральных законов о внесении изменений в УК РФ. Таким образом, уголовный закон страны претерпевал изменения каждые две недели.
Суммарное количество изменений, внесенных этими законами, не поддается точному измерению, поскольку каждая поправка, внесенная в кодифицированный акт, изменяет соотношение всех закрепленных в нем норм.
За эти два десятилетия существенные изменения коснулись и бланкетного содержания уголовно-правовых норм, отдельные элементы которых были закреплены в нормативных правовых актах иной отраслевой принадлежности. Например, определения таких понятий, как "здоровье", "специальное техническое средство, предназначенное для негласного получения информации", "авторские права", "наркотическое средство", "психотропное вещество", и многих других, используемых в статьях УК РФ, содержатся в иных законах.
К сожалению, отечественная уголовно-правовая политика начала XXI в. быстро приобрела конъюнктурный характер, несмотря на действовавший длительное время негласный мораторий Государственной Думы Федерального Собрания РФ на любые сколько-нибудь значимые изменения в УК РФ. В последние пять лет законодатель стал принимать на первый взгляд странные и даже противоположные решения по одному и тому же вопросу в течение короткого времени (один - два года). Примерами циклического нормотворчества могут служить криминализация, декриминализация и повторная криминализация сходных форм общественно опасных деяний, предусмотренных ст. ст. 129 и 128.1 "Клевета" УК РФ, ст. 173 "Лжепредпринимательство" и 173.1 "Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица", ст. 174 "Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем", ст. 188 "Контрабанда" и ст. 200.1 "Контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов", ст. 200.2 "Контрабанда алкогольной продукции и (или) табачных изделий".
Анализ практики инициирования и принятия парламентом подобных решений показывает, что начало цикла реформирования нередко совпадало с критической оценкой Президентом РФ тех или иных событий в экономике или социальной сфере и последующими поручениями Правительству России найти правовое решение проблемы. Затем следовали постепенное осознание ошибочности решения и ее исправление по инициативе того же Правительства.
Результатом масштабного реформирования УК РФ стал очевидный даже для неспециалистов факт: сегодня страна имеет новый уголовный закон.
Изменения, которые были внесены в действующий УК РФ с момента его вступления в силу, на наш взгляд, к сожалению, нельзя оценить как позитивные в сумме. Разумеется, этот вывод не перечеркивает значения ряда удачных новелл, в том числе касающихся вопросов ответственности за экономические преступления. Однако в основной своей массе поправки, внесенные в УК РФ, были мотивированы ложной посылкой о невозможности решить проблему иными средствами, прежде всего, за счет усовершенствования правоприменения или более мягких, чем уголовная ответственность, мер правового реагирования.
Да, уголовный закон, несомненно, должен изменяться, но не быстрее, чем изменяются качество жизни большей части общества и общественное сознание. Среднестатистический правоприменитель давно перестал успевать за изменениями в законодательстве. К тому же у него так и не сформировалась мотивация к точному исполнению закона. В итоге законодатель привык "править" УК РФ с учетом снижающегося уровня профессионализма правоприменителя и поправкой на угрозу искажения буквы и духа закона под влиянием коррупции.
О предыстории новейшей уголовно-правовой политики
Действующий Уголовный кодекс РФ (принят 13 июня 1996 г., вступил в силу 1 января 1997 г.) стал пятым и последним кодифицированным уголовным законом России из числа принятых в XX в. (1903, 1922, 1926, 1960 гг.). При этом, однако, необходимо учитывать, что Уголовное уложение 1903 г. так и не вступило в силу в полном объеме до начала Октябрьской революции 1917 г., а в 1919 г. были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, которые нельзя без существенных оговорок считать собственно уголовным кодексом.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. "задержался" в XX в. дольше своих предшественников, хотя в течение 35 лет он был поправлен 105 раз. В новейшей истории России трудно найти другой законодательный акт, разработка которого по длительности и драматизму могла бы сравниться с подготовкой нового Уголовного кодекса.
Работа над официальным проектом нового уголовного закона началась сразу же после принятия Конституции СССР 1977 г., одновременно с началом проектирования новых Основ уголовного законодательства СССР и республик. В конце 1980-х гг. эта работа заметно оживилась в связи с очевидно обозначившимся кризисом реального социализма в нашей стране. Нельзя также не учесть общего духа правового реформаторства, захватившего не только парламентариев, но и ученых, которым судьба подарила редкий шанс воплотить свои взгляды в нормы права. Это влияние оказалось настолько сильным, что возможности эволюционного развития действующего уголовного законодательства всерьез даже не обсуждались. Такая мысль появляется лишь после того, как обнаружилась довольно опасная тенденция в законотворчестве, когда чуть ли не за каждыми парламентскими выборами следовала сплошная реформа всей правовой системы.
Несмотря на крайнее напряжение сил разработчиков, проектирование нового УК в первой половине 1990-х гг. <1> заметно отставало от темпов социальных реформ. Именно в этот период в полной мере проявился такой негативный психологический феномен, как "ожидание нового УК". Одним из следствий этого феномена стала почти полная утрата интереса правоохранительных органов к применению действующего уголовного законодательства. Никакие частные поправки уже не могли исправить положение, поскольку в сознании судьи, прокурора и следователя УК РСФСР "умер" с момента опубликования в 1994 г. официального проекта нового кодекса.
--------------------------------
<1> В течение пяти лет было подготовлено более десятка официальных и неофициальных проектов нового Уголовного кодекса. - Прим. авт.
Скорейшему принятию нового Уголовного кодекса препятствовали не только быстро меняющиеся условия жизни общества и политическая борьба внутри законодательной власти, но и, как это ни удивительно, экономия на оплате труда разработчиков проектов УК (собственно разработка проектов УК ничего не стоила налогоплательщику, чего, разумеется, нельзя сказать о процедурах обсуждения, принятия и опубликования данных проектов); необыкновенная спешка и, как следствие, небрежность, проникшая даже в текст официального проекта УК РФ и вызвавшая общее разочарование не только среди юристов; и, наконец, двусмысленная позиция высшего законодательного органа, который одновременно с неспешной работой над новым УК наращивал темпы текущих поправок в УК РСФСР. Из числа последних многие не нашли отражения в УК РФ 1996 г. (например, в него не вошла ни одна из шести статей, обеспечивающих охрану интересов России на континентальном шельфе, которыми УК РСФСР был дополнен за месяц (!) до принятия нового УК. То же произошло и с уголовно-правовой защитой права на получение заработной платы (ст. 138 УК РСФСР), которая была установлена в июле 1995 г. в связи с принятием Россией соответствующих международно-правовых обязательств. В дальнейшем законодатель был вынужден спешно исправлять эту ошибку, как и многие другие.
Об уголовно-правовой реформе 2003 г.: иллюзии и реальность
Реформа российского уголовного законодательства, которая была осуществлена 8 декабря 2003 г., возможно, была самой масштабной депенализацией преступлений в нашей стране за последние 100 лет <2>. Многие эксперты сочли эту реформу настоящим поворотом в сторону гуманизации уголовной политики.
--------------------------------
<2> См.: Российская газета. 2003. 16 дек.
Каковы основные проявления этой реформы? В 2003 г. в Общей части УК РФ:
был упразднен институт неоднократности преступлений (ст. 16 УК РФ), неоднократность преступлений была исключена из перечня отягчающих наказание обстоятельств (п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ);
из системы наказаний исчезла конфискация имущества (п. "ж" ст. 44, ст. 52 УК РФ) <3>;
относительно определенные размеры штрафов, исчисляемые в минимальных размерах оплаты труда, были заменены абсолютно определенными ("твердыми") суммами (ст. 46 УК РФ). Одновременно было введено правило, позволяющее суду "конвертировать" штраф как основное наказание в случае злостного уклонения осужденного от его уплаты в любой вид наказания в пределах, установленных статьей Особенной части УК РФ;
снижен низший предел наказания в виде лишения свободы с шести до двух месяцев (ст. 56 УК);
ограничен круг преступлений, за совершение которых виновный мог быть осужден условно. К их числу стали относиться деяния, за которые назначено не более 8 лет лишения свободы (ч. 1 ст. 73 УК РФ).
--------------------------------
<3> "Возвращена" в УК РФ в июле 2006 г. в виде "иной меры уголовной ответственности".
В Особенной части УК РФ:
относительной (т.е. скорее кажущейся, чем реальной) криминализации были подвергнуты такие общественно опасные деяния, как умышленное причинение легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений (ч. 2 ст. 115 УК РФ), побои, совершенные из хулиганских побуждений (ч. 2 ст. 116 УК РФ), торговля людьми (ст. 127.1 УК РФ), использование рабского труда (ст. 127.2 УК РФ), ненасильственные развратные действия в отношении лиц в возрасте 14 и 15 лет (ст. 135 УК РФ), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199.1 УК РФ), сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2 УК РФ), изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних (ст. 241 УК РФ), нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 285.1 УК РФ), нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК РФ). В некоторых случаях речь шла о скрытой (латентной) криминализации. Например, вновь криминализировано после некоторого перерыва отмывание в некрупном размере денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем (ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ) <4>;
декриминализации (также, как правило, относительной) были подвергнуты причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности (ч. 3 и 4 ст. 118 УК РФ), торговля несовершеннолетними (ст. 152 УК РФ), заведомо ложная реклама (ст. 182 УК РФ), обман потребителей (ст. 200 УК РФ), хулиганство без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 213 УК РФ), оставление места дорожно-транспортного происшествия (ст. 265 УК РФ);
пенализация, т.е. повышение уровня наказуемости общественно опасных деяний (как правило, латентная), затронула нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина, совершенное лицом с использованием служебного положения (в ч. 2 ст. 136 УК РФ максимальный размер наказания в виде лишения свободы был повышен с трех до пяти лет); нарушение авторских и смежных прав при отягчающих обстоятельствах (были исключены наименее суровые наказания в виде штрафа и ареста);
соответственно депенализация коснулась причинения смерти по неосторожности без отягчающих обстоятельств (верхний предел наказания в виде лишения свободы снижен с трех до двух лет - ч. 1 ст. 109 УК РФ); заражения венерической болезнью (уменьшен фактический размер штрафа - ст. 121 УК), кражи и мошенничества с отягчающими и без отягчающих обстоятельств (ст. ст. 158 и 159 УК РФ) и ряда других преступлений.
--------------------------------
<4> На первый взгляд может показаться, что законодатель вернул страну в состояние, предшествовавшее 1 февраля 2002 г., с 80 млн потенциальных отмывателей "грязных" денег. Однако это не совсем так. Максимальное наказание по ч. 1 ст. 174 УК и ч. 1 ст. 174.1 УК РФ в новых редакциях составляет 120 тыс. руб. против четырех лет лишения свободы со штрафом в 60 тыс. руб. - 100 минимальных размеров оплаты труда на 1 января 2004 г.). Является ли это решение примером либерализации уголовной политики - ответить трудно. Скорее нет, чем да. Объективные предпосылки для неправомерного давления на экономический сектор, на наш взгляд, увеличились. Вновь была создана в целом невыгодная государству ситуация, при которой недобросовестные чиновники могли отчитываться об успехах борьбы с легализацией "грязных" денег привлечением к ответственности мелких "отмывателей".
Либерализация или наоборот?
Непредвзятый анализ реформы УК РФ в конце 2003 г. приводит к выводу, что ее не стоит рассматривать как пример формальной либерализации или, напротив, латентного ужесточения уголовно-правовой политики. Скорее, речь идет о попытке достичь большей глубины дифференциации ответственности за преступления, существенно различающиеся по степени общественной опасности. По сути законодатель сделал первый шаг в сторону разделения УК на два кодекса - кодекс собственно преступлений и кодекс уголовных проступков <5>. К сожалению, эта идея, эффективно реализованная в ряде европейских государств, была отброшена нашим законодателем на стадии разработки действующего УК. Реализация этой идеи могла бы составить основу действительно новой уголовно-правовой политики государства, стремящегося к достижению социального мира.
--------------------------------
<5> В 2015 г. эту идею реализовал законодатель Казахстана, новый УК которого предусматривает ответственность за два вида уголовных правонарушений: преступления и уголовные проступки.
Некоторые мифы уголовно-правовой реформы 2003 г.
Первый. Реформа была глубоко проработана в научном плане.
Второй. Конфискацию всего имущества виновного как наказание за преступление нужно было отменить потому, что она: а) дублируется аналогичной уголовно-процессуальной мерой; б) давно нигде не применяется; в) компенсируется большим штрафом.
Третий. Институт неоднократности преступлений противоречит принципу недопустимости двойного наказания за одно и то же преступление. Ликвидация этого института позволит повысить эффективность расследования преступлений.
Четвертый. Штраф, исчисляемый в абсолютных показателях, является более эффективным и справедливым наказанием за преступление, чем штраф, исчисляемый на основе кратности минимальным размерам оплаты труда.
Пятый. В результате предложенных мер декриминализации и депенализации число лиц, осужденных за преступления, должно резко уменьшиться.
Первый из мифов был опровергнут спустя полгода. В июле 2004 г. Президент РФ подписал Федеральный закон "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" <6>, которым в УК РФ внесено 19 (!) исправлений, представляющих в абсолютном большинстве технические ошибки, допущенные в ходе неоправданно торопливой подготовки крупнейшей уголовно-правовой реформы.
--------------------------------
<6> Федеральный закон от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации" // СЗ РФ. 2004. N 30. Ст. 3091.
УК после реформы 2003 г.
После реформы 2003 г. темпы обновления УК РФ вопреки ожиданиям возросли. В 2006 г. был учрежден, в сущности, новый уголовно-правовой институт конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера. Первые годы применения этой меры показали, что правоприменитель (прежде всего, суды) не выявил смысла данной новеллы. В конце 2008 г. в УК РФ были внесены многочисленные изменения, связанные с попыткой имплементации уголовно-правовых норм, закрепленных в ратифицированных Россией Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (принята 27 января 1999 г.) <7> и Конвенции ООН против коррупции (принята 31 октября 2003 г.) <8>. Непредвзятый анализ, однако, показывает, что правовые инструменты такой имплементации нельзя признать удачными. В частности, приравнивание статуса должностных лиц иностранных государств и международных организаций к статусу должностных лиц в значении, закрепленном в ст. 285 УК РФ, привело к нарушению системы Особенной части УК РФ, поскольку злоупотребления по службе должностных лиц иностранных государств не могут посягать на интересы государственной власти, государственной и муниципальной службы в РФ.
--------------------------------
<7> Подписана Российской Федерацией 27 января 1999 г., ратифицирована Федеральным законом от 25 июля 2006 г. N 125-ФЗ // Российская газета. 2006. 28 июля.
<8> Подписана Российской Федерацией 9 декабря 2003 г. Ратифицирована 17 февраля 2006 г. Федеральным законом от 8 марта 2006 г. N 40-ФЗ // Российская газета. 2006. 21 марта.
О влиянии уголовного закона на общественную мораль
В конце 2011 г. законодатель неожиданно для многих специалистов декриминализовал оскорбление и клевету. Задолго до этого значительная часть взрослого населения (коренного и миграционного), а вместе с ней и правоприменитель перестали считать эти деяния преступлениями. Брутальное поведение в обществе, исповедующем ценности потребления, стало нормой жизни, и государство быстро приняло этот факт, избавивший его от необходимости привлекать к уголовной ответственности сотни тысяч хамов и клеветников. По тем же основаниям нужно было отменять уголовную ответственность, например, за побои (ст. 116 УК РФ), т.е. за причинение физической боли без расстройства здоровья. Побои почти всегда были и остаются массовой формой аморального поведения. В метро любого многомиллионного города мира тысячи пассажиров ежедневно безнаказанно наносят друг другу побои. Тот факт, что всего лишь несколько месяцев спустя после декриминализации клеветы законодатель восстановил за нее уголовную ответственность, говорит о том, что государство не должно забывать о своей обязанности всемерно укреплять нравственные начала в обществе всеми средствами, т.е. формировать мораль (по Г.В.Ф. Гегелю).
Так, сам факт существования церкви как социального института обязывает государство защищать ее от диффамации, равно как и чувства верующих от поругания. Для этого вовсе не нужны суровые кары. Вполне достаточно признать такие действия преступлением, влекущим небольшое наказание. Федеральным законом от 29 июня 2013 г. N 136-ФЗ <9> в ст. 148 УК РФ были внесены изменения, согласно которым самым строгим наказанием за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих, стало лишение свободы сроком на один год. За те же действия, совершенные в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, законодатель установил максимальное наказание сроком на три года с ограничением свободы сроком на один год. Уголовный закон не слишком пригоден для того, чтобы формировать моральные устои общества, но вполне способен поддерживать моральные устои. Одним из инструментов решения этой задачи может быть общая превенция как функция уголовной ответственности, способная стимулировать усиление чувства ответственности за последствия поведения <10>.
--------------------------------
<9> Федеральный закон от 29 июня 2013 г. N 136-ФЗ "О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан" // СЗ РФ. 2013. N 26. Ст. 3209.
<10> См., например: Марцев А.И. Уголовная ответственность как средство предупреждения преступлений. Омск, 1980. С. 17.
О соответствии целей и средств новейшей уголовно-правовой политики
Декларировавшиеся цели реформирования уголовного законодательства - либерализация уголовной политики, уменьшение репрессивного потенциала уголовного закона, в частности создание условий для снижения числа лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, освобождение предпринимательства от угрозы незаконного вмешательства в бизнес с помощью "плохого" уголовного закона, к сожалению, никогда не были достигнуты в полной мере.
Значительная часть изменений, внесенных в УК РФ после его вступления в силу, коснулась норм об ответственности за преступления в сфере экономической деятельности, несмотря на то что доля таких преступлений составляет всего лишь 2 - 3% от общего числа ежегодно регистрируемых преступлений, а доля предпринимателей, совершивших такие преступления, среди осужденных к лишению свободы всегда была значительно меньше 1%. Так, в 2010 г. в России было зарегистрировано немногим более 65 тыс. преступлений в сфере экономической деятельности, что составило не более 3% от общего числа зарегистрированных в том же году преступлений. При этом число предпринимателей, выявленных в связи с совершением преступлений в 2010 г., составляло 17 063 человека <11>.
--------------------------------
<11> См.: Сводный отчет о состоянии преступности в России за январь - декабрь 2010 г. М.: ГИАЦ МВД России, 2011. С. 28.
Если учесть, что общее число предпринимателей в России в том же году составляло не менее 5,6 млн человек <12>, то окажется, что уголовному преследованию в течение года подвергся каждый 330-й предприниматель, в то время как применительно к населению страны в целом такому преследованию подвергался каждый 132-й гражданин (всего в 2010 г. в связи с совершением преступлений было выявлено более 1,1 млн человек) <13>.
--------------------------------
<12> Согласно данным Роскомстата на 1 января 2010 г. общая совокупность микропредприятий, малых и средних предприятий, а также индивидуальных предпринимателей составляла 5 603 883 ед., в том числе: микропредприятий - 1 374 777, малых предприятий - 227 744, средних предприятий - 18012, индивидуальных предпринимателей (ИП) - 3 985 350. См.: Буров В.Ю., Потаев В.С., Суходолов А.П. Малое предпринимательство в России и Байкальском регионе. Иркутск, 2011. С. 6.
<13> См.: Сводный отчет о состоянии преступности в России за январь - декабрь 2010 г. М.: ГИАЦ МВД России, 2011. С. 4.
Заметно сократить численность заключенных вообще ("тюремное население") можно, лишь полностью исключив лишение свободы за самые массовые преступления, которые не относятся к преступлениям в сфере экономической деятельности - кражи, мошенничества, грабежи, присвоение вверенного имущества. Можно ли пойти на этот шаг сегодня без риска качественного снижения уровня безопасности собственности? Вряд ли.
Законодатель исключил нижний предел наказания в виде лишения свободы, снизил в некоторых случаях верхние пределы наказаний в виде лишения свободы, добавил принудительные работы в качестве альтернативы лишению свободы. Однако и до внесения этих изменений, как правило, суды могли применять альтернативные и условные наказания и даже назначать наказание ниже низшего предела. Практически все статьи УК РФ (за некоторым исключением) предусматривают возможность назначить наказание, не связанное с лишением свободы. Однако доля лишения свободы среди назначаемых наказаний остается довольно стабильной на протяжении длительного времени.
По состоянию на 1 января 2012 г. в местах лишения свободы содержалось 755 тыс. человек <14>, что соответствовало примерно уровню 2004 г., т.е. первого года после проведения масштабной реформы по либерализации уголовной политики. Только за один год численность осужденных, отбывающих наказания, связанные с лишением свободы, уменьшилась более чем на 100 тыс. Примерно такую же картину мы наблюдали в 2004 г., после реформы уголовного законодательства 2003 г. Тогда численность тюремного населения полностью восстановилась в дореформенных границах спустя три года. Повторится ли эта закономерность сейчас? На наш взгляд, пока нет серьезных оснований считать, что изменения в уголовном законе и практике его применения столь глубоки, что "рецидив" ситуации в пенитенциарной сфере 2003 - 2004 гг. невозможен. На 1 января 2016 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержалось 646 085 человек, т.е. темпы сокращения численности "тюремного населения" спустя 5 лет по сравнению с первым годом реформы снизились в пять раз <15>. Проблема соответствия целей и средств новейшей уголовно-правовой политики достаточно ярко проявилась на примере многократных попыток законодателя создать эффективный инструмент борьбы с наиболее опасными посягательствами на интересы конкуренции.
--------------------------------
<14> См.: http://фсин.рф/statistics/. 2012. 1 окт.
<15> См.: Доклады о результатах и основных направлениях деятельности Федеральной службы исполнения наказаний // http://fsin.su/structure/inspector/iao/Doklad/ (дата обращения - 10 января 2016 г.).
Поиск оптимальной модели уголовно-правового регулирования в сфере конкуренции
В первоначальной редакции ч. 1 ст. 178 УК РФ 1996 г., с одной стороны, были указаны отдельные наиболее опасные с точки зрения законодателя формы монополистических действий и ограничения конкуренции, а с другой - материальная сторона состава соответствующего преступления была сформулирована как формальная - наступление каких-либо общественно опасных последствий не было обязательным признаком оконченного состава преступления. Тем самым законодатель недвусмысленно демонстрировал свою заинтересованность в пресечении соответствующих антиконкурентных действий на ранних стадиях.
Статистическая картина антиконкурентной преступности этого периода во многом "говорила" сама за себя. В 1997 г. в России было зарегистрировано 13 преступлений, преследуемых по ст. 178 УК РФ, в 1998 г. - 23, в 1999 г. - 36, в 2000 г. - 42, в 2001 г. - 64, в 2002 г. - 48. Пик пришелся на 2003 г., когда было зарегистрировано 61 деяние, преследуемое по ст. 178 УК РФ <16>. За все это время осуждению к реальным (не условным) наказаниям были подвергнуты единицы виновных <17>.
--------------------------------
<16> О едином учете преступлений за 1997 - 2001 гг. Экспресс-информация. М., 2002. С. 199; О едином учете преступлений за 2002 г. Экспресс-информация. М., 2003. С. 6; О едином учете преступлений за 2003 г. Экспресс-информация. М., 2004. С. 7.
<17> Например, в 1997 г. по ст. 178 УК РФ был осужден один человек, в 1998 г. - 1 человек, в 1999 г. - 2, в 2000 г. - 20, в 2001 г. - 4, в 2002 г. - 4, в 2003 г. - 1. См., например: Уголовный закон в практике районного суда / под ред. А.В. Галаховой. М., 2007. С. 323 - 324.
После того как Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ <18> основной формальный состав преступления, предусмотренного ст. 178 УК РФ, был "трансформирован" в материальный путем включения в него такого обязательного признака, как "причинение крупного ущерба" на сумму не менее 1 млн руб., число регистрируемых преступлений этого вида существенно сократилось: в 2006 г. было зарегистрировано 2 преступления; в 2007 г. - 8; в 2008 г. - 14; в 2009 г. - 8.
--------------------------------
<18> Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" // СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4848.
Поскольку даже после существенной модернизации ст. 178 УК РФ в 2009 г., когда в качестве альтернативного признака основного состава преступления было использовано "удобное" для выявления и фиксации оперативными и процессуальными средствами последствие в виде "извлечения дохода в крупном размере", число регистрируемых уголовно-наказуемых нарушений не только не увеличилось, но даже уменьшилось.
В 2010 г. было зарегистрировано 9 преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 178 УК РФ <19>, в 2012 г. - 5 <20>. Как показывает анализ, сегодня по-прежнему регистрируются в основном малозначительные картельные соглашения на локальных товарных рынках или соглашения, реализация которых была сопряжена с причинением вреда здоровью потерпевших. Эти показатели на два порядка ниже числа выявленных административных правонарушений сопоставимых видов.
--------------------------------
<19> О едином учете преступлений за 2006 - 2010 гг. Экспресс-информация. М., 2011. С. 21, 22.
<20> См.: Единый отчет о преступности. Сведения за 2012 г. Ф. 1-ЕГС (491). М.: ФКУ "Главный информационно-аналитический центр МВД России", 2013. С. 24.
Возможно, такому положению дел способствовало ограничение числа уголовно наказуемых форм недопущения, ограничения и устранения конкуренции двумя формами (картель и неоднократное злоупотребление доминирующим положением) и установление слишком высокого уровня криминализации деяния по признаку "извлечение дохода в крупном размере" - свыше 5 млн руб.
Однако непредвзятый анализ показывает, что решение проблемы, по-видимому, находится не столько в нормотворческой, сколько в правоприменительной плоскости. Антимонопольные органы, которые обладают необходимой информацией о нарушениях антимонопольного законодательства, не наделены полномочиями регистрации преступлений и самостоятельного возбуждения уголовных дел по ст. 178 УК РФ, а правоохранительные органы, имеющие такие полномочия, как правило, не располагают необходимой информацией и могут получить ее лишь от антимонопольного органа. Самостоятельное, т.е. без участия антимонопольных органов, получение материалов, содержащих решение, устанавливающее факт нарушения антимонопольного запрета, и возбуждение уголовных дел следователями следственных подразделений МВД РФ опять же, как правило, заканчиваются "развалом" такого уголовного дела еще на стадии составления обвинительного заключения.
По состоянию на 1 января 2016 г. законодатель после модернизации ст. 178 УК РФ в 2003 г. еще четырежды вносил в нее изменения: Федеральным законом от 29 июля 2009 г. N 216-ФЗ "О внесении изменения в статью 178 Уголовного кодекса Российской Федерации" <21>, Федеральным законом от 6 декабря 2011 г. N 401-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О защите конкуренции" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <22>, Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <23>, Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N 45-ФЗ "О внесении изменений в статью 178 Уголовного кодекса Российской Федерации" <24>.
--------------------------------
<21> СЗ РФ. 2009. N 31. Ст. 3922.
<22> СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7343.
<23> СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7362.
<24> СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1415.
Последним Федеральным законом были декриминализованы не только неоднократное злоупотребление доминирующим положением, которое причинило крупный или особо крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо повлекло извлечение дохода в крупном или особо крупном размере, но и картельные соглашения, которыми причинялся ущерб на сумму от 1 до 10 млн руб. или с помощью которых извлекался доход в размере от 5 до 50 млн руб.
Сегодня еще трудно делать окончательные выводы о результатах этой новеллизации. Очевидно лишь одно: следствие лишилось возможности отчитываться перед обществом и главой государства о результатах борьбы с антиконкурентными действиями "ловлей блох". Вместе с тем вряд ли можно утверждать, что кризис механизма уголовного преследования за нарушения наиболее опасных антимонопольных запретов преодолен.
Этот вывод обусловлен: а) недостаточностью законодательных и правоприменительных гарантий освобождения от уголовной ответственности физического лица - уполномоченного представителя участника картельного соглашения, который первым явился с повинной в уполномоченный орган власти; б) невозможностью легального использования антимонопольными органами при проведении административного расследования по делам о картельных соглашениях материалов, полученных субъектами оперативно-розыскной деятельности с использованием негласных средств наблюдения.
Антирейдерские новеллы уголовного закона
Длительная полемика вокруг вопроса о необходимости и возможности борьбы с рейдерством завершилась принятием ряда поправок в УК РФ, которые вступили в силу 5 июля 2010 г.
Речь идет об установлении обособленной в трех новых статьях и новой части ранее действовавшей статьи ответственности за некоторые типичные способы и средства рейдерства:
фальсификацию единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета (ст. 170.1 УК РФ);
фальсификацию решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества (ст. 185.5 УК РФ);
внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений (ст. 285.3 УК РФ);
внесение в реестр владельцев ценных бумаг недостоверных сведений, а равно умышленное уничтожение или подлог документов, на основании которых были внесены запись или изменение в реестр владельцев ценных бумаг, если обязательное хранение этих документов предусмотрено законодательством Российской Федерации (ч. 3 ст. 185.2 УК РФ).
Большинством экспертов рейдерство определяется как создание условий, при которых законный владелец предприятия вынужден отказаться от своего права собственности на него в пользу того или иного лица.
Неудивительно, что в условиях современной российской действительности рейдерство, или недружественный захват и поглощение предприятий, прижилось, став одной из основных форм незаконного перераспределения собственности после периода насильственного ее передела преступными сообществами в 1990-х гг.
Отличительной чертой современного российского рейдерства стало так называемое "госрейдерство", т.е. активное участие в качестве его организаторов и выгодоприобретателей чиновников (нередко руководителей властных структур), их родственников и свойственников. Госрейдерство может легко маскироваться как под политику деприватизации (новой национализации) в стратегически важных отраслях экономики, так и под перераспределение полномочий между ведомствами - учредителями хозяйствующих субъектов, приносящих значительный доход.
Методы давления применяются разные: от внешне легальных до явно насильственных - уголовно наказуемых. Госрейдеры обладают значительными полномочиями для того, чтобы: обосновать необходимость передачи хозяйствующего субъекта в свое ведение или ведение своих близких; за счет бюджетных средств и властных ресурсов организовывать взрыв общественного негодования в отношении владельцев любого приглянувшегося объекта собственности, СМИ-кампанию клеветнического характера против них; инспирировать ложные обращения в контролирующие и правоохранительные органы со стороны обиженных граждан (нередко для этих целей используются ветераны Великой Отечественной войны и труда и их организации); осуществить проверки компаний-жертв со стороны таких органов; стимулировать вынесение решений о возбуждении уголовных и административных дел; обеспечить подачу судебных исков в отношении компании-жертвы и ее законных владельцев; оказывать эффективное давление на судей и судебных приставов.
Одним из часто используемых инструментов госрейдерства является проведение собраний акционеров, на которых избирается новое руководство компании без участия прежних основных собственников.
В этой связи принятие законодателем пакета антирейдерских поправок в УК РФ не выглядит надуманным решением. Тем не менее нельзя не обратить внимание на ряд важных обстоятельств, обусловивших принятие этого решения.
Во-первых, и до принятия упомянутых антирейдерских поправок уголовный закон содержал достаточное количество положений об ответственности за различные проявления рейдерства, использование различных способов и орудий его совершения. Наиболее полно состав рейдерства охватывается ст. 159 УК РФ, согласно которой обманное обращение чужого имущества (в том числе предприятия) или прав на него в свою пользу или пользу третьих лиц признается мошенничеством. Иные появления рейдерства могут и должны квалифицироваться по ст. 165 УК РФ как причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения или как принуждение к совершению сделки, в том числе под угрозой применения насилия или с применением насилия (ст. 179 УК РФ). Несмотря на то что указанные статьи предусматривают возможность применения к рейдерам весьма сурового наказания - вплоть до 10 лет лишения свободы, их антирейдерский потенциал почти не использовался.
В качестве одного из распространенных объяснений этого (в том числе и для законодателя) использовался не вполне корректный тезис о том, что по данным статьям невозможно доказать рейдерский захват предприятия и наказать виновного. На наш взгляд, это ложный тезис. В действительности речь должна идти о значительном снижении уровня профессионализма у большей части следователей и оперативных работников, а также о наиболее часто используемом оправдании якобы обоснованного прекращения уголовного преследования.
Кроме того, УК РФ и до 5 июля 2010 г. позволял привлекать к ответственности не только за подделку любого официального документа, который предоставляет права, в том числе на предприятие или использование предприятия, в целях его использования или сбыта, за использование заведомо подложного документа (ст. 327), но и за похищение, уничтожение, повреждение, а также сокрытие документов, штампов, печатей из корыстных побуждений или иной личной заинтересованности (ст. 325 УК). Именно подделка документов или использование заведомо поддельных (подложных) документов и есть формальное проявление рейдерства. При этом не существовало и не существует каких-либо законодательных запретов на признание документом документа, существующего в электронном виде (например, реестра). Максимальный размер наказания за эти преступления также весьма значителен: вплоть до четырех лет лишения свободы за подделку документа с целью совершения другого преступления (например, мошеннического обращения в собственность чужого предприятия).
Тем не менее даже эти, казалось бы, самые простые с точки зрения возможностей для доказывания наличия состава преступления статьи почти не применялись для целей борьбы с рейдерством. При этом самыми распространенными оправданиями служили небольшой размер наказания и либеральность судов.
Еще одно важное обстоятельство заключается в том, что расследование всех этих преступлений находилось и находится в компетенции дознавателей и следователей органов внутренних дел.
Применение новых антирейдерских статей УК РФ было отнесено к компетенции следователей Следственного комитета при прокуратуре РФ (ныне - Следственный комитет РФ). Тем самым законодатель выразил надежду на то, что другой следственный орган лучше, чем МВД России, справится с задачей борьбы с рейдерством.
Нельзя не отметить, что законодатель, по-видимому, в целях отграничения рейдерства "по небрежности" или "по недоразумению" от рейдерства злонамеренного снабдил описание почти всех рейдерских действий, подлежащих наказанию по новым статьям УК РФ, указанием на умышленный характер таких действий.
Разумеется, можно допустить, что законодатель (или тот, кто готовил проекты соответствующих статей) забыл, что применительно к так называемым формальным составам преступлений (для которых наступление последствий не является обязательным признаком) никакого смысла в этом нет, поскольку любое уголовно наказуемое действие совершается осознанно. Если оно не осознается, то и не подлежит наказанию. Понятие умысла служит целям описания других - материальных составов преступлений. Поэтому для квалифицированных следователей СК РФ тексты новых статей - сущая абракадабра. Вряд ли кому-нибудь из них удастся, не попирая законов логики и теории уголовного права, доказать "умышленное внесение должностным лицом в один из единых государственных реестров, предусмотренных законодательством Российской Федерации, заведомо недостоверных сведений". Правильно обученный следователь будет обращаться к ст. 25 УК РФ и искать в действиях рейдера предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, желание или допущение им последствий, о которых в новых статьях нет ни слова.
Вполне возможно, что в ближайшее время Пленум Верховного Суда России сможет разъяснить следователям и судьям, как следует правильно применять новые антирейдерские статьи уголовного закона, если только до наступления этого события законодатель сам не отменит "скороспелые" новеллы.
О некоторых уголовно-политических идеях Послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ в 2015 г.
В своем Послании Федеральному Собранию РФ от 3 декабря 2015 г. Президент РФ предложил парламентариям подумать о том, как "укрепить роль института присяжных заседателей, расширить число составов преступлений, которые они могут рассматривать", и одновременно отметил, что в 2014 г. следственными органами было возбуждено почти 200 тыс. уголовных дел по так называемым экономическим составам, из которых приговором закончились лишь 15% дел. При этом было обращено внимание на то, что 83% предпринимателей, в отношении которых были возбуждены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес <25>.
--------------------------------
<25> http://www.consultant.ru/document/cons_doc.LAW_189898/ (дата обращения - 10 января 2016 г.).
Уже в середине января 2016 г. членом Совета Федерации Федерального Собрания РФ В. Тюльпановым было анонсировано внесение в Государственную Думу Федерального Собрания РФ проекта федерального закона, предусматривающего привлечение присяжных к рассмотрению дел о преступлениях в сфере экономики. Эта идея, на наш взгляд, порождена господствующими среди значительной части бизнес-сообщества представлениями о том, что многие судебные решения в отношении предпринимателей являются слишком суровыми. По ее мнению, в основе рассматриваемых дел нередко лежат надуманные обвинения и отношение к предпринимателям как к "дойным коровам". Отсюда, на наш взгляд, родилось не вполне обоснованное предположение, что при рассмотрении таких дел присяжными появится дополнительная гарантия вынесения судом обоснованных решений. Расчет делается на то, что судьи в этом случае будут выносить более мягкие приговоры или вообще прекращать дела.
Данная новелла кажется не вполне оправданной с точки зрения ожидания смягчения карательной практики в отношении представителей бизнеса. Членами коллегий обычно являются "представители народа", а у большей части народа отношение к предпринимателям скорее более критичное, чем у судей. В обществе в целом еще продолжает господствовать представление о том, что бизнес - не совсем честное дело. В этой связи следует прогнозировать скорее обратный эффект - рост числа обвинительных приговоров, которых сегодня не так много.
О будущем российского уголовного законодательства и уголовного права
Уголовный кодекс РФ давно перестал занимать то ключевое положение в системе российского законодательства, которое он занимал в советский период нашей истории. На наш взгляд, эта перемена благотворна и для самого Российского государства, и для уголовного законодательства, и для перспектив их развития. Тем не менее и сегодня ни одно сколько-нибудь значительное политическое событие, экономическое решение, техногенная, природная и социальная катастрофа или авария не проходят бесследно для уголовного закона. По-прежнему роль уголовного закона переоценивается, теперь уже в угоду общественному мнению об эффективности власти. Означает ли это, что основная задача специалиста в области уголовного права должна сводиться к тому, чтобы смело говорить законодателю "нет" в тех случаях, когда предлагаемые решения по реализации политической воли "не лезут ни в какие ворота"? Нет. Нужно не только сохранять, но и развивать теоретические основы будущего уголовного законодательства страны в надежде на то, что спустя непродолжительное время к мнению ученых-юристов вновь начнут прислушиваться по-настоящему, а не для оправдания заранее принятых решений.
На наш взгляд, для глубокой теоретической и нормотворческой проработки давно созрели такие концептуальные идеи будущего Уголовного кодекса страны, как:
1) принятие кодекса уголовных проступков, который вполне может быть "внедрен" в структуру единого кодифицированного акта. Потребность в таком "кодексе в кодексе" обострилась до такой степени, что без решения данной проблемы почти невозможно депенализировать (прежде всего, в части наказаний, связанных с изоляцией от общества) составы наиболее распространенных видов преступлений против собственности;
2) введение уголовной ответственности для юридических лиц. Одна из причин, по которой законодатель не может приступить к реализации этой идеи, заключается в поверхностной теоретической и нормотворческой проработке всех средств и правовых последствий введения этого института с учетом реалий российской правовой системы. Копировать чужой нормативный опыт практически невозможно. Нужно создавать межотраслевую модель, долго ее обсуждать и примерять;
3) законодательное определение в рамках отдельной главы Общей части УК РФ группы основных оценочных понятий. Даже если в Кодексе появится глава "Определения основных понятий", такой мерой вряд ли удастся в основном решить проблему упорядочения правоприменительной практики по уголовным делам и минимизации коррупциогенного влияния на нее неопределенности уголовно-правовых установлений. На наш взгляд, параллельно должна вестись работа над теоретическими основами судебного прецедента, над решением проблем обязательности судебного толкования уголовного закона, исходящего от высшей судебной инстанции по уголовным делам, и статуса решений Пленума Верховного Суда РФ;
4) закрепление в Кодексе общих и специальных правил квалификации преступлений, альтернативой которому являются почти немыслимые сегодня обучение и воспитание большого числа правоприменителей, владеющих навыками квалификации преступлений как искусством;
5) окончательный "перенос" в Общую часть УК РФ санкций всех уголовно-правовых норм, закрепленных ныне в статьях Особенной его части. Одной из возможных выгод такого решения может стать создание более прозрачной и понятной всем заинтересованным сторонам системы назначения наказаний. Недобросовестному правоприменителю станет труднее манипулировать невежеством присяжных, потерпевших и обвиняемых, а законодателю - труднее предлагать абсурдные решения вне лестницы наказаний, у которых нет другой почвы, кроме конъюнктуры;
6) замена относительно определенных санкций с множеством альтернативных наказаний абсолютно определенными с единственной альтернативой, подобно тому, как это сделал законодатель Швеции ("десять лет лишения свободы или штраф в размере трехкратной стоимости похищенного имущества"). Сегодня законодатель решил двигаться в противоположном направлении, исключив предусмотренные во многих статьях Особенной части Кодекса нижние пределы наказаний за преступления. Таким образом, значительно расширяются пределы судейского усмотрения. А следовательно, и возможности коррупционного давления на суд. Справится ли суд с этим давлением сегодня?
Законодатель, по нашему мнению, не должен приспосабливать уголовный закон к снижающемуся уровню профессиональной подготовки правоприменителя и "латать дыры" в правоприменении нормотворческими средствами. Будущее такой уголовно-правовой политики не внушает оптимизма.
Без ясного и убедительного ответа на эти и многие другие не решенные до настоящего времени вопросы уголовного права не стоит торопиться с принятием нового уголовного кодекса. Вряд ли он будет лучше действующего.
Библиографический список
1. Буров В.Ю., Потаев В.С., Суходолов А.П. Малое предпринимательство в России и Байкальском регионе. Иркутск, 2011.
2. Марцев А.И. Уголовная ответственность как средство предупреждения преступлений. Омск, 1980.
Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.